Текст книги "Морганы. Династия крупнейших олигархов"

Глава 11. Борьба обостряется: 1869 г

Тогда она пробралась по узкому коридорчику и наконец очутилась в чудесном саду среди ярких цветов и прохладных фонтанов.

Алиса в Стране чудес

В мае две армии рабочих (главным образом ирландские иммигранты и китайские кули), трудившиеся на строительстве железной дороги «Юнион Пасифик», встретились в Огдене (штат Юта), вбили последний костыль, и железные дороги соединились. Состоялась торжественная церемония прохода двух локомотивов по этому пути, который стал одним из величайших достижений человечества, а провода гудели, разнося повсюду историю о соединении двух концов континента. Промышленники пылко мечтали о захвате азиатских рынков и контроле над Тихим океаном…

Первопроходцы были оттеснены еще дальше и там продолжили свою трудную, изнуряющую, но прекрасную борьбу с природой, покоряя пустыни и горы, уничтожая индейцев и выращивая скудный урожай там, где раньше практически ничего не росло. «Умные» люди ловко эксплуатировали труд этих пионеров и сколачивали огромные состояния, обманывая правительство. Вряд ли можно найти на Западе какое-нибудь крупное хозяйство, которое не было бы замешано в мошенничестве…

Технические специалисты проводили революцию в промышленности, производство расширялось, растущему населению предоставлялось все больше товаров и услуг, а мелкие производители чувствовали угрозу со стороны растущего корпоративного предпринимательства…

Национальный рабочий союз предложил организовать трудящихся негров, а рабочие пошивочных мастерских Филадельфии основали первую массовую организацию «Рыцари труда», предлагая объединить в ней всех рабочих и ввести новый социальный порядок. «Нью-Йорк уорлд» с симпатией комментировала новую идею объединения в профсоюз как квалифицированных, так и неквалифицированных рабочих, независимо от профессии.

В разгар войны за контроль над железной дорогой «Олбани и Саскуэханна» Джей Гулд и Джим Фиск активно участвовали и в других предприятиях. В сентябре они устроили нехватку золота (как нагло утверждал Гулд, в интересах фермерских урожаев), подкупив высокопоставленных чиновников в национальном правительстве и замарав авторитет самого президента Гранта. Цена на золото резко подскочила вверх, и черная пятница принесла панику и разорение. В разгар этой паники Фиск и две его любовницы ехали в экипаже по Уолл-стрит. Повсюду слышались угрозы повесить Гулда и Фиска, а один брокер высказался о Фиске так: «Я куплю револьвер и вышибу из него мозги».

Заговорщики забаррикадировались в офисе «Эри», где от враждебно настроенной толпы их защищала свора головорезов и полиция. Затем в дело вмешалось правительство, казначейство начало продавать золото, и ситуация исправилась. А Гулд, предчувствуя разоблачение их заговора, тайно организовал «короткую» продажу золота и отмыл миллионы, несмотря на крах его изначальных планов (обманув при этом и своего партнера Фиска).

Тем не менее Джей Гулд и Джим Фиск продолжали считаться уважаемыми и состоятельными гражданами, а несколькими неделями позже они приняли участие в общественной церемонии по поводу открытия памятника Корнелиусу Вандербилту. Среди других знатных людей там присутствовали Дэниел Дрю, мэр Таммани Оуки Холл, адмирал Стрингем в сопровождении своих офицеров, окружной прокурор Соединенных Штатов Пиррпонт, епископ Джейнс, Огаст Белмонт, Генри Клюз, Чонси М. Депью и полковник Ф.А. Конклинг.

Епископ Джейнс молился о том, что «власти наконец наведут страх на злонамеренных грешников», и «благодарил Господа за то, что в этом мире Вандербилта окружали богатство и заслуженные почести и он смог посвятить все свои силы делу гуманности, за что получит на небесах по заслугам». Мэр Холл сравнивал Вандербилта с Франклином, Джексоном и Линкольном – «прекрасный прототип непреклонного американского характера… благодаря которому любой простой парень может стать национальной знаменитостью».

