Текст книги "Реализация активного избирательного права отдельными категориями граждан"

Итак, исследовав правовое положение избирателя как субъекта, реализующего свое активное избирательное право, мы выделили два возможных статусных состояния избирателя: общий и специальный.

Под общим конституционно-правовым статусом избирателя в работе понимается провозглашенная Конституцией РФ, установленная федеральным законодательством и обеспеченная мерами государственного воздействия способность гражданина РФ быть субъектом избирательного процесса, носителем избирательных субъективных прав и обязанностей.

Специальный конституционно-правовой статус избирателя характеризуется специфическими, закрепленными нормами различных отраслей права, особенностями гражданина РФ, из-за которых он не может полноценно реализовать свое активное избирательное право в рамках общего правового статуса. К особенностям правового положения отдельных категорий граждан РФ, с которыми связывается приобретение специального статуса избирателя, относятся:

• профессиональная деятельность (военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов и др.);

• состояние здоровья (инвалидность, преклонный возраст и др.);

• место проживания или нахождения (нахождение за пределами РФ, труднодоступные или отдаленные районы др.);

• ограничение в правах (содержание под стражей в качестве подозреваемого или обвиняемого и др.);

• другие обстоятельства и особенности, связанные с личностью избирателя.

Специальный правовой статус основан на общем конституционно-правовом статусе избирателя, однако в силу специфики его реализации может, как дополнять, так и ограничивать общий конституционно-правовой статус избирателя на различных стадиях избирательного процесса.

Анализ правовых источников, регламентирующих порядок проведения выборов, позволил выявить особенности правового регулирования отдельных категорий избирателей:

• Конституция РФ не выделяет отдельные категории избирателей. Она закрепляет принципы, проведения выборов, призванные обеспечить и защитить электоральные права всех граждан РФ;

• федеральные законы не выделяют в качестве обособленных субъектов отдельные категории избирателей. Отдельные нормы регламентируют особенности порядка проведения отдельных избирательных процедур для некоторых категорий избирателей, например, для военнослужащих, инвалидов, граждан РФ, находящихся за пределами РФ;

• законы субъектов РФ не определяют отдельные категории избирателей. Некоторые субъекты РФ, у которых имеются территориальные особенности, принимают законы, определяющие труднодоступные или отдаленные места. Это необходимо для обеспечения конституционного права избирателей, работающих или проживающих в этих местностях;

• акты избирательных комиссий различных уровней признают факт наличия отдельных категорий избирателей и необходимость их правового регулирования, однако не дают определение и не характеризуют их. Некоторые акты, перечисляют отдельные категории граждан, на которых направленно их регулирование, другие сконцентрированы на конкретной категории избирателей, имеющих специальный статус;

• акты избирательных комиссий различных уровней, как правило, направлены на проведение выборов с участием отдельных категорий избирателей, оставляя за скобками иные стадии избирательного процесса;

• как правило, акты избирательных комиссий субъектов РФ в отношении отдельных категорий избирателей, дублируют аналогичные акты Центральной избирательной комиссии РФ.

В настоящее время нормативно-правовое выделение и закрепление специального правового статуса отдельных категорий избирателей и в связи с этим совершенствование избирательного процесса необходимо для:

• защиты избирательных прав отдельных категорий избирателей;

• преодоления проблем в реализации активного избирательного права данной категорией избирателей;

• закрепления дополнительных правовых гарантий обеспечения избирательных прав данной категории избирателей;

• формирования стабильного организационного механизма реализации активного избирательного права отдельных категорий избирателей.

Глава 2.
Особенности реализации активного избирательного права отдельными категориями граждан

2.1. Предоставление активного избирательного права гражданам, находящимся в местах лишения свободы по приговору суда: соотношение европейского конвенционного и российского конституционного правопорядка

Активное избирательное право не является абсолютным, и отдельные категории граждан могут быть ограничены, а некоторые и лишены этого права. При этом ограничение активного избирательного права направлено на формирование самостоятельного и ответственного избирателя. В этой связи законодатель во всех странах ограничивает возможность участия в выборах граждан, не достигших определенного возраста. Лишение же активного избирательного права является, как правило, карательной мерой (за исключением случаев недееспособности) и связывается с противоправным поведением лица.

