Текст книги "Подарок"

Глава 3

Вот уже несколько недель, как я вернулась домой, но до сих пор чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что жила одна. Просыпалась среди ночи от самого легкого шума и лежала в напряжении, с туманом в голове и страхом в горле, словно на меня накинули петлю. Прижимала одеяло к груди, пока не понимала, что за звук услышала – обычно это была хлопнувшая дверца машины или поздно возвращающийся домой сосед. Тогда я заставляла себя разжать пальцы и, как учила Ванесса, думать о приятном. Но, что бы я ни вспоминала, в память каждый раз проникал Сэм. Мне не хватало его, как глотка воздуха.

Я провела расческой по спутанным волосам и брызнула на запястья духами с ароматом ванили. Небо за окном спальни из приглушенно-пастельного стало васильково-синим. День обещал выдаться прекрасным, но солнце не рассеяло царивший у меня внутри мрак. Сегодня я собиралась выйти из дома. Скрип тормозов на улице заставил меня вздрогнуть. Снизу из такси мне помахала рукой мама, и я крикнула, что спущусь через минуту. В коридоре я открыла переднюю дверь и, помедлив на пороге – мне абсолютно нечего было бояться, – вышла из квартиры.

– Лекарства не забыла? – спросила мама, прежде чем я плотно захлопнула дверцу и пристегнула ремень безопасности.

– Взяла. – Иногда мне казалось, что она считает меня маленькой девочкой, а не тридцатилетней женщиной.

– Чудесный день. У меня для тебя сюрприз. По сути, два.

Счетчик такси уверенно защелкал – клик-клик-клик, – и мы влились в транспортный поток. Я бросила в рот «Поло», чтобы мятная энергия конфетки успокоила раздраженный желудок.

– Хочешь? – Я предложила коробочку маме.

– Нет, спасибо. – Она улыбнулась, но улыбка получилась вымученной, и я заметила, что она очень бледная. Тонкая паутинка морщинок у глаз стала глубже.

– Все в порядке, мам?

Она посмотрела в окно, словно формулируя про себя фразу, прежде чем произнести ее вслух.

– Мне надо тебе кое-что сказать. – Она отвела взгляд, но потянулась и накрыла мою руку своей ладонью. – Я подаю на развод.

– Мама! Не может быть!

Таксист сильнее подкрутил громкость радио, но мне было наплевать, слушает он наш разговор или нет. Я никак не могла поверить, что родители расстались вскоре после моей операции.

– Как можно разрушить брак после тридцати пяти лет совместной жизни? Папа знает? – Я надеялась, пожив немного врозь, они все уладят.

– Пока нет.

– Не понимаю, почему ты так решила?

– Сложный вопрос.

То же самое отвечал отец, если я задавала ему этот вопрос, словно они старательно отрепетировали роли.

– Не может быть, чтобы ты этого хотела.

– И тем не менее это так. Мне комфортнее одной. – Однако новая седая прядь в ее волосах и глубокая морщина на переносице говорили, что она лукавит.

– Это из-за меня?

Раньше родители были счастливы друг с другом. Но им здорово досталось: ведь они боялись, что я могу умереть.

– Не все, что происходит, связано с тобой, моя юная леди. – Тон матери был энергичным и невозмутимым, но с толку меня не сбил. Моя болезнь стоила нам всем больших нервов, и теперь радость выздоровления омрачалась разрывом родителей. И моим с Сэмом тоже.

– Приехали. Высадите нас здесь. – Мать выудила из кошелька двадцать фунтов, и шофер остановился у Масонского зала. Отцепившись от дверной ручки, я вышла из машины и, пошевелив пальцами, чтобы восстановить кровообращение, удивилась: что мы здесь делаем?

В зал спешила группа девушек в юбочках в разноцветный горошек и таких же повязках на запястьях. Над каменным входом трепетал плакат: «Разум. Тело. Дух». Я подавила стон.

