Текст книги "Мы встретимся снова. Мифомистика 21 века"

Не ведала она и того, что одно неясное видение может так все изменить в жизни.

А философ опустился на камень, около которого и стоял в тот момент. И ощутил себя в этом мире лишним. Хотя император еще и взгляда в ее сторону не бросил, но он не сомневался в том, что она очарует властелина и сама окажется в его власти. Почему он должен смотреть на все это? Но ведь и прежде он был только наблюдателем и созерцание – главное, самое для него важное. И кажется, что все созданное в мире к нему никак не могло относиться. Он размышлял о жизни, почти не участвуя в ней. Он сожалел о той безоблачной жизни, которую невозможно было вернуть назад.

С горечью и обидой смотрел философ на приближавшийся корабль.

№№№№

И император смотрел на родной берег. Сюда он вернулся еще юношей из Фив, как только узнал о гибели своего брата и понял, что он станет царем. И никто больше не сможет преградить ему дороги. Своим мечом доказал он правоту слов и помыслов. Но как же давно это было. Вот и Олимпиада тогда была самым восхитительным в мире существом. Они любили друг друга еще детьми. Если бы он был поэтом, то написал бы поэму о любви.

Но такая пустая забава не к лицу грозному императору. Он не собирался прославлять самого несчастного из всех богов Аполлона, который ни в чем никогда не знал удачи. Пусть они помнят обо всех его подвигах и завоеваниях, а не о том, как он любил и страдал.

Хотя оказаться в объятиях юного и прекрасного создания, разве это не главное завоевание для мужчины и воина? И кто ему посмеет отказать? Но он не собирался использовать для этого силу и власть и понимал, что нужно что-то совсем иное. Пусть она полюбит не царя и героя, а человека и примет его таким, каков он есть. В тот момент он увидел юную златовласую красавицу на берегу. И залюбовался ее танцем. Люди уже собирались для встречи с ним. Но она стояла в стороне, пришедшая из его мечтаний и грез.

Наконец-то он спрыгнул в воду, едва шлюпка причалила к берегу, и ступил на родную землю. Он пошел к встречавшим порывисто и решительно, и только мельком взглянул на девушку и устремился вперед.

№№№№№

Филей отправился к себе. Он понимал, сколько шумихи поднимется в городе после возвращения императора. Отец призвал его к себе и потребовал, чтобы он был на празднике. Открывали новый храм. Он радовался, что его успели закончить вовремя. Он дивился и сердился, видя, как мало это волнует его сына и наследника. Но его поздно было переделывать. И этот высокий и седовласый человек мог только признать, что он совсем не знает своего сына. Но у него было слишком много забот, он никак не мог ничего изменить.

На празднике, как и раньше, было шумно и скучно. Он еще раз убедится в том, каким одиноким можно быть в толпе. Со многими он и сам бы никогда не стал сближаться, они казались ему бесцветными и тупыми созданиями, большинство было невежественными и далекими. И он мечтал о том, как вернется в пустой дом, отца не скоро дождешься, но он здесь на этом празднике был чужаком. В тот момент он и припомнил все свои беды и разочарования.

№№№№№№№№№

Тогда император и вышел к своему народу в белых одеждах, величественный и прекрасный – это должен был признать даже он. И гул приветствий и восторгов долетал до него.

Юноша никогда не думал, что и сам он, в объятиях толпы так оживится в тот момент. Но у него были для этого особые причины – он хотел лучше разглядеть своего соперника, лишившего его единственной любви. А еще он хотел знать, насколько тот может быть опасен. Он пытался понять, что будет с Филиной после того, когда она окажется в объятиях императора.

Он понимал, что самое разумное – вовсе об этом не думать, но кроме разума у него было еще и сердце, и с ним не так просто было сладить. И в чувствах своих не мог он следовать за рассудком, как ни старался.

