Текст книги "Обещание"

Глава седьмая

В воскресенье Лиз Шеппард исполнилось семьдесят лет, и вся семья собралась на праздничный обед в «Большой Медведице» – впервые все вместе после похорон Патрика. Едва увидев мать, Дэн понял, что она плакала: она шмыгала носом, тушь размазалась вокруг небольших отеков под глазами.

– Счастливого дня рождения, мама, – сказал он, обнимая ее.

– Как может он быть счастливым, когда моего старшего сына с нами больше нет?

Она сглотнула, он крепче обнял ее и обменялся с отцом расстроенными взглядами. Было ли несправедливо со стороны Дэна сказать, что он всегда чувствовал себя вторым любимым сыном? На протяжении всего их детства Патрик неизменно был тем, кто прыгал выше, бил сильнее, очаровывал каждого встречного. Патрик был выше, красивее, смешнее, успешнее, в то время как Дэн был… ну, вроде придурка. Неудачника.

После смерти Патрика никто не сказал вслух: «Не тот сын умер», но Дэн был почти уверен, что его мама в какой-то момент так подумала. Даже сейчас, по прошествии нескольких недель, она с трудом могла смотреть ему в глаза.

– Мы постараемся сделать его счастливым, – сказал он через мгновение. – Поднимем бокал за Патрика. Уверен, он смотрит на тебя с небес, где бы он ни был. – Лично он не заморачивался с понятиями о загробной жизни, но его мама была убежденной верующей католичкой. – И он хотел бы, чтобы ты была счастлива сегодня, разве нет? В твой день рождения.

– И все-таки, осиротевшая мать в День матери. Что может быть ужаснее?

Проклятие. Это еще и День матери? Он украдкой огляделся, заметив, что паб полон улыбающихся женщин, расположившихся во главе каждого столика. На соседнем столе лежал блестящий воздушный шарик из фольги с надписью «Лучшая на свете мама» – да, и список «Специальных блюд на День матери», написанный мелом на доске рядом с баром. Черт возьми. День матери. Как он умудрился это пропустить?

– Хороший повод вспомнить, какой замечательной мамой ты была для него – и остаешься для меня, – сказал он после короткого колебания, задаваясь вопросом, получится ли вскрыть свой конверт с открыткой на семидесятилетие и добавить туда дополнительное поздравление с Днем матери. Скорее всего, нет. – Давай я принесу тебе выпить. Чего ты хочешь?

Она снова высморкалась и моргнула.

– Боже мой, я, должно быть, ужасно выгляжу, – сказала она, роясь в сумочке в поисках складного зеркальца и пудры. – Пожалуйста, Дэниел, большой бокал совиньон блан. – Она посмотрела на свое отражение, отряхнула с лица пудру. Лиз Шеппард, с ее шикарными серебристыми волосами, эффектными украшениями и элегантными сумочками, всегда заботилась о своей внешности. Однако сегодня она выглядела… ну, на самом деле довольно неряшливо, хотя она убила бы Дэна за такие слова. Обычно он не замечал такие вещи, но даже он видел, что ее волосы нуждаются в стрижке, а темно-синее платье помято.

– Очень большой, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Сейчас принесу ведро вина, – подтвердил он и тут вспомнил свою таблицу дома на холодильнике. Конечно! Ему следовало бы также включить в план своих родителей, чтобы попытаться заполнить пробелы, которые оставила в их жизни смерть Патрика. Он нежно сжал ее плечо. – Послушай, мам, я тут подумал. Есть ли что-нибудь, что Патрик делал для тебя раньше, что мог бы теперь сделать я? – спросил он. – Например… работа по дому или что-то еще?

Мама шмыгнула носом и убрала пудреницу.

– Нам не хватает того, как он заскакивал к нам, правда, Дерек? – жалобно сказала она. – Каждый раз, когда кто-то подходит к двери, я до сих пор думаю, что это может быть он, но…

– Да, – согласился ее муж, когда она замолчала, не в силах закончить фразу.

Он был неразговорчивым человеком, скупым на слова, как будто произнесение каждого из них стоило ему денег. Кроме тех случаев, когда он выходил из себя: уж тогда-то он извергал их по полной программе. Будучи маленьким мальчиком, Дэн однажды так испугался, когда его отец начал кричать на маму в машине за то, что она ошиблась с направлением, что обмочился и горячая жидкость просочилась через штанишки на виниловое заднее сиденье. Он до сих пор помнил, как, когда они, в конце концов, приехали и вышли из машины, мама вздохнула: «О, Дэниел», а Патрик порывисто обнял его.

