Текст книги "Невеста принца и волшебные бабочки"

Глава 12

Верд

Ханимус нервничал, как не нервничал даже во время Дня открытых порталов, когда ему на стол одно за одним падали донесения о культистах в окрестностях. На том же столе сейчас белым пятном выделялся листок, где я кратко описал ситуацию. Его копия, сложенная вчетверо, жгла кожу через нагрудный карман моей форменной рубашки. Если мне грозит ссылка, я буду жалеть лишь об одном: что не смогу и дальше приносить пользу Империи. Если меня казнят… Что ж, хотя бы недолго я чувствовал себя нужным. Надеюсь, ребятам повезет с новым командиром. Хорошо бы вместо меня назначили Райда Элле, мой зам давно заслужил повышения.

Минуты ожидания тянулись бесконечно. За это время я успел сотню раз смириться со своей участью и столько же – найти себе оправдание.

Наконец дверь отворилась, и вошла леди Оэльрио вместе с лордом Сатемом Яррантом.

Я искренне порадовался, что вчера она была одета по-другому. Будь на ней, как сейчас, форма Академии, вряд ли Ханимус успел бы ее уберечь.

На мгновение наши взгляды скрестились, и меня обдало холодом. Вчерашний поступок предстал в ином свете. Зачем эта записка? Цветок, ради которого я, расходуя остатки сил, прыгнул тенями на самую южную точку границы с Арендоллом и едва сумел вернуться? Придурок и позер! Достаточно было просто попросить кого-то из парней передать ей книги.

То, что вечером казалось правильным и искренним, теперь мнилось глупостью.

Если не безумием.

Впрочем, сейчас все решится.

– Лорд Яррант, Оэльрио.

Ханимус Каррэ поднялся навстречу, приглашающим жестом указывая на уютные кресла с высокими спинками. Его рука осторожно подтянула мой рапорт к себе. Пальцы прижали листок к столешнице.

Коротко поклонившись старшему по званию, как предписывал устав, я замер в прежней позе: руки по швам, ноги на ширине плеч, взгляд прямо и в никуда. Хотя вот с этим явно сегодня проблемы. Я то и дело косился на вошедших.

Что-то казалось неправильным.

Теневой маг не выглядел разгневанным, он коротко окинул меня привычным одобрительным взглядом и снова обратил его на Ханимуса, усаживаясь в кресло. Его дочь, проигнорировав предложение, осталась стоять подле отца, старательно изображая равнодушие. Но от меня не укрылось, как она украдкой поглядывает в мою сторону. В ее глазах не отражалось ни ненависти, ни презрения, ни желания мне отомстить. Лишь легкое недоверие и как будто обида.

Не могу сказать, что меня это расстроило, хотя и настораживало. Не хотелось бы лелеять ложных надежд, это может плохо закончиться.

Сейчас я чувствовал себя отдохнувшим, да и соображал не в пример яснее, чем вчера.

И да!

Мне не хотелось ничего менять.

Я не хочу в ссылку!

Не хочу, чтобы меня казнили как преступника. Я всегда думал, что погибну на службе, но не с позором, а с честью…

Как-то не вовремя я дал волю мыслям, которые до сих пор загонял в дальний угол: «Что, Верд, признался? Тебе легче?»

И все же ничего не могу с собой поделать. Жажда жизни именно сейчас стала просто непереносимой.

Жаль, что у меня не было времени, чтобы спокойно поговорить с леди Оэльрио. Извиниться по-настоящему. Объяснить. Не хочу, чтобы она считала меня чудовищем. Показать, что я и мой зверь – разные… Почему-то именно это сейчас казалось самым важным.

Я вдруг осознал, что уже некоторое время смотрю прямо в бирюзовые глаза, будто пытаясь взглядом выразить, все что у меня на душе.

Внезапно они сузились и… леди Оэльрио показала мне язык!

От неожиданности я поперхнулся и самым глупым образом закашлялся.

– Что с вами, Верд?

Жестами показал «все нормально», но никак не мог сдержаться.

– Выпей! – Ханимус протянул мне стакан воды.

Я взял, расплескивая на форму и на ковер щедро налитую влагу. Ну и, скажите на милость, как это мне поможет? Разве что захлебнусь окончательно и не буду дальше позориться? Интересно, этот поступок можно приравнять к трусливому бегству от собственной незавидной участи?

