Текст книги "Чёрная королева: Опасная игра"

– Невесту? Что за бред!

Рикард сделал молниеносный выпад в тот самый момент, когда она не ожидала, и выбил баритту из её руки. И прежде чем она успела хоть что-то сделать, он толкнул Эрионн на копну сена и приставил лезвие к горлу.

– Ну вот, теперь ничто не помешает нам закончить беседу.

Она напряглась, приподнялась на локтях, но Рикард перехватил её взгляд и добавил:

– Потянешься за кинжалом, и я тебе ключицу сломаю, – кончик лезвия скользнул чуть ниже, с горла в вырез рубашки и остановился у верхней пуговицы. – А теперь, я хотел бы услышать ответ на один очень интересующий меня вопрос.

– И на какой же? – она чуть прищурилась, оценивая взглядом лезвие, и усмехнулась.

– Кто… ты… такая? И что ты здесь делаешь?

– Ну, вообще-то, это уже два вопроса.

– А я и не тороплюсь.

Она вдруг улыбнулась очаровательно и лукаво, расслабилась, выдохнув, повела полуобнаженным плечом и, слегка закусив нижнюю губу, посмотрела на него с вызовом.

Демоны Ашша! Зачем она это делает?!

– Если вы не скажете, кто это сделал, я накажу вас обоих. Накажу за это! Мне стыдно перед леди Фионой! – восклицает мать.

И они стоят перед ней, раскрасневшиеся от долгой беготни и потупив глаза. Сестра, как обычно, прячет руки за спину, стоит, закусив нижнюю губу, и смотрит исподлобья лукавым взглядом. И Рикард знает, что сейчас она, конечно же, извинится, выступит вперед и скажет, что это она, что она нечаянно, оступилась или упала, и её простят. Её всегда прощают. Потому что она смелая и честная. А ему скажут, что он уже взрослый и ведет себя, как мальчишка, подначивая сестру на глупости.

Но он её не подначивал! И да, он дурак, что согласился с ней играть. Дурак, что позволил взять себя на слабо, что он не сможет забросить мяч в открытое забрало рыцаря в доспехах. Он и забросил.

А вот она нет. А ваза эта дурацкая стояла как раз внизу.

И поэтому он в очередной раз возьмет вину на себя.

Потому что он мужчина. Потому что она младше. Потому что ябедничать нехорошо и недостойно.

Но вазу из красного стекла в гостиной разбила все-таки она. И почему он должен это терпеть? Нет, он никогда больше не будет играть с ней!

Рикард тряхнул головой.

Наваждение.

Проклятье! Как она это делает? Как умудряется так быстро влезть ему в голову! Эти воспоминания! Она достает их, как фокусник цветы из рукава.

Нет, он больше не поддастся её очарованию. Она, как ядовитый цветок, прекрасный и опасный одновременно. И он не купится больше на её отражения.

– Даже не пытайся! – произнес он, и голос его внезапно охрип. – Прекрати сейчас же, или я убью тебя без сожалений.

– Что прекратить? – спросила она удивленно, и удивление это было искренним.

– Ты знаешь, что! А теперь давай вернемся к моему вопросу.

Но вернуться к вопросу они не успели. Со стороны входа в конюшню послышался шум, и в проеме показалась дюжина селян, вооруженных вилами и цепями. А перед ними мальчишка, рыжий и веснушчатый, видимо, сын хозяйки постоялого двора.

– Тута они! – мальчишка крикнул, указывая на них пальцем. – А те, видать, сбегли!

– А ну, пошли прочь отседова! – рыкнул крупный мужчина в длинном кожаном фартуке и, судя по измазанному сажей лицу, скорее всего, это был кузнец.

Он держал в руках косу. И драться с ним и толпой вооруженных селян было бы глупостью.

Рикард отвлекся лишь на мгновенье, но ей этого было достаточно. Эрионн вывернулась, как змея. Выскользнула из-под лезвия, пнула его ногой под колено и, подхватив баритту, бросилась к другой двери.

– Не убежишь! – крикнул Рикард и помчался следом.

Но она бегала быстро.

Она успела подхватить и сумку, и плащ, и когда Рикард выскочил к коновязи, она уже удалялась от него в клубах пыли.

– Всё равно ведь поймаю! – крикнул он, вскочив на коня, но тут же съехал на землю вместе с седлом.

– Да чтоб тебя!