Может быть, он единственный из всех так пытливо разглядывал царя. Он видел, насколько тот устал и пресыщен, как он далеко от толпы. В этом они казались родственными душами, как самозабвенно он любит себя, единственного и неповторимого.

– Она думает, что императрица – ее главная соперница (он и сам еще недавно так и думал). Но она только одна из его бесчисленных наложниц, и ни одна из них не может быть счастлива рядом с таким созданием. Император устал, и ему нужны развлечения, и он найдет их даже раньше, чем может предполагать. Она уже мелькнула в толпе, он заметил походку пантеры, и придвинулась к нему настолько близко, насколько это было возможно в тот момент.

До сих пор взиравший в толпу поверх голов, куда-то в заоблачную даль, Филипп видел богов и себя среди них. Но в тот момент он увидел золотоволосую девушку, и понял, все, что она испытывает, и те чувства, о которых он только мечтал, были так близко. Хватило бы одного жеста, одного приказания, чтобы все сбылось.

Заметила это и императрица, за всем зорко наблюдавшая. Началась игра страстей, невольным свидетелей которой стал и Филей. И скука куда-то незаметно исчезла.

В свете луны его возлюбленная была похожа на прекрасную статую. И один из императорских слуг уже приближался к ней. Как все это выглядело дико и страшно для него в лунном свете. И он бросился прочь, не желая видеть то, чего никогда потом не сможет забыть.

Он не помнил, как добрался до своих покоев и рухнул на постель не раздеваясь, последние силы оставили его в тот момент. Так и пролежал он неподвижно до самого рассвета.

– Она добилась своего, она получила то, что хотела, какая ирония судьбы. Он навсегда потерял ее и никогда больше она не вернется к нему и не появится на берегу.

В тот момент он почувствовал, что умирает.

№№№№№

Филина ощущала свою победу с самого начала. Пока она не могла приблизиться к императору, но и ждать долго не хотела. Он не должен привыкнуть к ее красоте, которая сразу померкнет, как только это случится. Она давно знала, как покорить любого мужчину, у нее были искусные любовники, но она не ведала, как удержать императора. Потому она решила разыграть саму невинность перед ним. Пусть он считает, что первым разбудил в ней страсти, тогда и дорожить будет больше.

№№№№№№№№№

Ждать пришлось недолго, когда она услышала шаги за спиной, то поняла, что кто-то идет за ней. Она думала только об одном, и вероятно, так сильно хотела этого, что все в тот миг сбылось.

А потом, когда с незнакомцем она пошла в императорские покои (а возможно и в темницу, кто мог знать это точно?) она была спокойна и счастлива, уверенная, что там может быть только он.

Она услышала низкий и глуховатый голос, так можно было только отдавать приказы, и резко, слишком резко, повернулась. Он был так близко, что девушка перестала дышать. Но это была не влюбленность в мужчину, а восторг перед почти безграничной властью, которую он и олицетворял. Но он готов был заблуждаться и на этот раз, потому что больше всего хотел любви и нежности, и каждый из них в тот момент получил то, что хотел.

– Мой повелитель, – звучал особенно звонко ее голос, прежде чем она бросилась в его объятья.

Она легко и спокойно шла к своей цели. Легкость и свобода невлюбленной женщины очаровывали ее. Ничто не могло ее остановить.

№№№№№

И потом были свидания. Она ждала только одного, когда он прикажет ей переехать во дворец. Но не было такого приказа. Каждый вечер сменялся разочарованием, когда она должна была возвращаться в лачугу. Она понимала, хотя и не могла пока поверить в то, что он не собирался делать ее своей царицей.

– Но почему? Что его останавливает? – размышляла по дороге домой Филина, – я не собираюсь оставаться его наложницей, не бывать этому.

Она не думала об опасности, о том, что императрице было все известно, она двинулась по следам своего мужа. А утром она появилась со свитой своей в покоях его. О чем они говорили? Этого не знал никто, но он был мрачен, и резок вечером даже с ней.