В России лишение избирательных прав у лиц, совершивших преступления исторически является традиционным. Впервые нормативное закрепление лишения избирательных прав получило при Екатерине II. Так, в ст. 52 Грамоты на права и выгоды городам Российской империи от 21 апреля 1785 г. «исключался из общества градского» и лишался избирательного права гражданин, «который опорочен судом или которого явный и доверие нарушающий порок всем известен, хотя бы и судим еще не был» ⁸⁷. С этого времени норма о лишении избирательных прав практически всегда присутствовала в избирательном законодательстве. Как правило, вновь принимаемый нормативный акт лишь расширял или сужал перечень лиц, лишаемых избирательных прав. Положение о выборах в Государственную Думу от 6 августа 1905 г.⁸⁸ содержало три статьи (6, 7, 8), ограничивающие участие в выборах. В ст. 7 оговорена невозможность участия для лиц, совершивших преступления. Причем статья устанавливала:

а) перечень преступлений «влекущих за собой лишение или ограничение прав» и не давала возможности участвовать в выборах лицам, «когда они судебными приказами не оправданы, хотя бы после состоявшегося осуждения они и были освобождены от наказания за давностью, примирением»;

б) возможность лишения избирательных прав лиц, которые «отрешены по судебному приговору от должности – в течении трех лет со времени отрешения»;

в) невозможность участия в выборах лицам, «состоящим под следствием или судом» по обвинениям, предусмотренным вышеобозначенными пунктами;

е) санкцию за «пороки», но она распространялась только на лиц, лишенных за них духовного сана.

После революции лишение и ограничение избирательных прав приняло массовый характер. Даже появился такой термин как «лишенчество». Красильников С.А. исследуя данный послереволюционный феномен отмечал: «Лишенчество» ограниченно входило частью в разветвленную систему ограничительно-дискриминационных мер, направленных против различных категорий и групп послереволюционного общества»⁸⁹. В ст. 65 Конституции РСФСР от 10 июля 1918 г.⁹⁰ содержался значительный перечень лиц, которые «не избирают и не могут быть избраны». Замыкал этот перечень пункт «ж», в котором были указаны лица, «осужденные за корыстные и порочащие преступления». Для данной категории граждан срок лишения активного избирательного права мог быть установлен или законом, или приговором суда.

Конституция РСФСР от 11 мая 1925 г.⁹¹ в ст. 65 и Конституция РСФСР от 21 января 1937 г.⁹² в ст. 139:

• лишают права избирать и быть избранными лиц, совершивших определенные виды преступлений;

• срок лишения гражданина избирательного права устанавливается исключительно приговором суда.

В соответствии с Уголовным кодексом РСФСР от 22 ноября 1926 г.⁹³ суд принимал решение о поражении в политических правах при вынесении приговора на срок более одного года. При этом лишение избирательного права назначалось в качестве основного или дополнительного наказания и распространялось «на все время отбытия заключения и сверх того – на срок, определенный приговором».

Учитывая то, что Конституции 1925 и 1937 гг., были приняты во время проведения массовых репрессий, когда действовала презумпция неблагонадежности отдельных категорий граждан, норма о лишении избирательных прав по приговору суда не может рассматриваться как защищающая политические права граждан. Нудненко Л.А. подчеркивает, что эти нормы «устанавливали открытую дискриминацию… и не имели ничего общего с гуманизмом и демократией»⁹⁴. Скорее это был инструмент, утверждающий публичные интересы и защищающий суверенитет государства.

Окончание политических репрессий в СССР было ознаменовано в том числе принятием Закона СССР от 25 декабря 1958 г. «Об отмене лишения избирательных прав по суду»⁹⁵. Законом вносились конституционные изменения, распространяющие «лишение избирательных прав на тех граждан, которые не подвергаются данному наказанию по решению суда, хотя и отбывают наказание в виде лишения свободы»⁹⁶. Следующая Конституция РСФСР от 12 апреля 1978 г.⁹⁷ в ст. 92 устанавливала всеобщность выборов и лишала избирательного права лишь «признанных в установленном законом порядке умалишенными».

Несмотря на то, что Конституции 1918 г., 1925 г., 1937 г. лишали граждан избирательных прав дифференцировано – лишь за отдельные виды преступлений, а с 1958 г. – конституционного запрета на лишение избирательных прав вообще не существовало, заключенные, содержащиеся в местах лишения свободы, но не лишенные политических прав реализовать их не могли. Так, в Инструкции о выборах городских и сельских советов и о созыве съездов советов, утвержденной декретом ВЦИК 13 октября 1925 г.⁹⁸, в Положении о выборах в краевые, областные, окружные, районные, городские, сельские и поселковые советы депутатов трудящихся РСФСР, утвержденные Указом Президиума ВС РСФСР от 8 октября 1947 г.⁹⁹ содержались правило, не включать в избирательные списки лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. После того как в 1659 г. Указ Президиума ВС РСФСР утратил силу¹⁰⁰ лишение осужденных, находящихся в изоляции от общества, избирательных прав осуществлялось без нормативно-правового обоснования, в качестве «обычной практики».