Подпруга порвалась.

Вернее, нет. Она была перерезана.

– Ведьма! – крикнул он ей вслед и пнул коновязь в сердцах. – Я всё равно тебя найду!

И рассмеялся, вытирая лицо рукавом.

Глава 9. Леди, притягивающая неприятности

Гостиница в Лиссе была вполне приличной. Три этажа, большие комнаты, даже горничная пришла, застелила свежую постель, поинтересовалась, не желает ли миледи принять ванну. Пять лей.

Миледи желала принять ванну больше всего на свете. И это было почти счастьем – ванна и свежая постель и, наконец-то, ощущение хоть какой-то безопасности. Нормальная еда…

Кэтриона написала несколько писем: Магнусу, Ребекке и Рошеру, и отдала их командору Ордена в Лиссе. Сообщила, что напала на след и, возможно, поедет в айяаррские земли.

На обратном пути от особняка, который занимал Орден, поехала через торговый квартал купить теплых вещей. Вершины гор, видневшиеся в просветах улиц, были уже в снегу. В городе ветрено и сыро. В день её приезда сорвался дождь, нудный и мелкий, затянув небо низкими серыми тучами. Он шел с утра и весь день, а к вечеру сильно похолодало. Ветер гнал желтые листья по мостовым, и единственное чего ей хотелось – оказаться у камина и послать треклятую печать ко всем тварям в Дэйю. Дождь и холод Кэтриона не любила больше всего на свете.

Стоя под навесом лавки и глядя на развалы теплых айяаррских плащей из козьей шерсти, она впервые почувствовала это…

За ней кто-то следит.

Взгляд этот ощущался холодом по спине, и арры на плече ожили.

Она надела один из плащей, рассматривая себя в начищенное до блеска блюдо, любезно подсунутое продавцом, повернулась, как будто разглядывая себя со спины – никого. Улица была полна народу, но никого, кто бы привлек внимание, она не заметила. Может быть, показалось?

Нет. Не показалось.

Арры горели на плече так, что хотелось потереть руку.

Псы? Едва ли они могли найти её в таком большом городе, да ещё и так быстро.

Да и псы не слишком-то умны в вопросе маскировки.

Она расплатилась и, взяв сверток, двинулась дальше, найдя подходящую лавку, в которой был выход на противоположную улицу. Прошла через неё стремительно и спряталась за угол, наблюдая. Стояла некоторое время, но никто не появился. И она вернулась к своей лошади.

Может, все-таки показалось? Может чьё-то мимолётное внимание? Воришки, к примеру, который хотел срезать кошелёк…

Но у гостиницы это чувство появилось вновь. Уже в дверях Кэтриона остановилась, пропуская выходящую пару, и снова невзначай оглянулась. Улица была пуста. Косые струи дождя, одинокая повозка с кучером, погонявшим мокрую лошадь в надежде быстрее попасть домой, и больше никого.

Кэтриона отдала хозяйке плащ – просушить над огнём и вернулась в комнату. Бросив вещи, села в кресло, потёрла виски и погрузилась в Дэйю.

А там её ждал неприятный сюрприз.

Нить вдруг сделала петлю и резко повернула на север. В предгорья.

– Да чтоб тебя! – прошептала Кэтриона.

Ведь ещё вчера же нить вела на восток, что изменилось? Может, нить эта и вовсе обманка? А она едет за ней, как ослик за морковкой! Куда она вообще её приведет? В лаарские земли?

Но нить не только повернула, она стала шире и ярче, и зов её был уже совсем другим. Тревожным. Звенящим. Настойчивым.

Быть может, кто-то держит печать при себе, и этот кто-то сейчас поехал в предгорья? А значит, нужно ехать за ним.

Но мысль эта ей совсем не понравилась.

Ехать одной?

Осень. Горы. Туман. Ничейные земли. Война…

Одно дело Таршан, хоть и айяаррская земля, но большой город, и айяарры из прайда Тур нейтральны в войне. Там ей, по большому счету, ничего не грозило, но предгорья….

А предгорья – ничейная территория. Отвоёванная у Ибексов земля и заселенная теми, кто не боится жить по краю военных действий. И теми, кто охоч до лаарских богатств – пушного зверя, золота, янтаря и чёрного кедра. И это не слишком добропорядочные люди…

Путешествовать там одной было бы не слишком благоразумно.

