Текст книги "Скалея. Моё итальянское путешествие в прошлое"

Захватив основные владения византийцев в Калабрии, в начале 1060 года Роджер осадил Реджо – их последний оплот, где вскоре к нему присоединился Роберт (Приложение, фото 17). Готфрид Малатерра описал состоявшийся на глазах обеих армий поединок между Роджером и гигантского роста греком, которого Роджер сразил одним ударом копья. Византийский гарнизон капитулировал. Летом того же года вся Калабрия перешла в руки Роберта и Роджера. Норманны, как и лангобарды, построили свои стенобитные машины и успешно использовали их в Южной Италии. Нередко к норманнам за военной помощью обращались и арабы. Так в 1061 году один из эмиров, Ибн-ат-Тимнах, прибыл к Роджеру в Калабрию с просьбой о помощи в борьбе против своего шурина эмира Энны, обещая в случае успеха признать верховную власть Роджера над Сицилией. В совместном с братом походе, они завоевали большую часть Сицилии. И Роджер, наконец, получил титул великого графа Сицилии.

Кто они эти норманны? Разбойники, пираты, грабившие крестьян и купцов; воины, обогатившие военными подвигами рыцарское братство; государи, создавшие средневековые процветающие государства: Нормандию, Англию, Южную Италию? За четыре столетия (IX–XII века) из пиратов и разбойников они превратились в самую надежную и мощную силу, верный оплот римских пап, возглавили Первый крестовый поход.

О норманнских братьях Роберте и Роджере, владевших скалейским замком после лангобардов, написано немало книг. В Неаполе поставлены им памятники.

Роджер Отвиль

Норманнские рыцари по мере завоевания Южной Италии строили и реконструировали города и замки.

К XII веку норманны перестроили лангобардские замки в мощные, труднодоступные сооружения.

В XI веке Роджер, самый младший из братьев Отвилей (Приложение, фото 18), перестроил лангобардскую крепость в Скалее, укрепил стены и открыл два дополнительных входа: один, ведущий к порту у подножия деревни, другой – к месту, где позже был построен Palazzo dei Principi. С приходом новых хозяев жизнь в городе оживилась, экономика постепенно восстанавливалась, расширялась торговля, стало подниматься и сельское хозяйство, можно было безопасно заниматься рыбным промыслом.

Время не пощадило феодального замка Роджера в Скалее (Castello Normanno): сегодня от него остались одни руины (Приложение, фото 19). Зато сохранилась в истории Италии память о его обитателях. В 1062 году в замке подписали договор братья Роберт Гвискард и Роджер Отвиль, разделив между собой поровну завоеванную Калабрию.

Полуразрушенная стена норманнского замка, находящаяся на самой вершине исторического центра города, видна с главной федеральной дороги, ведущей из Рима в Сицилию. В замке в 1289 году адмирал Роджер ди Лориа принимал короля Арагона Хайме II Справедливого. В XIII веке замок принадлежал Ричарду Лориа. В 1499 году его приобрел герцог Франческо Сансеверино, затем по наследству замок перешел к его жене Элизабетте Караччоло. Последними владельцами замка были аристократы Спинелли, сначала герцог Кастровиллари Ферранте Спинелли, потом Франческо Мария Спинелли.

До прихода норманнов Скалея была небольшим портовым городом, на склоне горы располагались дома, монастыри, мастерские, обнесенные стеной, а на вершине – замок. Во времена Роджера он считался одним из самых укрепленных в Калабрии. В последующие эпохи норманнская военная крепость не раз восстанавливалась: сначала швабами, затем анжуйцами, потом арагонцами. Следы перестройки XV века заметны на некоторых участках стен, где они имеют зубцы. В эпоху Возрождения замок превратился в аристократическую резиденцию, в анжуйский период – для семьи Сансеверино (1442), для рода Караччоло (1501) и, наконец, для рода Спинелли (1556). В этом замке родился Роджер ди Лориа, будущий великий адмирал Арагона и Неаполитанского королевства, участник «Сицилийской вечерни», который дважды разгромит и уничтожит французскую флотилию.

К XVIII веку замок был оставлен. Спустя несколько столетий после прихода норманнов местная аристократия построила себе новые дворцы и сделала их своими постоянными резиденциями.

