Текст книги "Смерть в горах"

Глава 4. Джони

Джони, в одних стрингах, на неверных ногах обходила номер в поисках своей кожаной куртки. Зеркальная поверхность стола была присыпана белым порошком и уставлена пустыми бутылками и бокалами со следами помады. Какая-то незнакомая девица, с прилипшими к щеке накладными ресницами, растянулась на шезлонге. Через открытую дверь в спальню доносился прерывистый храп Кая, который не могли заглушить ни сигналы машин, ни раздающиеся из колонки надрывные звуки музыки.

Джони закрыла глаза.

Где я? В какой стране?

Тупая боль сковала виски. Горло саднило. Вчера она не успела распеться, потому что…

Берлин! Ну конечно.

Вчера они выступали в концертном зале «Хаксли». Был аншлаг. На последней песне на сцену выскочила девчонка в мокрой от пота футболке…

Джони потеряла мысль, потому что заметила на полу куртку. Она опустилась коленями на толстый ковер и ощупала карманы. Короткие ногти были украшены черным маникюром. На ногте большого пальца красовался символ в виде молнии. Это Рианна, ее визажистка, проявила инициативу. Ей было невдомек, что больше всего на свете Джони боится грозы. Не дав ей закончить маникюр, Джони резко вырвала руку, на что Рианна возразила: «Я же всего одну нарисовала!»

Джони бросила взгляд на свои не до конца высохшие ногти и пожала плечами: «Молния дважды в одно место и не бьет».

Как же ей хотелось содрать с ногтей это покрытие! Смыть с темных локонов остатки лака. Смыть с себя вчерашнюю ночь, пот и прикосновения. Ей хотелось встать под душ и смыть все, чем она стала.

Нашла!.. Джони вытащила из нагрудного кармана куртки телефон и пакетик кокаина. На два раза хватит. Она никогда не скрывала, что употребляет «клубные наркотики». Кокаин и пара рюмок перед концертом для куража, потом шампанское и снова кокаин для настроения и, наконец, травка и пара колес на ночь глядя, чтоб успокоиться и уснуть. Но что делать с этим порошком сейчас, с утра пораньше? Идти по скользкой дорожке в ее планы не входило.

Я теряю себя, мелькнула в голове непрошеная мысль.

Из открытого окна донесся детский смех, и Джони повернула голову, сощурившись от яркого света. У нее вдруг возникло нестерпимое желание хоть одним глазком глянуть на детей, идущих за руку с папой или мамой. Интересно, куда они направляются? В кафе на завтрак? Или в торговый центр за покупками? Этот вопрос вдруг овладел всеми ее мыслями. Возможно, ей просто требовалось подтверждение, что есть в этой жизни место и хорошему.

Звякнул телефон – пришло уведомление. Джони опустила взгляд на экран, и ее сердце сжалось: с фотографии на нее смотрели Лиз, Хелена и Мэгги. Такие чистые, свежие, искренние, улыбаются во весь рот. Какие же они красивые! Лиз одной рукой рулит, второй машет. Хелена сложила губы «уточкой». А как здорово смотрится каре на ее черных блестящих волосах! Мэгги чуть подалась вперед, подняв два пальца в виде буквы «V»; карие глаза на веснушчатом лице излучают тепло и нежность. Прямо сейчас все вместе они мчатся навстречу приключениям.

Странное тревожное чувство накрыло Джони, будто она существует отдельно от тела и смотрит на подруг со стороны после того, как случилось что-то непоправимое, не имея никакой возможности достучаться до них.

«Еще не поздно», – написали девочки.

Стиснув зубы, Джони покачала головой. Как же вы ошибаетесь, мои дорогие. Собственное дыхание, несвежее и даже зловонное, вызывало у нее отвращение. Лицо стягивали жирной маской остатки вчерашнего грима. Душу переполняли стыд и ненависть к себе. Чувство было настолько сильным, что грозило взорвать изнутри. Вот только вряд ли что-то вырвется наружу, потому что внутри была пустота. Пугающая пустота.

Джони отбросила телефон и неуверенной походкой подошла к столу. Грубо сдвинув в сторону бутылки и бокалы, она высыпала порошок на зеркальную поверхность. Эти снежные вершины точно помогут ей хотя бы на время сбежать от реальности.

Она уже наклонилась над дорожкой, зажав ноздрю, когда вдруг ее взгляд упал на собственное отражение, и она отшатнулась. На нее смотрела незнакомка. Джони высыпала на стол остатки кокаина, чтобы не видеть лицо. Хотелось превратиться в прах. Хотелось умереть.

