Текст книги "Защити свою любовь"

Глава 18

Мак вошла в клинику через заднюю дверь. Этой ночью она не могла уснуть. Всякий раз когда она закрывала глаза, она ощущала губы Линка на своих губах, а потом несколько минут фантазировала о том, чтобы они прикоснулись к ее телу.

Она достаточно долго приходила в себя, взвешивая все за и против, понимая, что позволяет ему сделать первый шаг к достижению своей цели. Потом, как только она снова закрывала глаза, восхитительное ощущение охватывало ее заново.

Она молила Бога, чтобы Линк по крайней мере стерпел ее холодный отказ.

– Доброе утро, доктор О’Нил, – приветствовал ее стоявший у стойки Рассел, одетый под белым халатом в лиловую оксфордскую рубашку с галстуком цвета баклажана. Его лоферы коньячного цвета сверкали из-под отутюженных стрелок брюк.

Рассел подтолкнул к Мак большую чашку.

– Зеленый чай с лимоном.

Тьюзди и Фрида самодовольно переглянулись. Дружеское равновесие в офисе было восстановлено.

– Спасибо. Доброе утро, – сказала Мак, принимая чашку. – Как у всех прошел вчерашний вечер?

Светская беседа. Видите? Она может сделать это. Она может отстраниться от непристойных, развратных мыслей о сексуальном пожарном. Она может вспомнить давно забытые навыки общения.

– Я ходила на занятие по велоспорту, а потом мы вместе с братом взяли смузи, и он рассказал мне о своем новом бойфренде, с которым познакомился в спортзале. Потом мы с моим бойфрендом провели чудный, тихий вечер, – бойко проговорила Тьюзди.

Мак была совершенно уверена в том, что «тихий вечер» на языке девушки означал занятие сексом.

– Мой муж постирал белье. Прекрасный, прекрасный мужчина, – мечтательно проговорила Фрида.

«Хорошо. Значит, Тьюзди и Фрида переспали. Люди, находящиеся в любовных отношениях, занимались сексом».

– Моя жена удивилась, что я рано вернулся домой на длинные выходные, – сказал Рассел. Он говорил легким, дружеским тоном, но Мак увидела в его карих глазах остаточный отблеск элегантного, изысканного супружеского секса.

«Проклятье».

Она вообразила, как сквозь ее влагалище проносится перекати-поле.

Она уже взвесила все варианты и рассудила, что для исполнения плана Новой Мак было жизненно необходимо остудить свои сексуальные желания. Теперь же она не могла думать ни о чем другом, кроме Линка. И его губах. И татуировках на его груди и бицепсах. И о том, что она увидела рельефные мышцы живота, когда у него приспустились шорты.

– А как вы, доктор Мак? – спросил Рассел.

Мак открыла рот, чтобы, как обычно, сказать «ничего особенного», а потом поняла, что она кое-что сделала.

– Я встречалась с Эллен, мы поужинали и немного выпили. – Ей показалось, что лучше опустить то, что она танцевала, а потом целовалась с шефом пожарных. Пожалуй, было слишком рано делиться этой информацией.

Рассел одобрительно вскинул брови.

– Как мило. Сегодня утром я столкнулся с Эллен в общественном бассейне.

Удивленная охватившим ее неистовым восторгом, Мак заставила себя, не торопясь, сделать глоток чая.

– Это ей на пользу, – сказала она. Было глупо приходить в такое возбуждение от того, что пациентка разок последовала ее совету. Скорее всего, к семи часам вечера Эллен будет готовить в микроволновке картофель в мундире и орать на мужа. Господи, Мак все равно было приятно. Все равно ей казалось, что она победила.

– Доктор Мак, я подумал, что вы были бы не против поприсутствовать сегодня на одном или двух из моих приемов, тогда вы смогли бы получше узнать некоторых наших пациентов, – предложил Рассел.

– С удовольствием, – сказала она, еще больше удивленная тем, что говорит правду.

* * *

Рассел относился к больным совсем не так, как доктор Данниган. Он был спокоен и вежлив. Во время разговора с ним у пациентов возникало ощущение, что они находятся на необычной коктейльной вечеринке. Он не был им другом, но он был их наперсником.