А когда ее привели к Олимпиаде, душа невольно сжалась.

– Ты ничтожна, хотя и не лишена привлекательности. И я тебя предупреждаю, если еще хоть раз ты приблизишься к нему, ты исчезнешь навсегда, и поверь, что так и будет. Я люблю власть больше, чем ты, и я тоже так когда-то начинала, но даже после смерти моей, хотя я не собираюсь умирать раньше, чем он, ты не станешь императрицей, а ведь именно этого тебе больше всего хочется.

Девушка молчала. Она была благоразумна. Да, как ты могла поверить, несчастная, что он тебя на меня променяет? Мы с ним во всех временах и во всех наших жизнях вместе останемся. Ты только игрушка. Таких тут бесчисленное множество, и каждая думает, что она единственная и любимая.

После этих слов она величественно взглянула на юную соперницу и отправилась прочь, так и не услышав от соперницы ни звука, да и что та могла сказать императрице?

№№№№№

Еще час после ее ухода Филина сидела неподвижно. Она никак не могла понять и придумать, что ей делать дальше. Все случилось как раз в тот момент, когда она решила идти напролом и сообщить ему о том, что ждет ребенка. И это было правдой. Когда она узнала об этом, то уже считала себя победительницей, но что будет теперь?

Она понимала, что не сможет больше там появиться. Она погубит и себя, и малыша, в том можно было не сомневаться. Она почти ничего не знала об Олимпиаде, но в том, что совершится расправа, не сомневалась. Она надеялась на то, что успела стать всем в его жизни, но можно ли быть когда – то в этом уверенной до конца?

А днем Филей прогуливался по берегу, как обычно, теперь одинокие прогулки его были так привычны. И там он увидел женщину в алой накидке. Она стояла над обрывом и смотрела вниз. Он решил, что это была императрица. Спутать ее с кем-то было невозможно. Хотя он редко видел ее прежде и не особенно запомнил.

– Она знает все, ей грозит беда, – промелькнуло у него в сознании.

Больше ни о чем не мог он думать в те минуты. Подозревает ли Она о том, какая опасность ей грозит? Как должна поступить императрица, которую хотят лишить власти? Олимпиада не потерпит такого бесчинства.

Он знал, что должен найти и предупредить ее, иначе, если случится беда, он никогда не простит себе этого. Исчезли все обиды и горести, которые оставались в его душе. Он просто любил ее и не помнил ни о чем скверном.

И юноша отправился туда, где она должна была по его соображениям быть. Он хотел только одного, – предупредить ее, если она там снова появится. Но в назначенный час пришел император. Он ушел и только после того, когда, не скрывая своей ярости, Филипп развернулся и отравился прочь. Он злобно оглядывался по сторонам. Но в последний момент, когда он уже уходил, Олимпиада вышла из своего укрытия и шагнула к нему:

– Не меня ли ты тут ждал, мой повелитель, – усмехнулась она.

Он не произнес ни звука. Но что стало с Филиппом? Он был спокоен и невозмутим, он и глазом даже не повел. Как он может так притворяться?

№№№№№

Филина рыдала несколько дней и стала такой безобразной. Император так и не появился, не послал никого из слуг.

Ее больше никто не мог испугать и обрадовать. Она потеряла слишком много – мечту о короне и власти, что же и кто может дать ей еще.

На пороге стоял Филей. Мальчишка, здесь, зачем? Она хотела прогнать его, но потом не стала этого делать. Он лучше, чем ничего. Ему ничего не нужно говорить, он знает все.

– Вчера царица была там, на свидании с ним вместо тебя, – просто сказал он.

– Я знаю, она видела меня и все сказала

– Он не придет сюда больше, я видел его лицо, когда они встретились.

Ему совсем не хотелось ей лгать.

– Забудь о том, что случилось, забудь совсем.

