Текст книги "Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле"

Настоящие первокурсники растеряны и полны тревог. Такова жизнь во Фрешменистане. Реальность искажается здесь самыми разными способами. Вот лишь несколько примеров.

ИСКАЖЕНИЕ 1. НЕОБОСНОВАННОЕ ПРИСВОЕНИЕ ЧУДА

Люди постоянно преувеличивают качества своих моделей, относятся ли те к Селебристану или Фрешменистану. Когда модель взята из Селебристана, мы открыто признаем это и восхищаемся ею. Примером того может служить толпа, стремящаяся получить автограф у знаменитости. Менее очевидный пример: профессор может открыто восхищаться другим профессором, возглавляющим факультет другого университета. Но стоит этому другому перейти в университет первого, как динамика мгновенно меняется. Теперь оба оказываются в одном мире и начинают соперничать.

Во Фрешменистане люди и их модели занимают одно и то же место, поэтому дивиться приходится тайком. Никто никогда не признается, что хочет походить на своего соседа, коллегу или даже друга. Это считается неприличным. Во Фрешменистане царит закон омерты (итал.: omerta – взаимное укрывательство, круговая порука. – Прим. ред.). Стив Джобс подпал под обаяние Роберта Фридленда, потому что захотел быть похожим на него. Другой студент уже колонизировал мир его желаний.

Такое стремление не к чему-то конкретному, но к новому образу жизни или бытия Жирар называет метафизическим желанием.⁸ В греческом языке «мета» означает «после». Аристотель изучал физический мир и узнал о нем все, что мог узнать. И тогда он спросил: «И что теперь?» Он приступил к изучению того, что позже стали называть метафизикой, то есть «после физического».⁹

Жирар считал, что все истинные желания – те, что выше инстинктов, – метафизические. Люди всегда стремятся к чему-то за пределами материального мира. Если человек попадает под влияние модели, формирующей желание купить сумочку, ему нужна не сумочка. Он стремится к воображаемой новизне бытия, которую принесет эта сумочка. «Желание не принадлежит этому миру, – говорил Жирар. – Это стремление проникнуть в другой мир, чтобы вести радикально иное существование».¹⁰

Метафизическая природа желания ведет к странным искажениям в восприятии других людей. Жирар видел проявления этого в трагических примерах нервной анорексии или булимии. Желание быть похожей на модель, воплощающей идеальный физический имидж, оказывается сильнее потребности в выживании. Конечно, это психологические болезни, но Жирар считал, что роль миметического желания в их этиологии недооценена. По его мнению, в этих болезнях метафизическое желание берет верх над физическими потребностями.¹¹

Все мы страдаем от этой проблемы по-своему – все мы в определенной степени анорексики. Мы ищем модели, которые смогут удовлетворить нефизический голод, наше метафизическое желание.

ПОКЛОНЕНИЕ КОТИКАМ

Мы чаще всего выбираем в модели тех, кто не страдает от желаний так же, как мы. Взять, к примеру, котика. В чем его привлекательность? Почему египтяне поклонялись кошкам?

Причины этого сложны. Но миметическая теория дает подсказку: кошки более независимы, чем мы. Они не имеют таких желаний, как мы. Египтяне связывали поведение кошек с различными божествами, потому что кошки явно не испытывают желаний. А кто более свободен от желаний, чем боги?

Да, конечно, некоторые котики будут мяукать, требуя пищи, пока вы их не накормите. Некоторые котики – большие ласкуши. Но кошки непостоянны. Их не интересует ваше мнение – так Стиву Джобсу не было дела до того, что другие думают о его нечистоплотности и желании мыть ноги в унитазе.

Когда я ругаю своего щенка овчарки за то, что тот изодрал диван, он опускает глаза и старается спрятаться. Но когда я ругаю кошку за то же самое, она поворачивается ко мне задом, задирает хвост и неспешно выходит из гостиной. Я начинаю звать ее, а она сидит и вылизывает лапу. То же происходит с человеком, который притворяется незаинтересованным в чужом внимании и одобрении. Впечатление самодостаточности делает их неотразимыми.

Мы изо всех сил пытаемся удовлетворить свои непостоянные желания, а кошка просто сидит и вылизывает себя. Ей ничего не нужно, она ничего не хочет.

