Текст книги "Одри Хепберн"

Глава 11. Поиски принцессы

Еще до отъезда в Америку, в сентябре, Одри поступило новое предложение от голливудской киностудии «Парамаунт Пикчерс» – сыграть сбежавшую принцессу в фильме «Римские каникулы». Съемки должны были начаться через год. Естественно, снимать планировали в Риме.

Сценарий фильма «Римские каникулы» был написан Джоном Дайтоном и Яном Маклелланом Хантером по роману Далтона Трамбо в середине 40-х годов. Из-за коммунистических убеждений Далтон Трамбо был занесен в черный список Голливуда, поэтому долгое время его имя предпочитали не упоминать в связи с фильмом. В 1953 году официально автором сценария значился Ян Маклеллан Хантер, однако часть своего гонорара он добросовестно передал Трамбо. В 1993 году Трамбо посмертно (он умер в 1976 году) получил «Оскара» за сюжет этого бессмертного фильма, и с того времени в титрах он указывается как автор сюжета.

Первоначально режиссером фильма должен был стать Фрэнк Капра. Однако у Капры не получилось подобрать актерский состав. Фильм завис. Киностудия передала сценарий другому режиссеру, у которого дело тоже не сдвинулось с мертвой точки. Так сценарий переходил из рук в руки около пятнадцати лет, пока не попал к Уильяму Уайлеру.

Уильям Уайлер был на то время известнейшим режиссером Голливуда. Его фильмография уже насчитывала пятьдесят девять фильмов. Режиссер получил два «Оскара», четырнадцать актеров из его фильмов были удостоены этой премии, а тридцать шесть актеров были номинированы на «Оскар». Уайлер был очень непростым и требовательным режиссером. Он не боялся критиковать даже признанных кинозвезд, заставляя их повторять дубли столько раз, сколько считал нужным. Его язвительный стиль общения не одну актрису довел до слез. На съемочной площадке Уайлер был совершенно безжалостен. Актеры с трудом выдерживали, когда Уайлер заставлял их бесконечное количество раз повторять дубли. Режиссер не всегда мог четко объяснить, чего он хочет от них добиться, однако результат получался сногсшибательным, поэтому актеры мечтали получить у него роль.

У Уайлера как раз были закрыты все проекты. Он только что закончил съемки фильма «Сестра Кэрри», который не принес ожидаемых доходов, и вот-вот должны были появиться на экране «Детективные истории». Поэтому «Парамаунт» предложила Уайлеру взяться за сценарий «Римских каникул».

По сюжету фильма молоденькой принцессе надоели ее титулы и светские обязательства, поэтому она отправилась гулять по Риму как обычная туристка. По ходу фильма она знакомится с журналистом и между ними вспыхивают чувства. Однако в финале принцесса возвращается во дворец исполнять свой королевский долг.

Режиссер взял сценарий в работу и отправился в Рим подыскивать интересные локации для съемок. Главный герой был известен. На роль американского журналиста был приглашен знаменитый Грегори Пек, которому надоели скучные и серьезные роли, поэтому он с удовольствием согласился сняться в очаровательной и легкой комедии. При подписании контракта с «Парамаунтом» Грегори выторговал право выбирать партнершу для этого фильма. Вот как раз с главной героиней возникла проблема. Уайлеру срочно надо было найти актрису на роль принцессы. Главная героиня должна была разговаривать на чистом английском, без американского акцента, а также выглядеть и вести себя как принцесса.

Уайлер предполагал, что на эту роль подойдет Элизабет Тейлор, которая говорила на английском без акцента. Тейлор недавно снялась в фильме «Место под солнцем». В этой картине она показала свою яркую и вместе с тем хрупкую красоту, а также обворожительную нежность. Уайлер был уверен, что Элизабет отлично подойдет на роль принцессы. Однако у актрисы был подписан договор с киностудией «Метро-Голдвин-Майер» (МГМ), которая не согласилась отдать «Парамаунту» свою актрису для этих съемок.

