Текст книги "Лука Модрич. Автобиография"

Когда я играл за «Задар», мы много раз приезжали в столицу. Уже тогда Загреб впечатлил меня, хотя мы не могли его хорошенько осмотреть. В первое время после переезда дни проходили по маршруту квартира – стадион. В клубе у меня была дневная тренировка, а иногда и индивидуальная работа над техникой и фитнес, который организовывало агентство. Оно обеспечивало нам и обед в ресторане «Под мирным кровом», а ужин мы готовили сами. На завтрак я в основном покупал сэндвичи и шоколадное молоко. В первые месяцы, конечно, были моменты, когда меня охватывала тоска по дому. Я скучал по семье, задарской тусовке и с нетерпением ждал двух-трех свободных дней, чтобы сесть в автобус и поехать домой. Преодолеть те кризисные моменты мне помогли родители. Они часто приезжали на выходные, чтобы посмотреть матч и проверить, как я справляюсь. С папой я обсуждал игру. Были и споры. В начале моей карьеры он меня постоянно критиковал. Однажды мне показалось, что он без конца меня в чем-то упрекает, и когда мы пришли домой, я расплакался. Тогда мама повысила голос и запретила отцу ходить на матчи, если он так меня изводит. Она постоянно меня подбадривала, говорила, чтобы я был терпелив, все понимала. Хотя папе было нельзя, он тайно ходил на матчи. Я не знал, что он был на стадионе.

Как игрок «Динамо» летние каникулы я проводил в Задаре. Мы наслаждались тем, что семья снова собиралась вместе. Как в старые добрые времена.

Мама держала себя в руках, когда мы прощались на парковке перед отелем «Иж», но я думаю, что для нее эта разлука со мной была самой тяжелой. Папа сентиментальный и сегодня, когда мы расстаемся, я часто замечаю, как он прячет глаза, чтобы я не видел слез. Но у него всегда была мантра, которая его успокаивала: «Самое важное, что мой Лука доволен!» Часто эта его позиция проявляется, когда я спрашиваю у него какого-то совета. Он говорит, что думает и добавляет: «Сын, я верю, что ты, как и всегда, примешь правильное решение». Он обожает футбол и очень счастлив, когда я играю. Какой бы результат мы ни показали, после матча я для него всегда самый лучший.

– Так была какая-то ошибка, неправильная оценка или решение? – часто я спрашиваю его, но не могу вытянуть из него ответ.

Мама не такой фанат футбола. Для нее это спорт, который она любит посмотреть, потому что им занимается ее сын. Она бы хотела, чтобы я учился и работал на какой-нибудь хорошей работе. Она настаивала на образовании даже тогда, когда стало ясно, что я могу сделать отличную карьеру в футболе. И часто из-за этого ворчала.

С первых дней в Загребе родители звонили мне каждый день.

– Боже, мама, перестань его терзать постоянными звонками и обращаться с ним как с маленьким ребенком. Лука умеет позаботиться о себе, – говорила моя сестра Ясмина.

Мама не могла ничего с собой сделать, хотя и осознавала, что преувеличивает. Всегда были вопросы «Ты ел? достаточно? тяжело на тренировке?», буквально каждый раз она говорила, чтобы я тепло оделся, чтобы не заболеть, чтобы я накрывался, когда сплю, потому что все-таки в Загребе холоднее, чем на море. И сегодня, в 34 года, когда у меня своя семья и трое детей, мама спрашивает то же самое и все так же беспокоится.

Диора была еще слишком маленькая, чтобы понять, что происходит, но Ясмине было тринадцать, и она была уже достаточно взрослая, чтобы все осознавать. Родители ждали удобного момента, чтобы сказать ей, что я уезжаю, потому что беспокоились, как это на нее подействует. Она восприняла эту новость лучше, чем они ожидали. Она понимала, что я счастлив получить этот шанс, и для нее это было самым важным. Но сам момент расставания и для нее был очень тяжелым. Она плакала, потому что понимала, как и я, что завершается особенная часть наших жизней. Между нами четыре года разницы, мы всегда были очень близки и много пережили вместе. Бывали, конечно, и дни, когда меня не очень радовало мамино настойчивое «Лука, а возьми Ясмину, видишь она плачет, потому что хочет с тобой», когда я шел на улицу играть в футбол с мальчишками. Я ворчал про себя, что она могла бы поиграть с другими девочками, а не идти на футбол. Но, наверное, это все было потому, что она хотела пойти со мной. Ясмина, как и Диора, остается моей слабостью.