Но посмотрев сегодня на бойцов Рошера, которые упражнялись во дворе особняка, принадлежавшего Ордену, полуголых, бритых и злых, Кэтриона передумала брать с собой кого-то из них. Ей нужно быть незаметной, а с ними это вряд ли возможно, и легко будет спугнуть того, у кого сейчас печать. Она будет осторожна. Просто выяснит у кого печать, а потом пусть костоломы Рошера сами разбираются.

Среди сумрачных полей нить была уже не лентой, а огненной дорогой, и Кэтриона пошла глубже, посмотреть что там. Это потребует усилий, а Источник далеко, но уж лучше так, чем ехать в ничейные земли, не зная зачем. Кэтриона закрыла глаза.

Серые травы колышутся под призрачным светом луны в облаках…

Видения Дэйи символичны. Всё выглядит в ней другим. Истинной сущностью или предназначением, своей мечтой или целью. Чьими-то образами и воспоминаниями…

И иногда невозможно понять, что она тебе говорит.

Там в Дэйе Кэтриона была ласточкой. Быстрой черной птичкой с алым пятном на груди. Почему? Она не знала. Там она ощущала себя такой.

Может, потому, что она не любит холод?

А может, потому что за все те годы, что её учил и воспитывал Магнус, она научилась стремительно уходить от тварей, обитающих в Дэйе.

Она мчалась меж сумрачных лесов, скользя прямо над алой лентой дороги, мысленно задавая вопрос, куда она ведет её, и внезапно перед глазами возникли фигуры. Не твари или чудовища, не люди, не звери – фигуры из чёрной кости. Круглое основание, воротник, кираса – это пешки. Лежат посреди поля, а вокруг – пепелище. Старые дубы стоят, воздев к небу обугленные ветви, а под ними не трава – нити пепла: чуть дотронешься и рассыпается всё в прах, и запах дыма отчетлив настолько, что горло сковывает спазм. А посреди пепелища чёрная фигура в мантии, увенчанная короной. Король?

Что это за место?

Дэйя отвечает неохотно…

Место, где пешка становится королевой…

И огненная дорога огибает мертвые дубы и уходит оттуда в Таршан.

Кэтриона открыла глаза.

– И как это понимать?

Фигуры из черной и белой кости. Ашуманская игра шатра́ндж, не так давно перебравшаяся в Коринтию. В Рокне у неё есть один знакомый пари́фик из университета, он и научил её играть. Говорил, что у неё талант.

И она знала – пешка становится королевой, лишь дойдя до края доски.

Место, где пешка становится королевой…

Что это означает?

Это означало лишь одно – нужно обязательно посетить это место. Собрать осколки памяти, спросить тех, кто хоть что-то о нем знает.

Голова налилась тяжестью, такое глубокое погружение в Дэйю всегда утомительно. Кэтриона достала из сумки шкатулку, надеясь, что, быть может, она узнает что-то новое и о ней, взяла её в руки, погладив лаковую поверхность, откинулась на спинку кресла и не заметила, как задремала, держа её в руках…

Мужчина высок. Нос с легкой горбинкой, загорелое лицо. Серые глаза.

Он опускается перед девочкой на одно колено, не боясь испачкаться о мокрую прибрежную гальку, и протягивает ей деньги.

Пятьсот ланей за один танец! Ей никто и никогда не давал таких денег!

Но ей страшно. Монеты лежат на ладони, поблескивая, и ладонь у него красивая с длинными пальцами, на одном из которых большое кольцо с сапфиром. Он одет богато: в коричневый бархатный камзол и шляпу с пером, и пахнет от него хорошо лавандовым мылом и кедром.

– Меня зовут Бертран. Не бойся. Бери, – он протягивает деньги и спрашивает, – кто научил тебя так танцевать?

– Мама…

Видя, что девочка сомневается, мужчина берет её за руку и кладет деньги в ладонь.

– Когда будешь танцевать снова? Я приду и принесу тебе новые туфли. И платье. Хочешь?

Новые туфли…

Её ноги уже почти привыкли к каменным мостовым и набережным Рокны. Днем – разогретым солнцем, а ночью – холодным и мокрым от прилива и прибоя, лижущего гранитный берег. Не могут они привыкнуть только к грязи, к навозу и лужам вонючей воды поверх глины. И поэтому она всё время их моет…

За новые туфли она бы станцевала для него отдельно. Пусть не такие, какие были у неё раньше, с красными бантами и вышивкой в виде роз. Любые, простые из толстой кожи со шнурками и деревянной подошвой, лишь бы не касаться ступнями зловонной жижи, попадающейся тут и там в Нижнем городе.