Поисками принцессы занимался и Уайлер, и Ричард Миланд, руководитель лондонского отделения студии «Парамаунт». Миланд просматривал портфолио британских актрис, но никак не мог найти подходящую кандидатуру, пока случайно на обложке какого-то журнала не увидел Одри Хепберн. Девушка зацепила Миланда. Он узнал, что Хепберн работает на ABPC, и связался с Леннардом, чтобы больше узнать об этой актрисе. Сохранился дословный отчет, который прислал Леннард:

Ей двадцать два года, ростом она 168 см, волосы темно-каштанового цвета… Несколько худощава… но очень мила. В ее артистических способностях не может быть никаких сомнений, а танцует она превосходно. Голос у нее чистый и ясный, по-девичьи звонкий, без каких-либо особенностей произношения. Она больше походит на европейскую девушку, чем на англичанку.

Миланд отправил телеграмму следующего содержания: «Студия заинтересована в Хепберн. С нетерпением ждем возможности увидеть ее на экране». Затем Леннард получил еще одно послание с просьбой уточнить у Одри, согласится ли она изменить свою фамилию, чтобы не возник конфликт с Кэтрин Хепберн. Однако Одри была непреклонна. Актриса ответила Голливуду, что, если ее хотят увидеть на их съемочной площадке, они должны взять ее вместе с ее именем.

ABPC согласилась провести пробу для «Парамаунта». Съемки были назначены на 18 сентября 1951 года в студии «Пайнвуд». Пробу проводил режиссер Торольд Дикинсон, который прекрасно знал Одри по фильму «Засекреченные люди». Также в съемках принимали участие Кэтлин Несбитт, которая собиралась играть с Одри на Бродвее и взяла над неопытной актрисой шефство, и английский актер Лайонел Мертон, с которым Одри была знакома по фильму «Дитя Монте-Карло». На пробе было договорено отснять эпизод из фильма «Римские каникулы».

Уайлер в то время находился в Риме и не мог приехать на пробы. Как опытный режиссер он прекрасно знал, что пробы – это весьма сомнительный способ выбора актрисы, который может дать недостоверную информацию о ее настоящем таланте. Актриса может тщательно подготовиться к пробам и блеснуть на них, хотя на самом деле не обладает выдающимся талантом, и, наоборот, впасть в ступор, как это часто происходило с Одри, которая сильно волновалась, хотя ее талант не вызывал сомнения. Именно поэтому Уайлер договорился с Миландом, что после проб Дикинсон не будет выключать камеру, чтобы у режиссера была возможность увидеть Одри в естественной обстановке.

Одри предложили сыграть сцену отхода ко сну, когда фрейлина зачитывает ей распорядок на следующий день. Актриса должна была сыграть девушку, которой страшно наскучило быть принцессой и жить по строгим правилам. Отыграв эпизод, Одри еще какое-то время, не вставая с кровати, мило болтала с членами съемочной группы, не подозревая, что камера включена. Дикинсон очень хотел, чтобы Одри получила эту роль, поэтому он предложил девушке переодеться (для пробы она надевала длинную белую ночную рубашку) и уделить ему еще немного времени. Торольд специально затеял этот спектакль для Уайлера, чтобы у того не возникало сомнений по поводу таланта молодой актрисы. Режиссер говорил с Одри обо всем на свете – о ее работе, повседневных проблемах, вспомнил даже о войне. Позже Одри признается, что заметила трюк Дикинсона. Однако девушка чувствовала себя совершенно свободно, раскованно, она смеялась от души и позировала на камеру.