Школа футбола

В «Динамо» я сразу ощутил разницу в качестве и интенсивности тренировок, все было более профессионально, условия для работы были несравнимо лучше. Но мне понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к новому футбольному режиму. В младшей команде моим первым тренером был Мирослав Стипич, а позже Степан Деревич.

Кроме разницы в тренировочном процессе, я быстро уловил отличия и при отборе в «Динамо». В «Задаре» была более расслабленная атмосфера, а неудачи не казались чем-то драматичным. В «Динамо» поражение было катастрофой. В первых кругах юношеской Первой лиги случилось поражение в матче против «Цибалии». Было очевидно, что тренеры злились, а я был среди тех, чьей игрой они не были довольны. Поэтому следующий матч на нашем поле «Максимир» против «Шибеника» я начал на скамейке запасных. Насколько я понял, проблемой была моя игра, не согласующаяся со стратегией тренеров. В «Задаре» у меня было больше свободы, в основном я играл в зоне нападения. В «Динамо» так было нельзя. От меня, как от полузащитника, требовалась эффективность в обоих направлениях. То, что это совершенно другой футбол, в котором я, если не исполню поставленную задачу, не смогу удержаться, мне стало понятно после того как директор школы Хрвое Браович сказал мне в перерыве матча, в котором мы проигрывали:

– Ты выходишь в игру, и мы ждем, что ты покажешь все, на что способен, и изменишь результат. С такой игрой, которую ты до сих пор показывал, даже Здравко Мамич не сможет тебя спасти!

В схеме 4–2–3–1 я был на позиции атакующего центрального полузащитника и сыграл очень хороший матч. Мы победили, и после этого моя игра и положение в команде изменились в лучшую сторону. Я понял, что я должен бегать в оба направления, показывать защищающую и атакующую игру. Я развивался, и Браович сказал мне это перед всеми игроками, когда мы играли на знаменитом юношеском турнире «Кварнерска ривьера».

В тот период я особенно сблизился с тремя игроками. Хрвое Чале был физически очень мощным и уже играл и в старших командах. Он был левым крайним защитником, а на правом фланге играл Марко Чиндрич. Марко был быстрым как пуля, и я был уверен, что он сделает великую карьеру. Ведран Чорлука был специалистом, который умел обыграть защитников и опорных полузащитников. С ним я прошел не только практически всю карьеру в сборной, но и большую часть клубной карьеры в «Динамо» и «Тоттенхэме». С Чале у меня был общий период в «Динамо», и мы недолго вместе играли в сборной. Мы стали хорошими друзьями, а сейчас связаны и кумовством. Я был свидетелем на его свадьбе. Он стал крестным отцом моего сына Ивано, а его супруга Илияна – крестная моей дочери Эмы. Вместе мы отдыхаем и дружим семьями. Чиндрича я позвал купаться в море и пообщаться с моими друзьями в Задар в первое лето после завершения сезона в «Динамо». Он абсолютно расслабился и наслаждался каникулами, пока я продолжал активные тренировки. Я бегал, играл в футбол и баскетбол, плавал. Я мало выходил в город. Я хотел быть как можно более подготовленным и сильным, потому что я знал, что меня ждет в «Динамо».

Во втором сезоне в команде младших юниоров моим тренером был легенда «Динамо» Штеф Деверич. Я, наконец, приспособился к жизни в Загребе и понял, как функционирует команда. Физически я еще не был на уровне других игроков, но я чувствовал, что становлюсь сильнее. Прежде всего в матчах, потому что я на самом деле хорошо играл. По результатам игр я был одним из лучших. Но я был, как многие другие игроки, в агентстве Мамича, а это не улучшало мой статус. Некоторые другие игроки добивались в клубе большего, наверное, потому, что они были физически более сильными и были в отборе на сборную. Их определенно выше оценивали. Чале был уже на пороге первой команды. Меня никогда не беспокоило, что другие получают лучшие возможности. Я был за них рад. Я привык бороться за себя сам и знал, что никто ничего мне не подарит. Я всегда доказывал на поле, чего я стою, и уверен, что это мое самое важное достижение.