– Заскакивал? – переспросил он. – В выходные, или?..

– Нет, на неделе. Он проезжал мимо и заглядывал выпить чашечку чая. Иногда помогал отцу, или ходил для меня за покупками, если у меня болели ноги, или… Ну, ты знаешь. Просто он часто у нас бывал.

Для Дэна это было новостью. Долгими часами недели, работая в своей стеклянной будке в Сити, он ни разу не заезжал так повидаться с мамой и папой. Ему и в голову не приходило, что Патрик может так их навещать.

– Верно, – сказал он, чувствуя, что упустил что-то очевидное. – Я понимаю. Что ж, может быть, мне стоит начать делать то же самое. – Он сделает то же самое, тут же подумал он. На этой же неделе придумает предлог, чтобы съездить в их маленький домик в Брентфорде и сыграть более активную роль в жизни родителей. – А пока позвольте мне принести напитки. Папа, чего бы ты хотел?

Он сбежал в толпу сыновей и мужей в баре, продолжая размышлять над тем фактом, что, похоже, пренебрегал родителями, в то время как Патрик явно не пренебрегал. Это было все равно, что обнаружить, что ты пропустил вечеринку, на которую были приглашены все остальные, – только в этом случае он должен был сам подумать о том, чтобы пригласить себя самого. Дэн всегда думал, что хорошо знает брата, но здесь было кое-что, о чем он не подозревал. Похоже, это была уже вторая вещь, о которой он не знал, потому что он до сих пор не смог отследить ту таинственную Лидию Фокс по платежам за «Техническое обслуживание», уходящим с банковского счета Патрика. Он искал ее по всем контактам на телефоне брата, просматривал учетные записи электронной почты и друзей в «Фейсбуке», но не нашел никаких следов. Кем бы ни была эта женщина, казалось, будто Патрик старался держать ее в секрете. Но кем она была для него?

«Должно же быть какое-то рациональное объяснение этим платежам», – твердил он себе. Должно быть. Его воображение рисовало всевозможные зловещие варианты, которые он не хотел даже рассматривать слишком пристально: была ли она любовницей, спрятанной в одной из его квартир? Патрик платил ей со счета своей компании, как будто она была каким-то коммерческим расходом, какой-то предоставляемой услугой? «Техническое обслуживание» наводило на мысль, что там должен быть ребенок, и это добавляло еще один уровень сложности. Но нет. Патрик плохо вел себя в прошлом – Дэн старался не зацикливаться на этом, – но ведь это уже из области безумных фантазий, правда?

– Привет, дорогой, нас прислали мама и папа, – раздался голос, он повернулся и увидел в баре тетю Мэри и дядю Колина. – Я выпью немного хереса, если ты угощаешь, а Колин – пинту горького. Колин?

– Пожалуй, – сказал Колин, который всегда соглашался с женой. Если бы она сказала ему, что он хочет «Ягер-бомб»[10]10
  «Ягер-бомб» – алкогольный молодежный коктейль, представляет собой смесь немецкого травяного ликера «Егермейстер» с энергетиком «Ред Булл». Отличается оригинальной, зрелищной методикой подачи.


[Закрыть] или «Пылающую самбуку»[11]11
  «Самбука» – итальянский ликер с ароматом аниса.


[Закрыть], он, вероятно, послушно кивнул бы.

– Я думала, мы сегодня придем последними – Колин, как обычно, не мог найти свои очки, – но, как я понимаю, Зои еще не приехала, – сочувственно закудахтала Мэри. – Должно быть, ей, бедняжке, очень тяжело, особенно когда все дети такие… А, вот и она.

Дэн оглянулся и увидел Зои с детьми, врывающихся в дверь паба. На лице Зои застыло обычное измотанное выражение, она озиралась, не обращая внимания на яростно препирающихся Итана с Гейбом, а также на Би, которая с настойчивым выражением дергала ее за рукав. «Кого она высматривает? – удивился Дэн, не в силах перестать думать о выплате алиментов. – Еще один ребенок, еще одна партнерша? Во что, черт возьми, ввязался Патрик – и как много знала Зои, если знала хоть что-то вообще?»

