Текст книги "Кикимора болотная"

Глава 15

Видимо, я чем-то заслужила расположение всевышнего, потому что и звонок Розы раздался сразу же, как только за семейством жениха закрылась дверь.

– Роза, я сейчас! – крикнула я в трубку и побежала приводить Жанну в чувство.

Когда бедняжка пришла в себя, мы вместе бросились искать кровь. Надо признаться, долго искать ее не пришлось. Едва заметные следы крови в прихожей были везде: на стене, на мебели и даже на ручке двери. Жанна схватила мокрую тряпку и принялась их стирать, а я помчалась к телефону.

– Мама, что случилось? – строго спросила Роза. – Я перед тобой провинилась?

– Нет, – ответила я, предчувствуя недоброе.

– Тогда зачем ты натравила на меня Евгения?

– Он еще у тебя? – изумилась я.

– Появился неслыханным образом и уже давно здесь.

– Что значит «неслыханным образом»?

– То и значит, что он приехал к нам на такси без копейки денег. Мой Пупс вынужден был расплачиваться с таксистом.

«Да-а, – подумала я. – Правильно предки утверждали, что человека не узнаешь, пока не съешь с ним пуд соли. Я с Астровым еще не съела и килограмма, а уже обнаружилось, что он абсолютно ненадежный человек. Так опозорить меня перед друзьями! И кто его просил брать такси? И куда он дел все свои деньги?

Да-а, такой кого хочешь изнасилует!»

– Где он? – спросила я.

– Сейчас в ванне, – сердито ответила Роза. – Фу-уу! Как мы все утомились! Пупсу пришлось приглашать соседа, чтобы уложить его туда.

Ясное дело, особенно если принять во внимание размеры Пупса и размеры Евгения. Я уже раскаивалась, что послала Астрова к Розе. Раз Пупсик превратился в Пупса, значит, Роза серьезно им недовольна. Боюсь, без Астрова здесь не обошлось.

– А что он делает в ванне? – осторожно поинтересовалась я.

– Трезвеет.

– До сих пор?! – ужаснулась я.

– Почему «до сих пор»? На наших глазах он высосал полбутылки водки. Это непосредственно перед тем, как отправиться в ванную. Так что времени прошло не так уж много. Тут уж возмутилась я.

– Роза, это странно, – воскликнула я. – К тебе приходит нетрезвый Евгений, ты поишь его еще, а потом тащишь вытрезвлять в ванну. Как прикажешь это понимать?

– Мама, клянусь, он был трезвый! Грязный – да. Разодранный, ободранный – да. С похмелья – да, но трезвый. Пупс предложил ему поправить здоровье, да сам же сразу и пожалел об этом. Женька расколошматил чайный сервиз и вазу.

– Еще бы! Он от меня уходил уже на бровях.

– Но кто же знал, – оправдывалась Роза. – Ты бы хоть позвонила.

– Если бы я могла. Он приперся в самый неподходящий момент: ко мне как раз пришли будущие родственнички Жанны.

Роза ахнула и, думаю, схватилась за сердце.

– Не волнуйся, все обошлось, – успокоила я ее. – Наша свекровь уже почти нас любит, насколько это возможно вообще в подобных обстоятельствах.

Сейчас я переживаю о другом: как заполучить своего Астрова обратно.

– Ну, Мама, об этом не переживай. Сейчас пойду в ванную и сменю теплую воду на ледяную, он вмиг очнется. Потом дам понюхать нашатырь и отправлю к тебе. Кстати, зачем он приезжал?

Вспомнив чайный сервиз и вазу, я не решилась на чистосердечное признание.

– Убей – не знаю, – сказала я. – Но зачем бы он ни приезжал, гони его обратно.

Она и сама не горела желанием задерживать у себя столь неугомонного гостя.

– Да, да, – горячо подтвердила она. – Мой Пупс сам отвезет его.

– Неплохо бы, – ответила я, вешая трубку, и мысленно добавила: «А то он еще кого-нибудь изнасилует по пути».

Переодетая в халат Жанна управлялась на кухне. Ее ловкие руки механически мыли тарелки, а полные мольбы глаза с ожиданием смотрели на меня.

– Все обошлось, – решительно сказала я. – Свекровь наша, конечно, не подарок, но портретом мы ее добили. Она сдалась.