Запись была отослана в Нью-Йорк Уильяму Уайлеру и руководителям «Парамаунта» – Барни Балабану, Фрэнку Фримену и Дону Хартману, которые должны были принять окончательное решение. Телеграмма от Уайлера пришла 12 октября. Режиссер писал Ричарду Миланду, что проба получилась превосходной, что все в киностудии «в восторге от этой девушки» и лично ему она «тоже очень нравится». Затем Уайлер попросил передать благодарность Торольду Дикинсону за отлично снятую пробу. Отдельное письмо было получено от руководителей «Парамаунта», которые написали, что «эта дама [Одри Хепберн] назначена на роль в фильме. Проба, вне всякого сомнения, – одна из лучших, когда-либо делавшихся в Голливуде, Нью-Йорке или Лондоне. Примите сердечные поздравления от Барни, Фрэнка и Дона». Грегори Пек также получил пробу с Одри и согласился с ней работать. Только один человек в мире не был уверен, рад ли он этому решению. Это была сама Одри Хепберн, которая все еще не представляла, как она, актриса без опыта, будет играть роль главной героини фильма.

Компания «Парамаунт» решила выкупить Одри у ABPC, поскольку ее руководство надеялось получить прибыль от этого фильма и хотело заработать на Одри. Англичанам было предложено сто тысяч фунтов, или полмиллиона долларов. ABPC была не против продать Одри, но они поступили хитрее – договорились, что будут получать проценты с каждого фильма, в котором «Парамаунт» будет снимать Одри Хепберн, и смогут транслировать их в Англии. Следует сказать, что Джек Уорнер, главный акционер ABPC, отлично заработал на этой сделке.

16 октября Одри подписала договор с компанией «Парамаунт» на семь фильмов. Актриса могла между съемками брать перерыв на год и играть в это время в театре или сниматься на телевидении. Семь фильмов необязательно должны были сниматься на «Парамаунте», кинокомпания могла передавать актрису другим киностудиям. По контракту Одри должны были заплатить две с половиной тысячи фунтов, или семь тысяч долларов, что было ничтожно мало, но актрисе казалось огромной суммой.

«Парамаунт» очень беспокоила ситуация со спектаклем «Жижи», вернее, с игрой Одри в фильме «Римские каникулы», если «Жижи» окажется провальным спектаклем. Это могло испортить ее репутацию! И вряд ли зрители будут в восторге, если увидят в фильме актрису-неудачницу. В «Парамаунте» не верили в то, что «Жижи» ждет громкий успех. Скорее зрители будут идти на громкое имя Колетт, однако надолго это не затянется. Спектакль прикроют, а Одри начнет сниматься в фильме. На всякий случай в контракте было предусмотрено условие, согласно которому «Парамаунт» имела право отказаться от услуг актрисы, если бы в фильме «Римские каникулы» она была бы не на высоте.

Вечером 16 октября Джеймс пригласил Одри и Эллу на ужин в «Кафе Рояль» отметить подписание контракта. И Джеймс, и Элла искренне гордились успехом Одри. Хэнсон, с одной стороны, радовался успеху своей невесты, а с другой – прекрасно понимал, чем грозит разлука. Их свадьба откладывалась. После «Жижи» Одри сразу отправлялась сниматься в «Римских каникулах». Никаких отпусков у актрисы не предвиделось. Наоборот, «Парамаунт» ее торопила с началом съемок, поскольку рассчитывала отснять фильм до начала жары.

Глава 12. «Жижи»

В Америку Одри пришлось плыть одной. Это произошло в конце октября. Элла получила заказ на создание дизайна интерьера, который надо было выполнить в срок. Отказываться от заказа женщина не хотела, потому что еще не очень верила в заработки Одри. Ни Одри, ни Элла не знали, что выйдет из авантюры, затеянной Колетт, поэтому Элла осталась в Лондоне, чтобы закончить работу над заказом. Женщина планировала побыстрее с этим справиться и надеялась приехать на премьеру «Жижи». Джимми тоже собирался присутствовать на первом представлении своей невесты.

Одри приехала в Нью-Йорк в три часа ночи. Она запомнила, как стояла в темноте, дрожа от холода, в ночной рубашке перед иллюминатором и ничего не видела. Одри встретил помощник Гилберта Миллера, он пригласил ее на бейсбольный матч. Девушка устала от качки на волнах. Морское путешествие длилось около двух недель. Во время путешествия Одри все время ела булочки, чтобы заесть свой стресс. Это привело к тому, что она начала набирать вес. Америка встретила ее вкусными и экзотическими хот-догами. В Англии были перебои с продуктами, и мясо продавали по карточкам. Поэтому девушка не могла остановиться. Сидя на стадионе во время бейсбольного матча, она поглощала хот-доги.

