Текст книги "Чаша Сварога. Славянская сага. Славянский эпос. Начало начал"

Каждый пытался понять, что же они там решат, как захотят с людьми поступить.

– Да потоп устроить, как у Зевса, и все, никаких проблем, – не выдержал кот, он все-таки долго молчать не мог, даже когда Велес был рядом.

Яга на него яростно взглянула, а Велес рассмеялся.

Он так заразительно смеялся, что и Яга не выдержала и улыбнулась.

– А может лучше заморозить, и будем мы на них сквозь лед любоваться, будут они у нас тихие-тихие, смирные-смирные, пальцем не пошевелят. И вроде есть люди, и нет их одновременно, что ты о том думаешь? – обратился он к Яге.

– Вам бы все шутки шутить. Дурная голова ногам покоя не дает, а вы не помните, сколько потом каялся да винился Зевс. Но ему никто мудрости не давал, а Велес у нас вроде из другого теста, да и мне попреки слушать не к чему. И вдруг Яга замерла, словно к собственным словам прислушивалась.

Теперь уже все на нее свои взоры устремили. Они все были давно вместе и богиню свою знали хорошо.

Она что-то за это время успела придумать, пока говорила, и пусть попробует потом коту лишний блин не дать, ведь это он ей подсказал. Только что же именно подсказал, вот в чем вопрос.

Кот заволновался. Никогда не знаешь, чем твое слово отзовется, а если ты дела с Ягой имеешь, то и подавно. Он начал суетиться и чесаться понемногу, а она все ждала чего-то и томила их немилосердно.

Кот не выдержал:

– Ну, скажи, что ты придумала, с моей подачи.

– А если с твоей, так сам и скажи, – буркнула Яга, она, наверное, все еще свою идею нежила и холила.

– Да откуда же мне знать, за какое слово ты там вцепилась, что хочешь нам всем предложить.

– Потоп отменяется, тут спору нет, – говорила она, – мы пойдем своим путем, берегини мне помогут, самый никудышные, слабые и никчемные души мы просто будем перепекать в огненных печах, чтобы получился из них какой-то толк. Теперь уже не только кот, но и сам Велес уставился на Ягу.

– О чем таком ты говоришь? – удивился он, все еще сути не понимая.

– А что нам остается. Я знаю, что они бессмертны, убить можно только тело человека, но если всем видно, что душа никуда не годиться, что с ней сделать нужно? То-то – перепечь, авось что-то и получится еще путное?

И хотя рядом с Ягой народу было немало, но тишина стояла гробовая. Ворон икнул на ветке перед окном, и его было слышно оттуда. Не сомневались все только в одном – от своего Яга не отступится.

Кот так и не понял, радоваться ему или печалиться. Он в этом тоже участвовал, наверняка. Да и в чем он только не принимал участия, с тех пор, как в заповедном лесу оказался.

Только время покажет, что из этой затеи получится. Может, кое-кто запросит о потопе, но его наверняка не будет. Как сказала им Яга: – Мы пойдем своим путем.

Оставалось только предупредить Ния о том, что его ждет, и чертей в Пекле обрадовать, что работы у них явно прибавится. Но им не привыкать, самых серьезных и ответственных на это дело они найдут, и чем Яга не шутит, может со временем и не останется таких легкомысленных и бесшабашных, как Иван Царевич и все его братья по подвигам напрасным?

96 У чертей добавилось работы

Сказано – сделано.

Память у Яги была хорошая. Серый волк, когда душу в Пекло уносил, рассказал Стрибогу о том, что еще им нужно предпринять для того, чтобы жизнь в грядущем немного иной стало, и о потопе думать перестали.

Властителю Тьмы говорить он о том не решился. Тот был горяч и часто сначала сделает что-то, в гневе яростном обрушится, а потом только думать начинает о том, что сотворил. Стрибогу идея Яги понравилась. Он сам обо всем рассказал Нию, как только тот появился.