Она на этот раз готова была броситься в его объятия, но удержалась. Ей показалось, что он тащит ее на самое дно, и она готова утонуть вместе с ним. Она не хотела и не собиралась себя чувствовать перед ним все время виноватой. И было еще что-то. И она носила ребенка, который еще может помочь ей вернуться туда, в императорский дворец.

Но если Филипп не вернет ее, что станет и с ней, и с ребенком?

– Может, он меня и бросил, – ей нравилось чувствовать себя жертвой, – но это его ребенок. Пусть он распоряжается его судьбой сам.

Филей смотрел на нее.

– Ты отдашь императрице своего ребенка? На растерзание?

– Это и его ребенок, она не причинит ему зла. Она не посмеет сделать этого.

Ей хотелось так думать. Но если это будет и не так, какая разница. Пусть он поступает, как хочет.

В глубине души она надеялась на то, что, забрав ребенка, он заберет и его мать, и она займет там какой-то место.

– Ты должен найти девушку, свою девушку, и жениться, а я совсем не та, хотя я благодарна тебе за заботу.

№№№№

Теперь ее живот был заметен всем, и только сама Филина не обращала внимания, и ходила бесцельно по городу. Она хотела, чтобы он узнал, увидел, услышал о ее существовании. Она все еще была красива, хотя уже переменилась.

Однажды она наткнулась на его носилки, он открыл занавески и выглянул, когда заметил ее издалека. Но не произнес ни единого слова. Но и после этого она надеялась, что все в жизни ее переменится.

И в ее доме появилась служанка с деньгами, но сам он так и не посетил ее ни разу и мальчишка куда-то исчез.

Филей ждал того момента, когда ребенок появится на свет. И тогда станет понятно, либо царь заберет ребенка и она будет свободна. Или ребенок останется с ней. Тогда понадобится его помощь. Все решится само собой. Очень медленно, но он шел к своей цели. И он готов был заботиться о той, которая могла при других обстоятельствах стать их царицей, просто оказалась слабее и наивнее.

№№№№№

Они давно не заглядывали на берег моря. Теперь учитель с удовольствием шагам по мягкому песку. Ему не хотелось думать о тех, которые заставили их прийти сюда. Но Мефи хотел поговорить именно о них.

– Ну и каковы твои соображения, что нам с ними делать дальше?

– Я думаю, что все уже сделано.

– Нет, – возражал ему бес, – все только начинается. Нынче самое интересное и произойдет. Нужно как-то завершить всю эту странную историю.

Учитель мог себе представить, что кроется за его словами, хотя не стоило, он разобидится и сделает все еще хуже. Он постарался не думать ни о чем.

Первая жизнь – юноша любил всем сердцем, девушка хотела с первого захода достичь небывалых высот, недаром ничего у них так и не вышло, да и могли ли случиться.

Правда, пока об этом знали только они одни, а те двое еще оставались в этом мире, надеялись, что им еще что-то удастся построить.

№№№№№№

Несколько раз Филей заглядывал к ней, но она была так далека от него. Он решил не ходить туда, пока все не определится. Она должна расстаться с последней иллюзией. Только потом можно будет что-то сделать. Самому себе он казался страшно мудрым, но лучше ему от этого не становилось. Одиночество сжимало его душу своими железными когтями.

Ребенок появился на свет темной ночью. Филей поднялся и побежал туда, потому что почувствовал, что там происходит.

Служанка уносила куда-то корзинку с ребенком. Он хотел преградить ей дорогу, но понял, что это приказ императора.

Она спала, он сидел и смотрел на нее еще какое-то время. Все было, как когда-то ребенок исчез во тьме. Она даже не спросила его ни о чем. Наверное, у нее совсем нет сердца. Ему стало страшно и жутко рядом с ней. Он знал, что она бесчувственна, но знал и другое, что не может без нее оставаться.

Она усмехнулась:

– Я рада видеть тебя, правда, рада. Ребенок остался с ним.

