Текст книги "Универсальный саквояж миссис Фокс"

Глава двенадцатая, в которой, наконец, дует попутный ветер

– Здравствуйте, мистер Веркор. Могу ли я просить вас уделить мне несколько минут?

Дюк смутился и умолк. Дальше этого места его соображения не сдвинулись.

– Томас Маллоу, мой отец, передал письмо для вас, – подумав, продолжил Джейк.

– Нет, погоди! «Передал» – как-то не так!

– Ну, не «передал», – согласился компаньон. – «Написал». Написал вам письмо. Не сбивайте меня, сэр. Письмо, в общем. Но, к сожалению…

– К глубокому сожалению, – поправил Дюк. – Или стой. «К глубочайшему». «К великому».

– Ну тогда к величайшему моему прискорбию, мистер Веркор, письмо сперли и я вынужден передать вам просьбу отца на словах, – выдал Джейк. – Отец просил вас взять меня и моего…э-э…компаньона на борт в качестве матросов.

– Произошло небольшое дорожное недоразумение и письмо пропало. Остальное шикарно. Только стоит добавить еще не просто «взять на борт», а «взять на борт, если, конечно, это возможно».

Поезд въехал в Нью-Бедфорд. За окном, у которого сидели компаньоны, виднелись шпили церквей между дымовыми трубами домов, слева – трубы длинные, фабричные, извергающие столбы черного дыма. По авеню, вдоль которой теперь ехал поезд, мчали экипажи, спешили люди, а в окнах на другой стороне вагона стал виден частокол мачт, за которым блестели воды Акушнета.

Джейк подумал.

– Мне это «если возможно» не нравится. Получается, что нас возможно взять, а возможно и не взять. И что мы будем делать?

Поезд сбросил скорость. Проплыли ряды дощатых сараев, около которых были навалены какие-то тюки. Показалось каменное здание вокзала. За вокзалом толпились на площади экипажи. Вдалеке полз по рельсам трамвай.

Пассажиры начали вставать с сидений, доставать свои вещи и, выйдя в проход, напяливать пальто и плащи, совсем закрыв собою от компаньонов вид на нью-бедфордский порт. В проходе между сиденьями образовалась толчея. Поезд обогнал набитый людьми трамвай и, сбросив ход, медленно подполз к каменному зданию вокзала.

– Если он не захочет нас взять, – Дюк подхватил саквояж, – ему вряд ли будет интересно, что мы там будем. Поэтому лучше постараться ему понравиться. «Если это возможно» – простая вежливость.

– Многовато слов для простой вежливости, – поморщился Джейк. – Смахивает на подлизон. Дальше только «моля, припадаем к вашим стопам».

– А это не так? – улыбка Дюка вместо ехидной вышла кислой. – Ну ладно. «Взять нас на борт, если есть такая возможность». По-моему, так нормально.

Искатели приключений спрыгнули на перрон.

– «Нью-Бедфорд Стандарт Таймс», «Ивнинг Стандард», «Судовые ведомости китобоев»! – выкрикивал конопатый шкет в великоватой серой кепке. – Разбился экстренный поезд, заказанный мистером Робертом Огденом! Мистер Роберт Огден и его гости возвращались с Южной образовательной конференции! Четверо погибли! Среди пострадавших Сен-Клер Маккелуэй, профессор Фэрнам из Йельского университета, епископ Маквикар и дочь Лонгфелло!

Чуть дальше, у дверей вокзала, через которые пассажиры проходили на площадь, где их ждали экипажи, суетился его коллега – мальчишка постарше.

– Всем читателям «Санди Уорлд»! Волнующая история доктора Конан Дойла! Новое приключение великого детектива – «Установление личности»! Всем читателям «Санди Уорлд»! Также новый рассказ мистера О'Генри – «Прихоти Фортуны»! Читайте в завтрашнем выпуске! Новый рассказ мистера О. Генри[1]1
  О. Генри (настоящее имя Уильям Сидни Портер, 1862-1910) – знаменитый писатель. Мастер американского рассказа. Бывший помощник аптекаря. Бывший номер 34627. Начал писать в тюрьме, куда был посажен по обвинению в растрате. Автор сборников рассказов «Огни большого города», «Благородный жулик» и проч., и проч.


[Закрыть]!

– Секретарь президента Рузвельта настаивает на том, что болезнь Президента – всего лишь слухи! – попробовал перекричать его первый.

