Текст книги "Скалея. Моё итальянское путешествие в прошлое"

2. Эпоха великой Греции

Своего наибольшего расцвета культура Древней Греции достигла в классический период, тот самый период, когда были образованы греческие колонии в Калабрии. Древние греки заложили фундамент всей современной европейской цивилизации. Она стала прародительницей мировой демократии, западной философии, основных принципов точных наук, искусства, театра, Олимпийских игр. История прежде не знала примера такой цивилизации, как средиземноморская. Феноменальность ее и отличие от всех предыдущих цивилизаций состоит, прежде всего, в том, что она сложилась не в дельте реки, как шумерская или египетская, а «ее колыбелью стало море». И ее основное отличие от других древнейших цивилизаций в том, что, благодаря «факту морских межплеменных коммуникаций», она была не монокультурной, а синкретической (то есть слитной в своем исходном состоянии).

Интересно происхождение названия Тирренского моря. Словом tyrrhenoi (tyrsenoi) древние греки называли выходцев из Лидии (Малая Азия), переселившихся на Апеннинский полуостров в район нынешней итальянской провинции Тоскана. Как утверждал греческий историк Геродот, лидийский царевич Тиррен после нескольких лет неурожаев и голода повел часть своего народа на запад в поисках новой родины. Лидийцы высадились на западном побережье Апеннинского полуострова и, завладев новыми землями, стали называться по имени своего предводителя – тирренами (предполагается, что в Древнем Риме их называли этрусками). По имени этого народа стали называть и ту часть Средиземного моря, на побережье которой они жили в течение многих веков.

История Средиземноморья – это прежде всего древняя история взаимодействия различных культур, государств и цивилизаций, которые непрерывно боролись за господство над миром, землями, а главное, над морем, служившим основным путем для торговли и культурного обмена. История Калабрии, а значит, и Скалеи, является ее неотъемлемой частью.

На юге Апеннинского полуострова колонисты селились в многочисленных городах на прибрежных территориях. Здесь они насаждали интенсивные виды сельскохозяйственных культур: занимались огородничеством, садоводством, разведением виноградников и оливковых деревьев. Греческие колонизаторы использовали применяемые у себя на родине методы выращивания и обработки винограда, в результате чего их вина отличались высоким содержанием сахара и спирта. Вина Южной Италии, несравненно лучшие по качеству, постепенно вытесняли греческие вина в области заморского экспорта. Из древних источников мы узнаем о том, что значительное количество вин шло из Агригента в Карфаген, сицилийские вина экспортировались также в Галлию. Известно, что на Олимпиаду посылалось калабрийское вино «Чиро».

Успехи в области выращивания оливковых деревьев были менее значительны по сравнению с виноградарством. Оливковые деревья росли в Италии с древнейших времен, однако культивировать их начали лишь в сравнительно позднюю эпоху. Оливковое масло вплоть до IV века до нашей эры ввозили из Греции.

Считается, что сельское хозяйство греческих колоний в целом стояло уровнем выше сельского хозяйства остальных областей Италии. Причины этого превосходства кроются в том, что под сельскохозяйственные культуры отводились лишь наиболее пригодные для этой цели земли, при этом учитывались такие природно-климатические факторы, как расположение гор или высоких крутых холмов, покрытых лесами, а также близость рек. Сельские поселения были рассеяны по всему побережью (об этом свидетельствуют раскопки многочисленных мелких некрополей). Наконец, хозяйства дробились на множество участков, обрабатываемых зависимыми земледельцами. Лишь в более позднюю эпоху значительно увеличилось количество рабов, которых начали использовать не только как домашних слуг и сельских ремесленников, но и в качестве земледельцев и пастухов. В связи с широким применением рабского труда на многих опустошенных войной территориях наметилась тенденция перехода от мелкого хозяйства к крупному. В таком личном хозяйстве земли обрабатывались рабами и наемными работниками.

