Текст книги "Развитие личности и проблемы геронтопсихологии"

Завершая анализ феномена «субъект», Ананьев вновь обращается к принципу целостности человека. Линия жизни человека в качестве субъекта существенно влияет на его онтогенетическую эволюцию, развитие психофизиологических функций (напомним о факте их двухфазного развития), совершенствование психомоторики, образование новых связей между разными свойствами организма. В свою очередь, особенности онтогенеза сказываются на судьбе субъекта деятельности.

Принцип целостности достигает своего апогея при выделении Ананьевым наиболее интегрированной ипостаси человека – его индивидуальности.

Но индивидуальность – довольно поздний результат жизненного пути человека. Поэтому целесообразно сначала обсудить решение Ананьевым проблемы движения человека по «дорогам» его жизни. Особенности подхода к этой проблеме нашего отечественного ученого отчетливее выступают при сопоставлении его позиций с концепциями зарубежных психологов. Понятия жизненного пути, ведущей линии жизни, жизненных целей и планов занимают важное место в работах Адлера. Но он оставляет в стороне вопросы, находящиеся в центре внимания Ананьева. Они касаются членения жизненного пути, событийного его содержания, детерминации поворотных пунктов. Основательную разработку проблема «хода (или движения) человеческой жизни» получила в работах Бюлер. Вопрос о стадиальности был одним из центральных в ее теории. Всю жизнь человека она рассматривала как последовательность разных форм реализации присущего индивидууму стремления к самоисполнению. Начало собственного жизненного пути человека Бюлер связывала с моментом его самореализации путем продуктивной деятельности. В ее концепции движение жизни человека выступает как детерминированное заложенными в нем возможностями, динамичными тенденциями, способностями. Ананьев высоко оценивал многомерный подход Бюлер к психологической эволюции личности. Особенно его привлекало изучение биолого-биографического аспекта жизненного пути. В ее концепции, однако, не был реализован принцип социально-исторической обусловленности жизни личности.

Ананьев же подчеркивал, что человек, осуществляя свой жизненный путь, фундаментальным образом вписывает себя в общественно-историческое пространство своей эпохи, жизни страны. Для него историческое время есть «фактор первостепенной важности для индивидуального развития человека. Все события этого развития (биографические даты) располагаются относительно к системе измерения исторического времени» [5, с. 154]. В наши дни такие положения формулируются многими представителями мировой психологической мысли как выводы из масштабных эмпирических исследований и входят в основание их теорий. Тезис Ананьева о том, что лишь новейшая психология обнаруживает глубокое проникновение исторического времени во внутренние механизмы индивидуально-психологического развития, образует одну из важных тенденций поступательного движения современной психологической теории. Детерминация появления новых структур личности, изменения ее организации в результате вхождения человека в новые «социальные воды» эмпирически показана в генетической теории личности Эриксона. Но этот ученый исследовал влияние изменений лишь самых общих условий человеческого существования на последовательность личностных новообразований.

В отличие от него, современный немецкий психолог X. Томе, сочетающий лонгитюдный и психобиографический методы, показал на огромном эмпирическом материале, как преломляются в переживаниях и поведении людей конкретно-исторические изменения жизни общества. Предельно наполненной личными событиями, неизгладимыми впечатлениями оказалась жизнь людей в переломные кризисные эпохи – в период первой и второй мировых войн, в годы пришествия к власти нацистов, во времена экономического кризиса и «экономического чуда». В новейших исследованиях, выполненных под руководством X. Томе и У. Лер [24] и касающихся представленности в менталитете жителей ГДР факта объединения Германии, интересную конкретизацию получает вывод Ананьева о неоднозначном влиянии на сознание людей исторических событий. Обнаружилось, что у многих граждан ГДР сложилось представление о жителях ФРГ как о людях с чувством превосходства, общение с которыми будет затруднительным. У некоторых групп представителей восточных областей социальный «поворот» (Wende) породил новые «темы» бытия, т. е. новую направленность жизни, иные ценностные ориентации; у других изменилась структура «тем». Были и такие, у которых «поворот» не вошел в число значимых событий. Исследования сознания людей в нашем кризисном обществе начинают проводиться и отечественными психологами [12, 17, 18].

