Текст книги "Дело дамы с леопардами"

«Авиатор побил рекорд скорости!«

http://cdnc.ucr.edu/cdnc/cgi-bin/cdnc?a=d&cl=search&d=SN19210129.2.62&srpos=7&e=-1920–1924-en-Logical-20-1–IN-pilot–#

Капитан К. К. Морли, Соединенные Штаты, принимает поздравления на своем самолете «Вервилль-Паккард«, на котором он выиграл международный приз Пулитцера в аэрогонке в Миннесоте. Первый из тридцати четырех! 178 миль в час!

215 миль за 84 минуты беспосадочного перелета проделал пилот Джеймс Найт с грузом почты из Кливленда в Беллефонт, Пенсильвания!

На 15 миль в час и 7 минут больше, чем в прошлом году!

http://cdnc.ucr.edu/cdnc/cgi-bin/cdnc?a=d&cl=search&d=SN19200110.2.62&srpos=11&e=-1920–1924-en-Logical-20-1–IN-pilot–#

– Сирил и Рой – авиаторы! Конечно! – рассмеялась доктор Бэнкс. – Теперь я вспомнила.

Миссис Маллоу гордо улыбнулась.

– Никакого сладу с этими мальчишками, – скорее похвасталась, чем пожаловалась она. – Томас хотел их встретить – и вот, пожалуйста: «не надо, мы сами!» Фу-ты, ну-ты, слова им не скажи, все сами да сами!

– Если у меня когда-нибудь будут дети, – тоже улыбаясь, проговорила доктор, – мне хотелось бы, чтобы они были похожи на ваших.

– Обязательно будут! – пообещала миссис Маллоу. – Вы еще достаточно молоды!

– Мне уже тридцать три, – печально покачала головой доктор, – и, кроме того…

– Ах, я и сама когда-то так говорила! – засмеялась ее собеседница и распахнула шкаф. – К вашему сведению, когда Томас сделал мне предложение, мне как раз исполнилось тридцать. Я считала себя старой девой.

– Чем же вы занимались до брака, если не секрет?

– Чем занималась? Да почти тем же, что и сейчас. Была гувернанткой. Хетти, Хетти! – закричала миссис Маллоу. – Где вы?

Затем, как ни в чем не бывало, продолжила:

– Это только вам кажется, что другие ничего не замечают. На самом деле… Ах, вот вы где, Хетти. Возьмите эти простыни и принесите другие. Что же вы вечно крахмалите их, будто в угол ставить собрались!

Бедная, красная как свекла, Хетти пролепетала оправдания и убежала с простынями, а миссис Маллоу, пообещав, что если подобное повторится, Хетти будет спать на перекрахмаленных простынях сама, обернулась к доктору.

– Дорогая, неужели вы думаете, что…

Но тут в дверь раздался звонок. За ним последовал другой, долгий и настойчивый Миссис Маллоу ахнула, захлопнула шкаф и помчалась в холл.

– Привет, мам! – на два голоса закричали оттуда.

Молодые люди были очень похожи: невысокие, тощие, кареглазые, длинноносые и темнокудрые – типичные представители фамилии. Но если Дюк лицом более напоминал отца, то будущие авиаторы были точной копией матери.

За спинами молодых людей неловко пыталась спрятаться высокая Эмми.

– Где пропадали вы? – весело поинтересовался у нее мистер Маллоу.

– Понимаешь, пап, – в тон ему ответил один из братьев (как скоро выяснилось, это был Сирил), у нас тут было одно дело.

– Вот как? – удивился мистер Маллоу.

– Вот как? – поразилась миссис Маллоу. – Так вы знакомы?

– Ну, – Сирил слегка замялся, – вроде как… да.

Глава 14, в которой Д.Э. Саммерса приходится посвятить в одно дело

Эмили Саммерс сбежала, чтобы ровно в шесть часов оказаться на станции. В половине восьмого она стала миссис Сирил Томас Маллоу. Молодожены стояли рядом – он пять футов пять дюймов, она – пять футов восемь дюймов[3]3
  Дюйм – около 2,5 см. Эмми Саммерс выше мужа на 3 дюйма, то есть, на 7,5 см.


