Текст книги "Вересковый мед"

Викфорд прищурился, опалив её взглядом, потом посмотрел на Уилмора и пожал плечами.

– Я всего лишь пёс, найрэ, у меня есть обязанность защищать вашу жизнь, и нет права её отнимать. Предложите что-то другое, госпожа, – он перехватил меч, и голос его прозвучал издевательски. – Может быть, вашу милость?

– Милость?! Какой же милости вы хотите? – воскликнула она.

– Однажды я о ней попрошу, а вы её окажете. – Её глаза блеснули гневом, но Викфорд добавил: – Не переживайте, найрэ, я хоть и пёс, но всё ещё Адемар. Даю слово, что моя просьба никак не затронет вашу честь.

Эрика услышала недовольное бормотание его людей, которым явно не нравилось то, что происходит. А она ведь собиралась не злить их…

– Так вы согласны?

Она судорожно сглотнула и кивнула.

– Отпустите их, – коротко бросил Викфорд, отводя в сторону меч.

– Но, командор, они же придут по нашим следам. Это глупо, – возразили Корин, чуть опуская меч. – И потом…

– С каких это пор ларьет оспаривает приказы своего командора? – резко оборвал его Викфорд. – Я сказал – отпустить! Пытками мы всё равно ничего не вытряхнем из этого полудурка. А вот найрэ Нье'Лири сможет его разговорить, раз она его знает.

Викфорд обернулся к Эрике, шагнул почти вплотную, и произнёс хрипло:

– Хотите сохранить ему жизнь? Так вытащите из него всю правду – кто предатель? Кто послал их сюда убить вас?

Он внезапно схватил её за руку и потащил к одному из трупов.

– Вы знаете его? А вот этого? Или того? Эти люди пришли убить вас, найрэ Нье'Лири! Вы кого-то из них узнаёте?

– Убить меня? – спросила она, начиная осознавать, что произошло.

– Ну а вы как думаете?! – рыкнул Викфорд. – Они хотели сжечь вас живьём, а вы полны глупого сострадания!

Глупого сострадания?! Именно проклятые тавиррцы виноваты в том, что происходит! Что один балерит убивает другого! И что она вынуждена стать предателем своего народа!

Эрика всматривалась в окровавленные лица, и тошнотворный клубок сжимался где-то в желудке. Она узнала одного – он приходил однажды к тёте Бригитте, кто-то из того лагеря, что разбили под Кинвайлом беженцы. А остальные люди были ей незнакомы. Но мысль о том, что псы могут вернуться и в отместку сжечь Кинвайл дотла, заставила её покачать головой и сказать твёрдо:

– Нет, я никого не знаю из этих людей и никогда не видела.

– Тогда каким же дурным ветром сюда принесло этого блаженного? – прищурился Викфорд, вглядываясь в её лицо.

– Я… я не знаю!

– Ну так узнайте! Если не хотите, чтобы нас снова поджарили! И ещё… – он понизил голос так, чтобы его не услышали стоящие поодаль псы. – Если хотите дожить до Кальвиля, никогда больше не поступайте так глупо перед моими людьми. Если хотите чего-то, просто попросите об этом меня. Лично.

– Что, ваши люди не так уж и ценят своего командора? – криво усмехнулась Эрика.

Знала, что зря это говорит, но не смогла удержаться. Вздернула подбородок и посмотрела Викфорду в глаза. Ей казалось, он сейчас её ударит, но он только прищурился, скривился презрительно и ответил:

– Для некоторых, вроде вас, найрэ, месть дороже здравого смысла. А для некоторых, вроде этих псов, месть иногда дороже золота. Не хотелось бы, чтобы в вашем лице первое встретилось со вторым. Так что не стоит злить моих людей и заставлять их ненавидеть вас ещё больше. Ваше сострадание и моё милосердие к этому блаженному может стоит нам всем жизни. И они это понимают. Так что не давайте им больше повода. Ну а меня можете ненавидеть сколько угодно. Но я обещал привезти вас в Кальвиль живой и невредимой. И я это сделаю.

Только в этот момент Эрика поняла, что он всё ещё сжимает её запястье. Она резко выдернула руку и развернулась, собираясь уйти, но Викфорд добавил вдогонку:

– Вы могли бы просто сказать мне «спасибо».