Мак внимательно изучала истории болезни пациентов и слушала, в то время как он разговаривал с мистером Льюисом о пенсии, о поездках в парк, где внуки катались на аттракционах, и неизбежно о холестерине и занятиях спортом.

– Я занят. У меня много дел, – упирался мистер Льюис. Это был полный, энергичный мужчина с татуировками на обоих предплечьях, чуть что заливавшийся заразительным смехом.

Она отметила, что несколько лет тому назад он лечился от депрессии. Не укрылось от нее и то, что осмотр Рассела включал в себя как будто пустые, но коварные вопросы, которые казались невинными, однако были нацелены на то, чтобы спровоцировать пациента и понять его текущее психическое состояние. Не было никаких «Ощущаете ли вы побочные эффекты антидепрессантов?».

Но были вопросы о жене пациента – недавно она решила, что им нужно больше свободного времени, и ему приходится выбирать между бальными танцами и кулинарным кружком – и о сне, как он относится к тому, что оказался не у дел после сорока лет работы.

Мистер Льюис был балагуром. Он подмигивал Мак после каждого кульминационного момента, словно она была зрителем.

Они перекидывались шутками, при этом мистер Льюис подкалывал Рассела насчет его провального выступления на местном турнире по ракетболу.

– По крайней мере, я оторвал задницу от стула, – сказал Рассел, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене смотровой комнаты. – Когда вы в последний раз играли в гольф?

– Примерно полтора месяца назад. У меня ныл локоть, – признался пациент, поглаживая правое предплечье.

– Извините-извините. Давайте-ка посмотрим, – сказал Рассел, подкатывая вперед на табурете. Он осмотрел связки и заставил мистера Льюиса подвигать рукой. – Здесь налицо все признаки старого доброго синдрома локтя теннисиста.

– Теннисиста? – Пациент саркастически ухмыльнулся. – Я играю в гольф! Вы уверены, что у этого парня есть диплом врача? – спросил он Мак.

– Значит, локтя гольфиста.

– Я думал, что это просто синяк.

– Полтора месяца? Да ладно, приятель, – фыркнул Рассел. – Вы только что ушли на пенсию. Я хочу, чтобы эти годы стали самыми лучшими в вашей жизни. Мы стареем, друг. Все начинает ныть. Мы издаем странные звуки, поднимаясь со стула. Но, если что-то начинает болеть, не загоняйте боль в угол, обратитесь ко мне или к доктору О’Нил.

– Терпеть не могу поднимать шум, – пожаловался Льюис, снова поглаживая локоть широкой ладонью.

– Заботиться о себе – не значит поднимать шум, – сказала Мак. – Это разумно. А вы производите впечатление умного человека.

– Ладно. Я не учился в медицинской школе, – загоготал Льюис. – Но я согласен.

* * *

В комнате отдыха Рассел мастерски вонзил палочки в красочный суши-ролл.

– Итак, давайте подведем итоги.

С утра они вместе приняли трех пациентов. В двух случаях Рассел брал инициативу на себя. Мак же неумело пыталась растопить лед, расспрашивая пациента, пришедшего на прием по случаю бронхита, но с высоким уровнем холестерина, к которому он относился несерьезно.

Мак проткнула вилкой листик салата-латука.

– Вы знаете их историю. Возможно, даже дружите с ними.

Рассел, выжидая, кивнул.

– Вы в равной степени компетентны и авторитетны. Вы с уважением вникаете в подробности личной жизни пациентов. «Как поживает ваша жена? Сколько лет вы уже женаты?» – повторила она. – Вы тестировали его психическое состояние с помощью безобидных вопросов, в то же время давая ему возможность выговориться на все темы, которые ему нужно было обсудить.

– Справедливая оценка, – заявил он, вытирая рот льняной салфеткой, которую достал из коробки с ланчем. – Теперь о вас.

Мак подмигнула.

– Вы можете интубировать пациента между небом и землей, но стоит вам задать вопрос о погоде или телевизионной передаче, как вы замираете, – сказал он.

Она подавила вздох.

– Справедливая оценка.

– Это то, над чем нужно поработать, и не смущайтесь.

– Я не должна быть настолько неумелой.

Сложив салфетку, Рассел положил в нее палочки.