Законом РСФСР от 27 октября 1989 г. «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) РСФСР»¹⁰¹ в Конституцию был возвращен запрет на участие в выборах лиц, «содержащихся с по решению суда либо с санкции прокурора в местах лишения свободы». Закон РСФСР от 1 ноября 1991 г. «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) РСФСР»¹⁰² закрепил норму, которая не допускает к выборам лиц, «отбывающих наказание в местах лишения свободы по приговору суда». Эта норма, ограничивающая избирательные права осужденных, является актуальной. Она нашла отражение и в действующей в настоящее время Конституции РФ от 12 декабря 1993 г.

Таким образом, из приведенных выше норм, имеющих конституционное значение, регулирующих как определение лиц, обладающих активным избирательным правом, так и лишенных его, видно, что:

• их реформирование связано с историко-политическими событиями, происходившими в России;

• избирательные системы, существовавшие в России, традиционно из политического процесса, стремятся исключить лиц, совершивших неблаговидные поступки и тем более преступления;

• когда лишение политических прав осуществлялось на основании решения суда (на определенный период времени), не было связано с гуманизацией законодательства и соблюдением прав человека, а наоборот, осуществлялось одновременно с репрессивной политикой государства путем поражения гражданина в правах в широком смысле этого слова;

• нормы, исключающие конституционное ограничение осужденных на участие в выборах, являются скорее всего одним из символов прекращения массовых репрессий и восстановления в правах так называемых лишенцев, однако на практике лица, находящиеся в местах лишения свободы, к избирательному процессу не допускались.

Правовой анализ ч. 3 ст. 32 Конституции РФ 1993 г. свидетельствует о том, что:

• во-первых, субъективное право избирать и быть избранным является конституционным. Его лишаются лица, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, причем это требование носит императивный характер;

• во-вторых, Конституция РФ прямо указывает на специальное наказание – лишение свободы, так как изоляция от общества предполагает разрыв социальных связей и невозможность «квалифицированного избрания своего представителя в органах власти»¹⁰³;

• в-третьих, иные виды наказания, такие как принудительные работы, арест, содержание в дисциплинарной воинской части и др. не предполагают у осужденного лица ограничения его активного избирательного права;

• в-четвертых, Конституция РФ устанавливает сроки действия запрета на осуществление активного избирательного права – он ограничивается сроком реального отбывания наказания в местах лишения свободы.

Некоторые ученые считают, что конституционная формулировка, лишающая гражданина его избирательных прав, является необоснованной. А. С. Морозов подчеркивает, что «не место отбывания наказания, а сущность совершенного правонарушения должна лежать в основе ограничения избирательных прав граждан»¹⁰⁴. Однако с этим мнением можно поспорить – именно лицам, совершившим более тяжкие преступления, судами назначается в качестве меры пресечения изоляция от общества в местах лишения свободы. А суды при вынесении приговора тщательно оценивают и степень общественной опасности преступления, и личность осужденного.

П. А. Дуксин, исследуя конституционные ограничения избирательных прав, считает несправедливым лишать лиц, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда активного избирательного права, кроме того данное ограничение «не отвечает целям уголовного наказания»¹⁰⁵. Далее Павел Александрович говорит о целесообразности лишения данной категории граждан пассивного избирательного права, в связи с тем, что «лицо, подвергнутое уголовному наказанию, является объектом общественного порицания. Отсечение возможности управлять… представляет собой форму такого порицания… соответствует принципу самосохранения общества и государства»¹⁰⁶. По нашему мнению, именно эти доводы, приведенные П. А. Дуксиным, могут быть положены в обоснование справедливости лишения активного избирательного права граждан, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда. Гражданин, попирающий законодательно закрепленные правила поведения, явно не уважает государство, учредившее эти правила, и вполне достоин того, чтобы государство и общество не интересовалось его мнением по поводу управления делами государства и лишало его избирательных прав, во время отбывания им наказания.