«Верд, ты и тут облажался!»

Я был зол на себя, но не мог остановиться, лишь краснел и хватал воздух, прижимая руку ко рту, чтобы разразиться новой порцией сдавленного кашля.

Краем глаза заметил, что девчонка едва сдерживает смех. Великая Мать! На ее лице написано… удовлетворение? Да она же открыто радуется моему позору! Эта мысль почему-то показалась добрым знаком. Может, наказание не будет столь суровым? Может, Ханимус перегнул палку? Великая Мать! О чем я думаю? Будто не знаю устава…

Наконец я смог унять кашель и, извинившись, вновь застыл с каменным лицом.

– Сатем, – ректор взял в руки мой рапорт, явно не зная, как начать непростой разговор, – я позвал тебя, чтобы…

Лорд Яррант заинтересованно наклонил голову.

Он что, правда не знает?!

И тут я увидел, как Оэльрио глазами сигналит Ханимусу и отрицательно мотает головой, но так, чтобы не заметил отец.

Не может быть! Так, лорд Яррант действительно не в курсе, и она не хочет, чтобы он знал?! Мне с трудом удалось сохранить на лице спокойное выражение.

Ректор замолчал и уставился на нее непонимающим взглядом. А она на миг сложила руки в мольбе, а потом прижала палец к губам.

Красноречивей уже просто некуда!

Советник что-то заметил в этих молчаливых переговорах и повернулся к дочери, на лице которой уже сияла такая лучезарная улыбка, что могла растопить все ледники Файбарда и утопить там всех к лесным бесам.

Да что там Файбард! Кажется, дал трещину лед, столько лет сковывающий мое сердце… Я шумно вдохнул и вновь чуть не подавился воздухом, ошарашенный собственными ощущениями.

Кажется, Ханимус понял ее просьбу, потому что не к месту предложил:

– Сатем, желаешь что-нибудь выпить?

– Ханимус, так о чем ты хотел сказать? – привычно попытался вернуть разговор в прежнее русло советник и красноречиво посмотрел на часы. – Через десять минут я должен быть у Императора.

Ректор бросил на меня беспомощный взгляд. Нет. Прости, Ханимус. Я понимаю, что всем бы было проще сделать вид, что ничего не произошло, но мне с этим жить.

Решившись, я едва успел открыть рот, как леди Оэльрио, грозно хмурясь, показала мне кулак. Бирюза ее глаз колола острее шипов поркупинского томата, с которым я «познакомился» в Арендолле.

– Ханимус? – поторопил советник, поднимаясь с кресла.

И в этот момент я понял, как поступлю.

Я виноват перед леди Оэльрио. А значит, ей и решать.

Не ректору.

Не советнику.

Ей.

Подчинившись, я первым опустил взгляд. Мне показалось или она выдохнула?

– Папа, – радостно зазвенел ее голос, – ну как ты не понимаешь? Верд Аллакири – тот самый воин, который меня спас. Вчера мы не смогли его поблагодарить, думаю, сейчас подходящий момент.

Сказать, что я удивился, это ничего не сказать.

– Да, – многозначительно кивнул Ханимус и будто невзначай смял в кулаке мой рапорт. – Верд и его отряд не только спасли вашу дочь, но и все это время верно служили Эрессолду, оберегая Академию Великой Матери от опасностей.

– Спасибо! – пискнула Оэльрио и неожиданно для всех бросилась мне на шею.

Нежный цветочный аромат духов, легкий – шампуня от всколыхнувшихся волос, запах ее кожи. Маленькие крепкие ручки, будто хотели меня придушить…

Ментальный щит, который я едва успел вскинуть, чтобы отгородиться от всех возможных эмпатов вокруг, сделал меня на первый взгляд не более эмоциональным, чем гранитная урна, в которую из рук ректора полетел смятый листок.

– Еще раз – и я оторву тебе… голову! – шепнула она мне на ухо, явно намекая на вчерашнее.

– Как скажешь, грозная, – ляпнул я в ответ не пойми что. Нет бы извиниться…

Но поздно, легкая и стремительная Оэльрио уже стояла на прежнем месте подле отца, оставив щекочущее до мурашек ощущение теплого дыхания на моей коже.