Таким образом, греческие колонисты добились прекрасных результатов в сельском хозяйстве. На этом достижении основывалось и развитие торговли. Полученного урожая хватало не только для того, чтобы снабдить продовольствием города Великой Греции, но и часть его экспортировать. Взамен города Великой Греции получали продукцию ремесленного производства, в особенности предметы греческой и восточной художественной промышленности (вазы, изделия из бронзы, золота и серебра), сырье из западных стран и произведения этрусской металлообрабатывающей промышленности. Археологи нашли немалое количество ваз и других высокохудожественных изделий греческого происхождения, сегодня их небольшая часть хранится в крошечном скалейском музее. Колонии были также и центрами транзитной торговли, через них осуществлялся обмен привозными товарами и сельскохозяйственной продукцией. В этом были заинтересованы не только города балканской Греции, но и варварские племена Галлии, Испании, Северной Африки.

Многие города Великой Греции достигли непревзойденного совершенства в чеканке бронзовых, серебряных и золотых монет и медальонов, что свидетельствует о высоком уровне развития здесь техники обработки металлов. В богатейшей коллекции музея Галуста Гульбенкяна в Лиссабоне есть множество монет и медальонов невероятной красоты и прекрасной сохранности, отчеканенных в Великой Греции. Невозможно представить, что в древние времена над ними трудились вручную – ведь тогда еще не было высоких технологий.

В городах, центрах ремесел и торговли, население уже разделялось между собой имущественными рамками на различные по своему положению группы – классы. Возникло неравенство общества.

Территория Скалеи занимает западную часть массива Поллино, переходящего в террасы Скале-кейп. Ее равнинную часть пересекает река Лао. Ученые выяснили, что в VI–V веках до н. э. к югу от современной Скалеи в устье этой реки было поселение сибаритов. Мы можем только предположить, опираясь на мнение историков, что, вытеснив местных жителей, сюда пришли ахейцы с Пелопоннеса и построили на берегах Лао свою колонию города-полиса Сибарис. Историческая тайна полна мифов и запутанных ориентиров. Одни древнегреческие авторы писали так, другие – иначе. Косвенными свидетельствами являются артефакты из раскопок, мифы и легенды древних источников, названия племен, а также географические особенности местности…

Еще в начале 1920-х годов башня Талао была островом. Часть берега, на котором возвышался бастион, назывался островом Скалея (Isola di Scalea). Потом до 1947 года она стояла на мысе, выходящем в море, а теперь о существовании полуострова в этой части Скалеи ничто не напоминает. Со временем море отступило.

В XIX веке раскопки в Скалее проводил профессор М. Лакава, позже работы были продолжены под руководством ученого Д. Тора. Исследовав территорию Скалеи архаичных и классических времен, ученые обнаружили прямую связь между Лаосом, колонией Сибариса, и другими торговыми центрами вдоль берега, подтвердив тем самым, что здесь были именно те города, которые упоминаются в литературе и путеводителях VI века и которые нанесены на карты того времени. Упоминаемые в источниках Бланда, Лаос, Лавиниум, Скидрос и Темеса – города, располагавшиеся между современными Лаино и Амантеей.

Многие артефакты навсегда утеряны по досадной случайности или незнанию: они были уничтожены во время сельскохозяйственных работ. Сегодня мы имеем лишь осколки самых различных доказательств: орудия труда и кирпичи очень древнего состава.