– Я буду завтра танцевать под Красным мостом. В полдень. Приходите.

– Я приду. Ты любишь халву? Или лукум?

Она любит и халву, и лукум, и орехи в меду! Вот только ела она их очень-очень давно…

И глаза девочки блестят, а Бертран улыбается и говорит:

– Я принесу.

Кэтриона открыла глаза внезапно.

Сумрак, деревянные балки под потолком.

Где она?

Это просто сон. Она в Лиссе, в большой трехэтажной гостинице. Пальцы ощутили шерсть овечьей шкуры, наброшенной на колени для тепла. И шкатулку в руках – та светилась алым. А на ресницах дрожали слёзы.

Она что, плакала?

Опять её тревожила чужая память. И снова эта девочка, танцующая вайху. Она смотрела на мир её глазами и чувствовала её боль. Чужая память всегда мучительна. Захотелось окунуть лицо в воду, чтобы смыть чужие воспоминания.

Плечо горело там, где его проткнул бариттой Драдд в стычке на постоялом дворе. Вроде мазь Адды помогла, и края раны сошлись, с чего ей так болеть?

Но…

Болела не рана. Это защитные арры горели на плече чуть повыше раны, предупреждая об опасности.

Проклятье!

В комнате кто-то был. Он стоял за левым плечом возле стены у окна.

Сейчас Кэтриона остро почувствовала его присутствие и, погрузившись на миг в Дэйю, увидела в том углу плотный сгусток тени – огромного чёрного паука.

Паук?

Большое брюхо из клубящегося дыма и длинные мохнатые лапы приподняты вверх. Паук был готов к прыжку.

Она разжала пальцы, державшие шкатулку, переместила их на рукоять кинжала на поясе и бросилась из кресла на пол, перекатившись через спину как раз в тот момент, когда он напал.

В комнате было темно, хмурый вечер сгущался за окнами, на столе горела одна тусклая свеча да ещё слабо светилась шкатулка. Пламя дернулось, отбросив на стену мелькнувшую тень, и погасло. Нападавший успел схватить Кэтриону за ногу, но она тоже не промахнулась – полоснула его кинжалом, и в тот же миг что-то обожгло ей руку повыше запястья – у него тоже был нож.

Он вскрикнул глухо, скорее, прорычал. И Кэтриона оттолкнула его ногой, перекатилась еще и, вскочив, швырнула в него кувшин, чашу с водой и стул. Выбежала наружу, на лестницу и, захлопнув дверь, услышала, как в комнате что-то загрохотало, а потом всё стихло.

– Проклятье! – прошептала она, глядя на порез на предплечье.

Слава богам, нож прошел вскользь!

Она метнулась вниз и, прихватив у хозяйки канделябр со свечами и увесистую кочергу, вернулась и медленно открыла дверь в комнату.

Окно было распахнуто, и нападавшего уже не было. Она бросила в угол кочергу, подхватила баритту и кинжал, зажгла ещё свечей и осмотрелась.

Он не оставил следов. Никаких.

Как он вообще забрался в комнату?

Выглянула в окно. Высоко и…

– Да какая же наглость! – воскликнула и, перехватив поудобнее оружие, вышла из комнаты. – Вот же подлый гаденыш!

Рыжий конь стоял у коновязи, тот самый, подпругу которого она перерезала вчера на постоялом дворе.

Кадор! Или как его там… Сейчас она точно его убьет!

Она спускалась по лестнице очень осторожно, оглядывалась, держа наготове оружие, но за дверью и внизу никого не было. Впрочем, хозяйка, покосившись на её окровавленную руку и кинжал, тут же выдала, что мужчина на рыжей лошади изволит принимать ванну.

Ванну? Ванну! Надо же! Кто бы поверил!

Кэтриона хмыкнула, поднялась по лестнице, туда, где в торце коридора находилась комната с ванной, распахнула пинком дверь и ворвалась внутрь.

В одной руке баритта в другой кинжал, а в душе злость. Но ни кинжал, ни баритта не понадобились. Да и злость вдруг куда-то исчезла.

