Текст книги "Семь сестер"

– Ну как ты не понимаешь, Майя! – кипятился Па Солт. – Это всего лишь транспортные средства. Они имеют практическую ценность, и только. Сгори они завтра ясным пламенем, и я ни капельки не расстроюсь. С легкостью заменю их на новые. Что же до произведений искусства, то с меня вполне хватит и шестерых моих дочурок. Вот они действительно настоящие произведения искусства, мое самое главное богатство и сокровище. И все они незаменимы для меня. Потому что те, кого мы любим, эти люди поистине незаменимы. Запомни мои слова, Майя, ладно?

И я действительно запомнила навсегда отцовские слова, сказанные много-много лет тому назад. Лишь один-единственный раз память меня подвела… О, как же я изнывала всеми фибрами своей души о том, что в тот момент, когда должна была вспомнить эти папины слова, я ничего не вспомнила.

Немного опустошенная нахлынувшими на меня воспоминаниями, я тихонько отошла от кабинета Па Солта и направилась в гостиную, продолжая недоумевать по дороге, кто и зачем запер отцовский кабинет на ключ. Надо будет завтра расспросить об этом Марину, рассеянно подумала я, усаживаясь в кресло возле журнального столика. Машинально взяла в руки фотографию в рамочке, стоявшую на столе. Снимок был сделан на «Титане» несколько лет тому назад: отец в окружении нас, шестерых сестер. Сгруппировались прямо возле поручней на борту яхты. Отец широко улыбается, красивые черты его лица разглажены, роскошную шевелюру седых волос растрепал морской бриз, загорелое мускулистое тело, крепкое, никаких следов старческой дряблости.

– Так кто же ты, папа, есть на самом деле? – вопросила я его, слегка нахмурившись.

Чтобы чем-то заняться, я включила телевизор и стала переключать каналы, пока не отыскала новостную программу. Как всегда, пугающая информация: войны, страдания, разрушения. Я уже приготовилась выключить телевизор, но тут диктор объявил, что найдено тело Крига Эсзу, известного магната и воротилы бизнеса, владельца множества международных компаний, занимающихся вопросами коммуникации и связи. Тело вынесло волной на берег небольшой бухты на одном из греческих островов.

Я подалась к экрану, забыв о том, что держу в руках пульт дистанционного управления. Между тем диктор сообщил, что, согласно информации, полученной от семьи покойного, у Крига сравнительно недавно диагностировали рак в последней стадии. Вывод из сказанного напрашивался сам собой. Дескать, человек, узнав свой страшный диагноз, не стал дожидаться мучительного конца, а решил сам свести счеты с жизнью.

Я почувствовала, как глухо заколотилось сердце в моей груди. И не только потому, что мой отец тоже предпочел встретить вечность на дне океана. Просто вся эта история имеет самое прямое отношение ко мне самой…

Далее диктор сказал, что сын покойного, Зед, который все последние годы трудился вместе с отцом и под его началом, незамедлительно возложил на себя обязанности исполнительного директора компании «Артениан Голдингс». На экране мелькнуло лицо Зеда, и я тут же инстинктивно закрыла глаза.

– О боже! – Из моей груди вырвался стон. Ну почему судьба выбрала именно этот момент, чтобы напомнить мне о человеке, которого я старалась забыть все последние четырнадцать лет?

И вот она, ирония судьбы. По всему выходит, что за какие-то несколько часов мы с ним потеряли своих отцов. И оба они упокоились в морской пучине.

Я поднялась с кресла и стала нервно расхаживать по комнате, пытаясь изгнать из своей памяти лицо Зеда, только что мелькнувшее передо мной на экране. А он за минувшие годы стал еще красивее, невольно отметила я про себя. Гораздо красивее, чем был тогда.

«Подумай, Майя, о том, сколько горя он тебе причинил, – попыталась я привести себя в чувства. – Все кончено, все закончилось много лет тому назад. Не смей возвращаться в прошлое. Ни под каким предлогом».