[Закрыть].

– Ну вот, детка, – произнес Сирил, – я говорил, что все устроится?

– Ага, – сказал Рой. – Только теперь придется посвятить в ваше дело мистера Саммерса.

Он повернулся к компаньонам:

– Мистер Саммерс, на два слова.

И они отошли в сторону.

Разговора слышно не было. Было видно, как бывший коммерсант покачнулся и как Рой взял его за рукав.

Эмми в панике смотрела на доктора. Доктор сдержанно прокашлялась и пошла навстречу бывшему коммерсанту.

– Ребенок – это прекрасно, – она была спокойна, как надгробие.

– Как? – с трудом произнес Д. Э. Саммерс и уставился на нее безумными глазами. – Как?!

– Как-как, – пожала плечами доктор Бэнкс. – Я думаю, вы представляете себе в общих чертах, как это бывает.

– Я тебе потом объясню, – пообещал компаньон.

Сирил нервно хрюкнул и зажал себе рот. Эмми захихикала. Д.Э. Саммерс стал поворачиваться в их сторону и они удрали.

– Гм-гм, – изобретатель потеребил бороду. – Ну, что ж… согласен, мисс Бэнкс. Ребенок – это прекрасно!

– Ох, – выдохнула, наконец, миссис Маллоу, – Хетти, куда вы опять запропастились? Хетти! Принесите нам… ну, вы знаете, где шампанское.

Она с улыбкой повернулась к Д.Э. Саммерсу. Тот тоже изобразил улыбку. Потом медленно поднял руку, неуверенно провел по груди – и вдруг схватился за сердце.

Спустя пять минут

Вся компания сгрудилась, наблюдая, как расхристанный мистер Саммерс рассматривает потолок.

– Болит или давит? – спрашивала его доктор Бэнкс.

– Болит, – выдавил он.

– Спокойно, спокойно, – подбодрила она. – Как болит? Давит, колет, ноет? Сильно?

Бывший коммерсант сделал неопределенную гримасу.

– Джейк! – укорила его миссис Маллоу. – Не надо говорить неправду! Ведь я же знаю, что болит сильно! Не слушайте его, доктор.

– Ну-ка, еще раз, где? – доктор не обращала на нее внимания.

Саммерс честно показал.

– Симулянт! – доктор Бэнкс убрала стетоскоп в саквояж. – Вы даже не знаете, где у вас сердце!

– Но что-то же у меня схватило!

– Вас просто продуло. Должно быть, в поезде.

– Да?

– Да.

Доктор Бэнкс застегнула саквояж, а бывший коммерсант – сорочку.

– Вы переволновались потому, – миссис Маллоу гладила его по плечу, – что у вас девочка.

– А у вас мальчик, – Саммерс подтянул галстук. – Вам легко.

– Легко! – возмутилась хозяйка дома. – Плохо вы знаете этого мальчика!

Тут Хетти принесла шампанское.

– А ведь могли бы по-человечески! – Д.Э. выпил залпом, поставил опустевший бокал на поднос и обратил суровый взгляд на зятя. – Я тебе все уши… в смысле, поздравляю.

– Спасибо, сэр.

– Скажи, дорогой, почему ты никогда не говорил, что твоя невеста – сестра мистера Саммерса? – осторожно спросила миссис Маллоу.

– Ну, – Сирил поскреб в затылке, – я же тогда не знал, как ее фамилия.

– Ты, – ужаснулся бывший коммерсант, – сделал девчонке ребенка, не удосужившись даже узнать ее фамилию?!

– Они познакомились в школе. А потом обменивались письмами через одну знакомую, – пояснил Рой. – Вкладывали два письма в один конверт, чтобы ваш папаша думал, что это от нее. И обратно таким же манером. Ну, что он, виноват, что не допер про фамилию? Мы сами обалдели, когда узнали.

– Боже мой! – простонал Саммерс.

– На черта мне ее фамилия? – бормотал Сирил. – Прости, мама. Простите, мисс Бэнкс. Я хотел сказать, детка, на что мне твоя фамилия? Ведь не на ней же я женился, а на тебе!

