Текст книги "Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле"

Что стоит на кону

Подражательное желание социально, поэтому оно передается от человека к человеку и от культуры к культуре. В результате возникает два разных движения – два цикла-желания. Первый цикл ведет к напряженности, конфликту и неопределенности. Он разрушает отношения, вызывает нестабильность и смятение, поскольку противоречивые желания нестабильно взаимодействуют между собой. Это автоматический цикл, который всегда преобладал в человеческой истории. Сегодня он еще больше ускоряется.

Но мы можем подняться над этим автоматическим циклом. Можно инициировать другой цикл, который направит энергию на творческие и продуктивные процессы, служащие общему благу.

Мы с вами обсудим оба цикла, поскольку они лежат в основе человеческого поведения. Мы часто их не замечаем, потому что они слишком уж нам близки – они происходят внутри нас. Но эти циклы действуют постоянно.

Наш мир определяется движениями желаний. Их измеряют экономисты, политики проводят опросы, а бизнес их питает. Человеческая история – история желаний. Но происхождение и эволюция желаний загадочны. Свой эпический труд 1978 года Жирар назвал «Вещи, сокрытые от создания мира». В нем он рассказывал, какие усилия прилагают люди, чтобы скрыть истинную природу своих желаний и их последствий. Эта книга о тайном и о том, какую роль это тайное играет в современном мире. Мы не можем игнорировать свои желания, потому что:

1. Подражание может погубить самые благородные устремления.

Мы живем в эпоху гиперимитации. Увлеченность всем модным – печальный симптом. Отсюда и политическая поляризация. Это состояние отчасти является следствием подражательного поведения, которое стирает различия и отравляет даже самые достойные цели: формирование дружеских отношений, борьбу за высокие цели, создание здорового общества. Когда подражание берет верх, мы становимся буквально одержимыми желанием победы над кем-то и оцениваем себя в сравнении с этими людьми. Если идентичность человека полностью определяется моделью для подражания, ему никогда от нее не избавиться, потому что, избавляясь, он будет уничтожать цель собственной жизни.¹³

2. Усредняющие силы создают кризис желания.

Равенство – это хорошо, единообразие – нет, если только мы не говорим об автомобильном конвейере или постоянстве вкуса любимого бренда кофе. Чем сильнее людей заставляют быть одинаковыми, чем сильнее давление с целью заставить нас мыслить, чувствовать и желать одинаково, тем сильнее они борются за дифференциацию. И это опасно. Во многих культурах существует миф, в котором близнецы убивают друг друга. В одной лишь книге Бытия есть пять историй соперничества братьев и сестер: Каин и Авель, Исмаил и Исаак, Исав и Иаков, Лия и Рахиль, Иосиф и его братья. Эти истории универсальны в силу своей истинности: чем более похожи люди, тем острее они ощущают чувство угрозы. Хотя технология сближает мир – Facebook* (см. Примечание на стр. 292) считает это своей миссией, – она сближает и наши желания, тем самым усиливая конфликт. Мы можем сопротивляться, но подражательные силы ускоряются так стремительно, что мы вот-вот окажемся в оковах.

3. Экологичность зависит от желанности.

Десятилетия потребительской культуры сформировали неэкологичные желания. Многие разумом понимают, что нужно заботиться о планете. Но пока более экологичное питание или использование более экологичных автомобилей не станет привлекательным для среднего потребителя, экологичные варианты так и останутся исключением, а не правилом. Недостаточно просто знать, что такое хорошо и правильно. Добро и правильность должны быть привлекательными – другими словами, желанными.

4. Если люди не найдут позитивного выхода для своих желаний они выберут деструктивный.

До террористического акта 11 сентября 2001 года угонщик Мохаммед Атта и его подручные часами сидели в барах Южной Флориды и играли в видеоигры. «Кто интересовался душами этих людей?» – спрашивал Жирар в своей последней книге «Сражение до конца».¹⁴ Манихейское разделение мира на людей «злых» и «незлых» его никогда не удовлетворяло. Он видел динамику подражательного соперничества в развитии терроризма и классовых конфликтов. Люди сражаются не потому, что хотят чего-то разного. Конфликт возникает, потому что подражательное желание заставляет их желать одного и того же. Террористы не стремились бы уничтожать символы богатства и культуры Запада, если бы в глубине души не желали того же самого, пусть даже втайне. Вот почему флоридские бары и видеоигры являются важными элементами головоломки. Mysterium Iniquitatis (в переводе с латыни – тайна беззакония. – Прим, ред.) остается прежней – таинственной и загадочной. Но подражательная теория открывает нам в ней нечто важное. Чем больше люди конфликтуют, тем больше напоминают друг друга. Мы должны мудро выбирать врагов, потому что в ходе борьбы непременно им уподобимся.