– Думаешь? – дрожащим голоском спросила Жанна.

– Уверена. Да и кто не захочет иметь невесткой дворянку? Здесь можешь не сомневаться: твое дворянское прошлое ее впечатлило.

– Это плохо, – вздохнула крошка. Выглядела она неважно. «Дотянет ли она до собственной свадьбы?» – грешным делом подумала я и окончательно расстроилась. Однако вида не подала и продолжала демонстрировать оптимизм.

– Почему плохо? – радостно изумилась я. – Хорошо, очень хорошо.

– Что ж хорошего? Я не дворянка, и это быстро вскроется. Елизавета Павловна спросит у твоей подруги, с которой она дружна. Я обрадовалась еще больше.

– У Тамары? Пусть спросит. Она скажет ей все, что надо нам с тобой.

– Ты заставишь врать Тамару? – испугалась Жанна.

Ах, святая простота.

– Зачем же врать? Хотя, сколько себя помню, Тамара только этим и занимается, иначе не пошел бы в гору ее бизнес. Но в нашем деле все обстоит как нельзя лучше, потому что бабуля моя, обладая даром предвидения, распустила слух о своем дворянстве задолго до того, как это вошло в моду. Тамара, как и покойная бабуля, уверена, что в моем роду одни дворяне. Сама я такой уверенностью похвастаться не могу, но это и не важно.

Жанна задумалась. Я видела, как ей все это не по душе. Все больше и больше она запутывается в сетях вранья и измышлений. Теперь каждый ее шаг потребует тщательного анализа, ей придется постоянно играть. А как же она хотела? Вся жизнь – путы. Лично я в них чувствую себя как рыба в воде. Я представить себе не могу, что можно прожить больше часа, не солгав.

Согласна: ложь вредна для души. Но правда невероятно вредна для моего тела. Приходится выбирать, и очевиден выбор: без тела нет души. Во всяком случае, на этом свете.

– Жанна, прекрати хандрить, – строго сказала я. – У тебя нет для этого причин. Миша тебя любит, свекровь терпит, я помогаю. Ты должна быть счастлива и скоро будешь богата. Все умрут от зависти.

– Я как вспомню… – всхлипнула она.

– А ты не вспоминай, – прервала я ее. – Лучше возьми «Комет» и помой раковину. Ты забросила мое хозяйство, вот это горе. А как вспомню, что скоро со всем этим придется справляться одной, да еще Санька в придачу – повеситься хочется. Твой Миша женится на тебе уже хотя бы потому, что мне это очень невыгодно!

Возможно, мой последний аргумент показался Жанне весомым. Она перестала плакать и страдать и всю свою энергию направила на мое хозяйство. Я же отправилась на поиски своего беспризорного сына и нашла его под столом. Он крепко спал. Рядом лежал робот. Из его металлического рта торчало пирожное.

Я осторожно подняла сына с пола и понесла его в Красную комнату.

– Мама, что такое чпок-модель? – сквозь сон поинтересовался ребенок.

Я не стала делиться своими соображениями на сей счет, а с нежностью прошептала:

– Спи-ии, родной, спи-ии.

Уложив его в кроватку, я вернулась на кухню.

– Ребенок уснул голодный, – с укором сказала я.

– Почему? Я его покормила.

– Все равно меня мучает совесть. Как-то не так проходит моя жизнь. Я плохая мать.

Жанна принялась меня успокаивать, приводя очень лестные доводы. «Ах, – подумала я, – ведь я достойна лучшего, так почему же в последние дни сваливаются на меня такие беды?» И в это время раздался звонок.

– Это Евгений! – крикнула я и пошла открывать дверь.

Я не ошиблась. На пороге стоял Астров. Он опирался на Пупса. Бедный Пупс!

Было очевидно: Роза не стала дожидаться полного вытрезвления и отправила Астрова в том виде, в каком он очнулся.

– Это я! – торжественно сообщил он и громко икнул.

– Я пойду? – уже с порога запросился домой Пупс. – Там машина осталась открытая.

– Хоть в прихожую его заведи, нам же с Жанной этого не осилить.

