Текст книги "Лука Модрич. Автобиография"

Для меня было важно, чтобы Ваня чувствовала, что ее приняли. И чтобы она, городская девушка, привыкшая к другим отношениям, увидела, как живет моя семья. Это было важно, потому что иногда это могло выглядеть так, будто я до сих пор связан с ними пуповиной. Часто они приезжали в Загреб, смотрели матчи, останавливались у нас. В отпуск мы ездили в Задар. Но и когда мы были в разных городах, я каждый день разговаривал с родителями и сестрами, и даже с дядей Желько. Моя бабушка Манда, тетя Мария и Невенка, которая, к сожалению, погибла четыре года назад, ее дочери и мои дорогие спутницы детства двоюродные сестры Мирьяна и Сенка, другие родственники, все они составляли семью, с которой я неразрывно связан. Ваня быстро почувствовала эту эмоциональную связь и полностью стала членом нашей семьи. Это было не так уж просто, но она сделала все как надо. Она вела себя так естественно, что никогда ни у кого не было впечатления, что она делает это только потому, что так нужно. Поэтому меня не удивляло, что все мои сразу ее полюбили.

Было много событий того времени, которые могли бы легко все это проиллюстрировать. Когда я получил первый большой гонорар в «Динамо», прежде всего решил, что куплю отцу новый автомобиль. До тех пор у него был старенький «Фиат Уно», но родители так часто ездили в Загреб или еще куда-нибудь, чтобы увидеться со мной, что я хотел, чтобы они чувствовали себя в безопасности. И чтобы им было удобнее в дороге. Я пошел в автосалон и купил им новый «Фольксваген Пассат». Пока я думал, как доставить его отцу в Задар, чтобы его удивить, Ваня предложила:

– Лука, ты поедешь на новой машине, а я на твоей поеду следом за тобой. Отвезем ее в Задар сами, в чем проблема!

Так мы отправились прямо из салона в Задар и пригнали туда машину. Мы попросили папу выйти на улицу: он думал, что нужно помочь что-то внести в дом. Когда мы передали ему ключи от машины, он был в шоке! Одно из лучших чувств в жизни – это когда вы можете немного облегчить жизнь родителям, которые всегда заботились о вас. Они жертвуют собой и живут скромней, чтобы детям было лучше. Папа с мамой счастливы уже когда видят, что у вас все получается. Но чувство, когда вы им что-то дарите, зная, что им это необходимо, потрясающее. Ни одна материальная вещь не сравнится с тем, что они сделали для меня, но это символически показывает, что я всегда буду заботиться о них. Характер моего отца, может, еще ярче проиллюстрирует другой случай.

Я уже стал полноценным игроком «Динамо», а они продолжали жить в одном из апартаментов отеля «Иж», отведенном для военных. Сестра Ясмина училась в Риеке, но на этой маленькой площади они жили с младшей сестрой Диорой. После того как я накопил в «Динамо» определенную сумму, я купил родителям просторную квартиру в Задаре. Ваня очень постаралась, чтобы мы ее красиво обставили. Новостройка в приятном задарском районе! Но хотя родители и были тронуты этим жестом, они не сразу переехали. Папа просто не был готов ко всему хорошему, что в короткое время начало случаться, когда я стал профессиональным игроком. Он постоянно находил предлоги, чтобы отказаться от переезда в новый дом. Я думаю, что они и до сегодняшнего дня жили бы в отеле «Иж», если бы я не настаивал. Они привыкли к скромности, никогда не разбрасывались деньгами. Я думаю, что для них важнее всего были человеческие отношения. Они общаются с теми же друзьями, что и раньше. Заботятся о бабушке Манде, которая живет одна в Оброваце. Уделяют внимание родственникам. Постоянно помогают мне и Ване, когда нужно посидеть с детьми. Только через полгода они, наконец, переехали в новую квартиру. И сегодня там живут.