Здравко Мамича в первый раз я встретил на обеде в ресторане «Под мирным кровом» с соседом Чирляком. Он подошел ко мне и спросил, нравится ли мне в «Динамо» и доволен ли я своим положением в команде.

– Пока я играю, я всегда доволен, – ответил я коротко. Это и несколько слов приветствия было все, что мы сказали друг другу во время того разговора.

Раз уж мы говорим о положении в команде, я хочу вспомнить забавную историю того сезона. Она проиллюстрирует, почему я считаю, что Деверич сильно повлиял на мое развитие. Он часто критиковал меня во время игры. Обычно я воспринимал это как корректировку моих действий. Но на одном матче мне показалось, что он преувеличивает, и это меня задело. После следующего еще более жесткого замечания я повернулся к нему, развел руками, как бы говоря: оставь меня в покое. Сказать, что он был в гневе, – ничего не сказать. Он кричал на меня изо всех сил.

– Что ты тут разводишь руками, как ты себя ведешь, что ты о себе возомнил!?

Было довольно неприятно, но эффективно. Мне больше никогда не приходило в голову так себя с ним вести. Деверич был справедлив ко мне, у нас были хорошие отношения. Мне было понятно, что он ценит меня как игрока. Наше сотрудничество продолжилось в очень важном первом взрослом году в «Зриньски».

Тем временем в «Динамо» формировалась молодежная команда. Это была инициатива опытного специалиста Илии Лончаревича, который был спортивным директором клуба. Эту команду составляли самые одаренные игроки юниорской и младшей групп. Помню, в весенней части сезона я играл матчи с тем составом, в который входили Чале, Чорлука, Лончарич, Шарич, Главина, Кардум, Микулич и другие. Нашим тренером был Ромео Йозак. Мы работали по особой программе тренировок. Это было хорошо для игроков, которые готовились играть во взрослой лиге. Но тем летом 2003 года неожиданно появилась возможность аренды в мостарском «Зриньски», члене Премьер-лиги Боснии и Герцеговины. Вице-президентом того клуба был Зденко Джирдич, у которого были отличные отношения с «Динамо», так что он договорился, что в аренду в «Зриньски» перейдут его сын Ивица, Давор Ландека и Леонардо Барняк. Так как Иво и Давор были моими хорошими друзьями, они предложили мне поехать с ними в «Зриньски». «Динамо» поддержало эту идею, согласился и мой отец, и я принял предложение! Я не знал, что меня ждет. Было много разговоров о том, что игра в лиге Боснии и Герцеговины грубая, особенно для молодых и физически более слабых игроков. Говорили, что там я не смогу играть, потому что жесткие соперники съедят меня на завтрак. Но я не боялся. Я чувствовал, что пришел момент на новый прорыв, первый шаг во взрослый футбол. Но как часто бывало в моей карьере, все начало усложняться. Когда я уже добрался до Мостара, мне позвонили из «Динамо» и сказали: «Меняем план, срочно возвращайся в Загреб!» С одной стороны, мне было приятно, потому что это означало, что я вернусь в только что сформированную вторую команду «Динамо» к своим друзьям. Но через полчаса, пока я думал о том, что случилось, мне опять позвонили из Загреба: «Ты все-таки остаешься в Мостаре!» Оказалось, что это было счастливое для моего футбольного развития разрешение ситуации.

После одиннадцати лет обучения я переходил в профессиональный футбол. Переезд из Задара в Загреб оказалось все-таки мудрым решением. В «Динамо» как футболист я стал лучше, тренировался с лучшими игроками, в отличных условиях и с очень профессиональными тренерами. Футбольная школа «Динамо» лучшая в Хорватии, я уверен, что и одна из лучших в этой части Европы. Из ребят моего возраста выросло больше всего высококлассных игроков. За два года в Загребе я окончательно стал самостоятельным, очень редко куда-нибудь ходил и был полностью поглощен целью стать лучшим профессиональным игроком!