Лорд Яррант, удивленно покосившись на смущенную дочь, огромные глаза которой внезапно подернулись пеленой сдерживаемых слез, подошел ко мне. Он был на полголовы выше и оттого смотрел сверху вниз. Я вытянулся по струнке, уставившись ему в переносицу.

– Верд Аллакири, я хочу поблагодарить тебя. Не как советник Императора, а как отец. – Он взял меня за плечи и крепко встряхнул. – Спасибо. А как советник, добавлю: все члены отряда «Волчьи тени» будут представлены к награде. Раз уж я здесь, то сообщаю об этом лично. По данным разведки, в том числе и твоих парней, интерес культистов к Академии растет. Им явно что-то нужно. Потому до конца учебного года вы останетесь здесь.

Глава 13

Льяра

Попрощавшись с ректором, мы вышли в коридор. Теневого волка Ханимус задержал по какому-то делу, и я была ему за это благодарна. По крайней мере, у него не будет возможности поговорить с моим отцом. Верд боролся с собой и едва не признался во всем. Вот же глупый! Хорошо, что я вовремя поняла это по его лицу, а вот эмоций не почувствовала совсем. Никаких.

Залегшая между нахмуренных бровей складка, потухший свет в глазах, глядящих куда-то в пустоту. И потом этот отчаянный, наполненный мольбой взгляд… Как вспышка!

Отчего-то мне было сложно видеть его таким. Тем незначительней казался вчерашний инцидент, будто и не со мной все произошло. В этот момент я окончательно решилась поверить в то, что Верд Аллакири не такой уж и плохой. Да и Кэс то же самое сказала.

Да что там! Я и сама оборотник, еще неизвестно, что будет твориться со мной. И я точно знаю: не смогу себе простить, если из-за меня пострадает невинный человек.

Мои мысли вернулись к прошедшей ночи.

Спала я плохо. Наверное, сказывалось волнение последних дней. Снилась какая-то дрянь, которая забылась, стоило открыть глаза. Лишь одно странное слово «арр’тхэллэ» застыло на губах вместе с горьким привкусом во рту. Я чувствовала легкий озноб, какой бывает перед волнительным событием, вдобавок сильно хотелось пить. Поняв, что уснуть больше не смогу, не стала зря тратить время.

Мой взгляд упал на маленькую белую чашку с бирюзовым цветком, вид которого лишь усилил тревогу перед предстоящим разговором. Тихо выскользнув из постели, я не стала зажигать свет. Напилась прямо из стеклянного графина, что стоял рядом на столе. Что сказала бы няня!

Мои книги так и лежали стопкой на тумбочке. Распустив шнурок, взяла верхнюю и, прихватив из шкафа чистое белье, проскользнула в ванную. Заперев дверь, включила воду в душевой кабине, чтобы там стало потеплей. Посмотрела на учебник, который положила на край раковины.

Название на обложке гласило: «Теория оборота. Вводный курс».

Символично.

Принялась медленно листать страницы. Вопреки ожиданиям, на глаза то и дело попадались какие-то графики, формулы, коэффициенты и ничего интереснее пары-тройки схематичных изображений. Примерно в середине обнаружился прямоугольник записки, и я осознала, что умираю от желания перечитать ее вновь. Проделав это несколько раз, некоторое время боролась с противоречивыми чувствами, кои вызвали во мне простые слова. Наверное, дело в том, что раньше никто, кроме отца, не дарил мне цветов. Да и подобных записок не писал. Но… Лесные бесы! Почему мне это начинает казаться романтичным, прямо как сказала Тилья? Я вспомнила свои первые ощущения от встречи с этим человеком, когда он помог мне подняться. Спокойный, уверенный, даже несколько холодный и такой непохожий на других…

Мой рассеянный взгляд упал на раскрытую страницу и вырвал из контекста несколько строк:

«…после превышения допустимого лимита времени в ипостаси оборотник может быть опасен для окружающих, а потому обязан самостоятельно принять соответствующие меры, диапазон которых варьируется в зависимости от уровня потенциала друида и доступной степени самоконтроля..»