Я вздохнула и почти рухнула без сил на диван. Как себя ни уговаривай, но в глубине души я хорошо понимала, что такое никогда не закончится. Никогда!

5

Пару часов спустя я услышала негромкое жужжание моторки, причаливавшей к пирсу. Приехала Электра. Я сделала глубокий вдох, пытаясь привести себя в норму. Потом вышла из дома и направилась через сад, залитый ярким лунным светом, навстречу сестре. Предрассветная роса приятно холодила мои босые ноги. Я увидела, как Электра спешит ко мне, быстрым шагом пересекая лужайку. Ее красивая кожа цвета слоновой кости светилась, облитая сверху лунным сиянием. А длиннющие ноги, которые, казалось, никогда не закончатся, проворно делали свою работу, сокращая расстояние между нами.

Рядом с высоченной, почти в два метра ростом, Электрой я всегда чувствовала себя мелкой и незначительной. Величавая стать, безупречная элегантность. Есть на что посмотреть. Но вот она подбежала ближе и сама заключила меня в крепкие объятия, прижав мою голову к себе с такой силой, что она буквально вдавилась в ее грудь.

– Ах, Майя! – воскликнула она с надрывом в голосе. – Ну скажи же мне, что это неправда. Папа не мог просто так вот взять и уйти от нас. Не мог, и все тут! Я…

Электра громко разрыдалась. Я решила, что не стоит беспокоить остальных сестер и будить их ее истошным ревом. Возьму-ка я ее лучше к себе, в Павильон. Я осторожно повела сестру по дорожке к своему дому. Всю дорогу Электра жалобно всхлипывала. Мы вошли в дом, я закрыла за собой дверь, и мы направились в гостиную. Я бережно усадила сестру на диван.

– Майя, что мы все будем делать без него? – спросила она, устремив на меня требовательный взгляд своих светлых янтарных глаз. То есть ответ был нужен незамедлительно.

– Папин уход невозможно восполнить ничем. Боль от его утраты всегда будет с нами. Но я надеюсь, что горе еще больше сблизит всех нас и вместе мы как-то справимся. – Я торопливо сняла с полки коробочку с бумажными носовыми платками и положила ее на диван рядом с сестрой. Электра взяла платок и промокнула глаза.

– Все время плачу, не могу остановиться, – пожаловалась она. – С тех самых пор, как мне позвонила Ма. Я не в силах это слышать! Просто не могу, Майя.

– Никто из нас не может, – согласилась я с сестрой. Глядя на рыдающую Электру, я невольно задалась вопросом: как может в этом красивом, физически сильном теле уживаться душа маленькой девочки, почти совсем ребенка? Ее фотографии постоянно мелькают в глянцевых журналах. То она под руку с какой-нибудь кинозвездой, то в обнимку с очередным богатым плейбоем. На всех снимках выглядит потрясающе: уверенный взгляд, полное самообладание. И всякий раз, разглядывая ее фотографии, я спрашиваю себя: неужели эта неприступная, холодная светская красавица и есть моя плаксивая и эмоционально ранимая сестра? Постепенно я пришла к выводу, что Электре нужна постоянная подпитка любовью и вниманием, и тогда все те детские страхи, которые кроются где-то в глубине ее души, отступят и она почувствует себя в полной безопасности.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – поинтересовалась я у нее, улучив момент между ее всхлипами. – Может, бренди? Он поможет тебе немного успокоиться.

– Нет. Я уже несколько месяцев как не прикасаюсь к спиртному. Митч тоже в завязке.

Митч – это нынешний бойфренд моей младшей сестры. Впрочем, всему остальному свету он известен как Митчелл Дагган, всемирно знаменитый американский певец, который как раз сейчас совершает свой гастрольный тур по всем странам и континентам, собирая огромные стадионы зрителей. Все трибуны забиты до отказа ревущими от восторга фанатами.

– А где он, кстати, сейчас? – сделала я попытку переключить внимание Электры на что-то другое.

– В Чикаго. А на следующей неделе будет выступать в Мэдисон-сквер-гарден. Майя, расскажи мне, как умер Па Солт? Я хочу знать.