3. История Сибариса

Наше представление о греческом государстве-полисе Сибарисе основано преимущественно на мифах и легендах. Страбон писал, что городу были подвластны четыре туземных племени и двадцать пять городов, имеющих статус провинций Сибариса (в том числе и Лаос – ныне Скалея). Полагаясь на мнение ученых, мы можем предположить, что, в отличие от всех других колонистов, в VIII–VII веках до нашей эры вытеснявших местных жителей с их родных земель, сибариты вели мирную политику по отношению к местным племенам. Но мне больше нравится другая версия, по которой сибариты стали жить среди варваров и смешивались с ними, тем самым становясь в глазах метрополий полуварварами. Думаю, их образ, оставшийся в веках, служит тому подтверждением. Доказательством подобной гипотезы может служить найденное археологами святилище Афины, в некрополе которого продолжали делать захоронения еще примерно в течение 100–150 лет после прихода колонистов, хотя уже и не по греческим обычаям. Кроме того, в это время по-прежнему существовали деревни, основанные местным населением, и в них были обнаружены предметы эллинской утвари. Подобная уживчивость колонистов с местными обитателями может объясняться тем, что они были сородичами. Возможно, это были троянцы, давно покинувшие свою разоренную родину. Они, безусловно, должны были найти общий язык с племенем, говорившим на греческом диалекте и почитавшим греческих богов и героев. Италийские мигранты были гораздо древнее колонистов-греков VIII века до нашей эры. Они покинули Балканы на 200–300, а может быть, и 500 лет раньше.

В последней трети VIII века до нашей эры около 720 года по свидетельству многих античных авторов, главный город-полис находился на юге Италии, на берегу Тарентийского залива, между устьями двух рек – Кратиса и Сибариса. Основали его выходцы из Ахайи во главе с уроженцем Гелики. Легенды гласят, что равнина, на которой они построили Сибарис, являла настоящие чудеса плодородия, здесь собирали богатейшие урожаи зерна. Винограда у сибаритов вырастало так много, что, не желая утруждать себя его перевозкой, они провели винопроводы прямо к морю, откуда часть вина экспортировалась, а часть перевозилась в город. Вино из Сибариса считалось одним из самых лучших, не случайно на монетах города изображался его символ – амфора.

Сибарис, в отличие от других греческих городов-государств, предоставлял гражданство всем желающим. Историки пишут, что благодаря его открытой политике население Сибариса вскоре достигло трехсот тысяч человек. В то время это был один из крупнейших мегаполисов мира. Протяженность его стен составляла 9 километров – больше, чем в Афинах в эпоху Перикла. Власть города-государства распространилась на все принадлежавшие ему поселения, включая Лаос. Основной доход жители получали от продажи вина, пшеницы и меда; кроме того они разводили крупный рогатый скот и лошадей. Наряду с аграрным сектором значительную роль в экономике играла посредническая торговля с этрусками, Милетом. Очень быстро город стал центром торговли и перевалочным пунктом для товаров со всей Греции и окрестностей. Он чеканил собственную монету – крупные, весом более 8 граммов, серебряные статеры. Их называют «сибарийскими» или перечеканенными дидрахмами Они относятся к особому типу монет, выполненных в технике incusi (изображение, выпуклое с одной стороны, и то же самое изображение, но врезанное при помощи другого штемпеля, – с другой). Принято считать, что патриархальная деревня середины VI века не могла чеканить собственную монету в больших количествах и к тому же столь превосходного качества. Поэтому большие статеры сибаритов считались «веским» доказательством высокого экономического развития города Сибарит. Однако деньги и торговля не связаны между собой столь очевидным образом (да и происхождение денег, как думают многие антропологи, совсем не коммерческое). В древности торговля могла обходиться без денег. Такие торговцы, как финикийцы, денег не знали; не изобрели монет ни Ассирия, ни Египет, ни Вавилон. Интересно, что монеты Сибариса за пределами Южной Италии не найдены. Получается, для внешней торговли они не использовались вовсе. Тот факт, что их часто обнаруживают в кладах, позволяет предположить, что они служили скорее средством накопления, нежели мены. При расчетах в розничной торговле они неудобны, но ими можно заплатить государственную или общинную подать, осуществить выкуп пленных, возместить какой-нибудь урон. Не говорит ли это скорее об очень раннем типе доторговой монеты, чем о существовании города за счет торгового посредничества? Красота incusi и сходство их с инталиями (вырезанными в камне печатями) позволяет видеть в них род ювелирных изделий.