– О боже. Она совсем замоталась, верно? – нахмурившись, фыркнула Мэри, когда Гейб шлепнул Итана по руке.

– Зои! Иди сюда, – позвал Дэн и тут же задался вопросом, а знают ли дети, что сегодня День матери. Черт возьми. Если бы он знал, то мог бы в среду предупредить Итана и выдать ему немного наличных, чтобы он разобрался с открытками и цветами для мамы. Но если даже он, взрослый, оплошал, он был почти уверен, что дети ничего не организовали.

– Привет, – сказал он, взмахнув рукой, когда они приблизились. – Что будете пить? Особый бокал шипучки на День матери, Зо? – «Кстати, что для тебя значит имя Лидия Фокс, Зо?»

Зои выглядела бледной.

– Только чай, пожалуйста. Дети, чего вы хотите?

Итан попросил кока-колу. Би – лимонад – нет, апельсиновый сок, нет, на самом деле шипучий яблочный сок, да, определенно это. Гейб попросил пинту пива и сменил его на горячий шоколад, когда Зои отчитала его за глупость.

– Вы все знаете, что сегодня День матери, верно? – обратился Дэн к детям, многозначительно взглянув на Зои.

– О-о-о, – протянул Гейб, пристально глядя на нее. – Нет. Мы понятия не имели.

– Я думала, у бабушки день рождения, – нахмурившись, сказала Би.

– Ну, и это тоже, – сказал Дэн, – но…

– Все в порядке, ничего страшного, – перебила Зои. – Не начинай их мучить чувством вины. Би, давай найдем туалет, а то ты лопнешь. Мальчики, будьте добры, помогите дяде отнести напитки.

Дэн открыл было рот, чтобы защититься, но снова закрыл его. Он хотел сказать, что не пытается никого обвинять, а просто пытается быть вдумчивым. Но она уже уходила с Би.

– Кто следующий? – выкрикнул работник бара, и Дэн развернулся, чтобы сделать заказ.

– Не обращай внимания на маму, – грубо сказал Итан. – Просто она сегодня не в духе.

– Да, нам пришлось сесть на автобус, потому что машина не заводилась, а потом она сказала слово на букву «б», – сказал Гейб, ликуя при этом воспоминании. – Ну, на самом деле она не сказала «слово на букву б», она сказала «бля», но…

– Гейб, – предостерегающе сказал Дэн, когда тетя Мэри начала одергивать на себе кардиган, корча физиономию: «Господи, откуда только…» – Следи за языком. – Он подозвал бармена. – Извини, приятель. Будь добр, нельзя ли заменить эту пинту пива на колу? – Паб находился всего в десяти минутах ходьбы от его квартиры; раз машина Зои захандрила, он решил потом отвезти их домой. – Спасибо! – Затем он достал из бумажника двадцатифунтовую банкноту и протянул ее Итану. Лучше поздно, чем никогда. – Вот – может, ты выскочишь и купишь маме что-нибудь позже, когда вернешься в Кью. Букет цветов или коробку конфет, что-то в этом роде. Скажешь, что это от всех вас, хорошо?

Глаза Гейба округлились.

– Ух ты! Двадцать фунтов!

– Да, и я за ними присмотрю, – бросил Итан, засовывая банкноту в карман джинсов. – Спасибо, дядя Дэн.

«Еще одно доброе дело, которое можно добавить к своему балансу», – подумал он несколько минут спустя, неся напитки к столу. Два добрых дела, если Зои согласится, чтобы он подвез ее домой. Он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь сделать достаточно, чтобы получить прощение. Пока Дэн в этом сомневался.

Зои никогда по-настоящему не праздновала День матери, поэтому, проснувшись в то воскресенье, удивилась тому, как скучно без Патрика, который в этот день посылал детей, чтобы те принесли ей поднос с завтраком и вазочку с живыми цветами из сада. (Однажды ей подарили несколько веточек, перевязанных ленточкой для торта; зима тогда стояла суровая.) В этом году – ничего. У нее не хватило духу сказать об этом детям. «Это неважно», – подумала она, сама готовя завтрак. Но потом машина не завелась, и она не знала, что делать, и это еще больше заставило ее скучать по Патрику. Он хорошо разбирался в практических вещах, он бы что-нибудь придумал.