– Уверена, что хочешь? Ты сейчас очень расстроена. К тому же такой долгий перелет. Думаю, тебе сейчас лучше поспать, и тогда тебе полегчает.

– Нет, Майя, нет! – энергично затрясла головой Электра и сделала видимое усилие, чтобы совладать со своими слезами. – Пожалуйста, расскажи мне все прямо сейчас.

И вот, уже в третий раз, я принялась повторять все то, что мне, в свою очередь, сообщила Марина, по мере сил смягчая подробности. Электра слушала меня молча, буквально впитывая в себя каждое слово.

– А что насчет самих похорон? Митч пообещал, что сможет вырваться и побыть рядом со мной во время церемонии, если только похороны пройдут на следующей неделе.

В первый раз я подумала, что отец все же поступил правильно, пожелав упокоиться в отсутствие семьи и прочих знакомых и друзей. Представляю, что бы это было за зрелище. Звездный кавалер Электры в окружении толпы репортеров и прочих папарацци. Они бы уж точно превратили похороны в цирковое представление. От одной только этой мысли я невольно содрогнулась.

– Электра, мы сейчас обе страшно устали. Давай…

– Что такое? В чем дело? – Сестра мгновенно уловила нерешительные нотки в моем голосе. – Нет уж! Говори мне все как есть… сейчас. Пожалуйста…

– Хорошо! Так и быть, скажу. Но я тебя прошу не расстраиваться, ладно?

– Постараюсь. Обещаю.

Итак, мне пришлось снова сообщить очередной сестре о весьма необычных похоронах, которые уже состоялись. Надо отдать должное Электре. Я видела, как сжались у нее кулачки, как побелели костяшки пальцев, но она не заплакала.

– Ну зачем он так поступил? – недоуменно спросила она меня. – Ведь это жестоко – лишать нас возможности сказать ему последнее «прости». Разве не так? – В янтарно-золотистых глазах Электры вспыхнули искорки гнева. – Впрочем, это так на него похоже. Эгоист! Вот он кто! И поступил как самый последний эгоист.

– Не согласна! Думаю, папа просто хотел оградить всех нас, шестерых, от лишних волнений и переживаний, связанных с процедурой прощания.

– Но как иначе мне понять, как прочувствовать всем сердцем, что отца больше нет? Как всем нам принять это? В Америке церемонию прощания с усопшим недаром называют «завершением» и постоянно твердят о том, насколько она важна. А какое завершение получили мы?

– Если честно, Электра, то не очень я верю во все эти высокие слова… Завершение, заключение, занавес опускается и прочее. О каких благостных настроениях может идти речь, когда ты теряешь близкого человека?

– Может, ты в чем-то и права. И все же похороны нужны! – Электра сверкнула на меня глазами. – Ты же знаешь, мы с Па Солтом никогда и ни в чем не сходились взглядами. То есть я хочу сказать, что отец категорически не одобрял способ, которым я зарабатываю себе на жизнь. Кстати, по-моему, он был единственным человеком на свете, кто считал, что у меня есть мозги. Ты же помнишь, в каком он был бешенстве, когда я благополучно завалила все школьные экзамены.

Кто-кто, а я-то уж прекрасно помню, какие вопли доносились из папиного кабинета и какие скандалы сотрясали воздух всякий раз, когда папа получал очередной отчет об успеваемости дочери. Да и многое другое в жизни Электры, по мере ее взросления, его категорически не устраивало. Для нее все правила и нормы жизни – это лишь весомый повод для того, чтобы их нарушить. И она единственная в нашей семье осмеливалась перечить отцу и всегда настаивала на своем. Но при этом я видела, с каким восхищением смотрел отец во время этих жарких споров на свою строптивую дочь.

– Вот в ком есть настоящая сила духа, – не раз повторял он мне. – И это качество всегда будет выделять нашу Электру из толпы.