– Знаю, ты не любительница таких вещей, – сказала мать, – но ведь Ванесса советовала медитировать. Чтобы сопротивляться страхам. Вот я и подумала, что это подходящее место. – Ее лицо раскраснелось от предвкушения.

Прежде чем я успела ответить, сзади по ступеням громко затопали. От толчка в плечо я с писком отпрянула и вскинула руки, защищая голову.

– Дженна! – Мать нежно взяла меня за запястья и заставила опустить руки. – Ты сама не своя. Постоянно на грани срыва. Я только хочу, чтобы ты снова стала счастливой. Начинай жить.

– Я тоже этого хочу. – Эмоции грозили перехлестнуть через край. – Я благодарна, что получила второй шанс. Правда. Но…

– Понимаю, тебе очень тяжело. Но, если ты в понедельник пойдешь на работу – а ты знаешь, я считаю, это преждевременным, – тебе потребуется как-то снимать напряжение – уж слишком много ты принимаешь таблеток. Давай просто заглянем внутрь, поищем им естественную альтернативу.

– Хорошо. – Мой голос прозвучал неуверенно, и мать, взяв меня под руку, увлекла в здание.

Бум! Я похолодела от звука гонга, который со всей силой отозвался в моей голове. Зал был заставлен столами на козлах, гнувшихся и поскрипывающих под тяжестью серебряных украшений и груд книг, обложки которых все как одна обещали «перемены в жизни».

Поджав губы, я пробиралась вдоль ряда висящих на металлической перекладине ярких платьев. В воздухе стоял дымок от курящихся благовоний, ноздри щекотал запах сандалового дерева. Мое внимание привлекла юбка с эластичным поясом. Я сняла ее с вешалки и приложила к себе – подол скользнул по лодыжкам. Мне срочно требовались новые вещи: на диете – самой полезной, какая только может быть, – я прибавила почти двенадцать килограммов. На последнем приеме доктор Капур в ответ на мои жалобы убежденно заявил, что моя диета – это мое лечение и что она небольшая цена за жизнь. Мне стало стыдно, что я вообще упомянула об этом. Но такие юбки все-таки не мой стиль – обычно я ношу джинсы. В прошлом году я решила примерить на себя новый дерзкий образ, но, когда нацепила блестящие легинсы из «Топшопа», Рейчел чуть не лопнула от смеха. Я улыбнулась и пожалела, что ее нет рядом.

Мама, изучая программку, украдкой косилась на меня.

– Во втором кабинете принимает экстрасенс. Заглянем?

Ничего ужаснее я не могла себе представить, но понимала, что мать обрадуется, если я соглашусь. В конце концов, визит к экстрасенсу мне никак не повредит.

К двери второго кабинета был приколот лист размера А4 с выведенными синей шариковой ручкой словами: «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Я привалилась к стене, а мать наставляла меня, предупреждая, чтобы я не сообщала экстрасенсу ничего слишком личного. Наконец дверь распахнулась, и из кабинета вывалилась широко улыбающаяся девица лет двадцати.

Мать сжала мне руку. Ее ладонь показалась мне горячей и липкой, и я решила, что она воспринимает наш приход сюда слишком серьезно. Оставалось надеяться, что Цыганка Ли, или как она там себя называет, отнесется ко мне с теплотой.

В комнате было светло. Женщина, поманившая нас к себе, была ненамного старше меня. На голове – роскошная копна золотистых волос, кремовая блузка пестрела маленькими красными бабочками. Я была разочарована – ожидала чего-нибудь более экзотического: свечи, магический кристалл, на худой конец, карты Таро.

– Будьте любезны, садитесь. – Женщина указала на стулья пальцами с острыми акриловыми ногтями. – Меня зовут Фиона.