Кроме того, некоторые исследователи учитывают еще и неравномерность распределения количества заключенных по российским регионам, которая может привести к росту криминального влияния, на принимаемые публичными органами власти решения. Так, Л. А. Цветкова считает, что «голосование заключенных в некоторых избирательных округах максимальной концентрации мест лишения свободы способно фактически предопределить исход голосования»¹⁰⁷. Г. Б. Романовский, рассматривая избирательный статус осужденных, детально исследует конкретный субъект РФ – Республику Мордовия и гипотетическую возможность участия заключенных Зубово-Полянского муниципального района в выборах. Его мнение согласуется с предыдущей позицией: «Если всех заключенных регистрировать как избирателей Зубово-Полянского избирательного округа… именно они будут решать исход выборов. Если исходить из их прежнего места проживания… потребуются серьезные изменения избирательного законодательства»¹⁰⁸.

Конституционное правило о лишении избирательного права, лицами, отбывающими наказание в местах лишения свободы по приговору суда, дублируется в федеральном избирательном законодательстве: ст. 5 Федерального конституционного закона от 28 июня 2004 г. № 5 «О референдуме Российской Федерации»¹⁰⁹, ст. 4 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67 «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ», ст. 4 Федерального закона от 22 февраля 2014 г. № 20 «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», ст. 3 Федерального закона от 10 января 2003 г. № 19 «О выборах Президента РФ». Указанные нормативные акты лишь дополнительно детализируют возможность реализации пассивного избирательного права. Законодатель устанавливает дополнительные требования к кандидатам на выборные должности в связи с тем, чтобы «у граждан не рождались сомнения в их морально-этических и нравственных качествах и, соответственно, в законности и бескорыстности их действий как носителей публичной власти»¹¹⁰.

Также, как и в Российской Федерации, вопросы лишения избирательных прав решаются в конституционном законодательстве Армении, Болгарии, Великобритании, Ирландии, Латвии и других стран. Как правило, лишение активного избирательного права имеет временный характер и восстанавливается в полном объеме после освобождения гражданина из мест лишения свободы.

В иных правовых системах отмечается возможность лишения активного избирательного права дискреционно, то есть на основании решения суда в качестве основного или дополнительного наказания в зависимости от характера правонарушения. Например, ч. 2 ст. 62 Конституции Республики Польша запрещает избирать лицам, которые «вступившим в законную силу постановлением суда признаны лишенными публичных или избирательных прав»¹¹¹. В ст. 3 Конституции Французской Республики подчеркивается, что избирателями могут быть «французские граждане… пользующиеся гражданскими и политическими правами»¹¹². А Избирательный Кодекс Франции содержит уточнение данной конституционной нормы: «не могут принимать участие в голосовании лица… которые лишены права голоса в качестве уголовного наказания»¹¹³.

Во многих странах лишение активного избирательного права предусматривается только в отношении недееспособных, поэтому лица, содержащиеся в местах лишения свободы, политических прав не лишаются и имеют возможность принимать участие в выборах. Так, ст. 136 Конституции Швейцарской Конфедерации гарантирует всем гражданам, «достигшим 18 летнего возраста и не лишенным дееспособности из-за душевного заболевания или слабоумия» политические права. «Все имеют равные политические права и обязанности»¹¹⁴. Помимо Швейцарии лица, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не лишаются активного избирательного права на Кипре и Украине, в Литве, Чехии, Финляндии, Швеции¹¹⁵.

Таким образом, в различных правовых системах по-разному решается вопрос сохранения избирательных прав за лицами, совершившими преступления. Такое разнообразие правовых позиций в отношении избирательного законодательства основывается на различиях государств в культурно-историческом развитии, особенностях формирования конституционализма, закрепления теории прав и свобод человека и гражданина, реализации демократических идеалов. Общим для всех стран без исключения является необходимость гарантировать и обеспечивать всеобщее избирательное право, а вводимые законодательством ограничения не должны нарушать существо самого права.

Вопрос реализации и защиты избирательных прав граждан является очень важным не только для каждого государства, но и для международного сообщества. Связано это с тем, что избирательные права являются основными в системе политических прав, а также составляют основу конституционного статуса гражданина. На международном уровне принято множество документов, в которых уделяется внимание формам реализации непосредственной демократии.

Так, п. 3 ст. 21 Всеобщей декларации прав человека¹¹⁶ закрепила всеобщее и равное избирательное право. Статья 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод¹¹⁷ предусматривает необходимость «проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти». Аналогичная норма содержится и в п. «b» ст. 25 Международного пакта о гражданских и политических правах: «каждый гражданин должен иметь возможность… голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей»¹¹⁸.