– Не стыдитесь чего-то не знать. Не стыдитесь учиться и пробовать. Стыд никогда не бывает хорошим мотиватором.

Мак хотелось возразить. В ее жизни стыд был постоянным мотиватором. Она старалась изо всех сил, чтобы отдалиться от того, от чего необходимо было отдалиться, снова и снова доказывая себе, что она достаточно хороша.

– По общему мнению, Маккензи, вы – один из наиболее опытных специалистов, которых видели эти места. Это огромный комплимент. Но это не исключает того, что вы должны научиться общаться с пациентами. Мы оба знаем, что в отделении неотложной помощи можно быть чем-то гораздо большим, чем просто умелой парой рук.

Она не была уверена, что знает это.

Рассел секунду подождал.

– Я думаю, – сказала она. – Полагаю, согласно вашей теории, стыд не действует и на пациента.

Он хлопнул в ладоши – маникюр, гладкие ладони.

– Точно.

– Я не могу добиться, чтобы Лерой Махони перезвонил мне, – сказала она. Она думала о сообщениях, которые отправляла ему. «Неотложная медицинская проблема» – писала она. То есть это не означало, что она вызывает его из-за того, что он пренебрегает своим здоровьем, но это не было явно дружественным подходом.

– Его внук пару вечеров в неделю играет в Младшей лиге в парке рядом со средней школой. Лерой там будет.

«Личный контакт. Хм».

Она пожалела, что не взяла несколько дополнительных смен в медицинской авиации. По крайней мере, не пришлось бы гоняться за пациентами, чтобы получить от них обычную информацию. Там Мак несла ответственность за все, была в своей стихии. Уверенной в себе.

– Всему есть своя причина, Маккензи, – настаивал Рассел. – Вы находитесь здесь по какой-то причине.

«Да, для того, чтобы нянчиться с пациентами и целоваться с пожарными».

– Полагаю, мы разберемся, – сказала Мак.

– Теперь расскажите мне о том, как вы вчера вечером танцевали с шефом пожарных в баре «У Ремо».

Мак уронила вилку на стол.

Фрида и Тьюзди просунули в дверь головы.

– Самое время спросить ее об этом, – сказала Фрида.

Глава 19

С наступлением сумерек вертолет по повелению Салли мягко поднялся в воздух, и желудок Мак привычно нырнул вниз. Ее вены гудели от нервозности и возбуждения. Последние несколько дней прошли очень спокойно, предоставив ей слишком много времени для того, чтобы подумать о том поцелуе.

Что навело ее на мысль обо всем остальном, к чему мог бы привести этот поцелуй? Что привело к тому, что она попыталась откопать в нераспакованной коробке вибратор?

Пациент с серьезной травмой был как раз тем, что было нужно для того, чтобы прочистить мозги и перестать думать о шефе пожарных Риде… и его очень опытных губах. И не менее впечатляющем члене.

Но теперь нужно было спасать жизнь. Женщина. Лет двадцати пяти. Врезалась в дерево на проселочной дороге. Травма головы. Они оказались там через две минуты, приземлившись с разрешения фермера на лугу, где паслись коровы.

Пока ее пальцы работали сами по себе, перебирая медикаменты и инструментарий – проверяя и перепроверяя, – Мак дала себе время успокоиться. Все шло согласно сценарию, по установленному протоколу. Подготовка, образование и опыт, слившись воедино, превратились в рефлекс.

Здесь, на высоте тысяча восемьсот футов над землей, она была уверена в собственных силах и в себе. Гораздо больше, чем в маленькой смотровой, когда пялилась на пациента с синуситом, пытаясь узнать о человеке побольше.

– Фельдшер скорой помощи говорит, что на земле заваруха. Агрессивный пьяный пассажир. Они пытаются переложить пациентку на спинальную доску, – сухо предупредила Салли в микрофон.

Мак бросила взгляд на Буббу. Его массивная фигура примостилась в углу, где он в третий раз проверял запас плазмы.

– Ты когда-нибудь работал вышибалой, Бубба? – спросила Мак.

– Всегда мечтал об этом.

– Пожалуй, это твой шанс, если ребятам на земле понадобится подмога.

– Йо-хо-хо!

* * *

Меньше чем через минуту они приземлились на лугу с сочной зеленой травой, дюжина коров топталась у красивого белого, как с картинки, забора в нескольких сотнях ярдов от вертолета.