Первая аренда – «Зриньски»

С Мостаром у нас случилась любовь с первого взгляда. Я сразу почувствовал это. Я расположился в квартире около стадиона под Белым берегом. Каждый день я должен был проходить триста-четыреста ступенек по маршруту квартира – стадион, но меня это нисколько не смущало. Моим соседом оказался Давор Ландека, еще один партнер, который стал моим хорошим другом. Как и Ивица Джидич, который очень мне помогал, потому что Мостар был его родным городом.

Когда я начал тренироваться, в глазах представителей тренерского штаба, так же как и зрителей на трибунах, я читал вопрос, который преследовал меня всю мою карьеру: «Господи, куда этому мелкому играть в Премьер-лиге!?» У меня уже был иммунитет против таких сомнений, и меня не очень беспокоили такие замечания в начале моей мостарской жизни. Правда в том, что я в первый раз должен был проявить себя во взрослом футболе, еще и таком агрессивном, но я был готов. Мы прошли подготовку в городе Купрес, я отыграл подготовительные матчи и дал всем понять, что я не такой уж ребенок, как некоторые думали. Я с нетерпением ждал, когда начнутся настоящие игры. Я получил форму с номером 23. Он был свободен, а кроме того ассоциировался с двумя особенно дорогими для меня спортсменами. Первым был Майкл Джордан. Чудо баскетбола, который несколькими месяцами ранее закончил активную карьеру. А вторым – Дэвид Бекхэм. В то лето он подписал контракт с «Реалом» (Мадрид) и взял номер 23. Бекхэм был для меня одним из самых любимых футболистов, которого я ценил как игрока и вообще как спортсмена. Я думал об этом номере уже в первом взрослом матче, но тренер Франьо Джидич быстро вернул меня в реальность.

После последних тренировок накануне начала первенства тренер зачитывал имена игроков, которые попали в заявку на первый матч против ФК «Борац». Я ждал, когда он назовет мою фамилию, но не дождался. Сказать, что я был неприятно удивлен, – не сказать ничего. Я даже заплакал от боли.

Я спрашивал себя, зачем я вообще сюда приехал. Хорошо, что я промолчал, потому что вскоре ко мне подошел тренер Джидич и объяснил ситуацию.

– Лука, ты должен знать, что тебя нет в списке только потому, что клуб еще не разобрался с твоей регистрацией!

Мне стало легче. Дело было не в моей игре, а в бумагах. Сложности, как я и сказал, сопровождали всю мою карьеру.

В следующем матче против ФК «Широки Бриег» я был в команде, но мало что помню. Мы разгромно проиграли со счетом 3:0. Но следующий матч, свой первый перед мостарской публикой, я, наверное, буду помнить всегда. Нашим противником был ФК «Челик» из города Зеница, и ту игру я провел отлично! Около пятидесятой минуты у меня начались судороги, и я должен был покинуть поле. Публика проводила меня овациями. Это было началом отличных отношений между мной и болельщиками «Зриньски», которые сохранялись до конца сезона и моего пребывания в Мостаре. Результаты не были блестящими, потому что наша команда была довольно молодая и неопытная. После пятого тура нас взял мой недавний тренер в юниорской команде «Динамо», Степан Деверич. В итоге «Зриньски» занял одиннадцатое место среди шестнадцати команд. В тот сезон тем не менее был создан фундамент для команды, которая уже в следующем году завоюет первый в истории титул чемпиона. Большой успех был достигнут на сотый юбилей клуба! Несмотря на то что я больше не был частью команды, я радовался этому успеху, как будто бы был там! В Мостаре ко мне превосходно относились. Я отдавал всего себя игре, и это чувствовалось. Я получил много похвал, говорили, что я лучший игрок лиги. Но самым приятным для меня было все-таки вручение награды Филипа Шинича-Пипы, которую присуждают болельщики «Зриньски» тому игроку, которого они считают лучшим в сезоне. Мне важно это еще по одной причине – это был мой первый индивидуальный трофей во взрослом чемпионате.