Разъясняя государствам возможности реализации и защиты прав человека, зафиксированных в Международном пакте, Комитет по правам человека ООН 12 июля 1996 г. принимает Замечания общего порядка № 25 – Статья 25 (участие в ведении государственных дел и право голосовать)¹¹⁹. В п. 14 этого документа Комитет предусматривает возможность государства лишать граждан права избирать. Эта возможность допускается при условии, что основания для такого лишения являются объективными и разумными. «Если основанием для приостановления права голоса является осуждение за совершение преступления, срок такого приостановления должен быть соразмерен преступлению и приговору».

Трактовка Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод отличается от мнения, высказанного Комитетом по правам человека ООН. Фактически ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции представляет собой достаточно абстрактную формулировку и прямо не предусматривает возможность или невозможность каких-либо ограничений в области предоставления или не предоставления избирательных прав лицам, осужденным по приговору суда и содержащиеся в местах лишения свободы. Однако в своих решениях Европейский Суд по правам человека подчеркивает, что запрет на участие в голосовании заключенных не соответствует указанной статье. Такое мнение было высказано Европейским судом по правам человека в Постановлениях:

• от 6 октября 2005 г. «Хирст против Соединенного Королевства»¹²⁰;

• от 8 апреля 2010 г. «Фродль против Австрии»¹²¹;

• от 23 ноября 2010 г. «Гринс и М.Т. против Соединенного Королевства»¹²²;

• от 4 июня 2013 г. «Анчугов и Гладков против Российской Федерации»¹²³ и др.

Кроме того, необходимо отметить, что подобная правовая позиция у Европейского Суда была сформирована сравнительно недавно. До 2005 года, рассматривая споры, связанные с избирательными правами, Европейский Суд не находил противоречия между ограничением активного избирательного права лиц, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда и ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции. В качестве примера можно привести Постановления Европейского суда

• от 6 апреля 2000 г. по делу «Лабита против Италии»¹²⁴;

• от 28 января 2003 г. по делу «M.D.U. против Италии»¹²⁵ и др.

Европейский Суд по правам человека после 2005 г. интерпретирует ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции как содержащую основания для участия в выборах лиц, содержащихся в местах лишения свободы. Это участие может быть дифференцировано самим государством, например, в зависимости от тяжести совершенного преступления или от срока назначенного наказания. Законодательное закрепление пределов, ограничивающих активное избирательное право заключенных, каждая страна должна установить самостоятельно. Однако, в решениях Европейского суда по правам человека можно выделить критерии, которые государствам рекомендуется соблюдать:

• во-первых, лицо не может быть лишено, гарантированного Конвенцией избирательного права автоматически, только потому, что было осуждено и помещено в места лишения свободы;

• во-вторых, к лишению избирательных прав государство должно подходить дифференцировано, то есть применять его в отношении узко определенной группы лиц, совершивших преступление (например, лица, совершившие особо тяжкие преступления, или, совершивших преступления против государства и др.);

• в-третьих, лишение избирательного права желательно применять на основании решения суда, например, в качестве дополнительного наказания или законодательно предусмотреть условия и обстоятельства ограничения избирательного права таким образом, чтобы соблюсти баланс частных и публичных интересов;

• в-четвертых, принцип соразмерности наказания будет реализован только при наличии связи между фактом осуждения лица и лишением его избирательного права. При этом должны учитываться обстоятельства конкретного дела, поведение лица и иные значимые для назначения наказания факты.

Предоставление отдельным заключенным возможности участвовать в выборах, по мнению Европейского Суда по правам человека, будет способствовать гуманизации всей правовой системы государства и его демократическому развитию.

Постановления Европейского суда по правам человека «Хирст против Соединенного Королевства» (2005)¹²⁶ и «Гринс и М.Т. против Соединенного Королевства» (2010)¹²⁷ потребовали от Великобритании обеспечить заключенных избирательными правами. Между тем в Великобритании исторически сложилась правовая традиция, в соответствии с которой лица, осужденные за совершение преступления и находящиеся в заключении, лишаются права голоса. До 1870 г. лишение избирательных прав связывалось с понятием – «гражданская смерть». То есть осужденные за уголовные преступления или государственную измену лишались своего имущества, а утрата имущественных прав влекла невозможность их участия в выборах (имущественный ценз). Принятый в 1870 г. Закон о лишении прав¹²⁸ отменил правило, по которому у преступников конфисковались земли, но сохранил невозможность участия преступников в выборах.