В комнате действительно стояла большая деревянная лохань с водой, а на полу множество свечей в плошках, и её недавний соперник лежал в ней с намыленной головой, выставив на обозрение голые пятки. Его баритта стояла по правую руку, а на полу в живописном беспорядке валялась одежда.

Кэтриона шагнула внутрь и остановилась в недоумении.

Да уж, глупо получилось.

Он точно не мог успеть выскочить в окно, потом вернуться, раздеться, намылиться и ждать её. Да и к чему такой балаган? И он не ранен, а того она точно зацепила, на кинжале осталась кровь.

И она остановилась посреди комнаты в некоторой растерянности.

Ну не извиняться же перед ним!

Он плеснул воды в лицо, усмехнулся и произнес так, словно ждал ее весь день:

– Если бы на мне была шляпа, миледи, я бы, безусловно, ее снял, чтобы вас поприветствовать, даже несмотря на то, что вы не очень-то вежливы, врываясь в комнату к голому незнакомому мужчине с бариттой наперевес.

Он не потянулся к оружию и даже не сделал никакой попытки защититься, а ведь если бы она захотела, он был бы мертв уже десять раз.

Странно…

Пока преимущество было на её стороне. Хотя… он подозрительно беспечен, возможно, в комнате есть ловушки, и она об этом не подумала.

Дура! Возможно, у него есть сообщник! Или сообщники…

Псы? Нет. Точно нет. Псы они даже в Дэйе выглядят как… псы.

– А милорд, выходит, не боится, когда к нему голому врываются с оружием наперевес? – спросила с усмешкой Кэтриона, медленно подходя и держа оружие наизготовку.

Она пыталась ощутить опасность, но арры молчали.

– Это похвала моей смелости или упрек в моей нерасторопности? – он провел мокрыми руками по волосам, снимая пену.

Она подошла ещё ближе и встала на расстояние вытянутого лезвия.

– Это ни то, ни другое. Просто в прошлый раз для продолжения беседы меня несколько не устраивала моя… ммм… позиция. Зато теперь вполне устраивает, – Кэтриона улыбнулась и приподняла кончиком баритты его подбородок, – продолжим?

– А на чем мы остановились в прошлый раз? – он положил руки на края лохани и усмехнулся.

– Кажется, на вопросе, кто я такая. Но теперь, исходя из новой расстановки сил, вопрос меняется на: кто ты такой?

– Хочешь узнать меня поближе? – он улыбнулся широко. – Раздевайся. Полезай ко мне, вода еще горячая, места хватит на двоих, хозяйского сына я послал за пивом. Чем не приятная компания? Я тебе расскажу, кто я, а ты расскажешь о себе.

Он похлопал рукой по краю лохани и махнул ей пригласительным жестом. Но Кэтриона сделала вид, что не услышала его недвусмысленного намека.

– Спасибо, милорд, но я уже принимала ванну.

– Я вижу, у миледи снова проблемы со сковородками? – он указал пальцем на её окровавленную руку. – Или миледи оставила в живых слишком много врагов?

– Похоже на то, – ответила она, разглядывая его вещи. – И если бы не вся эта душистая пена, милорд, то я бы решила, что это ты только что наведался в мою комнату с кинжалом и хотел зарезать меня во сне.

– Во сне? – спросил он удивленно и добавил насмешливо: – Попросил бы без оскорбительных намеков, миледи! Если бы я хотел тебя зарезать, то сделал бы это вчера на той конюшне при свете дня и в полном твоем сознании. А то и вообще просто не стал бы вмешиваться в твою заварушку с псами.

– Допустим, я тебе верю. Тогда вопрос – зачем ты за мной следишь? – спросила она и, подхватив его баритту и кинжал, уселась на подоконник на безопасном расстоянии.

– Я не слежу, – ответил он коротко.

– Ты ходил искать меня в бордель и к князю Текла. Ты приехал за мной сначала на тот постоялый двор, теперь сюда. Ты даже лошадь свою поставил рядом с моей. Зачем? – спокойно спросила она.

