Текст книги "На территории сна"

Подобно феноменальному миру, космос идеального просто обязан быть таким же безграничным. Причём, за границей моей личной области должна быть твоя, его и вообще каждого человека. Но возможно ли в своём личном сновидении встретиться с реальным «не-я»? Во мне постоянно всплывала память о моём самом первом прозрачном сне: о вполне живой бабушке, о её реакциях и поведении, которые выглядели совершенно подлинными. К тому же я ведь знаю, что пережила то сновидение спонтанно, даже не подозревая о возможности подобного. Так же внезапно происходили со мной и другие необычные вещи, о которых я знать не знала и помыслить не могла. Всё отчётливее я понимала, что вообще многое в жизни инициируется вовсе не нами, но при этом у всего происходящего всегда есть какая-то цель и смысл. Иногда не следует подгонять события, тем более что совершенно неведомо, с чем столкнёшься впереди.

Во мне возникло очень неясное и трудно формулируемое чувство, что я отклонилась куда-то в сторону от своего пути. В результате, как-то утром, вынырнув из очередного очень даже приятного осознанного сновидения, я неожиданно для себя приняла решение не форсировать происходящее и прекратить намеренную эксплуатацию осознанных снов. В них действительно можно реализовать массу вещей, множество людей исследуют их возможности, но я решила (не знаю, насколько это решение лично моё), что у меня другой путь. С тех пор, «просыпаясь» во сне, я перестала заниматься «деланьем», я стала как бы идти на поводу обстоятельств сновидения, подчиняясь самому сну. Осознанные сновидения стали возникать реже, и сделались короткими эпизодами в чём-то похожими друг на друга.

Из дневника

Дата

Осознанное сновидение «Лось».

Мы с Танечкой возвращаемся домой. Нас провожает какой-то взрослый мужчина. Сейчас мы втроём стоим у обочины дороги.

Темно. Ночь. Я поднимаю голову и гляжу на небо. Оно похоже на чёрный мягкий бархат, и на нём, как на реальном куске бархата, нет ни звёзд, ни луны. Это странно.

Я медленно начинаю осознавать, что я во сне, и продолжаю любоваться этой чудесной бархатной чернотой. Вдруг перед моим взором, как на громадном чёрном экране, возник и проскакал из угла в угол громадный чёрный конь. У меня сильно забилось сердце – конь такой мощный и прекрасный, а само зрелище совершенно отчётливое, хотя чёрный конь пронёсся на черном фоне. Я продолжаю вглядываться в черноту, а сама думаю, что это видение – мечта, созданная моим же воображением. Внезапно чувствую, что у моих ног на дороге происходит какое-то движение. Я опускаю взгляд и наблюдаю, как посреди дороги из серой бесформенной массы, которая увеличивается на глазах, встаёт совсем натуральный, реальный лось. Это так неожиданно и так очевидна разница между конём-миражом, который только что был на небе, и этим живым животным, что я отчего-то пугаюсь, вздрагиваю и просыпаюсь – ощущаю себя в своей постели очень взволнованной, с сильно бьющимся сердцем.

Дата

Осознанное сновидение «Почувствовать стену».

Сижу на занятиях в каком-то учебном зале, но не понимаю ничего из того, чему тут учат. Я здесь вообще как бы отдельно от всех остальных. Выхожу после занятий и обнаруживаю, что что-то забыла. Возвращаюсь, но не могу это отыскать. Похоже, что я искала свою сумку.

Теперь обнаруживаю себя на тёмной улице. Начинаю всматриваться в темноту перед собой. Медленно приходит понимание, что сплю. Пауза сомнения, но вот я уже полностью осознала себя во сне. Передо мной стена. Протягиваю руку и «пробую» её на ощупь. Хочу удостовериться, насколько ярко я могу её ощутить. Она из настоящих старинных изразцов коричневого цвета с выпуклым узором. Я чувствую под ладонью их твёрдую, гладкую, прохладную поверхность. Отворачиваюсь от стены и вижу перед собой большую рыжую собаку с облупленным носом, как у игрушки. Я ещё понимаю, что это мой сон и собака мне ничего плохого не сделает, но ясность сознания уходит. Беру собаку к себе на плечо. То ли я её обнимаю и глажу, то ли она меня обнимает… осознанность ушла.