Одновременно еще одна церемония была организована непочтительными брокерами на бирже Нью-Йорка. Под раскатистый смех брокеры открыли «статую» Командора Вандербилта – высокую фигуру, замотанную в белое, с лицом полного идиота и старой лейкой в руках, символизировавшей тенденцию Командора к «разводнению» корпоративных акций. Затем собравшимся было представлено «постановление» о дальнейшем ходе церемонии, подписанное «Дж. Беннердо» (сатира на судью Барнарда, который покорно выносил решения нужные Вандербилту, Гулду и Фиску). Со смехом собрание решило игнорировать это постановление. Председатель произнес хвалебную речь: «Это характерный пример использования воды не для питья, а в качестве элемента, способствующего росту общественного благосостояния, что свойственно исключительно достижениям Командора Вандербилта в последние годы».

Об участниках этой пародийной церемонии «Нью-Йорк уорлд» писала так: «Командор является реальным идеалом для каждого из них… Он сделал то, чем все они восхищаются и чему завидуют. Они сами сделали бы то же самое, если бы только смогли».

В нескольких кварталах от статуи Корнелиуса Вандербилта (стоимостью в полмиллиона долларов) находились самые ужасные трущобы Нью-Йорка. В одном блоке жили 382 семьи – 1266 человек, включая 614 детей… По оценкам «Нью-Йорк таймс», в городе насчитывалось до десяти тысяч совершенно бездомных детей, предоставленных самим себе, неимоверно страдающих зимой и в непогоду, которых ужасная нищета толкает на преступления… Горацио Элджер писал свои рассказы об «отваге и удаче» тех, кто пробивался из нищеты к богатству… Проведенные в Нью-Йорке исследования показали, что эксплуатация детского труда в городе была такой же ужасной, как и в Англии. На одних только фабриках бумажных воротничков использовался труд от полутора до двух тысяч детей в возрасте до пятнадцати лет, а в некоторых случаях и в возрасте четырех лет: одна девочка, работавшая на станке, была настолько мала, что подставляла под ноги коробку высотой восемнадцать дюймов, чтобы достать до своего рабочего места. Многие из этих детей, отработав напряженные десять часов, еще учились в вечерней школе.

А в это время «элита» Нью-Йорка, непристойно вульгарная, для которой деньги были всем, цинично кичилась своими богатствами. Дэниел Дрю и Пирпонт Морган выполняли обязанности вице-президентов ассоциации, специально созданной для возведения мемориального памятника недавно почившему Джорджу Пибоди.

В Пенсильвании произошла ужасная авария на угольной шахте, принадлежавшей «Делавэр, Лакавонна и вестерн коул компани» (которая участвовала в войне за железную дорогу «Олбани и Саскуэханна»). Женщины, подавляя стоны, сидели в ожидании доставки погибших… В объятиях смерти неподвижно лежали отцы, обняв руками своих сыновей. Некоторые так и застыли на коленях, будто молились. Сильные мужчины держали за руки своих соратников. У них находили маленькие записки, написанные на обрывках старой бумаги, с посланиями нежности и любви, адресованные любимым, женам или детям. Всего погибло сто десять человек, тела некоторых «были изуродованы до неузнаваемости». Настаивая на том, что «называть это происшествие несчастным случаем – издевательство над справедливостью», «Нью-Йорк таймс» заявила, что «принцип «не вмешивайтесь в наши дела» может завести слишком далеко», и потребовала принятия закона об охране труда. Ее поддержала «Нью-Йорк уорлд». Деловое сообщество собрало фонд помощи в размере пятнадцати тысяч долларов, но среди его создателей не было ни Дрю, ни Гулда, ни Фиска, ни Моргана.

Нью-Йорк стонал под гнетом Таммани-Холла – под правлением дюжины подлецов с эгоистичными сердцами и тупыми мозгами, которые обокрали нацию на миллионы и превратили выборы в фарс. Многие коррумпированные бизнесмены оказались тесно связанными с Таммани, но другие (и среди них «Дэбни, Морган и К°») готовились потребовать расследования порочных методов правления Таммани.

В богадельнях Нью-Йорка процветали ужасные страдания, гнусное варварство, злоупотребления и деградация. Связанные веревками и закованные в цепи мужчины и женщины томились в темных и зловонных вшивых камерах.

На нью-йоркской таможне вскрыты факты махинаций с подоходным налогом, доходившие до семидесяти процентов, а коррупция вышла на новый виток… Лобби железной дороги «Нозерн Пасифик» в Вашингтоне сравнивали с «бандой воров и хищников». Джей Кук распределил активы «Нозерн Пасифик» среди влиятельных людей, разгорался скандал с «Креди Мобилье», а махинации «Уиски Ринг» лишили правительство миллионных доходов…

 
Пока Грант ест устриц,
Ему на все наплевать.
 