Бла-бла-бла…

«…в прочих случаях может наблюдаться неадекватное поведение, выраженное в разных формах и зависящее от ряда предпосылок.

Первая и наиважнейшая – это голод. Отсюда проистекает излишне агрессивное поведение, которое допустимо в ипостаси, но неуместно в обычных условиях. Гипертрофированный голод обосновывается высокими энергетическими затратами организма. Особенно если ипостась оборотника – это хищник. Предписывается принять пищу как можно быстрее. Стоит сделать упор на высокое содержание белка, но в критической ситуации подойдет и любая другая, главное, пополнить запасы энергии..»

– Да-а, – протянула я, припоминая свой странно усилившийся аппетит с тех пор, как мне сняли этот дурацкий блок. Интересно, а каков мой внутренний зверь?

«…личностные особенности субъекта также могут усугубиться длительным пребыванием в ипостаси. Здесь, как и в прочих случаях, важен хороший отдых и полноценный сон…»

Не удивили. Я безо всякого оборота, когда не высплюсь, то еще животное.

«Еще одно проявление – это повышенное либидо. Чаще всего встречается на фоне длительного воздержания, при отсутствии постоянного партнера и стабильных отношений, сюда же может примешивается и предыдущий пункт, либо наличие объекта интереса в зоне досягаемости. Рекомендуется изоляция и принятие стандартных мер по утолению голода и отдых, а затем уже и соответствующей физиологической потребности, когда угроза выхода внутреннего зверя из-под контроля будет минимальна. Следует помнить, что именно оборотникам более других важно иметь здоровые отношения».

Последняя фраза была выделена жирным шрифтом.

Действительно, ректор меня не обманул. Да и зачем это ему нужно?

Здоровые отношения… Выходит, если я начну оборачиваться, то без парня мне не обойтись? Или не так все страшно? Вот мы же живем втроем, и никакой изоляции? Я посмотрела на себя в зеркало, будто пытаясь понять, кто он мой внутренний зверь.

Оборот. Как это? Что при этом ощущаешь? Я вспомнила, как бегущие люди на ходу превращались в волков.

Интересно, а у Верда кто-нибудь есть?

Эта мысль показалась совсем лишней. Мне-то что? Разве сходить и потребовать, чтобы его ублажали чаще, а то он на людей кидается?

Отложив учебник, я быстро приняла душ, высушила волосы и вышла.

Солнце уже поднялось над вершинами деревьев, в окно лился сероватый свет, которого было вполне достаточно, чтобы собраться. Натянув новенькую с иголочки форму, покрутилась перед зеркалом, рассматривая свое отражение. Пожалуй, мне нравится. Подумала, собрать волосы или нет? Решила оставить, как есть. Немного духов, прозрачный блеск для губ. Достала из шкафчика амулет вызова, напоминающий кулон с плоским серым камушком в форме кошачьей головы, нацепила на шею. Почти сразу он нагрелся и завибрировал.

– Доброе утро, малышка. Я уже здесь! – раздался в голове голос отца.

Мысленно ответила:

– Доброе утро, пап! Я готова. Встречу тебя у входа с нашей стороны Древа.

Только коснулась ручки двери, как послышался хрипловатый спросонья голос Тильи.

– Уходишь? – Она сонно прищурила один глаз.

– Ага. Отец уже здесь. Иду спасать говнюка Верда.

– Удачи!

Подруга ободряюще улыбнулась и упала лицом в подушку. Я ее понимала. Вчера мы еще долго болтали, строя предположения, как пройдет сегодняшний день.

И вот вроде все позади. Даже не верится. Я наконец справилась с подступившим от волнения к горлу комком. Улыбнулась отцу, на этот раз искренне.

– Пап, ты спешишь? У меня еще есть время до начала первого занятия. Хочешь, я провожу тебя до порталов? Или ты планировал перенестись прямо сейчас?

– Ну что ты! – он рассмеялся и убрал упавшую мне на лицо прядку волос: – Ханимусу не понравится, если я без нужды второй раз за два дня пробью защиту Академии.

– Что? – Я даже забыла закрыть рот. – То есть…

– Вчера утром я это уже сделал. Не стоит подвергать сие заведение опасности вновь и вновь, особенно в свете последних событий. И особенно когда ты здесь.