Нумизматическая хронология исходит из того, что монеты с буквами СИ («Сибарис») и им подобные относятся к древнему Сибарису (до 510 года), и что впоследствии таких монет быть уже не могло. От 510 года откладывают назад несколько десятилетий, чтобы Сибарис «успел» начеканить все свои монеты. Так начало чеканки в Южной Италии отодвигают к середине VI века, причем многие приписывают введение денег в Южной Италии именно Сибарису как «богатейшему торговому государству». Но не существует ни одного клада с монетами Сибариса, датировка которого VI веком основывалась бы на чем-то ином, кроме самого факта наличия в них монет Сибариса. А ведь монеты Сибариса встречаются в кладах вместе с монетами IV и даже III века.

Особую роль в осуществлении торговли с этрусками играли сухопутные дороги, проходившие через Апеннинский полуостров. Нет сомнения, что доходы от такого посредничества шли не только на обогащение города и его граждан, но и давали возможность вести независимую политику на юге Италии.

Здесь добывали серебро, а медь, олово и железо привозили с острова Эльба. Из различных городов доставляли ткани, духи, красители и керамику. Историки утверждают, что богатством и могуществом Сибариса восхищался весь эллинский мир. «Великолепием и изобилием сопровождался длительный период dolce vita сибаритов».

Показателем того, что ахейские колонии Великой Греции участвовали в общем процессе исторического развития Древней Эллады, служит созданная в то время «Лига ахейских колоний», которую недолгое время возглавлял полис Сибарис. Возможно, необходимость подобной организации, помимо цели расширения территориальных владений, была продиктована еще и распространением идеологии полиса на все подчиненные территории для единства политической жизни колоний. Это хорошо прослеживается на примере колоний Сибариса – Посейдонии и Метапонта как наиболее сохранившихся и изученных сегодня образцов ахейских колоний.

«Единственный опыт, который ахейские колонисты унаследовали из метрополии и применили в новых условиях колонии – это опыт объединения на основе общности этнического происхождения. Но как только экономические условия позволили Кротону почувствовать свою силу, родственные отношения были принесены в жертву гегемонистским устремлениям и жажде власти».[19]19
  Макарова Е.Е. Ахейские колонии Великой Греции: Сибарис, Кротон, Метапонт. Социально-экономическое и политическое развитие. Автореферат дисс. на соискание …канд наук. – СПб.,2010. – С.5.


[Закрыть] По версии историков, соседний город Кротон уничтожил Сибарис. Если следовать теории Льва Гумилева, то причина военного конфликта между двумя субэтносами – Сибарисом и Кротоном – заключалась в том, что каждый субэтнос всегда был «связан положительной комплиментарностью внутри себя и отрицательной относительно соседей». Две греческие колонии, два субэтноса то ли из зависти и жадности, то ли еще по каким другим причинам, объявили друг другу войну, и одна уничтожила другую.

Понятие полиса как городской территории и окружающей его сельской округи и их обоюдная взаимосвязь сформировались наиболее ярко и четко в ахейских колониях, являвшихся самыми успешными. Может быть, залогом жизнестойкости полиса – этого нового для того времени вида социально-политической общности в Калабрии, явилось возникновение особого типа психологии гражданского единства. Уникальным проявлением личности в условиях полисного строя, например, является Пифагор,[20]20
  Древнегреческий философ, математик и мистик, живший в период около 570 – после 500 до н. э.