После того как византийская фема Калабрия перестала существовать, область разделилась на две части: северную латинскую и южную греческую.

В 1130 году государство норманнов стало королевством. Норманнским правителям удается вернуть калабрийским землям относительное спокойствие, давая отпор пиратам. Роберт Гвискард, получив от римского папы свои титулы, признав власть папы и обязавшись защищать его от врагов, поставил перед собой цель – подчинить папе монастыри Южной Италии (потерявшие свою административную связь с Константинопольским патриархатом). Создавая латинские епископства, норманны упраздняли греческие епархии, насильственно насаждая латынь. Однако часть греческих кафедр была оставлена, поскольку их поддерживало большое число верующих.

Постепенно, через подчинение византийских монастырей Риму, происходила латинизация монастырей всего юга Италии. В норманнский период большинство обителей или было разрушено, или перешло в ведение бенедиктинских монахов. В 1154–1166 годах начались настоящие гонения на греческих иноков, их монастыри насильно передавались латинскому клиру, греков заставляли переходить к латинскому церковно-служебному уставу. В итоге большинство византийских храмов Калабрии через подчинение крупным монастырям оказалось в зависимости от Рима. Но поскольку местное грекоязычное население продолжало сопротивляться всеобщей латинизации, в некоторых районах греческий язык не был запрещен и сохранялся до недавнего времени. При норманнском господстве греческие церкви приняли вид приходских общин и существовали параллельно с латинскими церквями.

Историки пишут, что вся Европа с удивлением наблюдала за мощью государственного строительства, начатого бывшими викингами, морскими разбойниками. Эти воинственные норманны, то есть «северные люди», создали дисциплинированную и, с точки зрения эффективности управления, хорошо организованную административную структуру: сначала в герцогстве Нормандия, а потом распространили ее по всей Европе. В Южной Италии норманны проявили себя не только как незаурядные воины, но и как созидатели, способные к рациональному государственному планированию. Норманнская феодальная система в Нормандии и Италии служила образцом для внутреннего устройства города.

Норманнские братья из семейства барона Танкреда Отвиля оставили в Италии после себя многочисленное потомство, рожденное как в нескольких законных браках, так и внебрачное.

В книге писателя-путешественника Г. Мортона «Прогулки по Южной Италии» есть описание мавзолея древнего воина в Каносе-ди-Пулья (Canosa di Puglia): «Посередине в полу была голая могильная плита с выбитым на ней единственным словом: BOAMUNDUS». Автор пишет: предполагалось, что все знают, кто такой Боэмунд. Когда-то так и было. Мальчика нарекли Марком, но его отец Роберт Гвискард, вдохновившись подвигами великана Боэмунда, настоял, чтобы сыну дали это имя. Боэмунд – имя, которое до этого не носил ни один человек, но которым впоследствии многие представители англо-норманнской знати называли своих сыновей. Внешностью Боэмунд пошел в отца – такой же невероятно высокий и голубоглазый. Византийская принцесса, старшая дочь императора Алексея I, одна из первых женщин-историков Анна Комнина, писавшая в свое время о Роберте Гвискарде, посвятила в своем дневнике несколько строк и его сыну Боэмунду, описав его красивую внешность и обаяние. Этого великана сговорчивым назвать было нельзя. Ребенку было четыре года, когда Роберт Гвискард оставил его мать Альбераду и женился на Сигельгаите. Мачеха всю свою жизнь боялась Боэмунда и сделала все, чтобы ее флегматичный сын Рожер Борса унаследовал герцогство и состояние Гвискарда. С обидой, но и с присущей Отвилям энергией, Боэмунд начал «завоевывать себе место под солнцем». С началом Первого крестового похода пришло и время его подвигов. Старший сын Роберта, Боэмунд, продолжил славные успехи норманнского оружия в Иллирии и Фессалии.