– Электра, отец обожал тебя, – постаралась я хоть как-то утешить сестру. – Да, конечно, ему хотелось, чтобы твои мозги работали в правильном направлении и приносили тебе пользу. А какой отец не хочет того же для своего дитяти? Но в любом случае ты стала самой успешной и знаменитой из всех нас. Только сравни свою жизнь с той, что веду я. Ведь у тебя есть все.

– Нет, не все. – Внезапно из груди Электры вырвался тяжелый вздох. – Это все, знаешь ли, одна мишура, внешний блеск, за которым нет ничего стоящего. Но так уж сложилось… Я устала, Майя. Можно я посплю сегодня здесь вместе с тобой?

– Разумеется, можно. Я уже постелила тебе постель. Спи, сколько тебе захочется. У нас все равно задержка из-за Алли. Пока она не объявится, нам остается только ждать.

– Спасибо. И прости, что я тут перед тобой распустила нюни. Митч недавно свел меня с каким-то психоаналитиком, который пытается помочь мне избавиться от резких перепадов настроения, – неожиданно призналась Электра и добавила, поднимаясь с дивана: – Можно я тебя обниму?

– Сколько угодно.

На сей раз в свои объятия ее заключила я и крепко прижала к себе. После чего она достала из чемодана футляр с принадлежностями для сна и направилась к двери, замешкавшись у порога.

– У меня страшно болит голова. Может, у тебя случайно завалялась таблеточка кодеина?

– К сожалению, нет. Но есть парацетамол.

– Нет, спасибо, не надо. Не беспокойся. – Электра слабо улыбнулась. – Тогда до завтра.

Я выключила свет в гостиной и пошла к себе в спальню. Вот так дела. Меня поразила более чем прохладная реакция Тигги на смерть отца. Но реакция Электры тоже подкинула материал для размышлений. Есть в ней что-то такое, что безошибочно выдает, до какой степени она несчастна. Во всяком случае, так мне показалось сегодня.

Когда я улеглась в кровать, которую Клавдия уже успела перестелить заново после вчерашней бессонной ночи, я вдруг подумала, что смерть отца может стать неким поворотным моментом для всех нас, его дочерей.

* * *

Когда на следующее утро я пришла к Марине, чтобы узнать, есть ли новости от Алли, то все остальные сестры еще крепко спали.

– Никаких новостей, – ответила мне Марина с отчаянием в голосе.

– Папа, тот бы знал, что делать. Он всегда ее находил.

– Это правда, – согласилась со мной Ма. – Ну, как там Электра?

– Убита, огорошена и очень-очень зла из-за того, что не может по-человечески проститься с отцом. Однако ей удалось удержать свои чувства под контролем. Это уже кое-что.

– Хорошо. Мне недавно звонил Георг Гофман, интересовался, сумели ли мы отыскать Алли. Я вынуждена была признаться, что пока нет. И что будем делать, Майя?

– Ничего. Просто запасемся терпением. Между прочим, Ма, – заметила я, наливая себе в кружку чай, – вчера мне захотелось заглянуть в папин кабинет, но я обнаружила, что он заперт. Интересно, почему?

– Так попросил меня твой отец незадолго до своей кончины. И даже потребовал, чтобы я сию же минуту отдала ключ ему. Понятия не имею, куда он его положил потом. Если честно, такая сумятица воцарилась в доме, что стало уже не до ключей. Ничего не помню… Все начисто выветрилось из моей памяти.

– Но ключи нужно отыскать во что бы то ни стало. Уверена, Георг обязательно захочет попасть в кабинет. Ведь там папа хранил все свои бумаги.

– Конечно-конечно. А сейчас, пока все твои сестры еще спят, несмотря на то что время близится к полудню, пойду, попрошу Клавдию, чтобы она приготовила нам нечто среднее между завтраком и ланчем.

– Отличная мысль. А я тем временем вернусь к себе в Павильон. Посмотрю, не проснулась ли Электра.

– Хорошо, милая, – понимающе улыбнулась Марина. – Думаю, в любом случае наше ожидание скоро закончится.

– И я на это надеюсь.