– Среди пострадавших Сен-Клер Маккелуэй, профессор Фэрнам из Йельского университета, еписком Маквикар и дочь Лонгфелло! – продолжал надрываться конопатый. – Обстоятельства выясняются! Разбился экстренный поезд!

Получив монетку, шкет солидно кивнул, сунул компаньонам газету и неторопливо направился дальше.

– Секретарь президента Рузвельта настаивает на том, что болезнь Президента – всего лишь слухи!

Ручей покидающих здание вокзала пассажиров заволновался – двое джентльменов пробивались к выходу.

– Надеюсь, – выговорил Дюк, протискиваясь вслед за компаньоном на улицу через безуспешно пытавшиеся захлопнуться двери, – сегодня же вечером все, наконец, устроится.

Его толкнула сумкой в спину какая-то толстая старуха в фиолетовой жакетке. Бородатый мужчина в цилиндре больно отдавил ногу искателя приключений своей тростью и тот, чертыхнувшись под нос, побежал догонять остановившегося Джейка.

– Но слушай, – Дюк с облегченим отдал саквояж компаньону, – а если нет?

– Почему это «нет»? – возмутился тот.

– Потому, например, что нам что-то слишком везет. Даже подозрительно.

Джейк махнул саквояжем в сторону железнодорожных путей, компаньоны свернули от потока спешащих к эпипажам пассажиров к берегу реки. В отличие от пассажиров им не требовалось в город, целью их путешествия был порт – вот он, просто рукой подать: лес мачт вдоль берега реки, запах водорослей и дегтя, шум работы, свистки паровых буксиров и протяжные гудки пароходов.

– Когда-то должно и везти, – высказался он.

– Должна же быть, – Д.Э. получил по затылку корзиной, которую владелица несла, подняв над головой, – должна же быть на свете справедливость?

* * *

Позади угольных куч тянулись вдоль железнодорожных путей навесы, под которыми рядами лежали огромные тюки с хлопком. Затем тянулись ряды сараев. Чуть поодаль – длинное низкое здание более респектабельного вида под вывеской «Агентство Марвел и сын». Запах моря едва пробивался сквозь ароматы рыбы, угля, древесины и раскаленного железа. Сквозь страшный грохот и звон плотничьего и кузнечного инструмента едва слышались крики докеров. смех и перебранки рабочих. Перед крыльцом «Марвел и сын» двое парней сбрасывали с подводы бревна. Позади здания было видно, как на причал сгружали бочки с неуклюжего закопченого парохода. Слышался гомон разношерстной и разноязыкой толпы: португальцы, шотландцы, поляки, темнокожие, индусы, норвежцы, малайцы, китайцы, индейцы и французы – с ума можно сойти! Там и тут что-то погружали, разгружали, переносили тюки, перевязанные веревками, кто-то с кем-то ругался, кто-то кого-то звал. Гвалт стоял невероятный. Несколько причалов занимали уложенные на землю бочки.

Искатели приключений прошли «Мачтовый двор», где двое мужчин закрепляли на новенькой мачте, лежавшей на земле, медные кольца. Обошли трехэтажное здание с дощатым навесом, которое украшали вывески, обещавшие плетеные корзины, мешки и лед прекрасного размера. С оккутанной чадом жаровни торговец продавал жареную рыбу. Двое джентльменов сперва сморщили носы и поторопились оказаться подальше, затем передумали, вернулись и купили по рыбине, завернутой в газету.

Компаньоны остановились рядом с господином в соломенной шляпе, который, заложив руки за спину, наблюдал, как моряки конопатят перевернутые днищами вверх вельботы, и спросили про капитана Веркора с «Чарльз Хэнсон», но тот ничего не знал. Следующий, мужчина лет сорока, по виду – боцман или, быть может, помощник капитана, – вообще грубо отмахнулся. Еще один, парень лет двадцати восьми, быстроглазый, довольно опрятный, начал было слушать, но его отвлек совсем молоденький, младше них самих, чернокожий парнишка, прибежавший с какой-то бумагой. Он начал тарахтеть по-французски. Старший схватил бумагу, пробежал глазами и торопливо куда-то пошел. Парнишка тоже собрался бежать, но был схвачен за рукав.