Мак были видны уцелевшие машины и изуродованные останки пикапа, врезавшегося в мощное основание дуба на другой стороне проселочной дороги.

– Давай поможем им, – сказала Мак, хватая медицинскую укладку.

Они с Буббой спустились и, пригнувшись, побежали по траве. Потом с ходу перемахнули через забор высотой четыре фута. Мак перелезла через него так, будто снова проходила базовую подготовку. Бубба перепрыгнул через забор, словно ковбой. Вместе они кратчайшим путем добежали до медиков скорой помощи, сидевших на корточках вокруг распростертой жертвы.

Почти каждый раз на месте происшествия она видела одни и те же действующие лица. Пожарные расчищали место аварии. Свидетели, вероятно, это были члены семьи фермера, столпились вокруг большого пыльного грузовика неподалеку от места трагедии. Еще человек пять зрителей, вышедших на вечернюю прогулку, наблюдали за происходящим, остановившись на обочине дороги. Сюда же подъезжал полицейский патрульный автомобиль.

И здесь же был Линк. На нем было пожарное снаряжение, и вел он себя как главный на месте аварии. С самодовольной улыбкой он небрежно отдал честь.

Мак кивнула в знак того, что узнала его, и, расталкивая локтями собравшихся, протиснулась в круг. Они стояли у низкого отбойника. С другой стороны начинался крутой спуск к ручью длиной в десять футов.

– Что у нас тут, ребята?

– Женщина. Двадцать пять лет. Ударилась головой о руль. Без сознания. Возможны травмы головы и позвоночника. Свидетели говорят, что придурок вытащил ее из машины.

– Дерьмо. – Мак была лаконична.

– Да, – согласилась женщина-фельдшер справа от нее.

– Отвалите от моей подружки! – Мужчина, практически еще юноша, был вдребезги пьян и, вполне возможно, накачан чем-то еще. У него не хватало одного клыка, а в мочках ушей были дырки шириной в дюйм. Его бейсболка знавала лучшие дни лет пятнадцать тому назад. Он был тощим и озлобленным.

Мак достаточно повидала таких на своем веку и знала, что уговаривать его – напрасный труд.

Он попытался пробраться в центр круга, но Бубба оттащил его назад. На помощь пришел один из пожарных Линка.

– Стой здесь, приятель. С тобой хочет поговорить шериф, – сказал Бубба, показывая на приближающегося к ним шерифа Тая Эдлера.

– Черт! – как ненормальный, закричал пьянчуга. – Твою мать!

Мак не обращала на него внимания. Они проверили жизненные показатели жертвы, пытаясь остановить кровь, льющуюся из раны на голове. Светлые волосы порозовели у корней.

Оценивая повреждения, Мак по обрывочным сведениям пыталась восстановить случившееся. Драка с пьяным бойфрендом. Бойфренд хватается за руль, и они врезаются в дерево. Никаких подушек безопасности.

Еще одна трагедия, которой можно было избежать. Это бесило Мак.

– Парни, давайте погрузим ее на борт. Мы вытащим ее отсюда. На счет три, – скомандовала Мак.

Обойдя пациентку с другой стороны, Мак прислонилась спиной к отбойнику.

– Раз. Два. Три. – Все вместе они дружно подняли девушку. Сплоченная группа незнакомых друг с другом людей, связанных одной целью.

– Атака! – крикнул, предупреждая, один из шедших впереди фельдшеров.

Тощий парень вырвался из рук Тая и яростно бросился к ним, выкрикивая на ходу всякую чушь. Нужно было сказать ему, что из-за него его девушка теперь лежит без сознания, пристегнутая к носилкам. Но навыки Мак были необходимы здесь. Она не могла позволить себе роскошь реагировать на эту вспышку гнева.

А потом тощий придурок совершил еще одну большую ошибку.

Расставив локти, он бросился между Мак и фельдшером, который шел перед ней.

– Кейтлин, детка! Скажи им, что я не виноват! Скажи им, что это ты была за рулем!

– Уберите его к чертовой матери от моей пациентки, – сжав зубы, выпалила Мак.