Поэтому не стоит сразу же бросаться гладить встреченную на улице кошку – такой совет психолог Джордан Питерсон дает в книге «Правила жизни». Кошка должна захотеть, чтобы вы ее погладили. Только в этом случае ваше общение действительно станет особенным.

ИСКАЖЕНИЕ 2. КУЛЬТ ЭКСПЕРТОВ

Сто лет назад разрыв в знаниях между обладателем докторской степени и тем, у кого нет диплома, был гораздо больше. Сегодня, когда каждый может получить доступ к любой информации, разрыв между теми, кто получил высшее образование и кто не получил, стал гораздо меньше. Любая степень или диплом может обернуться против вас, если вы решите получить работу в компании, где это воспринимается как признак самодовольства и высокомерия. Мы становимся свидетелями инверсии ценностей.

В 2011 году Питер Тиль создал собственный фонд, чтобы финансировать перспективных предпринимателей. Он хотел, чтобы они начинали работать, а не шли учиться. Такое предложение было привлекательным, поскольку сознательно влияло на миметическое желание: получить предложение от фонда было труднее, чем поступить в Гарвард. (Из первого набора предложение получили около 4 процентов, а в последующие годы – не более 1 процента.) Среди тех, кто получил предложение от фонда, были блестящие честолюбивые подростки, например Виталик Бутерин, один из создателей децентрализованного открытого блокчейна Ethereum, и Иден Фулл, изобретатель системы вращения солнечных батарей, которая позволяет им следовать за солнцем. Эти предприниматели являют собой модель чего-то большего, чем гарвардский диплом. Они показывают иной путь.

Сегодня ценность чаще всего определяется миметически, а не по фиксированным, стабильным баллам (например, университетский диплом). Это создает возможности для каждого, кто способен выделиться из толпы. У такого положения есть свои позитивные и негативные последствия. Люди отчаялись найти что-то прочное, на что можно опереться в сегодняшней «жидкой современности» (этот термин предложил социолог и философ Зигмунт Бауман). Жидкая современность – хаотичный этап истории, где нет общих культурных образцов, которым можно было бы следовать, нет фиксированных ориентиров. Модели плавятся, как ледники, и смывают нас в бурное море с ограниченной видимостью. Селебристан буквально тонет в этом море.

В то же время мир становится все более сложным. Представьте себе глобальную финансовую систему. Знания, доступные отдельному человеку, микроскопичны в глобальных масштабах. Поэтому мы больше, чем когда-либо, полагаемся на модели, например на менеджера хедж-фонда Рэя Далио. Радикальный индивидуализм не освобождает нас от потребности в моделях. Но откуда они берутся?

«Поскольку современный человек не может знать, что происходит вне его самого, поскольку он не может знать всего, то он попросту потерялся бы в таком огромном и технически сложном мире, как наш, если бы его было некому направлять, – писал Жирар в книге “От двойственности к единству. Федор Достоевский”.– Он более не может полагаться на священников и философов, но ему все равно нужно полагаться на других людей, более, чем когда бы то ни было».

Кто же эти другие люди? «Это специалисты, – продолжает Жирар, – то есть более компетентные, чем мы, люди в самых разных областях».

Специалисты помогают направлять желания, говорят нам, чего следует желать, а чего не следует. Тим Феррис показывает миллионам людей, что нужно читать, какие фильмы смотреть и какими новыми приложениями пользоваться. Делает он это через свою рассылку «5-BulletFriday» (я никогда этого не пропускаю). Он эксперт. Он даже учит других, как стать экспертом. «Статус эксперта можно создать меньше чем за месяц, если понять базовые индикаторы достоверности», – пишет он.

Кэти Парла – эксперт для тех, кто хочет больше знать о римских ресторанах; Мари Кондо – специалист по избавлению от хлама; Ричард Блевинс, он же «Ниндзя», как специалист играет в видеоигры с 650 тысячами людей одновременно.¹²

Пэрис Хилтон и семейство Кардашьян стали «известными своей известностью». Теперь же они эксперты и не сходят с экранов кабельных новостных программ, обучая всех быть экспертами. Актер и писатель Дакс Шепард ухитряется высмеивать экспертов в своем популярном подкасте Armchair Expert («Диванный эксперт»). Он беседует с самыми разными гостями на темы, о которых они имеют мало представления. В конце каждого эпизода коллега Дакса, Моника Падмен, проводит «факт-чекинг» заявлений Шепарда, сделанных во время интервью. Конечно же, факты знают только настоящие эксперты и специалисты.