Такая же, тесно связанная со своими родными местами, и моя бабушка по маме, Манда. На восьмидесятом году жизни она одна живет в Оброваце. Не один раз мы пытались уговорить ее на переезд, но она и слушать не стала. Недавно она перенесла операцию на бедро, и ей стало тяжелее ходить. Более того, она живет на пятом этаже в доме без лифта. Но, как она говорит, у нее все хорошо. Родители постоянно к ней ездят, покупают все, что нужно, привозят лекарства. Всем, что ей нужно, особенно в связи со здоровьем, мы ее обеспечиваем. Но когда я спрашиваю бабушку, что бы она хотела, она говорит с большой любовью: «У меня есть все, что мне нужно, Лука. А как у вас дела? Как дети? Заботишься ли ты о Ване?»

Бабушка рано осталась вдовой. Мой дедушка Петар умер за несколько лет до моего рождения. Обстоятельства сложились так, что я больше времени проводил у дедушки с бабушкой по папиной линии. Но каждый год, когда я в отпуске, мы с Ваней и детьми или навещаем бабушку в Оброваце, или уговариваем ее, не без труда, приехать к нам в Задар. На берегу моря, недалеко от Задара, где я купил дом с тремя апартаментами, чтобы летом мы все могли поместиться, у нас есть маленький садик. Там бабушка, когда приезжает, любит сесть в тени, и тогда мы долго разговариваем. Ее слова всегда наполняют теплом. Несмотря на все трудности, через которые она прошла в жизни, она никогда не жалуется. Она спокойный человек, привыкла заботиться о других. Больше, чем о себе.

Новая жизнь в Лондоне

Я только-только успел прилететь в Лондон, когда мой новый клуб 11 июля 2008 года отправился в Испанию на подготовку к новому сезону. Из-за выступления на Евро у меня был более длинный, чем обычно, отпуск, и в Валенсию я должен был приехать только 18 июля. Эту неделю я был полностью занят началом своей карьеры в «Шпорах». До отъезда из Загреба я позвал всех бывших партнеров по «Динамо» на прощальный ужин. Была отличная компания и символическое завершение эры в футболке загребского клуба.

Мы с Ваней полетели из Загреба в Лондон. С нами был сын Здравко Мамича, Марио. Мне сразу же нужно было в Валенсию, так что Марио Мамич должен был помочь Ване обустроиться в первые дни. Нас разместили в отеле «Марриотт», расположенном в десяти минутах езды на машине от клубной базы. Практично для меня, но тяжело для Вани. Вокруг отеля ничего не было, он стоял на шоссе. Там мы провели два месяца, пока Ваня не выбрала для нас дом в Чигуэлле.

В Валенсии меня все встретили очень тепло, включая тренера Хуанде Рамоса. Испанский специалист был исключительно доброжелательно настроен ко мне, хотя и был очень требовательным. Меня пригласили именно по его желанию. Он очень хороший человек и отличный тренер, которому не хватило немного удачи, чтобы изменить положение некоторых вещей.

Рамос вводил меня в работу и матчи постепенно, что было идеально для моей адаптации к совершенно другому ритму и требованиям футбола. Честно говоря, после Евро я только отдыхал. Мне было необходимо отвлечься от футбола, прежде всего для того чтобы справиться с разочарованием из-за поражения от турок, но и чтобы подготовиться к новой жизни в Англии. В Валенсию я приехал неготовым к тому, что меня там ожидало. Естественно, не готов я был и к тому, что будет в Лондоне. Я удивился интенсивности работы, мы проводили по три тренировки в день. Мы много бегали, иногда на поле для гольфа или на пляже, вечером играли в разные игры с мячом. На сборах я с самого начала сблизился с Зокорой, для которого бег был любимым занятием. Скоро этот весельчак, любящий пошутить, стал и моим соседом. Первым последствием таких интенсивных тренировок было воспаление коленного сухожилия. Но шло время, и я привыкал к работе в новом окружении. На базе в Чигуэлле, которая была значительно скромнее той, которую «Тоттенхэм» построил четыре года спустя, я чувствовал себя отлично. Раздевалки и другие необходимые помещения были в вагончиках, но для меня в этом не было ничего страшного. Зато на той базе были феноменальные поля! Четыре поля, одно лучше другого. Они так и призывали к игре. Было и то, что меня удивило в первые месяцы жизни в Лондоне, – погода. Я ожидал постоянных дождей или хотя бы облака, но светило солнце и было тепло.