Мы с матерью переглянулись, и я почувствовала, что она сомневается, стоит ли нам называть наши настоящие имена. Я подавила смешок, вспомнив, как мы с Рейчел, изображая порнозвезд, придумали себе имена, составив их из кличек наших первых домашних животных и названий улиц, на которых выросли. У меня получилась Шелковая Королева, у нее – Туманный Замок.

– Вы в первый раз? – спросила Фиона.

– Да. – Мама послала в мою сторону «особенный взгляд» – такой, каким владеют все матери, и я взяла себя в руки. – Я Дафна, а это моя дочь Дженна.

– Очень приятно. Я экстрасенс. Представляете, что это такое?

– Общаетесь с умершими? – предположила мама, и я невольно закатила глаза.

– Не совсем. Я с помощью интуиции настраиваюсь на энергию людей или предметов и ощущаю окружающее вас духовное поле. С кого начнем?

– Мы пришли к вам ради Дженны. – Мать скинула с плеч кардиган и подалась вперед. – Со мной все в порядке.

Фиона на секунду закрыла глаза, а затем впилась в меня взглядом, от которого у меня вспыхнули щеки.

– Недавно вам пришлось подвергнуться серьезному испытанию?

Я кивнула. Ее слова не произвели на меня особого впечатления. Любой человек подвергается каким-либо испытаниям. Теряет близких. Поджав губы, я решила ничего ей не сообщать и, уж конечно, не упоминать имени Сэма.

– Вы недавно болели, – продолжала Фиона, а я, подавив вздох, подумала, что каждого недавно мог донимать кашель или мучить простуда. Или, по крайней мере, мигрени. Мысли уходили в сторону, я прикидывала, что мы будем есть на обед, когда все это закончится.

– Дженна, вы одна из близнецов?

Я удивленно посмотрела на мать.

– Мне об этом ничего не известно.

– У вас были основания полагать, что существовал второй плод? – Этот вопрос Фиона адресовала не мне, а матери.

– Нет, никогда, – ответила та.

Фиона нахмурилась:

– Я определенно ощущаю две энергии. Обычно это наблюдается, если имеешь дело с однополыми близнецами. Впечатление такое, словно борются две личности.

Мое новое сердце екнуло в груди.

– Эта другая энергия женская или мужская? – спросила я.

– Определенно женская, – отозвалась экстрасенс.

Я невольно наклонилась на стуле вперед. Неужели она говорит о доноре? Смешно, согласитесь. Прикусив губу, я размышляла, стоит ли сказать ей о трансплантации.

– Может, речь идет о ее бабушке? – предположила мама.

Меня охватила досада. Разумеется. Она говорит об ушедшей из жизни бабушке. Я выругала себя за то, что слишком легко поверила в особый дар Фионы.

– Нет, – возразила та. – Эта сущность моложе. И сильнее.

– Что же это такое?

За окном темные облака, закрыв солнце, превратили день в ночь. Я поежилась.

Фиона потянулась ко мне, взяла за руку, и я ощутила словно удар током и покалывание в пальцах. Я попыталась отнять руку, но она только усилила хватку – ее ярко-красные ногти впились мне в кожу. Когда она коснулась меня, мое зрение стало затуманиваться, а комната – проваливаться в пустоту, пока я не оказалась во тьме. Где я? Послышались крики. Сердце гулко колотилось, на лице выступил пот. Впереди возникла тень, появилось ощущение, что меня трясут. Я испугалась. Очень испугалась. Происходило что-то нехорошее, а я была беззащитна. Я проглотила едкий вкус собственного страха и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, но ноздри забил металлический запах. Перед глазами повисла красная пелена. Кровь. Но в этот момент Фиона убрала руку, и я вернулась в Масонский зал. Моя грудь вздымалась от страха, я силилась что-то сказать, но не могла выговорить ни слова, только вытерла влажные ладони о джинсы.

– Ты в порядке, Дженна? – Мать испуганно коснулась моей руки. – Ты вся дрожишь.

– Что произошло? – Я едва могла говорить. – Это было так реально.