«Современный мир – это мир экспертов, – писал Жирар. – Только они знают, что нужно делать. Все с ума сходят, выбирая нужного эксперта».¹³ Если мой друг лучше разбирается в международных делах, урбанизме, культуре и дизайне, то только потому, что он подписан на Monocle. Если кто-то лучше разбирается в том, какую роль техника играет в нашей жизни, то потому, что слушает нужный подкаст (кстати, обратите внимание на подкаст Self от Мануша Зомороди). А хорошо ли вы готовите? Рекомендую Самин Носрат.

Потребность в новых моделях такова, что мы подключаем медиаторов желания в совершенно чуждые им области, например в деловые конкурсы-презентаций, где ценность бизнеса определяется не рынком, а экспертами. Мы превратились в «наркоманов» моделей. И больше всего в этом качестве нам нравятся эксперты.

Возможно, это объясняется тем, что мы считаем себя более рациональными, чем когда-либо – и во многих отношениях так оно и есть. Научный прогресс в последние 100 лет ускорился как никогда. Но мы недооцениваем важную роль мимесиса при выборе экспертов.

Как мы определяем авторитетность источника? Проверяем ли рекомендации? Или полагаемся на то, что все факты в New Yorker проверяет команда Питера Кэнби? Или просто знаем, что у источника множество фолловеров в социальных сетях и его имя снабжено плашкой «Достоверно»? Авторитеты куда сильнее связаны с мимесисом, чем мы готовы признать. Самый быстрый способ стать экспертом – убедить нескольких нужных людей назвать вас экспертом.

Культ святых превратился в культ экспертов. Это не означает, что мы больше не полагаемся на модели, выбирая свои желания. Это означает, что после эпохи Просветления самыми предпочтительными моделями становятся те, кто кажется наиболее просветленными, то есть эксперты.

Модели сулят раскрыть некий секрет, спасительную мудрость, напоминающую о ранней религиозной секте гностиков, которые считали, что спастись от невежества можно через эволюцию сознания, обеспечиваемую «Посланцами света». (Вы регулярно пьете кофе? Тогда вы, вероятно, не читали Дейва Аспри, который знает, что кофейные бобы покрыты плесенью, вырабатывающей микотоксины, и нужно покупать его бренд Bulletproof, чтобы спасти себя от судьбы кофеманов-плебеев, не догадывающихся об этом.) В мире есть модель для каждого – всегда кто-то готов делиться особым знанием, необходимым для счастья, чтобы люди почувствовали, что они избежали общей судьбы масс. Но любой, кто представляет себя экспертом подобного вида, попросту шарлатан.

И каждый раз имеет смысл разбирать подражательные слои, стоящие за чьим-то авторитетом, и серьезно думать о том, как мы выбираем свои источники знаний. И может оказаться, что путь к избранным экспертам вымощен подражательным влиянием.

Тактика 2

НАЙДИТЕ ИСТОЧНИКИ МУДРОСТИ, СПОСОБНЫЕ ПРОТИВОСТОЯТЬ ПОДРАЖАНИЮ

В нашем обществе эксперты играют все более важную роль. Но что делает человека экспертом? Диплом? Подкаст? Все чаще экспертов коронуют под влиянием подражания, как моду.

Поскольку согласия относительно культурных ценностей и даже ценности самой науки (вспомните споры об изменении климата) в обществе все меньше, люди ищут «экспертов», опыт которых чаще всего является продуктом подражательной оценки. Очень важно отсечь подражание и искать источники знаний, которые менее ему подвержены.

Ищите источники, прошедшие испытание временем. Остерегайтесь самозваных и поддерживаемых толпой экспертов.

В области точных наук (физика, химия, математика) подражание редко влияет на выбор экспертов, потому что людям нужно доказывать опыт своей работой. А вот экспертом в области «продуктивности» можно стать в мгновение ока– достаточно опубликоваться в нужном месте. Наукообразность дурачит людей, потому что это всего лишь подражательная игра, маскирующаяся под науку.

Очень важно тщательно отбирать и проверять источники знаний, чтобы избавиться от подражания и обрести истину, даже если другие не хотят в нее верить. А для этого придется поработать.