Он снова усмехнулся, взял ковш и вылил себе на голову воды, фыркнул, а потом, причесав руками мокрые волосы, сказал:

– Я ходил в бордель, чтобы найти свою лошадь, а к князю Текла, потому что это ты меня выкрала с маскарада и хотела убить, и мне бы очень хотелось знать – зачем? А на том постоялом дворе и здесь я оказался, потому что мне нужно было где-то есть и спать. Я поселился здесь, потому, что это ближайшая приличная гостиница от въезда в город. Я увидел своего коня, заметьте, своего первого коня, и поставил, заметьте, своего второго коня рядом, ожидая, когда же придет милая воровка и заплатит мне за его использование. Я же говорил, что найду тебя, и я тебя нашел. Хотя это, скорее, воля случая. Но после всего… ммм… что между нами было… влезать к тебе с кинжалом, чтобы убить во сне? По-твоему, я идиот? Или просто невоспитанный мужлан?

– По-моему, ты все время врешь. Как тебя зовут? – спросила Кэтриона. – По-настоящему?

– Рикард. А тебя?

– Кэтриона, – она посмотрела в окно, но улица была пуста.

– И ты выходит не дочь негоцианта?

– А выходит ты не князь с золотыми приисками, – хмыкнула Кэтриона. – Зачем ты здесь?

– Я еду по делам в Таршан, а зачем здесь ты?

– Я тоже еду по делам.

– Как предсказуемо! Ну, вот и разобрались, – он развел руками. – А то ты так грозно ко мне ворвалась…

– Ладно. Считай, что я поверила. И в этом смысле тебе несказанно повезло, потому что если бы я тебе не поверила, ты был бы уже трижды мертв. И насчет «грозно ворвалась»… А ты не боялся, что я прикончу тебя прямо здесь, в этой ванне? Ты весь такой расслабленный, в душистой пене…

Он снова провел рукой по волосам и в одно мгновенье, выхватив откуда-то из-за затылка нож, метнул его в Кэтриону. Нож пригвоздил рукав её рубашки к деревянному косяку почти вплотную к коже.

– Думаю, ты догадалась, что я попал именно туда, куда целился.

Она посмотрела на нож, потом на Рикарда и снова усмехнулась:

– Убедительно. Ладно, продолжим. Кому ты служишь?

– Тому, кто больше платит. Хочешь – можешь и ты меня нанять. А ты, как я понял, служишь князю Текла?

– Я никому не служу. Но я оказываю иногда некоторые услуги. За деньги. И князю в том числе.

– Ну-ну.

– Поговорим о Крэде…

– Вода остыла, ты не против, если я оденусь? – спросил он и, не смущаясь, вылез из лохани.

Неожиданно.

Кэтриона деликатно отвела взгляд, делая вид, что выдергивает его нож из косяка, но все-таки успела заметить, что тело у него просто сгусток мышц, не удивительно, что он так хорошо дерется.

Красивое тело.

– Не обязательно было вставать голым во весь рост.

– Я же тебя не звал. И я уже был голый, когда ты выломала дверь. Так что не смущайся, – он повязал простыню вокруг талии.

– Хотел меня впечатлить?

– Ну что ты! Разве можно впечатлить этим леди, бывающую в борделях?

Она расхохоталась.

До чего же он невоспитанный!

– Ты сказал, что не убивал Крэда. Это так? Или ты соврал мне тогда, пытаясь втереться в доверие. И… отвечай честно, я почувствую ложь.

– Я действительно его не убивал. И да, отвечаю уже в который раз, я там был. Хотел… украсть кое-что.

– А что ты хотел украсть?

– Это что, допрос? – он прищурился с ухмылкой.

– Нет, это… прояснение ситуации.

– Ладно. Кое-что мне заказал… некий господин, щедро за это заплативший. Бумаги. Но ты меня опередила.

Рикард вытерся, не смущаясь, бросил простыню на пол и начал одеваться, а Кэтриона снова отвела взгляд.

Нет, ну какая самодовольная сволочь!

– Если ты был там, значит, ты видел убийцу?

– Допустим.

– И кто он?

– А зачем тебе это знать?

– Ну, предположим, Крэд был мне кое-что должен, а теперь я не могу это получить и желаю знать, кто перешел мне дорогу. Устраивает?

– Какое совпадение! Предположим, я тебе поверю.

– Так ты видел убийцу?

– Убийц. Их было двое.

– Двое? Ты их рассмотрел?

– Нет. Было темно. И я был с внешней стороны дома, а когда перебрался внутрь, они уже ушли, а Крэд был мертв. И тут же появилась ты, я даже подумал, что ты одна из них. А потом ты напала на меня, как мышкующая лисица, и всё пошло наперекосяк.