Вскоре я подружился с партнерами, особенно с дос Сантосом и вратарем Гомесом, а немного позже с Ленноном, Хаддлстоуном и остальными. В начале сезона я не мог даже подозревать, что летом состоится отличный, особенно для меня, футбольный трансфер. Из «Манчестер Сити» в «Тоттенхэм» перешел мой хороший друг Ведран Чорлука. Теперь все для меня становилось легче.

На первых порах в Лондоне, должен признаться, я испытывал достаточно много трудностей, связанных с адаптацией к левостороннему движению. Клуб обеспечил мне машину, BMW, такую же, как та, которая была у меня в Загребе, но с рулем с другой стороны. Я сильно мучился. Хотя база была минутах в десяти от отеля самым коротким путем, я несколько раз на поворотах наезжал на бордюр. Это меня очень нервировало. Я не только боялся создать хаос на дороге, но и машину мне было жалко. Я сказал Ване, что будет лучше, если она будет меня возить, пока я не привыкну. Я так много к чему должен был привыкнуть, что оставил вождение на потом. Моим приоритетом была игра.

Ване я должен отдать должное: она понимала мое нервное состояние на тех первых порах адаптации к жизни и игре в Англии. Взять, например, даже это вождение. Мы еще только недавно начали встречаться, когда в Загребе я пошел в автошколу. Я быстро овладел навыком управления автомобилем, но одна вещь мучила меня – параллельная парковка. Ваня уже была опытным водителем, и на своем маленьком «Пежо 206» на парковке она учила меня этому маневру. Ваня мне очень помогла, и экзамен я сдал с первого раза. После этого я мог передвигаться по городу самостоятельно. Моей первой машиной был «Фольксваген Гольф 5». Он был как будто создан для меня, серебристого цвета, проворный и комфортный. К сожалению, я недолго им наслаждался. Через пару месяцев его кто-то угнал. Было тяжело это пережить: мы все чувствуем особенную привязанность к своей первой машине. Некоторое время после этого я пользовался Ваниной машиной. Но в последний сезон в «Динамо» я решил все-таки себя порадовать и купил внедорожник BMW X5. А когда перешел в «Тоттенхэм», я отдал его отцу, который ездит на нем и сегодня.

На завершающем этапе подготовки к моему первому сезону за «Шпоры» состоялось несколько матчей. Особенно мне запомнилось первое выступление и первый контакт с болельщиками на «Уайт Харт Лейне». Мы играли против «Ромы», и трибуны были переполнены. Тогда мне еще казалось, что это что-то необыкновенное: я приехал из Хорватии, где на матчах Первой лиги не всегда было много зрителей. Вскоре полный стадион в Англии станет обычным, само собой разумеющимся зрелищем. Болельщики «Тоттенхэма» встретили меня аплодисментами, чем выразили свое уважение. Меня впечатлила эта атмосфера, полная позитивной энергии, когда зрители на трибунах размещены прямо до самого поля. Еще до начала чемпионата я чувствовал хорошее отношение к себе и не сомневался, что найду свое место в Премьер-лиге. На тренировках с партнерами, которые годами были для меня конкурентами, я быстро нашел общий язык, легко осуществлял свои замыслы и был уверен, что обрету необходимый уровень. Но тогда что-то пошло не так.