– Спасибо? За что? – она оглянулась на него через плечо.

– Я спас вам жизнь.

Она усмехнулась презрительно и бросила коротко:

– А разве не за это вам платят золотом?

Глава 11. Дорога в Гранард

Не так уж и часто Викфорд шёл против внутреннего голоса, и обычно это были какие-то крайние обстоятельства. Одним из них стала эта поездка в Балейру, ведь герцогу Сенегарду нельзя было отказать. И вот он снова пошёл против своего внутреннего голоса. Понимал, что нельзя оставлять никого в живых, понимал, что не стоит ему идти на поводу у этой балеритской занозы, и особенно на глазах его людей, но ничего поделать с собой не смог.

В тот момент, когда она стояла, раскинув руки, защищая этого сумасшедшего, словно птица своего птенца, он на мгновенье представил, что будет, если он его убьёт или если его убьёт Корин, а она это увидит… Он не хотел, чтобы она такое увидела. Он и сам не знал, почему у него внутри всё восстало против этого, словно он не хотел делать ей ещё больнее. Не хотел, чтобы она ненавидела его ещё больше. Эрика смотрела, сжигая его изумрудом своих глаз, и он чувствовал, как снова ожили под кожей невидимые иглы, как прошили вены, взорвались огнём в крови, и понял, что не может противостоять этому. Этому странному притяжению к зеленоглазой балеритке, которое становится с каждым мгновеньем только сильнее.

Смотрел потом, как она сидит на земле и говорит с этим Уилмором, как он покачивается болванчиком и прижимается лбом к её плечу, а она гладит его по голове, и думал, что эта девушка станет его погибелью. Потому что сегодня он сделал опрометчивый шаг и понимал, что сделает его снова… если она попросит. И даже если не попросит… ведь она не умеет просить. Осознание этого факта стало для него неприятным. Ему не зря дали второе имя – Стальное сердце. Именно потому, что своих решений он давно уже сердцем не принимал. А вот сегодня…

Это было глупо.

Викфорд предпочёл бы испытывать к этой девушке такие же чувства, какие она испытывает к нему. Пусть не ненависть, но хотя бы безразличие. А он испытывал что угодно, только не безразличие. Ловил себя на мысли, что всю поездку наблюдает за этой балеритской пигалицей, пусть и вскользь, краем глаза, но всегда держит её в поле зрения. И лжёт себе, что думает при этом о её безопасности. Думает, да. Но не только об этом.

Думает о том, что она прекрасно держится в седле, что ей удивительно идёт этот мужской костюм и эти собранные в узел волосы… И что когда она не смотрит на него, а куда-то вдаль на небо или на деревья, когда её лицо расслаблено, оно безумно притягательно. И у неё такая нежная улыбка, когда она адресована не ему. И вот последнее его особенно злило.

За что она так его ненавидит? Понятно, что он враг, но лично ей он ведь ничего не сделал!

Он хотел бы это изменить, но в глубине души понимал, что так даже лучше. Что её ненависть – единственное, что удерживает его на расстоянии. Она притягивала его, будила в нём желание, но не такое, как обычные женщины… Вернее, такое, но только гораздо более разрушительное. В нём просыпалась какая-то неведомая сила, она рвала его жилы, ломала кости и тянулась к ней сквозь мышцы, сквозь кожу, и Викфорд давился воздухом, пытаясь уловить аромат спелой малины и цветов. Сжимал пальцы в кулак, стараясь отвлечься от мыслей о том, что снова хочет повторить тот поцелуй со вкусом вереска и мёда. И это стало настоящим наваждением. Губы помнили ответную нежность её губ, пальцы – прикосновение к её телу…

Желать женщину – это нормально. Ненормально желать её вот так, как будто с тебя снимают кожу.

За два дня их путешествия эти иглы желания уже начали сводить его с ума. Но, как ни странно, именно эти иглы разбудили его сегодня на рассвете, толкая прочь, на улицу. Именно эти иглы заставили поднять тревогу, разбудив отряд, а потом метнуться в дом в поисках Эрики. И никогда ещё он не ощущал такого бесстрашия, как в тот момент, когда тащил её за собой по лестнице.