– Ну нет, – сказал Джейк, – никуда ты не пойдешь, пока не скажешь, как нам найти «Чарльз Хэнсон» и капитана Рене Веркора. Дюк, скажи этому красавцу, что нам нужен капитан Веркор.

– Капитан Веркор? – переспросил парнишка на чистом английском. – Вам нужен капитан Веркор? «Чарльз Хэнсон»?

– Ну, – грубовато ответил Джейк, – А что такого?

– Да ничего, – пожал плечами парнишка, – только «Чарльз Хэнсон» уже отвалил.

– Как – отвалил? – испугался Дюк.

– Ну просто, отвалил, – сказал парнишка. – Часа в три еще. Во-он от того причала.

Искатели приключений переглянулись.

– Боже ты мой! – мальчишка выразительно закатил глаза. – Всему учить надо, а. В агентство идите, чистюли!

– В агентство? – переспросили компаньоны.

Негритенок достал сигарету и сунул в зубы.

– Вот счастье на мою голову привалило, что ты будешь делать, – вздохнул он, чиркая спичкой. – Вы бы, джентльмены, газету читали, что ли. Такая бумажная штука, да? Вот как раз та самая штука, в которую у вас завернута рыба, чтоб мне лопнуть, она самая. Вам нужно что-то вроде: «Требуются тридцать человек на судно в Нью-Бедфорде. Обращаться: «Одежный магазин Томаса Льюиса», Джеймс-стрит, номер пятнадцать. Вся экипировка в кредит». И так далее.

– Так бы сразу и сказал, – буркнул Джейк.

Парень счел себя свободным и смылся.

Дюк быстро запихал в рот остатки рыбы, вытер газетой руки и развернул ее.

– «Аделина Чейс», – прочел он, умерив дрожь в голосе, – шхуна, восемьдесят тонн. Капитан Шокли, агентство «Антонио И. Сильвия.» Пятнадцатого октября вышла в Атлантический океан. Последнее сообщение: пятого января, из Капо де Верде. «Э. Р. Таккер», барк, сто тридцать восемь тонн, капитан Поттер, агентство «Джозеф и Вильямс К. Кинг», вышел в Атлантический океан пятнадцатого ноября.

Юный Маллоу посмотрел на компаньона. Тот стоял с затуманенным взглядом, забыв про рыбу в руках.

– У меня голова кружится, – сообщил он.

Дюк прочистил горло и прямо так, с газетой в руках, пошел, куда глаза глядят.

– Последнее сообщение с этой «Э. Р. Таккер» от двадцать шестого апреля, с Барбадоса, – читал он на ходу, не глядя себе под ноги и не обращая внимания на толчки прохожих.

Джейк доглодал рыбу, вытер руки сначала о газету, потом для надежности о штаны, взял компаньона за рукав куртки и повел, заставляя огибать докеров и груды бревен, бочки, доски и ящики.

– «Эллис Ноулс», – продолжал Дюк, и не думая поднять носа, – барк, двести восемьдесят восемь тонн, капитан Коттл, агентство «Джозеф и Вильямс К. Кинг». Пятнадцатого же ноября отправился к берегам Японии. Последнее сообщение девятого марта: вышел из Гонолулу. «Бельведер», пароход, четыреста сорок тонн, капитан Гомес, агентство «Джозеф и Вильямс К. Кинг». Тоже к Японии, но вышел девятнадцатого декабря. Последнее сообщение четвертого марта, вышел из Сан-Франциско…»

Список был очень длинным: Барбадос, о. Св. Елены, Северный Тихий океан…

– «Джозеф и Вильямс К. Кинг», – задумчиво проговорил Джейк. – Давай-ка читай адрес.

– Их там целая куча, – сообщил компаньон, по-прежнему глядя в газету. – «Джеймс. Ф. Эйвери», «Томас Люк и Компания», «Уильям Лоу и сын». Но да, Джозефа и Вильямса больше всех. Сто шестой номер, Южная улица, вверх по лестнице.

Компаньоны огляделись, остановили какого-то плотника, проходившего мимо и поинтересовались, как найти сто шесть, Южную. Выслушав ответ, направились дальше – идти надо было в город, еще несколько кварталов за вокзал.

– «Жаннетта», барк, Тихий океан, – продолжал бубнить юный Маллоу, – …вышла. «Веселая голова», шхуна… вышла. «Бонанза», шхуна… черт, тоже вышла!