Боэмунд, князь Тарентский, сводный брат герцога Рожера, вместе со своим двоюродным братом Танкредом, Готфридом Бульонским и другими лучшими рыцарями Нормандии в 1096 году направился в Азию освобождать у неверных Гроб Господень. Боэмунд, прославившийся в истории крестовых походов и в войнах с византийским императором, не получил в наследство от отца ничего, кроме врожденных качеств – храбрости и хитрости. Благодаря этим качествам он сделался обладателем великого, сильно укрепленного города Антиохии и там основал в 1098 году независимое княжество. В Европе на крестоносцев смотрели как на носителей благородной идеи, однако это качество было присуще очень немногим, и Боэмунд был явно не из их числа. Он думал не об освобождении святых мест, а о завоевании для себя королевства. Для людей, подобных ему, крестовые походы открывали невероятные возможности. Благодаря этому, они могли возглавить целые армии, о чем прежде не могли и мечтать. С такой властью Боэмунд сделался первым князем Антиохии, которая была вторым из христианских государств, основанных крестоносцами во время Первого крестового похода. Сегодня сложно понять то почтение и благоговение, которое внушал этот человек своим современникам. Может, дело было в его бесстрашии. Когда он появился в Италии в поисках денег, один писатель того времени сказал, что люди сбегались посмотреть на него, «словно перед ними предстал сам Христос». Когда, снова нуждаясь в деньгах, Боэмунд явился ко двору французского короля Филиппа I, его обаяние и слава, как обычно, сделали свое дело, и закаленному в боях пятидесятитрехлетнему ветерану была отдана в жены юная дочь французского короля Констанция.

Через четыре года, во время очередной военной кампании, Боэмунд умер от болезни в родной Апулии. Известно, что похоронила его мать Альберада. Она же построила уникальный мавзолей в Каносе-ди-Пулья в Апулии.

Рожер, младший сын Роберта Гвискарда, после смерти отца стал герцогом Апулии, Калабрии и Салерно и заключил мир с византийским императором. После его смерти титул и герцогство перешли сыну Вильгельму.

7. Средневековая Скалея

Внешнюю границу средневекового города составляют стены домов и дворец. Во внутренней части улочки связаны между собой узкими проходами (Приложение, фото 20). Ширина улиц, как правило, равнялась длине рыцарского копья. Проезжавший по улицам рыцарь держал перед собой копье, которое не должно было цепляться за стены зданий. Говорят, что, если копье цеплялось за какую-нибудь постройку, то ее сносили, и хозяин должен был выплатить крупный денежный штраф. А расстояние между верхними этажами было настолько мало, что можно было перешагнуть с крыши одного здания на крышу другого.

Город был обнесен крепостной стеной и земляным валом, укрепленным частоколом. Стена должна была служить надежным укрытием от внешнего нападения. В ее пределах могли находиться виноградники и даже поля, на которых горожане выращивали урожай.

Высокие стены Скалеи имели четверо ворот, ведущих во дворец; к площади Piazza De Palma; к башне Cimalonga и к замку. В центре города располагалась рыночная площадь, где происходила оживленная торговля, а нередко и судилище. Рядом располагался кафедральный собор. На площади обязательно находилась ратуша (здание городского совета).

Основное население средневековых городов составляли ремесленники. Ими становились крестьяне, убежавшие от своих господ или уходившие в города на условиях выплаты господину оброка. Будучи горожанами, они со временем освобождались от личной зависимости феодала. Если бежавший в город крестьянин жил в нем необнаруженным в течение определенного срока (обычно один год и один день), то он становился свободным. Средневековая пословица гласит: «Городской воздух делает свободным». Позже в городах начали появляться купцы. Основная масса горожан занималась ремеслом и торговлей, тем не менее, многие жители имели свои поля, пастбища и огороды вне городских стен, а иногда и в черте города. По некоторым сведениям, в XIII веке население Скалеи составляло не более пяти тысяч жителей, в последующие века цифра колебалась в пределах от тысячи до четырех тысяч жителей, а в XVI–XVII веках в ней насчитывалось всего около трехсот жителей.

В средневековом городе не было уличного освещения и канализации. Мусор и отходы горожане выбрасывали в ямы, которые были на некоторых улицах. Загрязненность городов причиняла жителям страшные неудобства; здесь постоянно присутствовал неприятный запах гниющего мусора. В жаркий, знойный день в городе было невозможно дышать из-за едкой и зловонной пыли. В таких условиях легко распространялись различные заболевания, а во время эпидемий чумы, холеры и оспы именно в городах отмечалась самая высокая смертность.