Но на кону стоит нечто большее. Каждый из нас ответственен за формирование желаний других людей – точно так же, как они ответственны за наши желания. Каждое взаимодействие с другим человеком заставляет его и нас желать большего, желать меньшего или желать другого.

При заключительном анализе важны два вопроса. Чего вы хотите? Чего помогли захотеть другим людям? Один вопрос помогает ответить на другой.

И если вы не удовлетворены сегодняшними ответами, это нормально. Самые важные вопросы касаются того, чего мы захотим завтра.

Чего вы захотите завтра?

Закончив читать эту книгу, вы обретете новое понимание желания: чего хотите вы, чего хотят другие, как жить и руководить по модели, в которой желание есть выражение любви. Чтобы помочь вам добраться до этого состояния, моя книга представляет собой путешествие из двух частей.

Часть I «Сила подражательного желания» рассказывает о скрытых силах, которые влияют на желания людей. Это миметическая теория. В главе 1 я начну объяснять истоки подражательного желания в младенчестве и покажу, как это желание трансформируется в сложную форму подражания у взрослых. В главе 2 мы поговорим, как по-разному работает подражательное желание, в зависимости от отношений человека с моделью. В главе 3 я объясню, как подражательное желание работает в группах, и это поможет нам понять природу самых упорных и непонятных общественных конфликтов. В главе 4 мы достигнем кульминации миметического конфликта: поговорим о механизме козла отпущения. Первая половина книги посвящена деструктивному циклу желания: циклу 1.

В части II «Как отличить свои желания от навязанных и понять, чего я хочу на самом деле» мы поговорим о процессе освобождения от цикла 1 с целью управления желаниями более здоровым образом. Вторая половина книги покажет, как нам обрести свободу и запустить креативный цикл желания: цикл 2. В главе 5 мы встретимся с шеф-поваром, обладателем трех звезд «Мишлен». Он сумел выйти из системы желаний, в которой был рожден, и смог обрести свободу творчества. Глава 6 покажет, как разрушительная эмпатия разбивает узы, которые мешают нам открывать и создавать желания, необходимые для хорошей жизни.

В главе 7 мы применим законы желания в лидерстве. А глава 8 посвящена будущему желаний.

Часть I – это спуск. Нужно посетить ад, чтобы не стать его постоянным обитателем. Часть II – это выход.

В этой книге я опишу 15 разработанных мною тактик позитивного взаимодействия с подражательным желанием. Я решил поделиться ими, чтобы вы могли практически обдумать эти идеи и выработать собственные тактики, которые могут сильно отличаться от моих.

Миметическое, подражательное желание – это часть человеческой натуры. Оно может скрываться под поверхностью, действуя, как нераспознанный лидер. Но его можно распознать и победить, чтобы делать более сознательный выбор и вести жизнь, которая будет вас больше удовлетворять– значительно больше, чем та, в которой нас снедает подражательное желание, остающееся незамеченным.

К концу этой книги вы получите простой способ понимания действия желания в вашей жизни и нашей культуре. Вы станете лучше понимать, чему и как подражаете. Понимание степени подражания в конкретной ситуации и конкретных отношениях – важный шаг к тому, чтобы стать хозяином своей судьбы.

Мы все острее осознаем, насколько хрупки и взаимосвязаны мировые системы. Политические и экономические системы, которые некогда казались стабильными, пошатнулись. Общественное здоровье страдает, потому что даже самая лучшая политика сталкивается с группами, имеющими противоположные желания. Бедность, существующая рядом с мегабогатством, – это скандал. Все это уходит своими корнями в фундаментальную систему желаний, которую я попытаюсь описать. Эта система желаний для мировых органов то же самое, что кровеносная система для тела. Когда сердечно-сосудистая система не в порядке, органы страдают и со временем погибают. То же можно сказать и о желании.

Наши хрупкие отношения с другими людьми и с экосистемой в целом доказывают простой факт: то, чего мы хотим – индивидуально и коллективно – имеет последствия. Если мы поймем подражательную природу желания, то сможем сыграть свою роль в построении лучшего мира. Величайшие достижения истории – результат желания того, что еще не существовало. Человек захотел этого и помог другим захотеть больше, чем они считали возможным.