Черти попрятались подальше. Но не зря говорится, чем дальше спрячешься, тем быстрее достанут, и чему быть, того не миновать. Выделили несколько особенных печей для того, чтобы там перепекались души. Правда, не одним чертям с ними маяться пришлось.

Птица Феникс прекрасно знала, как и что делается. Вот она и встала над чертями, когда первые души на переплавку пожаловали.

Мороки с ними было много, пока черти кидали их туда, гнались за сбежавшими и снова кидали с яростью назад. Они сами чуть не испепелились, то ли от огня, то ли от злости. Но скоро птица Феникс убедила их в том, что теперь они на бога Сварога похожи стали.

Как тут было не загордиться. Хотя никто из них никогда небесного кузнеца в глаза не видел. Но многие и прежде этими помыслами себя утешали, а когда своими ушами, да еще от птицы услышали, так и загордились. Стали они себя не от Ния темного, а от Огненного Сварога числить.

Как было Нию не яриться, когда он все это услышал? Схватил он птицу и трясти начал:

– Ты что творишь, с чертями и без того сладу нет, а ты им про Сварога сказки рассказываешь.

Но крикнула пронзительно птица, замер грозный Ний. В тот момент первая перепеченная, обновленная душа появилась.

Черти начали прыгать и верещать от радости. Да и что говорить, она была лучезарна и прекрасна. От того мелкого странного человечка и следа не осталось.

Такую душу наверное, и Ярила получить бы захотел, да на свою обменять. И можно было позавидовать тому, кому она при рождении достанется.

– Светлый князь, – пропела птица, пристально в глаза Нию глядя.

Но тот уже разжал руки и птицу выпустил. Он понимал, что свершилось что-то удивительное, и напрасно он гневался.

Черти же стали просто проситься и валом валить в эти пещеры. Никому не хотелось просто так землю отапливать. А вот, чтобы такие души на свет появлялись, к этому рад был любой руку приложить.

Вскоре и на земле узнали, что потопа не будет, Яга как всегда была права, надо не разрушать все, уже созданное, а просто немного поработать над душами и все переменится, не в Пекло, а к небу они тогда и устремятся.

– Пойду, Яриле скажу, что все не так плохо получилось, – проворчал волк, когда отправлялся за новыми душами на землю.

97. Ученик Леля. Баян – первый певец,

Когда немного определились с бессмертными душами, и стали они возвращаться назад обновленными и прекрасными, то задумались боги и духи о том, что же еще можно сделать такого, чтобы не о потопе и уничтожении думать, а прекрасное в мир принести. Что-то они обязательно бы придумали, только тут как раз появился Лель.

А когда музыка его чудесная зазвучала, то сразу же кот Баюн и понял, чего им всем не хватает.

– Нам нужны певцы и сказители, – заявил он, глядя то на Ягу, то на Леля.

Каким же красивым и каким грустным тот казался.

Он давно привык в одиночестве оставаться, потому что не наделен был любовью с самого начала.

Если и люби что-то Лель, только себя и музыку свою, ею и упивался.

Когда Велес спросил Ладу, почему она поступила так с чудесным музыкантом.

– Как ему без любви в бессмертии оставаться, – то Лада только пожала плечами.

– Уж тебе ли не знать, сколько бед любовь приносит.

– Но я бы ни за что не отказался от всех бед и страданий, – упрямился Велес, хотя ему и вспомнить было страшно порой, что такое с ним происходило за это время.

– Ты может и не отказался бы, но когда не знаешь, что это такое, то и живется проще. Он должен только о музыке думать и всему миру ее дарить. Она одна владеет и душой, и сердцем его, и нет у нее соперников.

Умом понимал Велес то, что матушка его милая говорила, которая сама той любовью вечной и бесконечной и была. Только сердцем он никак такого принять не мог, как ни старался.

– За любовь и умереть не страшно, – вырвалось у него.

Только усмехнулась Лада.

– Конечно, особенно если смерть тебе не грозила и никогда грозить не будет, почему бы и не умереть.