– Ну ты… Самый великий Теневой маг на свете! – Я поцеловала отца в гладко выбритую щеку.

Он хохотнул, и его волосы, как обычно, когда у него было хорошее настроение, зажили собственной жизнью:

– Самое смешное, что так оно и есть.

Внезапно отец схватился за висящий на цепочке амулет вызова и вопросительно посмотрел на меня. Я продемонстрировала свой, выудив его из-за ворота кремовой блузки, и удостоилась одобрительного кивка. По невидящему взгляду лорда Сатема было понятно, что он слушает сообщение.

Мысленный разговор вышел недолгим.

– Встречу перенесли. Что ж, я даже рад. Пойдем-ка, посмотрим, как ты тут устроилась, заодно подумаю, за что еще стоит наказать руководство этого прекрасного места.

– Чего? – я поперхнулась.

– Ты же не думаешь, что я забыл о том, как непочтительно здесь обошлись с моей дочерью?

«Ты не представляешь насколько», – подумала я, припомнив вчерашнее, но вслух сказала:

– Лучше забудь. Теперь же все разрешилось.

– Элья, ты не понимаешь. Академия задумывалась как заведение, где все делятся только на учеников и преподавателей. Подумай, насколько было бы сложно учиться простым, но одаренным детям, если бы и здесь пришлось соблюдать все условности?

– Да уж…

– Порой такие вещи доходят до абсурда. Могу привести пример из моего ученичества, – отец положил мою руку себе на локоть, и мы неспешно двинулись к выходу из административного крыла. – Один высокородный ублю… ученик заставлял своего соседа вставать и кланяться каждый раз, когда входил в комнату.

– Ого! – Я почему-то подумала о Галэне. Этот точно сумел бы кого угодно достать. – И что?

– Я ему доходчиво объяснил, что дрессировкой он будет заниматься у папочки на псарне, иначе попрошу поселить его со мной.

– И?

– Он быстро все понял, ведь я тогда был еще более высокородным у… учеником.

Так за разговорами мы дошли до моей комнаты.

– Погоди. Я сейчас проверю, все ли одеты.

– Земляничный этаж, – как-то мечтательно протянул отец и улыбнулся, обводя задумчивым взглядом коридор.

Тем временем я приоткрыла дверь.

Девчонки еще собирались. Кэс доедала завтрак, а Тилья, стоя перед зеркалом, делала завершающие штрихи в своей прическе.

– Льяра, ну как все про… – повернулась она, увидев меня в отражении.

– Девочки, мой отец пришел посмотреть, как мы здесь устроились. – Я сделала страшные глаза и продемонстрировала прикушенный язык. Не хватало еще все испортить.

– Доброе утро, леди! – за моей спиной появился отец.

– Доброе утро, лорд Сатем!

– Доброе утро, лорд Яррант!

Приветствия раздались наперебой, и я удивленно взглянула на склонившуюся в реверансе Тилью. Интересно, она осознает, что обратилась к моему отцу как к близкому другу или старшему члену семьи? Он, конечно, об этом говорил, но вчера подруга была непреклонна.

– Поздравляю с первым днем в Академии. Это один из важнейших моментов в вашей жизни.

Отец говорил всем нам, но не сводил глаз с Тилирио, та же все сильнее заливалась краской, изредка бросая на него взгляды из-под опущенных ресниц.

Да что тут, лесные бесы, творится?

– Вот так мы и устроились, – разорвала я образовавшуюся неловкую паузу и отошла к своей кровати, где принялась машинально перекладывать учебники, едва замечая надписи на обложках.

– Да, – хмыкнул лорд Сатем, наконец оторвав взор от моей смущенной подруги, и принялся неспешно обходить по кругу комнату, заложив руки за спину.

– Лорд Са… Яррант, желаете чаю? – предложила Тилья, когда он оказался рядом и, метнувшись за чашками к шкафчику в противоположном конце комнаты, случайно оступилась. Отец подхватил ее и поставил на ноги.

– Не стоит так спешить. Не хватало еще пораниться.

– Спасибо лорд… Яррант. Со мной все в порядке, – пискнула Тилья, осторожно высвобождаясь из его рук.

– Прошу, называй меня Сатем, если тебе так удобнее, – советник улыбнулся.