Гилберт Миллер пришел в ужас, увидев располневшую Одри. Анита Лус говорила, что Миллер «заключил контракт с эльфом, а получил упитанный пирожок».

Одри надо было решить проблему с жильем. Денег у нее было совсем мало. Она направилась в отель «Блэкстон», расположенный на 58-й улице. Менеджер ее гостеприимно встретил и показал светлый и уютный номер, который стоил пятнадцать долларов в день. Одри могла платить по девять долларов в день, и менеджер, сам не понимая почему, согласился. Одри приветливо с ним разговаривала и улыбалась, и ее невероятное обаяние сработало – менеджер нарушил правила и сдал комнату по цене, которую не имел права и озвучивать клиентам.

Гилберт Миллер посадил Одри на диету, которую применял сам. Одри питалась в ирландском ресторанчике «Динти Мур», и повара подавали ей исключительно бифштексы с соусом тартар и салаты из зелени. Одри быстро похудела. А ресторан стал ее любимым местом для общения с друзьями. Именно тут она отпраздновала премьеру «Жижи». Когда Одри стала стройной, она позволяла себе заказывать в «Динти Мур» яйца пашот, жареную говядину и бельгийское пиво.

Между тем Гилберт Миллер организовал масштабную рекламную кампанию. Он возлагал на «Жижи» большие надежды. Как правило, мюзиклы показывали в театре несколько месяцев, затем интерес публики постепенно угасал и постановку снимали. Миллер мечтал, что «Жижи» поломает эти стандарты.

Для рекламы спектакля Миллер попросил знаменитых фотографов Ирвина Пенна и Ричарда Аведона сделать снимки Одри. Во время этих фотосессий Одри научилась принимать правильные позы, чтобы скрыть свои недостатки. Ее нижняя челюсть выглядела тяжеловатой, и на снимках лицо получалось квадратным. Ричард Аведон подсказал, как можно избежать этого на фотоснимках. По совету Аведона Одри снималась всегда так, чтобы было видно только три четверти лица и ни в коем случае анфас. Голову она слегка наклоняла, чтобы высокие скулы скрадывали тяжелую нижнюю челюсть.

Филипп Халсман, тоже известный фотограф, который позже много снимал Одри, говорил: «В ее лице так много различных ракурсов, такое богатство выражения, и оно так быстро и часто меняется, что вы постоянно боитесь опоздать. Она всегда ускользает от камеры».

Поначалу Одри приходилось очень тяжело на репетициях. Девушка играла плохо. Казалось, она не осознавала, что говорит. Актеры видели, что она по утрам приходила в театр невыспавшейся и ужасно уставшей. В конце концов Раймон Руло, один из режиссеров постановки, сказал Одри, что либо она берет себя в руки, либо им придется распрощаться. Секрет вечной усталости Одри был прост. Выяснилось, что по ночам Джимми Хэнсон и Одри развлекались в ночном клубе «Эль Марокко», поэтому девушка просто-напросто не высыпалась. Неизвестно, как Одри объяснялась с женихом, но дело пошло на лад. Одри стала приходить на репетиции отдохнувшей и активно включалась в работу.

День Одри Хепберн был расписан буквально поминутно. Кроме утомительных длительных репетиций, актриса каждый день по будням брала у Кэтлин Несбитт уроки театрального мастерства в театре. По выходным Одри ездила к Несбитт домой, в пригород Нью-Йорка, и там уроки продолжались.

Репетировали на французском языке. У Одри с французским не было никаких проблем. Несбитт тоже знала французский. Это была прекрасная актриса. Считается, что ее самым большим успехом была роль миссис Хиггинс в спектакле «Моя прекрасная леди». В «Жижи» она должна была играть Алисию, тетушку Жижи.