Я вышла из дома и направилась к себе, но тут среди деревьев различила одинокую фигуру, сидевшую на пирсе. Это была Стар. Она отрешенно глядела куда-то вдаль, за кромку озера. Я подошла к ней и осторожно тронула за плечо, чтобы не напугать.

– Стар, с тобой все в порядке?

– Все в порядке, – ответила она, слегка поежившись.

– Можно мне присесть рядом?

Стар едва заметно кивнула в ответ. Я уселась рядом на краю пирса и стала слегка размахивать ногами. Глянула на Стар сбоку и увидела, что ее лицо залито слезами.

– А где Сиси? – спросила я.

– Еще спит. Она всегда, когда чем-то расстроена, лечит себя сном. А я всю минувшую ночь не сомкнула глаз.

– И я тоже плохо спала, – призналась я.

– Майя, я просто не могу поверить в то, что папа ушел от нас.

Я молча придвинулась к ней поближе, боясь спугнуть такое редкое у Стар настроение поделиться своими переживаниями с кем-то еще, кроме Сиси. Решила ничего не говорить, чтобы не помешать выговориться ей самой.

– Я чувствую себя… – начала она после долгой паузы, – такой потерянной. Ведь я всегда знала, что папа – единственный человек на свете, который меня понимает полностью. Именно так: полностью.

Она повернулась ко мне: черты ее ангелоподобного лица исказила гримаса отчаяния.

– Ты понимаешь меня, Майя? Да?

– Да, – медленно обронила я. – Думаю, что я тебя понимаю. И, пожалуйста, Стар, помни, если тебе вдруг захочется с кем-то поговорить по душам, я всегда рядом. Договорились?

– Да.

– А, вот вы где!

Мы обе инстинктивно подпрыгнули и отвернулись. Навстречу нам торопилась Сиси. Может быть, я и ошибаюсь, но мне показалось, что в этот миг в прозрачно-голубых глазах Стар промелькнула легкая тень раздражения.

– Вот решила подышать свежим воздухом, пока ты спишь, – сказала Стар, поднимаясь с деревянного настила.

– Однако я уже проснулась. И Тигги тоже. А Электра приехала? Я заглянула к ней в комнату. Кровать не тронута. Такое впечатление, что в ней никто не спал.

– Электра спала у меня в Павильоне. Пойду, посмотрю, может, она уже тоже встала.

Я поднялась с настила и проследовала за сестрами вверх по лужайке, к дому.

– Представляю, какая у тебя выдалась ужасная ночь, Майя, – посочувствовала мне Сиси. – Электра, как обычно, закатывала свои истерики, да?

– Представь себе, Электра на сей раз вела себя относительно спокойно, – дипломатично ответила я, зная, что Сиси и Электра откровенно недолюбливают друг друга. Да и по жизни они полная противоположность друг другу: практичная Сиси, не любящая выставлять свои чувства на показ, и несдержанная, взрывная, почти буйная Электра.

– Думаю, надолго ее не хватит, – презрительно фыркнула Сиси. – До скорого!

Я направилась к себе в Павильон, размышляя по дороге над тем, что так могло расстроить Стар. Хотя она ни словом не обмолвилась о своих взаимоотношениях с Сиси, но интуитивно я догадалась, что проблемы есть. Видно, Стар стало уже тяготить постоянное доминирование сестры. Войдя в дом, я услышала, что на кухне что-то происходит.

Электра, ослепительно прекрасная в своем изумрудно-зеленом пеньюаре, возилась у плиты с чайником.

– Как спалось? – спросила я у нее.

– Спала как убитая. У меня всегда крепкий сон, ты же знаешь. Чай будешь?

Я подозрительно оглядела пачку с чаем.

– Что за чай?

– Зеленый. «Вирджиния». В Калифорнии его все пьют. Митч говорит, он очень полезный.

– Ты же знаешь, я предпочитаю старый добрый английский чай, тот, который называется «Чай для завтрака». А потому я – пас.

– У всех имеются свои предпочтения, Майя. На твоем месте я бы не стала так уж зацикливаться на чае. Есть новости от Алли?