Ваше новое или углубленное осознание подражательного желания поможет вам иначе взглянуть на мир. Если вы подобны мне, то начнете видеть это желание повсюду – возможно, даже в собственной жизни. А уж что вы решите делать с этим видением, целиком зависит от вас.

Часть I
Сила подражательного желания

Глава 1
Скрытые модели
Романтическая ложь, младенческая истина

Самообман Цезаря… Любовь чужими глазами… Изобретение «связей с общественностью»… Почему упорный труд вознаграждается…

Мы можем никогда не узнать, чего хотеть, потому что, проживая единственную жизнь, мы не можем ни сравнить ее с прежними жизнями, ни довести до совершенства в будущих.

Милан Кундера

Когда люди говорят вам, чего хотят, они рассказывают версию романтической лжи. Это звучит примерно так:

Я только что понял, что хочу пробежать марафон. (Как все мои друзья, когда им исполнилось 35.)

Когда я увидел тигра, то сразу понял… (Из песни Винса Джонсона «Я видел тигра». Песня была написана для Джо Экзотика, Короля Тигров. Вид тигра стал для него мистическим опытом, после чего он создал большой зоопарк диких кошек.)

Я хочу Кристиана Грея. Я безумно его хочу. Это простой факт.

(Из «50 оттенков серого», где содержится масса таких упрощений.)

Юлий Цезарь был идеальным романтическим лжецом. После победы в битве при Зеле он провозгласил: «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил».) Эти слова повторяли тысячи раз: Цезарь пришел, увидел это место и решил завоевать его. Волшебник Джеймс Уоррен предлагает переформулировать слова Цезаря в контексте желания, чтобы мы поняли их истинный смысл: я пришел, я увидел, я пожелал. И тогда он победил и получил желаемое.¹

Цезарь хочет, чтобы мы думали, что ему достаточно лишь что-то увидеть и он сразу понимает, желает ли он этого. Но Цезарь льстит себе.

Истина сложнее. Во-первых, Цезарь почитал великого военачальника Александра Македонского, который в III в. до н. э. покорил почти весь известный мир. Во-вторых, в битве при Зеле противник Цезаря, Фарнак II, атаковал первым. Цезарь не просто пришел и увидел. Он давно желал завоеваний, как его кумир Александр, и он ответил на вызов, брошенный Фарнаком.

Романтическая ложь – это самообман, история причин определенного выбора: выбор соответствует личным предпочтениям человека; человек понимает его объективные качества; человек просто что-то видит и желает получить это.

Люди верят, что между ними и тем, чего они желают, прочерчена прямая линия. Это ложь. В действительности линия эта всегда искривлена.

В глубинах нашей психологии скрываются человек или вещь, которые заставляют нас желать чего-либо. Желанию необходимы модели – люди, которые наделяют нечто ценностью в наших глазах, потому что они сами хотят этого.

Модели преображают объекты в наших глазах. Вы с подругой входите в магазин одежды и видите вешалки с тысячами блузок. Ничто не бросается вам в глаза. Но как только подруга проявляет интерес к конкретной блузке, она перестает быть просто блузкой. Это блузка, которую выбрала ваша подруга Молли, – кстати, Молли работает ассистентом художника по костюмам в киностудии. Она проявляет интерес к блузке и тем самым сразу же выделяет ее. Блузка становится совершенно не такой, как пять секунд назад, потому что ее начали желать.

«О мука! Как любить по выбору чужому!» – говорит Гермия в шекспировском «Сне в летнюю ночь». Мучительно знать, что мы делаем выбор по чужой указке. Но мы поступаем так постоянно: так мы выбираем бренды, школы и блюда в ресторанах.

Всегда есть модели желаний. Если вы не знаете своих моделей, они порождают хаос в вашей жизни.

Возможно, сейчас вы думаете: если желание возникает и формируется под влиянием моделей, то откуда желания берутся у моделей? Ответ прост: от других моделей.

Если заглянуть в эволюцию своих желаний достаточно далеко, через друзей и родителей к бабушкам и прабабушкам и дальше, до древних римлян, которые моделировали свои желания по древнегреческому образцу, мы везде будем видеть модели.