Но теперь иглы снова успокоились и снова превратились в желание, в потребность чувствовать её, видеть, касаться… И он понимал, что это всё не просто так. Это какое-то проклятое балеритское колдовство, попавшее в его кровь вместе со стрелой. И если он не хочет, чтобы король отрубил ему голову или Тревор прирезал где-то на узких улицах Кальвиля, ему нужно избавиться от этого желания.

– Вик, я всё понимаю, королева, и всё такое… Но это и правда глупо, – Корин Блайт нашёл Викфорда позже, когда тот смывал в ручье с себя кровь и сажу. – Надо решать, что делать дальше. Мы лишились двух бойцов, и если отпустим этого полудурка, то сколько их ещё придёт по нашему следу? Эти клятые балериты по нюху нас чуют, что ли! Я тряхнул Куна, что он думает на этот счёт, он сказал, что, может, по следам нашли, а может, у них заклинатель какой есть, кто слышит лес или ещё одна фрэйя. Не всех этих ведьм, похоже, сожгли. А мы тут как на ладони, надо скорее выбираться на рокаду, поближе к гарнизонам. Кстати, тот второй помер. А этого полудурка… слышь, Вик? Может… отпустим для вида. Я там в лесочке, прирежу его, раз уж такое дело. Никто и не узнает.

– Нет, – Викфорд стёр капли с лица и посмотрел на своего ларьета, – пусть живёт. Я обменял его жизнь на милость будущей королевы, кто знает, как скоро она нам понадобится. А насчет следов, у нас же есть фрэйя, – он прищурился, – так воспользуемся этим.

– Хм, может быть… а если она нас надурит? Она же бешеная! – Корин сплюнул на траву и поправил ремень. – Хоть и будущая королева.

– Я с ней поговорю. Хочет сохранить жизнь этому блаженному – поможет нам, – он криво усмехнулся и пошёл к лошадям.

Будущая королева!

Его королева…

Вот это его и бесило…

…её власть над ним, данная этим браком. То, что она уже почти его госпожа, что она вольна распоряжаться его жизнью. И будь он в столице в свите придворных герцога, не знай он её вот так близко, наверное, это не было бы так мучительно. Но здесь, на краю мира, посреди врагов, после всего что произошло, эта мысль просто глодала его изнутри. Не хотел он, чтобы она была для него королевой. Чтобы чувствовала себя его королевой. Не хотел, чтобы имела власть над ним, потому что хотел…

Проклятье!

…хотел обратного.

Он подошёл к Эрике и остановился в двух шагах. Она уже переоделась, смыла сажу и стояла у лошади, что-то укладывая в сумку. Поскольку часть псов осталась ночевать на сеновале, там же бросили и вещи, и очень кстати – во время пожара ничего не пострадало.

– Ну и что рассказал этот блаженный? – Викфорд кивнул на Уилмора.

– Ничего особенного. Он ехал за людьми, за которыми его послали, – ответила Эрика, не оборачиваясь, словно не замечая командора, – его взяли просто потому, что он сильный.

– И кто его за нами послал?

Она обернулась, бросила взгляд в сторону, убедившись, что остальные псы не слышат их разговора, и ответила с вызовом:

– Вы же убьёте их, если я скажу. Вы же сожжёте Кинвайл и всех повесите! Будете пытать или что-то ещё! Нет, я не скажу, кто их послал.

И Викфорду в этот момент захотелось её придушить.

Вот же глупая пигалица!

Она будила в нём зверя своим упрямством и безрассудством, и даже то, что она пыталась таким образом защитить своих людей, её не оправдывало, ведь так она ставила под удар себя. Но на её людей, и на Кинвайл, и на этого полудурка Викфорду было наплевать, а вот на неё – нет.

– А с чего ты решила, что я не сожгу Кинвайл просто так? Не разбираясь, кто именно послал убийц? – произнёс Викфорд тихо и зло.

– Я уверена, что именно так ты и сделаешь. И вся твоя милость, – произнесла она негромко и указала рукой на Уилмора, – просто подачка для отвода глаз. И ещё я уверена, что вы зарежете этого беднягу, едва он отъедет от деревни на десять шагов, а ты донесёшь на Кинвайл в первом же гарнизоне. И его всё равно сожгут. И убьют там всех: мою тётю, стариков, женщин и даже детей. Я знаю вас, – она вздёрнула подбородок, – я шла из разрушенного дома через всю Западную Балейру, спасаясь от таких как вы. И видела, как бывает. Видела костры, на которых сжигали таких как я, и разрушенные деревни… убитых, замученных, голодных, виселицы… Я знаю, что будет дальше, и не хочу вам помогать. И можете меня даже убить за это – я не боюсь умереть.