С точки зрения футбола я получил огромный опыт в Премьер-лиге. Тренеры использовали меня как бокового полузащитника. Деверич поставил меня на правом фланге и дал мне свободу в игре. Так я мог больше позволить себе в зоне атаки. То, что перед приездом я слышал об этой лиге, подтвердилось и на поле. Премьер-лига на самом деле оказалась грубой, и особенно тяжело было играть в гостях. Хуже всего было в Требине, немного лучше в Баня-Луке и Зенице. Судьи просто не защищали игроков в гостях. Я получал сильные удары по ногам. Пострадали даже мои самые любимые щитки, с фотографией Роналдо, которые я годами берег и с любовью охранял. Какой-то парень наступил мне на ногу и металлическим шипом бутсов пробил дыру в пластиковом щитке! Так Роналдо спас меня от более тяжелой травмы.

К счастью, в том сезоне у меня их не было. Я научился быстро обыгрывать один на один, принимая мяч, ускользать от противника, делать быстрые передачи. Я был проворный, и это мне очень помогло. Физически я хорошо отрабатывал матчи, а единственной проблемой для меня были судороги. Почти в каждом матче после шестидесяти минут игры у меня сводило икроножные мышцы. Но я не беспокоился. Я приписывал это молодости и адаптации к напору взрослого футбола. Я пил много магния, разминался, хорошо тренировался и продолжал работу над мышечной силой.

В Премьер-лиге бывало много зрителей на стадионах, особенно на сильных матчах с ФК «Широки Бриег», «Сараево», «Железничар». Атмосфера царила впечатляющая, но чувствовалась и межнациональная напряженность. Всю карьеру я любил заряд на трибунах, придающий силы на поле, но тогда, в Премьер-лиге Боснии и Герцеговины, было довольно много неприятных эпизодов.

Но мне не было страшно. Для меня в «Зриньски» и в Мостаре все было просто прекрасно: отличная компания, болельщики, которые меня любят, приятные люди в городе. Я наслаждался этим временем. Эта требовательная лига сделала меня сильнее, а агрессивность на грани грубости заставила меня играть проще, быстрее и более инстинктивно. О том, как я себя чувствовал, лучше всего свидетельствует мое желание провести еще год в аренде в «Зриньски», которое я передал людям из «Динамо». Я осознавал, что не смогу конкурировать за место в первой команде загребского клуба. Продолжение игры в Мостаре и Премьер-лиге казалось мне лучшим решением. Но в «Динамо» были другие планы на меня.

Вторая аренда – «Интер» (Запрешич)

В середине июня 2004 года в Голубом салоне стадиона «Максимир» в окружении витрин, переполненных трофеями, мы, четверка молодых игроков, подписали профессиональные контракты с «Динамо». Это был первый профессиональный клубный договор в моей жизни, и я был чрезвычайно счастлив. Этот пятилетний контракт был первым подтверждением того, что я достиг своей цели – я стал профессиональным футболистом! Хотя первая цель уже осуществилась, теперь мне хотелось завоевывать трофеи, стать как можно более успешным. В летнее трансферное окно «Динамо» отправило в аренду в «Интер» (Запрешич) Чале, Чорлуку, Янетовича, Кардума и меня. В Запрешиче собралась отличная команда, объединившая опытных и молодых игроков, была хорошая «командная химия». Всем этим мы были обязаны заслуженному опытному тренеру Сречко Богдану, в прошлом защитнику «Динамо» и немецкого «Карлсруэ». Но для меня сначала все складывалось не очень-то хорошо. Тренер относился ко мне то тепло, то прохладно, я то играл, то опять нет, и так продолжалось до предсезонных матчей на турнире в Словении. Первый матч с «Вартексом» я отыграл не очень хорошо. Второй матч против «Олимпии» из Любляны, я должен был провести на скамейке запасных. Но тренеру не хватало одного игрока, и он решил включить в заявку на первую команду меня. Я сыграл очень хорошо, забил гол. Тогда я практически боролся за свое место в команде. И в «Интере» я слышал эту знаменитую фразу, и тоже от тренерского штаба: «Это не то, что нам нужно, ему будет тяжело играть…» Но на турнире я сыграл отлично. В финале против моего «Задара» я забил гол, счет стал 4:1, и я был объявлен лучшим игроком турнира. Тренер Сречко Богдан перед чемпионатом сказал мне: «Расслабься, Лука, и не волнуйся о своем положении в команде. У тебя будет шанс на протяжении десяти матчей, я не буду тебя менять, чтобы ты себя проявил!»