В базарные дни в город стекалось много приезжих. Местным властям приходилось устанавливать особые правила поведения, чтобы защитить местных производителей. Поэтому в городах ввели монополию на торговлю: торговать разрешалось только членам городских цехов. В целях устранения конкуренции торговлю жестко регламентировали. Цены на товары контролировались. Если правила нарушались, взимался штраф или следовало позорное наказание. Торговцы и ремесленники разделились по цеховому признаку. Их деятельность не ограничивалась только производством и сбытом готовых изделий, но и включала организацию собственной защиты, то есть членов цеха от нецеховых ремесленников. Прибывающие на ярмарки в город крестьяне со своей продукцией составляли конкуренцию городским ремесленникам. В целях борьбы с «перепроизводством» и «кризисом сбыта» приходилось регулировать производство, ограничивая число мастеров; устанавливая для отдельных мастеров количество станков, подмастерьев и учеников. Разрабатывались цеховые уставы, регламентирующие качество продукции, рабочее время, размеры мастерских и цены на готовую продукцию. За их соблюдением следили старейшины. Но и этим не ограничивалась деятельность цехов. Объединения мастеров вовлекались и во внехозяйственную деятельность, всесторонне охватывающую личную, семейную и общественную жизнь ремесленника. Каждый цех одновременно являлся военной организацией, имел своего католического святого.

Деление на ремесленные цеха совпадало с делением на улицы и районы города. Во главе каждого цеха городские власти ставили начальника, он же командовал отрядом ополчения. Количество мастеров и выполняемая работа также ограничивались местными властями, они же следили за качеством. Городские порядки, уставы, нормы и правила вскоре приняли форму коммунальных хартий и цеховых уставов.

Что интересно и важно отметить, во многих высокоразвитых городах эти документы предусматривали такие пункты, как запрет рабства, подчинения человека человеку («Установления справедливости» во Флоренции, «Райский акт» в Болонье). На истории возникновения цехов прослеживается процесс отделения промышленности (ремесла) от земледелия, города от деревни. В Италии этот процесс наметился в IX–X веках. В нем в зачаточной форме начали складываться индустриальные отношения, которые развились после распада жестких корпоративных связей.

Со временем все больше итальянских городов выходили из-под власти сеньоров и переходили на самоуправление, становились коммунами. Судьбу города Скалеи в позднем Средневековье решал, наверняка, городской совет. На совете назначали налоги и распределяли денежные средства. Горожане выбирали членов городского совета, бюргера и мэра. В городе действовал суд, было воинское ополчение. Денежные средства хранились в городской казне.

Со времен Средневековья в Скалее, кроме руин норманнского замка, сохранились церкви, а также дворец Паламоллы и дворец Князей, относящиеся к XIII веку.

К сожалению, сегодня от средневековых архитектурных построек Скалеи – монастырей – кроме воспоминаний почти ничего не осталось, они стерты с лица земли. От когда-то самого важного художественного и культурного религиозного центра Калабрии францисканского монастыря осталось лишь изображение на фотографиях (Приложение, фото 21). Здание без крыши и есть тот самый францисканский монастырь.

В старой, верхней части города как напоминание о францисканцах стоит небольшая церковь, византийская постройка IX века (рядом с ней был воздвигнут монастырь).

Среди развалин можно разглядеть византийские фрески с изображением святого Николая. Согласно легенде, в конце правления Бурбонов церковь была преобразована в госпиталь, отсюда имя Chiesetta Spedale (Госпитальная церковь).

По другой версии, свое название она получила, когда служила приютом для странников и крестоносцев. Внутри здания, помимо частично сохранившихся древних византийских фресок, имеются и древние надписи над захоронениями монахов (Приложение, фото 22). Сегодня храм закрыт, за ним присматривает семья, проживающая в доме по соседству, у которой хранятся ключи (Приложение, фото 23).

Церковь Святой Марии Епископской (Santa Maria d’Episcopio) расположена в самом сердце исторического центра. Скалеоты называют ее «верхняя церковь», а еще она известна как церковь Пресвятой девы Марии с горы Кармель (Приложение, фото 24, 25, 26).

Первое упоминание о церкви относится к VIII веку. Это время активности монахов-базилиан. Церковь была епископальной. Перестраивалась несколько раз – в XII и XVII веках. Сначала церковь была освящена в честь Святой Марии Аннунциаты, потом стала церковью Святой Марии д’Эпископио. В эпоху норманн здание было расширено и передано монахам-бенедиктинцам из Кава-ди-Тиррени, в ведении которых храм находился с 1149 по 1452 год. В 1554 году церковь разграбил пират Драгут (Dragut), а спустя несколько лет после этого ее расширили и украсили.