Тренер Рамос поставил меня на полуфланг, а не сделал классическим полузащитником. Результаты мы показывали плачевные. После первых трех туров, после двух поражений и ничьей, мы оказались внизу рейтинговой таблицы. Потом был перерыв на игры сборной, но и там я плохо себя проявил. Мы победили «Казахстан», я забил красивый гол, но через три дня мы получили урок от англичан (4:1). Продолжение в «Тоттенхэме» было еще более тяжелое. После восьми туров у нас было только два очка, и мы занимали последнее место! После шестого поражения тренер был в критическом положении. В ту же неделю мы играли в Удине первый матч группового этапа Кубка УЕФА и проиграли 2:0. Когда мы собрались на предматчевый карантин перед игрой с «Болтоном», атмосфера была тяжелой. Вечером нас попросили спуститься из комнат в зал на встречу. Нам объяснили, что контракт с Рамосом расторгнут, а нашим новым тренером будет опытный Гарри Реднапп, который будет во главе команды уже в завтрашнем матче против «Болтона».

Реднапп тактически перестроил команду. Меня он поставил центральным полузащитником, сразу за нападающим Бентом, в схеме 4–4–1–1. Для меня этот матч был лучшим. Мы победили и вдохнули полной грудью. В следующем туре против «Арсенала» на «Эмирейтс» мы отыграли сенсационный матч. Мы открыли счет, но «канониры» отыгрались до 3:1, а потом и до 4:2. Мы не сдавались и на 89-й минуте уменьшили разрыв до 4:3, чтобы на четвертой минуте компенсированного времени Леннон, после моего паса и рикошета от штанги, отправил мяч в ворота и счет стал 4:4! Когда мы праздновали этот гол, Леннон едва мог дышать, потому что вся команда напрыгнула на него. В тот день я был уверен, что мы стали настоящей командой. Это будет заметно и в последовавшей серии игр. Дома мы победили «Ливерпуль» со счетом 2:1 решающим голом Павлюченко, и опять в добавленное время. Потом мы играли в гостях у «Манчестера Сити» и снова победили со счетом 2:1. Я ассистировал Бенту в первом голе. Интересно, что жеребьевка Кубка УЕФА сразу принесла встречу лицом к лицу с бывшим клубом. «Динамо» приехало на «Уайт Харт Лейн» всего через пять месяцев после того, как я перестал быть его игроком. Мне было странно в тот первый раз играть против вчерашних партнеров, но я работал как профессионал. Я отдал голевую передачу для первого и четвертого голов и покинул поле на 75-й минуте под аплодисменты домашней публики.

Я узнал, какой красивой может быть жизнь игрока в Англии. Особенно когда плохую серию игр сменяет удачная. И это с престижными соперниками. Тот факт, что мы не проиграли «Челси» и «Арсеналу», а после и «Манчестеру Юнайтед» и выиграли у «Ливерпуля» и «Манчестера Сити», был для меня ясным показателем того, насколько мы эффективны как команда. Мы проигрывали очки клубам, которые были ниже в рейтинге, что значило, что мы еще не созрели. Но самым важным было то, что мы начали излечиваться от травмы начала сезона и новогоднего перерыва и попали на шестнадцатую позицию. Мы уверенно двигались вверх в Кубке Английской футбольной лиги и Кубке УЕФА. К сожалению, в Кубке АФЛ мы снова почувствовали тяжесть поражения в важном матче в серии пенальти. В финале на переполненном «Уэмбли» «Тоттенхэм» не завоевал титул, потому что «Манчестер Юнайтед» был лучше в исполнении пенальти. Среди наших игроков только Чорлука был точен. Я и не собирался бить. Раны Вены были еще совсем свежими.

Гарри Реднапп был необычным человеком. Уникальный менеджер, который много ставил на карту атмосферы в команде и мотивации игроков. Одной из позитивных черт в нем для меня было его восхищение хорватскими футболистами. Он всегда охотно рассказывал о своем опыте со Славеном Биличем, Игором Штимацом, Нико Кранчаром, Робертом Просинечки, с которыми он работал в «Вест Хэме» и «Портсмуте». Поэтому меня совсем не удивило, когда он позже собрал целых четырех игроков из Хорватии. Ведран Чорлука, Нико Кранчар, Стипе Плетикоса и я были квартетом, благодаря которому было даже придумано название «КроТоттенхэм».