– Не знаю, дорогая, – проговорила мать. – Ты как будто отключилась…

– Она просит вас о помощи, – перебила ее Фиона.

– Кто? – К моим глазам подступали слезы. Я схожу с ума? Что я только что видела?

– Вам надо научиться слушать, что она вам говорит. – Фиона похлопала меня по руке.

Я вздрогнула от ее прикосновения, но на этот раз ничего не случилось.

– Не понимаю…

В дверь постучали, и в комнату вошли две девушки. Но, заметив нас с матерью, в нерешительности остановились.

– Простите.

– Все в порядке, – ответила Фиона. – С ними я закончила. Мне вам больше нечего добавить, Дженна.

– Но кто…

– Связь, которую я ощущала, оборвалась. Мне в самом деле больше ничего не известно. – Фиона говорила, словно извиняясь, но девушки уже нависли над столом и явно ждали, пока мы уйдем. Ноги у меня так дрожали, что мне потребовалось усилие, чтобы устоять. – Будьте осмотрительны, Дженна, – бросила мне вслед экстрасенс.

– Давай поищем, где посидеть, – предложила мама, беря меня под руку. – Никак не пойму, что она такое несла. Похожа на шарлатанку. Извини, дочка, надеялась, она скажет что-нибудь такое, к чему тебе захочется стремиться. А это ее «Будьте осмотрительны» выбрось из головы.

Мы спустились по лестнице.

– Присядь, доченька, принесу тебе воды. Ты такая бледная.

Я сидела у подножья какой-то лестницы и, закрыв глаза, пыталась разобраться, что же только что случилось. Сердце часто и сильно прыгало в груди. Вторая энергия? Неужели… разве такое возможно? Я приложила к ребрам ладонь и почувствовала, как мое новое сердце глухо стучит: помоги, помоги, помоги.

Глава 4

Когда мы с мамой выходили из Масонского зала, моя голова все еще шла кругом после встречи с Фионой. Испытанные мною ощущения казались невероятно реальными: чувство, будто меня трясли, кровь, мрачная фигура. Эпизоды, о которых я рассказывала Ванессе, обычно были залиты чернотой. Но этот опыт общения был совсем другим – словно я смотрела в калейдоскоп. Картина держалась секунду и сразу исчезала. Один поворот – и все пропадало, оставались фрагменты, не имевшие никакого смысла.

При мысли о «второй энергии», о которой говорила Фиона, у меня по спине бежали мурашки и в голове гудело от усилия разобраться в ее словах. Хоть я и не верила в экстрасенсорику, я не могла отрицать то, что почувствовала сама, и это меня нервировало и угнетало.

– Если хочешь, вернемся домой, – предложила мама. Ее голос оборвал мои мысли, и я заставила себя улыбнуться. Я понимала, что она планирует что-то еще, и не хотела ее разочаровывать.

– Со мной все в порядке. Не терпится узнать, что ты еще приготовила. – Я надеялась, что она не заметит, как я погрустнела.

– Сюрприз. Мы почти у цели. У тебя будет возможность посидеть.

Я поняла, что мне не удалось ее обмануть: мать понимала, насколько я выдохлась.

Вскоре она толкнула стеклянную дверь заведения, которое некогда было кондитерской. У меня перехватило дыхание от резкого химического запаха. Внутри глянцевые черные плитки составляли контраст блестящему хрому.

– Я записала нас к парикмахеру. За мой счет.

– Разве с моими волосами что-то не так?

Нас встретила девушка со светлыми крашеными волосами и стрижкой боб. Взглянув на меня, она скептически изогнула брови. Я почувствовала, что краснею, потому что не могла вспомнить, когда в последний раз мыла голову.

– Они слишком длинные. В понедельник тебе надо выглядеть на уровне, если ты по-прежнему планируешь выйти на работу. – Последние слова мать произнесла с заметной резкостью.