В словах Эрики не было огня ненависти, только горечь, чёрная, как уголь.

Викфорд смотрел на её лицо и понимал: она и правда не боится умереть, просто не понимает, что умереть можно по-разному. Можно мгновенно, а можно умирать долго и очень мучительно. А может и понимает – слишком уж тяжелы были её слова.

И то, как она сказала это… как настоящая королева, и её спокойная решимость и бесстрашие в этот момент они восхитили Викфорда. Иглы ожили под кожей, пронизывая вены огнём, заставляя ноздри судорожно вдыхать аромат мёда и вереска, а взгляд невольно задержался на её губах. И он, пытаясь подавить это так некстати вспыхнувшее желание, в ярости ударил кулаком по стволу дерева, так, что даже лошади заволновались, и произнёс медленно и тихо:

– Обещаю… хочешь, дам слово… что не трону их. Не трону эти развалины – ваш Кинвайл, не поедем мы назад, чтобы мстить. Я же не идиот! И что ни слова не скажу в гарнизоне. Но я должен знать, кто послал сюда убийц. Чтобы знать, что делать дальше. Ты понимаешь меня? Я хочу тебя защитить! – он наклонился к её лицу. – Эрика, да перестань ты быть безрассудной, ты же не хочешь умереть?!

Она вдруг моргнула, чуть отодвинулась, и на мгновенье Викфорду показалось, что где-то там, в изумруде этих глаз, всё ещё прячутся невыплаканные слёзы.

– Иногда мне кажется, что для меня это было бы лучше. Потому что мне никогда всего этого не забыть, – ответила она, сглотнула и добавила: – Дайте ваше хвалёное слово, что вы не тронете никого. Что не вернётесь в Кинвайл, чтобы мстить. Что не донесёте в гарнизоне, и что ваши люди тоже не сделают этого.

– Я не трону никого, никто не пострадает в Кинвайле, даю слово. Слово Викфорда Адемара, – серьёзно ответил он, – так кто это был?

Она смотрела на него внимательно, и видно было – не верит. И тогда Викфорд вытащил кинжал из ножен и протянул ей ручкой вперёд.

– Если нарушу слово – можешь убить меня, – он усмехнулся и добавил, – ты ведь уже пыталась, теперь знаешь, как надо бить правильно.

Её ноздри дрогнули, и губы тронула ответная усмешка. Эрика взяла кинжал и резким движением воткнула его в узловатую кору вяза, прямо рядом с головой Викфорда.

– А ты не надейся, что снова сможешь остановить меня слащавым поцелуем! – фыркнула она. – Я и правда убью тебя, если нарушишь слово.

– Не сомневаюсь. Так кто? – спросил он, вглядываясь в её лицо.

– В день отъезда к дяде Тревору в Кинвайл приезжал Тьен Нье'Риган – сын найта с севера из клана Орешника, – почти шёпотом ответила Эрика, оглянувшись через плечо на псов, – я слышала их разговор. Северные кланы против мирного договора, и он угрожал дяде, обещая разобраться со всем по-своему. Видимо, в посёлке беженцев возле Кинвайла у него были свои люди, это они и пошли по нашим следам. Уилмор не виноват, его отправил отец – нести их поклажу. Он даже не знал, куда они идут. Он не знал, что я внутри, когда поджигал дом. Он никогда бы не причинил мне зла.

Эрика замолчала и принялась застёгивать сумки. А Викфорд смотрел на неё и ощущал что-то странное: внезапно захотелось тронуть её за подбородок, приподнять лицо и заглянуть в глаза. Убрать с её щеки выбившуюся прядку, сказать, что всё будет хорошо и не стоит ей переживать за Кинвайл…

И он снова почувствовал её запах: дикой малины, луговых цветов, вереска и мёда, и кожу начало жечь так, будто под ней прорастали невидимые побеги, стремясь ей навстречу.

Проклятье! Проклятье! Да как же избавиться от этого притяжения!

– Я дал тебе слово. Но и ты тогда должна нам помочь, – произнёс он, отодвигаясь подальше от неё, и прислонился спиной к дереву.