Другие существенные переделки были сделаны позже, в XVIII–XIX веках. В 1971 году молния уничтожила кампанилу (колокольню), которая была сооружена в 1921 году на месте древней. В 1976 году в церкви были проведены основательные реставрационные работы.

Перестроенная в норманнском стиле, она хранит произведения как средневекового искусства, так и искусства более позднего времени. Это драгоценное распятие и скульптура святого Доминика, созданные в XV веке; картину «Благовещение» школы Франческо Солимена (Francesco Solimena), итальянского художника эпохи позднего барокко, одного из крупнейших представителей неаполитанской школы живописи, и картину художника Паоло де Маттеуса «Обрезание» (Приложение, фото 27).

По случаю столетия со дня провозглашения покровительницей Скалеи Святой девы Марии с горы Кармель горожане предложили отлить ей корону из золота. Собранный из пожертвований драгоценный металл, жители, собравшись на площади, переплавили в слиток и сделали из него корону (Приложение, фото 28).

Рядом с церковью находится оставшаяся часть жилого дома псевдонорманнского стиля. Возможно, когда-то здесь стоял епископский дворец. До сих пор краеведы и историки не пришли к единому мнению, был ли он епископской резиденцией или нет, но определенные данные указывают на то, что в период с VIII по X век здесь размещался центр епархии.

Я много раз читала в туристических справочниках и Интернете о существовании некой маленькой Швабской галереи рядом с церковью, где находятся картины и скульптуры XV–XVII веков. Потратила много времени на ее поиски, расспрашивала местных, никто не знал, где она находится. Наконец, мои сестры, которые помогали мне на протяжении всего времени, пока я собирала материалы о Скалее, обратились к священнику. Он объяснил, что Loggiato svevo, или Open gallery svevo – это «открытая галерея». Справа от церкви (если стоять к ней лицом) улочка начинается со старого здания, на стене которого несколько квадратных арок и стертые временем следы фресок. Это и есть тот самый объект, который мы так долго искали. Я-то себе представляла нечто вроде галереи Уффици в миниатюре. Конечно же, там не оказалось ни скульптур XV–XVII веков, ни картин, о которых упоминают многие справочники.

Вечером 15 июля, возвращаясь с пляжа через центр города, я обратила внимание на то, что центральная площадь Калопрезе необычно преобразилась, стала неузнаваемо праздничной, с красивыми резными белоснежными арками. Дороги, соединяющие центральную площадь с параллельными улицами, устланы коврами из живых цветов и разноцветных стружек, из которых были выложены необычные узоры. На балконах скалейцы вывесили красивые покрывала. Вокруг царило оживление и какая-то непонятная мне праздничная суета. Где-то репетировал оркестр. Я наивно предположила, что все готовятся ко Дню города. Только на следующий день я узнала, что это действительно День города, только он посвящен его покровительнице Мадонне Кармелитской. На самом деле, как же здорово, когда День города не обезличен, не обозначен просто датой, а связан, например, с преданием о том, как город спасла от эпидемии Богородица. Праздник приобретает совсем иной смысл, по-настоящему объединяет его жителей. Все горожане задействованы в его проведении, все готовятся заранее.

На следующий день с утра я поспешила к церкви, чтобы увидеть приготовления. Но к ней уже было не пробиться, казалось, половина Калабрии съехалась на торжество. Все стояли на площади у ступеней, ведущих к церкви, в ожидании начала торжества. В церкви шла торжественная праздничная служба, в которой участвовал мэр города. После службы началось главное торжество – вынос статуи Мадонны с Младенцем и шествие с ней по городу. Празднование, посвященное Деве Марии Кармельской, восходит к истокам самой древней традиции ордена кармелитов.