Так и случилось. Богдан держал свое слово и, очевидно, верил в меня. Для уверенности молодого игрока действительно много значит, когда он чувствует веру тренера. На позиции полузащитника, больше на левом фланге, я сыграл все восемнадцать матчей осеннего сезона. Я забил четыре гола. Первый гол в Премьер-лиге Хорватии я забил в матче против «Вартекса», в восьмом туре, через девять дней после своего девятнадцатого дня рождения. Я был счастлив: в том матче мы победили со счетом 3:2, хотя неделю назад мы пережили первое поражение в сезоне. В чемпионат мы ворвались неудержимо, завоевав шесть побед в стартовых шести турах и заняв первое место. Мы стали хитом первенства, до пятнадцатого тура мы лидировали в таблице. В трех матчах перед декабрьскими каникулами мы немного отстали и завершили первую часть турнира уже на четвертой позиции. Но в весенней части сезона Премьер-лиги «Интер» до последнего тура боролся с «Хайдуком» за титул. Не удалось. Мне очень жаль, что в том весеннем сезоне я не мог участвовать в борьбе «Интера» за титул: в «Динамо» решили, что в перерыве чемпионата я должен вернуться в их ряды. Главной причиной было то, что руководство клуба конфликтовало с Нико Кранчаром. Он был капитаном «Динамо», самым большим талантом, и его любили все болельщики. В прессе это очень горячо обсуждалось. Особенно когда вскоре он перешел в ряды нашего самого большого соперника – «Хайдука». Судьба распорядилась так, что в этом сезоне случилось много неожиданного: Нико Кранчар сразу завоевал титул чемпиона вместе с «Хайдуком», а «Динамо» заняло худшую позицию в футбольной лиге Хорватии за всю свою историю. В том чемпионате в первый и единственный раз «Динамо» играло в матче на вылет. Это было фиаско для «Динамо». Но из этого мы, как оказалось, извлекли большой урок. «Динамо» в следующих четырнадцати сезонах тринадцать раз становилось чемпионом! Пока загребчане вырастали в непобедимого чемпиона, наш извечный соперник «Хайдук» после торжества 2005 года больше не почувствовал сладость победы.

Я был частью команды той самой грустной для «Динамо» весной. Уход Кранчара оставил пустоту на позиции атакующего полузащитника, и было решено, что именно я буду ее заполнять. С одной стороны, мне было жаль, что я ухожу из «Интера». Тренер Богдан всегда говорил, что «Интер» в тот сезон занял бы историческое первое место, если бы мог рассчитывать на меня. Я не знаю, что было бы, но, судя по играм команды в осеннем сезоне, я уверен, что это было бы реально. Для маленького клуба из пригорода Загреба это был бы фантастический успех. С другой стороны, я был счастлив вернуться на «Максимир». «Динамо» – это все-таки «Динамо». Оказалось, что в самом плохом сезоне для команды я тоже показал один из самых слабых результатов во взрослой карьере. Из четырех завершающих матчей первой фазы чемпионата я сыграл только один. Мы победили «Камен Инград». Турнир на вылет был для меня, наверное, самым мучительным в карьере. Поменялся тренер, и вместо Илии Лончаревича нас взял Звездан Цветкович. Команда была в отчаянии, плохо тренировалась. Особенно тяжело было на матчах, потому что зрители с трибун открыто издевались над нами. В третьем туре я получил травму. У меня болела стопа, я должен был сделать перерыв больше, чем на месяц. Я пропустил четыре матча. Со скамейки я вернулся на последние три тура. Последний матч сезона мы играли дома, с моим родным клубом «Задаром». Матч с «Задаром» был остановлен на шестьдесят второй минуте, при результате 7:0 в пользу «Динамо». Гости остались в меньшинстве, четыре игрока были удалены и травмированы, а по правилам продолжать матч было нельзя. Так завершился сезон великих перемен в карьере. Начался он блестяще, а закончился разочарованием. И хотя в тот сезон 2004–2005 в футболе для меня дни радости сменялись временем отчаяния, жизнь подарила мне в этот период величайшее счастье. Я познакомился с женщиной всей своей жизни.