Эта норма была сохранена и в Законе о народном представительстве 1983 г.¹²⁹ Раздел 3 Закона о народном представительстве закрепляет: «осужденное лицо, в период его содержания в исправительном учреждении не может принимать участие в выборах в парламент или в органы местного самоуправления». Парламент Великобритании, принимая данную норму, исходил из того, что временное лишение гражданских прав преследует законную цель и является соразмерным и разумным ограничением для лиц, совершивших преступления. Европейский Суд по правам человека посчитал указанную норму – «грубым инструментом», устанавливающим общее ограничение, применяемым неизбирательно ко всем заключенным, независимо от характера и тяжести совершенного преступления¹³⁰.

Парламент Великобритании долгое время игнорировал решения Европейского суда по правам человека и не вносил изменения в законодательство. Однако давление Комитета министров Совета Европы, контролирующего процесс исполнения постановлений Европейского Суда по правам человека, на Правительство Великобритании вынуждает последнее вносить в Парламент предложения по изменению избирательного законодательства. Данная законодательная инициатива является непопулярной в стране. В 2011 г. парламентарии не поддержали поправки, разрешающие голосовать лицам, содержащимся в местах лишения свободы по приговору суда. В конце 2017 г. Правительством подготовлен новый законопроект. В соответствии с ним не будут исключаться из списка избирателей лица, осужденные судом на срок менее года. При этом реальная возможность проголосовать имеется у заключенных, освобождаемых перед выборами или в день голосования. «Никому не будет разрешено регистрироваться для голосования, если они все еще находятся за решеткой»¹³¹.

Перед Российской Федерацией также, как и перед Великобританией встал вопрос о предоставлении избирательных прав лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы по приговору суда. Европейский суд по правам человека, рассматривая дело «Анчугов и Гладков против Российской Федерации», заявил, что «в ХХI веке в демократическом государстве должна существовать презумпция в пользу инклюзии¹³²». По мнению Европейского Суда по правам человека в России данная презумпция не соблюдается. А избирательное законодательство, ограничивающее право голоса заключенных, имеет абсолютный, автоматический и недифференцированный характер¹³³. При этом доводы Российской Федерации, о том, что заявители – Анчугов и Гладков – совершили серьезные преступления, за которые каждого из них приговорили к смертной казни, впоследствии замененной лишением свободы сроком на 15 лет, Европейским Судом не были приняты в качестве существенных. Европейский Суд настаивал на выработанных им правовых позициях, приведенных нами выше.

Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54 «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней»¹³⁴ Российская Федерация не только ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека. Следовательно, Российская Федерация должна исполнять решения Европейского суда по правам человека. Однако, исполнение по делу «Анчугов и Гладков против Российской Федерации» (2013) оказалось затруднительным, в связи с тем, что правовая позиция Европейского суда по правам человека входит в противоречие с Конституцией РФ. Европейский Суд, признавая сложность изменения Конституции РФ, посоветовал российскому законодателю постараться обеспечить совместимость конституционных норм, ограничивающих избирательное право лиц, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, со ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Преодоление коллизий между указанными нормативными актами возможно по мнению Европейского суда:

• посредством особого толкования ст. 32 Конституции РФ, либо

• с помощью «какой-либо формы политического процесса».

За разъяснением правовой позиции по указанному вопросу Министерство юстиции РФ обратилось в Конституционный Суд РФ.

Конституционный Суд РФ, рассмотрев запрос Министерства юстиции РФ, признал невозможным исполнить данное постановление Европейского суда по правам человека¹³⁵. Позиция Конституционного Суда РФ основана на следующих доводах:

• во-первых, Конвенция о защите прав человека и основных свобод на основании ч. 4 ст. 15 Конституции РФ является составной частью правовой системы РФ, поэтому государство обязано исполнять постановления Европейского Суда по правам человека по жалобам против Российской Федерации;

• во-вторых, взаимодействие европейского конвенционного и российского конституционного правопорядков возможно и Конституционный Суд готов к поиску компромисса ради сохранения европейской системы защиты прав и свобод человека и гражданина;

• в-третьих, возможности такого компромисса должны определяться Конституцией РФ, исходя из норм, закрепленных в чч. 1 и 4 ст. 15 Конституции РФ, определяющей ее высшую юридическую силу на территории Российской Федерации. То есть исполнение постановления Европейского Суда по правам человека от 4 июня 2013 г. по делу «Анчугов и Гладков против Российской Федерации» должно, с одной стороны, соответствовать букве и духу указанного постановления, а, с другой – не противоречить Основам конституционного строя, зафиксированным в Конституции РФ;