Пупс, изнемогая под тяжестью Евгения, сделал один только шаг, и вся эта конструкция завалилась в мою прихожую. Старая Дева мгновенно распахнула свою дверь. Вот же… Никогда не покидает своего поста.

Пупс, войдя в мое положение, выбрался из-под Астрова и помог мне закрыть дверь. После этого он тут же взмолился:

– Я пойду? Там машина…

– Иди, иди, – согласилась я, – на сегодня с тебя хватит. К тому же мне не терпится побыть наедине с любимым.

И он ушел.

– Жанна! – крикнула я, воинственно водружая кулаки на бедра. – Ты домыла посуду?

Она выглянула из кухни и робко ответила:

– Да, и прибрала в гостиной.

– Так иди, милая, домой. Остальное – завтра.

Она сняла передник и ушла прямо в халате. Я почувствовала некоторое облегчение и значительный прилив сил.

– Ну? – спросила я, грозно нависая над лежащим Евгением.

Он икнул и подарил мне просветленную улыбку.

– Ну? – гневно повторила я свой вопрос. И только тогда контакт состоялся.

– Можешь взглядом светлый праздник вызвать в чьей-нибудь душе? – с пафосом воскликнул он и выкинул вперед правую руку, ну совсем как Ленин на броневике.

Я опешила и застыла с вопросом на губах.

– Пер Гюнт, – с улыбкой пояснил Евгений, икнул и добавил:

– Стыдно не знать.

От такой наглости я не нашлась, что сказать. Этот негодяй проник в мою душу, очаровывал Саньку и теперь, когда ребенок уже называет его отцом, напивается до потери чувств и насилует мою Жанну. Боже! Как тут быть?!! Жанна – ладно, но уже моя жизнь идет под откос!

Я пришла в такое гадкое настроение, что разум мой помутился. И ничего не придумала лучше, как спросить:

– Ты зачем изнасиловал Жанну? Астров (надо отдать ему должное, он мгновенно протрезвел) посмотрел на меня, как на восьмое чудо света, покрутил пальцем у своего виска и с чувством превосходства изрек:

– Нажралась – веди себя прилично. Но вести себя прилично я уже не могла. Теперь, когда моя личная жизнь в который уже раз терпела фиаско, я готова была на самые крайние меры. Я впала…

Впрочем, не знаю, куда я впала, но схватила его за грудки и, забыв о спящем Саньке, завопила изо всех сил:

– Ты зачем изнасиловал Жанну, подлец?!! Он к тому времени окончательно протрезвел и испугался.

– О чем ты говоришь? – залепетал он. – Если ты имеешь в виду то, что было сегодня в. спальне, знай: я не виноват. Я же не знал, что это не ты. Да, я хотел, потому что думал, что это ты, а как узнал, что ты это не ты, так сразу упал и заснул. И больше ничего. Жанна может подтвердить.

Я с глубокой печалью смотрела на него, качая головой и готовя проникновенную речь. Он выслушал ее, не вставая с пола, и страшно разволновался.

– Соня! – закричал он, едва я закончила. – Ты сошла с ума! Как ты могла такое подумать?

– А что я могла подумать, когда ты пришел весь в траве, в крови и с разодранным лицом?

Евгений вскочил на ноги и возбужденно забегал по прихожей.

– Нет! Это черт знает что такое! – приговаривал он. – Я насильник?!!

Никогда!!!

– А почему ты так уверен? – спросила я. – Ты же ничего не помнишь.

Его растерянный взгляд говорил о том, что я поселила-таки в нем неуверенность, но, как любой мужчина, он решил стоять на своем до. конца.

– Да, не помню, – признался он, – но точно знаю, что такого быть не могло. Изнасиловать! Ха! Да еще кого? Жанну! И где? В кустах! Будто у меня не было для этого более подходящего места!

– Но почему у тебя была расстегнута ширинка? – выдвинула я весомый аргумент. Евгений впал в задумчивость.

– Ширинка? – спросил он как о чем-то потустороннем.

– Да, – ехидно подтвердила я. Он вдруг радостно хлопнул себя по голове, вдохновленный собственной находчивостью.

– Ха! Конечно, была расстегнута! Если бы ты знала, сколько я выпил, не задавала бы мне таких глупых вопросов.

Я сделала вид, что согласна.