– А мы можем поехать в папином фургоне? – с надеждой подал голос Гейб, но там не было места для них всех – и, кроме того, Зои никогда не нравилось водить его.

– Нам обязательно ехать? – простонал Итан, пиная шины бесполезного автомобиля.

– Да, у бабушки юбилей, и она пригласила нас всех на хороший обед в паб, – отрезала Зои, как только начал моросить дождь. – Мы поедем на автобусе.

Оказавшись в пабе, она почувствовала, что немного расслабилась. Лиз обняла ее и оживилась из-за детей, и даже Дерек старался изо всех сил, достав монету в 50 пенсов и показывая Би фокусы. Зои утешала себя тем, что ей не нужно было готовить. В то утро она вымыла голову, слегка подкрасила губы и надела красивый топ впервые за несколько недель, в результате чего снова почувствовала себя немного более похожей на человека. Дети тоже были в хорошем настроении, и Гейб, в частности, забавлял всех своими суждениями и какими-то ничего не значащими глупостями. На короткое время ей удалось подавить печаль и расслабиться, насладиться едой и компанией. Даже несколько раз улыбнуться. «Кто знал, – подумала она, обнимая на прощание свекровь, когда пришло время уезжать, – что маленькие радости могут иметь такое большое значение»?

Лучше всего было то, что Дэн предложил подвезти их домой. После той раздражающей поездки на автобусе это стало для всех большим облегчением. А когда они приехали, он некоторое время рылся под капотом ее машины, потом вошел и сказал, что он совершенно уверен – причина в разряженном аккумуляторе. По его указанию им удалось запустить двигатель, затем он предложил Зои проехать около пятнадцати минут, чтобы дать ему приличную зарядку.

– Назови это своим праздником в честь Дня матери, – со слабой улыбкой сказал он. – Пятнадцать минут покоя в воскресенье. Черт возьми, покатайся подольше, если хочешь. Включи какую-нибудь музыку. Я буду держать оборону до твоего возвращения.

– Не искушай меня, – сказала она, прежде чем неохотно призналась себе, что благодарна ему. – Спасибо, – добавила она. – Я ценю это.

– Нет проблем, – ответил он и поднял руку на прощание, когда она выехала с подъездной дорожки.

Для Зои это оказалось в новинку – бесцельно разъезжать по городу, когда ехать особо некуда. Обычно сидение за рулем было рутиной: она либо ехала в школу, в которой работала на неделе, либо в супермаркет, либо отвозила детей на мероприятие или вечеринку по случаю дня рождения, одним глазом поглядывая на часы, беспокоясь о том, чтобы не опоздать, и – чаще всего – пытаясь управиться с ссорами и толкотней, которые возникали на заднем сиденье, не теряя внимания к дороге. Сегодня все было иначе. Полная тишина, и никаких отвлекающих факторов. Оправившись от первоначального опасения, что машина может сломаться, она расслабилась. Включила радио и нашла какую-то оптимистичную танцевальную музыку, затем прибавила громкость. Черт возьми, это День матери, и рядом не было никого, кто мог бы критиковать ее пение. Забудь совет доктора Гупты о лавандовых ваннах и разговорной терапии – оказывается, лучше всего на свете петь отличную попсовую песню, это способствует настоящему оздоровлению. Это длилось до тех пор, пока не заиграла дрянная любовная баллада, и по ее лицу все равно покатились слезы.

В конце концов, Зои вернулась и обнаружила, что Гейб прилип к игровой приставке – ей действительно нужно было начать соблюдать более строгие правила на этот счет, – а Дэн принимал участие в одном из чаепитий Би вместе с расставленными в кружок плюшевыми медвежатами и мягкими игрушками. Итан был наверху и, она надеялась, делал домашнюю работу, хотя, скорее всего, тоже играл в компьютерную игру. Ну что ж. Сегодня она не собиралась скандалить.

– Все в порядке? – спросил Дэн, с комедийной изысканностью ставя свою миниатюрную чайную чашку в цветочек на неподходящее красное пластиковое блюдце.

– Все хорошо, – ответила она. – Еще раз спасибо. Могу я приготовить тебе кофе или что-нибудь еще?

– На самом деле я только что приготовила ему кофе, мамочка, – запротестовала Би.