Она поняла, что сейчас произойдет. Его гребаный острый кулак метнулся скорее бравурно, чем коварно. Но она держала носилки. Придурок попал ей в щеку, и из нее потекла кровь.

– Проклятье. Парень, возьми себя в руки! – заорал Бубба с другой стороны носилок.

К ним с пистолетом в руке, держась за челюсть, бежал Тай. Но его намеревался опередить Линк, в его красивых голубых, как у младенца, глазах была смерть.

Мак оттолкнула Тощего плечом и бедром.

– Отойди!

Совершенно вне себя парень сгреб ее за воротник, отчего носилки накренились. И это привело ее в бешенство.

– Несем ее к «птичке», – крикнула Мак и отпустила носилки. Развернувшись, она увернулась от еще одного неудачного удара и отбросила парня на шаг назад.

– Отвали, твою мать! Только ты мешаешь мне сейчас же оказать помощь твоей подружке!

Но он продолжал нападать.

Отлично. Она намерена вмазать этому недоноску. Им обоим придется заполнить чертову кучу бумаг.

– Успокойся, черт бы тебя побрал, малыш, – сказал Тай. Теперь он был уже достаточно близко, и Мак увидела, что на его челюсти выступает синяк. Удар застал его врасплох.

– Отвали!

К ним на всех парах, словно товарный поезд, приближался Линк. Но было слишком поздно. Парень схватил Мак за плечи и сильно пихнул. Она бы устояла, если бы не медицинская укладка позади нее.

Споткнувшись о нее, Мак упала на спину, зацепившись ногами за отбойник. А потом опрокинулась через него.

– Мак! – Она услышала, как ее окликает Линк.

Она вспомнила, что нужно сгруппироваться, и это было лучшее из того, что ей удалось сделать, когда ее тело само по себе покатилось вниз по насыпи.

«Ручей. Ручей. Ручей».

Вцепившись пальцами в растительность, она остановила скольжение в восьми дюймах от воды.

«Это было бы трудно пережить».

Мак лежала так целую секунду, и с этой точки обзора ей было прекрасно видно, как кулак Линка врезался в челюсть придурка.

Парень отбежал и больше не возвращался.

– Ты в порядке, док? – Линк бегом спускался по невысокой насыпи. Он ощупал ее ноги и руки.

– В порядке, – прошептала Мак, стряхивая пыль и листья со своей летной формы. – Я в порядке. Я готова лететь.

– Дрими, это было ужасное падение. Ты уверена, что не ударилась головой?

– Я сгруппировалась и покатилась, Отчаянный. Что с придурком?

– Теперь намного спокойнее.

Он помог Мак подняться на ноги и не упустил ее из рук, когда она вздрогнула.

Пронзившая, как молния, боль в лодыжке застала Мак врасплох. То, что это была травмированная лодыжка, разозлило ее еще больше.

– Черт, – прошипела Мак.

– Нога? Лодыжка? – Он обвил рукой ее талию.

– Все в порядке, просто дернуло. Если ты сейчас подхватишь меня на руки, клянусь Богом, я убью тебя.

– Понял. Только мужественная поддержка, – сказал он, обнимая ее за талию.

– Помощь нужна? – крикнул кто-то из стоящих на дороге.

Фельдшер скорой помощи, еще один пожарный и сам шериф помогли им обоим выбраться на дорогу. Тощий, на которого надели наручники, сгорбившись, сидел у руля патрульной машины. Мак увидела, как бригада грузит пациентку на борт вертолета.

– Мне нужно идти, – сказала Мак. Но при этом крепко сжала руку Линка.

– Будет лучше, если ты позвонишь мне, Дрими!

Мак с признательностью махнула ему рукой и похромала к ожидавшей ее «птичке».

Мак заметила это только тогда, когда, испытывая сильную боль, забиралась в вертолет. Теперь у Тощего не хватало еще и переднего зуба.

Мак рывком надела наушники.

– Ну, давай, поехали, ВС.

Сосредоточившись на пациенте, она не заметила, что Линк наблюдал за улетающим вертолетом до тех пор, пока он не скрылся из вида.

* * *

Линк: Обновление статуса?

Линк: Отчаянный вызывает доктора Дрими.

Линк: По крайней мере, скажи мне, вернулась ли ты в больницу или совершила аварийную посадку на пастбище, где полно козлов.