– Ладно, но это еще не все, – сказала я, готовя ему западню и всей душой желая, чтобы он в нее не попал. – Почему на твоей рубашке следы травы?

– Я валялся, – порадовал меня Евгений. – Видимо, и на траве тоже. Я же говорил: я пил яд, настоящий яд, потому и не все помню.

– И кто расцарапал тебе лицо, видимо, ты тоже не помнишь.

– Абсолютно не помню. Вероятно, я валялся в кустах и расцарапал щеку об ветку. И тут я нанесла основной свой удар.

– Ты не помнишь, – сказала я, – а вот Старая Дева отсутствием памяти не страдает и может тебе сообщить, в каких кустах ты валялся. Ты валялся как раз в тех кустах, в которых была изнасилована Жанна, и как раз в то самое время!

Старая Дева прогуливала свою Жульку, и она чуть на тебя не написала. Я имею в виду Жульку, конечно.

Евгений сник. Нельзя сказать, что я торжествовала. В душе у меня был траур. Я хоронила свою любовь. Он неуверенно прошел в гостиную и плюхнулся на диван, как бы давая мне понять, что так просто он отсюда не уйдет. Я остановилась на пороге и, опираясь о дверной косяк, уставилась на него.

– Да-ааа, – сказал он, громко скребя затылок. – Сюжет лихо закручен.

– Теперь ты понял, как мне нелегко? Такие странные совпадения. И тут он возмутился:

– А в каких кустах прикажешь мне лежать? Будто здесь есть богатый выбор! Куда дополз, там и упал, то есть лег.

Мне «нравится» способность мужчин возмущаться в самый неподходящий момент. Весь мой гнев вернулся и тут же излился на него в очень резкой форме. Я припомнила ему все, даже тот батон, который он без кулька когда-то положил на заднее сиденье своего автомобиля. Кстати, как я и предсказывала, батон потом слетел на грязный пол, а магазины были закрыты, и мы чуть не остались без ужина. Пришлось идти по соседям.

Евгений с убитым видом сидел на диване и будто бы меня слушал, на самом же деле он размышлял.

– Да нет, Соня, нет, – мягко вклинился он в мой пылкий монолог о батоне. – Относительно времени могли ошибиться. Поверь моему опыту, так бывает.

Людям кажется, что произошло все тогда-то, и они в этом клянутся, а потом оказывается, что даже и не в тот день.

– Что?! – завопила я. – Ты хочешь меня убедить, что Жанну изнасиловали в другой день? Или намекаешь на то, что лежал в других кустах?

– Да нет, лежал я в тех самых кустах, теперь я и сам это вспомнил. И время примерно совпадает, но я был так пьян, что изнасиловать никого не мог чисто физически. Ты понимаешь?

– Нет, – отрезала я.

Евгений вскочил с дивана и закричал:

– Ну не мог я никого изнасиловать! Был такой, что самого впору… Пойми же, если бы я мог дойти до квартиры, стал бы я валяться в кустах? Говорю же, яд пили, настоящий яд, из ларька.

– Не ври, водку в ларьках уже давно не продают, – возмутилась я.

– Да, поэтому яд и пили, – подтвердил он и, раскинув для объятий руки, направился ко мне. – Соня, солнышко, брось заниматься ерундой.

Я отскочила словно ужаленная и закричала:

– Не трогай меня! Не прикасайся! Не верю. Если яд, тем более не верю.

Евгений вздохнул, опустил руки и с новым вздохом признался:

– Соня, я не хотел тебе говорить, но у меня алиби: в кустах мы лежали вдвоем. В глазах у меня потемнело.

– С кем? – прошептала я, испытывая сильное сердцебиение.

– С Серегой. Понимаешь, я вел его к нам, мы упали в кусты да там и остались лежать… какое-то время. Потом я… двинулся домой за подмогой, а он остался. Дальше, клянусь, ничего не помню.

– Так вас было двое?

– Точно.

– А Старая Дева?

– Она не заметила. Серега пал первый, я на него. Клянусь. Могу звякнуть ему, он подтвердит. Сегодня был у него, – Евгений сдавленно усмехнулся.

– И что?

– А что-что. Видочек – похуже моего. Рубашка в крови и в этой, в траве… Рожа разодрана, голова не соображает. Тоже ничего не помнит. Если хочешь, поедем к нему, он все подтвердит.