Ананьев, анализируя жизненный путь, выделяет в нем периоды подготовки, старта, стабилизации, первой кульминации (или «пика»), временного спада, второй кульминации (или подъема), за которой следует усиление инволюционных процессов и финиш. Ученый предупреждает, что проблема стадиальности жизненного пути очень трудна ввиду многомерности жизни человека и что выделенные им стадии более характерны для судьбы субъекта деятельности. Но вместе с тем в состав каждой стадии вплетены изменения статусов и ролей, возникновение новых ценностных ориентаций, обретение человеком новых идеалов, переосмысливание субъективных отношений к миру и т. д. Хорошо известны слова Ананьева о том, что определить моменты смены стадий можно лишь путем сопоставления сдвигов по многим параметрам социального развития человека – гражданского состояния, экономического положения, семейного статуса, согласованности или разобщенности социальных функций, осуществленности или неосуществленности жизненных планов и т. д. [5, с. 161–162]. Но трудной оказывается и психологическая расшифровка каждой из стадий, особенно «подготовительной». Как указывает Ананьев, функцию подготовки выполняют институты обучения и воспитания. Они определяют цели формирования у человека ценных для общества и индивида свойств, помогающих ему стать субъектом общественного поведения и профессиональной деятельности. С этих позиций Ананьев полностью присоединяется к учению А. С. Макаренко о необходимости социального проектирования личности. Поскольку же личность, как пишет Ананьев, всегда конкретно-исторична и выступает продуктом своей эпохи и жизни страны, то «проектирование» должно ограничиваться рамками конкретного периода жизни общества. Однако мысль Ананьева сумела подняться над шаблонами педагогики и идеологии того времени. Выдвинутое им положение весьма актуально для наших дней. Оно гласит, что необходимо подготавливать людей будущего, которые обладали бы весьма пластичной организацией, были бы готовы к изменениям в мире, к активному творческому преобразованию действительности [5, с. 98]. Это положение, однако, недостаточно для определения основного содержания раннего периода жизни человека. Подготовка к самостоятельной жизни, которая осуществляется институтами обучения и воспитания, – лишь часть тех необычных жизненных миров, в которых дети и подростки приобретают свой уникальный опыт.

Многие психологи справедливо подчеркивают, что для обозначения личностных новообразований на ранних стадиях жизненного пути в науке не существует адекватных понятий, поэтому они прибегают к терминам, заимствованным из психологии взрослости. Но дело не столько в чертах личности или характера. Задача заключается в выявлении своеобразного строения жизненных миров подрастающих людей. В их «вселенной» мельчайшие грани окружающего наполнены одинаково высокой значимостью. Поэтому поразительная детализированность восприятия не мешает видеть мир физиогномически, целостно. Как же меняется образ мира у человека на разных стадиях жизни? Эта проблема по-существу обозначена Ананьевым. Характеризуя внутренний мир человека, он выделяет в нем «сюжеты», «портреты», «пейзажи» и т. п. В их содержании окружающая действительность представлена так, как ее переживает субъект. В состав образа мира входит и «субъективная картина жизненного пути». В наши дни отечественные психологи весьма содержательно начинают разрабатывать проблему «образа мира» [12, 17, 18]. Она является частью более обширной проблематики «жизненных миров» людей, находящихся на разных уровнях их личностного развития и разных фазах жизненного цикла. Очень интересны работы, раскрывающие своеобразие образов мира у представителей разных профессий (Е. А. Климов).

Характеризуя жизненный путь, Ананьев стремится выделить некоторые целостные его качества, определяемые устойчивыми свойствами субъекта индивидуальной истории. К таким свойствам относится талант – единство способностей и воли. Поэтому есть основания говорить о мере талантливости жизненного пути (см. также [15]). Конечно, предстоит еще выделить критерии талантливости жизни, определить связь талантливости со степенью удовлетворенности ею. Предстоит выяснить, как соотносятся идеи о талантливости жизни с учением Фромма об искусстве жить. Вклад в проблему выявления целостных качеств жизни внесен К. А. Абульхановой. В качестве важнейшей характеристики стратегии жизни она выделяет меру ее этичности [1, с. 244, 245].