Я слово в слово пересказала ей все то, что недавно сообщила мне Марина.

– Я хорошо знаю, что терпение не входит в число моих добродетелей, о чем мне постоянно напоминает и мой психотерапевт. Но с другой стороны… Мы что, все обязаны околачиваться здесь до тех пор, пока не объявится Алли? А если у нее регата? Если она сейчас где-нибудь в открытом море? Тогда наше ожидание затянется на недели.

– Надеюсь, что нет, – постаралась я ободрить сестру, невольно любуясь тем, с какой грациозностью она порхает по кухне. Хотя меня всегда считали первой красавицей среди всех сестер, в глубине души я думала, что сей титул по праву принадлежит нашей Электре. Вот, казалось бы, только встала с постели, а шелковистые кудри рассыпались по плечам в строгом порядке, завиток к завитку, и косметика ей никакая не нужна, чтобы подчеркнуть свои красивые скулы и пухлые губки. Атлетически сложенная, но при этом с очень женственной фигурой, Электра всегда напоминала мне царицу амазонок.

– Ну, и что у нас тут имеется? – вопросила она, открывая холодильник и приступая к изучению его содержимого. – Есть что-то с минимальным содержанием добавок?

– Прости, дорогая. Но простые смертные, наподобие меня, не занимаются изучением всех этих ярких этикеток, – попыталась пошутить я. Но, кажется, шутка проскочила мимо.

– Давай посмотрим правде в глаза, Майя. Когда ты торчишь днями напролет одна-одинешенька, то какая тебе разница, как ты выглядишь? Так?

– Так. Разницы нет никакой, – покорно согласилась я. В конце концов, Электра ведь сказала чистую правду.

Наконец она остановила свой выбор на банане. Почистила его и откусила с несчастным видом.

– У меня через три дня большая фотосессия для «Вог». Надеюсь, мне не придется аннулировать этот контракт.

– И я тоже очень надеюсь. Но бог знает, когда отыщется наша Алли. Вчера ночью я гуглила в Интернете, смотрела расписание регат, проходящих в данный момент. Не нашла ничего. То есть мы даже не можем отправить сообщение организаторам регаты, чтобы те уже связались непосредственно с ней. Но как бы то ни было, а все уже встали. Так что одевайся, и пойдем, присоединимся к остальным.

– Ну, если так нужно, – равнодушно бросила в ответ Электра.

– Хорошо. Тогда загляну попозже, – сказала я, поднимаясь из-за стола. Я знала, что в таком настроении, в каком сейчас пребывает Электра, ее лучше оставить одну. Я направилась в комнату, служившую мне кабинетом, села за стол и включила компьютер. В электронной почте меня поджидало довольно милое письмо от бразильского писателя Флориано Квинтеласа. Несколько месяцев тому назад я закончила перевод с португальского его очень красивого романа под названием «Молчаливый водопад». В процессе перевода я часто консультировалась с ним, когда билась над той или иной трудной фразой. Мне хотелось максимально сохранить в переводе авторский язык, особый, поэтически выспренний стиль писателя. С тех пор мы стали периодически обмениваться электронными посланиями.

Вот и на сей раз Флориано написал мне, что в связи с изданием его книги во Франции он собирается прилететь в Париж в июле месяце и приглашает меня на прием, устраиваемый по случаю презентации книги. Он также прикрепил к письму несколько начальных глав своей новой книги и попросил почитать, если выпадет свободная минутка.

Письмо Флориано согрело мне душу. Ведь порой начинаешь думать, что переводческая работа – это такой неблагодарный труд. А потому я всегда дорожу теми редкими возможностями, когда автор предпочитает напрямую связаться со мной. Тогда я тоже чувствую непосредственную связь с человеком, работу которого я перевожу.

Но тут мое внимание от компьютера отвлекла знакомая фигура, стремительно удалявшаяся от пристани по направлению к дому.

Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности и пулей выскочила из-за стола.

– Алли! – крикнула я. – Электра! Алли приехала! – Я опрометью выбежала из дома, чтобы поздороваться с сестрой.