Я поспешила отказаться.

– Нет-нет, не надо, и что он может подтвердить, если ничего не помнит?

– Но ты-то мне веришь?

– Теперь верю, – ответила я и задумалась.

Глава 16

Мне срочно нужна была Тамара для решения многих неотложных вопросов.

Мобильник ее молчал. Домашний телефон был занят; я решила ехать.

Заверив Евгения в том, что инцидент исчерпан, я отправила его домой, а сама бросилась звонить Жанне. Она согласилась переночевать эту ночь у меня и присмотреть за Санькой. Дождавшись ее прихода, я помчалась к Тамаре.

Я знала, что найти ее будет непросто, но решила не сдаваться, пока не встречусь с ней. И действительно, ее я дома не застала, зато наткнулась на ее возмущенного мужа. С дикими воплями: «Я сделаю из тебя человека!» он сосредоточенно лупил кота.

Бедный кот уже давно мечтал (и это было очень заметно) стать человеком, но решительно не знал, как осуществить эту мечту, чтобы задвинуть злодею-хозяину по-человечески промеж глаз, а не отделываться смешными мерами.

Кот вскакивал, пританцовывал и даже пытался вставать на задние лапы, но человеком все никак не становился и поэтому вынужден был кусаться и царапаться с очень скромными результатами. Зато сам Данька зверел прямо у меня на глазах.

Я почувствовала, что должна прекратить это безобразие.

– Хватит тиранить кота! – рявкнула я голосом Тамары.

Данька, не выпуская из рук животное, вытянулся по стойке смирно и рапортовал:

– Он первый начал.

– Зато ты умней.

Против такого аргумента он не устоял и выпустил кота. Тот со сверхзвуковой скоростью шмыгнул под диван.

– А Тамары нет, – злорадно сообщил Данька. – И я не знаю, когда она будет.

– Ну хоть куда ей звонить-то, ты знаешь? – вздохнула я, поражаясь, как некоторые жены терпят таких мужей.

– Не-а, не знаю. Она запретила звонить на мобильный и сама сегодня звонит. – Данька посмотрел на часы. – Вот, сейчас будет звонить, спрашивать, покормил ли я кота.

– А ты его покормил?

– Это не моя забота.

Я села на диван, взяла журнал и приготовилась ждать, но в комнату вошла пожилая дама в переднике и сообщила:

– Тамара Семеновна звонят. Говорить будете?

«Неужели у Дани есть выбор?» – изумилась я и закричала:

– Я буду говорить.

Дама достала из передника телефон и с непроницаемым видом протянула его мне.

– Кота покормили? – строго вопрошала Тамара.

– Слушай, – возмутилась я, – у тебя полный дом прислуги, а ты доверила Дане кота? Он же бьет его смертным боем.

Даня закатил глаза и начал сползать с дивана. Тамара же разразилась дикой бранью.

– Что она говорит? – простонал Даня.

– Лютует, – прикрыв трубку рукой, сообщила я.

– Зачем ты меня заложила?

– Из чувства долга. Она моя подруга, а кот – ее любимец, ты же нам – никто.

Тамара тем временем успокоилась и сообразила наконец, с кем разговаривает.

– Мама, а ты что там делаешь? – спросила она.

– Тебя жду.

– Это глупо. У меня полный завал. Сегодня я здесь ночую.

– Где «здесь»?

– А зачем я тебе нужна? – вопросом на вопрос ответила она.

– По очень важному делу, – сказала я и шепотом добавила:

– Секретному.

Сработало. Она не смогла справиться с любопытством, даже в то время, когда полный завал и ночует где-то «здесь».

– Жди, Мама, – сказала она, – пришлю за тобой машину.

Как непросто иметь таких важных подруг. Сорок минут меня не пускали к ней в квартиру, хотя я назвала пароль, теперь жди неизвестно сколько, а у меня тоже важные дела.

И все же Тамара меня любит, потому что машина пришла быстро. Более того, там (на заднем сиденье) полулежала она сама между двумя телохранителями.

На животе у нее покоился раскрытый «ноутбук».

– Садись рядом с водителем, – крикнула она, не меняя позы и быстро бегая пальцами по клавишам.