Реднапп был искушенным футбольным лисом. Тренировки часто проводили его ассистенты, но он наблюдал за каждой. Он следил, чтобы игроки играли на позициях, где могут выложиться по полной. Под его руководством я начал приобретать лучшую форму и становился более эффективным. Он понял, что больше всего я смогу привнести, если обеспечить мне больше свободы в игре и создании моментов. Реднапп говорил игрокам, чтобы они искали меня и передавали мяч, а я в свою очередь навесом должен был отдавать пас прежде всего очень быстрому Леннону. Так, уже в первый сезон он направил игру в правильном направлении. До конца сезона мы поднялись на восьмую позицию, что, учитывая худшее начало в истории «Тоттенхэма», было очень хорошим результатом. Это была безусловная заслуга Гарри, менеджера старой закалки, очень позитивного и доброго человека.

Опыт первого сезона был исключительно важен для моего прогресса в Премьер-лиге. Я был на хорошем счету в клубе и у болельщиков, которые были довольны моими играми. Естественно, они ожидали, что во втором сезоне я стану еще лучше.

Но еще одно важное событие произошло со мной во время того самого кризиса, перед матчем с «Болтоном». Я ехал на стадион, когда получил сообщение:

– Перезвони, когда сможешь. Звонимир.

Имя, которое в хорватском футболе каждый ассоциирует с Бобаном. Это сразу пришло в голову и мне, но мог ли это быть действительно он, мой идол? Потом пробежала мысль, что, может, это кто-то из моих друзей так меня разыгрывает. С чего бы это Бобану со мной связываться, да и зачем? Я не мог перестать об этом думать, меня волновало, кто стоит за этим сообщением, поэтому я перезвонил на этот номер. Как только я услышал голос с другой стороны, я понял: это действительно он! Это был один из самых незабываемых моментов в моей жизни.

– Просто успокойся и перестань ругать себя за плохие результаты. Так было и у меня, когда я уехал за границу. Должно пройти какое-то время адаптации. Расслабься, все встанет на свои места! – вот примерно то, что мне сказал Звонимир. В то кризисное время это мне очень помогло. Особенно потому, что эта поддержка была от человека, который и сам прошел все трудности профессионального футбола высшего уровня. Мы разговаривали пять-шесть минут, и я помню, что был очень взволнован. Примерно как тогда, когда я был подростком и смотрел, как Бобан вместе с «Миланом» покоряет Европу или ведет Хорватию к ее первой мировой медали. Этот разговор дал мне нужную силу и адреналин в тот тяжелый момент моей международной карьеры. С тех пор все изменилось в лучшую сторону.

Неудачи приводят к счастью

Лето после первого сезона в Премьер-лиге было лучше, чем год назад. Я был очень доволен тем, что сумел физически приспособиться к по-настоящему тяжелой Английской лиге. Я схватил ритм, показал, что могу доминировать на поле. Отклик публики на мою игру дополнительно усилил мою уверенность в себе. На отдыхе с Ваней я подвел итог всему, что с нами приключилось в начале жизни за границей. Мы решили, что в Лондоне мы прожили невероятный период. Заслуга Вани в этом была огромной. Прежде всего потому, что в первые месяцы она облегчала мне концентрацию на завоевание своего места в клубе, хотя для нее это было очень тяжело. Пока я бы занят тренировками, разъездами, матчами, она чаще всего была одна. Я еще по загребским дням знал, как она не любит этого. Но в Загребе, когда меня не было дома, она могла позвонить подругам, съездить к маме, дедушке и бабушке, словом, была в своей среде. В Лондоне она была в абсолютно другом мире. Еще больше я беспокоился, когда из отеля мы через два месяца переехали в маленькое и живописное местечко Чигуэлл. Там Ваня нашла дом, буквально утопающий в цветах и зелени. Лесистая местность придавала дополнительную прелесть этому спокойному месту на лоне природы, удаленному от лондонского шума. Ваня обставила двухэтажный дом по своему вкусу. Я не сильно вмешивался в эти работы, потому что у нее самой это получалось просто блестяще. Нам было очень хорошо дома. После того, как я отрабатывал тренировки, я быстро возвращался домой за пять минут и у нас был целый день только друг для друга. Это был период, когда впервые за пять лет отношений мы могли максимально посвятить время друг другу. У нас появилась традиция ездить в Лондон, который нравился нам обоим. Иногда из Чигуэлла мы ехали подземной железной дорогой и через минут сорок были в центре. Когда мы ехали на машине, нам нужно было примерно полтора часа, в зависимости от пробок. После того как мы осматривали места, которые запланировали на этот день, если следующий день оказывался в клубе выходным, мы заселялись в отель в Лондоне. В Чигуэлл мы возвращались на следующее утро.