Но президент Грант все же обдумывал некоторые вещи, предлагая купить Санто-Доминго за полтора миллиона долларов и мечтая аннексировать Кубу, против чего возражал сенатор Чарлз Самнер, который сам осуществлял определенные маневры, чтобы заставить Англию передать Канаду Соединенным Штатам… Бывший Государственный секретарь Уильям Г. Сьюард, который прикупил Аляску, но получил отказ конгресса относительно своих планов, касающихся Санто-Доминго, Вирджинских островов и Панамского перешейка, старательно проповедовал доктрину «Божьего промысла», которая сводилась к экспансии на Карибах и Тихом океане… Египет отпраздновал завершение строительства Суэцкого канала, который через несколько лет Дизраэли купил у обанкротившегося хедива, что обозначило очередной виток развития британского империализма.

Джон Д. Рокфеллер готовил планы создания нефтяной империи, беспощадно расправляясь с конкурентами, и в 1870 году была организована «Стандард ойл компани».

В октябре и ноябре на железной дороге «Эри» были проведены забастовки против сокращения заработной платы, несправедливых увольнений и т. д. Адмирал Фиск заявил, что не поддастся диктатуре рабочих «Эри», и, собрав около тысячи вооруженных пособников, приготовился «подавить» бунт. По словам же «Нью-Йорк таймс», «забастовщики не демонстрировали никакого намерения нанести ущерб каким-либо лицам или их собственности»… В октябре директора Гулд и Фиск были переизбраны, а в ноябре произведена новая эмиссия пятидесяти тысяч акций… Один остряк сочинил песню о приспешниках Джея Гулда:

 
Дорогой наш Джимми Фиск,
Мы никогда, никогда не устаем
Выдавливать все до последнего пенни
Из акционеров «Эри».
Но если вдруг, дорогой Джимми,
Нас отправят на виселицу,
Мы будем там болтать ногами
Вместе с тобой, о, Джимми, дорогой.
 

А в газетах из-за многочисленности ужасных несчастных случаев на железной дороге неоднократно появлялись заголовки типа «Бойня на «Эри»…

Глава 12. Пираты повержены

 
Лупите своего сынка
За то, что он чихает.
Он дразнит вас наверняка,
Нарочно раздражает.
 

Алиса в Стране чудес

Война за контроль над «Олбани и Саскуэханна» вновь обострилась на совещании акционеров железной дороги в сентябре 1867 года. Каждая из сторон привела с собой по полдюжины адвокатов, Джим Фиск «принес целый мешок судебных постановлений», но группа Ремси – Морган подготовились не хуже. Гулд и Морган не присутствовали на совещании, но это было их стратегией.

Это совещание акционеров некоторым образом напоминало спектакль. Толпы народа, полиция, ораторствующие адвокаты, судебные постановления, боевые тревоги. Жизнь народа была тусклой, и толпа жаждала лицезреть войну, которую бизнесмены вели друг с другом. Красноречивый Джим Фиск, «как всегда изысканно одетый, веселый и жизнерадостный», был особенным любимчиком толпы, сентиментальный пират, о котором впоследствии пели: «Он никогда не обижал бедняков». (Как раньше пелось о Джесси Джеймсе: «Джессии был человеком – другом бедняков», и о другом бандите: «Он грабил богатых и все раздавал беднякам».)

Фиск сделал первый выстрел на совещании. Это было постановление судьи Барнарда, запрещавшее голосование по незаконным и фальшивым акциям – акциям, выпущенным Дж. П. Морганом и Ремси, что фактически ограничивало голосование по каким-либо другим акциям, кроме тех, о которых Фиск и Гулд знали, что эти бумаги составляют большинство. В таких обстоятельствах Ремси и Морган решили, что единственная их надежда – это сорвать голосование, и они представили постановление, запрещавшее инспекторам получать голоса выборщиков. Фиск был готов и к такому шагу, и еще до представления этого постановления его совещание удалило прежних инспекторов и выбрало новых, на которых этот указ не распространялся. Тогда Ремси представил еще одно постановление, запрещавшее голосование по определенным акциям, но по этим акциям голосовал управляющий, назначенный Фиском.