Я села, и автомобиль тронулся.

– Рассказывай!

– Что? Прямо здесь? – удивилась я.

– Какая тебе разница? – она пришла в недоумение. – Здесь решались вопросы и поважней.

– Не знаю, какие здесь решались вопросы, но при свидетелях я и слова не скажу.

– Хорошо, – сжалилась надо мной Тамара и приказала водителю припарковаться и покинуть автомобиль.

– Ну? – нетерпеливо спросила она, как только шофер ушел.

– Что «ну»? – возмутилась я. – Ты так и будешь сидеть, облепленная телохранителями? Так я тебя сейчас задушу вместе с ними!

– Почему?

– А почему, когда тебе понадоблюсь я, то всегда пожалуйста, я к твоим услугам, но как только мне захочется поговорить с тобой, тут же возникают какие-то непреодолимые препятствия?

– Хорошо, – сказала Тамара и обратилась к своим «лбам», – оставьте нас одних.

«Лбы» окатили меня презрением, но покинули автомобиль.

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и тут же приступила к делу.

– Теперь мне понятно, как ты обходишься без Маруси, – воскликнула я.

– Что ты имеешь в виду? – опешила она.

– Вашу ссору, затянувшуюся на много лет. Теперь я знаю, кто заменяет тебе Марусю. Эта невообразимая Елизавета Павловна.

– Почему невообразимая? Она милейшая женщина.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Тогда я знаю ее с совершенно другой стороны. Что неудивительно. Одно дело быть связанной с ней приятным бизнесом ее сына, и совсем другое – отношениями свекровь – невестка. Видела бы ты, на что она настроилась.

– На что?

– Сегодня она была у меня в гостях. С мужем и сыном. Точнее, с сыном и мужем, в такой последовательности они ей дороги.

Тамара прикрыла свой «ноутбук» и процедила сквозь зубы:

– Слушай, Мама, ты за этим меня оторвала от дела?

– Непохоже, что я тебя от чего-то оторвала, – ответила я. – Но это не главное. Это я так, для легкой разминки. Главное другое.

– Так скажи что и катись ко всем чертям! – закричала Тамара.

Она стала сумасшедшая какая-то.

– Ладно, – согласилась я. – Мне нужна твоя помощь. Знаю, тебе это не составит труда…

– Ближе к делу, – нетерпеливо перебила она. Нет, она невозможная, когда на работе. Куда же ближе?

– Мне нужна информация об одном человеке.

– Еще ближе!

– Сергеев Сергей Сергеевич, – нервно выпалила я. – Запомнить легко.

– Кто это?

– Серенький, ну Серега, друг моего Астрова.

– Что ты хочешь о нем знать?

– Все! Все, что возможно.

– Зачем тебе? Я потупилась.

– Ну… надо.

– Тамара усмехнулась.

– Ясно. Хорошо, сделаем.

– А когда? – забеспокоилась я.

– Сегодня воскресенье. Завтра позвоню тебе, скажу. Выходи.

От неожиданности я чуть не вышла, но неведомая сила остановила меня.

– Как «выходи»? И ты не отвезешь меня домой? – возмутилась я.

– Нет, это не такси. Доберешься сама.

– Но мы не поговорили о Жанне.

– Не время, Мама. Поговорим потом.

Телохранители (и как только она их выдрессировала) уже открывали дверь и делали вид, что культурно помогают мне выйти. На самом деле я была чуть ли не вышвырнута из автомобиля, который сорвался с места, как только мой зад поднялся с сиденья. Несчастные «лбы» были вынуждены, рискуя жизнью, заскакивать в машину на ходу.

С глубокой печалью смотрела я вслед «Мерседесу», уносящему мою Тамару.

Тяжела ты, шапка Мономаха.

Вернувшись домой, я первым делом заглянула в Красную комнату и порадовалась своей предусмотрительности. Как хорошо, что я купила Саньке кровать навырост – огромную двуспальную, а не детскую, как мне предлагали Маруся и Астров. Как бы ребенок поместился на ней вместе с Жанной и роботом?

Зато теперь таких проблем нет. И Саньке, и Жанне, и даже роботу хватило места.

Спят как убитые, не исключая робота.