Дэн сделал вид, что осушил пустую чашку, а потом для пущей убедительности причмокнул губами.

– Восхитительно, – заверил он. – Еще кофе было бы здорово, – ответил он Зои, вставая. – Спасибо, Би. Именно то, что мне было нужно.

Они пошли на кухню, и тут произошло что-то очень странное. Когда Дэн пошел за молоком из холодильника, он остановился перед ним как вкопанный, пристально всмотрелся во что-то, а затем сказал сдавленным голосом:

– Подожди, так ты ее знаешь? Эту Лидию Фокс?

– Что? – Зои на мгновение растерялась, пока не увидела, что он указывает на визитную карточку, прикрепленную магнитиком с изображением трамвая Сан-Франциско, и поняла, что это та самая карточка, которую ей подарила милая женщина из сувенирного магазина в начале этой недели.

– О. Нет, не совсем. Это просто какая-то женщина, которую я встретила в магазине.

– Ты познакомились с ней в магазине? – По какой-то причине Дэн выглядел совершенно ошеломленным. Она даже сказала бы, что он потрясен. Что, приняли закон о том, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми в магазинах? Почему он так странно себя ведет? – Недавно или…

– Да, несколько дней назад. А что?

– Что, она подошла к тебе и… Она следит за тобой или что-то в этом роде?

Зои уставилась на него, не в силах понять, к чему он клонит – и, действительно, в чем тут дело.

– Нет. Я просто… А что? – повторила она. – Ты ее знаешь?

Не успел он ответить, как они оба услышали звук входной двери и голос Итана:

– Гейб! Би! Идите сюда!

Вздрогнув, Зои резко обернулась.

– Где он был? – спросила она, чувствуя, что закипает. Зои могла поклясться, что отсутствовала всего двадцать минут, но, кажется, вернулась в параллельную вселенную, где не осталось ничего нормального.

– Хм, только что вышел, – неопределенно ответил Дэн.

В следующее мгновение Итан, Гейб и Би вместе вошли на кухню, Итан держал букет нарциссов, Гейб сжимал коробку «Милк Трей»[12]12
  «Милк Трей» – фирменное название набора конфет ассорти из молочного шоколада компании Кадбери Шуэппс.


[Закрыть], а Би размахивала своим самым любимым розовым плюшевым единорогом.

– С ДНЕМ МАТЕРИ! – хором воскликнули они, сияя от собственной хитрости.

– Можешь оставить себе моего единорога, если правда хочешь, – щедро добавила Би, прежде чем, кажется, пожалела о такой импульсивной щедрости. – Я имею в виду, на сегодня.

Зои присела, чтобы они могли ее обнять, и на мгновение даже заплакала. Вода с нарциссов капала на плечо, угол коробки с шоколадными конфетами больно ткнулся в грудь, Би, пытаясь забраться к ней на колени, чуть не свалила ее на пол, но это было так здорово. Действительно здорово.

– Мои любимые цветы, мои любимые конфеты, и, конечно, мои любимые дети, – сказала она; любовь пролилась на нее, словно бальзам.

Только гораздо позже в тот вечер она припомнила странную реакцию Дэна на визитную карточку продавщицы и задалась вопросом, что это было. Наверное, ничего, решила она, запихивая в рот шоколадную помадку. Она решила не тратить время на размышления об этом, ведь все худшее уже позади. С этого момента был единственный путь – наверх.

Глава восьмая

Лидия раскладывала по тарелкам разочаровывающе скучные макароны с сыром, и тут зазвонил телефон. Был понедельник, время чая, и, оглянувшись и увидев на экране незнакомый номер, она решила его проигнорировать. Без сомнения, очередной мошеннический звонок насчет несуществующего заявления об ущербе, или телефонная компания, пытающаяся уговорить ее перейти на дорогостоящий тариф. Нет, спасибо. Кроме того, горох вот-вот закипит и сбежит из кастрюли, если она не займется им сию же секунду.

– Чай готов, – крикнула она Джемайме, которая последние двадцать минут упражнялась в наклонах в гостиной. – Отвали, – пробормотала она, когда телефон зазвонил снова.

Ворвалась Джемайма с растрепавшимися от гимнастики хвостиками. Темно-синие школьные носки собрались складками вокруг лодыжек.