Я понимала, что она беспокоится обо мне. Но сколько бы я ни пряталась в своей квартире, это не могло продолжаться вечно. Положенное мне пособие по болезни закончилось, и хотя отец сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась – он будет платить за мое жилье, – несмотря на все его заверения, это было ему не по силам, потому что он уже и так оплачивал мамины счета. Достаточно было увидеть его однокомнатную берлогу, чтобы понять, насколько он стеснен в средствах. Кроме того, мне нравилось работать ветеринарной медсестрой, и я расстроилась, когда врачи рекомендовали мне первые несколько месяцев после операции держаться подальше от животных. Существовал риск инфекционного заражения – особенно от кошек, – что могло привести к фатальным последствиям. Пришлось добавить и это к длинному списку того, что мне запрещалось в первое время: посещать места скопления людей, водить машину, заниматься сексом. Машины у меня не было, да и мужчины, с которым можно было лечь в постель, тоже, но это обстоятельство тем не менее воспринималось как лишение. Мне сократили дозу препаратов, препятствующих отторжению пересаженных тканей, и доктор Капур был доволен моим прогрессом, так что все приходило в норму. В мою новую норму. Врач согласился, что благоприятный психологический эффект от возвращения на работу перевешивает возможные риски, которые стали несравненно меньше, чем были раньше.

– По-прежнему планирую, – подтвердила я. – Линда за мной присмотрит.

Мама поджала губы. Она не сомневалась, что ни один человек не способен присмотреть за мной так, как она.

– Подровнять – это то, что надо. Спасибо, мам. – Я накрутила на палец длинную прядь мышиного цвета. Концы секутся, волосы намного тоньше, чем прежде. Я скинула пальто и развела руки, подобно манекену, – вокруг меня обвилась темная накидка.

Край раковины врезался мне в шею, когда, сжав челюсти, я откинула голову назад. Теплая вода попадала мне в уши и, остывая, просачивалась за воротник, но я сквозь стиснутые зубы подтвердила, что температура меня устраивает. «Да, да, мне вполне комфортно». Вода перестала течь, и сильные пальцы принялись массировать мне голову. По запаху я решила, что шампунь – лимонный. Прикосновения показались такими приятными, что я чуть не застонала от удовольствия, и напряжение растаяло.

В зеркале я увидела, как парикмахер провела расческой по моим волосам. В соседнем кресле мать макала в кофе печенье.

– Значит, только подровнять?

В мозгу полыхнул красный отсвет. Чувство легкости, которое я прежде не испытывала, влекло меня вперед. Словно после слов Фионы о второй энергии мне стало не так одиноко. По другую сторону сознания послышался чей-то шепот, и у меня немного прибавилось решимости:

– Я передумала. Можем мы попробовать что-нибудь совершенно новое?

Теперь, без длинных волос, мою шею холодил ветерок. Я не могла удержаться и косилась на свое отражение в каждой витрине магазина. И не узнавала себя. Войдя домой, я застыла перед купленным на блошином рынке золоченым зеркалом и таращилась на себя.

– Вид вполне привлекательный. – Мама встала у меня за спиной.

– Не знаю, что на меня нашло. – Я вертела головой и тянула волосы на висках, словно от этого они могли подрасти.

– Признаюсь, смелый шаг для человека, который никогда не красил и не стриг волосы, но прическа тебе идет, – заявила мать. – Ты выглядишь моложе.

Я и так не старая, но поняла, что она хотела сказать. Напряжение последних нескольких месяцев отпечаталось на моем лице, но мальчишеская стрижка с рваными прядями мне понравилась.

– Чаю? – предложила мама.

– Давай. – Я вздохнула, когда она протискивалась за моей спиной на кухню.

Послышался шум льющейся из крана воды и щелчок выключателя электрочайника. Скрипнула дверца холодильника – мать доставала пакет с молоком, и я представила себе, как она принюхивается, решая, свежее ли оно.