Умереть.

Мысль больно кольнула, повергнув в шок.

Джони зажала руками рот в страхе, что, если произнесет это слово вслух, обратного пути не будет. И побежала в ванную комнату, по пути споткнувшись о пустую бутылку, которая, отскочив, ударилась о ножку кровати. Кай, чья покрытая татуировками нога свисала с кровати, заворочался, недовольно пробурчав что-то под нос.

Джони быстро натянула на себя огромный, не по размеру, джемпер и джинсовые шорты, схватила кожаную куртку и сумку.

Туфли! Где мои туфли?

Она лихорадочно обвела глазами спальню. Потом гостиную. Неожиданно взгляд упал на кокаиновую дорожку. Судя по томлению в теле, еще немного – и ее накроет волна, которой она не сможет сопротивляться.

Уходи! Не оборачивайся! – скомандовал внутренний голос.

Джони захлопнула за собой дверь, на лифте спустилась в холл и, ступая босиком по начищенному до блеска полу, вышла на улицу, окунувшись в берлинское утро.

Глава 5. Лиз

Лиз завороженно смотрела в иллюминатор на пейзаж, наполненный мерцанием рек, озер и фьордов. Зубчатые вершины гор, самые высокие из которых были покрыты снежными шапками, вздымались над землей. Куда не бросишь взгляд, вокруг лишь земля, вода и небо. Изредка попадались городишки, постройки и дороги.

Лиз вдруг испытала приступ страха. Им предстояло отправиться сюда пешком…

– Еще одну? – предложила сидящая у прохода Хелена, сжимая в руке бутылочку вина.

Лиз помотала головой.

– Мне за руль.

Совсем скоро они приземлятся. Потом предстояла долгая дорога на север. Лиз забронировала комнаты в приюте у подножия Свелла, где они заночуют и откуда наутро отправятся в путь.

Сидящая между подругами Мэгги положила раскрытую книгу на откидной столик и озадаченно спросила:

– И по сколько часов в день мы будем проводить на ногах?

– По семь… или по восемь. – ответила Лиз, но, заметив, как изменилось выражение лица подруги, добавила: – Не переживай, справишься. Не зря же ты столько тренировалась.

Мэгги поднесла пластиковый стаканчик с вином к губам и сделала глоток.

– Не страшно остаться без связи? А если на работе форс-мажор? – поинтересовалась Лиз у Хелены.

Хелена перевернула свой телефон и взглянула на экран.

– Не страшно. Мы с телефоном заслужили право ненадолго пропасть из эфира.

Хелена владела компанией по организации мероприятий и праздников. Среди ее клиентов значились такие гиганты, как «БМВ» и «Холтон». Обладая выдающимися организаторскими способностями и врожденным талантом переговорщика, она просила высокую цену за свои услуги, которая, в общем-то, была оправданна, учитывая, что клиенты звонили ей круглосуточно.

– Ты работаешь как проклятая. Отпуск тебе точно не повредит, – согласилась Лиз.

– Девочки, ну сколько можно? Сейчас, когда мы уже в самолете, давайте признаемся друг другу, что отпуском предстоящую авантюру можно назвать с большой натяжкой! – взбунтовалась Хелена.

Лиз рассмеялась.

– Ты знала, на что соглашалась.

– А ты знала, что, предложи ты хоть дайвинг в компании акул, я бы согласилась. Куда вы – туда и я.

Сердце Лиз сжалось от любви к подруге.

Вылив остатки вина в пластиковый стаканчик, Хелена произнесла:

– Кстати, последний раз мы с Патриком отлично посидели.

– Да уж. Он этот стейк-хаус несколько дней забыть не мог. Все уши прожужжал.

– Мой любимый вегетарианец, – усмехнулась Хелена. – Здорово, что «Клифтон» снабжает его регулярными заказами.

Патрик занимался обслуживаем и ремонтом старинных часов и, если по работе оказывался в Бристоле, нет-нет да и встречался с Хеленой, чтобы вместе пообедать или пропустить стаканчик-другой.

– У вас же все хорошо? Ладите?

Лиз насторожилась. Неужели Патрик что-то рассказал? Нет, это вряд ли.

Жаловаться на мужа будет нечестно. Хелена, Мэгги и Джони считали Патрика своим близким другом. Он учился с ними в одной школе, но был на два года старше. Патрик дружил с братом Лиз. Поэтому подруги знали его с той поры, когда он сопливым подростком катался по школе на скейте, убегал покурить в лес и годами носил одну и ту же футболку с надписью «Нирвана». Лиз влюбилась в него, когда ей исполнилось тринадцать лет. А уже на выпускном, под дружное улюлюканье подруг, она целовалась с ним на танцполе у всех на глазах.