– Мама, я забыла сказать, – начала она, переминаясь с ноги на ногу. – Знаешь что? Мисс Сержант выходит в июне замуж. За даму!

– Очень мило, – сказала Лидия, наливая дочери стакан молока и ставя его на стол.

Мисс Сержант была доброй, умной классной руководительницей Джемаймы и в настоящее время – объектом поклонения дочери. Обожаемая мисс Сержант была приглашена на день рождения Джемаймы еще в январе. («Пожалуйста, не считайте, что обязаны прийти», – шепнула ей Лидия, отводя ее в сторону во время встречи в тот день, когда пришли приглашения.) Она получила совершенно особенную рождественскую открытку, над которой Джемайма трудились целое воскресенье, а также являлась героиней бесчисленных историй, наблюдений и рисунков. Лидия радовалась, что у дочери есть отличный образец для подражания – это был шаг вперед по сравнению с Барби, как она полагала, – но была слегка ошеломлена безостановочным, нескончаемым энтузиазмом Джемаймы по отношению к этой женщине. Скажем так, она надеялась, что не воспитает в процессе становления какую-то фанатку.

– Я тоже хочу жениться на девушке, когда вырасту. Просто они мне нравятся больше, чем мальчики. Эй, мам, идея! Почему бы тебе не жениться на девушке? – сказала Джемайма, подтаскивая табуретку к раковине, чтобы вымыть руки. – Тогда тебе не будет одиноко!

– Я не одинока, дорогая, – возразила Лидия, раскладывая морковь и горошек по тарелкам и стараясь не уйти в глухую оборону.

– Ты немного одинока, – настаивала дочь. – Я слышала, как ты однажды говорила об этом Бриджит. И тебе не с кем поговорить, когда я ложусь спать. Может быть, мне сегодня остаться с тобой попозже?

Вечная оптимистка, всегда готовая попытать счастья – такой была ее девочка.

– Это очень любезно, но я в порядке, спасибо, – заверила ее Лидия, стараясь не рассмеяться. – Кроме того, тебе нужно выспаться после всего этого спорта. Помнишь, в школе ты говорила, что хочешь быть такой же высокой, как Поппи? Ну, ты растешь, когда спишь. Так что чем раньше ты ляжешь спать…

– Я буду становиться все выше, и выше, и выше! – Джемайма спрыгнула вниз и встряхнула руками, мыльная вода забрызгала школьную юбку. – Но ты могла бы жениться на даме. Если тебе не нравятся мужчины.

Упорство было вторым именем ее дочери. Ну, не совсем так, но, очевидно, могло бы быть.

– Кто сказал, что мне не нравятся мужчины? – мягко ответила Лидия. – Пожалуйста, вытри как следует руки.

– Ты сказала. Ты сказала Бриджит: «Ненавижу козлов-мужиков». – Джемайма искоса взглянула на нее и скользнула на свое место за столом. – Кстати, козел – грубое слово, – добавила она с несвойственной ей чопорностью. – И я это слышала. Не знаю, что сказала бы мисс Сержант, если бы узнала, что я слышала подобные слова от мамы.

– Прости. – Лидия поставила их тарелки на стол, затем сложила ладони рупором и притворилась, что кричит в окно. – Извините, мисс Сержант! Этого больше не повторится, я обещаю. – Она состроила Джемайме смешную гримасу и решила, что сейчас самое время продолжить разговор. – Итак! Расскажи мне подробнее о том, что произошло на батуте. Говоришь, вы изучаете новое упражнение?

– Да, но… – Джемайма взмахнула вилкой, не желая отвлекаться от более важного дела. – Ты могла бы жениться на Бриджит, – настаивала она. – Почему бы тебе этого не сделать?

Лидия сдержала вздох, вгрызаясь в макароны.

– Я довольна тем, что есть, – сказала она. – Только мы вдвоем. Ты же тоже так думала? Я помню, как ты говорила…

– Но если бы ты женилась на Бриджит, мы могли бы жить в ее доме. И я могла бы делить спальню с Роханом. Можно?

– Дорогая… – Это выходило из-под контроля. – Чтобы выйти за кого-то замуж, ты должна быть в него влюблена, ясно? Этот человек должен тебе очень, очень нравиться…

– Но тебе же нравится…

– И тебе должно хотеться этого человека целовать.