Одри называла Кэтлин Несбитт своим ангелом-хранителем и считала ее своей театральной мамой. Актриса понимала, что без помощи Кэтлин ей пришлось бы и дальше в фильмах продавать сигареты или танцевать третьей слева во втором ряду.

Вначале голос Одри можно было услышать, только сидя в первом ряду. Кэтлин терпеливо обучала Одри искусству сценической речи. Актриса объясняла, что не стоит кричать со сцены, достаточно «просто произносить каждое слово четко и громко, чтобы звук не завяз в зубах, а долетел до последнего ряда». Одри училась умению выделять в каждой произносимой фразе главное слово и на него опираться. Они занимались каждый день. Кэтлин Несбитт заставляла Одри по многу раз повторять фразы. Она объясняла, что не надо заучивать интонацию, с которой следует произносить монолог, главное – понимать, что именно приходится говорить и почему надо произносить эти слова, а не другие. Поскольку Одри училась говорить разборчиво и четко, так, чтобы ее слышали в каждом уголке зрительного зала, Кэтлин каждый раз отсаживалась на ряд дальше. Одри должна была научиться не бормотать себе под нос, а говорить выразительно.

Одри признавалась: «Я так и не научилась играть, зато я научилась разбираться в роли и жить ею на сцене. Наверное, это очень плохо для актрисы – не уметь играть, но, как бы я ни старалась, никак не получалось изображать что-то. Мне проще прожить». Такая манеры игры принесла Одри только пользу. Ее игра завораживала зрителей. Когда актриса выходила на сцену, все смотрели только на нее, не замечая других. Актриса чутко следовала своей интуиции. Кстати, возможно, благодаря интуиции Одри всегда идеально выбирала для себя только те роли, которые, по ее мнению, ей подходили. Она смело, не задумываясь, отказывалась от тех предложений, которые ей не нравились.

Иногда излишняя старательность Одри смешила опытных актеров. Она могла выкладываться по полной уже на предварительных читках и первых репетициях, когда только решалось, кто и как будет двигаться, кто и что говорить, когда ждать реплик партнеров.

Кэтлин была старше Одри на сорок один год. Она умела быть одновременно ласковой и заботливой и в то же время требовательной и строгой. Одри часто откровенничала с Кэтлин, только о своем отце она никому не любила рассказывать. Однако Кэтлин была чутким человеком и никогда не задавала лишних и неприятных вопросов. Возможно, Кэтлин относилась к Одри как к своей дочери. Ее дочь Дженнифер, одногодка Одри, работала в Англии, и Кэтлин по ней очень скучала. Семейная жизнь актрисы была непростой, и она не любила об этом говорить. У них с Одри была негласная договоренность не касаться неприятных тем. У Одри такой темой был уход отца, а Кэтлин мучилась с мужем-алкоголиком.

Благодаря колоссальным усилиям Одри и Кэтлин будущая звезда делала успехи. Время премьеры неумолимо приближалось. Одри очень нервничала, любое происшествие выводило ее из себя. В этот сложный период девушке так не хватало поддержки матери или любимого Джимми!

Одно событие сильно выбило Одри из колеи. В тот день была проведена генеральная репетиция. Девушка очень устала. Она, как всегда, отужинала в своем любимом ресторане «Динти Мур» и отправилась отдыхать в отель. Одри уже ложилась спать, когда из окна номера, находившегося на восемнадцатом этаже, выпал человек. Падая, его тело сильно стукнулось о подоконник окна номера Одри. У Одри началась истерика. Она выскочила из номера и принялась колотить в соседние двери, где жили актер Дэвид Найвен и его жена. Как могли, Найвены успокоили бедную перепуганную девушку и уложили спать. С тех пор они стали близкими друзьями.

С 8 по 22 ноября спектакль «Жижи» был предварительно показан в Уолнат-стрит театре. Никаких особых эмоций у критиков и публики спектакль не вызвал. Режиссеры и актеры не понимали, что ждет их детище, однако было принято решение ничего не менять.