Дата

Осознанное сновидение «В белом тумане».

Иду через старый сад, мимо яблонь, усыпанных яблоками. Восхищаюсь этими роскошными деревьями и говорю каким-то своим спутникам, что для них, живущих в этом саду, его вид привычен, поэтому они и не могут разделить моих восторгов.

И опять я иду посреди зелени, но уже одна. Сумерки. Выхожу к огромному котловану. На краю громадной ямы сидят люди и смотрят вниз. Как же странно выглядит всё вокруг, – думаю я про себя – и начинаю осознавать, что это сон. Вполне убеждаюсь, что окружающее мне снится, и начинаю осматриваться кругом.

Я нахожусь посередине какого-то карьера, вокруг меня горы земли. Стало гораздо светлее, но я хуже вижу окружающее пространство, так как теперь всё залито туманом, который светлеет и одновременно густеет. И вот я стою посредине белоснежного тумана и совершенно ничего не могу сквозь него разглядеть. Я растерялась, потому что не знаю, что же мне теперь делать. Мне кажется, что проходит очень много времени. Я всё вглядываюсь в белизну перед собой, надеясь увидеть в тумане какие-нибудь завихрения или клубы, но белизна совершенно однородна. Внезапно накатывает тошнота, и я просыпаюсь в холодной испарине.

Что со мной произошло, я не поняла, но совсем не напугалась. А через какое-то время снова заснула, и видела уже обычные сны.

Дата

Осознанное сновидение «Меня убили».

Передо мной стена с большими, почти до самого пола, пустыми оконными проёмами. Позади меня точно такая же. Я как бы в коридоре. С обеих сторон снаружи сюда стреляют. Я понимаю, что мне не укрыться, так как всюду коридор простреливается через оконные проёмы. Несколько пуль попадают в меня (три или четыре). Лежу и думаю, что почему-то совсем не ощущаю боли, хотя меня наверняка убили. Рядом кто-то останавливается, но мне уже всё равно. В это время приходит осознание, что я сплю. Перед внутренним взором темно. Я думаю, что это, наверное, правильно, ведь мне снилось, что меня убили. Теперь вижу, что перед глазами не совсем обычная темнота – она очень глубокая и в её глубине какие-то серые клубы, как будто бы что-то варится и кипит. Долго вглядываюсь, но ничего нового не происходит, и я ухожу в обычный сон.

Вслед за чередой подобных снов «неделанья» возникли сновидения—воспоминания – своеобразное перепроживание событий жизни. И, наконец, «Вторая встреча», с которого я начала эту часть книги, явно непохожее на остальные ясные сны. Вместе с первым они стояли как бы особняком от остальных. Интуитивно я подозревала, что они представляют собой какую-то совсем другую «историю».

Окружающая обстановка во «Второй встрече» выглядела так же, как наяву, без того очевидного плюса осознанных снов, который так трудно порой передать словами. Если бы она не изменялась вдруг, если бы не моя фантастическая собеседница, то среда этого сновидения ничем бы не отличалась от реальности яви. Но гораздо важнее не это: было что-то очень странное, я даже не сразу поняла – что, и это странное касалось ощущения самой себя. На протяжении всего сна я находилась в непривычном состоянии, совершенно не нервничала, не испытывала и налёта экзальтации, которая стала обычной спутницей осознанных снов, однако при этом я не была ни бесстрастна, ни бесчувственна. Чувственные образы и эмоции никуда не исчезли, но они перестали быть результатом определённых действий. Не надо было специально глядеть, нюхать или щупать: и оранжевость ноготков, и горьковатый запах настурции, и все другие чувственные образы, не мешая друг другу, возникали, подчиняясь какому-то иному порядку вещей. Шершавость бетонной дорожки к дому обозначилась содранной когда-то коленкой, а зрелище зарослей малины соседствовало с видом голых прутьев её рассады. На чувства и эмоции можно было обращать внимание или не обращать – они перестали быть целью, они просто были. А самым пронзительным стало возникшее вдруг знание, что всё это чувствование мира только моё. Вид окружающей обстановки в целом и каждого отдельного цветочка раздельно, звуки и запахи принадлежали исключительно мне. Потому я и спросила бабушку, что видит она, – уж больно личным было всё вокруг. Весь мир, сотканный из чувственных образов, как бы превратился в неотъемлемую часть меня самой, хотя, конечно же, он не был мною. Эта ситуация поразительно напоминала другую…

Я не знаю лучшего способа понять неизвестное, кроме возможности соотнести его с известным. Вы уже, наверное, догадались, о какой другой «личной области» пойдёт речь. Описанная ситуация просто копирует обстоятельства с физическим телом в феноменальном мире.