Я на цыпочках вышла из комнаты и направилась в кухню с твердой решимостью выпить кофе и выкурить сигарету. Почему-то именно сейчас, когда я стала матерью и должна подавать хороший пример, нестерпимо хочется курить. В последнее время я смолю сигареты одну за другой. Безобразие.

Я сварила кофе, налила полную чашку, затянулась дымом и подумала: «Нет, не может мой Астров быть таким плохим. Конечно же, это Серега. Только он на такое способен. Я всегда не доверяла ему».

Я быстренько перебрала в памяти самые яркие страницы нашего с Астровым романа, вернулась к его истокам. Познакомились мы красиво. Евгений спас меня от неминуемой смерти. Погибнуть бы мне под колесами электропоезда, когда бы не его оплеуха. Да, было очень романтично. Удар, и я на полу.

И потом он вел себя как настоящий мужчина. Следил за мной, бесцеремонно вмешивался в мою жизнь, кстати, очень вовремя, за что я ему благодарна. Поэтому и жива до сих пор.

И дальше все было красиво. Как полюбил его Санька. А Старая Дева. Она же млеет при виде Астрова. И все подруги млеют…

Нет, Евгений не мог никого изнасиловать. Сердце подсказывает мне – это Сергей. И потом, Санька уже называет Астрова отцом. И я уже настроилась. Он так мил, так нежен. А как он красив! А как силен!

Нет, это невозможно. Женя – насильник? Ерунда. Он даже меня никогда не насиловал. Правда, я не давала ему такого повода, не было у него такой возможности, но тот, кто имеет склонность, всегда найдет место…

И тут меня осенило: «Надо позвонить Елене и выспросить все о Сергее.

Поздновато, конечно, нормальные люди уже спят, но я извинюсь».

И я позвонила.

Елена не спала. Она плакала. Горько плакала прямо в трубку. Когда я спросила о Сергее, она заплакала еще горше.

– Ой, Мама, даже слышать о нем не хочу, – призналась она. Я насторожилась.

– А что такое?

– Этот идиот заявился ко мне утром весь в крови и с разбитым лицом. Я возликовала.

– Что ты говоришь! Он был пьян, надеюсь.

– Уже нет, но с сильного похмелья, – всхлипнула Елена.

Я жалела ее всем сердцем, но и о деле не забывала.

– И за каким чертом он к тебе пришел, такой хороший? – поинтересовалась я.

– Извиняться. Представляешь, Мама, нес какую-то чушь о водке и яде.

– Это одно и то же, – пояснила я. – О кустах он ничего не говорил?

Теперь уже насторожилась Елена.

– О каких кустах? – растерянно спросила она.

– Уж и не знаю, о каких, о растениях, ну знаешь, растут такие, густые.

– Нет, о кустах он не говорил. Зато говорил о твоем Астрове, мол, пили с ним. Это правда? Я собиралась тебе звонить, но сомневалась, удобно ли спрашивать о таком.

Я задумалась. Ответ требовал осторожности. Видимо, будет лучше встать на защиту Сергея.

Пусть знает, что я к нему хорошо отношусь. Елена наверняка передаст наш разговор.

– Знаешь что, – сказала я, – зря ты рыдаешь. Ничего страшного не произошло.

Мое сообщение против всех ожиданий повергло Елену в ужас.

– Не произошло?! – закричала она. – Мама! Ты ли это?! Мы уже собирались на днях отправиться в загс, а он пьет всю ночь, а я всю ночь не сплю и рыдаю, а ты говоришь, что ничего не произошло?! Да от него несло женскими духами! Да у него на рубашке следы губной помады, а на его физиономии следы женских ногтей!

«Вот придурок, – подумала я, – даже не удосужился переодеться. Бедняжка Елена. Знала бы она…»

– И как он все это объяснил? – трезво поинтересовалась я.

– Отослал меня к твоему Астрову. Сказал, что он все объяснит и докажет его кристальную чистоту передо мной, – рыдая, сообщила Елена, – Как это по-мужски! – восхитилась я. – Мой Астров поступил так же.

Надо устроить им очную ставку и выяснить, где их носило.

– Не получится. Мой Сергеев пришел Прощаться. У него важная командировка. Срочная. «А-аа! – подумала я. – Ударился в бега!» Елена словно подслушала мои мысли.