В Библии история романтической лжи просматривается до самых истоков человечества. У Евы не было желания есть запретный плод, пока змей не показал ей модель. Змей предложил желание. Именно так и поступают модели. Плод, который не вызывал никакого желания, неожиданно стал самым желанным во Вселенной. Плод стал неотразимым, потому что был явлен образец запретного блага.²

Нас искушают модели. Они внушают нам желание того, чего у нас в данный момент нет. Особенно сильно мы желаем то, что находится вне досягаемости. Чем серьезнее препятствие, тем сильнее притяжение.

Разве не любопытно? Мы не хотим того, что можем легко получить и что находится в пределах досягаемости. Желание ведет нас за пределы собственных возможностей. Модели подобны людям, стоящим в сотне ярдов от нас. Они видят за углом то, что недоступно нашему взгляду. Следовательно, все дело в том, как модель описывает или предлагает что-то. Мы никогда не видим желаемое напрямую – мы видим эти вещи косвенно, словно в отраженном свете. Нас влечет то, что представляет нам в привлекательном свете правильно выбранная модель. Наша вселенная желаний так же велика или мала, как вселенная наших моделей.

Зависимость от моделей – это не всегда плохо. Без моделей никто из нас не смог бы говорить на одном языке или рассчитывать на нечто большее, чем статус кво. Джордж Карлин мог бы провести 50 лет, рассказывая шутки о погоде, если бы в 1962 году не побывал на шоу Ленни Брюса. Брюс смоделировал новый тип комедии, и Карлин успешно его использовал.

Опасность заключается в том, что мы не распознаем модели, и это вовлекает нас в нездоровые отношения с ними. Их влияние на нас становится несоразмерно большим. Мы часто фиксируемся на них, не осознавая того. Во многих случаях модели становятся тайным идолом человека.

«Рене мог убрать идола с глаз другого человека так, словно это был акт почтения», – сказал мне друг Жирара Джил Бейли. Миметическая теория выявляет наши модели и перестраивает отношения с ними. Первый же шаг – это выявление моделей.

В этой главе мы узнаем, как Эдвард Бернейс, «отец связей с общественностью», в начале XX века использовал хитроумно размещенные тайные модели, чтобы манипулировать поколением потребителей. В 50—60-е годы его последователями стали «Безумцы» с Мэдисон-авеню. Сегодня они чаще всего встраиваются в крупные технологические компании, правительства и средства массовой информации.

Мы также увидим, как мимесис влияет на финансовые рынки и почему выявление скрытых моделей помогает понять биржевые колебания и человеческую природу пузырей.

Но начнем мы с ситуации, в которой модели действуют открыто: мы поговорим о жизни младенцев.

Младенцы – блестящие имитаторы. Буквально через секунды после рождения они начинают подражать другим людям. Новорожденные способны к имитации в настолько высокой степени, что превосходят даже самых высокоразвитых взрослых приматов.³

Ученые установили, что подражательные способности младенца начинают развиваться еще до рождения. «После рождения младенцы подражают различным звукам. Но особенно им удается просодия (просодия– система произношения ударных и неударных, долгих и кратких слогов в том или ином языке. – Прим. ред. которую они слышали в утробе», – писала в 2019 году в New York Times Софи Хардек. Ее статья была посвящена новым исследованиям немецкого ученого Катлин Фермке. К третьему триместру плод может слышать интонации материнского голоса. Вскоре после рождения младенцы китайских матерей, говорящих на мандарине (а это очень интонационный язык), начинают кричать с более сложными интонациями, чем германские или шведские младенцы.⁴

Эти и другие недавние открытия подвергают сомнению теорию асоциального младенца – такой точки зрения придерживались Фрейд, Скиннер и Пиаже. Они считали, что новорожденные подобны невылупившимся цыплятам. Они оторваны от внешней реальности, пока взрослые не начинают общаться с ними. Фрейд даже предлагал различать рождение физическое и психологическое или межличностное. Он считал, что младенец до социализации не является личностью.⁵ Но любая мать, державшая на руках новорожденного, знает, что это не так. Младенцы рождаются социальными.

Мало кто из ученых сделал для опровержения мифа об асоциальном младенце больше, чем доктор Эндрю Мелцофф. Его труды в области детского развития, психологии и неврологии в течение нескольких последних десятилетий обеспечили научную поддержку открытию Жирара. Труды доктора Мелцоффа показали, что мы не учимся подражать – мы рождаемся имитаторами. Имитация – это часть нашей человечности.