ИСКАЖЕНИЕ 3. РЕФЛЕКСИЯ

Миллиардер, инвестор и активист Джордж Сорос провозгласил, что финансовые рынки действуют в соответствии с принципом рефлексии. «В ситуациях с мыслящими участниками возникает двустороннее взаимодействие между мышлением участников и ситуацией, в которой они действуют», – пишет Сорос в книге «Алхимия финансов». Рефлексия на рынках – это то, что отчасти ведет к рыночным крахам и пузырям. Инвесторы чуют крах и начинают вести себя так, что крах оказывается неизбежным.

Говорят, что Сорос заработал более миллиарда долларов за один день благодаря пониманию этого принципа. В 1992 году британское правительство потратило значительные средства на поддержание британского фунта. Сорос побился об заклад на миллиард долларов, что удержать курс не удастся. Его ставка стала сигналом другим инвесторам: все решили, что умные биржевики играют против британского правительства, что оказало еще более негативное влияние на валюту. В конце концов правительство сдалось и отпустило фунт в свободное плавание. Это обрушило курс фунта на 25 % относительно доллара за один день, и Сорос получил грандиозную прибыль.

Сорос указывает на принцип рефлексии на финансовых рынках, но тот же принцип работает и во многих других сферах жизни. Прежде чем что-то сказать, люди думают, что подумают о них другие, и это влияет на их слова. Иначе говоря, наше восприятие реальности меняет реальность, меняя наши действия. Это ведет к самосбывающемуся замкнутому циклу.

Такой принцип влияет на общественный и личный дискурс. Немецкий политолог Элизабет Ноэль-Нойман впервые применила термин «спираль молчания» в 1974 году. Так она назвала явление, свидетелем которого мы являемся сегодня: готовность людей говорить откровенно зависит от их подсознательного восприятия популярности своего мнения. Те, кто считает, что их мнение никто не разделяет, предпочитают молчать. Их молчание усиливает впечатление, будто никто не думает подобным образом. Это еще больше усиливает чувство изоляции и искусственно подогревает уверенность тех, кто разделяет мнение большинства.

Рефлексивна даже одежда. Как пишет Вирджиния Вулф: «Перемена в одежде, скажут многие мыслители, сыграла тут значительную роль. “Кажется, что одежда? – говорят эти мыслители, – пустяк, ничто”. А ведь назначение ее куда важнее, чем просто защищать нас от холода… Она меняет наше отношение к миру и отношение мира к нам. И выходит, многое подтверждает тот взгляд, что не мы носим одежду, но она нас носит; мы можем ее выкроить по форме нашей груди и плеч, она же кроит наши сердца, наш мозг и наш язык по-своему».¹⁵ («Орландо», пер. Е. Суриц.) Уинстон Черчилль так говорил о рефлексии в архитектуре: «Мы формируем наши дома; а потом они формируют нас».¹⁶

В области желаний принцип рефлексии остается неисследованным. Можно сформулировать Соросово определение рефлексии так: в ситуациях, где участники, имеющие желания, имеют возможность взаимодействовать друг с другом, происходит двустороннее взаимодействие между желаниями участников. Ситуация уподобляется трамплину, где собеседник прыгает прямо следом за вами: невозможно прыгнуть, не повлияв друг на друга.

Рефлексия желания во Фрешменистане искажает реальность, потому что люди думают, что желают чего-либо спонтанно и рационально (романтическая ложь), но на самом деле на них влияют окружающие. И это влияние делает вещи или лучше, или хуже, чем они есть на самом деле.

С 2003 по 2016 год инвесторы дали вышеупомянутой Элизабет Холмс, подражательнице Стива Джобса, более 700 миллионов долларов. На пике ее компанию Theranos оценивали более чем в 10 миллиардов долларов. Средства инвесторов позволили ей построить роскошный корпус в Кремниевой долине, нанимать бывших работников Apple, финансировать рекламную кампанию, которая принесла ей очень выгодный контракт с Walgreens. Все это привлекало новых инвесторов – сарафанное радио в действии. Такой процесс финансирования можно считать вдвойне подражательным: новые инвесторы приходят, потому что уже пришли другие умные инвесторы, а востребованность компании у инвесторов позволяет ей укреплять свою репутацию, что в свою очередь привлекает новых инвесторов.

Наиболее очевидна рефлексия желания в сопернических отношениях.