Джейк, слушая его одним ухом, знай себе шагал вперед, волоча компаньона. Завернув за угол, потом снова за угол, потом, перейдя улицу, они остановились перед низеньким зданием.

Здесь же, судя по вывеске, можно было приобрести «Готовую одежду, шляпы и шарфы за прекрасную, среднюю и низкую цену, по желанию покупателя, а также полный комплект принадлежностей для китобойного промысла».

– Ух ты! – шепотом выдохнул Джейк. – Для китобойного промысла!

– И что мешает двум джентльменам наняться на китобой? – прищурился Дюк.

Возле дверей толпилось разношерстное сборище, которое с первого взгляда можно было принять за неизвестно зачем собравшийся сброд. Эти люди были похожи на кого угодно, только не на моряков. И все-таки их поведение говорило о том, что это именно моряки. То ли табак, который жевали все без исключения, то ли гвалт, который поднимала эта толпа, то ли что-то такое было в манере держаться, но только было ясно, что перед искателями приключений те, кто, подобно им самим, рассчитывает поступить на какое-нибудь судно. Дюк тихонько вздохнул. Джейк возвел глаза небесам. Но не успели компаньоны высказаться, как дверь распахнулась и двое энергичных мужчин стали сгонять всех внутрь, словно какое-нибудь стадо.

– Нам бы китобой, – Дюк обратился к тому из мужчин, что выглядел наименее устрашающе.

– Проходи-проходи, будет тебе китобой!

За их спинами кто-то высказался на чужом языке. Кажется, по-португальски. Все заржали. Джейк поморщился, его компаньон передернул плечами, как будто нашел на рукаве мокрицу, и оба, изо всех сил не обращая внимания на сливки общества, проследовали по узкому коридору. Дощатый пол скрипел, по левую руку находилось множество дверей, а по правую – деревянные полированные стойки, за которыми обслуживали клиентов вежливые господа в очках и с усами. Дощатый пол под тяжелой поступью толпы немилосердно скрипел. Наконец, вместе со всеми компаньоны оказались в небольшой комнате.

Это была типичная контора, каких полно по всей Америки от Атлантического до Тихого океана: большой шкаф с резным верхом, тяжелый письменный стол, бюро у окна. За столом в кожаном кресле сидел серьезный господин с длинными висячими усами и лицом, как у пожилого моржа. Господин разговаривал по телефону, постукивая пальцами по большой, очень толстой и засаленной на углах книге, возлежавшей на тяжелом деревянном бюваре, полном каких-то документов. Стены конторы украшали картины и картинки: грубо нарисованные парусники, колесные пароходы, трансатлантические лайнеры. Над седой головой господина, под самым потолком, раскинуло крылья чучело альбатроса.

Джейка больно толкнули в спину:

– Посторонись, слышь, ты!

Кстолу усатого господина бесцеремонно лез наглый тип с гладким румяным лицом и толстыми губами. Раздвинув компаньонов локтями, он встал перед столом и почтительно замер, комкая в руках потертую матерчатую кепку. Следом влезли еще двое: высокий лысый детина в синем свитере и белобрысый субъект с красным веснушчатым лицом.

Господин положил на подставку рожок аппарата, повесил наушник и, взяв какую-то бумагу, стал читать ее вслух: это был текст контракта, который надлежало подписывать всем морякам, нанимавшимся через агентство. Делал он это не то, чтобы очень быстро, но понять нельзя было ничего.

– Сэр, – шепотом спросил Джейк, наклонившись к уху компаньона, – он точно говорит по-английски?

– Нет, что вы. Это китайский, – не дрогнул лицом Дюк.

Когда с чтением покончили, нанимающиеся стали по очереди подходить к агенту, отвечать на какие-то вопросы, которых в общем гвалте было не разобрать, и подписывать бумаги.

– Сколько тебе лет?

Седые усы агента пошевелились. Искатель приключений прочистил горло.

– Шестнадцать.

– В море бывать приходилось?

– Н-нет, сэр.

Агент шумно вздохнул, и что-то там себе написал в бумагах. Пахло не то классной комнатой, не то канцелярией. Усы шевелились. Наконец, агент писать перестал, с минуту смотрел на молодого человека, опять черкнул что-то в бумагах и произнес:

– Тебе назначается пай в одно двести пятидесятую.

– А? – глупо спросил Джейк, но агент на него даже не взглянул, бросил на стол бумагу и ткнул сухим пальцем в то место, где надо было подписываться.