Шествие началось. Священнослужители в белых и коричневых облачениях, с традиционными нарамниками, возлагающимися на плечи многих верующих в этот день, шли первыми. Потом я узнала, что нарамник – очень важный элемент в одеянии членов ордена кармелитов, потому что считается «данным Девой Марией тем, кто хочет ее покровительства»; как матери, пожелавшей «облечь своих детей в одежду, изготовленную ею самой». Потом несколько мужчин вынесли установленную на паланкине статую Санта Марии д’Эпископио с Младенцем на руках, в золотых коронах. Далее шли подростки с корзинами, наполненными базиликом, а следом бесконечной вереницей тянулись женщины, осторожно и бережно несущие на головах небольшие, особенные корзины квадратной формы, украшенные пшеничными колосьями, оливковыми ветвями, яркими живыми цветами и свечами. Торжественная процессия с Мадонной и Младенцем в сопровождении музыки прекрасного оркестра медленно спустилась по извилистым улочкам старого города и продолжила свое шествие по главной улице новой части города.

После торжественного шествия праздник продолжался до полуночи и завершился продолжительным зрелищным салютом.

Я, конечно же, присоединилась к празднику и с удовольствием посмотрела концерт на площади. Но не понимала значения торжества, сути всего действа, мне стала интересна история этого католического праздника, приуроченного ко Дню города Скалеи.

Ежегодно Пресвятая дева Мария горы Кармель 16 июля совершает свое шествие по главным улицам города. Это почитание распространилось в христианском мире с апостольских времен. Постепенно умножались различные титулы, отражающие ее достоинства, складывалась литания (катлическая торжественная церковная служба) Богородице. Со временем выросло число санктуариев (священных мест) и церквей, существующих и по сей день, где происходили явления Девы Марии в самых различных частях света и в разные эпохи. Традиция породила мариологию – особую науку со своей терминологией. Деве Марии возносили хвалы не только служители Церкви, но и светские люди. Например, величайший представитель светской поэзии Данте Алигьери в «Божественной комедии» в «молитве святого Бернарда Деве Марии» из 23 песни «Рая» в поэтической форме выразил возвышенное представление о Деве Марии, которую Бог от начала мира предназначил для спасения человечества:

 
О Дева-Мать, дочь своего же Сына,
Смиренней и возвышенней всего,
Предъизбранная Промыслом вершина,
В тебе явилось наше естество
Столь благородным, что его творящий
Не пренебрег твореньем стать его …
 

(Перевод М. Лозинского).

Почитание Богородицы своими корнями уходит в столетия, предшествовавшие Ее появлению на свет – случай беспрецедентный в истории человечества.

Действительно, Илия, первый израильский пророк (IX век до Рождества Христова), обитавший на горе Кармель, имел видение пришествия Девы, которая, подобно облачку, поднимается с земли на гору, неся с собой промыслительный дождь, чтобы избавить Израиль, который уже три года изнывал от страшной засухи. Об этом пишется в Священном писании, в книге Царств. В этом облачке, крохотном, «как рука человеческая», богословы усматривали пророческий образ Девы Марии, несущей в себе Слово Божье и дарующей миру жизнь и плодородие.

Согласно преданию, еще в дохристианские времена на горе Кармель («райский сад Бога»), по соседству с источником пророка Илии начали селиться отшельники. Они обитали там и с наступлением христианской эпохи. Около 93 года группа отшельников, впоследствии названных «Братьями Пресвятой Девы Марии с горы Кармил», возвели часовню во имя Девы рядом с источником Илии.

Так было положено начало культу Девы Марии, прекраснейшего цветка этого Божественного сада, сделавшейся «Полярной звездой», «Морской звездой» (Stella Polare, Stella Maris) для христианского народа. Это еще одно из названий – Звезда Моря, то есть та, которая избавляет души из чистилища и чей свет проникает даже в глубины ада. Поэтому она почитается еще и как покровительница моряков, которые во тьме штормовой ночи высматривают огонек далекого маяка.

Кармель (Кармил) представляет собой невысокую горную цепь, растянувшуюся от залива Хайфы Средиземного моря до равнины Эсдрелон. Она неоднократно была воспета в Священном писании. Ее пышная растительность, необычайная красота и плодородие привлекали всегда странствующих отшельников. Во второй половине XII века во время крестовых походов здесь поселилась небольшая группа западных паломников, бывших рыцарей-крестоносцев, достойно продолживших традицию древнего почитания Девы Марии. Они объединились в монашеский орден, посвященный Богородице, с которой его члены ощущали особую связь.