Мак: Вернулась. У пациентки черепно-мозговая травма.

Линк: Твою мать.

Мак: Полностью согласна.

Линк: Как ты? Ты очень мило хромала.

Мак: В порядке.

Линк: Перестань вешать мне лапшу на уши, док.

Мак: Ничего серьезного. Просто прохожу обследование в отделении неотложной помощи.

Линк: Пришли мне эсэмэс, когда вернешься домой.

Мак: Не смогу составить тебе компанию.

Линк: Понимаю. Просто хочу убедиться, что ты дома и в безопасности.

Мак: Сейчас поеду домой.

Линк: Приятных снов, Дрими. Напиши, если тебе что-то понадобится.

Глава 20

Линк тихонько постучал в ярко-голубую дверь коттеджа. Саншайн выжидательно била хвостом о его ногу. Было еще рано, еще не пробило семь, но Линк знал, что Мак уже проснулась.

Топ-топ-топ – услышал он звук шагов, медленно приближавшийся с другой стороны двери, и сверкнул в глазок своей самой обаятельной улыбкой.

Дверь не открылась.

– Открывай, Дрими. Я знаю, что ты там.

Снова тишина. Саншайн, устав дожидаться, когда ее приласкают, прыгнула, поставив передние лапы на боковое окно и сообщая о своем присутствии.

Когда Мак открыла дверь его собаке, Линк посчитал это очком в ее пользу.

Ее красивое лицо было хмурым, а на левую ногу был надет ортопедический сапог.

– Ничего серьезного, да? – спросил Линк.

Саншайн радостно затрусила в дом и исчезла.

– Что тебе нужно? – угрюмо спросила Мак.

На ее щеке был большой синяк, оставшийся от кулака тощего придурка. Линку стало чертовски жаль, что он выбил ему всего один зуб. Из-под рукава толстовки выглядывала повязка. Он представил ее тело, скрывающее под одеждой множество синяков и царапин.

– Я пришел на праздник.

– На какой праздник?

– На праздник жалости к себе.

Он поднял в руке сумку с продуктами.

– Я не намерена плакаться в жилетку, – возразила Мак.

Обстановка в доме была умилительно старомодной. Диван цвета увядших желтых лютиков c вышитыми подушками, который уже облюбовала Саншайн. Встроенные шкафы в гостиной забиты книгами в мягкой обложке и керамическими безделушками. Телевизор явно маловат для такого пространства, а тумбочка, на которой он стоял, разрисована узором из фиалок.

Линк побился бы об заклад, что на кухне стояла копилка, а на втором этаже, по крайней мере, на каком-нибудь предмете мебели лежали кружевные салфетки. Ничто в этой комнате не говорило о сексапильной, героической докторше, которая жила здесь.

– Каков приговор, док? – спросил Линк, пересекая гостиную и входя в крохотную кухоньку. Он бросил на стол сумку с припасами.

За его спиной послышалась тяжелая поступь.

– Линк, – вздохнула Мак, произнося его имя так, что он мысленно представил себе постельную сцену. – Что ты делаешь у меня дома?

Он усадил Мак на один из двух стульев за столик, где едва могла уместиться одна обеденная тарелка.

– Я – твой сосед. Это маленький городок, где живут хорошие люди. – Когда Мак не спрыгнула со стула, Линк понял, что она устала. – Я слышал, что ты вышла из строя.

Она угрюмо уперлась подбородком в руку.

– Отрывной перелом. Лодыжка. Я официально отстранена от полетов. Я не могу летать с сапогом.

Обиженная, разочарованная и унылая. Линку это было понятно.

Вынув из сумки пачку зеленого чая, он налил воды в электрический чайник.

– Это отстой, – коротко бросил Линк и включил чайник.

– Отстой то, что у девушки мозговая травма, – сказала Мак, переполненная отчаянием. – В этом возрасте никто не разбирается в мужчинах, однако она дорого заплатила за это. Врачи не знают, очнется ли она когда-нибудь, не говоря уже о том, вернется ли к нормальной жизни. И я знаю, что они не знают, ведь в этом чертовом городке все знают все.

Рывком поднявшись со стула, она, хромая, стала расхаживать по тесной кухне.