Ананьев со своими сотрудниками выявляет не только общие закономерности психологического развития человека на протяжении жизненного пути. В числе немногих отечественных психологов он осуществил изучение периодов взрослости и старости. Несмотря на то, что многие исследования, касающиеся динамики познавательных процессов, связаны с определенным возрастом, взрослость выступает у Ананьева скорее как период социально-психологической зрелости человека. На этой стадии «история является не только фоном и канвой для узоров биографии, но и основным партнером в жизненной драме человека» [3, с. 125]. Появляющееся у личности «чувство истории» определяет, насколько события общественной жизни изменяют внутренний мир и общественное поведение человека. Стадия взрослости – это время наиболее интенсивного развития нравственных и эстетических чувств. Отличающие этот период высокая активность и продуктивная деятельность противостоят инволюционным изменениям. Школа Ананьева стала центром изучения заключительного этапа жизненного пути. В геронтопсихологических исследованиях Б. Г. Ананьева, М. Д. Александровой и их учеников выявлены фазы геронтогенеза, раскрыта динамика творческой продуктивности в поздние годы, осуществлен индивидуальный подход к процессу старения [2]. Психологи обосновывают оптимистический взгляд на поздний период жизни. Даже достигнув финиша, человек, согласно Ананьеву, отнюдь не исчерпывает свои возможности [5, с. 161]. Эта позиция совпадает с положениями Фромма, который, подчеркивая безграничность потенциальностей развития личности, пишет: «Человек умирает прежде, чем успевает полностью родиться» [21]. Фромм в этом факте видит трагичность человеческого существования. Но не более ли трагичным стало бы осознание человеком своей полной исчерпанности? Незавершенность – скорее счастливый удел личности, условие ее продолжения в следующих поколениях.

Согласно Ананьеву, сохранность личности в поздние годы зависит от уровня ее социальной активности. Если человек не потерял живую связь с современностью, продолжает выполнять какие-то общественные функции, у него не происходит деформации личности. В наше время особую значимость обретает положение Ананьева о том, что даже в условиях общественных катаклизмов человек и в поздние годы выступает субъектом своих отношений с миром и может найти новые пути включения в жизнь общества. Как показывают современные геронтопсихологические исследования, содержательность жизни старых людей зависит во многом от их активности в качестве субъектов общения, стремящихся расширить масштаб своих связей с другими людьми. В настоящее время геронтопсихологическая проблематика находит свое продолжение в исследованиях, ведущихся на факультете психологии МГУ, в Институте психологии РАН и других научных центрах [7, 8, 11, 14].

Во всей своей целостности жизненный путь человека выступает как особая форма существования общественно-исторического процесса. В этом качестве он сильнейшим образом влияет на онтогенетическую эволюцию человека, его индивидные свойства. Общественные условия играют, по словам Ананьева, роль стимуляторов, стрессоров, депрессоров и катализаторов в функционировании физико-химических, физиологических, психофизиологических процессов. Жизненный путь может даже маскировать нейродинамический тип человека за счет его характера и творческой активности [5, с. 209]. В результате процесс онтогенеза все более индивидуализируется и вносит свой вклад и появление новой ипостаси человека – его индивидуальности. Возникновение феномена индивидуальности в процессе развития человека постулируется в концепциях ряда западных психологов. Так, Юнг выделяет два крупных периода в поступательном движении личности. Первый из них характеризуется преобладанием процессов социализации. Завершается он, как правило, тяжелым кризисом, который Юнг наблюдал у своих пациентов и в возрасте 38 лет пережил сам. Из мучительного критического состояния он вышел с ясным сознанием своего дальнейшего пути. После длительного перерыва начали быстро появляться его оригинальные труды, исчезли кошмары. Начался второй период жизни, который Юнг назвал индивидуацией и описал как процесс обретения личностью Себя, своей уникальности. «Механизм» индивидуации Юнг наименовал «трансцендентной» функцией. По мнению психолога, человек с ее помощью проникает в глубины личного и коллективного бессознательного, содержание которого извлекается на поверхность психической жизни и интегрируется с осознаваемым опытом. Индивидуация, таким образом, осуществляется целиком во внутреннем мире человека.