В 1977 году Мелцофф провел знаменитый эксперимент. Вместе со своим коллегой Китом Муром он приехал в больницу в Сиэттле и стал показывать язык новорожденным. Младенцам к тому времени было в среднем всего 32 часа, но даже малыш, родившийся 42 минуты назад, копировал выражение лица ученого с поразительной точностью. Один из этих младенцев вообще впервые увидел, как другой человек высовывает язык или корчит рожи, но он тут же понял, что видит себе подобного, и принялся повторять за ним.⁶

А. Н. Мелцофф и М. К. Мур (1977).

Science 198: 75–78. (Photo courtesy of Andrew Meltzoff.)

Я отправился к доктору Мелцоффу в Институт обучения и когнитивной психологии при Университете Вашингтона. Доктор Мелцофф руководит этим институтом вместе с женой, Патрицией К. Кюль, специалистом по речи и слуху. «Младенцы выходят из материнской утробы, наделенными способностью к имитации», – говорит доктор Мелцофф.

Мы можем понять собственную подражательную натуру, учась у младенцев. «Младенцы хранят секрет человеческого разума, который тысячу лет оставался тайной, – писал доктор Мелцофф. – Они наши двойники. Они обладают первобытной жаждой понимания, которая способствует их развитию. А наше желание понять их способствует развитию социальной науки и философии. Исследуя разум и сердца детей, мы приходим к просветлению».⁷

В 2007–2009 годах доктор Мелцофф несколько раз встречался с Рене Жираром в Стэнфорде, а также бывал у него дома в Пало-Альто. Они обсуждали свои взгляды на развитие человеческой жизни и культуры.

– Рене был увлечен наукой – тем, как младенцы следуют за взглядом, что вовлекает их в орбиту взрослых целей, намерений и желаний, – говорит доктор Мелцофф.

Жирар высоко ценил, что такой видный ученый сумел подтвердить и объяснить его теорию в совершенно другой сфере.

– И он предложил мне прочесть несколько романов…

– Романов?

– Да. Например, Пруста.

– А чем его привлек Пруст?

– Его очень интересовала моя концепция совместного визуального внимания: когда два человека визуально сосредоточены на одном и том же объекте. Младенцы следуют за взглядом матерей. Рене показал мне чудесные фрагменты из Пруста о том, как люди сосредоточиваются на глазах других людей и понимают их намерения и желания.

В своем шедевре «В поисках утраченного времени» Пруст показал, как герои стремятся понять желания других, сосредоточиваясь на мельчайших сигналах. «Как же я столько времени не замечал, – пишет Пруст в “Пленнице”,—что глаза Альбертины принадлежат к числу тех (даже у людей заурядных), которые, кажется, сделаны из нескольких кусочков, потому что эти женщины сегодня желают побывать – и скрывают это желание – во многих местах?».⁸ Персонажи Пруста понимают желания других порой по одному лишь взгляду.

И мы поступаем так же. Доктор Мелцофф объясняет: «Мать смотрит на что-то. Младенец воспринимает это как сигнал, что мать желает этого или по крайней мере обращает на это внимание, потому что это важно. Младенец смотрит на лицо матери, потом на объект. Он пытается понять отношения между матерью и объектом». И очень скоро младенец начинает следовать не только за взглядом матери, но и за намерениями, стоящими за ее действиями.

Чтобы проверить свою идею, доктор Мелцофф разыграл перед полуторагодовалыми малышами небольшой спектакль. Взрослый вел себя так, словно он пытается разобрать игрушку в виде гантели с деревянными кубиками на обоих концах. Взрослый тянул игрушку в разные стороны, и его рука соскальзывала с одного конца. Он пробовал снова, но на этот раз его рука соскальзывала с другого конца. Намерение взрослого было очевидно: он хотел разобрать игрушку. Но у него ничего не получалось.

После этого ученый передавал игрушку детям и наблюдал за их действиями. Малыши брали игрушку и сразу же, в 40 случаях из 50, разбирали ее. Они не подражали действиям взрослых, они имитировали то, что, по их мнению, хотели сделать взрослые. Дети смотрели вглубь поведения.⁹

Дети, участвовавшие в эксперименте, еще не говорили. Они следовали за желаниями других людей, еще не понимая слов и не умея их объяснить. Им не было дела до того, почему взрослые хотят чего-либо: они просто видели, чего те хотят.

Желание – это черта первобытная. Задолго до того, как люди научились говорить о своих желаниях, они начали желать. Мотивационный оратор Саймон Синек советует организациям и людям «начинать с почему» (так называется одна из его книг). В первую очередь нужно понять и выразить цель. Но обычно такая рационализация приходит после возникновения желания. И лучше всего начать с желания.