И случилась любовь

Многие обратили внимание на одну деталь тех времен, когда я играл в «Интере» (Запрешич). Короткие волосы! Известно, что я вообще всегда любил носить длинные волосы. Но, наверное, мало кто знает, что я только трижды коротко стригся. Первый раз, когда я еще был маленьким ребенком, лет четырех, меня стриг дед Лука. Через двадцать лет случился второй раз в «Интере». И в этот раз это был не мой выбор: в то время я проходил военную службу в спортивном батальоне и должен был постричься. В третий раз, еще через десять лет, я, наконец-то, решился сам. Я обещал себе и другим, что, когда мы с «Реалом» выиграем десятый кубок Лиги чемпионов, я коротко постригусь! Я исполнил обещание и был очень счастлив из-за такого радостного повода. С короткой стрижкой осенью 2004 года я встретил и свою любовь.

В юности в Задаре и Загребе у меня было несколько симпатий и коротких связей. Я посвящал все свое время футболу и был домоседом, что уменьшало шансы познакомиться с такой девушкой, увидел которую – и в голове пронеслась бы мысль: «Она не такая, как все!» Я был еще молод и не тяготился этим: я верил, что рано или поздно это случится. А когда случится, то я сразу это почувствую. Но случилось все раньше, чем я мог подумать.

В первый раз я заметил эту девушку в пабе «Макси» на южной стороне стадиона «Максимир». После, когда я уже вернулся из Мостара, я несколько раз проходил мимо нее. Чале и Чорлука сказали мне, что она работает в агентстве, с которым у меня договор. Я бывал там довольно редко и не помнил ее. Может, я когда-то разговаривал с ней по телефону, когда мне звонили из агентства, чтобы решить какой-то вопрос? Кто знает. В то лето 2004 года мне стало ясно, что она меня заинтриговала. Я был слишком робким, чтобы даже думать о том, как найти повод с ней познакомиться. Я знал, что ее зовут Ваня. Я узнал и то, что она старше меня на пять лет, хотя внешне этого нельзя было сказать. Она была свежа, красива и создавала впечатление, что она не такая, как все. Я это почувствовал…

Когда начался сезон в «Интере», все мое внимание поглотил футбол. Тренировки, матчи, борьба, эйфория из-за серии побед. В то время я хотел поменять квартиру, чтобы жить одному, без соседа. Об этом должно было позаботиться мое агентство. В августе я получил приглашение в молодежную сборную, тренером которой был Славен Билич, один из тех, кто станет важным действующим лицом моей карьеры. Я помню, что было очень жарко в местечке Тухельске-Топлице, где проходили сборы. В то утро я чувствовал себя не очень хорошо. Тошнота указывала на кишечный грипп. Я лежал в комнате, когда зазвонил телефон. Это была Ваня из агентства. Он звонила, чтобы договориться осмотреть найденные квартиры. Я был взволнован тем, что она позвонила, но в тот момент я действительно плохо себя чувствовал. Я попросил, чтобы мы созвонились на следующий день около восьми, на что она согласилась. С этого момента я не переставал думать об этом разговоре. Я знал, что это мой шанс и что я никак не могу его упустить. К счастью, мое недомогание за день прошло.

Я едва дождался восьми часов и был очень взволнован, когда она мне позвонила, хотя, конечно, старался это скрыть. Она представилась, мы обменялись несколькими вводными фразами, и я сказал ей, что видел ее мимоходом. Тогда она начала говорить что-то о квартирах и о том, что я должен буду осмотреть их, когда вернусь. Разговор был коротким, и это было главной темой. Поэтому я очень старался задавать новые вопросы и начинать новые темы, чтобы как можно дольше быть на линии. Мы разговаривали обо всем на свете, о ее работе, о партнерах по команде, о том, каким будет «Динамо», как мне играется в «Интере», молодежной сборной, как я живу в Загребе. Я чувствовал, что она расслабилась, и наш первый разговор продлился больше трех часов! Я могу представить себе, каково было Марио Гргуровичу, моему соседу, на тех сборах, но я был вдохновлен тем, что мы разговаривали так, будто знакомы сто лет, и еще больше самой Ваней. Мне очень нравились ее мысли и энергия. В конце концов, я был очень доволен тем, что мы договорись увидеться, когда я вернусь в Загреб. Поводом, конечно, был поиск квартиры, но сама мысль, что я с ней встречусь, была головокружительной! Я подсознательно надеялся, что то, что мы при первом контакте разговаривали три часа, что-то да значит. И уже предчувствовал, что из этого может выйти что-то серьезное.