Во «Второй встрече» я почувствовала, что произошла некая метаморфоза с самой границей между «я» и «не-я» – внутри этой границы оказалось само сновидение. Если наяву моими были глаза, губы, руки – всё тело которым я ощущаю мир, то теперь моими стали и сами ощущения, которые я получила благодаря телу же.

Другими словами, я полагаю, что когда я-осознающее-себя оставляет физическое тело на время и частично во время сна или навсегда и полностью в момент смерти, то функцию тела для него начинает выполнять собственный «внутренний мир» – совокупность чувственных образов и эмоций накопленных тобою на протяжении жизни. Оболочкой «я» становится весь разнообразный мир индивидуального сознания.

Когда мы оставляем своё физическое тело, то его место занимают все картинки мира, звуки, запахи, вкусы – всё, что мы пережили наяву в своём сознании благодаря телу же. Во время сна «личная область» увеличивается до размеров всего окружающего мира, в котором собственное тело становится частью, поэтому иногда мы и снимся сами себе. То есть «тело» сновидений представляет собой всё, что начувствовано телом физическим.

О самой своей жизни, точно так же как когда-то о физическом теле, теперь можно сказать, что она у меня есть, но я сама ею не являюсь. То есть «я» – это не только проживаемая мною жизнь, все нюансы которой сохраняются на территории сна. Будучи внешней по отношению к «я», моя жизнь, имеющая вполне различимые границы, теперь является частью некой иной реальности. «Я», сбросив с себя покровы физического тела, предстаёт на этой территории в облачении соответствующем новой действительности. Все наши переживания превращаются в оболочку для «я» на другом уровне существования.

Мы ощущаем своё тело принадлежащим только нам, хотя прекрасно знаем, что оно является частью физического мира и существует по его законам. Наверное, точно так же соотносятся наши личные сновидения с бескрайностью идеального мира. Они просто обязаны быть расположенными на некой вполне объективной территории и быть её частью, то есть отражать собой её устройство, ведь и у тебя есть там «личная область» – твои сновидения, и у любого другого человека тоже. На самом деле за этими мыслями лежит идея научной психологии о коллективном бессознательном – источнике индивидуального сознания любого человека. Мир сновидений объективен, хотя наши сновидения исключительно индивидуальны: все нюансы их «географии», все их многочисленные персонажи всегда являются проекциями разных сторон тебя самого.

Тибетская йога сна подсказала, что осознанные сны бывают разными. Мне представляется, что яркое чувствование и связанная с ним эмоциональность – это свойство кармических осознанных сновидений, а ближе к снам «Ясного света» лежат области более спокойного созерцания и размышления. Ведь и в физическом мире мы были сперва только чувствующими, а уже потом размышляющими и постигающими смыслы.

Так может быть, на вполне объективную общую территорию я и попадаю уже второй раз? А если это так, то бабушка в моём сновидении – не проекция меня самой, она – реально существующий персонаж того мира.

В то утро я подумала, что моё занятие снами не совсем личное увлечение. Если я действительно столкнулась с объективной реальностью, тогда полученные оттуда сведенья касаются не только меня. А это уже совсем другая ответственность.

3. Невероятно, но факт

В то же время жизнь наяву преподнесла мне знакомство с вещами совершенно невероятными. Я даже нарушу хронологию повествования и перескочу на полдесятка лет вперёд, чтобы заранее снять законные подозрения в необоснованной фантазии.

В 2001 году в Петербургском институте мозга комиссия физиологов под руководством академика Натальи Петровны Бехтеревой обследовала семь подростков от 10 до 17 лет. Все они прошли обучение так называемому альтернативному, или прямому, видению – восприятию окружающей действительности в зрительных образах, но без участия глаз.