– А по-моему, – сказала она, – он просто хочет отсидеться вдали от меня и переждать бурю.

– Не исключено. Завтра же выпытаю все у Евгения и сообщу тебе, но советую успокоиться. Вряд ли там был криминал. Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – вздохнула Елена.

– Не каждый же день такое происходит. Наши мальчики напились какой-то дряни, отравились, с кем-то подрались…

– А губная помада?

– Испачкаться можно и в метро. Знаешь, как это бывает: поезд резко затормозил, и какая-нибудь цыпочка прислонилась своими губками.

– Он тоже так говорит, но я не верю.

– А я верю, потому что на Евгении не было губной помады, а ведь они были вместе, – обиженно напомнила я. – Неужели ты думаешь, что мой мэн Астров отстал бы от твоего тюхи Сергея?

Елена призадумалась. Ее Сергей действительно во многом уступал моему Астрову, а по темпераменту он был просто флегма в сравнении с моим ненаглядным.

И уж если речь идет о женщинах, трудно представить, что Сергей поспел, а Евгений оплошал.

– А как у твоего с лицом? – спросила Елена.

– Можешь быть спокойна: полный порядок. Лицо разодрано по самому высшему разряду. Это ее действительно успокоило.

– Кто их знает, – уже более миролюбиво заключила она. – На групповой скандал с бабами они не способны. Особенно мой Сергей.

Я согласилась:

– Да, трудно представить, что наши мальчики по пьяной лавочке сняли девиц, а те тут же разукрасили им вывески. Обоим. Одновременно.

– А для драки с мужиками они выглядят слишком прилично. Во всяком случае мой Сергей. К тому же мужчины обычно после себя оставляют фингалы, а не царапины на щеках. Может, и правда, ветки? – с надеждой спросила Елена.

– Вот и я так думаю. Конечно, ветки. В любом случае не будем делать поспешных выводов.

– Это да, а вот как объяснить факт с женскими духами? Очень дешевый запах и очень вонючий.

– Думаю, что и здесь есть доступные нашему пониманию объяснения. Надо только до них дожить, – заверила я Елену.

Положив трубку, я почувствовала себя значительно уверенней. Конечно, обидно, что Астров дружит с таким подонком, но раз за дело взялась я, долго этой дружбе не продлиться.

В это время раздался звук шагов, и на кухне появилась заспанная Жанна в халате, наброшенном поверх ночной рубашки.

– Что случилось? – спросила она. – Почему ты не спишь?

– А ты почему не спишь? Она зевнула, показав ровные белые зубки и розовый язычок, и виновато пожала плечами.

– Не спится. И робот этот надоел. Хотела убрать его, но Санька тут же просыпается и требует положить обратно в кровать.

– Жанна, – после некоторых раздумий решилась спросить я, – ты только не нервничай и не принимай мои слова близко к сердцу, но очень хочется знать: там, в кустах больше никого не было?

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую.

– Не поняла, – сказала она. – Ты о чем?

– Ну, я о том, о вчерашнем. Тогда, когда с тобой произошла… неприятность, ты не заметила в кустах еще кого-нибудь?

Она вспыхнула. Я тут же пожалела о своем вопросе, но что тут поделаешь.

Надо же как-то узнать.

– Нет, там была только я и этот негодяй, – твердо ответила Жанна.

– Но, может, ты не заметила сгоряча.

– Не заметила кого? Еще одного человека? Как ты себе это представляешь?

– рассердилась она. – И почему спрашиваешь?

– Видишь ли, Старая Дева утверждает, что там лежал какой-то мужчина. Ты не вздумай у нее спросить, но она как раз в это время прогуливала свою шелудивую Жульку.

Жанна истерично рассмеялась.

– Как она могла разглядеть что-либо в кустах, когда там было темно?

Даже я, сражаясь с подонком лицом к лицу, не смогла разглядеть его лица, а Старая Дева что-то увидела! Да врет она все!

– Ну, врет так врет, – согласилась я, стараясь уйти от неприятной темы.

Жанна вдруг с большим подозрением посмотрела на меня и спросила:

– Ты что, рассказала все Старой Деве? Я отшатнулась.

– Бог с тобой! Она тут же все выложит твоему Мише! Из-под земли его найдет и выложит.