Когда человек сосредоточен на том, чего желает модель-соперник, желания обоих рефлексивны. Невозможно желать чего-либо, не влияя на желание другого человека иметь то же самое.

Во Фрешменистане подражательное соперничество подобно гонкам в одной машине: никто не сможет вырваться вперед. И скорее всего, машина разобьется.

ИЗВЕСТНЫЕ РЭПЕРЫ

Соперничество 90-х годов между Восточным и Западным побережьями США в области хип-хопа хорошо известно и может служить примером рефлексии сопернического подражания.

В 1991 году практически неизвестный рэпер из Бронкса по имени Тим Дог выпустил альбом, записанный в резком, бойцовском стиле. Тим Дог прямо нападал на рэперов Западного побережья Изи-И, Доктора Дре, диджея Квика и Айс Кьюба. Тиму Догу не нравилось, что студии звукозаписи Западного побережья игнорировали исполнителей побережья Восточного и не ценили качества хип-хопа этого региона. В своем сингле он троллил рэперов Западного побережья и вызывал их на подражательное соперничество.

В конце 1992 года Доктор Дре выпустил свой дебютный альбом The Chronic, который стал одним из самых хорошо продающихся рэп-альбо-мов всех времен. На нем восходящая звезда рэпа Западного побережья Снуп Догг упомянул и Тима Дога. Опущу детали, скажу лишь, что конфликт разгорелся с новой силой.

Восточное побережье в долгу не осталось. В 1993 году Шон Комбс привлек в свою студию звукозаписи Bad Boy Records нового исполнителя Ноториуса Бига (более известного, как Бигги Смоллз). Песня Бигги «Who Shot Ya?», вышедшая на второй стороне сингла, вызвала скандал. Молодой рэпер с Западного побережья Тупак Шакур решил, что Бигги его высмеивает: совсем недавно Тупак стал жертвой вооруженного ограбления и был ранен.

Конфликт разгорался и продолжался. В середине 90-х годов казалось, что каждая новая песня, выпущенная под этими лейблами, написана в ответ на песню соперников. Подражательное соперничество между Тупаком и Бигги закончилось смертью обоих.

Когда мимесис достаточно силен, соперники забывают о первоначальной цели и причине конфликта. Объекты становятся абсолютно взаимозаменяемыми: соперник будет сражаться за что угодно, если этого хочет его противник. Возникает двойная связь – каждый рефлексивно связан с желаниями другого и вырваться не может.

ЗЕРКАЛЬНАЯ ИМИТАЦИЯ

Почему все хипстеры выглядят одинаково и почему никто не хочет идентифицировать себя уникальным образом?

Ответ прост: это зеркальная имитация. Зеркала искажают реальность. Они переворачивают изображение: ваша правая рука становится левой, а левая располагается так, словно она правая. Зеркальное отображение в определенном смысле есть отображение противоположности. А зеркальная имитация – это имитация, при которой человек делает противоположное тому, что делает соперник. Это рефлексия на сопернике путем действий, противоположных действиям модели-соперника.

Когда миметические соперн*ики оказываются в двойной связи, будучи одержимыми друг другом, они готовы пойти на все ради собственной дифференциации. Соперник становится моделью того, чего желать не следует. Для хипстера соперник – это поп-культура. Как писал Жирар: «Старания сойти с проторенного пути всех отправляют в один и тот же кювет».¹⁷

Наблюдать за рефлексивной зеркальной имитацией забавно. Лучше всего подражательное желание отражено в телевизионном шоу «Сайнфелд». В эпизоде «Большой салат» Джерри Сайнфелд влюбляется в новую подружку Маргарет – ровно до тех пор, пока не обнаруживает, что его злейший враг, несносный и непривлекательный сосед Ньюмен несколько раз с ней встречался. Джерри приходит в настоящий ужас, узнав, что это Ньюмен положил конец их отношениям. Джерри начинает искать в Маргарет ранее незамеченные недостатки. И делает он это так навязчиво, что Маргарет решает с ним порвать. Для Джерри это становится кризисом экзистенциальных масштабов. Ньюмен порвал с Маргарет, а Маргарет потом порвала с Джерри. Таким образом Ньюмен становится выше Джерри в романтическом плане.