Обычное зрение у этих ребят было самое разное: у кого-то нормальное, а кто-то почти ничего не видел, но все они были обучены видеть окружающий мир невообразимым способом, словно напрямую мозгом.

Условия эксперимента исключали любую подтасовку, ведь первое, что приходит на ум, – это какой-то фокус, обман. Поэтому всё было организовано таким образом, чтобы исключить малейшие сомнения. На ребят надевали черные маски из непрозрачной материи, которые полностью закрывали лица, начиная со лба до губ, изготовленные и хранящиеся в институте. По сигналу учёных испытуемые усилием воли «включали» альтернативное зрение, так как само оно не появляется, а затем свободно читали незнакомый текст, различали фигуры, буквы и цифры, появляющиеся на экране компьютера, свободно ориентировались в незнакомой комнате. У них регистрировали электроэнцефалограмму мозга в обычном состоянии и при работе с закрытыми глазами, которая подтверждала, что во втором случае зрительной информации в мозг не поступает. В различных условиях испытаний все ребята действительно демонстрировали возможности необычного видения. В результате этих исследований членам комиссии ничего не оставалось, как признать, что для зрения глаза не обязательны. Авторитетными российскими учеными, которые стоят на сугубо материалистических позициях, был сделан вывод о существовании феномена «альтернативного видения».

Цитирую Наталью Петровну Бехтереву: «Я свидетельствую, что лица, обученные видению без использования глаз, действительно способны читать тексты, ранее им неизвестные, и осуществлять целый ряд других действий, обычно требующих зрения. Результаты показали, что наличие каких-либо специальных свойств у обучаемого лица не требуется».

Имя Натальи Петровны широко известно, но на всякий случай вот её краткий послужной список: Академик РАН и РАМН, Лауреат Государственной премии СССР, иностранный член Австрийской академии наук, Финской академии наук, Американской академии медицины и психиатрии, Международной Академии наук экологии, безопасности человека и природы, а также почетный член ряда других международных обществ. С 1970 по 1990 г. была директором Института экспериментальной медицины АМН СССР, с 1990 г. до смерти в 2008 г. – научный руководитель Института мозга человека РАН. Имеет научные награды за высокий вклад в развитие нейрофизиологии и нейронаук. Имя «Бехтерева» присвоено малой планете N 6074 Солнечной системы. Автор около 350 научных работ в области физиологии головного мозга человека.

Обследовались ученики Вячеслава Михайловича Бронникова. Его утверждение о возможности видеть без глаз вызывало недоверие и у обычных-то людей, и уж у специалистов – полное неприятие. До выводов этой комиссии лишь немногие из ученых решались переломить себя и, не боясь насмешек коллег, признать очевидное, которое и на самом деле невероятно. По правде говоря, с тех пор положение мало изменилось. Как ни странно, заключение комиссии не стало супер-сенсацией. По-видимому, не так-то просто принять подобную информацию. К тому же, учёные лишь подтвердили наличие явления, но объяснить его они не в состоянии.

Документы с подробным описанием этих исследований можно легко найти в Интернете. А я возвращаюсь к своему повествованию, к событиям, которые происходили лет за шесть до того.

Как-то, переключая каналы телевизора, я случайно (случайно ли?) натолкнулась на странный сюжет. Группа младших школьников играла в спортивном зале. Дети вели себя совершенно обычно, если бы не одно обстоятельство: на глазах у детишек были глухие повязки. Дети с завязанными глазами двигались совершенно свободно, так же как если бы глаза у них были открыты.

Мне вспомнилось одно необычное занятие в театральном институте, которое однажды провёл на курсе наш руководитель В. К. Монюков. Один из студентов садился лицом к аудитории, у него за спиной вставал другой. Второй в какой-то момент начинал пристально смотреть в спину первому. И если даже первый не сразу озвучивал свои чувства, то по меняющемуся выражению лица, по реакции тела было очевидно, что он моментально ощущал направленный на него взгляд. Должно быть, у детей из телевизионной передачи тренировали это самое чувство, когда затылком ощущаешь, что на тебя смотрят, или в темноте останавливаешься на краю ямы, «угадав» впереди пустоту, – решила я.