На 24 ноября (это была суббота) была назначена премьера «Жижи» в театре Фултона. Этот день Одри запомнила на всю жизнь. Актриса проснулась рано и поговорила по телефону со своим братом Яном. Ян недавно женился и обещал сестре, что назовет дочь в ее честь. Одри сытно позавтракала и прогулялась по Пятой авеню. В Центральном парке девушка, сидя на лавочке, пролистала книжку «Жижи». Затем она послала телеграмму Колетт и отправилась на поиски своей драгоценной Кэтлин, с которой собиралась идти в театр.

На спектакле произошло чудо. Критики не оценили пьесу Аниты, зато они увидели Одри. После этого никому не известная актриса Одри Хепберн стала знаменитостью.

Критики расхваливали ее игру на все лады. Театральный критик Ричард Уоттс-младший писал, что Одри Хепберн «столь обаятельна и столь точно соответствует роли, что, несомненно, является главной причиной успеха всего вечера в целом».

Бродвейский театральный обозреватель Уолтер Фрэнсис Керр отметил, что актриса «привносит простодушную невинность и остроумие подростка в роль, которая в иной ситуации могла бы стать неприятной».

Влиятельный драматический критик Брукс Аткинсон из «Нью-Йорк таймс», чье мнение определяло успех и провал бродвейских постановок, сделал вывод, что Одри Хепберн «создала живой и полнокровный образ, начиная с безыскусной неуклюжей девчонки в первом акте и до потрясающей кульминации в последней сцене. Перед нами великолепный пример настоящего сценического творчества – актерского исполнения, которое отличается непосредственностью, ясностью и особым очарованием». По его мнению, «молодая актриса обладает очарованием, честностью и талантом, который заслуживает лучшей пьесы». Брукс подчеркивал, что Одри – это «единственный привлекательный элемент спектакля».

Знакомые Одри поздравляли ее с победой. Гримерная была завалена букетами от поклонников. Одри караулили возле служебного входа театра и умоляли дать автограф. Продюсер «Засекреченных людей» Сидни Коул прислал ей роскошный букет. Коул очень хорошо относился к молодому дарованию. Он был крайне скуп на похвалы, но об Одри говорил очень поэтично. Коул считал, что Одри безмятежно прелестна, как одинокая белая роза. Одри была приятно удивлена, получив цветы от Коула. Она написала ему пару строк, чтобы выразить благодарность. Под посланием Одри расписалась, а в скобках написала «Нора» (так звали героиню, которую она сыграла в фильме Коула).

Благосклонность критиков не могла успокоить Одри. Каждый вечер актриса испытывала страх перед сценой, на которой ей предстояло на следующий день появляться. Девушка по-прежнему считала, что играет плохо. Это чувство неуверенности не покидало ее всю жизнь. По мнению Шона, старшего сына Одри, его мать была не уверена в себе, однако эта неуверенность была ее основным оружием, поскольку все вокруг влюблялись в неуверенную Одри. Он называет Одри звездой, которая не видела собственного света. Очевидно, что причины этой неуверенности крылись в детстве. Это прежде всего уход отца и его последующее равнодушие и, в конце концов, война, принесшая голод, смерть и потрясения.

Через неделю после премьеры, 1 декабря, Гилберт Миллер развесил новые афиши. На первом варианте афиш было написано: «„Жижи“ с участием Одри Хепберн». Теперь на афишах красовалась другая надпись: «Одри Хепберн в „Жижи“».

Одри узнавала, как это – быть знаменитой. Раньше она мечтала увидеть свое имя на театральных афишах, однако восторженное состояние достаточно быстро прошло.

Одри ощущала огромную ответственность. Когда она танцевала в кордебалете, ее подстраховывали остальные участницы, а на сцене Одри могла надеяться только на себя. Актриса понимала, что не имеет права показывать, что устала. На публике она всегда должна быть бодрой и веселой. Девушка думала, что бродвейские звезды пользуются определенным вниманием в ресторанах, и одной лишь ее улыбки будет достаточно для того, чтобы официант быстро предложил столик гостье. Впрочем, проверить это у Одри не было возможности. В ресторан она ходила с Хэнсоном, а он предпочитал заказывать столик заранее.