Он поднялся, и сам не понимая, что делает, пошел прочь. Она окликнула его, но он не обернулся. И потом не приходил больше. Тогда она отправилась на берег, сама не очень понимая, зачем.

Она уселась туда, где проводила целые дни в ожидании своего императора. Никого не было, а она не могла поверить, что жизнь с ней так обошлась. Она поднялась и шагнула к краю обрыва. Филина хотела увидеть его там, внизу. Только в следующий момент она поняла, что шагнула в пустоту. Она пронзительно закричала и рухнула с обрыва в воду, даже не особенно понимая, что произошло.

Но это была легкость освобождения и странная радость.

Когда Филей не выдержал и пошел ее разыскивать, он увидел, что ее нигде больше не было. Он понял и почувствовал, что ее нет.

– Я не прощаюсь с тобой, – крикнул он, глядя на море вдаль.

У него и на самом деле было такое чувство, что он с ней не простился.

Он прожил еще какое-то время, но в город пришла чума. Он старался всем помочь, бросался из одного дома в другой, ничего не чувствовал, ничего не боялся. Когда казалось, что чума отступила, он заразился и очень быстро умер. Почти никто не заметил его ухода, когда умирали все вокруг.

Отцу удалось похоронить его в отдельной могиле, но никого, кроме слуг не было на этих похоронах. Они не могли видеть тех, двоих, остановившихся около этой могилы.

Учитель взглянул на безжизненное тело философа.

– Какой финал, как это грустно.

– Это только начало, – перебил его Мефи, – первый блин комом. Но у них будет еще столько попыток и столько возможностей все исправить.

– А император? Что будет с ним?

– Он будет убит, в тот момент, когда появится без охраны. Считавший себя полубогом, погибнет, как обычный смертный, но кто-то должен остановить его и остудить его пыл.

Могилу уже зарыли, все разошлись, и еще раз взглянув на нее, и они отправились прочь.

Мир жил своей жизнью во всем ее величии и ничтожности.

Глава 3 В эпоху Адриана

Солнце осветило край неба, снова наступил рассвет.

– На этот раз эти двое родились в Италии, – говорил Мефи, когда речь зашла о двух влюбленных, которые обречены были встречаться, – я сам выберу им подходящего императора, ведь теперь пора исправлять ошибки.

Это будет совсем другая история.

Девица наша должна чему-то научиться после всего, что с ними в прошлый раз случилось. Подарим каждому из них, то чего им в прошлый раз не хватало – ему деловитости, он станет хорошим строителем храмов, хотя и не особенно старательным был учеником. Она должна полюбить императора, без чувств ничего у нее не вышло.

– Нерона? Калигулу, Тиберия? Кого ты хочешь дать ей в любовники? – ужаснулся учитель.

– Ну к чему такие красности? Любовь к чудовищу – худшее из зол, на это даже я не могу и не хочу решиться. Ты все время подозреваешь меня в чем-то скверном. А для тебя и Цезарь недостаточно хорош? – спросил он деловито, – ну и ладно, мы возьмем Андриана, на мой взгляд, он лучший из них. Есть другие предложения?

Ничего на это не ответил Учитель, он понимал, что из вредности его спутник мог поступить так, как ему вздумается.

– Посмотрим, что сможет сделать не любовь к власти, а любовь к человеку.

– А он?

– Ей пока не за что его любить, – отрезал Мефи и всем своим видом показал, что не потерпит возражений.

– Не переживай, если они захотят чему-то учиться, то с каждым разом все будет лучше.

2.

Девушка была тоненькой, изящной и грациозной. Проходя мимо строящегося храма, она все время останавливалась и разглядывала работу мастеров. Но когда строители замечали ее и начинали шутить, она только пожимала плечами и торопливо уходила дальше.

Но их шутки никогда не были злыми и грубыми. Они все знали, что их мастер Аякс давно заметил эту девушку и влюбился в нее. И он никому не даст ее в обиду. А лишиться работы из-за какой-то девчонки никому из них не хотелось.