Вскоре после нескольких телефонных разговоров, мы встретились, чтобы посмотреть квартиры. Ваня казалась мне вживую и с близкого расстояния точно такой, какой я представлял ее себе, когда к ней присматривался. Красивая и простая, забавная и абсолютно естественная. Она была сногсшибательная и сразу меня сразила, по-другому и не скажешь. Мы посмотрели какие-то квартиры, и так совпало, что я опять выбрал квартиру в Равнице, которая, что еще важнее, была совсем близко к дому Вани, на расстоянии всего метров ста.

Тогда у меня не было ни машины, ни прав, так что я, конечно, попросил Ваню, чтобы она помогла мне переехать. Она сказала, что без проблем поможет, и в оговоренное время приехала на большой машине под мой дом. Я спустился вниз, держа две сумки в руке. Она встретила меня и, когда увидела, спросила, нужно ли помочь с остальными вещами.

– У меня нет никаких других вещей, только эти две сумки, – сказал я ей, как будто в этом не было ничего необычного. Она была удивлена.

– Ты действительно скромный парень. Если бы я знала, что это все, что у тебя есть, я не брала бы большую машину. Я думала, что она будет тебе нужна, чтобы погрузить все твои вещи.

Мы посмеялись над этой ситуацией. Я не был обременен вещами. В арендованных квартирах у меня было только то, что было мне нужно. Я питался преимущественно вне дома. А в том, что касается одежды, я был прост. Я не из тех, кто постоянно покупает новые вещи и складирует их. В те две сумки влезало все, что было мне нужно.

Через мгновение она привезла меня в новую квартиру. Я позвал ее на кофе, чтобы отблагодарить за помощь. Это был приятный разговор. Время в ее компании для меня просто летело. Его всегда не хватало. Мы еще несколько раз пили кофе. Иногда я заходил к ней домой, ведь мы жили так близко друг к другу. Мы были друзьями, которые открывают друг другу истории своих жизней. Ваня рассказывала мне о себе. Она росла в других, лучших, чем у меня, условиях, но ей тоже было нелегко. Особенно в эмоциональном плане. Она родилась в Вараждине. У ее мамы, Весны Юраич, были осложнения при беременности, и она лежала в вараждинской больнице у доктора Мирослава Копьяра три месяца. Ваня росла в Кутине, в восьмидесяти километрах от Загреба, где ее отец, Милан Боснич, играл в баскетбол и занимался ресторанным бизнесом. Мама Весна окончила экономический факультет. Дед Вани по маме, Милан Юраич, был уважаемым предпринимателем, директором химической компании Petrokemija. Она росла в хорошей и обеспеченной семье. Она рассказывала мне, что ее семья часто путешествовала, ездила в отпуск кататься на лыжах, а в 1984 году они даже были на зимней Олимпиаде в Сараево. Но ее идиллия разрушилась, когда ей было одиннадцать. Ее родители расстались. Мама решила вместе с Ваней переехать в Загреб. Там уже жили ее дед Милан и бабушка Добрила. У них была квартира в Равнице, в которой они временно разместились, обживаясь в новом городе. Первые полгода Ванина мама ездила каждый день в Кутину, где все еще преподавала в средней школе. После она получила работу в Загребе и решила снимать квартиру, также в Равнице. Было тяжело, потому что почти вся ее зарплата уходила на аренду и оплату счетов. Но дедушка и бабушка им помогали. Ваня сначала чувствовала груз семейных перемен, постоянно думала о том, что произошло. Она осознавала, что семья больше никогда не будет вместе, и очень скучала по отцу.