Отношения с женихом оставляли желать лучшего. Джеймс чувствовал, что его отодвигают на второй план, что работа для Одри важнее. Какому мужчине это понравится? Молодые начали ссориться. Хэнсон ревновал Одри к работе. Журналисты даже пронюхали, что Одри периодически снимает фотографию жениха со стены своей гримерной. Они не преминули поинтересоваться, что произошло между молодыми людьми. Актриса не хотела комментировать свою личную жизнь. Она объяснила, что слишком многие спрашивают, кто это и как его зовут… Одри хотела, чтобы ее личная жизнь принадлежала только ей, поэтому и спрятала фотографию возлюбленного, не желая провоцировать публику.

4 декабря 1951 года из газеты «Таймс» читатели узнали о долгожданной помолвке «Джеймса, сына мистера и миссис Роберт Хэнсон из Норвуд Грейндж, Хаддерсфилд, Йоркшир, и Одри Хепберн, дочери баронессы Эллы ван Хемстра, Саут-Одли-стрит, 65, Лондон, W». Однако до сих пор неизвестно, кто поместил это объявление. Одри не то чтобы сомневалась в своих чувствах, нет, но она была увлечена карьерой и охвачена желанием развиваться. Хэнсон всячески пытался женить на себе Одри, Элла также давила на дочь, но актриса колебалась. У нее было столько грандиозных планов, в которые совсем не вписывались муж и семья. Так что, скорее всего, это объявление дали либо Элла, либо Хэнсон, желая ускорить события.

После ошеломляющего успеха Одри еще с большим усердием продолжала заниматься и сценическим мастерством, и хореографией.

Между тем студия «Парамаунт» готовилась к съемкам «Римских каникул». Одри постоянно напоминали о ее обязательствах перед киностудией и пытались контролировать жизнь девушки. Из Калифорнии по почте Одри присылали наставления по диете и образу жизни. Мало того, в Нью-Йорке выделили специалиста, который присматривал за Одри и требовал, чтобы она выполняла все предписания. Продюсеры переживали, чтобы актриса не поправилась. Им очень нравилась изящная фигура Одри.

19 декабря к Одри в Нью-Йорк наконец приехала Элла. Баронесса в тот же день пришла на спектакль, желая насладиться игрой дочери. Журналисты были в восторге, фотографировали дочь и мать. И, как всегда, Одри не дождалась похвал. Весь Нью-Йорк восторгался игрой молодой актрисы, а мать сказала: «Ты играла очень хорошо, дорогая, учитывая то, что у тебя нет никакого таланта». Девушке было непонятно, укоряет ее мать или хвалит. Неудивительно, что Одри так привязалась к Кэтлин. Добрая и эмоциональная Кэтлин Несбитт была девушке ближе, чем ее холодная, сдержанная мать. Кэтлин, в отличие от баронессы, видела силу таланта Одри и чувствовала, что неуверенная в себе девушка нуждается в поддержке, в теплых словах и одобрении. В спектакле «Жижи» Кэтлин играла тетку Одри. Так случилось, что и в жизни она стала ей доброй тетушкой. От Кэтлин Одри получала то, что ей не могла дать родная мать. Кстати, Элле не очень нравились отношения между этой актрисой и ее дочерью, но она ничего не могла поделать. Одри и Кэтлин сохранили теплые дружеские отношения на всю жизнь.

21 декабря Одри пригласили на съемки телевизионной передачи «Мы, люди», в которой молодая звезда дала интервью журналистам. Зрители были особенно впечатлены рассказом Одри о том, как она провела Рождество 1944 года, когда на праздничном столе их семью ждал десяток картофелин, что было настоящим спасением для голодающих людей.

На Рождество к невесте прилетел Джеймс Хэнсон. Он снял для любимой и ее матери роскошные апартаменты в отеле «Уолдорф Тауэрс». Молодой мужчина сделал Одри эксклюзивный подарок – кольцо из белого золота с бриллиантами и изумрудами.