Это была красивая часть истории. Более мрачная связана со временем, когда я был в отъезде. Ваня признавалась, что у нее начиналась депрессия, когда она проводила целый день дома одна. Она убиралась и готовила, занималась другой домашней работой – все это до определенного момента заполняло пустоту. Она ходила за продуктами или иногда одна на завтрак в ресторан – в те единственные места, куда она могла пойти в этом маленьком городе.

Когда мы узнали, что по соседству появились воры-домушники, мы оба сильно забеспокоились. Она боялась, потому что ночами была одна в большом доме, а я постоянно волновался, как она там одна и все ли у нее в порядке. Вскоре мы решили, что нет смысла так жить, хотя все это было частью процесса адаптации к жизни в Англии: Ваня будет ночевать в отеле «Марриотт», когда я буду уезжать из дома на гостевые матчи или подготовку к матчам.

Второй сезон начался отлично. Обновился состав, из «Портсмута» перешел Кранчар. Наконец, Нико и я были в одном клубе, а не только в сборной. Но судьба опять немного поиграла с нами, и мы не играли вместе. После того как за первые четыре тура мы записали себе на счет четыре победы, отлично проявив себя на поле, я получил тяжелую травму. Как я уже упоминал, это было в матче с «Бирмингемом» на «Уайт Харт Лейне». В начале второго тайма я играл один на один с Бойером. Он славился своей очень агрессивной игрой, но наше противостояние было относительно безопасным. Я закрыл мяч, а он хотел его выбить и упал мне на ногу. В ту же минуту я почувствовал сильную боль в правой ноге, меня покрыл холодный пот. Мне оказали помощь, и я думал стиснуть зубы, преодолеть боль и продолжить матч. Но быстро понял, что не могу: было слишком больно – речь шла о какой-то серьезной травме. Врачебная служба решила, что мне срочно нужно в больницу, они подозревали, что у меня перелом малой берцовой кости. Снимки в больнице покажут, что они, к сожалению, были правы. Еще в «скорой помощи», по дороге в больницу, мне позвонил главный тренер Славен Билич. Тогда я заплакал, осознав, что мне придется сделать долгий перерыв. Билич старался меня подбодрить, но я был очень расстроен. Ли Бойер вскоре позвонил мне и извинился. У меня и мысли не было, что он сделал это специально. Просто неудачное для меня стечение обстоятельств. Операция не была нужна. Мне поставили так называемый «ботинок», чтобы обездвижить голень. Меня ждал долгий восстановительный процесс. Я проводил реабилитацию частично в Лондоне, частично в Хорватии, где после тяжелой травмы восстанавливался и мой будущий партнер по «Тоттенхэму», и друг по сборной, Стипе Плетикоса.

За сто дней моего отсутствия Нико Кранчар играл прекрасно. Он забил несколько важных голов, чем помог «Тоттенхэму» продолжить движение к верхней части таблицы. В этот сезон мы еще сыграем много матчей вместе, но в апреле серьезная травма Кранчара выведет его с поля до конца чемпионата.