– И все это от того, что какой-то глупый сукин сын сделал чертовски неверный выбор, – сказала она.

Линк, так как он понимал это, так как он знал это, подцепил пальцами ворот ее толстовки и развернул к себе. Мак упиралась до тех пор, пока он не обвил ее руками. Казалось, она позволила себе расслабиться всего на одну секунду.

– Прости, что за решения этого недоумка приходится расплачиваться ей и тебе, – сказал он. – И я правда чертовски зол из-за того, что не прибил его.

– Ты выбил ему зуб, – напомнила она.

– Этого мало за то, что он протянул руки к моему любимому травматологу.

Она вздохнула, прижавшись к нему. Ее лицо оказалось как раз между его шеей и грудью.

– Ты правда мастер обниматься.

– Это один из моих талантов. Видела бы ты меня…

– Если ты скажешь что-нибудь насчет весьма впечатляющего члена и испортишь этот момент, я добавлю тебя в список тех, кто выводит меня из себя.

Чайник предупреждающе пикнул.

– Я хотел сказать, что ты должна увидеть, как я наливаю чашку чая. – Снова сжав ее в своих объятиях, Линк позволил себе вольность и чмокнул ее в темные волосы.

– Это не значит, что мы будем заниматься сексом.

– Давай отнесемся к этому конкретному вопросу по принципу «поживем – увидим».

Мак сверкнула зелеными глазами.

– Ты не находишь, что мой ортопедический аппарат невероятно возбуждает?

– Дрими, в тебе все невероятно возбуждает. Даже твоя неуместная сила воли. – Он повернулся спиной к столу. Главным образом для того, чтобы сделать ей чай, но отчасти потому, что, когда он видел Мак вот такой, беззащитной и грустной, у него возникало желание спикировать на нее, как супергерой, и сделать так, чтобы она забыла обо всех треклятых невзгодах.

Он уже переступил черту.

– И последний пункт в программе праздника жалости к себе, – сказала Мак. – Я терпеть не могу жалеть себя, если знаю, что пройдет совсем немного времени и я вернусь к нормальной жизни. Та девушка не вернется, и я должна быть благодарна судьбе.

Черт. Есть ли в этой женщине что-то, что ему не нравится?

– Согласен, – сказал он, ставя перед ней кружку.

Мак фыркнула.

– Что, черт возьми, это значит?

– Я имею в виду, что мне нечего добавить, но я слушаю тебя.

Покручивая чашку, она молча внимательно смотрела на него.

Саншайн, почувствовав, что ей, возможно, перепадет капелька человеческого внимания, засеменила в комнату.

Остановившись, она выжидающе села напротив Мак.

– Привет, – сказала Мак собаке.

Приняв это за приглашение, Саншайн положила передние лапы на колени Мак.

– Что она хочет? – спросила та.

– У-го-ще-ни-е.

Саншайн задрожала, как в горячке.

– Она умеет говорить по слогам?

– Видимо, – рассудил он.

– У нее бывают припадки?

– Нет. Просто она любит угощения. Ты можешь угостить ее чем-нибудь и заслужить ее вечную любовь и привязанность. Один кусочек. Остальное можно оставить на потом.

– Зачем мне потом угощать твою собаку? – подозрительно спросила Мак.

Она подобрала под себя ноги, хватаясь за возможность отвлечься и перестать на время жалеть себя. Именно так, как предусматривал его дьявольский план.

– Потому что я оставлю ее присмотреть за тобой, – весело сообщил Линк. В знак одобрения Саншайн возбужденно тявкнула.

– Это в отместку за твоих племянников, не так ли?

Он с выражением невинности на лице поднял вверх ладони.

– Ты уже оказала мне огромную услугу. Сегодня мне нужно сделать восковую эпиляцию, а Саншайн мешается под ногами, пытаясь искусать все тряпье.

– Ты все выдумываешь.

На самом деле так оно и было.

– Я поистине огорчен, что ты так думаешь. Я опустошен, Дрими.

Мак изогнула губы, а потом снова сжала их.

– Линк, я не могу следить за твоей собакой. Я не умею ухаживать за собаками, – говоря это, она осторожно почесала за ушами Саншайн.

– Это просто, – пообещал он, засовывая в холодильник салатный микс и куриные грудки. – Она скажет тебе, чего хочет.