[Закрыть] организовавший религиозно-философскую общину – союз пифагорейцев – в Кротоне. Как утверждают историки, Пифагору удалось добиться, по сути, неоспоримой власти, не занимая никаких государственных постов, не прибегая к государственному перевороту. Да он и не нуждался в захвате власти, так как обладал ею по праву рождения, будучи представителем земельной аристократии. Вертикаль этой власти держалась на его учениках. Более сложным для Пифагора, по мнению исследователей, было выстроить горизонталь власти для общества, во главе которого он стоял. И здесь полезным оказался политический опыт Спарты – идеального, по оценкам античных авторов, государства, дававшего неоценимую возможность «равного» приобщения к власти всех посвященных. Но в то же время, организация пифагорейского общества в Кротоне не являлась простым слепком спартанской «общины равных». Творческое преобразование традиций Ликурга, перенесение акцента на морально-физическое очищение человека как личности – вот что в корне отличало организационные устои пифагорейцев от достаточно примитивно-милитаристского спартанского, и явилось залогом долгого существования пифагорейских идей даже после исчезновения самого общества. Вот в этом, как принято считать, и заключалась уникальность ахейских колоний Великой Греции – они были одними из первых, кто встал на путь формирования новых принципов государственного управления в форме полиса как социально-политического и экономического образования (в отличие от того же Сибариса). По существующему мнению, богатый и роскошный Сибарис соседствовал со строгим и добродетельным Кротоном, чьи жители невзлюбили своих богатых соседей. Между этими полисами шло постоянное соперничество. Сибарис раздражал соседей и членов «Лиги ахейских полисов» и, в конце концов, не смог удержать лидерство. Кротон же жаждал занять место Сибариса в коалиции и утвердить свое господство. При первой же возможности была развязана война. Войска кротонцев против сибаритов повел Милон, шестикратный победитель Олимпийских игр и последовательный ученик Пифагора. Жители Сибариса не смогли отстоять свой город.

Существует мнение, что от момента основания до времени небывалого расцвета Сибариса прошло всего пятьдесят лет – случай в истории небывалый. Миф это или реальность?

К середине VI века до нашей эры Сибарис слыл самым богатым и процветающим городом Великой Греции. Историки задаются вопросом: как могли сибариты, имевшие репутацию праздных, ленивых людей, за столь короткое время построить и благоустроить город (с канализацией и винопроводом из свинца), распахать равнину, наладить обширную торговлю, покорить двадцать пять окрестных городов и четыре племени? Как, будучи изнеженными, они могли столько времени поддерживать свое хозяйство в надлежащем порядке и сказочно богатеть? Страбон, как и все остальные, с восхищением писал о том, что окружность города составляла 50 стадий (около 9 км). По размеру он был сравним разве что с Иерусалимом, о котором Гекатей Абдерский в IV веке до нашей эры написал как о величайшем городе мира с населением, правда, не триста тысяч, а в сто двадцать тысяч человек. Но Иосиф Флавий уже в I веке нашей эры оценивал окружность укреплений Иерусалима в 33 стадии (около 5,5 км, именно так определяют окружность города и нынешние археологи). Получается, если верить древним текстам, что Сибарис был больше Иерусалима эпохи Ирода Великого. Его площадь составляла 650 гектаров.

Геродот, ставший гражданином Фурий – города, построенного на месте Сибариса, считал причиной гибели этого полиса, блиставшего во второй половине VI века до нашей эры, поражение в войне с соседним Кротоном. Однако ни точной даты, ни ясной картины происшедшего он не дал. Сибарис был хорошо известен и Плинию Старшему.[21]21
  Геродот – древнегреческий историк (484–425 до н. э.); Плиний Старший – древнеримский писатель-эрудит (приблизительно 23–79 г.)


[Закрыть]

Геоморфологическая характеристика местности (оценивающая рельеф, внешний облик, происхождение, историю развития, современную динамику и закономерности географического распространения), где располагался древний Сибарис, полученная в результате археологических исследований, показала, что слои, соответствующие архаическому периоду, располагаются ниже уровня моря. Это делает раскопки Сибариса практически невозможными. Такое положение является следствием региональной тектонической деформации, которая вызвала смещение границы между сушей и морем в восточном направлении. То есть, город был разрушен стихией и лежит теперь на дне моря. Вот только неизвестно, когда это случилось.