На всякий случай запомнила: школа «Золотой луч». Попыталась найти сведения об этой школе, но без результата. Как выяснилось позже – и не могла найти: я искала школу – учреждение, а в сюжете имелся в виду метод некого Н. Н. Денисова, который он практиковал на свободных дополнительных занятиях в обычных школах. Позже я к нему всё-таки попала, но об этом впереди.

А через какое-то время я снова натолкнулась на сюжет с детьми с повязками на глазах. Но то была уже совершенно другая информация – в сюжете дети демонстрировали способность читать с завязанными глазами. Я впервые услышала имя Бронникова.

Начало девяностых. Только через время видно, какие это были странные годы: ожидаемые и одновременно неожиданные. Как будто стоя прямо на плотине, люди с безрассудным интересом наблюдали, как у самых ног на глазах опасно разбухает громадный поток. Запруда под ними уже давно трещала по всем швам и давала течь, но поток прорвал её внезапно и неожиданно для всех понёсся прямо на них, ничем не сдерживаемый. Всё вокруг завертелось, закрутилось. Вихрь перемен подхватывал опьянённых непривычным духом времени людей и заносил их бог знает куда. Кого-то из самых низин забрасывало на невероятные высоты, впрочем, быстро размываемые тем же мутным потоком, кого-то смывало с пьедесталов, обернувшихся карточными домиками, кто-то в одночасье разбогател, большинство разорилось…

А какие же странные персонажи появились. Сколько «учителей», сколько «учений». И как же трудно было отделить зёрна от плевел. Однако мой ангел-хранитель всегда берёг меня от особенно сомнительных водоворотов…

Но вот этот сюжет меня зацепил. Я отыскала громко именуемую «Международную Академию развития человека», которая занимала несколько комнат то ли на третьем, то ли на четвёртом этаже старого административного здания недалеко от бывшего метро «Лермонтовская». В одной из комнаток, вмещавшей человек тридцать, таких же как я «людей с улицы», проходили презентации занятий по методу Бронникова. Часть пришедших разместилась на старых обшарпанных канцелярских стульях, часть стояла у стен. С первых же слов было понятно, что человек, ведущий презентацию, безусловно, искренний и увлечённый фанат, но декларируемые им истины, мягко говоря, очень сомнительны. В своём восторженном выступлении по поводу человеческих возможностей, открываемых благодаря методу, он говорил о неком «биокомпьютере», который якобы есть в каждом человеке, и благодаря которому можно получить доступ чуть ли не ко всей информации на свете и вообще стать сверхчеловеком. Чтобы включить свой «биокомпьютер» нужно-то всего-навсего посетить тридцать занятий – три ступени по десять занятий в каждой. А выглядит внутренний «биокомпьютер» как экран монитора перед глазами, но только перед закрытыми глазами… Я обмерла. Дело в том, что как раз этот самый экран мне был очень хорошо знаком. В своё время я никак не могла от него отделаться…

Это было на второй год моей учёбы в Ленинградском политехническом институте. Я поступила туда сразу после школы, а в конце второго курса ушла, решив, что моё призвание – театр. Первый год училась не на дневном, а на вечернем факультете – подвела самонадеянность. Я была уверена, что буду принята после одного экзамена, сдав его на «отлично», – такой порядок поступления существовал для золотых медалистов – и к остальным экзаменам не готовилась. В экзаменационной аудитории отдала свою письменную работу по математике первой, справившись с ней за половину отведённого времени, но за небрежность получила «хорошо», а в результате недобрала вступительных баллов и прошла лишь на вечерний факультет. Через год появилась возможность перевестись на дневное отделение. Программы не совпадали, надо было кое-что досдавать. И вот я допоздна сижу над учебниками, пытаясь самостоятельно постигнуть премудрости высшей математики. До кровати добираюсь уже за полночь, предполагая тут же «вырубиться», но ночь за ночью со мной начинают происходить странные вещи. Как только я закрываю глаза, перед моим внутренним взором возникает белый лист бумаги, похожий на полотнище экрана, и из его глубины на меня идут бесконечные формулы, цифры и графики. Несколько месяцев я не спала вовсе. Даже обратилась в наш студенческий медпункт. На моё счастье врач не стал особенно вникать в проблему, иначе он вполне мог решить, что у меня непорядок с психикой. Поставил диагноз – переутомление, порекомендовал попить витамины и погулять перед сном на свежем воздухе. Да я и сама была склонна списывать эту своеобразную бессонницу на усталость, хотя как раз усталости не ощущала никакой. Моё беспокойство вызывала скорее неординарность ситуации – по ночам принято спать. Плохо помню, каким образом, но постепенно внутренний экран стал появляться реже, а потом совсем исчез. Я о нем благополучно забыла и вдруг на этой вот презентации слышу об экране «биокомпьютера».