Глава 15. Железная женщина. Железный мужчина

Наутро Дюк засел в библиотеке в компании сифона, бутылки виски и мельхиоровой чаши, доверху наполненной кубиками льда. Под томное бормотание гавайского фокстрота он искал «что-нибудь полезное «в «Сайентифик Америкэн». Что это может быть, он понятия не имел, но предполагал что-то вроде вроде нарезной пневматической пушки или патентованной грядки для шампиньонов. Авиаторы в своей комнате экспериментировали с топливом. Судя по запаху, они смешивали касторку с керосином. Профессор Найтли пустил корни в кабинете мистера Маллоу, а миссис Маллоу с измученным видом лежала в кресле в гостиной, слабым голосом ругая Хетти за нерасторопность. Чем была занята доктор Бэнкс, Саммерс не знал. За завтраком их разговор ограничился двумя-тремя вежливыми репликами, затем она поднялась в свою комнату, и все. Потом он слышал, как туда вошла Эмми. Очень скоро дверь хлопнула снова. Саммерс сосредоточенно уставился в книгу. Он угадал: сестра решила нанести визит.

– Поссорились? – не тратя ни слов, ни времени, спросила Эмми.

Саммерс отложил книгу. Только и успел дочитать до того места, где весь вид детектива Роджера Шерингема «свидетельствовал об эксцентричности и пренебрежении к условностям», и что лет ему было «более тридцати и менее сорока». Рост детектива, как ни странно, не составлял шесть футов, но взгляд серых глаз сыщика, разумеется, проникал в самую суть дела.

– А? – удивился бывший коммерсант. – О чем ты? Ни с кем я не ссорился, и со мной, надеюсь, тоже никто.

Сестра засмеялась. Она открыла картонную папку, которую принесла с собой и которой Джейк сперва не заметил.

– Неужели твое? – поразился он.

Спрашивать, кого изображает короткий, в две картинки, сюжет, было бы глупо. Диспозиция тоже легко узнавалась: гостиная в доме Маллоу. Мужчина на диване. Женщина в кресле. О да, ошибки быть не могло.

На первой картинке она исподтишка рассматривала его, делая вид, что поглощена книгой. На второй – он, как идиот, глазел на нее, прикрываясь газетой.

«Железная женщина» – гласила подпись под первой картинкой. «Железный мужчина» – под второй.

Высокие скулы и холодно опущенные ресницы дамы. Квадратный подбородок и иронически приподнятая бровь мужчины. Эмми изобразила обоих с безжалостной точностью.

Джейк опустил рисунок.

– Эмили Саммерс, – сказал он. – То, чем ты занимаешься, называется «шпионить» и я этого категорически не одобряю. А если это увидит мисс Бэнкс…

– Простите, сэр, моя фамилия Маллоу, – сестра сунула комикс обратно в папку. – Не бойся, она не увидит.

От возмущения Саммерс поперхнулся, но сделал вид, что прокашливается.

– Да ты просто… Это не то, что… Одним словом, не суй свой нос. Покажи-ка мне лучше свои рисунки.

– Ладно, – сказала Эмми. – Но мы еще с тобой поговорим. Потом. Вот, гляди.

На свет появился еще один листок, совсем пожелтевший, вырванный, должно быть, когда-то из школьной тетради.

– Помнишь? Я нашла это под матрацем. Тогда мне казалось, что ничего лучше и быть не может.

«Это» напоминало аэростат, каковым, во всей видимости, и являлось. В тот период творчества художнику было тринадцать лет. Тем хмурым февральским днем Джейк Саммерс сидел наказанный в своей комнате, и пытался скопировать картинку из «Таинственного острова» Жюля Верна. Время от времени он прислушивался, не идет ли кто, чтобы в случае тревоги успеть сунуть книгу в то самое убежище, откуда через два года маленькая Эмми Саммерс извлечет рисунок.

– Ну, теперь-то, я смотрю, у тебя есть много вещей получше!

– Отдай!

Эмми забрала у него листок, бережно расправила и вернула в папку.

– Я жила в твоей комнате, – она выбрала из папки несколько рисунков и дала брату. – Девочки стали взрослые, им нужны были свои спальни, а от меня, как говорила Дотти, всегда столько шума. Ну, я только порадовалась. Люблю рисовать сценки. Тебе нравится? Здорово?