Ничего на это не ответил Велес, праздный это был разговор. Что бы ни случилось, ни приключилось с ними, Лель останется самим собой, а он собой. Никогда страстному и безрассудному Велесу такой музыки не сотворить, а Лелю никогда не полюбить до безрассудства – вот и вся сказка.

Глава 98 Зачарованный музыкой

Но коту Баюну некогда было размышлять о странностях любви. Как только он понял, что Боян у них появиться должен был (имя он подобрал ему подходящее, на свое собственное похожее), только немного оно отличалось, так и стал он под это имя подбирать человека. И человек такой нашелся скоро. В те времена как раз Бус правил, и родился у него сын прекрасный. Кот, недолго думая, и подговорил украсть парня. Лель сначала противился.

– Ты помнишь, чем все закончилось, когда гуси лебеди Купалу украли.

– Так ими Кащей понукал, а у тебя я есть, – отвечал ему кот.

Хотел сказать Купала, что еще неведомо, кто из них хуже, но промолчал.

Кащей его вряд ли тронет, а вот от кота потом никуда не укрыться.

После этого молодой Боян и стал у них учиться.

Правда пропал он ненадолго, скоро волшебник Златогор, дядюшка его в лесу обнаружил. Сначала хотел в княжеский дворец увести, но вовремя остановился.

Когда услышал он музыку Леля, увидел, зачем мальчик понадобился коту ученому и богу, то обрадовался даже. О лучшей доле для него только мечтать можно было. Кот сам вышел к Златогору.

– Ну и что ты на это скажешь, это я решил, что певец нам нужен.

– Да лучше и не придумать, парень прямо светится рядом с Лелем, жду не дождусь, когда появится он на пире княжеском, и все услышат то, что пока слышно только мне.

– Дай срок, и услышал, – согласился кот.

Больше они ни о чем не говорили, только слушали музыку. На прощание кот прибавил:

– Скоро его не ждите, мне еще надо обучить его былины слагать, а дело это не шуточное.

– Не шуточное, – повторил чародей, только если ты не научишь, то никто не научит.

Он больше ничего не сказал, ушел к себе в град, не оглядываясь. А в лесу все еще звучала такая чарующая музыка, что все берегини просто закружились в дивном танце. Кот на этот раз мог гордиться собой. Даже Лель немного повеселел. Он понимал, что появился хотя бы на время тот второй, рядом с которым ему не будет так одиноко.

– Ничего, этот помрет, другого тебе ученика найдем, – словно бы вторил ему кот. Так с былин и саг тогда все и начиналось на Руси.

99. Бог Див – последняя преграда для злодеев..

Вроде бы над всем, что касается людей, поработали духи. Теперь уже и пропащих душ не оставалось, они преображались в Пекле, и черти зорко за людьми следили, не давали им особенно шалить. Стали князья из тех самых перепеченных душ появляться самые лучшие.

Хотя со времен Буса уже и не ждали их особенно, но вдруг и викинги и русичи породили тех светлых и прекрасных князей.

Вот тут-то, когда Световид – бог солнце и войны познакомился с Радегастом, обитавшем по соседству со славянами. Тогда все и началось. Эти двое воинственных и молодых, то ссорились, то мирились. С ними поднимались и Лешие тех мест, тогда уже не просто война была, а война миров начиналась. Ведь Водяные тоже от них не отставали. И хотя вроде бы и разумны были все они, но в какой-то момент, все переворачивалось с ног на голову. Лешие слишком увлекались в этом противостоянии и все крушить начинали, князья и воины от них не отставали, и такое начиналось, что никаким берегиням вместе с чертями уже с ними не справиться.

Когда однажды Лада увидела такой поединок, и поняла, что это может плохо для целого мира кончиться – деревья валиться стали. Тогда и бросилась она к Сварогу. О нем все время вспоминали и молодые боги и Лада, когда сами управиться не могли с тем, что творилось.