Джейк попробовал прочитать документ, но почерк был извилист, рука дрожала, и без одной минуты матрос поторопился поставить свою подпись: «Д.Э. Саммерс».

Бумагу забрали, агент крикнул «следующий!» и к столу заторопился Дюк. Он тоже соврал насчет шестнадцати лет, тоже не понял насчет двести пятидесятой части и расписался: «М.Р. Маллоу».

Проделав все это, искатели приключений по-прежнему не имели понятия, ни как называется судно, на которое нанялись, ни сколько времени проведут они в море, но зато теперь, кажется, можно было спокойно написать мистеру Маллоу, что дела в порядке, поступили матросами и пускай он совершенно не волнуется.

После этого опять пошли по коридору и вошли в другую дверь. Это оказалась лавка «Морского агентства Джозеф и Вильямс К. Кинг». Здесь компаньоны, толкаясь и пробираясь сквозь толпу, экипировались по всей форме: два матросских сундука (на дне одного из которых тут же исчез не в меру элегантный саквояж), здоровенные тяжелые ботинки, четыре голубые шерстяные рубашки, такие же вязаные носки, два дождевых пальто, две брезентовых куртки-штормовки, две зюйдвестки, шесть пар теплых панталон (почему-то все брали по шесть), а также две железные кружки, кастрюли и по особому складному ножу, содержащему также ложку и вилку.

Агентство «Джозеф и Вильямс К. Кинг» действительно любезно предоставляло кредит.

Толпа, в сопровождении уже только одного из двоих представителей агентства, двинулась по улице.

Глава тринадцатая, в которой искатель приключений, наконец, поднимается на фок-мачту

Еще издали искатели приключений гадали, какое из судов «наше». Может быть, вот этот новенький пароход, «Чудо», из белой с красной полосой трубы которого без перерыва валил дым. Или это, «Нарвал», с двумя мачтами. «Нашим» оказался старомодный трехмачтовый барк, старый, побитый, с гордым именем «Матильда». Компаньоны повернулись было друг к другу, но тут нанятые матросы, толкаясь и суетясь, стали подниматься на судно.

Тут у трапа появился высокий парень лет тридцати. Его телосложению оставалось только позавидовать. Мощная шея. Хищный нос. Уверенный прищур чуточку раскосых глаз. Светлые волосы под фуражкой завивались крупными кольцами.

– Ну, кто на этот раз? – лениво растягивая слова, спросил он у агента.

– Так, насобирали, кого смогли… – тот неопределенно махнул в сторону берега, где толпились матросы, и подал высокому список. – На китобоях, мистер Хэннен, теперь не заработаешь.

– Да, китов в Атлантике поди поищи, – хмуро согласился тот.

Окинул взглядом толпу.

– Ладно, заводи на борт, все равно других нет.

Пока заходили, высокий морщился, словно страдал зубной болью. Поглядел, как М.Р. Маллоу тащит, перекладывая из руки в руку, тяжелый сундук, брезгливо, по-волчьи задрал верхнюю губу.

– Что ж ты в докеры-то не пошел, Геркулес. Самое тебе там место, с такими-то мускулами!

Геркулес сделал вид, что глухой, и прошел мимо.

– На перекличку! – кричал агент, направляя всех прибывших на шканцы.

Матросы переминались с ноги на ногу.

На палубе «Матильды» не было гарпунной пушки. Сразу за фок-мачтой располагалась закопченая кирпичная печь с вмазанными в нее двумя здоровыми котлами. Но зато на шлюп-балках были подвешены четыре прекрасных, новеньких вельбота: один на корме и три по левому борту. Свободное пространство на носу было завалено веревками – новенькими, еще в бумажной упаковке.

Офицер, которого назвали Хэнненом, забрал у представителя агентства список прибывших и начал выкликать экипаж по именам.

– Вьера!

Крепкий мужик лет сорока, с залихватским и почти совсем седым чубом, растолкал товарищей и протиснулся из второго ряда вперед. Хэннен окинул его беглым взглядом и кивнул.

– Кангас!

Вылез толстогубый, изобразил что-то вроде поклона. Оба его приятеля весело скалились.

– Камиски!

Выскочил конопатый. Он легко удерживал свой облезлый сундук жилистыми руками.

– Гонзалес! Макомбер! Коварик!