Уже спокойнее она отошла к буфету, где хранилась посуда, чайные принадлежности и кое-какая снедь, чтобы можно было перекусить, не посещая столовой. Там имелся даже небольшой встроенный холодильник на нижней полке. Принялась хлопотать.

Отец же сопровождал ее действия немигающим взглядом.

Сработал амулет вызова, вырвав его из этого странного оцепенения. Последовал короткий мысленный разговор, после которого Теневой маг снова вспомнил о моем существовании.

– Как быстро все меняется. Леди, мне пора. Жаль, что не могу остаться на чай, – он поклонился Тилье. – Обязательно отведаю в следующий раз. Обещаю. Элья, проводишь меня до лестницы?

– Конечно.

Распрощавшись с отцом, я вернулась в комнату как раз вовремя, чтобы застать разговор. Уходя, я неплотно закрыла дверь и теперь все отлично слышала. Более того, еще и видела девочек в зеркальных дверцах шкафа. Подслушивать нехорошо, но, как обычно, любопытство возобладало. Тем более что разговор шел о моем отце.

– Как ты только осмелилась обратиться к Теневому магу по имени? – в голосе Кэс сквозило неподдельное удивление. – У меня до сих пор коленки дрожат от одного его вида. Кстати, он так странно на тебя смотрел!

– Кэс! Что ты такое говоришь! Лорд Са… Яррант отец Льяры! – Тилья задохнулась, не зная, что сказать дальше.

– Ну и? – природница пожала плечами. – Это же не отменяет того, что он мужчина?

– Кэс! – Тилья вскочила и беспорядочно заметалась по комнате. Затем взобралась с ногами на свою кровать и обхватила себя руками, будто ей холодно. – Лорд Яррант старше меня лет на сто!

– Всем известно, что в советнике течет кровь лла’эно. Годы над ним не властны, как над простыми людьми. А разница в возрасте порой только на пользу, тем более что ты сильно преувеличиваешь. К примеру, жена моего самого старшего брата моложе его на двадцать четыре года, и у них прекрасная семья, – она заговорщически улыбнулась. – Не отрицай, лорд Яррант тебе нравится.

Тилья не ответила, но по ее розовеющим щекам я поняла, что Кассандра попала в точку. Затем она тихо проговорила и, сдается мне, что услышала я эти слова только из-за просыпающихся способностей оборотника.

– Я чуть в обморок не упала, когда он ко мне прикоснулся…

Все!

Не могу больше об этом слышать!

Не могу и не хочу думать!

И вообще… Не ожидала от трусишки Кэс подобных рассуждений. Не ожидала от Тильи таких эмоций и подобного внимания к папе. Внезапно я почувствовала себя несмышленым ребенком. Глупым и наивным…

– Я вернулась! – нарочито громко огласила я свое появление. – Идем или будем пить чай?

Прежде чем мне ответили, раздался стук в дверь, которая тут же распахнулась, являя нам Кэсси.

– Леди, доброе утро! Как спалось? Какие эротические сны вам снились?

– Заткнись, Кассандра! – Тилья запустила в него подушкой.

– Тили-ли, ты не в настроении?

– У тебя язык слишком длинный, и как ты на него не наступаешь во время ходьбы? Ну ладно я! Я давно к тебе привыкла, но пожалел бы девушек.

– Вижу, вы готовы? – проигнорировал ее брат. – Тогда скорей идем на площадь, займем лучшие места и все-такое. – Он навис над Кэс и протянул ей руку: – Леди, позвольте вас сопроводить?

Кэс замерла, словно загнанный зверек, и я видела, как она собирается с мыслями. Наконец, когда мне показалось, что Кэсси с его ростом уже устал стоять в нелепой полусогнутой позе, она робко протянула ему руку. Сандр с преувеличенной осторожностью помог ей подняться. Впрочем, не стал больше смущать и, отпустив маленькую ладошку, метнулся к двери услужливо выпуская нас из комнаты.

В коридоре царило оживление. Кто-то спешил к лестнице, кто-то, наоборот, вместе с родителями заносил вещи. Мы непроизвольно присоединились к этой суете, и я почувствовала причастность к чему-то значительному. Это было ново.