Перун, конечно, обиделся, что она пришла не к нему, ведь считалось уже, что это он может усмирить своих князей и воинов. Но Лада в такой момент о нем забыла, или специально стороной обошла, боялась, что он только прибавит огня и ярости. А тут нужно было какое-то совсем иное создание, чтобы не распалять страсти, а остановить обезумевших вояк.

Сварог словно ждал ее прихода.

– Будет тебе Див, – успокоил он богиню любви. Увидел, что не особенно она ему поверила, тогда и прибавил.

– Ослепит, остановит, они забудут, чего делать хотели.

И на самом деле неуловимый и огненный бог стоял перед ней. Она не могла разглядеть и запомнить его, да и вообще, как только взглянула, так и забыла, зачем она тут была, что делать хотела.

– Вот и я о том говорю, если на тебя он так действует, то, что о них на земле говорить. Главное, появиться неожиданно, да блеснуть со всей силы, а там уже все само утихомирится.

Только после этого разговора и встречи с Дивом и успокоилась немного богиня.

А когда она решила посмотреть на то место, где полыхал пожар, сражались люди и духи, не щадя живота своего, то и заметила, что все так вроде тихо, какие-то следы разорения остались, конечно, но от самого поединка уже и следа нет.

Так и стал Див последим из юных богов. Ослепительным. И надо было признать, что он мог то, чего ни Яриле с его азартом, ни равнодушному Даждю, ни светлому и доброму Хоросу не удавалось. Он мог останавливать ненужные и страшные схватки.

Останавливались князья и воины, и начинали думать о том, как замок перестроить или влюблялись так, что о войне можно и не думать было.

Черти в Диве души не чаяли, молодые боги, хотя и завидовали немного, но должны были с ним примириться. Они понимали в глубине души, что без него все равно не обойтись. Впрочем, он не особенно гордился своим исключительным положением, появлялся редко, только в крайних случаях, действовал быстро и незаметно исчезал. Блеску от него было много, а шума мало. Только Лешие, как и ко всякому огненному созданию, относились к нему настороженно. Пожара они в лесах своих опасались.

Но вскоре убедились, что по его вине нигде ни одного пожара пока не вспыхнуло, вот и успокоились быстро. А что им еще оставалось делать?

Так и появился Див на землях русичей, и оставался здесь до самого конца, и позднее, когда все остальные боги уже исчезли, он был тут и все еще сверкал и усмирял тех, кого следовало.

100. Перуница и Славен.

На небесах было неспокойно в то время.

Перуница – воинственная и непредсказуемая, встретила любимого сына Морены – Славена и влюбилась в него. Да так, что небеса в те дни сотрясались.

Морена с самого начала знала о том, что творится между ее сыном и дочерью Перуна. Она не сомневалась в том, что это плохо закончится. Но что ей было делать? На решение она оказалась скорой. Славен и глазом не успел моргнуть, как исчез с небес. Никто не мог даже представить себе, куда исчез юноша. Напрасно металась то в ярости, то в слезах Перуница. Она выдала себя.

Занятый своими делами грозный бог, наконец, обратил внимания на то, что не все спокойно в его королевстве. Она не стала отпираться.

– Мне нужен Славен, я не могу жить без него, – услышал такие слова Перун.

– Какой Славен, да как ты посмела с этим мальчишкой связаться? Что никого больше не нашлось.

Но если Зевана всегда просто уходила от ответа, что-то невразумительное отцу сказав, то тут он услышал все, что мог бы услышать.

Перевернулось все в душе Перуна в тот миг.

– Навсегда тут останешься, ни шагу на землю, – ярился он.

Так Перуница поняла, где ей искать возлюбленного.

Ничего она не ответила, но любому ясно было, что просто так она не отступится.

Приказал всем своим воинам следить за ней Перун, только что толку, всех обманула коварная богиня да и исчезла.

Долго бродила она по земле, дивясь тому, какой она огромной кажется, и нигде она Славена не находила.