Коварик был из той троицы – лысый в синем свитере. Свитер он, похоже, носил не снимая.

Когда дошло до фамилии «Маллоу», произошла некоторая заминка. Высокий молча рассматривал выступившего вперед М.Р. Дюк переложил в другую руку тяжелый сундук. Из толпы кто-то выкрикнул по-португальски и все заржали. Высокий дернул углом рта.

– Чаттер!

Он подождал чуть-чуть. Никто не появился.

– Чаттер! – взревел высокий.

Откуда-то со стороны кормы появился человек: низенький, полный (впрочем, не слишком, так что правильнее было бы сказать «солидный»). Загорелая плешь блестела на солнце. Плотную фигуру почти целиком окутывал белый фартук. Пшеничные усы были щегольски подкручены. Сияли начищенные до зеркального блеска ботинки. Лицо с тяжелыми веками выражало такой скепсис, что хотелось немедленно исчезнуть из поля зрения этого джентльмена.

– Этого парня только в каютные, – Хэннен небрежно кивнул на М.Р. – Забери его, стюард. Объясни там, что к чему.

Нельзя сказать, что это сообщение придало лицу Чаттера более счастливое выражение. Он скорбно поднял брови и дернул щекой: пошли, мол.

И М.Р. пошел, глядя в темно-синюю спину стюарда, шагавшего в сторону кормы так быстро, словно мистер Чаттер надеялся удрать от юнги. Они подошли к пустому нактоузу, в котором под медной крышкой со стеклянным окошком еще не было компаса. У М.Р. замерло сердце, но тут стюард недовольно оглянулся, – он уже стоял на трапе в открытом люке, – и каютный, засмотревшийся на штурвальное колесо, поспешил за ним. По узкому трапу они спустились в темный отсек нижней палубы. Стюард зажег керосиновый фонарь и они вошли в тесную и душную каюту.

Здесь М.Р. Маллоу и поставил свой сундук.

А на палубе Хэннен продолжал сверяться со списком:

– Пейтон! Эвершед! Могг!

– Саммерс!

Д.Э. выступил вперед. Высокий посмотрел на него, как если бы обнаружил в своей тарелке муху, но, к счастью, ничего не сказал.

Последним был Коуэн – матрос, возраст которого приближался к тому, который следует называть прямо и честно – «старый». Круглое лицо, имевшее весьма здоровый красный цвет, покрывали глубокие морщины. Рыжие волосы были редкими и сальными, а длинная парусиновая рубаха, схваченная на бедрах широким кожаным поясом, выглядела не очень чистой. Или, скорее, очень нечистой.

– Сброд, конечно, но хотя бы все на месте, – сказал Хэннен агенту, засовывая список в карман. – Передайте мистеру Кингу благодарность.

Он махнул какому-то смуглому, а тот – новоявленному экипажу, давая знак следовать за ним.

– Застелите койки, – рявкнул вслед Хэннен, – и быстро назад!

М.Р. Маллоу в этот момент как раз выходил из каюты на корме. Дорогу ему перегородил высоченный негр. С пуговицы его жилета свисала часовая цепочка.

– Эй ты, пустая соковыжималка! – оскалился он.

– Это вы мне? – Дюк на всякий случай оглянулся по сторонам.

Негр воздел небесам свои длинные руки.

– Превеликие змеи! Поглядите на него, а! Нет, Джонни, это я сам себе. Дай, думаю, с умным человеком побеседую!

Он оперся рукой о стену.

– Впервые на посудине, а, Джонни?

Дюк собрался было сделать шаг назад, но передумал и посмотрел этой нахальной роже прямо в… гм, в лицо. (Я вас уверяю, леди и джентльмены, смотреть в лицо какой-нибудь роже не так невозможно, как это может показаться).

– Да. Дайте пройти.

– Ну так вот, сынок, – сообщила рожа, перестав улыбаться, – не «да», а «да, сэр!». И если хочешь жить долго и умереть счастливым, говори «миста Ноулз», когда обращаешься к четвертому помощнику. Усек?

– Да, сэр, – пробормотал юнга, недоумевая, что теперь делать, потому что рожа и не думала освобождать дорогу.

Таким образом собеседники провели примерно минуту.

– Вот так-то, – изрек, наконец, четвертый помощник. – Валяй пока что на квартердек и делай, что скажут.