Судя по всему, остальные девочки тоже увидели Алли. Потому что к тому моменту, как я подбежала к террасе Атлантиса, вокруг нее уже сгрудились Сиси, Стар и Тигги.

– Майя! – воскликнула Алли, увидев меня. – Какое горе! Какое горе!

– Да, ужасно. Но как ты узнала? Мы безуспешно пытались связаться с тобой на протяжении двух дней.

– Пошли в дом, – предложила она, обращаясь ко всем. – Там и объясню.

Я поплелась сзади, а остальные сестры облепили Алли со всех сторон. Хотя я была старшей, и в случае чего все они бежали со своими проблемами ко мне, но безусловным лидером в семье была именно Алли. Она всегда брала на себя командирские функции, а я и не возражала. Не стала возражать и сейчас.

Марина встретила нас уже на нижних ступенях лестницы, поджидая сестру с распростертыми объятиями. Как только они с Алли обнялись, Ма тут же приказала всем идти на кухню.

– Отличное предложение! – похвалила ее Алли. – Я просто умираю, хочу кофе. Добиралась домой целую вечность.

Клавдия подала на стол большой кофейник, и в эту самую минуту в комнату неторопливо вплыла Электра. Все дружно приветствовали ее, разве что Сиси ограничилась простым кивком головы.

– Итак, сейчас я вам поведаю о том, что со мной случилось, хотя, если честно, я еще и сама не разобралась во всем до конца, – начала свой рассказ Алли, как только все мы расселись за столом. – Ты тоже послушай, Ма, – обратилась она к Марине, которая продолжала хлопотать вокруг нас. – Может, у тебя найдется какое разумное объяснение?

Марина тут же присела к столу.

– Ну вот! Я была в Эгейском море, готовилась к регате, которая должна состояться на следующей неделе на островах Киклады. А там один мой приятель, тоже из яхтсменов, уговорил меня отправиться на небольшую морскую прогулку на пару дней на его моторной яхте. Погода была – фантастика. Так почему бы и не расслабиться, не сменить хоть на время обстановку ради разнообразия? – заключила Алли и невесело улыбнулась.

– А чья это была яхта? – не преминула поинтересоваться Электра.

– Я же говорю, одного моего приятеля, – довольно резко отреагировала Алли на вопрос сестры. Мы все лишь удивленно вскинули брови.

– А дальше вот что. Пару дней тому назад приятель сообщил мне, что еще один его друг, тоже бывший на тот момент в море, сообщил ему по рации, что видел нашу яхту «Титан». Якобы она бросила якорь неподалеку от острова Делос. Мой приятель знает, что яхта принадлежит отцу. Вот мы и решили устроить ему такой небольшой сюрприз – нагрянуть с неожиданным визитом. Ходу до острова было не более часа. Мы тут же подняли якорь и отправились в путь.

Прежде чем продолжить свой рассказ, Алли отхлебнула немного кофе.

– Я уже видела «Титан» в бинокль, мы подошли еще ближе и просигналили Гансу, шкиперу яхты, чтобы он сообщил отцу, что мы уже на подходе. Но, – Алли тяжело вздохнула, – по каким-то совершенно непонятным мне на тот момент причинам, ответа не последовало. Более того, мы увидели, что яхта стала стремительно удаляться от нас. Вначале мы попытались догнать лодку. Но куда там… Вы же знаете, папина лодка, если захочет, может летать по воздуху.

Все сестры буквально впились взглядами в Алли, ожидая продолжения ее интригующего рассказа.

– Сигнал на мой мобильник поступал слабый, и я только вчера сумела прочитать все ваши эсэмэски с просьбой незамедлительно перезвонить. И твою эсэмэску, Сиси, я тоже прочитала, в ней ты открытым текстом сообщила мне, что случилось.

– Прости, Алли. – Сиси слегка потупила глаза из-за возникшей неловкости. – Но я решила не ходить вокруг да около. К тому же нужно было, чтобы ты как можно скорее вернулась домой.