Если бы дядюшка ее Стрибог не сжалился да не отнес ее туда, где свой град строил возлюбленный ее, то она бы, наверное, потерялась где-то в бескрайних просторах. Но ничего такого не случилось, вот и предстала она пред ним вся такая измученная и несчастная.

Обрадовался Славен тому, что Перуница сама его нашла и пришла к нему, только все еще не могли они оба успокоиться, понимали, что не оставит этого так просто Перун. Он-то обязательно на них обрушится. Но расставаться они все равно не собирались.

101. Рождение Волхва.

Перун уже и ждать и искать свою непокорную дочь престал. Если бы Зевана случайно на них не наткнулась, когда в самые дальние леса отправилась, то так бы они и оставались там. Но Зевана сразу же узнала рядом с князем Славеном, так его теперь называли, свою младшую сестру. Сначала в ярость она пришла, понимая, что и выдать ее отцу не может, и если молчать, то ничего хорошего из этого не получится.

– И что мне теперь делать? Разве ты хочешь, чтобы мы все пострадали. Морена сына своего защитит, а что нам делать, нет у нас никакой защиты.

И тогда стала просить ее Перуница, чтобы она потерпела немного.

– Вот родится мой сын, тогда все наладится, оставлю его тут и вернусь сама назад.

– Так у тебя еще и сын родиться должен, – удивилась Зевана, – хотя этому-то дивиться как раз и не стоило.

Просто столько всего на нее свалилось.

Ушла она подальше, и строго-настрого наказала всем, чтобы ничего они никому не говорили.

– Мы там не были и ничего не видели пока. Если сейчас все начнется, то и не рожденный бог погибнет, а не только эти безумцы. Лада нам такого не простит.

Так и договорились они, все молчали, кто от страха, кто от жалости. В назначенный срок у Перуницы и на самом деле ребенок родился, и это был мальчик.

Обрадовался Славен, и она радовалась, что не проговорилась Зевана и не пожаловал к ним в гневе сам Перун. Сколько всего здесь могло случиться и приключиться, а обошлось как-то.

Стала она собираться в дорогу. Больше испытывать терпение грозного бога нельзя было.

Берегини остались с малышом, отец был с ним рядом. Сама же Перуница не могла больше на земле задерживаться. Она не стала им обещать, что вернется, от прях знала, что не отпустит ее Перун на землю из вредности, можно его о том не просить даже.

Она и не просила. Главное, чтобы малыш подрос и окреп пока, а потом и видно будет, что им делать и как жить дальше. И как только поднялся он в небеса, как только серым волком по земле пробежал, так и поняли все, кто рядом были, что молодой бог и первый чародей у них появился.

Кто-то обрадовался, кто-то насторожился, только сам Славен в сыне своем души не чаял.

Никого никогда он не любил так, как этого ребенка. Но судьба его была сложна и трагична. Хотя он и стал первым из воинов и волхвом, его именем позднее называли всех чародеев на землях Славян

102. Олег – лучший из князей-воинов. Между Перуном и Локи Столкновение князя Олега с волхвом.

Давно закончились времена князя Буса и чародея Златогора, о которых теперь только героические сказания и остались. Но волхв, в заповедном лесу обитавший, сказал как-то, что новый Бус на земле русичей появиться должен.

– Редко герои в мир этот приходят, но порой случается такое, тогда и сотрясается мир от их вторжения.

Все, кто слышал волхва, заволновались.

Они только что пережили вторжение молодых богов, которые на обучение к Яге пожаловали. Сколько всего тогда было, а тут новая напасть. Только что суетиться, если это все равно случиться.

Поволновались духи и звери, да и стали ждать они прихода нового героя. А он и на самом деле пришел, по зову старого князя Гостомысла, явился из мира снегов и льдов его внук Рюрик, похищенный викингами еще в утробе матери.

Не было больше у князя наследников, все они погибли прежде, чем сам Гостомысл оставил этот мир, вот и пришлось ему Рюрика искать да звать. Но не Рюрик стал тем самым новым Бусом, как скоро выяснилось. Вместе с ним пришел могучий воин Одд – родственник его близкий. Вот он-то и развернулся со временем на землях русичей.