В результате таких маневров Фиск добился контроля над этим совещанием акционеров, а Ремси и Морган удалились для организации своего собственного совещания. Готовый и к этому, Фиск представил постановление, запрещавшее инспекторам Ремси получать голоса по определенным акциям, а также выпущенный за день до этого судьей Барнардом приказ об аресте Ремси и еще трех сотрудников «Олбани и Саскуэханна». От другого судьи Ремси незамедлительно получил приказ о своем освобождении под залог. Тогда каждая из сторон выбрала свой собственный совет директоров (в совет Ремси вошел Дж. П. Морган) и приняла резолюции, обвинявшие друг друга в мошенничестве, насилии, преступлениях и аморальных действиях.

Совещание акционеров так и не приняло никакого решения, и война на уничтожение разгорелась с новой силой – еще семь судебных разбирательств, множество постановлений, слушания дел о неуважении к суду, а также множественные аресты. Построенная для того, чтобы служить людям, «Олбани и Саскуэханна» была полностью деморализована. Общественность негодовала, и тогда генеральный прокурор штата Нью-Йорк от лица народа возбудил дело против Моргана, Гулда, Ремси, Фиска и сорока двух других человек с целью определить, какие же лица являлись законными директорами «Олбани и Саскуэханна». Дело перешло под юрисдикцию высших государственных судов, чего именно и добивался Морган.

Хотя Гулд и Фиск сохранили контроль над советом директоров «Эри» на выборах в октябре, их позицию сильно пошатнула черная пятница и ряд других событий. Предвидя развитие ситуации и готовясь к юридической борьбе за «Олбани и Саскуэханна» в Верховном суде, Морган совершил обходной маневр против Гулда и Фиска. В ноябре Ремси, как один из акционеров, добился постановления Верховного суда, отстранявшего Гулда, Фиска и их сообщников от службы на постах сотрудников и директоров «Эри» по причине глубоко неправильного поведения и крупных злоупотреблений на вверенных им постах. Жалоба Ремси рассматривалась в рамках устава Нью-Йорка, позволявшего Верховному суду снимать с поста любого директора корпорации в каждом случае, когда тот злоупотребляет доверием выборщиков. В своей жалобе Ремси обвинял Гулда, Фиска и их пособников в беспринципном узурпировании обманным путем контроля над собственностью акционеров, в присвоении миллионов долларов «Эри», в утрате доверия и репутации, в использовании денег компании для своих спекуляций золотом и подкупа политических деятелей, в невыплате дивидендов и в результате в деморализации работы «Эри», что повлекло за собой ужасные беды, разрушения и смертельные случаи. Помимо снятия Гулда, Фиска и их пособников с постов сотрудников и директоров, суд отказал им в использовании каких-либо прав, привилегий или полномочий в отношении указанной компании, или ее франшиз, прав собственности в любом виде до последующих указаний суда. Более того, неуволенным директорам «Эри» было запрещено выбирать новых директоров и иметь что-либо общее с отстраненными директорами и сотрудниками.

Всем стало ясно, что поражение пиратов окончательное и полное. «Заговорщики «Эри» потерпели крах, – с радостью объявила «Нью-Йорк таймс». – Господа Гулд, Фиск и их сотоварищи лишились власти, которой они злоупотребляли и торговали как проститутки. Справедливость хоть и с опозданием, но все же встала на правильные рельсы».

Но радоваться было еще рано, и обходной маневр Моргана не был столь успешным, как казалось. Решение об отстранении было принято 23 ноября и вступало в силу лишь на следующий день. Гулд и Фиск забаррикадировались в помещениях «Эри», выставили вооруженную охрану и отказались выполнить решение суда. И опять нелегалы обратились за помощью к закону. Судья одного из штатов, временно находившийся в Нью-Йорке, за пределами своей юрисдикции, согласился выписать постановление, приостанавливающее вступление в силу решения суда об отстранении Гулда и Фиска. Вслед за этим надежный судья Барнард издал постановление, которое запрещало Ремси продолжать это судебное дело, восстанавливало Гулда и Фиска в их должностях, запрещало им игнорировать выполнение каких-либо решений совета директоров «Эри». И снова посыпались слушания дел о неуважении к суду, новые постановления, аресты и огромные гонорары адвокатам. Газеты возмущались таким ведением дел. В самый разгар этой мелодраматичной тяжбы Гулд пробрался в Олбани и в своей оригинальной манере добился от легислатуры принятия решения о том, что государственный суд не может рассматривать дело о смещении директоров корпорации, возбужденное любой понесшей ущерб частной группой. Это было позволено только генеральному прокурору страны, а эту должность на тот момент занимал человек Гулда.