– Если ты был не с псами, то… что твоя лошадь делала у борделя? Почему она была там?

– А ты думаешь, я дурак, оставлять такого приметного коня под окнами дома, который собрался обокрасть? А у борделя за ним присматривают. И там безопасно. Я же не думал, что ты устроишь налет со сковородками на гильдию Сумрачных псов!

Она смотрела на него внимательно. Он не врет. В его голосе не было лжи. Злость, разочарование – да, но лжи не было. Крэда он, похоже, и в самом деле не убивал. Но тогда… Кто же только что был в её комнате? Псы? Не очень-то похоже. Те бы просто вломились в вдесятером, круша мебель и сквернословя, и убегать через окно пришлось бы уже ей.

В дверном проёме возник мальчишка с кружкой пива и поставил её на стол.

– Принеси ещё одну для… леди, – сказал ему Рикард, бросая монетку.

Мальчишка метнул на Кэтриону заинтересованный взгляд и тут же исчез.

– Присоединишься? – кивнул Рикард на кружку. – Нужно выпить за знакомство. Тебе, кстати, не мешало бы перевязать руку. И отдай уже моё оружие, я не собираюсь больше с тобой драться.

– Может, я собираюсь, – усмехнулась Кэтриона.

– О Боги, дайте мне сил не убить эту женщину! – воскликнул он в ответ. – Я уже всё тебе рассказал! Ты забрала мою лошадь, огрела меня сковородой, проткнула бариттой, выкрала и отравила, искусала, хотела убить и даже видела голым! На кой тебе ещё со мной драться? Но если хочешь, я могу тебя поцеловать, этого у нас вроде ещё не было.

– Хочу? – фыркнула Кэтриона. – Даже не надейся!

– Тогда иди и перевяжи руку, или хочешь… я могу, – он подмигнул ей недвусмысленно и взял кружку с пивом.

Пожалуй, он прав, плечо снова болело… нет, оно снова жгло огнем.

Арры…

– Стой! – воскликнула Кэтриона и отпрянула от окна.

Их взгляды пересеклись, она приложила палец к губам и увидела, как Рикард напрягся мгновенно, как тигр перед прыжком, и медленно поставил кружку на стол. Кэтриона соскользнула с подоконника в сторону от окна и бросила ему баритту, а затем кинжал – он поймал их беззвучно, не сводя глаз с двери. Но было тихо, слышно лишь, как внизу на кухне гремит кто-то котелками, потрескивают свечи и мышь скребется под половицами. Кэтриона перехватила его вопросительный взгляд и покрутила рукой в воздухе.

Опасность!

Он кивнул. Понял. Смотрел по сторонам, и ей показалось, принюхивался, а потом и в самом деле понюхал кружку с пивом, и указал на неё пальцем. Кэтриона на мгновенье заглянула в Дэйю.

Паутина…

Кружка была похожа на кокон полный маленьких пауков…

Что бы ни было в этой кружке, пить это нельзя. И она кивнула Рикарду в ответ. Тихо скользнув и став у двери, осторожно выглянула в коридор.

Никого.

Обернулась и увидела, как он сосредоточенно нюхает содержимое кружки.

– Что там?

– Одна очень неприятная штука. Твоих рук дело?

– Что?

– Опять хотела меня отравить?

– Если бы я хотела тебя отравить, ты бы уже не дышал, а это, – она указала рукой на кружку, – сделал тот же человек, который пытался только что убить меня спящую.

– С чего ты взяла?

– Неважно.

– Нет уж, выкладывай, если не хочешь и в самом деле снова подраться, – ответил он серьезно.

– Я не могу тебе рассказать…

– Придется все-таки попытаться.

Их взгляды сцепились, и она прищурилась. Не стоит ему знать, как она поняла. Но иначе…

Тот, кто сделал это, пытался убить их обоих. И как это понимать? Возможно, он видел, как Рикард заступился за неё на постоялом дворе и решил, что они вместе. И кто же это? Кто-то из псов? Но какой странный способ расправиться с ней! Позже она разберется во всем. А сейчас нужно выяснить, кто он такой, а ещё лучше его поймать.

– Ну, я вижу кое-что… могу иногда видеть. И тот, кто был у меня – я видела его… ммм… образ…

– Образ? – спросил Рикард удивленно. – Что за образ?

– Аура. Это был аура паука. А над кружкой была паутина. Так что… это как-то связано.