Первую монашескую общину кармелитов основал около 1156 года участник Второго крестового похода святой Бертольд из Калабрии. По просьбе основателя патриарх Иерусалимский Альберт в 1214 году составил монашеский устав, отличавшийся особой строгостью – кармелиты должны были жить в отдельных кельях, постоянно молиться, соблюдать строгие посты, в том числе полностью отказаться от мяса, а также значительное время проводить в полном молчании. В 1226 году папой Гонорием III был утвержден устав ордена.

Кармелитский орден, возникший на горе Кармель в Палестине (где ныне располагается крупный монастырь кармелитов под названием «Stella Maris»), распространившийся по всей Европе, в XVI веке был реформирован двумя испанскими мистиками – Иоанном Креста и Терезой Авильской. Вследствие этого орден и по сей день остается разделен на две семьи: «босоногих» кармелитов («терезиан») – плод реформы двух названных святых, и просто кармелитов, иначе называемых кармелитами «старого устава».

После поражения крестоносцев в 1238 году орден был вынужден эмигрировать в Европу, их обители возникли на Кипре, Сицилии, а также в Италии, Англии, Франции и Испании. Шестнадцатого июля 1251 года Дева Мария, окруженная сонмом ангелов, с Младенцем на руках, явилась генералу ордена блаженному Симону (Саймону) Стоку и даровала ему «скапулярий» и «субботнюю привилегию» как залог спасения от ада всем носящим скапулярий и избавление от мук Чистилища в следующую субботу после их смерти. Сначала в VII веке скапулярием назывался фартук, защищавший одежду монаха в ходе сельскохозяйственных работ, который потом перешел в обязательный элемент облачения монахов бенедиктинского ордена. Сегодня монашеский скапулярий представляет собой длинную широкую ленту с прорезью для головы. Скапулярий надевается поверх туники (выглядит как длинный двусторонний фартук) и носится таким образом, что один его конец лежит на груди, другой на спине. Длина, цвет и форма скапулярия может быть различной, в зависимости от монашеского ордена. В настоящее время скапулярий является элементом облачения монахов целого ряда орденов, как мужских, так и женских. Он является не просто выражением благочестия, а символической формой облачения, указывающей как на одежду кармелитов, так и на желание отдать себя полностью под покровительство Девы Марии, что в конечном счете означает союз и общение между Марии и верующих. Папа Пий XII провозгласил, что «носящий скапулярий оказывается более или менее тесно связан с кармелитским орденом», и добавил: «Сколько добрых душ – даже в самых нечеловеческих условиях – обязано было скапулярию своим обращением в смертный час и своим вечным спасением! Помимо того, сколь многие, почувствовав опасность для собственных души и тела, ощутили через него материнскую защиту Марии! Преданность скапулярию излила на весь мир реки милостей – духовных и земных».

Позже был утверджден «малый скапулярий» – небольшой предмет квадратной формы, состоящий из двух частей ткани, соединенных шнуром, который крепится на спине. Материалом для изготовления «малого скапулярия» должна служить шерсть коричневого цвета. На одной из его частей, как правило, помещено изображение Божией Матери Скапулярия, на другой – Сердца Господа Иисуса. Скапулярий должен быть освящен. Его следует носить так, чтобы одна часть ниспадала на спину, а другая – на грудь.

В XIII столетии при возникновении главных монашеских орденов почитание Девы Марии получило мощное развитие благодаря поддержке со стороны францисканцев, доминиканцев, кармелитов, августинцев, мерцедариев и сервитов, иначе называемых рабами Девы Марии. В последующие столетия к ним присоединились другие ордена и конгрегации, слившиеся в нескончаемом славословии общей Матери и Царице.

Богоматери Кармельской было посвящено множество церквей. В силу обета, связанного со скапулярием, ее почитают так, же как «Мадонну Обета». Иногда Богоматерь изображается извлекающей очищенные души из искупительного пламени чистилища. В Неаполе Богоматерь почитается как «Святая Мария Смуглая»: ее икона темного цвета; возможно, этот старейший образ и известен как «Богоматерь Кармельская». На протяжении всех веков Дева Мария с горы Кармель неизменно изображалась с Младенцем Иисусом на руках или во чреве, протягивающая скапулярий (так как все приводит к Иисусу). Ее мантия украшалась звездой (на православных иконах звезда – обычный символ девства Богородицы).