Дети поразительно альтруистичны. В 2020 году доктор Мелцофф с коллегами наблюдали за тем, как полуторагодовалые малыши помогали взрослым дотянуться до фруктов. В ходе эксперимента дети с готовностью, быстро и постоянно помогали другим реализовать их желания более чем в половине случаев. И они делали это, даже если им приходилось отдавать фрукты взрослым, хотя сами они были голодны.¹⁰

Такая естественная и здоровая детская забота о чужих желаниях во взрослой жизни перерастает в нездоровую одержимость чужими желаниями. Так возникает мимесис. Взрослые искусно делают то, что дети делают неуклюже. Ведь каждый из нас – это высокоразвитый ребенок. Вместо того чтобы узнать, чего хотят другие, чтобы помочь им исполнить желание, мы втайне начинаем соперничать за обладание тем же.

Я спросил у доктора Мелцоффа, насколько глубока имитация желания. Он вскочил с кресла и провел меня в специальное помещение, где был установлен магнитоэнцефалограф (МЭГ) стоимостью 2 миллиона долларов. Этот чувствительный прибор позволяет ученым определять источники магнитного поля в мозге. Когда мозг активен, он создает в голове и вокруг нее магнитное поле. МЭГ определяет колебания магнитного поля, которые естественным образом возникают, когда человек воспринимает, желает, чувствует и думает о том, что его окружает.

Первые МЭГи появились в 70-е годы. У МЭГа доктора Мелцоффа уже имелось специальное программное обеспечение, в том числе и программы, разработанные специально для анализа обучения и мозговой активности у детей. Аппарат напомнил мне огромный фен для гигантов. Он весь был разукрашен стикерами с изображениями ярких морских животных.

В 2018 году доктор Мелцофф и его команда установили, что карта мозга ребенка соответствует действиям, которые они наблюдают в окружающем мире. «Мы обнаружили, что, когда ребенок, находясь в МЭГе, видит, как взрослый касается предмета, у него активизируется та же часть мозга, которая активизировалась бы при реальном прикосновении».¹¹ Воображаемая граница между собой и другими (основа романтической лжи) – налицо.

Зеркальные нейроны были открыты в 90-е годы в итальянской Парме совершенно случайно. Открытие сделали ученые под руководством известного невролога Джакомо Риццолатти. Они обнаружили, что, когда макак видит, как взрослый берет орех, у него активизируется особая часть мозга– та же самая, что активизируется, когда обезьяна берет орех сама. «Вот почему эти нейроны назвали зеркальными, – пишет Марко Якобони, невролог из Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе. – Процесс напоминает наблюдение за собой в зеркале: обезьяна словно наблюдает за собственным отражением».¹²

Согласно теории доктора Мелцоффа, зеркальные нейроны могут быть частью неврологической основы имитации, но полного объяснения они не дают. «Действия детей сложнее, чем зеркальные нейроны», – говорит он. То, что Жирар называет подражательным желанием, действительно может иметь неврологическую основу в зеркальных нейронах. Но подражательное желание – это таинственный феномен, который нельзя сводить к одним лишь зеркальным нейронам.

Животные имитируют звуки, выражения морды, жесты, агрессию и другое поведение. Люди имитируют все это и многое другое: пенсионные планы, романтические идеалы, сексуальные фантазии, приготовление пищи, социальные нормы, религиозное поклонение, ритуалы дарения, профессиональную любезность и мемы.

Мы так чувствительны к имитации, что замечаем мельчайшее отклонение от того, что можно назвать приемлемой имитацией. Получив недостаточно адекватный по тону ответ на электронное письмо или текстовое сообщение, мы переживаем мини-кризис. (Я ему не нравлюсь? Он считает себя выше? Я что-то сделал не так?) Коммуникация строится на мимесисе. В 2008 году в Journal of Experimental Social Pcychology было опубликовано исследование, в ходе которого 62 студентам было предложено вести переговоры с другими студентами. Те, кто копировал позу и речь собеседников, достигали согласия в 67 процентах случаев. Те же, кто этого не делал, добились успеха всего лишь в 12,5 процентах случаев.¹³

Имитация вещей поверхностных – часть повседневной жизни. Она обычно не требует особого внимания, если только не превращается в портал в другой мир, в черную дыру вселенной желания, которая способна затянуть человека безвозвратно.