– Помочь? Чем же? – удивилась она.

– Ты же фрэйя, ты слышишь лес. Они как-то нас нашли, и я должен знать как, чтобы сбить всех со следа.

– А что будет с ним? – Эрика указала на Уилмора. – Вы его отпустите?

– Его нам придётся взять с собой, если ты не хочешь, чтобы он привёл по нашим следам новых убийц. По крайней мере, он доедет с нами до ближайшего гарнизона, а потом я его отпущу.

Эрика посмотрела на Викфорда с недоверием, будто пыталась найти в его лице признаки обмана, а потом кивнула коротко:

– Хорошо.

– Ну вот видишь, оказывается, мы можем поладить, – он сделал попытку улыбнуться, но в ответ встретил лишь изумрудный лёд.

– Не обольщайся на этот счёт! – Эрика шагнула ему навстречу, оказавшись неожиданно так близко, резко выдернула кинжал из ствола дерева и как-то странно посмотрела на рукав его куртки, туда, где белели остатки герба Адемаров.

Она пахла вересковым мёдом…

И желание схватить её за плечи, встряхнуть, как следует и… поцеловать нахлынуло на него с такой силой, что Викфорд замер на мгновенье, пытаясь не дышать, а потом оттолкнулся от дерева и быстрым шагом пошёл прочь.

К Дуарху эту заносчивую пигалицу! Связал бы её, бросил поперёк седла и отвёз в Кальвиль как можно скорее! Лишь бы не видеть больше! Убил бы!

Он подошёл к лошади, рванул седельную сумку и достал наконечник стрелы. Разыскал Куна на берегу ручья, где тот набирал во фляжку воды.

– Что это за руны на стреле? – спросил он, бросив наконечник на траву.

Кун взял сломанную стрелу в руки и некоторое время вертел её, рассматривая надписи.

– Это старшие руны – язык заклинателей, – произнёс он, наконец, – я их не знаю.

– А кто знает?

Кун заткнул фляжку пробкой и ответил задумчиво:

– Мало кто. Сожгли всех заклинателей, о ком я слышал. Некоторые фрэйи знают, старшие фрэйи, но их тоже мало осталось.

– Что, во всей Балейре никто не может прочесть эти треклятые руны?! – зло спросил Викфорд.

– Прочесть-то могут, но этого мало. Надо ещё и истолковать правильно, – ответил Кун.

– Ну, а просто прочесть?

– У Гранарда живёт одна женщина, она читает старшие руны. Я слышал, она помогает тавиррцам, может, она и истолкует.

Викфорд подумал, что Гранард не совсем по пути, но ноздри всё ещё ощущали запах мёда и цветов, и губы жгло от желания, и он спросил коротко:

– Дорогу знаешь?

– Да кто же не знает дорогу в Гранард! – глаза Куна загадочно блеснули.

* * *

Эрика стояла под сенью тиса, положив ладони на ствол старого дерева. Она обещала Викфорду узнать, как их нашли нападавшие…

Как они их нашли? Да откуда ей знать!

С того самого дня, как Эрика перестала пить отвар, как сняла браслет, она думала, голос леса вернётся. Проснётся её Дар, ведь старая Фло перед помолвкой провела обряд, открывая её лесу и Ясноликой. Её глаза снова стали зелёными, но голос леса она так и не услышала. Не только голос, но даже и шёпот. И всё, что она слышала сейчас: как шелестят деревья, да насвистывают птицы.

Она прислонилась лбом к стволу.

Откликнись, ягодный тис!

Но могучее дерево молчало.

Если псы узнают о том, что она не может им помочь, они могут убить Уилмора. Они и её могут убить, ведь кто она такая без Дара? И кому вообще нужна?

Эрика вспомнила, как дядя Тревор говорил с Викфордом в Кинвайле – нахваливал её. Что она самая сильная фрэйя во всей Балейре. Что в ней течёт особая кровь – с искрой янтаря, она – наследница Янтарного трона, и что только она может передать Дар королю Раймунду. Зачем он так сказал? Это же ложь…

Она не самая сильная фрэйя. Она вообще ещё не фрэйя! Девочек с искрой янтаря начинают учить с десяти лет и готовить к нужному дню. Вот и её готовили. И она умеет плести руны, знает тексты заклинаний, обряды и сотни рецептов разных отваров, но всё это бесполезно, пока в ней не проснётся Дар. Без Дара это всего лишь слова, знаки и чай из трав. Но в её жизни нужный день так и не наступил из-за войны, из-за разрухи и людей с головой белого волка на гербе…

А что ей делать теперь?