Он вообще единственный, с кем она целовалась в жизни. Когда-то она этим гордилась. Однако с некоторых пор в душе закопошился червь сомнения. Всю жизнь она прожила в одном городе. Никогда не меняла работу. Ни с кем не встречалась, кроме Патрика. У подруг жизнь била ключом. Взять, к примеру, Мэгги. Она успела поработать официанткой, флористом, рефлексотерапевтом, а потом увлеклась изготовлением именных открыток с сухоцветами. Хелена смогла переехать из муниципальной квартиры, в которой прошло ее детство, сделала карьеру, основала собственную компанию и теперь владела тремя объектами недвижимости. Благодаря своему музыкальному таланту Джони покорила весь мир, не вылезала из гастролей по крупнейшим городам и записывала альбомы в лучших студиях.

А чего добилась Лиз? Переехала в дом в двух кварталах от родителей. Вышла замуж за первую любовь. Родила двоих детей. Работала в больнице, пациентом которой была в детстве.

– Все хорошо? – поинтересовалась Хелена.

Лиз растерянно захлопала глазами, осознав, что нервно ломает пальцы. Расцепив руки, она положила ладони на колени.

Мэгги и Хелена озадаченно уставились на нее.

– Да. У нас все прекрасно. Патрик в полном порядке.

А что, если у нее наступил кризис среднего возраста? Вероятность такая существовала. Просто его переживают по-разному. Кто-то пускается во все тяжкие и заводит отношения на стороне, кто-то покупает дорогой спорткар. Она же потащила подруг в богом забытое место, чтобы изведать походную романтику.

Лиз глянула в иллюминатор. Как же она ненавидела перелеты! От многочасового сидения тело деревенело. Ну ничего. Скоро они отправятся в путь, и она снова почувствует прилив сил. Эта прогулка нужна ей как воздух. Главное – добраться до туристической тропы, а потом – только вперед.

Глава 6. Мэгги

– Почти на месте, – объявила Лиз, переключая арендованный автомобиль на пониженную передачу. Подруги только что, подпрыгивая на ухабах, свернули на однополосную дорогу.

Тянущиеся на запад до самого горизонта горные хребты спрятались за облаками, поэтому Мэгги разглядела только растворяющиеся в клубах белого тумана лесистые предгорья. Листва потемнела, готовясь к встрече с осенью. За поворотом показалось широкое озеро, которое своей блестящей поверхностью почему-то напомнило Мэгги спину майского жука. У его подножия примостился невзрачный сруб – туристический приют.

Лиз припарковалась на усыпанной гравием площадке рядом с груженным бревнами грузовиком. Она выключила зажигание, отстегнула ремень и распахнула дверь.

В салон ворвался сильный ветер, пропитанный запахами гор. Мэгги непроизвольно задрожала.

Подперев бока руками, Лиз не сводила глаз со скал. Учитывая, что она еще дома облачилась в походную одежду – непромокаемые брюки, трекинговые ботинки и флисовую куртку, – складывалось впечатление, что она готова рвануть с места в карьер.

– Настоящая глушь, – сорвалось с ее губ, и Мэгги различила в голосе нотки страха. Или ей показалось?

Хелена обратилась к Мэгги:

– Ты идешь?

Выбираясь из машины, Мэгги поняла, что ноги не слушаются. Озорной ветер норовил задрать юбку платья, и она еще плотнее укуталась в кардиган. Почувствовав напряжение в левой половине спины, не удивилась: эмоции и страхи всегда отражаются на теле.

Мэгги не обольщалась насчет своего домика в пригороде Бата и всегда считала, что живет у черта на куличках. Успокаивала она себя тем, что дорожит единением с природой и возможностью проводить больше времени на свежем воздухе. Но сейчас, в оцепенении глядя на завораживающую красоту скал и ледников, расступающихся перед озерами и лесами, слыша, как над землей без устали грохочут ветра, она поняла, что от ее прежних представлений о глухомани не осталось и следа. Всю долгую дорогу сюда их сопровождали непроходимые девственные леса, тянущиеся к небу горы и глубокие горные реки, пробивающие себе путь сквозь неприступные скалы.

Иных построек в пределах видимости не наблюдалось. Мэгги испытала дурноту. Она не предполагала, что окажется в настолько непролазной глуши. Накатила паника. А что, если она совершила ужасную ошибку, согласившись на эту авантюру? Пейзаж и правда завораживал своей красотой и суровостью, и она с удовольствием полюбовалась бы им из окна автомобиля. Но пешком? По горным тропам? С ночевкой под открытым небом?

Лиз выгрузила из машины рюкзаки и, взвалив свой на плечи, сказала:

– Пойду внутрь.

Мэгги не шелохнулась.

– Мы тебя догоним, – бросила вслед подруге Хелена.

Лиз закрыла машину и направилась ко входу в приют. Из-под рюкзака виднелись только ее ноги.

Хелена подтолкнула плечом Мэгги.

– Ты в порядке?

Та помотала головой.

– Здесь такие… просторы. Для меня это слишком. Я уже безумно скучаю по дому… по Фиби. – Она достала из кармана платья телефон и растерянно уставилась на экран. – Одна полоска. Вдруг я не смогу дозвониться до Фиби? Мне без связи нельзя. Что-нибудь случится, а я недоступна.

Умом Мэгги понимала, что если уж и жаловаться на жизнь кому-то, то точно не Хелене, которая заплатила за ее билеты, зная, что подруга не может позволить себе это путешествие. Однако сомнения и страхи переполнили ее настолько, что она потеряла над ними контроль. Ее прорвало.

– Помнишь, Лиз разослала нам комплекс упражнений? Я еще ответила, что делаю их. Так вот, я соврала. Я честно распечатала его, прикрепила к холодильнику и правда собиралась, но… – Мэгги покачала головой. – Не подумай, я не из тех мамочек, которые вечно прикрываются детьми, и все же на спортивную ходьбу времени совсем не оставалось. Фиби уже не пушинка, и ходить с ней на руках проблематично. А два раза в неделю, когда она в садике, я занимаюсь изготовлением открыток. Заказы с «Etsy» не ждут.

Мэгги посмотрела вслед Лиз, которая уже скрылась за дверью приюта.

– Тогда Лиз велела мне делать комплекс Джо Викса по вечерам. – Мэгги горько усмехнулась. – Меня хватило ровно на три раза. Точнее, два. В последний раз после трех берпи я рухнула на диван и продолжила смотреть, как приседает и делает выпады Джо, закидывая в рот печенье. Я ни на что не гожусь… Посмотри на меня! Зачем вам такой балласт? Всем будет лучше, если я вернусь домой. Я не хочу показаться неблагодарной. Ты всегда так добра ко мне. Видит бог, я не заслужила такого великодушного отношения. И, высказывая тебе все это, я чувствую себя еще ужаснее. Однако я хочу домой. – Мэгги кивала как заведенная. – Друг из меня никудышный. Я знаю. Но мне надо вернуться. Работы дома непочатый край. Рамы покрасить, убраться в чулане, досадить траву на лужайке – на ней появились проплешины… – Поток слов неожиданно иссяк.

Выслушав ее внимательно, Хелена подняла бровь и переспросила:

– Ты хочешь вернуться домой и досадить траву?

Мэгги неуверенно пожала плечами.

Хелена сжала накрашенные губы.

– Мы ведь это уже много раз проходили?

– Ты о чем?

– «Боюсь». «Хочу домой». Помнишь, как ты чуть не сбежала в аэропорту Барселоны?

Мэгги задумалась. Точно. Тогда ее испугали небоскребы, перекрытые на ремонт дороги, запах битума. Все казалось чужим и непонятным.

– Ты хочешь сказать…

– А выходные во Франции? – продолжала Хелена.

Мэгги снова задумалась.

– У меня тогда все тело покрылось потницей, и я боялась, что подцепила какую-то заразу. Ничего удивительного, что захотела вернуться домой и вверить себя заботам нашего здравоохранения.

– Вот именно. Уже завтра все будет хорошо. Увидишь. Еще и впереди всех нас побежишь.

– Впереди вас?

– Я имела в виду, что ты примешь ситуацию.

Мэгги с облегчением вздохнула.

– Кстати, я не шутила, когда рассказывала про Джо Викса и печенье.

– Чего греха таить, я и сама его часто смотрю, когда принимаю ванну.

Мэгги усмехнулась.

– Пусть это останется нашим маленьким секретом, Лиз знать необязательно. Кстати, по ее отчаянно-жизнерадостной улыбке видно, что она сама в штаны наложила.

– Ты правда думаешь, я смогу взобраться на эту гору?

Хелена изучающе посмотрела на подругу.

– Знаешь, почему я оплатила твои билеты?

– Потому что я прекрасный собеседник с богатым внутренним миром.

– Как бы не так. Все намного проще. Приятно осознавать, что рядом есть человек, которому эта авантюра ненавистна даже больше, чем мне. – Мэгги дотронулась ногой до лежащих на земле рюкзаков. – Ну что? Они нас или мы их?

Глава 7. Лиз

Продев большие пальцы под лямки рюкзака, Лиз зашла в приют и огляделась по сторонам. Пахло свежим сосновым срубом. С южной стороны к приюту примыкала стеклянная пристройка, которая давала гостям возможность любоваться захватывающим дух видом на озеро и окружающие скалы. В углу помещения Лиз заметила большую печку, окруженную низкими сиденьями с наброшенными на них шкурами.

У входа на деревянной скамье сидел высокий мужчина лет шестидесяти в выцветшей клетчатой рубашке, застегнутой под самое горло. Тень от козырька кепки закрывала пол-лица. У его ног лежал пес и вылизывал лапы.

– Добрый день! – радостно сказала Лиз.

Мужчина ответил кивком и проводил ее глазами до изготовленной из цельного куска дерева и отшкуренной до блеска стойки, на которой лежали тонкий ноутбук и красная папка. Администратора на месте не оказалось.

Открытая дверь за стойкой вела в небольшой кабинет, в глубине которого Лиз виделся силуэт широкоплечего мужчины в шортах, носках и трекинговых ботинках. Его густые, песочного цвета волосы были стянуты на макушке в тугой узел, открывая квадратную челюсть и аккуратно оформленную бороду. Мужчина стоял с застывшим лицом, держа руку в кармане, пока его собеседник, которого Лиз разглядеть не удалось, что-то говорил ему на норвежском.

Лиз решила не прерывать разговор. Она стянула с себя рюкзак, испытав неимоверное облегчение, и прислонила его к стойке. Заметив на доске объявлений карту, подошла ближе. Она всегда питала слабость к картам, которые, с одной стороны, олицетворяли упорядоченность и отсутствие хаоса, а с другой – сулили приключения.

Водя по карте пальцем, Лиз нашла на ней приют и изучила маршруты одного дня в окрестностях озера и леса, после чего ее взгляд упал на длинную красную линию, которой был отмечен четырехдневный маршрут вдоль горного хребта Свелл.

Расправляя складки на карте, она проследила пальцем маршрут от самого озера. Вот. Сначала они направятся на запад, пересекут долину и дальше пойдут вдоль реки; там в палатках проведут первую ночь. На следующий день через предгорье выйдут к отдаленному участку побережья и разобьют лагерь на пляже. У бесконечной голубой глади Норвежского моря, от которого до Арктики было рукой подать.

Лиз сглотнула, прикоснувшись к самому последнему и самому трудному участку пути. Им предстояло взобраться по крутому северному склону на Блафьель, потом совершить переход по гребню ко второй вершине. Причем надо успеть до темноты. На горе они разобьют стоянку, где проведут последнюю ночь, а наутро коротким маршрутом вернутся в приют.

Услышав, что разговор в кабинете перешел на повышенные тона, Лиз обернулась. Широкоплечий мужчина с собранными на макушке волосами по-прежнему стоял и молча слушал собеседника. Затем шумно выдохнул, засунул руки в карманы и решительно кивнул, опустив глаза.

Пару мгновений спустя из комнаты вышел его собеседник – блондин с коротко остриженными волосами. Густой загар на лице подчеркивал холодную синеву глаз. Он улыбнулся Лиз. Завидев его, собака радостно вскочила в надежде, что тот потреплет ее по голове. Мужчина быстро скрылся за дверью, ведущей в столовую, однако Лиз успела разглядеть сидящих за длинными столами людей, услышать их смех и звон посуды, а также уловить манящие ароматы мяса с картошкой и чего-то соленого.

– Прошу прощения, что заставил ждать, – приветствовал ее мужчина с пучком на голове, подходя к стойке. На вид ему было тридцать с небольшим. Скорее всего, ее ровесник. Судя по загорелому, обветренному лицу, большую часть времени он проводил на открытом воздухе. – Меня зовут Лайф. Добро пожаловать в наш приют. Чем могу помочь?

Лиз впечатлили его рост и мускулистое тело. У мужчины были крупные выразительные черты лица – прямой нос, тяжелая челюсть, густые нависшие брови.

Она непроизвольно вытянулась и сказала:

– Лиз Уоллес. На мое имя зарезервированы комнаты. Со мной еще двое.

В этот момент дверь в приют отворилась, и на пороге возникла Хелена с рюкзаком на плечах. Стуча каблуками начищенных до блеска ботинок по деревянному полу, она подошла к стойке.