Слава Одри росла. Пресса пела торжественные оды в честь восходящей звезды. О ней писали все журналы и газеты. Популярный еженедельный новостной журнал «Лайф» выделил для Одри Хепберн страницу, на которой был помещен коллаж из пяти фотографий. Заголовок гласил: «Одри – это сенсация! Юная мисс Хепберн стала звездой с первой попытки!»

Актрису часто называли эльфом. В мифологии встречаются разные описания эльфов. У англичан это злобные шаловливые карлики, а, например, у кельтов – высокие изящные существа, красота которых буквально ослепляет людей. Очевидно, что Одри подходит второе описание.

Одри Хепберн после свалившейся на нее славы стала частым гостем светских мероприятий, проводимых в ее честь. Ее распорядок дня был очень плотным. Каждый день она должна была посещать какие-то важные мероприятия. Журналисты обрывали телефоны, прося об интервью и фотосессии.

10 февраля Одри приняла участие в вечернем телешоу «Городской тост». Вначале она сыграла жену короля Генриха XIII, леди Джейн Грей, а затем ответила на вопросы Эда Салливана, ведущего программы.

Сценарист Мид Робертс создал сценарий «Дождливый день на райском перекрестке», в котором была написана роль специально для Одри Хепберн. Благодаря Одри фильм получился отличным. Эту ленту можно назвать первым успехом Одри на широком экране. Так как сценарий был написан под актрису, Одри Хепберн наконец смогла показать свои потенциальные возможности зрителю.

Актриса даже на какое-то время забыла о «Римских каникулах», съемки которых должны были вскоре начаться.

В феврале в Нью-Йорке Одри встретилась с Эдит Хэд, известной голливудской художницей по костюмам. Ее костюмы уже дважды были отмечены премией «Оскар». Кстати, позже Эдит получит еще два «Оскара» за фильмы с участием Одри. Эдит приехала в Нью-Йорк специально ради встречи с Одри. Об Эдит ходили легенды. Что только Одри про нее не слышала! Ее описывали как строгую и придирчивую старуху со скрипучим голосом, которой слова поперек нельзя сказать. Хотя Одри снова разволновалась перед встречей с Эдит Хэд, настроена она была решительно. Она собиралась, как на войну, готовая перейти к боевым действиям, если это потребуется. Девушка решила, что, если костюмы ей не понравятся, она откажется от них, несмотря на авторитет Эдит. Одри хотела выглядеть постарше, поэтому надела на встречу темный костюм с белыми манжетами и воротником и дополнила его белыми перчатками. По дороге к месту встречи она купила букетик ландышей, который отлично дополнял ее образ. Позже Эдит напишет, что Одри «всегда шла впереди моды». Модельер считала, что Одри всегда хотела отличаться от других. У нее никогда не возникало желания выглядеть как все. Актриса гордилась своей стройной фигурой и всячески подчеркивала ее достоинства.

Одри увидела невысокую стройную женщину в черных очках и с черной челкой. Первым делом Эдит поинтересовалась, какой объем талии у Одри. Ее голос действительно оказался скрипучим. После этого вопроса Одри поняла, что совсем не боится эту женщину и не хочет с ней воевать. Одри сидела на диете и много занималась спортом, поэтому находилась в прекрасной физической форме. Она гордо призналась, что объем ее талии составляет пятьдесят сантиметров. Эдит попросила ее пройтись и затем предложила посмотреть эскизы костюмов для принцессы Анны. Одри очень понравились платья для первого парадного выхода и для финальной пресс-конференции, но ее смутили предложенные ткани. Она честно призналась Эдит, что ей наверняка будет неудобно в платьях из тяжелой тафты. Эдит рассмеялась. Как оказалось, смех у нее тоже был скрипучим. Затем она сказала: «В том и суть! Конечно, принцессе неудобно, иначе почему она сбежала? Очаровательное создание, закованное во все это: платье, регалии, правила этикета, требования протокола, когда определено даже то, что пить на ночь и в чем спать… Поневоле захочется вырваться на свободу».