В концепции Ананьева интегративность также выступает как самое важное свойство индивидуальности: происходит синтез и гармонизация характеристик человека как индивида, личности и субъекта деятельности. Однако сам по себе процесс интеграции вряд ли может быть достаточным условием появления индивидуальности. Необходимы множественные новообразования в пространстве личности и субъекта деятельности. Человек должен извлечь опыт из своего жизненного пути, отвергнуть как чуждые навязанные ему определенные позиции, взгляды. В результате прежняя организация его психической жизни разрушается. Но к этому времени у него уже оказываются сформированными рефлексивные характерологические свойства, с помощью которых он и начинает выстраивать свою индивидуальность. В процессе рефлексии происходит гармонизация замыслов и возможностей человека, его потенций и тенденций. Возникшая таким образом индивидуальность обладает, согласно Ананьеву, особой организацией. Центральную ее область занимает внутренний мир, который включает «Я» человека, его мировоззрение, ценностные ориентации и т. д. Его замкнутый контур регулирует все свойства человека и выступает психологическим барьером, определяющим, по Ананьеву, избирательное отношение субъекта к различным воздействиям. Замкнутая система «встроена», как выражается Ананьев, в открытую систему постоянного взаимодействия человека с окружением. Ведущей во взаимодействии является созидающая, творческая деятельность, которая реализует все великие возможности исторической природы человека [5, с. 329]. Иными словами, для Ананьева «трансцендентной функцией» выступает не погружение личности в бессознательное, а выход его за пределы себя путем созидания. Индивидуальность, как подчеркивает Ананьев, заключается в продуктах творческой деятельности, изменяющей окружающую действительность [5, с. 328].

Исключает ли, однако, созидательная активность необходимость проникновения субъекта в бессознательный пласт своей душевной жизни? Современные исследования интуиции, имплицитных теорий окружающего показывают, какую важную роль играют неосознаваемые процессы в выстраивании человеком всей своей жизни. Анализ решения Ананьевым проблем индивидуальности требует обсуждения некоторых дополнительных вопросов.

Индивидуальность, с точки зрения ученого, достаточно позднее образование в жизни человека. Означает ли этот факт, что личность, субъект деятельности до определенного момента лишены качества уникальности? Если растущий человек ординарен, «усреднен», он и в своем неповторимом жизненном пути воспримет лишь общепринятое, шаблонное. Ананьев отвергает такую позицию. Он убежден, что индивидуальностью в определенной мере с самого начала обладает каждый человек. Индивидуальность, по Ананьеву, это условие обучения и воспитания, но также и продукт педагогических воздействий.

В таком случае, какие стадии, предшествующие моменту порождения человеком уникального вклада в общество, можно выделить в становлении индивидуальности? Другой вопрос выступает как продолжение первого. В каком направлении продолжается развитие человека после обретения качества интегрированной и созидающей индивидуальности? Ананьев не успел наметить решение этих проблем. В какой-то мере о судьбе «индивидуальности» можно судить по результатам ее продуктивной деятельности или – шире – по особенностям генеративности, порождающей активности. Но, как справедливо заметил С. Л. Рубинштейн, человек, который полностью исчерпывает себя в том, что им создается, – неинтересен как личность. Движение внутреннего мира субъекта опережает созданное им. Проблема индивидуальности остается одной из самых значительных для детской и общей психологии, для науки о личности.

Итак, мы обсудили (хотя бы частично) оригинальную психологическую концепцию человека, разработанную Б. Г. Ананьевым. Человек в ней выступает системообразующим основанием предмета психологии. В статье обозначен основной способ введения Ананьевым человека в психологическую науку. Ученый наполнил научным содержанием образные, распространенные в психологии выражения такого типа: «черты характера (или, скажем, убеждения) буквально врастают в плоть и кровь человека». Ананьев подобные метафоры превратил в психологическую реальность. В целостности человека он выделил систему его индивидных свойств – от биохимических до психофизиологических. Возрастные и гендерные их преобразования в жизненном цикле получили название «онтогенетической эволюции».

Ученый вычленил и другие формы бытия человека – в качестве личности, субъекта деятельности и индивидуальности. На основе многолетних масштабных теоретических и эмпирических исследований он вместе со своими сотрудниками и учениками обосновал факт взаимопроникновения и взаимовлияния индивидного и личностно-субъектного, онтогенетической эволюции и жизненного пути человека. Основную систему координат для изучения человека Ананьев вначале разместил в конкретных социально-исторических условиях, в пространстве определенного общества, в жизни данной страны.