Получив отпор в своем обходном маневре, Морган выиграл в главном – в обвинении против заговорщиков «Эри». В декабре 1869 года Верховный суд штата Нью-Йорк вынес свое решение по делу «Олбани и Саскуэханна». Выборы совета директоров под руководством Дж. Пирпонта Моргана были признаны неоспоримо законными, а действия группы Гулд – Фиск основывались на заговоре и мошенничестве. Гулду, Фиску и их сотоварищам «навсегда запрещалось» возбуждать какие-либо новые судебные дела по данному вопросу, а группа Моргана – Ремси получала право на возмещение всех расходов. Морган незамедлительно приобрел железную дорогу «Олбани и Саскуэханна» на правах аренды для «Делавэр и Хадсон кэнел компани», в результате чего стоимость их акций возросла до ста долларов и принесла прекрасные прибыли.

Такое решение было уж слишком благосклонным для группы Моргана – Ремси, и после апелляции суд отменил законность выборов директоров Моргана, но оставил без изменения решение о компенсации расходов и недопустимости дальнейших судебных разбирательств. Но новые слушания больше не интересовали Джея Гулда. В 1872 году он был изгнан из «Эри» группой английских акционеров, которые использовали методы Гулда против него самого.

Уже в течение многих лет эти английские акционеры старались отстранить Гулда от управления «Эри», чтобы покончить с воровством и восстановить получение дивидендов. Устав от несостоятельности закона, они решили использовать другие, далекие от закона методы, и Гулд предоставил им такую возможность, когда надумал придать «Эри» респектабельный вид путем создания нового совета директоров, в состав которого входили уважаемые бизнесмены (среди них был и Джуниус Морган, фирма которого представляла интересы «Эри» в Лондоне). Узнав о таких замыслах, прежние директора предложили себя на продажу группе английских акционеров. Сделка закончилась выплатой трехсот тысяч долларов и смещением Гулда. Генерал Дэниел Сиклс, американский посланник в Испании, взявший отпуск для проведения кампании против Гулда, получил сто пятьдесят тысяч долларов за свои услуги по подкупу директоров «Эри». Общая стоимость такого переворота составила семьсот пятьдесят тысяч долларов. Лондонские банкиры Бишофшайм и Голдсмит, которые организовали заговор против Гулда, обеспечивали представительство «Эри» в Англии.

И все же старый Джуниус Морган отомстил, добившись выплаты семидесяти тысяч долларов в качестве компенсации за его отказ от договора о продаже облигаций «Эри». Бишофшайм и Голдсмит тоже получили компенсацию как за это, так и за расходы по отлучению Гулда от получения доходов от продажи ценных бумаг «Эри». Новое управление железной дороги потребовало от Джея Гулда возместить украденные у «Эри» девять миллионов долларов, и тот уладил дело за пять миллионов долларов, но при условии, что с ним будут консультироваться по вопросам работы железной дороги и позволят купить двести тысяч акций «Эри» по рыночной цене. Гулд сделал так, зная, что новости о решении этого вопроса поднимут цену на ценные бумаги «Эри», после чего он продал свои акции. Полученная прибыль, по словам Гулда, «возместила мне те деньги, которые я выплатил «Эри»». Сверх всего, оказалось, что стоимость ценных бумаг, которые Гулд использовал для урегулирования этого дела, составляла лишь двести тысяч долларов. На своем поражении, как и в заговоре черной пятницы, Джей Гулд умудрился сделать миллионы. Британские журналы рассматривали эту сделку как свидетельство очень нездорового состояния коммерческой морали, с чем не могла не согласиться «Нью-Йорк таймс».

Победа Дж. П. Моргана над Джеем Гулдом и Джимом Фиском произвела огромное впечатление на его современников, по мнению которых это соперничество, которое велось как посредством законных актов, так и силой оружия, сделало господина Моргана всеми уважаемым финансистом. Это стало новой концепцией финансиста, учитывавшей тенденции того времени. Победа над людьми, которые сумели навязать свою волю самому Корнелиусу Вандербилту и терроризировали все деловое сообщество, стала достижением, отметившим появление на сцене доминирующей личности. Прежние банкиры либо побаивались Джея Гулда и Джима Фиска, либо участвовали в их аферах, либо сами использовали аналогичные методы. Более того, зачастую они опасались применять такую напористую тактику, которая требовалась при данных обстоятельствах. Но Морган этого не страшился. Он отвечал ударом на удар и вероломством на вероломство. Впоследствии для достижения своих целей он объединил эти методы с использованием большого капитала. Такое сочетание стало непобедимым.