Сначала в Новом граде, куда и пришли они с дружиной своей, а потом и до старого Киева незаметно добрался. Оставил там посадников своих, а сам на Константинополь и отправился.

Могуч и несокрушим был князь этот, только волхв один с ним и мог управиться. О том, как волхв с Оддом, которого Олегом на славянский манер справлялся, кот потом много историй рассказывал. Одна из них дошла и до наших дней, правда в несколько ином виде, но все-таки дошла.

103 Столкновение Волхва и князя

Наверное, не один раз на узкой тропинке заповедного леса они сталкивались.

Ни Рюрик прежде, ни Олег потом о славянских богах ничего не ведали. Пришли они в этот мир внезапно. Принесли с собой саги о мудром Одине и коварном Локи, обо всем, что в мире снегов и льдов творилось, решив, что это и есть то единственное вместилище богов всех и героев, и к удивлению своему узнали, что на этих землях чужими их боги были и останутся.

Что им было делать тогда? Кто-то из них первым нашел тропинку в заповедный лес, вот туда они и отправились как-то вечером. Князь и его воин.

Костры увидели, людей и духов, серый волк к ним из леса вышел. Он оказался вовсе не таким чудовищем, как его викинги в своих сагах рисовали.

Ну собака и собака, может немного больше и сильнее тех псов, которые с ними часто в поход ходили.

Совсем иной мир раскрылся во всей краса пришельцам нашим. Поняли они быстро, что надо не только к Локи, но и к Перуну подход искать, иначе ничего у них тут не получится. Так пред Волхвом и предстали они. И начал он им рассказывать все от сотворения мира из золотого яйца, до появления молодых богов.

– Немного вы с ними разминулись, могли бы вместе в лесу этом оказаться, только они уже на небеса отправились, – закончил свой рассказ волхв.

Переглянулись князья. И такую силу они в нем почувствовали, какой никогда прежде не было.

Рюрик был уже мудр и убелен сединами, он долго думал, как бы ему с волхвом поладить.

Олег молод да горяч был, решил он, что нужно прислушиваться к волхвам и чужим богам, но доверять им особенно не стоит. Они наверняка не так сильны, как те, с которыми до сих пор ему быть пришлось.

Только тогда еще не подозревал он, что волхв видит его насквозь, мысли его все на челе написаны. В этом князь убедился немного позднее, и дорого за легкомыслие такое пришлось ему заплатить.

Волхв знал, что лучше властелина, чем Олег у них все-таки не будет, он сам его появление предсказывал, только и оставлять просто так княжескую дерзость не собирался.

104 Нельзя недооценивать Волхва

Тягаться с князем Олегом в силе и ловкости волхв не мог и не хотел, хотя он знал несколько чародейских заклятий, против которых тот был бессилен, но это показалось старику делом недостойным. Потому он спокойно дождался подходящего момента, когда вернулся из победного похода князь Олег, и взлетел он так высоко, что только оборотившись птицей вольной и можно было его догнать и достаться, вот и вышел он к князю победителю, пред которым даже духи, о людях и говорить нечего – пасовали.

Аука с Водилой разбегались в разные стороны, как только завидят князя Олега, а у Лешего все время где-то подальше дела находились.

Волхв, видя все хитрости духов, только улыбался, но это заставило его устроить для князя еще более суровое испытание.

Князь сам заговорил о своей кончине. Он всегда ведал, как краток миг человека на земле, а для воина и властелина он бывает еще короче.

Князю Олегу хотелось знать, что ему еще осталось, сколько он сделать успеет.

– О смерти конь тебе скажет, – как-то туманно заговорил волхв.

Его речи порой и молодые боги не понимали, хотя это был их язык и их мир, что же говорить о чужаке?