* * *

Перед вторым сезоном в «Шпорах» я инициировал разговор с Ваней о свадьбе. Наши отношения продолжались почти пять лет, из них больше четырех мы жили вместе. Мы оба хотели пожениться и этим узаконить нашу любовь. Разговаривая обо всем этом, мы решили, что есть еще кое-что жизненно важное. Мы оба хотим детей! Точнее, мы оба хотели троих детей. У нас были абсолютно одинаковые взгляды на семью, и уже сам разговор о детях волновал нас. Мы работали над этим вопросом, а моя травма и длинный перерыв этот план интенсифицировали. Мы очень хотели стать родителями. Когда я уезжал на одну из реабилитационных программ в клубную базу, мы договорились встретиться с Ваней на обеде в Лондоне, в одном нашем любимом итальянском ресторане. Я не думал, почему она хотела, чтобы мы пошли именно туда. Когда я пришел, я искал ее взглядом и уже со входа заметил, где она сидит. Но было и еще кое-что, на что я сразу обратил внимание: она выглядела очень взволнованной. Для нее это было необычно. Я сел, и через некоторое время Ваня сказала то, ради чего позвала меня:

– Ты станешь папой!

Тяжело описать словами этот момент. Те, кто такое пережил, знают, какое это счастье. Это была одна из лучших новостей в моей жизни! Моя жена хотела преподнести ее в торжественной обстановке. Типичная Ваня. Несмотря на то что у нее был страшный токсикоз, она хотела для меня, для нас, чтобы этот момент был особенным. Дома я не заметил, что с ней что-то происходит. Она все скрывала от меня, пока не была уверена, что беременна. За одним из лучших обедов в моей жизни мы договаривались, как мы все организуем. Свадьбу мы в любом случае планировали после завершения сезона. Ваня однозначно хотела, чтобы беременность вели наши врачи в Загребе, и я был абсолютно с этим согласен. Не потому что она не доверяла врачам в Англии: мы оба хотели, чтобы наши дети родились в Хорватии. Ваня мне также привела причины, почему бы она хотела, чтобы мы переселились из большого дома в одноэтажную квартиру. Она большую часть времени будет проводить с ребенком, а заботиться о нем в любом случае легче, когда все комнаты находятся на одном этаже. Так мы и сделали, сняли квартиру. У нас было много прекрасных воспоминаний, связанных с нашим первым домом в Чигуэлле, но Ваня чувствовала себя счастливее и спокойнее, когда мы переехали в достаточно просторную квартиру в красивом заселенном доме.

Мы зарегистрировали брак 12 мая 2010 года, когда Ваня была уже на большом сроке. Это был скромный праздник, только для семьи и самых близких друзей, который завершился ужином в одном из загребских ресторанов. Мы договорились, что у нас будет большая свадьба, мы оба ее хотели, так же как и обряд в церкви, но что ее мы организуем через год. Я был очень счастлив в те дни. Кроме счастья в личной жизни я чувствовал себя превосходно из-за второго сезона за «Шпоры». Завершился он блестящим призовым местом в Лиге чемпионов после 49 лет ожидания. До цели мы дошли грандиозно, потому что в решительном противоборстве за четвертое место, в предпоследнем матче первенства, мы победили «Манчестер Сити» на их стадионе! Это мы действительно хорошенько отметили! Начало сезона было отмечено тяжелой травмой, но после возвращения на поле я вернулся в форму и играл достаточно хорошо. При таком командном успехе мой индивидуальный результат был еще более значимым. Я подтвердил, что чего-то стою в Премьер-лиге. Я показал себе и другим, что могу быть отличным игроком в требующем чрезвычайных физических усилий соревновании и в острой конкуренции игроков высшего класса. Больше никто не говорил, что я недостаточно крепок, недостаточно высок или силен. Позитивные оценки подчеркивали мое техническое совершенство и командный подход. Премьер-лига и ее невероятный ритм сделали меня лучше. Теперь я играл быстрее и проще.

Единственным черным моментом сезона была неудача Хорватии на квалификации на чемпионат мира – 2010. В первый раз в моей жизни случилось так, что мы со сборной не вышли в большой турнир. Вместо Южной Африки все лето я провел в Хорватии. Однако это был совсем не отдых, учитывая все происходящее.