– Вы с Бриджит обнимаетесь. Я видела!

– Да, но… Это совсем другое. Она моя подруга. Я не влюблена в нее до безумия. Я не хочу ее целовать.

Джемайма надула губы.

– Не очень любезно с твоей стороны. Бедная Бриджит!

– Она, наверное, не хочет, чтобы я ее целовала, – заметила Лидия. – Ну, как бы то ни было, я рада, что мисс Сержант выходит замуж. Она тебе что-нибудь рассказывала о свадьбе?

– Не совсем. – Джемайма на мгновение задумалась, накалывая морковь и возя ее по сырному соусу. – Мам, можно я открою тебе секрет? Очень, очень большой секрет, который никому нельзя рассказывать?

– Конечно, можно. Ты же не собираешься тоже замуж, правда?

– Нет! Мама! Не будь такой глупой. Секрет в том, что… – Джемайма театрально огляделась, словно перепроверяя, одни ли одни, и понизила голос. Очевидно, это был вопрос чрезвычайной важности. – Секрет в том… Я собираюсь спросить мисс Сержант, можно ли мне быть подружкой невесты. И я думаю, она скажет «ДА»!

Тем же вечером, вскоре после того, как Джемайма легла спать, телефон Лидии снова зазвонил – она увидела тот же номер, что и раньше. «Лучше бы это было что-нибудь хорошее», – проворчала она, проводя пальцем по экрану, чтобы ответить на вызов.

– Алло?

– Привет. – Мужчина. Судя по последовавшей паузе – нерешительный. – Это Лидия Фокс?

Звонок из отдела продаж, догадалась она.

– Да, – все еще настороженно сказала она. – Кто это звонит?

– Я думаю, вы знали моего брата, – сказал мужчина. – Патрика Шеппарда.

Лидия нахмурилась. «Патрик Шеппард», – повторила она про себя, ломая голову, но не находя ответа.

– Никогда о нем не слышала, – сказала она.

– Правда? – сказал мужчина. Ей показалось или в его голосе прозвучал сарказм? – Ну, он семь лет платил вам деньги.

Платил деньги за?.. Руки Лидии внезапно стали липкими. До нее дошло.

– Вы имеете в виду Патрика Армстронга, – сказала она дрожащим голосом.

«Черт! О чем он?»

– Нет, я не имею в виду Патрика Армстронга. Я имею в виду Патрика Шеппарда, – последовал раздраженный ответ. – Слушайте, я не знаю, в какую игру вы играете, но оставьте мою невестку в покое, хорошо? Если вы собираетесь приставать к ней или…

– Что? – Лидия больше не могла следить за разговором. Все это не имело смысла. – Эй, погодите-ка. О чем вы говорите? Я ни к кому не пристаю. И единственного Патрика, которого я знала, звали Патрик Армстронг – по крайней мере, так он мне сказал, – сказала она с гораздо меньшей убежденностью.

В мозгу защелкали и закрутились шестеренки. После их разрыва Патрик, казалось, исчез с лица земли. Деньги на содержание, которые он платил ей каждый месяц, значились в ее банковских выписках как поступающие от ПШ Холдинг Лимитед, но когда она поискала компанию, чтобы попытаться узнать адрес, она обнаружила, что та зарегистрирована на счет бухгалтера. Бухгалтера, который отказался предоставить ей какую-либо дополнительную информацию о компании. «ПШ Холдинг», – повторила она про себя. ПШ. Может быть, Патрик Шеппард? У нее закружилась голова.

– Я понятия не имею, кто ваша невестка, – добавила она.

– Это неправда, – возразил мужчина. – У нее был ваш номер телефона на дверце холодильника.

Теперь голос звучал агрессивно, как будто злился на нее. За что? За то, что она вообще существует? – сердито подумала она. За то, что влюбилась восемь лет назад? И вообще, что это за чушь насчет дверцы холодильника? Может быть, он просто какой-нибудь случайный чудак.

– Я думаю, вы ошиблись номером, – сказала она. – А теперь прощайте.

– Подождите! – сказал он в тот момент, когда она собиралась повесить трубку. И, несмотря на всю странность этого разговора, что-то заставило ее остановиться. В конце концов, этот человек знал о деньгах на содержание. Если он действительно был братом Патрика – ее Патрика, – то зачем позвонил после стольких лет?