Кто-то стал переспрашивать, уточнять, как выглядит этот экран, насколько он реален. У большинства сама презентация вызвала вполне объяснимое недоверие, но я-то прекрасно знала, что «экран» вполне реален. Поэтому, несмотря на полную противоречий речь ведущего, я записалась на занятия по так называемой первой ступени. К тому же и обучение в то время стоило совсем недорого, и занятия проходили в соседнем доме.

Пожалею даму, которая вела тот курс, и не назову её имени. И позже я видела много откровенно безграмотных людей, берущихся учить этому методу других в то время, когда сами находились в непроницаемой тьме невежества. Наша ведущая превзошла всё возможное и невозможное. По образованию вокалистка, она то музицировала (в арендуемом помещении стоял рояль), то рассказывала, как с помощью горящей свечи чистить квартиру от «негативных энергий», а между делом показала несколько упражнений, за которыми с трудом угадывалась некая система. Как выяснилось позже, она не удосужилась даже хотя бы внешне правильно преподнести полтора десятка элементарных упражнений, которые составляли суть этого цикла обучения. Говорить о смысле того, чему она должна была научить, вообще не приходится.

Тем не менее, двое детишек из нашей группы (возраст участников был от шести до шестидесяти лет) в последний день занятий благополучно создали у себя внутренний экран и произвели на нём некие манипуляции. Дети вели себя открыто и естественно в силу одного только своего возраста, заподозрить их в обмане было совершенно невозможно. К тому же на занятия как-то привели девочку, у которой «биокомпьютер» работал. Она демонстрировала его возможности, а желающих диагностировала. Хотя диагност из неё оказался никудышный, девочка определённо «видела». Кстати, такие вот наглядные демонстрации – самый убедительный довод в пользу действенности метода.

Я была озадачена: работа на занятиях была явно небрежной, а уж эти дети вообще не проявляли никакого усердия. Откуда же у них результат? Может быть, комплекс упражнений вообще ни при чём? Ведь до занятий никого не тестировали, да и у меня самой внутренний экран возникал когда-то совершенно спонтанно. Уж и не знаю, благодаря или вопреки тем занятиям, но я решила всё-таки докопаться до сути.

На руку сыграла политика самого автора метода. Дело в том, что любой человек, прошедший курс обучения, мог затем совершенно бесплатно посетить занятия двух других специалистов – это называлось стажировками – после которых практически любой желающий мог вести собственные группы. Желающие были, ведь вести группу означало зарабатывать деньги, а в то время без работы оказалось огромное количество бывших сотрудников упразднённых или сокративших штаты бесчисленных советских учреждений. Все они были потенциальными ведущими метода. К сожалению, это сильно повредило репутации метода, но в тот период безвременья для многих сотрудничество с Бронниковым стало просто возможностью заработать.

Я решила воспользоваться этим обстоятельством и, получив соответствующую бумагу, после так называемого «обучения», пошла «стажироваться», но не к случайным ведущим, а к тем, кто составлял тогдашнюю основную команду Бронникова. Это было несколько молодых семей, приехавших из Феодосии. Возможно, неосознанные воспоминания о собственном детстве в Крыму, о море и солнце вызывали во мне симпатию к их компании заранее. В то время все вместе они снимали жильё где-то в Мытищах. На вопросы об образовании называли себя «художниками по натуре». Недостаток знаний компенсировался энтузиазмом. Одного из них я уже знала по презентации. Планы у них были наполеоновские: ни много ни мало – создать нового человека. И это было очень заразительно.

Несколько месяцев каждый свободный день я проводила на занятиях сперва по первой, а потом по второй и третьей ступеням. К тому же старалась не пропускать лекций самого Бронникова, которые проходили в Политехническом музее.