– Я не разговариваю с собаками.

Саншайн обнюхала пакет с лакомствами, напоминая Маккензи о том, что там находится. Она послушно достала из пакета кусочек и робко протянула его собаке. Саншайн, дрожа, ловко взяла угощение. С драгоценной добычей она побежала в гостиную, метнулась к дивану, трижды прокрутилась вокруг своей оси и, радостно вздохнув, плюхнулась на диван.

Мак против воли рассмеялась.

– Ты научишься, – сказал Линк.

– Это печенье? – спросила она, глядя, как он кладет пакет в холодильник.

– Овсяное с изюмом и шоколадной крошкой. Я не знал, какое печенье любят такие девушки, как ты. Я неравнодушен к овсяному печенью с изюмом. И подумал, что ты могла бы приготовить для нас десерт, поскольку ужин сегодня вечером готовлю я.

– Ужасно самонадеянно, – заметила она.

– Это меньшее, что я могу сделать, поскольку ты сегодня присматриваешь за моей девочкой.

Убрав продукты, Линк пододвинул другой стул к ее кукольному столику и сел.

Взяв Мак за подбородок, Линк повернул ее лицо, чтобы получше рассмотреть синяки.

– Прости, что не успел, – сказал он.

– Защищать меня – не твоя работа, – напомнила она.

– Я думаю, если мы станем работать в паре, то добьемся большего.

Он обхватил руками ее колени.

Она вздохнула.

– Отчаянный, сегодня был такой напряженный день, что я не могу.

– Потому что ты чувствуешь разочарование и беспомощность и злишься на какого-то тупицу, который сделал дерьмовый выбор, приведший к тому, что не должно было произойти. Девушка должна была сегодня направиться на работу, а не дышать через трубку. Ты не должна была ходить в ортопедическом сапоге, получив внезапно возможность нянчиться с собакой. Его мать потеряет сына, которого посадят в тюрьму, потому что он не отвечает за себя. И все это можно было предотвратить.

Ее плечи расслабились и поникли.

– Как ты справляешься с этим? – спросила она.

– Я не справляюсь. Но я помню о хорошем. – Засунув руку в задний карман, он достал оттуда открытку. – Вот почему мы делаем то, что делаем.

Мак взяла ее и открыла.

– Приглашение на свадьбу? – Ее лицо смягчилось, когда она прочитала то, что было написано внутри. – Ты поведешь невесту к алтарю?

Линк взял приглашение и засунул его обратно в карман. Он считал это сокровищем.

– Она стала моей первой спасенной. Я был новичком, только что окончившим колледж. В Рождественский сочельник случился пожар в доме. Ей было десять лет, и она оказалась в ловушке на втором этаже вместе с толстозадым домашним котом, которого она спасала.

Взяв кружку Мак, Линк попробовал чай. Подмигнув, подвинул кружку обратно к ней.

– Родители и брат стояли на улице. Мать умоляла нас найти ее. Мы не знали, успеем ли. Дом был большой. Ее брат сказал, чтобы мы посмотрели на втором этаже в комнате, где стоял телевизор.

Линк до сих пор помнил это. Он увидел лицо, выглядывающее из-за угла, тонкие руки, обхватившие рассерженного кота. Линк не мог бы с уверенностью сказать, кто из них кого защищал.

– Она заставила меня первым передать в окно кота, – вспоминал он. – Она сказала, что не подойдет ко мне до тех пор, пока он не окажется в безопасности.

Он помнил это. Помнил, каким тяжелым был завывающий кот в его руках, когда он передавал его в окно человеку в пожарной амуниции, стоявшему на лестнице.

Внутри весь дом был охвачен пламенем, однако рождественские гирлянды, развешенные вдоль водосточных желобов, все еще светились. Было жарко, как в аду, несмотря на то что на дворе был декабрь.

«Ладно, пойдем», – сказала Линку девочка, кашляя, но улыбаясь, когда он вернулся за ней.

– Долгие годы я оставался в контакте с ней, с ее семьей. Первый спасенный не забывается, – сказал он, пожимая плечами. – Ее отец умер несколько лет назад.

– И она попросила тебя отвести ее к алтарю, – сказала Мак.