Но в глубине души этот двадцатилетний мастер не понимал, почему он на нее все время смотрит. Она была вовсе не в его вкусе. Ему всегда нравились высокие блондинки, капризные и своенравные. А о таких говорили:

– Она пойдет за тобой, стоит только пальцем поманить.

Вот и не хотел он ее за собой звать. Он слыл воспитанным и вежливым человеком. Так ему казалось тогда.

У него была белокурая гетера, с которой он проводил свободное время и был искусным любовником. Но и только, в остальном никто ничего не мог сказать о нем больше. Такая вот загадочная личность этот строитель храмов.

Но тайна придавала его облику еще большую прелесть…

№№№№№№

Девочка, а звали ее Антея, была дочерью одного из всадников императора Андриана и только на первый взгляд казалась тихой и рассеянной. Ее своеволию и упорству отец не мог не дивиться, хотя часто видел ее отрешенной и задумчивой. Она словно бы старалась что-то вспомнить, а при имени императора вздрагивала и взирала на отца, словно ей угрожала опасность.

Была у нее и еще одна странность – она боялась моря. А когда вместе с отцом они остановились на обрывистом берегу, она онемела и так попятилась назад, что отец даже рассмеялся.

– Это море, дитя мое, посмотри как оно прекрасно, дорогая, разве нам на берегу что-то может угрожать? Не бойся, не думай о плохом, я всегда смогу тебя защитить.

Но даже его голос, его уверенность и сила не могли ее утешить и остановить.

Она все время уходила от моря.

Было и еще одно необъяснимое и таинственно чувство и стремление в ее душе.

Антею никто никогда не учил танцевать. Но она делала это великолепно, и все, кто случайно видел, как она танцует, приходили в восхищение неизменно переходящее в восторг. Но случалось это вдохновение очень редко.

– Не бывать тому, чтобы ты стала танцовщицей, – твердо произнесла мать, когда увидела ее танец.

Она странно побледнела, словно вспомнила что-то ужасное, но так ничего и не рассказала, что же могло ее так напугать.

Она любила своего отца и не хотела быть похожей на свою мать, хотя и не могла тогда еще объяснить, почему страшный холод царил между ними.

И ей хотелось подальше оставаться маленькой девочкой, и не иметь отношения к взрослому миру.

Никак не могла забыть Антея и другого – того, как она в первый раз увидела императора.

Адриан был молод и красив, но он был еще умен и образован, что показалось ей странным, хотя она не могла объяснить почему. Он стремился быть ближе к остальным, но все-таки оставался чаще всего на недосягаемой высоте для тех, кто окружал его со всех сторон, и стремился к нему приблизиться.

Когда отец заговорил о нем, она вдруг стала протестовать:

– Он должен быть не таким.

Отец удивленно посмотрел на нее. Словно его маленькой дочери было известно заранее, каким должен быть император. Что это? Детское упрямство или какая-то необъяснимая случайность, а может быть страшная тайна.

– Я видела его во сне, – говорила Антея.

– И что же ты могла видеть? – спросил он, тревога в душе его нарастала, он помнил, как матушка, бабушка девочке рассказывала много раз о снах, которые сбывались. Неужели это передалось и ей, ничего хорошего в том, что ей снились вещие сны, не было.

– Огромный корабль, высокого и очень красивого человека в белых одеждах. Он спустился на берег, и его встречала толпа, и там была танцовщица. Он не был похож ни на кого другого, но он был прекрасен. Никто тогда не смог бы сказать, что он похож на императора.

Отец удивился, если она рассказывала свой сон, то не слишком ли явственно она его видела?

Он никак не мог понять, что это был за сон, как и что, могло ей пригрезиться в тот момент. И что это за цезарь такой явился во сне к его дочери? Он читал об этом греческом полубоге, потому что его император Адриан тоже любил все греческое. Этот император мог присниться Андриану, который много знал о том и слышал, но не его девочке. В ее жизни с самого начала происходили какие-то странные вещи. Прошлое оживало, врывалось в настоящее. Но это не их, а чужое прошлое, вот что странно.