Позже мне довелось и самой провести несколько групп, хотя я к этому не стремилась. К тому же я попала в ложное положение: меня не устраивало кое-что в преподнесении материала, а самое главное, вовсе не удовлетворяло толкование, которое предлагал сам Бронников. Однако, соблюдая субординацию, я была обязана озвучивать именно его трактовку. На этих страницах я не буду пересказывать Бронниковский вариант – теоретическую часть его авторского метода, ниже – моя версия.

Но вначале поподробнее о том, в чем, собственно, выражаются и как выглядят способности, о которых идёт речь.

По команде самого человека при закрытых глазах перед ним возникает белый экран, которым он может управлять: приближать и удалять, уменьшать и увеличивать, разбивать на множество более мелких, как бы самостоятельных частей. Он может создавать на нём любые желаемые изображения, в том числе и подвижные, а созданные изображения как бы откладывать, сохраняя до нужного времени, – в общем, всё очень похоже на манипуляции, которые мы производим на экране монитора обычного компьютера. На своём внутреннем экране можно увидеть обычный окружающий мир, который мы видим глазами и, например, прочесть незнакомый текст. Это и есть эффект прямого видения, дающий возможность наглядно доказать окружающим существование внутреннего «компьютера». Более того, на внутреннем экране можно увидеть макро – и микрообъекты мира, которые недоступны обычному зрению, можно «взглянуть» за стену или заглянуть в квартиру приятеля, который живёт в другом городе, и что вовсе невероятно, можно посмотреть, на что устремлён взгляд этого самого приятеля, то есть взглянуть на мир через глаза другого человека. Причём, зрительные образы вовсе не единственная возможность внутреннего «компьютера». Благодаря ему существует возможность создать в себе и остальные чувственные образы: звуки, запахи, вкус и многое другое. И эти возможности не просто декларируются, а, по крайней мере отчасти, реально демонстрируются.

Само собой разумеется, мне очень хотелось получить доступ к собственному «биокомпьютеру». Вначале я нисколько не сомневалась, что вот-вот перед моим внутренним взором возникнет желанная светлая точка, которая превратится в линию и развернётся в экран. Я проходила курс за курсом, всё ярче чувствовала движение энергии, выполняя упражнения, но цели так и не достигла. Правда, надо заметить, что на фоне этих занятий участились и стали очень яркими мои осознанные сновидения. Однако я не торопилась расстраиваться, так как не могла не заметить очевидный факт: пресловутый «биокомпьютер» «включался» только у детей и вовсе не у всех. Годы я наблюдала проходящих обучение, но не видела ни одного взрослого человека овладевшего прямым видением. Если это и возможно, то, скорее, является исключением, чем правилом. Судя по всему, по крайней мере сейчас, и сам Вячеслав Михайлович этой способностью не обладает.

Стало понятно, что метод Бронникова выявляет свойство, которое или не у всех в наличии или не всегда в наличии, что, наверное, ближе к истине. Сам Вячеслав Михайлович считает, что это связано с уровнем сознания (цитирую с его терминологией): «У детей обучение идет лучше, чем у взрослых, а у людей высокообразованных, крупных ученых, особенно математиков и физиков – хуже. Потому что у них уже создана искусственная мощная самостоятельная психология, блокирующая дальнейшее развитие. Когда же человек болен, имеет проблемы, эта способность открывается очень быстро. А у детей до 14 лет – эффективность обучения почти стопроцентная. С моей точки зрения, все дело в психологии, новой психологии».

Без сомнения всё в жизни человека связано с психикой. Уровень развития сознания определяет все наши достижения, но почему-то оказывается, что только не в истории с «биокомпьютером». По Бронникову выходит, что, получая образование, мы вовсе не развиваемся, а, напротив, «блокируем дальнейшее развитие». По-моему, такая логика ведёт в тупик. Я думаю, что он и сам понимает, что что-то здесь не так, ведь его собственные дети благополучно получили высшее образование.

Так что же представляет собой это явление? Почему в доступе к нему физически здоровые и образованные люди уступают больным и детям? Почему учёные останавливаются перед ним и, будучи не в состоянии объяснять, отрицают очевидное?