Я же не могла оторваться от зеркала. От нового красного цвета волос оттенок кожи стал теплее. Лиловые мешки под глазами были не так заметны. Я подняла руки и обеими ладонями пригладила волосы к голове. Какие мягкие! В кончиках пальцев возникло покалывание, как от электрического тока, и во мне всколыхнулся страх, который я ощутила на приеме у Фионы. Реальность словно разваливалась, изображение в зеркале помутнело, закружилась голова. Неужели снова? Только не это!

Тьма. Крики. Боль.

Страх напал так жестоко и быстро, что я реально ощутила, как мои легкие, прерывая дыхание, стягивает жгутом. Чувство опасности было удушающим, но через мгновение рассеялось, и я снова стояла в своем коридоре, привалившись к стене, будто без ее поддержки не могла удержаться на ногах. Мне ничто не угрожает, твердила я себе, но напрасно. Мелькнула мысль, что Фиона спустила что-то во мне с тормозов, и я поежилась. Стала дышать глубоко и размеренно, но услышанный секундами ранее крик не исчез – тянулся вместе с нарастающей паникой. Доставшееся мне сердце колотилось о ребра, и я надавила на него пальцами. Кому ты принадлежало?

– Пора избавляться от навязчивых идей, – сказала мне Ванесса в прошлый вторник.

А если они не позволят мне от себя избавиться? Что тогда?

Глава 5

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виновата.

Я открыла глаза и стала искать цветной всполох твоего рубиново-красного сарафана, но не видела тебя. Папа не велел заходить далеко, и ты должна быть где-то рядом. Но ты меньше меня и способна забиться туда, куда я не пролезу. Гравий хрустел под ногами, пока я бежала. В обувь попал маленький острый камешек. Прихрамывая, я приблизилась к гигантской деревянной сове и села на землю. Ее распростертые крылья скрыли меня от горячего желтого солнца. Я расстегнула ремешок сандалий из блестящего пластика и выбросила галечник обратно на дорогу.

В безоблачном небе носились чайки, оповещая криками округу о том, как они голодны. И у меня засосало под ложечкой, когда мимо пробежал мальчишка с хот-догом в руке, оставляя за собой запах жареного лука и кетчупа.

Жара меня достала. Я подбежала к изгороди и, привстав на мысочках, посмотрела поверх нее, но тебя там не оказалось.

То и дело слышались удары металлических клюшек по шарам. Я перелезла через забор и оказалась на площадке для детского гольфа. В кармане звенели монеты, которые отец дал мне на два рожка с шоколадной стружкой, и я почти ощущала прохладу мороженого и как я сталкиваю пальцем шоколад на дно конуса, оставляя самое вкусное напоследок.

Я окидывала взглядом пандусы и закоулки, выискивая маленькую фигурку с неряшливым хвостиком на затылке и коленками в болячках. Если быстро не найду, придется позвать тебя по имени, и тогда я проиграла. Но ничего не поделаешь, придется, и тогда мы сможем купить себе по рожку.

Этот звук я различила сквозь грохот волн вдалеке и визг малышни на игровой площадке. Плач. Я медленно повернула голову и напрягла слух, стараясь отсечь все постороннее. Вот снова! Плач. Теперь я точно знала, где ты находишься, и бросилась к деревянному строению, в котором хранились клюшки и шары для гольфа. Я опустилась на четвереньки. Твердая земля царапала кожу, жесткая трава щекотала ноги. Я заглянула вниз.

– Нашла! – Я протянула руку, ты вложила свою маленькую ладошку в мою, и я помогла тебе вылезти. Твое лицо было в грязи, по щекам текли слезы.

– Сто лет искала. – Ты громко шмыгнула носом. – Думала, никогда не найдешь.

Я наклонилась, достала из джинсовой юбки платок и помогла тебе высморкаться.

– Нашла бы, – ответила я. – Обещаю, буду всегда тебя находить.