– Да, сэр, – ответил Дюк, несолидно вывернулся, прошмыгнув под мышкой у «миста Ноулза» и бегом помчался на верхнюю палубу.

* * *

Пройдя на нос судна и спустившись затем через люк, напоминающий по форме скворечник, Джейк оказался в тесном, грязном треугольном помещении. Тусклая, с желтым стеклом лампа освещала груды тряпья, висящего на гвоздях, вбитых в потемневшую от старости и табачного дыма переборку, и два этажа деревянных коек. Вид и запах помещения лучше всего описывался тремя словами: «дым», «жир» и «возраст». Джейк остановился было около ближайшей койки, но под нее тут же швырнул свой сундук тот, с чубом. От следующей молодого человека оттерли, словно даже и не заметив. Рядом заржали: это были те трое, Закусив с досады губу, Джейк глянул по сторонам. Свободной осталась только одна койка, в самом носу, по каковой причине и была короче остальных.

По крайней мере, тут никто не приставал.

Когда оба искателя приключений оказались вновь на квартердеке, оказалось, что к первым двум офицерам присоединились четверо.

То, что это именно охотники, было видно сразу. Выцветшие, выгоревшие и просоленные брезентовые куртки висели мешком, застегнутые только на верхнюю пуговицу: кряжистые фигуры, широко расставленные ноги, седые усы, насупленные брови, невозмутимые морщинистые лица – в общем, все, как полагается.

Тут же был и миста Ноулз. Хэннен оглядел собравшихся, и хотел что-то сказать, но тут на палубу неторопливо поднялся капитан.

Это был человек невысокого роста с небольшим лицом, обрамленным негустыми рыжеватыми бакенбардами. Даже плечи капитана были не особенно широки. Синяя фуражка с якорем, однако, сидела на его голове так, словно капитан в ней и родился, мягкая белая рубаха с большими пуговицами была безупречно чистой, а кожаная жилетка, хоть и выглядела скромно, сидела точно по фигуре. Распахнутый просторный плащ из брезентовой ткани придавал идущему по палубе капитану сходство с палаткой. Двигался капитан неторопливо, говорил равнодушным тоном, так тихо, что приходилось прислушиваться.

– Мое имя – капитан Бабридж.

Гам сейчас же стих. Несколько голосов промычали: «да, сэр».

– Первый помощник Хэннен, – по-прежнему неторопливо продолжал капитан, поворачиваясь к высокому.

Тот кивнул.

– Биллингс – второй помощник, – продолжал капитан своим бесцветным голосом.

Потом пришла очередь миста Ноулза.

С церемонией представления было покончено. Перешли к сортировке команды. Сперва Хэннен вместе с одним из охотников отбирали из толпы по одному. Д.Э. Саммерс неожиданно понял, что ни за что на свете не хотел бы оказаться в команде первого помощника. Тот, повернувшись, мазнул взглядом и сделал знак выйти вперед. У Д.Э. дрогнуло внутри, но оказалось, что позвали не его. Когда Хэннен отобрал шестерых, начал отбор Биллингс. И тоже не особенно заинтересовался мистером Саммерсом. Миста Ноулз остановил было на Д.Э. взгляд своих круглых, ехидных, как у курицы, глаз, но в последнюю минуту передумал и выбрал Коуэна.

Затем всех распределили по вахтам. Старший помощник Хэннен взял к себе экипаж своего вельбота и вельбота третьего помощника. Биллингс – свой экипаж и экипаж «миста Ноулза». Оставшихся разделили пополам и везучий мистер Саммерс оказался в вахте Хэннена.

Грохотали бочки, которые закатывали с берега по сходням, скрипели, блоки на талях, перемещая грубо сколоченные ящики. Орал, перекрикивая весь этот шум, на матросов старший помощник.

Так начиналось первое настоящее приключение двоих джентльменов.

– Снять чехлы! – крикнул Хэннен, отлично обходясь без рупора. – Отдать сезни!

Загремел цепью якорь. Гулко тренькнул корабельный колокол. Палуба пошла ходуном и нос барка медленно повернулся в сторону открытого моря.

Д.Э. Саммерс в это время находился на корме. Он получил в руки только что вынутый из бумажной упаковки свернутый линь, команду аккуратно размотать эту штуку и подзатыльник – чтоб не глазел по сторонам.