Странно побледнел князь, отстранился, все в душе его смешалось. Ему показалось, что волхв хочет забрать его любимого коня, или разлучить князя с ним. Все в душе его воспротивилось. Но ради того, чтобы прожить дольше он готов был и с конем любимым расстаться. Ему так хотелось еще что-то успеть сделать.

Он и не подозревал до самого конца своего, что у славян, в храме молодого Световида, воинам, а тем паче князьям кони предсказывают, когда им предстоит мир покинуть.

Кот Баюн все это слышал, но против волхва идти не решился. Да и не понимал он, как тяжко князю со своими конем расставаться.

– Зачем ты так с ним? – спросила у Волхва Яга, когда кот рассказал ей о том, что произошло в полдень на лесной поляне.

– Если он хочет быть лучшим и с Бусом сравняться, так обычаи наши знать следует. Вот пусть его Локи ему и помогает, а мне с ним возиться не пристало.

Наверное, он был прав, тот, кто к нам пришел, чтобы своим стать, должен вникать в том, что и как тут происходит. Князь Олег ушел из мира неожиданно. Его нашли мертвым воины его в чистом поле. Что с ним там случилось, люди не знали, а духи о том молчали. Ведь они тоже старались с ним особенно не сталкиваться.

105 Черти устанавливают свои порядки.

Мы с вами сталкивались с чертями в самом начале.

Тогда они казались самыми бесполезными созданиями. При сотворении мира упали там, где им придется, ничем особенно не занимались, чаще всего только развлекались и другим духам мешали. Но все это было только до того момента, пока молодые боги людей первых не сотворили.

Сами ли черти догадались, пряхи ли им подсказали, только поняли они, что до конца света с людьми им придется оставаться, возиться с ними они будут, как проклятые. Но черти и такое извести получив, особенно не унывали. Они были веселы, почти счастливы. И научились самому главному, они теперь появлялись пред людьми в довольно страшном своем обличии, только когда сами того хотели.

Легко и непринужденно они перепрыгивали через ту черту, то в лесу среди духов были, то к людям снова возвращались, как ни в чем не бывало.

Только почувствовав свою значимость, теперь духи в безделье их упрекнуть никак не могли, сколько с людьми возиться приходилось, они видели. Такое только черти и могли выдержать. А те и стали устанавливать свои порядки с весельем и отвагой. То омут свой захватят, да там свой мир обустраивали, то во всем лесу что-то творили, то все вместе, пользуясь тем, что их много, других духов разыгрывали да изводили. И так это у них ловко получалось, что поняли духи, с ними надо как-то уживаться, если начать враждовать, как порой Леший с Водяными враждуют, то беда большая случится.

Даже если они перед напором и пред волхвом и отступят на миг, то потом обязательно вернутся и такое начнется, что мало не покажется. Впрочем, черти оставляли пространство и для других духов.

Они помнили те времена, когда бездельничали, а другие за них работали, вот теперь и должны были как-то им уступить.

Так и продолжалось в те дни, когда черти то наступали, то уступали.

Но все угомонилось, когда один из них – черт Федор, стал наравне с Лешим и Водяным править этим миром. И надо сказать, что у него это хорошо получалось.

Тогда черти почувствовали себя равными с остальными духами, конечно, порой они шалили, возмущались, но на них находилась управа.

106. Конец света. Истребление кумиров сыном рабыни.

Сначала духи заповедного леса слышали о том, что творится в мире викингов.

Рассказывали о Дикой охоте, пронесшейся над этим миром, прихватившей с собой души, о том, как Крысолов увел куда-то многих, и никто нигде их больше не видел и не слышал. И когда был убит Бальдар коварным Локи, то вырвался свирепый волк из подземного мира, и началась та самая битва, где боги были мертвы, а чудовища тоже протянули немногим дольше, чем они сами.

Спасшиеся души викингов забрели и в заповедный лес, и ночью у костров, они рассказывали истории, которые приводили всех в шок и ужас.

Казалось, что страх передавался и вековым деревьям. Весь мир славян сотрясался.