Страх за Ваню

Сразу после завершения первенства 9 мая мы вернулись в Загреб. Предполагаемой датой родов было 27 июня. Ваня в Загребе отдыхала, а у меня было еще два матча со сборной. Мы играли товарищеский матч с Австрией в Клагенфурте и с Уэльсом в Осиеке. С 24 мая я был, наконец, абсолютно свободен и посвятил время Ване, чтобы как можно больше облегчить ей дни ожидания. В то время в Загребе было очень тепло. Но моя идея не спеша съездить в Задар и немного охладиться у моря не могла осуществиться. Врачи запретили Ване путешествовать, пока она не родит. Ей ставили уколы из-за определенных проблем со здоровьем. Мы договорились, что я поеду на два-три дня в Задар навестить родителей и сестер, потому что знал, что когда на свет появится наш первый ребенок, все будет подчинено исключительно ему.

На вторую ночь в Задаре отец разбудил меня около пяти утра. Ваня звонила мне, но я не слышал телефон. А мой папа – да.

– Сын, просыпайся, Ваня в больнице, скоро она должна родить…

В тот же момент я проснулся, надел первое, что попалось под руку, и сразу поехал в Загреб за 280 километров. Родители следовали за мной на своей машине. Я гнал, дорога была пустая. Мне было жаль, что я не был с Ваней в ту ночь. Когда она почувствовала, что у нее отошли воды, она была в квартире одна. Ее мама живет недалеко, и, как только Ваня ей позвонила, она сразу пришла, взяла нужные вещи и отвезла дочь в больницу. Потом, когда они рассказывали события той ночи, мы больше всего смеялись над историей с таксистом. Когда он приехал за ними и спросил, куда их нужно отвезти, они почти в один голос взволнованно ответили: «Сразу в роддом!» Таксист удивился и, будучи очень внимательным к беременной пассажирке, вез их со скоростью не больше 30 км/ч.

– Езжайте быстрее, умоляю вас, все со мной будет в порядке, – подгоняла его Ваня, которая хотела как можно скорее попасть в клинику.

Когда мы разговаривали по телефону, я был уже очень близко к больнице. Повышенный уровень адреналина во мне взывал:

– Ваня, подожди, прошу тебя, если можешь, я уже близко.

Она не могла больше ждать. Я только был перед больницей, когда она родила. Часы показывали 8:10, когда наш первый ребенок появился на свет и изменил наши жизни. Момент, когда я в первый раз увидел сына и взял его на руки, стал одним из самых счастливых в моей жизни. Я обнял Ваню так крепко, как никогда раньше, и хотел, чтобы эти первые моменты чистой радости продлились как можно дольше. Тогда мы пообещали друг другу, что будем вместе, когда она снова будет рожать! Так и было! Это был наш первый раз, мы не знали, что нас ждет, кроме того что Ваня родит с помощью кесарева сечения. Мы не могли предвидеть, что роды могут случиться за три недели до срока.

Ваня и ребенок должны были оставаться в клинике несколько дней. Я максимально включился во все то, что нужно было сделать. Несколько ночей я спал с ними в больнице. В первые четыре дня каждое утро приходили медсестры с одним и те же вопросом:

– У вас уже есть имя для сына?

Мы разрывались между несколькими именами. Ваня больше всего настаивала на имени Иван, и тогда я предложил: «Пусть будет Ивано!» Мой маленький мальчик и большая любовь!

Через две недели мы, наконец, могли вместе отправиться в путь. Я так радовался первому путешествию с сыном и женой в Задар. Мои родители и сестры были очень счастливы. Я наслаждался теми днями, все было так хорошо. Мои друзья детства приходили нас навестить. И конечно, мы часто играли в карты. Я был очень хорош в карточных играх. Нужно было быть сфокусированным на ходе игры, помнить, какие карты легли и какие козыри еще могут быть у соперника, как его можно победить. Я не люблю проигрывать даже в тренировочных матчах, а в картах и вовсе становлюсь громким и люблю спорить.