№№№№№

Антея и сама удивилась, когда рассказала отцу этот сон. Она видела его так ясно и во всех подробностях, что он казался ей каким-то знаком – бывают же такие сны. Пока она была уверенна только в одном – надо избегать встреч с Андрианом. Она чувствовала, что от императора исходит опасность. Девушка остановилась около почти достроенного храма. В тот момент там никого не было. Это ее порадовало. Она проскользнула туда и остановилась под его сводами. Все там было таинственно и торжественно. Время остановилось, а она говорила со своими богами.

Послышались чьи-то шаги. Она резко оглянулась и увидела в дверях императора. Она не видела его прежде, но точно знала, что это Адриан. Но человек этот был в обычных одеждах и вовсе не казался величественным.

– Тебе нравится храм? – спросил он, мягко улыбаясь.

Антея страшно перепугалась, хотя он был совершенно спокоен, и ничто не могло вызывать тревоги. Он казался даже ласковым. Но он не мог не заметить ее страха.

– Тебя что-то испугало, детка? – спросил он очень тихо. – Я совсем не хотел тебя пугать.

Она видела, что напрасно пыталась обидеть его, потому и стала невольно оправдываться.

– Я не знаю, что со мной происходит. Иногда мне кажется, что я живу в другом времени, и здесь все другое. И императора я вижу совсем другого, греческого.

Адриан вздрогнул. Его это заинтересовало. Он так любил все, связанное с мистикой, и греками. Если эта девочка расскажет ему прекрасную историю, то он готов был слушать ее, забыв обо всех делах.

– И какой же это император? – живо спросил он, – опиши мне его.

Она подробно еще раз рассказала обо всем, что и вдруг сама припомнила имя, и почти воскликнула:

– Филипп, да, конечно, его звали Филипп, как я могла это забыть.

– Я сразу о нем подумал, – ответил Адриан, – отец Великого Александра. Его сын затмил его, но думаю, что это случайность, шутка истории нашей, довольно злая шутка. Он был так прекрасен, потому я никогда не хотел иметь сыновей. А он получил в наследство разваленную страну и армию, стал первым и победил всех, и так укрепил свою империю, что стала она такой мощной, какой никогда прежде не бывала.

– А как он погиб? – вырвалось у девушки.

– Скверно, как и многие из нас, в своих белых одеждах он пришел на площадь, и один из воинов, за что-то на него обиженный, проткнул его ножом. Но царица за него отомстила, убийца был распят, а потом сожжен и прах его развеян по земле. Но вот сын его танцовщицы Филины…

– Филины, – воскликнула девушка, – почему мне так знакомо это имя.

Но она оборвала свои речи, он смотрел на нее как на больное несчастное создание. И понятно было девушке, почему это известно императору, но на самом деле откуда она могла ведать про то, что происходило так давно в Греции – объяснить этого девушка никак не могла, как ни путалась.

Она поторопилась уйти из храма, где происходили такие странные события. Но главное даже не в том, что она вспомнила то, чего не должна была помнить, но в том, что император Андриан показался ей таким добрым и хорошим человеком, совсем как ее отец, а ведь в ее понимании он должен быть другим. Он так много знал, так интересно обо всем рассказывал. Это открытие пугало и смущало ее еще больше, что-то во всем этом было не то и не так. Она не перестала его бояться, наоборот, тревоги становились сильнее.

Вечером, перед сном, она рассказала отцу о том, что зашла в новый храм и пробыла там довольно долго, но о встрече с императором не сказала ни слова, словно в этом было что-то горькое и постыдное.

№№№№№№

Засыпая, император вспомнил о странной девушке. Она вовсе не казалась ему сумасшедшей.