– И вот я дома. А теперь объясните мне, пожалуйста, – взмолилась Алли, обращаясь к нам, – хоть кто-то из вас… Что происходит? И что делала папина лодка в Греции, когда его самого… уже нет в живых?

Все глаза устремились на меня. Алли тоже повернулась ко мне. Пришлось мне опять – уже в который раз! – объяснять ей, что случилось. Причем время от времени я даже обращалась за помощью к Марине, чтобы та подтвердила достоверность моего рассказа. Лицо Алли сделалось белым как мел, когда я сообщила ей, где и как захотел упокоиться навеки наш отец.

– О боже! – прошептала она с чувством. – Получается, что я стала невольным свидетелем его тайных похорон. Теперь я понимаю, почему «Титан» на такой скорости умчался от нас прочь. Я…

Алли в отчаянии обхватила голову руками, остальные сестры повставали со своих мест и сгрудились вокруг нее. Мы же с Мариной лишь обменялись сочувственными взглядами с противоположных концов стола. Наконец к Алли вернулось ее самообладание. Она извинилась перед присутствующими за свой непреднамеренный взрыв чувств.

– Представляю, какой для тебя шок – узнать, что там происходило на самом деле, – сказала Тигги. – Мы все тебе очень сочувствуем, Алли.

– Спасибо, – кивнула в ответ Алли. – Но я сейчас думаю о случившемся и вспоминаю, что однажды отец, когда мы гоняли с ним вместе на паруснике, сказал, что его заветное желание – быть похороненным в море. Так что все получилось, как он того хотел.

– За исключением того, что никого из нас не пригласили поучаствовать в церемонии прощания с ним, – немедленно вспылила Электра.

– Не пригласили, – согласилась с ней Алли, тяжело вздохнув. – Но вот, по странному стечению обстоятельств, там в это время оказалась я. Послушайте, вы не будете возражать, если на какое-то время я оставлю вас? Хочу немного побыть одна.

Все мы дружно согласились, что, конечно, ей нужно немножко побыть в одиночестве, попутно всячески подбадривая и утешая сестру. Алли вышла из кухни.

– Ей сейчас очень тяжело, – сказала Марина.

– Зато сейчас нам хотя бы приблизительно известно место, где решил упокоиться Па Солт, – подала голос Сиси.

– Господи боже мой! Ты можешь думать, Сиси, о чем-нибудь другом? – негодующе воскликнула Электра.

– Простите, – тут же повинилась Сиси с самым невозмутимым видом. – Но вы же знаете, какая я. Практицизм на первом месте.

– А я тоже рада тому, что сейчас мы точно знаем, где покоится наш отец, – возразила Тигги. – Все мы прекрасно осведомлены о том, как он обожал Греческие острова, и, в частности, Киклады. Возможно, летом нам стоит взять папину яхту и отправиться на ней к тому месту, где Алли с помощью радара засекла наш «Титан». Опустим там в воду прощальный венок.

– Правильно! – поддержала сестру Стар. – Очень хорошая мысль, Тигги.

– Девочки, кто хочет полноценно подкрепиться за ланчем? – подала голос Марина.

– Я – нет, – тут же поспешила отрапортовать Электра. – Могу обойтись и одним салатом, если только в этом доме имеются свежие овощи и зелень.

– Не сомневаюсь, кое-что для тебя мы обязательно отыщем, – терпеливо пообещала ей Марина и дала знак Клавдии, чтобы та приступила к готовке. – А сейчас, поскольку Алли уже с нами, я звоню Георгу Гофману. Попрошу его приехать сюда как можно скорее.

– Верно! – обрадовалась Сиси прежде, чем я успела открыть рот. – Нужно поскорее услышать от него все то, что хотел сообщить нам Па Солт.

– Как думаешь, Алли выдержит? – спросила Марина, обращаясь уже непосредственно ко мне. – Для нее все, что она узнала сегодня, стало настоящим шоком.

– Думаю, она, как и все мы, захочет побыстрее разделаться со всем этим, – ответила я. – А потому, Ма, смело звони Георгу.