Ананьеву удалось показать, как эта конкретно-историческая действительность, многократно опосредуясь, обусловливает жизнь человека вплоть до уровня его онтогенетической эволюции. Но основания новой методологии начали намечаться им, когда он подступил к созданию теории индивидуальности человека: не только как интегрированного единства разных «ипостасей», но как создателя уникального вклада в развитие других людей, в поступательное движение общества. Этот вклад может быть очень невелик, но без него окажется незавершенной основа для крупных творений. Действительно же значительные вклады в общественную жизнь оказываются всегда значимыми для всего человечества. Потенциальная соразмерность человека и мира становится действительностью его бытия. В детерминацию жизни людей входят события, происходящие в пространстве всего человечества. Именно в этой «вселенской» системе координат обнаруживаются «великие возможности исторической природы человека». Можно предполагать, что жизнь в координатах мира обусловливает формирование у человека новой ипостаси, более масштабной, чем система «индивидуальности». Отдельным индивидуумом она переживается как чувство общности с жизнью всех людей на земле, как ответственность за их судьбы. Трудно найти обозначение для такого образования, интегрирующего жизнь людей с прошлым и будущим человечества. Может быть, адекватным здесь станут термины «всеобщность» и «трансцендентность».

Литература

1. Абульханова К. А. Стратегия жизни. М.: Наука, 1991.

2. Александрова М. Д. Проблемы социальной и психологической геронтологии. Л., Изд-во ЛГУ, 1974.

3. Ананьев Б. Г. Избранные психологические труды. Т. 1. М.: Педагогика, 1980.

4. Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М.: Наука, 1977.

5. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969.

6. Анцыферова Л. И., Мамчур Е. А. Рецензия на книгу К. В. Уилкса // Философ. Науки, 1991. № 5. С. 183–186.

7. Анцыферова Л. И. Новые стадии поздней жизни: время теплой осени или суровой зимы? // Психол. журнал. Т. 15. 1994. № 3. С. 99-105.

8. Анцыферова Л. И. Поздний период жизни человека: типы старения и возможности поступательного развития личности // Психол. журнал. 1996. Т. 17. № 6. С. 60–71.

9. Асмолов А. Г. Историко-эволюционный подход в психологии личности. Дисс… докт. психол. наук. М., 1995.

10. Бехтерев В. М., Щелованов Н. М. К обоснованию генетической рефлексологии // Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы. Т. I. ГИЗ, 1928.

11. Бороздина Л. В., Молчанова О. Н. Самооценка в возрасте второй зрелости // Вестник Моск. ун-та. Серия 14. Психология. 1996. № 4.

12. Знаков В. В. Психологический портрет участника войны в Афганистане: в массовом сознании // Психол. журнал, 1991. № 6. С. 26–39.

13. Климов Е. А. Образ мира в разнотипных профессиях. М.: Изд-во МГУ, 1995.

14. Краснова О. В. Адаптация пожилых людей к современной социальной ситуации. Дисс… канд. психол. наук. М., 1996.

15. Логинова Н. А. Жизненный путь человека как проблема психологии // Вопр. Психологии, 1985. № 1.

16. Логинова Н. А. Развитие личности и ее жизненный путь // Принцип развития в психологии. М.: Наука, 1978.

17. Психология личности в условиях социальных изменений. М.: ИП РАН, 1993.

18. Российский менталитет (психология личности, сознания, представления). М.: ИП РАН, 1996.

19. Рыбалко Е. Ф. Проблемы индивидуального развития человека в трудах Б. Г. Ананьева // Вопросы психологии, 1977. № 6.

20. Рыбалко Е. Ф., Кулешова Л. Н., Прохоренко Т. Н., Балакшина Ж. А. Интеллектуальный потенциал в разные периоды жизни человека // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. 1996. Вып. 2.

21. Фромм Э. Человек для себя // Исследование психологических проблем этики. Минск: Коллегиум, 1992.

22. Bandura A. Social Foundations of Thought and Action // A Social Cognitive Theory. Prentice-Hall, Inc., Englewood Cliffs, New Jersey, 1986.

23. Вüehler Ch. Der menschliche Lebenslauf als psychologisches Problem. Leipzig. 1933.

24. Thomae H. Das Individuum und seine Welt. 3., erweiterte und verbesserte Auflage. Hogrefe. Verlag für Psychologie. Göttingen. Bern. Toronto. Seattle. 1996.