Адриана не особенно интересовали женщины вообще, а если кого-то из них он выделял, то взрослых и замужних матрон, умных и проницательных, он всегда общался только с такими.

Что же случилось на этот раз? Он даже сам не понял, почему эта девчонка могла заставить его говорить с ней. Что-то таинственное и необъяснимое было в ней, потому он и теперь еще не выкинул ее из головы.

Но боги в храме, возможно, послали ему девушку, чтобы напомнить о его странном детстве. Он любил таинственные вещи и тянулся неизменно к ним, словно бабочка на огонь летел, и все казалось таким прекрасным. И просыпались старые воспоминания. И родная Испания, из которой он был родом, манила его. Взрослая жизнь дала ему возможность осуществить любимую мечту – он стал путешествовать по всему миру. Его принял даже древний Египет. Правда, он оказался не таким уж мирным и добрым.

Адриан поморщился, когда вспомнил, как какой-то сумасшедший раб бросился на него с мечом. Девочка заставила его вспомнить о гибели Филиппа. Он воспринимал ее как нечто случайное, каприз судьбы. Он же вспомнил безумные глаза раба. Тогда у него хватило хладнокровия, чтобы обезоружить убийцу, когда подоспели слуги. Прошло одно мгновение, никто ничего не понял, но тот уже валялся на земле с переломанной шеей. Но теперь ему стало больно и страшно жить в этом мире. Но почему он думал о том, что эти два события как-то переплелись между собой. Ему на этот раз удалось избежать того, что стало роковым для Филиппа.

№№№№№

Аякс стоял неподвижно перед своим уже построенным храмом. Ему было грустно прощаться с делом стольких дней и трудов своих, когда он работал не покладая рук.

Это был его третий храм. И каждый раз в такие минуты ему казалось, что он теряет частицу души. Он знал, что пройдет несколько дней и начнется новое строительство. Но в дни затишья, когда он еще не был занят делом, становилось особенно грустно. Ему хотелось все свои дни, часы и минуты заполнить работой, безделье и пугало, и тяготило его одновременно. Видимо, в прошлой своей жизни он был праздным бездельником. А теперь стремился наверстать упущенное – работал за себя и того парня из прошлой жизни. Всему он хотел найти объяснение и своему рвению в труде тоже. Он видел, что много с самого начала знал о жизни, о людях. И все время пугался того, что касалось женщин и любви.

И это все притом, что он был чувственной натурой и страстно хотел любить. Но страх оказывался все время сильнее всех остальных чувств. Ему оставались только наложницы и работа, и долго юноша уговаривал себя, что этого достаточно, ничего другого ему и не нужно больше.

Он был деловым человеком и не мог позволить себе тратить время и силы на чувства – это лишнее, так много хочется успеть сделать. А в те дни, когда он покинет этот мир, останутся его храмы, и с каждым разом они будут все прекраснее и совершеннее. И люди через 100 и 300 лет будут стоять под их сводами и обязательно вспомнят о мастере, который подарил им такое чудом.

Аякс очнулся и посмотрел на женщину, лежавшую с ним рядом. Золотистые волосы, стройные, длинные ноги. Она была именно такой, какую ему всегда хотелось видеть рядом. Но почему же он ничего к ней не чувствует, откуда в душе этот странный холод? Разве о такой личной жизни он мечтал? Но если мечты не исполняются, они перестают волновать.

Сторож говорил ему, что накануне вечером император заходил в храм, он встретил там девушку – дочь всадника – Антею, они долго о чем-то говорили под его сводами, потом она неожиданно ушла.

– Он был с нею груб? – почему-то спросил юноша.

– Нет, наоборот, мы же знаем, каким порой мягким и очаровательным бывает наш император, но она смотрела на него, словно видела кого-то другого. Она боялась, но не его, а какой – то призрак, который витал над ними, сам император удивился, а она так поспешно ушла, никакого почтения к нему не высказав. Странная девчонка, я не понимаю ее совсем.