Кот Баюн слетал к Пряхам на небеса, не в силах больше оставаться в неизвестности. Те подтвердили, когда он их допек, что примерно так на севере все и было. Но они видели, что совсем иную историю хотелось услышать коту.

– Успокойся, не будет у нас такой жути, ни Крысолова, ни Дикой Охоты, ни корабля жуткого нет у нас.

– А что есть, – не мог дослушать до конца кот.

– Привезут незаметно нового бога, так что старым со временем и места не останется, вот и заснут они так же, как проснулись когда-то.

– Но они же бессмертные, – все в голове кота путалось.

– А я и не сказал, что умрут. Заснут они надолго, а потом только и останется найти и разбудить их.

Но для этого в мире должны хранители оставаться.

– А кто это будет? – осведомился кот.

– Волхвы останутся с духами сначала, потом, когда род их изведется, черти все еще с вами будут (пряхи подчеркнули, что и кот тоже до тех времен доживет, да и куда ему деваться, засыпать и исчезать из этого мира он не собирался)

– А потом?

– А потом Солнечные хранители соединятся, и тогда все вернется в мир, вместе с ними и придут остальные.

Не смогли Пряхи от кота отговориться, и рассказали они ему о Солнечных хранителях.

Наверное, он и сам что-то о них ведал, только хотел все знать точно, понять, как и что там происходить будет

.

МИФ О СОЛНЕЧНОМ МАЛЬЧИКЕ

 
Это было, когда на рассвете
Пробуждалась земля ото сна.
Налетел вдруг порывистый ветер,
И на Русь опустилась весна.
 

Кот Баюн рассказывал эту старинную легенду уже не в первый раз, но каждый раз очень сильно волновался. Он и сам не ведал почему.

Наверное, потому что история и на самом деле была дивная.

А звучала она так:

Однажды приснился богу Сварогу – повелителю огня, сон. Увидел он с небес лес заповедный во всей красе его первозданной и подумал о том, что чего-то там не хватает. Никак не мог понять он, чего же там не достает. Вроде бы все он сварганить успел, и духи там были славные, и звери разные, и даже для людей душ он наковал столько, сколько нужно, а те, которые остались, пока у Берегинь хранились, народятся люди, и у них свои души тоже будут. И будет этот огонь полыхать, изнутри человека освещая. А когда погаснет огонь, то поднимется он в небеса, чтобы нового огня там добыть, для новой жизни его накопить. Только в таком вот пламени и может жизнь продлиться.

Так– то оно так, но чего-то все-таки не хватало.

Подумал и признался он, что не особенно удачными людские души оказались, как-то не очень хорошо он их сделал.

Тяжело вздохнул и снова склонился над наковальней Сварог, и сотворил он что-то особенное, сверкающее, волшебное.

Когда заглянула матушка Лада в кузницу, то сразу заметила она эти замысловатые прекрасные творения и спросила:

– А что это такое? Чудо чудное, диво дивное.

– Сама скоро увидишь, – отвечал ей Сварог.

Лада и узнала, что это будет самый главный подарок для людей на земле.

Так появились семь душ вечно юных и прекрасных Хранителей – солнечных мальчиков Сварога.

Он отправил одну из душ в Пекло, чтобы там было светло и тепло. Вторую оставил в Ирии, третья оказалась в заповедном лесу, среди Берегинь, четвертая отправилась в путешествие по разным мирам и пространствам, пятая в море бескрайнем оказалась, шестая на земле среди людей пребывала, а седьмая была на острове Буяне, – там, где пока особенно тихо и уныло было.

Везде были свои дивные Хранители, никому теперь не было обидно. Все радовались жизни. Уверенности в мире прибавилось, о радости и говорить нечего, они просто дарили ее всем, с кем сталкивались.

– Пока Хранители целы и невредимы, ничего с этим миром не случится, – говорил Сварог, – в самые тяжелые мгновения они спасут мир и отвратят беду, власть их над миром безмерна, только не смогут они ею во зло кому-то воспользоваться.