Фло сказала, что Дар проснётся, когда её отвар выйдет из тела полностью. Прошёл целый месяц – и её глаза вновь стали зелёными, но если раньше она слышала хотя бы шёпот леса, какие-то отголоски, то теперь совсем ничего, кроме посвиста соек и журчания ручья. А ещё Фло сказала, что напиток, тот, который она везла с собой, нужен вовсе не за тем, чтобы усиливать желание. Дядя не разбирается в тонкостях магии фрэй. Просто этот напиток разбудит в ней Дар, если этого не произойдёт раньше, так что в первую ночь ей не нужно волноваться.

– Фрэйя сама управляет своими желаниями, не слушай Тревора, – усмехалась Фло, рисуя руны на её ладонях. – Если ты решишь, что тебе нужен этот мужчина – он будет твоим. Никуда он не денется.

И кому ей верить? Тревор не знаток зелий, а Фло не из их клана… Вот если бы мама рассказала об этом раньше!

Эрика вздохнула. Не стоит псам знать, что Дара в ней нет. Запутать врагов можно и безо всякого Дара, всё-таки она охотница и читать следы умеет не хуже любого следопыта. И запутывать, конечно, тоже. Так что она, пожалуй, просто соврёт Викфорду что-то правдоподобное. А там видно будет.

Но если Дар так и не проснётся? Зачем она нужна будет королю Раймунду вот такая? А если напиток не поможет? Достаточно ли будет просто мирного договора и того, что она наследница Янтарного трона? Или её тоже отправят на костёр, как и её мать?

Чем дальше они удалялись от Кинвайла, тем тревожнее были её мысли. Эрику пугало это неопределённое будущее.

Какой он – этот Раймунд? Будет ли он с ней жесток? Её пугало ещё и то, что она попадёт в лапы к своему врагу, и кто знает, не захочет ли он однажды отомстить ей за те потери, которые тавиррцы понесли в войне?

Эрика достала фляжку, которую дал дядя Тревор, открыла и понюхала.

Может, попробовать немного? Если не пить всё, просто несколько капель, один глоток, вдруг Дар проснётся? Или она хотя бы что-то почувствует? Может, тогда ей будет не так страшно.

И она решилась. Сделала один глоток и закрыла фляжку.

* * *

– Вик, скажи мне правду – за каким гнусом мы попрёмся в Гранард? Это вообще-то, в другую сторону. И там небезопасно. Зачем рисковать? – спросил Корин, внимательно выслушав Викфорда. – По наши следам идут клятые балеритские мятежники, а ты предлагаешь ехать в Гранард?

– Никакого риска, я договорился с балериткой. Она выяснит, как они нас нашли, и запутает следы.

– Ты вообще уверен, что эта бешеная и в самом деле заметёт следы? – синие глаза Корина Блайта блеснули холодом.

– Она фрэйя, и самая сильная, не зря же она невеста короля, – ответил Викфорд, наблюдая за тем, как собирается отряд. – И потом, если ты не заметил, они хотели её убить, так что она и сама не хочет умереть.

– А вот мне так не показалось, – буркнул Корин, натягивая куртку и пристёгивая меч, – но это дело десятое. Так за каким мы всё-таки прёмся в Гранард, хотя ещё с утра туда не собирались?

Викфорд смотрел на Корина и думал: что бы такое соврать ларьету, чтобы он поверил? Не скажешь же ему правду! Что балеритская пигалица ранила его заколдованной стрелой, и он теперь хочет её как ненормальный! Хочет невесту короля! Не хватало ещё, чтобы его псы усомнились в том, что их командор всё ещё дружит с головой и… остальными частями тела.

– Нужно проверить одну важную вещь, – произнёс Викфорд как можно более серьёзно, – я слышал кое-что, но не могу тебе сказать, это касается короля.