Если этот эпизод не кажется вам убедительным, посмотрите «Родственную душу» или «Парковку». Но почти каждый эпизод шоу Сайнфелда построен на теории подражания – не потому, что Джерри Сайнфелд ставил перед собой такую цель, но потому, что желание подражать лежит в основе человеческих отношений, и Джерри Сайнфелд, и Ларри Дэвид инстинктивно это почувствовали. Чем более точно произведение искусства отражает реальные человеческие отношения, тем сильнее в нем отражено подражание.¹⁸

Подражательное соперничество не может закончиться хорошо, если только один из участников не откажется от соперничества. Чтобы понять почему, представьте выход из соперничества. Акт победы парадоксальным образом ведет к поражению: мы понимаем, что неправильно выбрали модель. Говорят, что Граучо Маркс однажды сказал: «Я не хочу принадлежать к клубу, который готов принять меня в качестве члена».¹⁹ И мы тоже.

Когда один из соперников отказывается от соперничества, то тем самым губит желание другого. В подражательном соперничестве объект имеет ценность лишь потому, что его желает соперник. Если соперник неожиданно перестает желать чего-то, то и мы следуем за ним. Мы отправляемся на поиск чего-то нового.

У всех складываются токсичные отношения с моделью. Во второй половине этой книги мы поговорим о трансформации желания, то есть о долгосрочном лечении. А лечение сиюминутное – это защита от инфекции.

Тактика 3

ОТГОРОДИТЕСЬ ОТ НЕЗДОРОВЫХ МОДЕЛЕЙ

Вы наверняка подражаете хотя бы нескольким людям, представляющим собой нездоровую модель желания. Возможно, это знакомый или бывший коллега, тот, на кого вы подписаны в социальной сети, или даже бывший одноклассник, за карьерой которого вы много лет следите. Вам нужно знать, что с ними происходит. Вам важно, что они думают. Вас интересует, чего они хотят.

Важно дистанцироваться от силы таких людей. Перестаньте следить за ними. Не спрашивайте о них. Если вы следите за ними каждый день, начните делать это раз в неделю, а потом раз в месяц.

Один из моих друзей работал в стартапе в Сан-Франциско и обнаружил, что у него сложились исключительно подражательные отношения с талантливым коллегой. Компания развивалась так быстро, что несколько месяцев им приходилось работать чуть ли не круглосуточно, чтобы со всем справиться. Если соперник собирал команду и сообщал, что он ушел из офиса в десять вечера, мой приятель на следующий день засиживался до половины одиннадцатого, причем извещал об этом всех остальных. (Я сразу же вспомнил о годах работы в инвестиционных банках, где никто из аналитиков не осмеливался уходить первым, чтобы никто не подумал, что они мало работают.) И очень скоро мой друг и его соперник стали работать всю ночь. Не потому, что этого требовала работа, а исключительно из-за подражательного соперничества. Каждый хотел одержать победу в этой войне.

В конце концов соперник моего друга уволился и создал собственную компанию. Через три месяца точно так же поступил мой друг. (Он увидел «рыночную возможность» – в то же самое время, что и его соперник.)

Несколько месяцев он следил за компанией соперника и его постами в социальных сетях. Он никому бы не признался (даже самому себе), что каждый его шаг зависит от шага соперника.

Когда его соперник покупал биткойны, ему тоже приходилось покупать, чтобы соперник не превзошел его и не оставил его позади. Мой друг превратился в инвестиционного менеджера, который покупает акции только индексных фондов, чтобы не отстать от рынка – ведь это стыдно. В отношении моделей люди ведут себя именно так.

Даже когда пузырь биткойнов лопнул, друга это не расстроило. Если ошибся его соперник, то и ему ошибаться было вполне простительно.

Прошло восемь лет с момента их знакомства. В прошлом году я наткнулся на статью о сопернике и отправил ее другу. Я написал: «Посмотри-ка, что происходит с Тони (имя вымышленное)». К моему удивлению, друг ответил: «Спасибо, но я сразу же удалил эту статью. Примерно год назад мне удалось полностью освободиться от Тони, настолько, что теперь я даже не знаю, что с ним происходит. И я хочу, чтобы дальше так и было. Когда-нибудь мое соперничество с ним задохнется и умрет, и я не буду против. Но прямо сейчас я сам душу его. Не мог бы ты больше не присылать мне подобных материалов?»

Я с радостью согласился. И мой друг стал гораздо счастливее.