Удивительно, как слово «сибарит» навечно прижилось в нашем лексиконе. «Видимо, это необходимо для времени». Археологические раскопки, сохранившиеся древние рукописи географов и историков помогают сегодня сконструировать текучий образ вечности через события архаичной древности.

О войне кротонцев с сибаритами сохранилось множество интересных легенд – их, без сомнения, многие читали. Например, одна из легенд рассказывает о том, как в ходе боевых действий кротонцы выставили против вражеской конницы группу флейтистов, игравших мелодию, под которую лошади сибаритов были обучены танцевать. Пустившиеся в пляс кони смешали войско, и этот беспорядок в рядах противника использовали в своих интересах кротонцы, нанеся решительный удар.

После сокрушительного разгрома в 510 году до нашей эры или потопления государства-полиса Сибариса Лаос, находящийся на противоположном побережье полуострова, на берегу Тирренского моря, стал прибежищем для спасшихся жителей Сибариса. И в начале IV века до нашей эры Сибарис «возродился» в Лаосе, вновь стал крупным и богатым городом, продолжил чеканить собственную монету и даже построил театр.

Об этом периоде существования Лаоса, как было уже сказано, свидетельствует сохранившаяся серия монет. Другое доказательство мы находим в трудах Геродота. Он указывает, что примерно в 510 году до нашей эры, после падения Сибариса, его жители, сибариты, укрылись в Лаосе (Laus), древнем городе, который находился у истока реки Лао (Laus). Эти сведения лишний раз подтверждают существование города под названием Лаос, по крайней мере с 510 года до нашей эры.

Раскопки в Скалее выявили укрепленный город начала IV века до нашей эры с греческой городской планировкой и много патрицианских домов, среди которых наиболее известными являются так называемые La Casa Con Rampa и Casa Dei Pifosami. Возможно, о нем писал в своем труде Страбон, что Лаос был расположен справа от реки Лао, на границе Лукании и Бруттии. Самые древние находки в Скалее предположительно были отнесены к древнегреческому поселению Сибарис VI века до нашей эры, на месте которого и были постройки римлян. Именно сюда потом и пришли римляне.

Сейчас трудно говорить об облике Сибариса. Можно лишь предположить, что город был типичной ахейской колонией, разве чуть больших размеров: население могло достигать ста тысяч человек, но, по-видимому, было меньше.

Современные археологические исследования предполагают, что поселение сибаритов на берегу реки Лао, недалеко от современной Скалеи (VI–V веках до нашей эры) было расположено на энотрийской земле (юго-запад Апеннинского полуострова). В настоящее время раскопки практически прекратились из-за развития инфраструктуры города, выросшего над предполагаемым Лаосом. Известно лишь, что древний город во времена Плиния уже исчез.

К середине IV века до нашей эры сибариты снова были втянуты в кровопролитную войну теперь уже с италийскими племенами, не желавшими мириться с присутствием греков на своей земле. Сибариты защищались до последнего. Кровавая битва произошла в 389 году до нашей эры на равнине Лао. Это было одно из самых страшных сражений древности, которое, по свидетельствам историков, унесло жизни более десяти тысяч мужчин в молодом возрасте. Древнегреческий историк и географ Страбон писал: «Следует признать, что практически все они погибли от рук варваров – луканов, бруттиев, самнитов…» С тех пор следы Лаоса в истории теряются.

В начале IV века до н. э. Лаос был отвоеван у греческих колонизаторов луканцами, воинственным народом, прибывшим с северо-востока, который там и остался до II века до н. э., начала римского господства. Этот период луканского господства и подтвержден несколькими археологическими находками в Марчеллине, так называемом археологическом парке Лаоса, в котором сохранились остатки ограды, домов и некрополя.