– И с каких это пор ты стал лизать зад королю, Вик? – прищурился Корин. – Давно ли мы стали служить Рябому? Я понимаю, что ты задолжал Сенегарду, но одно дело – стрелять верров по границе для герцога, а другое – лезть в пекло во имя короля. Оно мне не надо, понимаешь? У всего есть своя цена, Вик, и подставлять шею за Рябого я не подписывался… за эти деньги. Вот кабы сумму утроили, тогда другое дело. Так что ты подумай, не лучше ли махнуть на юг напрямки? Сделать то, за что нам плачено – доставить девицу. А то тут в каждом овраге торчат балериты с луками.

– Корин, ты никак струсил? Скажи, что на тебя нашло, не припомню раньше, чтобы ты боялся лезть в драку. Так что с тобой сейчас? – Викфорд подошёл к ларьету.

– А то, Вик, а то… Вижу я, что эта девчонка в мозги тебе влезла, – произнёс Корин, понизив голос, – и кончится это виселицей или топором, а мне оно не надо. Так что или ты мне скажешь, за каким гнусом мы так внезапно едем в Гранард, или разорвём наш договор прямо здесь. Я должен знать, за что именно лезу в пекло. Если за тебя – то одно, если за эту бешеную – то нет.

– Стрела… – ответил Викфорд, понимая, что уйти от правды хотя бы частично ему не удастся, – которой меня ранили… а под Гранардом живёт ведьма. Кун сказал, она может прочесть руны на стреле.

– Всё так плохо? – Корин указал глазами на плечо Викфорда.

– Это не простые стрелы, понимаешь? Мне нужно узнать всё о последствиях. И сделать это надо пока мы здесь. До Гранарда пара дней пути, не так уж много мы потеряем.

– Почему сразу не сказал?

– Потому, – отрезал Викфорд. – Не сдохну я, не переживай. А теперь по коням, у нас впереди длинная дорога, да не трепись среди наших об этом.

– Я нем как карась! – хмыкнул Корин.

Викфорд сел на лошадь, оглянулся и нашёл глазами Эрику. Она уже была в седле, а рядом этот полоумный – теперь он следовал за ней как хвост. Но, может, это даже и лучше – всё-таки дополнительная охрана.

– Веточка тополя, веточка ивы…

– Что он всё время бормочет? – спросил Викфорд, поравнявшись с Эрикой, придерживая коня и глядя на Уилмора, который повторял одни и те же слова.

– Ничего. Он просто напуган, и это бормотание его успокаивает, – ответила она, – что и не удивительно – вы же хотели его убить.

Викфорд собирался проехать снова во главу отряда, но что-то его удержало, может, то, что в словах Эрики в этот раз не было неприкрытой ненависти, а, скорее, просто желание его поддеть. И ему захотелось остаться, хоть и понимал, что дурак, что не надо ему с ней говорить, а не смог удержаться.

– Ну… ты же его спасла, – усмехнулся он, – надеюсь, в дальнейшем у меня не будет повода желать его смерти. Так что там с твоей частью нашего уговора? Ты узнала, как они нас нашли? – Эрика посмотрела на гриву лошади, и Викфорд видел, что она не хочет отвечать, просто тянет время, наматывая поводья на кулак. – Не заставляй меня пожалеть о моём милосердии, – произнёс он тихо, так, чтобы слышала только она.

Он видел, как Эрика напряглась от этих слов, и ответила так же тихо и, не глядя на него:

– Один из… нападавших был следопытом. Он шёл за нами и вёл остальных. По свежему следу найти нас было нетрудно. Но его убили в деревне.

– В самом деле? Так просто? – Викфорд прищурился, вглядываясь в её лицо. – И ты не врёшь мне?

Эрика вспыхнула и посмотрела на него с вызовом.

– Не вру.

– Ну и как ты это узнала? Расскажи, – спросил он, ощущая, как снова под кожей оживают иглы.

Когда она вот так вспыхивает от его слов, в нём самом будто загорается огонь и тянется к ней невидимыми ветвями.

– Я же фрэйя, – она усмехнулась, – я слышу лес.

– Ладно, фрэйя, – он хмыкнул, – теперь скажи, как сделать так, чтобы они нас больше не нашли по этим следам?

– Нужно выехать на большую дорогу, чтобы следы смешались с чьими-то, – она как-то запнулась и добавила ещё тише, – а я… я сделаю руну, дальше она запутает их.