– Извините, – сказал он. – Позвольте мне начать с самого начала. Я помогал со счетами Патрика и звоню по поводу ежемесячного платежа, который отправлялся к вам.

Снова о платежах. Что-то внутри Лидии сжалось. О нет. Она надеялась, что ошибается. Патрик пытается перестать ей платить?

– Хорошо, – осторожно сказала она, сердце забилось быстрее. Она поджала ноги, усевшись на диване, затем передумала и опустила их на пол. Встала посреди комнаты и зарылась пальцами ног в мягкий ковер, как бы закрепляясь. Начинается.

– И – простите, что спрашиваю, но я пытаюсь разобраться… э-э… в ваших отношениях с Патриком. Э-э…

Лидия скорчила гримасу, хотя рядом не было никого, кто мог бы ее увидеть. Ее отношения с Патриком? Никаких с тех пор, как он бросил ее, а затем исчез из ее жизни.

– Почему бы вам не спросить об этом его самого? – ответила она через мгновение.

Последовала неловкая пауза.

– Его сейчас здесь нет, – сказал мужчина. – Он… Послушайте, может быть, мы могли бы встретиться? Возможно, было бы проще поговорить об этом с глазу на глаз.

Поговорить о чем?

– Это какой-то розыгрыш, да? Это он вас подговорил? – Она вдруг вспомнила, какое сегодня число, и застонала. – День дурака первого апреля – очень забавно. Весело. Кто вы? Это Бриджит дала вам мой номер?

– Нет! – ответил он. – Это не розыгрыш… и ничего в этом роде, клянусь. – Последовала пауза, затем он сказал: – Послушайте, я понимаю, что все это немного неожиданно. Но мы можем встретиться?

– А он там будет? Так… в этом все дело? – спросила Лидия. Она начала нервничать. Если это какое-то длинное вступление к тому, что Патрик скажет ей, что больше не собирается платить алименты на ребенка, тогда ему стоит подумать, потому что она найдет адвоката и подаст на него в суд. Ее карьера резко прервалась после рождения Джемаймы; часы по уходу за ребенком не оплачивались, плюс расходы оказались лишь незначительно меньше зарплаты. Она пять лет была матерью-домохозяйкой, и первый год они вдвоем были вынуждены жить в комнате для гостей у ее отца, потому что денег было совсем мало. Только когда Джемайма достаточно подросла, чтобы ходить в школу, Лидия получила от своего крестного работу в магазине на неполный рабочий день. Ей нужны были деньги от Патрика. Она очень сильно полагалась на его ежемесячный взнос на содержание их дочери.

– Нет, буду только я, – сказал мужчина. – Когда вы свободны на этой неделе?

Ей не понравилось, как это прозвучало. Ей совсем не понравилось, как это прозвучало. Она чувствовала себя так, словно попала в ловушку, но все равно ее захватила мысль, что Патрик может вернуться в ее жизнь. Она поймала себя на том, что говорит:

– Я заканчиваю работу завтра в час дня. Можем встретиться с вами в кафе в Ганнерсбери-парке примерно в половине второго?

– Хорошо, – сказал он. – Э-э… Как мы узнаем друг друга?

– Я буду в красном плаще, – сказала она, сморщив нос от того, как странно это прозвучало. По крайней мере, если они встретятся в кафе, вокруг будут и другие люди, подумала она. На случай, если он окажется полным психом. И она возьмет велосипед, так что в худшем случае она сможет просто запрыгнуть на него и быстро уехать.

– Увидимся завтра, – сказал он, и на этом все закончилось.

Повесив трубку, она откинулась на спинку дивана, подтянула к себе бархатистую подушку сливового цвета и обняла ее. Она понятия не имела, что делать со странными обвинениями этого человека (домогательствами?) и его настороженностью по отношению к Патрику. Она надеялась, что не ввязывается во что-то неприятное. Все еще хмурясь, она написала своей лучшей подруге Бриджит, оставив номер, с которого он ей звонил. «Вряд ли, но если вдруг меня завтра не будет в школе, знай, что я пошла на встречу с одним человеком. Вот его номер телефона. Пожалуйста, передай это в полицию, если через несколько недель меня найдут мертвой в мусорном мешке». Бриджит позвонила примерно через две секунды после того, как сообщение было отправлено.