Д.Э. глазеть перестал, пристроился на тумбу кнехта и взялся за дело. Рядом, сидя прямо на палубе, занимался тем же самым португалец, чумазый парень, благоухающий табаком и чесноком. Несколько минут спустя Д.Э. изобразил крайнюю рассеянность и как бы невзначай сполз с тумбы. Этот маневр позволил ему убрать с глаз долой «Окончательный выбор победителя».

Потом неторопливо появился гарпунщик – низкорослый крепкий человек с бородой, достававшей до второй пуговицы куртки. Важная персона сурово сдвинула брови, обозревая проделанную работу, осталась недовольна и потребовала, чтобы линь подали на блок. Джейк тоже нахмурился, принял занятой вид и продолжил разматывать линь. Португалец быстро вскочил, вернулся с двумя кадками, которые поставил на палубу, и немедленно полез на ванты.

– Эй, ты! Бери конец и дуй за ним! – распорядился Хэннен.

У Джейка взмокли ладони.

– Глухой, что ли? Блок, говорю, пристропь!

Искатель приключений потеребил было линь, но его вырвали из рук.

– Пропустишь линь через блок и спустишься, – уточнил старший помощник. – Черт, плохо дело. Что рот раззявил? Тьфу, телеграф беспроволочный! Живо!

Мачта наклонялась с душераздирающим скрипом: в одну сторону, потом в другую. Паруса хлопали. В ушах свистел ветер.

– Мама! – чуть не плача, прошептал Д.Э. – Ой, мама!

Снизу голос Хэннена потребовал, чтобы матрос Саммерс шевелил кормой.

Закусив губу чуть не до крови, искатель приключений пополз дальше. Португалец за это время успел пристропить блок, опустить его в длинный лаз на марсе и направиться назад. Проклятый блок висел перед самым носом. Ванты, сходящиеся к мачте прямо под марсом, сузились настолько, что даже ноги не расставить для устойчивости. Чтобы отцепить привязанный к поясу конец линя и просунуть его в блок, нужно было отцепить от вантов руку, а это… в общем, это было невозможно.

– Боже мой! – прошептал Джейк и зажмурился.

– Слазь, кому говорю! – орал снизу страшный помощник.

– Еще чего, – пробормотал Д.Э. Саммерс и покрепче вцепился в снасти.

Ванты задергались сильнее. Спина взмокла.

– Deixe-lin, Nelly! – хмыкнули рядом.

Джейк открыл глаза, увидел португальца, во второй раз поднявшегося на ванты, но снасти не выпустил. Матрос выковырял линь из вспотевшей руки искателя приключений, пропустил через блок и отправился обратно.

За свои пятнадцать лет Джейк Саммерс слышал о себе много всякого. И про голову, и про руки, и про то, как он выглядит, и обещали тоже разное, но Хэннен перещеголял и похоронного церемонимейстера с его красноречием, и обоих братьев Лароз вместе с их визгливой мамашей, и школьную учительницу, и всех клиентов скорбного заведения, когда-либо выражавших свое недовольство.

Будущее сделалось угрожающим.

Искатель приключений попробовал сделать шаг вниз и чуть не намочил со страху штаны. Он болтался на вантах, как… Хэннен сказал, как, но ветер милостиво унес это сравнение в океан.

Везучий парень Д.Э. получил, наконец, возможность жить той жизнью, о которой мечтал.

Представьте: попутный ветер. Корабль на всех парусах бороздит океанские просторы. А вот и сам Джейк Саммерс, легкий и ловкий, лезет на фок-мачту. Шумит океан. Над головой синеет бескрайнее небо. Слышатся редкие вскрики чаек, расправляющих в глубине небес свои белоснежные крылья…

Ну да, ведь почти точно! Небо над головой синело – не придерешься. Океан шумел. Чайки совершенно по правилам вскрикивали и парили над волнами. И даже мачта было той самой, фок-мачтой. Не по правилам был только матрос Саммерс, который с трудом решился открыть глаза.

Внизу бесновался старший помощник. Совсем близко пролетела чайка, невоспитанно уронив свой птичий подарок.

Это же надо, какая чепуха лезла в голову! Стройный, крепкий матрос, весело насвистывая, драит палубу. Пахнет морем и нагретой на солнце древесиной. Свежий ветер треплет волосы. Впереди вся жизнь и тысяча приключений… Что ж это вы, мистер Саммерс, не рады?