Викфорд всматривался в её лицо и не мог понять – она что, врёт ему? Она явно что-то недоговаривает, только вот что? Ну не пытать же ему этого придурка, чтобы она сказала правду?!

– Эрика? – спросил он тихо и даже сам не знал, почему её имя ему хочется произносить вот так, чтобы никто не слышал. – Ты же не обманываешь меня? Ведь если это так…

– Нет! Я не обманываю… И я… я хотела спросить вас кое о чём…

Он удивился. Что-то было новое в её голосе… она просит? Да неужели?!

– Спросить? О чём?

– О короле.

– Хм… Я слышал, ты расспрашивала о нём барристера, разве недостаточно того, что он рассказал?

– Вы подслушивали наш разговор? – она снова вспыхнула.

– Не подслушивал. Слышал. Есть разница. Так чем тебя не устраивает рассказ мэтра Тейна?

– Он боится говорить правду.

– И ты думаешь, что я не боюсь? – он усмехнулся, разглядывая её.

Она смущается… Ну да, теперь понятно, что она хочет спросить. И, ясное дело, барристер правды не скажет, ничего кроме: «Его Величество мудр и преисполнен достоинства!»

– А ты боишься её сказать? – она повернула голову и вздёрнула подбородок.

И снова опалила его изумрудным огнём. А в её напускной храбрости он увидел, что именно она хочет узнать о короле.

Какой он мужчина… Привлекателен ли…

Викфорд внезапно представил рябого Раймунда в халате, колпаке и ночных туфлях, как он идёт в спальню, и за ним закрывается дверь, а Эрика ждёт его там… И что сейчас, глядя ему в глаза, она тоже думает об этом. И она хочет, чтобы Викфорд опроверг то, что болтают о Рябом в придорожных тавернах, чтобы своего будущего мужа ей было за что любить, чтобы он ей понравился…

Понравился?!

Викфорд и сам не ожидал, что это так его взбесит. Это понимание внезапно обожгло изнутри, словно в кровь щедро плеснули уксуса. Иглы ожили, вонзились в вены, и в этот момент ему показалось, что терзают они его как-то особенно сильно.

– Боюсь? – он усмехнулся криво. – Это вряд ли. Я ведь служу не королю. Я поданный герцога Сенегарда, и король хоть и имеет надо мной власть, но не напрямую. Так что именно ты хочешь узнать о Его Величестве?

Он впился в Эрику взглядом, и она смутилась, покраснела, закусила губу и стала такой красивой в этот момент, что ему захотелось просто убить клятого короля!

Ты дурак, Вик! Перестань на неё пялиться! И не вздумай даже говорить о короле плохого! Если барристер донесёт, тебе мало не покажется!

Но он снова не смог удержаться. Ему хотелось изгнать из её головы мечты о Раймунде и светлые картины будущей супружеской жизни. И он сам начал, стараясь говорить нарочито безразлично, но не сводя при этом с Эрики глаз:

– Наш король, он… большой. Крупный, как медведь. Можно даже сказать – толстый, но что поделать, если любишь поесть, как он. Когда-то он переболел лихорадкой, и теперь всё его лицо покрыто рытвинами, за что все зовут его Рябым, но за такие слова полагается двадцать плетей, так что вслух этого говорить тебе не советую. Он скор на расправу и бывает груб даже с придворными дамами. Он очень шумно дышит – виноват сломанный нос, и не слишком любит мыться. Да, есть за ним такое. Зато очень любит сыр с луком и… красивых женщин…

Эрика посмотрела на Викфорда в ярости – сразу видно, поняла, что он говорит это специально, надеясь её задеть. Но пусть уж лучше ненавидит его, чем едет и думает о том, как понравиться королю и лечь в его постель!

Только ярость Эрики была короткой, она перехватила поводья, выпрямилась и, отбросив волосы за спину, воскликнула с притворным восхищением:

– Надо же! Какой интересный человек! Расскажите подробнее, а чем он увлекается? Охотой? Я хочу как можно больше знать о своём будущем муже! Что он любит?

Эти слова как ветви шиповника прошлись по сердцу Викфорда. И в этот момент он подумал, что лучшее для него – это уехать в голову отряда и до самого Кальвиля не оглядываться на эту зеленоглазую занозу. Но вместо того, чтобы прислушаться к голосу мудрости, он тоже выпрямился в седле и ответил, зная, что бьёт наотмашь: