Текст книги "Тайны Лариспема. Игры века"

От места катастрофы кто-то уходил быстрым шагом. Сильвестр. В ту же секунду послышался мучительный кашель. Кармина обернулась. Жан Нуар лежал на земле. Его слепые глаза словно искали дочь. Лясникамка с ужасом поняла, что ему в плечо попал осколок корпуса. Сквозь разорванную ткань виднелась рана. Рукав сюртука был весь в крови. Жан Нуар протянул руку к дочери, но не для того, чтобы попросить о помощи, а чтобы снова ее схватить. Кармина сжала зубы и отступила на шаг. Так он не сможет до нее дотянуться. Сильвестр уходил всё дальше, ей нужно было решаться.

– Папа, я сейчас вернусь, – прошептала она. – Держись!

И бросилась догонять Кровавого брата. Сильвестр обернулся, заметил Кармину и перешел на бег. Раздался шум пропеллера. Лясникамка посмотрела вверх. В сумеречном небе, мигая сигнальными огнями, летел дирижабль. Кровавый брат остановился. Аэростат быстро приближался и скоро оказался прямо над ним. Вы валилась веревочная лестница, Сильвестр ухватился за нее. У Кармины оставалось еще два остро наточенных ножа. Она сняла с пояса один и направила его на Кровавого брата.

– Ты пожалеешь, что явился в Лариспем! – закричала она что есть силы, перекрывая шум мотора. – Иди сюда, будем драться!

– Еще шаг, грязная свиноубийца, и твой папочка отправится на тот свет.

– И как ты это сделаешь? Он сейчас далеко. У тебя даже оружия нет!

Сильвестр мерзко ухмыльнулся.

– У меня есть кое-что получше.

И он указал на Жана Нуара, который успел подняться и, покачиваясь, шел прямо к ним. Кровавый брат раскрыл ладонь.

– Смотри, фокус-покус! – произнес он. – Человек еще жив, а через секунду уже мертв.

Старик сделал еще шаг, протянув к Кармине руки. Его губы дрогнули, словно он пытался что-то сказать, несмотря на оглушающий шум аэростата. Сильвестр сжал пальцы в кулак. Жан Нуар повалился на землю. Кармина завопила и бросилась на Кровавого брата, но тот подал знак, и дирижабль стал подниматься в небо.

– До скорой встречи, мадемуазель Нуар! – прокричал Сильвестр, издевательски раскланиваясь, пока его сообщники поднимали лесенку.

Кармина бросила нож, но Сильвестр уже забрался в аэростат. Лезвие сделало виток в воздухе и упало.

– Я найду тебя и прикончу! – закричала Кармина изо всех сил. – Слышишь, ты?! Я прикончу тебя!

Она повторяла это, пока совсем не охрипла. Дирижабль скрылся за крышами. Обессиленная, она упала на землю и замолчала.

Натанаэль выбрался из дома, когда аэростат уже уносил Сильвестра в неизвестном направлении. Мальчик увидел только сигнальные огни, мигавшие в темном небе.

– О господи, нет! – прошептал он, заметив тело, лежащее в траве. Подросток встал перед ним на колени, не смея дотронуться. Отца Кармины убила сила крови, точно так же, как и Девернуа.

Натанаэля охватило отчаяние. Ничего нельзя было сделать. Этот бой был неравным. Он повернулся к паромобилю и медленно поднялся. Сейчас ему нужно будет подойти к этой груде металлолома и посмотреть, что скрывается под обломками. Это выше его сил.

Вдруг кто-то крикнул:

– Натанаэль!

Его затопила волна облегчения. Прямо к нему бежала Либертэ. Ее лицо было залито слезами, щеки и руки были в царапинах, волосы растрепались. Всё это было не важно. Она была жива.

– Натанаэль, прости! – воскликнула она. – Я хотела найти стражника или дружинника, но никого не было. Я не могла просто сидеть и ждать – боялась, что вас убьют. Хотела отвлечь внимание. Я завела паромобиль и въехала в сад на полной скорости. Выпрыгнула на ходу.

Тут она заметила труп Жана Нуара, и ее глаза расширились от ужаса. Девушка разрыдалась. Натанаэль неловко похлопал ее по плечу.

– Ничего нельзя было сделать. Слишком поздно. Жана мы не спасли, но, если бы не ты, они бы убили Кармину.

Либертэ вытерла слезы и покачала головой.

– Бедная Кармина. Как мы ей скажем?

– Думаю, она уже знает, – мрачно ответил Натанаэль, показывая на маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком в дальнем углу сада.

Прищурившись, он заметил, что Кармина была не одна. К ней приближался какой-то мужчина, вероятно, тот самый, что хотел застрелить его в особняке. Похоже, этот тип решил довести до конца начатое Сильвестром. Натанаэль закричал, но Кармина как будто не слышала. Мужчина повернулся к нему. Подросток наставил на него старинные пистолеты. «Как в плохой комедии», – подумал он. К счастью, Кровавый брат был безоружен.

– Не смей к ней приближаться! Или я тебя убью! – пронзительно закричал он.

– Серьезно? Ну стреляй!

– Последнее предупреждение! – взвизгнул Натанаэль. Мужчина пожал плечами и еще ближе подошел к Кармине.

– Сделай что-нибудь! – закричала Либертэ.

Трясясь от страха, Натанаэль отбросил в сторону пистолеты и, крича изо всех сил, побежал к сообщнику Сильвестра. Но что делать дальше? Противник всё решил за него: он поднял Натанаэля в воздух как тряпичную куклу и, как тот ни сопротивлялся, отбросил в сторону. Подросток оказался в траве, он задыхался. Кто-то взял его за руку.

– Вставай! – раздался у него в ухе хриплый шепот Кармины. Она постаралась помочь ему подняться, но потрясенный Натанаэль смог только сесть.

– Я убью вас обоих! – взревел мужчина, приближаясь к ним. – Прикончу!

Кармина машинально протянула руку к поясу, но там висел только один нож. Она так сильно вцепилась в руку Натанаэля, что тот скривился от боли. Мужчина сжал кулаки, намереваясь ударить. Вдруг раздался выстрел – ком земли взлетел в воздух.

– Убирайтесь! – закричала Либертэ.

Она где-то нашла настоящий пистолет и направила его прямо на Кровавого брата. Ее трясло, но оружие она держала крепко. Мужчина остановился. Конечно, он без труда справился бы с этой толстухой, но всё же решил не рисковать. Отступая, он плюнул под ноги Натанаэлю.

– Еще увидимся, мелюзга! – прокричал он и побежал прочь.

Кармина выпустила руку Натанаэля и пристально на него посмотрела. Казалось, она только сейчас поняла, кто это. Глаза девушки были сухими, но лицо выражало страдание и боль. Она кивнула. Благодарность без слов. Либертэ бросилась к подруге и со слезами на глазах сжала ее в объятиях.

– Прости меня! Пожалуйста, прости! Кармина мягко ее отстранила.

– Ты жива. Это главное.

Она сжала зубы и внимательно посмотрела на тело, лежащее в траве чуть поодаль.

– Мне нужно… – начала она и остановилась. Она боится расплакаться при нас, понял Натанаэль. Лясникамка отвернулась и, не говоря ни слова, пошла прочь нетвердой походкой. Либертэ позвала ее, но та не ответила. Натанаэль покачал головой.

– Думаю, ей сейчас надо побыть одной. Либертэ, большое спасибо!

Он глубоко вздохнул. Ему как будто снился бесконечный страшный сон. Кружилась голова. Деревья вращались. Земля уходила из-под ног. Но надо было собраться с силами. Медлить больше нельзя. Он и так слишком долго ждал.

– Либертэ, нам надо поговорить. Прямо сейчас. Очень важно. И об этом никто не должен знать, особенно Кармина.

Раздался шум. К ним приближались люди, светя люксоматонами.

– Что здесь произошло? Несчастный случай? – крикнул кто-то из них.

Наконец-то явились дружинники. Но было уже слишком поздно. Приложив палец к губам, Натанаэль схватил Либертэ за руку и по тянул ее в дом. На кухне он отыскал коробок спичек и зажег на половину оплывшую свечку.

– Не знаю, с чего начать. У нас мало времени, – прошептал он. – Поэтому я лучше покажу. Хорошо?

Он снял с пояса один из ножей и не колеблясь уколол свою ладонь. На коже выступила капелька темной лиловой крови. Она была не больше крупинки соли, но очень быстро выросла до размеров булавочной головки. Либертэ отступила на шаг и судорожно вздохнула. Не давая ей сказать ни слова, Натанаэль схватил ее за руку.

– Прости! – сказал он и уколол ее ладонь ножом.

Либертэ вскрикнула и вырвала руку. Ее расширенные зрачки, казалось, поглотили всю радужную оболочку. Она посмотрела на Натанаэля так, как если бы он вдруг превратился в чудовище.

– Что с тобой? – прошептала она.

Затем посмотрела на свою руку и застыла. Капля крови на ее ладони была цвета раздавленного винограда.

– Видишь! – вздохнул Натанаэль. – Нам обоим не повезло. Завороженная, Либертэ наблюдала, как у нее по руке текла лиловая кровь.

– У меня для тебя плохие новости. Мы с тобой Наследники. Кровавые братья. Об этом нужно подробно поговорить.

Глава 7
Заговор

Вы не думали, что у крови очень хорошая память? Разве не говорят «кровь не солжет»? Или же «вот моя плоть и кровь»?

Из книги Луи д’Омбревиля

Два человека стояли на перроне заброшенной сельской станции. Вокруг не было ни души. На запасном пути застыл ржавый вагон для перевозки скота. Рельсы давно заросли травой, здание вокзала покосилось. Птицы свили гнезда под крышей, краска потрескалась; видны были деревянные стены, изъеденные насекомыми и почерневшие от дождя. Буквы на фасаде стерлись, прочитать название станции было невозможно.

Доктор Делиль был в атласном жилете и непрестанно потел. Он протер лысину вышитым платком и глубоко вздохнул. Небо слепило белизной, хотя вдалеке виднелась гроза. Делиль вынул из кармана часы. Господа, с которыми была назначена встреча, заставляли себя ждать: опаздывали уже на двадцать минут.

Чуть поодаль на платформе стояла графиня Веритэ де Могарден. С головы до ног в черном, она прятала бледное лицо за кружевной вуалью и держала в руках зонтик от солнца. Роскошное платье со шлейфом, лежавшим на пыльном перроне, казалось абсолютно неуместным в подобных местах. Графиня поправила прядь, посмотрела в зеркальце. Прическа должна была быть безукоризненной, как и всё остальное. На запястье блеснул бриллиантовый браслет, вторая рука недвижно висела в складках платья. Веритэ долго рассматривала свое тщательно накрашенное лицо, припорошенное рисовой пудрой: важно выглядеть безупречно. Здоровой рукой графиня вынула из жемчужной сумочки флакон с духами и нанесла на себя несколько капель. Лилия и гардения. На пару минут изысканный аромат цветов перебил все прочие запахи. Женщина глубоко вздохнула, прикрыла глаза. Она терпеть не могла ждать, но ничем этого не выдавала. Кроме того, ей было ясно – опаздывающие преследуют определенную цель: дают понять, что в их глазах она не очень важная персона. Пока еще.

Послышался шум поезда. Графиня повернула голову. Из туннеля выкатил паровоз. Он медленно приближался к платформе, из трубы шел густой черный дым. Делиль захлопал в ладоши, его круглое лицо выглядело восхищенным.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Вот и они!

В поезде было только два вагона, их закрывали красные бархатные занавески. Паровоз мягко затормозил и остановился. Слуга в ливрее открыл дверь вагона и выкатил лесенку.

– Мадемуазель де Могарден! Месье Делиль! Соблаговолите следовать за мной! – объявил он.

Доктор подскочил к двери и помог графине подняться по ступенькам. Веритэ протянула ему зонтик, подобрала юбки и вошла в поезд.

Вагон был обставлен как роскошная гостиная. Ковер, гобелены, кожаные кресла, письменный стол из темного дерева, где громоздились папки и были разбросаны листы бумаги. На стене в золотой раме висел портрет президента Франции. В углу стояло маленькое пианино. Взгляд Веритэ задержался на инструменте, прежде чем переместиться на двух мужчин. Одному из них на вид было лет сорок. Другому – за пятьдесят, он сидел в инвалидном кресле, грузный, с красным лицом. Астматик. Его тяжелое дыхание заглушало шум паровоза. Слуга закрыл дверь и исчез – вероятно, прошел в следующий вагон. Поезд тронулся, заброшенная станция осталась позади. За окнами поплыли старые ангары, заросшие плющом, и опаленные солнцем поля.

Делиль сделал шаг вперед и энергично пожал руки обоим мужчинам.

– Приветствую вас, господа! Как же я рад вас видеть! Время, прошедшее с нашего последнего разговора, казалось мне бесконечным. Я считал дни до новой встречи! Какая изнуряющая жара, не так ли? Урожай в этом году, похоже, будет скудным. Но что это я! Мы же не о погоде пришли говорить. Позвольте мне представить вам ту, о ком я столько рассказывал: графиня Веритэ де Могарден.

Графиня слегка склонила голову под вуалью. Ее зеленые глаза изучали каждого из присутствующих. Казалось, ничто не могло укрыться от этого взгляда. Она прекрасно видела, как за маской беспристрастности мужчины пытались скрыть удивление, недоверие и презрение, которое она у них вызывала.

Человек в инвалидном кресле покачал головой.

– Что еще за манерная девица! – пробормотал он.

– Сен-Жермен, пожалуйста, прошу вас.

Тот, что был помоложе, поднялся. Тонкие усы, аккуратная прическа. Темные волосы расчесаны на пробор, который, казалось, провели по линейке. Очки в стальной оправе; вид деловой и строгий.

– Меня зовут Эжен Алье, – объявил он. – Глава службы безопасности президента Кара.

Он смотрел на Веритэ взглядом энтомолога, обнаружившего неизвестный науке вид. Графиня без труда выдержала этот пристальный взгляд. Она знала об этом человеке всё самое важное. Алье был недавно назначен на пост и проводил новую политику президента. У него было много поклонников, которые мечтали о его дальнейшем продвижении. Сам он тоже этого очень хотел.

– Буду откровенен, – наконец произнес Алье. – Если бы доктор Делиль не был так убедителен, мы никогда не согласились бы на эту встречу. Вы очень молоды. Вы аристократка. Всё это не вызывает доверия.

Веритэ сдержанно улыбнулась.

– Я тоже буду откровенна с вами, господин Алье. Я разочарована, что такой умный человек, как вы, выносит суждения о людях на основании самых поверхностных данных. Разве вам не известно, что о книге не стоит судить по обложке? Иначе почему вы до сих пор не избавились от этой? Посмотрите, она вся в пыли.

И Веритэ указала на господина в инвалидном кресле, который чуть не задохнулся от возмущения.

– Да как вы смеете! Господин Алье, сделайте что-нибудь! Гоните прочь эту дрянь!

– Замолчите! – сухо ответил Эжен. – Недоверие, которые вы испытываете к госпоже Могарден, не дает вам права так выражаться.

– Господа, – вмешался Делиль. – Уверяю вас, вы не будете разочарованы. Я обещал вам это и готов отвечать за свои слова.

Эжен кашлянул.

– Нужно о многом поговорить. Давайте приступим.

Он принес стул Веритэ, указал доктору Делилю на табурет и позвонил в колокольчик.

– Графиня, позвольте представить вам господина Сен-Жермена. Он много лет служил в армии, это один из наших самых ценных советников.

Сен-Жермен пробормотал что-то вроде приветствия. Веритэ холодно кивнула.

– Ну что же, – сказал Эжен, усаживаясь за письменный стол. – Хочу напомнить, что официально мы с вами никогда не встречались. Президент Кар не должен иметь никаких связей с Кровавыми братьями, ни далеких, ни близких. При малейшей утечке информации мы ее тотчас опровергнем. А еще мы будем вынуждены вас ликвидировать.

– И сделаем это с удовольствием, – пробормотал Сен-Жермен. Эжен не обратил внимания на его слова. Он сложил руки под подбородком и пристально смотрел на графиню.

– Мадемуазель, во Франции дела идут неладно. Почти тридцать лет назад коммунары отрубили нашей стране голову. Я крестьянский сын, и мне приходилось видеть куриц с отрубленными головами. Некоторые из них умирают не сразу. Они бегают по двору и бьются об стены… Вот что сейчас происходит с Францией. Новой столицей объявлен Лион, но на этот статус претендует еще и Бордо. Регионы обособляются, Бретань и Бургундия поговаривают об отделении. Всё больше людей объявляют забастовки и выходят на демонстрации. Президент каждый день теряет доверие граждан. Его упрекают в том, что он идет против воли народа. Кто-то считает его слишком суровым, а кто-то – излишне уступчивым. И эта непопулярность нам очень некстати. Приближаются выборы, и президент Кар не намерен отдавать страну некомпетентным противникам.

– А вы хотите приклеить стране голову на место, то есть чтобы президент выиграл выборы, – с улыбкой сказала Веритэ, поигрывая серебряной цепочкой на шее.

– Можно сказать и так.

Открылась дверь между вагонами, в гостиную вошел слуга. Он нес огромный поднос, изо всех сил стараясь его не уронить. Лакей раздал всем сэндвичи и откупорил бутылку шампанского.

– Прошу, оставьте нас, – приказал ему Эжен.

– Подождите минутку, – попросила Веритэ, беря слугу за запястье. – Не могли бы вы налить мне немного воды?

Слуга взял графин и исполнил просьбу, поклонился и вышел. Глава службы безопасности поднялся, чтобы самому налить Веритэ шампанского. Она едва пригубила бокал и продолжила разговор.

– Господин Алье, позвольте, я продолжу. Как продвигается хирургическая операция по воссоединению страны? Полагаю, вы немало испробовали, прежде чем обратиться к нам.

Эжен потрогал края бокала.

– Разумеется. Но ни одна из попыток не оказалась успешной. Мы никогда не решили бы иметь дело с вами, но сейчас находимся в тупике. Что вынуждает нас искать противоестественные альянсы.

– Еще в каком тупике, – заявил советник из инвалидного кресла. – Пару дней назад мы присутствовали на встрече президента Кара и этой гнусной Лансьен. Ну как можно позволить женщине управлять городом? Это выше моего понимания. А этот болван, которого она называет советником? Только осада, только атака! Это единственное, что может заставить их сдаться.

Он чуть не подавился крошкой хлеба – остаток фразы затонул в приступе кашля.

– Прошу извинить господина советника, – сказал Эжен, обращаясь к Веритэ. – У него весьма категоричные взгляды на некоторые вопросы. Главную трудность для нас представляет не управительница. Она-то как раз выступает за расширение связей с Францией. Госпожа Лансьен достаточно умна, чтобы понимать: положение Лариспема и Франции одинаково тяжело.

– То есть?

Эжен кивнул советнику.

– Сен-Жермен, прошу вас, объясните графине.

Прежде чем начать, Сен-Жермен набил табаком огромную трубку.

– Ну как вам сказать… Процветание Лариспема покоится на шатком фундаменте. Город живет за счет того, что украл у аристократов-эмигрантов. Еще один источник доходов – патенты, которые он за миллионы продает французским и европейским компаниям. Лариспем ценят, нельзя отрицать, и это позволяет ему заключать торговые соглашения с разными странами. Кроме того, правительство Лариспема без стыда извлекает выгоду из тяжелого положения Франции. Лариспем соблазняет студентов, инженеров и изобретателей, они как один заглатывают наживку и переезжают из Франции в Город-государство.

– Но этого недостаточно, – заметил Делиль.

– Конечно же нет, – согласился Сен-Жермен. – Не знаю, понимаете ли вы, но…

– Отлично понимаю, – перебила его Веритэ. – Лариспем со всех сторон окружен Францией, это всего лишь анклав[2]2
  Территория одного государства, полностью окруженная территорией другого.


[Закрыть]. У Лариспема нет пахотных земель, нет возможностей для расширения территорий. Нет иных ресурсов, кроме тех, что вы упомянули. Нет доступа к морю, и это существенно затрудняет торговлю.

Сен-Жермен несколько раз моргнул. Навряд ли он был бы больше удивлен, если бы с ним заговорила кошка. Пытаясь сохранить невозмутимость, он выпустил из трубки облако дыма. За ним с улыбкой наблюдал Делиль.

– Да, это так, – ответил он наконец. – Есть еще трудности политического характера. Управительница, Фиори и Жюль Верн уже очень давно стоят во главе города. То есть временное правительство стало постоянным. В присутствии президента Кара Мишель Лансьен признала, что выступает за расширение связей Лариспема с Францией, но Фиори с ней категорически не согласен. Он хочет превратить город в осажденную крепость, закрытую и неприступную. Этот мясник – настоящий дикарь, с ним невозможно договориться. Поэтому любое соглашение с Лариспемом в итоге потерпит крах.

– Как насчет того, чтобы взять город приступом? Думали вы об этом? – спросила Веритэ.

– Разумеется, – недовольно ответил Сен-Жермен. Его трубка дымила так сильно, что напоминала трубу паровоза. – Но эти безумцы угрожают в случае осады или атаки сжечь весь город, от катакомб до шпилей собора Парижской Богоматери.

– Лариспем падет в любом случае, – добавил Эжен. – Это вопрос времени. Мы просто хотим ускорить события.

Паровоз огибал поле. В небе плыли тучи, и скоро по стеклам забарабанил дождь.

– То есть вы бы хотели избавиться от управительницы и Фиори, – заключила Веритэ. – Но сделать это так, чтобы Париж не пострадал.

Мужчины согласно кивнули.

– Лучше всего было бы устранить Фиори и подписать договор с Лансьен, – уточнил советник. – Это позволило бы нам осуществить мягкий переход власти. Мы бы хотели избежать открытого столкновения. Доктор Делиль заверил, что ваша организация могла бы помочь. Но должен признаться: из Франции Братство крови видится не более чем террористической группировкой монархистов. Раньше ею управлял мужчина, который выдавал себя за колдуна. А теперь во главе стоит женщина, о которой мы ничего не знаем. Вам потребуется убедить нас в вашей заинтересованности и полезности, мадемуазель.

– Лариспем – причина всех моих несчастий, – заявила Веритэ. – Поэтому я заинтересована в его крахе.

– То есть вы просто хотите отомстить?

– Конечно же нет. Я хочу, чтобы правосудие покарало Быка за совершенные преступления, хочу, чтобы наши привилегии были восстановлены и чтобы Лариспем воссоединился с Францией.

Мужчины с облегчением вздохнули. Казалось, они были рады, что Веритэ не потребовала ничего большего. Похоже, они искренне верили, что графиня стремилась к тому же, что и президент Кар.

– А что касается моей полезности, как вы изволили выразиться… При этих словах Веритэ сняла с правой руки кружевную митенку и зажала ее в зубах, затем схватила серебряный медальон, который висел у нее на груди, и крепко прижала к нему большой палец. Подняла руку и продемонстрировала всем каплю крови лилового цвета.

– Боже мой, – прошептал Сен-Жермен, надевая монокль. – Значит, в этих историях про кровь есть доля правды.

Веритэ повернулась к нему.

– Месье, умеете ли вы играть на пианино?

Сбитый с толку советник ответил, что нет. Он еще больше удивился, когда Веритэ аккуратно приложила порезанный палец ему на лоб. В следующую секунду графиня сделала вид, что потеряла к нему всякий интерес, и взяла со стола печенье. Советник же, словно автомат, развернул кресло, пересек вагон и остановился перед музыкальным инструментом. Он поднял крышку и без колебаний принялся играть вальс. На этот раз глава тайной полиции утратил самообладание. Со смесью недоверия и ужаса он смотрел, как пальцы советника бегают по клавишам. Довольный произведенным эффектом, доктор Делиль посмеивался в углу.

Очарование сцены прервал слуга, вошедший с блюдом креветок. Эжен повернулся к графине, которая наблюдала за происходящим с подчеркнутой отстраненностью. В небе сверкнула молния, и глаза Веритэ на мгновение сверкнули зеленым.

– Это вы?.. – начал он.

– Да.

– Это потому что вы пометили его своей кровью?.. Графиня загадочно улыбнулась. Советник продолжал играть, держа во рту потухшую трубку. Эжен нахмурил брови и сцепил руки, стараясь не показывать, как сильно он впечатлен происходящим.

– Ну что же. Мне остается лишь верить своим глазам. Но что произойдет, если я сделаю это?

Он поднялся, взял графин воды и обмакнул в него салфетку. Осторожно подошел к Сен-Жермену, как если бы тот мог в любой момент оставить инструмент и вцепиться ему в горло. Видя, что тот продолжает играть, Эжен вытер ему лоб. Салфетка впитала кровь, Сен-Жермен перестал попадать по клавишам, моргнул и остановился.

– Что это… – пробормотал он, протирая глаза. – Что случилось? Почему я сижу здесь?

Эжен махнул рукой. Чтобы исправить ситуацию, ему почти не потребовалось усилий. Он чувствовал колоссальное облегчение. Противостоять власти графини оказалось совсем не сложно.

– Влажной салфетки оказалось достаточно, чтобы покончить с чарами, мадемуазель! Ваши фокусы производят впечатление, и я бы рекомендовал вам выступать в цирке, но для нашего дела, боюсь, подобного недостаточно…

Он внезапно прервался. Слуга подошел к нему сзади и ухватил за безупречно уложенные волосы. Одним ударом он заставил главу службы безопасности встать на колени и приставил ему нож к горлу. Веритэ взяла с блюда креветку и откусила ей голову. Лицо слуги абсолютно ничего не выражало. Советник едва мог дышать.

– Вы меня недооцениваете, господин Алье, – заявила Веритэ. Ее голос был совершенно спокоен. – Я незаметно пометила слугу, когда просила подать мне стакан воды. Сейчас я могу мысленно приказать ему вас убить, и вы незамедлительно отправитесь на встречу с создателем.

Она неторопливо откусила от креветки и продолжила:

– Ах да, совсем забыла. Вам же достаточно вот этого, чтобы освободиться. Держите!

И она бросила в лицо Эжену салфетку. Тот судорожно сглотнул, но не двинулся. Нож находился в нескольких миллиметрах от его шеи.

– Полагаю, вы составили не вполне верное мнение о мадемуазель… – заявил доктор, продолжая хихикать в сторонке. – Не правда ли? Иногда все мы ошибаемся.

– Хорошо, – произнес глава тайной полиции сдавленным голосом. – Господин Делиль прав, мы ошиблись. Прошу вас меня простить.

На губах Веритэ заиграла улыбка. Слуга отпустил Эжена.

– Отправляйся на кухню и сотри кровь с запястья, – приказала она.

Мужчина повиновался и, как лунатик, побрел на кухню. Советник испустил вздох облегчения, Эжен пытался прочистить горло. Они смотрели на Веритэ с уважением, которого не испытывали ранее. Графиня уселась на стул, расправила складки платья и с наслаждением сделала еще один глоток воды. Только затем спросила:

– Теперь мы можем наконец серьезно поговорить? Если хотим вернуть Лариспем, то пора за работу!

Уже была ночь, когда Веритэ и Делиль сошли с поезда.

– Встреча прошла превосходно, не правда ли, мадемуазель? Думаю, они о ней не скоро забудут. Как вы полагаете, графиня, по дозревают ли они о ваших истинных намерениях?

– Они нас глубоко презирают. Их будет непросто обмануть. И мы заключили с ними альянс, чтобы мне легче было достичь своих целей. Когда они это поймут, будет слишком поздно. Лариспем уже будет моим.

Делиль радостно хихикнул.

– Я ни секунды не сомневаюсь в вашем триумфе, мадемуазель. Лечение, которое я подобрал для маленьких Наследников, скоро даст результаты, я убежден. Наш дорогой Альсид тоже приносит пользу. По крайней мере, когда его к этому склоняют.

Они вышли из здания вокзала. Рядом стояла красивая коляска, запряженная двумя белыми лошадьми. Ее охранял мальчик, одетый в лохмотья.

– Добрый вечер, малыш! – поздоровалась Веритэ. – Охраняешь нашу карету?

Мальчик с изумлением посмотрел на прекрасную молодую женщину.

– Да, мадам! Мне обещали дать за это несколько монеток. Запах духов, который исходил от Веритэ, был почти таким же невероятным, как и цвет ее глаз.

– Монетки, чтобы ты мог купить немного еды? Твои родители, должно быть, не очень богаты.

– Нет, мадам, – пробормотал мальчик, со стыдом разглядывая свою грязную рваную одежду.

– Ну что же, тем хуже для вас.

И графиня небрежным жестом прочертила кровавую линию на лбу мальчика. Затем повернулась к Делилю.

– Возьмите же вожжи, доктор. Я так устала.