– Паук? Ты уверена?

Странно, что Рикард даже не удивился.

– Ты знаешь, кто это? – спросила Кэтриона.

– Пока нет. Но… Паук значит? Хм. И как же ты это видишь? – он смотрел на неё внимательно.

– Неважно. Вижу и всё. Нужно допросить мальчишку.

Но мальчишка лишь сказал, что взял кружку на кухне. И он не врал. Вторая кружка пива, которую он принес, была вполне нормальной. Кухарка тоже ничего не видела, и тоже не врала…

– Это паршиво, – пробормотала Кэтриона, пряча кинжал в ножны, когда мальчишка ушел.

Ей предстояло ехать одной в ничейные земли, за ней охотились псы, но это бы ещё ничего, псы туповаты, а вот этот паук… Вся эта история ей очень не нравились. Значит, чутье её не обмануло, сегодня днем за ней кто-то и в самом деле следил. И этот кто-то очень ловко умел прятаться. Сто к одному, что псы тут не при чём.

– Леди, притягивающая неприятности, – произнес Рикард, выплеснув содержимое первой кружки в окно.

Кэтриона повернулась к нему и сказала совершенно серьезно.

– Послушай, у меня есть предложение.

– Дааа? Леди перешла от драк к предложениям? – усмехнулся Рикард.

– Я серьезно.

– Я слушаю.

– Ты едешь в Таршан, и я еду в Таршан…

Он прищурился, и лицо у него вдруг стало таким, словно он знал, что она скажет дальше.

– Продолжай…

– И, судя по этой кружке, видимо, у тебя достаточно врагов…

– …и…

– …и, допустим, что мы могли бы… заключить некое перемирие…

– …и…

– И мы могли бы поехать вместе. До Таршана.

– …и…

– Собственно, всё, – она скрестила руки на груди, глядя на Рикарда.

– И это у меня-то «достаточно врагов»? До твоего появления в моей жизни их и вовсе не было, – ответил он, сел на стул и закинул ноги на другой. – А знаешь, что меня в этом…ммм… предложении пугает больше всего? Вот это «мы». Ты же, как корова, которая бродит по кустам, и цепляет на себя все репьи, которые попадутся. Нет уж, за бесплатно это вряд ли. Ты сама по себе, я сам по себе! Нет никакого «мы».

– Корова и репьи? Ха. Но я услышала слово «пугает»? Похоже, князь с приисками просто трус. Впрочем, ничего удивительного, что женщина смогла огреть его сковородкой, украсть его лошадь и далее по списку! – фыркнула Кэтриона.

Он улыбнулся.

– Но ты могла бы меня нанять, – продолжил он, как ни в чем не бывало, не поддавшись на её провокацию, – одно дело рисковать за деньги, другое дело за «спасибо». Да и то, «спасибами» ты тоже не балуешь.

– А-а! Вон оно что! Милорд, просто набивает себе цену! – она хлопнула себя по лбу.

– А миледи пытается прожать меня на «слабо», – улыбнулся он в ответ.

– Сколько?

– Учитывая твою любовь к дракам? Это дорого встанет.

– Мой наниматель не беден. Только по пути в Таршан мне нужно будет заехать ещё кое-куда, здесь недалеко. Так сколько? – она не сводила с него глаз.

– Десять тысяч ланей, и я довезу тебя в Таршана, как драгоценную фарфоровую статую. И даже подерусь за тебя со всеми псами и пауками по дороге.

– Десять тысяч? А ты не переоцениваешь себя случаем, дружок? По моему опыту, – она усмехнулась, – я бы оценила тебя вдвое меньше. Да за десять тысяч ланей ты должен драться как бог! Если боги… вообще дерутся.

– Я бы попросил двадцать тысяч, но учитывая ситуацию с пивом – в качестве благодарности я пошел на уступку. Только у меня есть одно условие.

– Да? И какое же? – этот торг показался Кэтрионе весьма забавным.

– Пока мы будем вместе, ты не будешь ни с кем драться. И хвататься за сковородку тоже.

– Что, вообще никогда?

– До тех пор, пока я тебе не разрешу. В некоторых случаях ведь можно просто… договориться.

– Тогда и у меня есть условие.

– Интересно… какое?

– Ты не будешь задавать мне вопросов.

– Что, вообще никаких?

– Только те, которые я разрешу, – она склонила голову и улыбнулась лукаво.