– Еще бы не здорово. У тебя явный талант!

Эмми скромно пожала плечами.

– Редактор тоже так говорит.

– Какой редактор?

– «Ле Монд».

– Париж?

– Париж.

– А как они туда попадают? Сирил?

– Да, – Эмми поправила брату галстук и вздохнула. – Я хотела стать репортером, но что я могу из этого города? Кому нужны сюжеты из Берлингтона? Даже здесь никому не интересно, что на газолиновой станции взорвался огнетушитель, потому что весь город видел, как пара негров ловила его растопыренными руками. Даже если я найду что-то интересное, нужно еще изловчиться – отец. И потом, газеты хотят с пылу, с жару. Где я возьму материал? Вот мы и приспособились. Я рисую комиксы – раз в месяц, Сирил их переводит и пристраивает в газеты.

– Под твоим именем?

– Мадемуазель S, – Эмми отмахнулась от этого, как от чего-то неважного. – Ничего, мы едем в Европу, а там, надеюсь, все будет по-другому.

– В Европу?

– Поэтому я и спешила с платьями. Уезжаем завтра.

– Погоди-погоди. Как?!

– Чего – как? – удивилась молодая особа.

– Ничего себе, «чего», – возмутился бывший коммерсант. В его голове с трудом укладывалась мысль о том, что Эмми – жена своего мужа, и если мнение брата что-нибудь для нее значит, то в любом случае уже «во-вторых». – Ты бы хоть сказала, что у тебя за планы. Где вы собираетесь жить… У нас?

– Сирил хочет, чтобы я поехала с ним. Ему еще год учиться, а потом…

Дальнейшие планы авиаторов зависели от возможности получить место пилота воздушной почты. Или инженера авиации (но лучше пилота). В Америке или Европе – как получится. Это двое джентльменов слышали уже сто раз.

– Так, – опять сказал Саммерс. – А куда именно в Европу вы собрались?

Эмми потянулась к туалетному столу, взяла без спроса одеколон и открыла понюхать.

– Ну, каникулы мы проведем в Вене. Потом едем в Шартр. А ты как будто тоже собираешься в Вену? Или я не так поняла?

– Потом, – отмахнулся он. – Давай-ка, расскажи мне про свою работу.

– Да там почти нечего рассказывать, – Эмми поставила флакон на место. – Я как раз надеялась найти сюжет. Ну, сделала бы серию фельетонов, очерков – так обычно все начинают. Мы уговорились с Диной, что летние каникулы проведем у нее. С самого начала так договаривались – как только она сказала, что уезжает. Но стоило ей уехать, как она перестала отвечать на письма. С самого Рождества – ни строчки! Ни одной, представляешь? Вот я и думаю…

Лицо ее помрачнело.

– Сирил решил, что мы просто нагрянем и все узнаем на месте.

Саммерс похлопал себя по карманам в поисках сигарет.

– Давай по порядку. Какая-то твоя подруга уехала в Вену, правильно?

– Не какая-то, – буркнула Эмми. – В том-то и дело, что не какая-то! Дина Студебеккер – мой самый верный товарищ! Если бы не она, мы с Сирилом просто погибли бы! И она перестала отвечать мне!

Как выяснилось, Дина Студебеккер была той самой особой, через которую передавались письма. От Эмми к Сирилу и обратно.

– Так, может, у нее…

Саммерс хотел сказать: «какие-то дела». Но какие-такие дела не позволят девице написать письмо лучшей подруге?

– Сирил говорит, – продолжала Эмми, – мало ли, мол, у нее закрутилось.

– Прости?

Эмми хлопнула брата по колену.

– Ой, какой ты старомодный! Ну, мужчина же! Может быть, Дина влюбилась – и тогда… Это единственная уважительная причина, по которой можно не отвечать на письма лучших друзей.

– А что, – с интересом спросил Саммерс, – хороша ли собой Дина Студебеккер?

Но он уже и так знал знал ответ. Высокая стройная блондинка с правильными чертами лица.

– Она рослая, – продолжала Эмми. – Почти такая же, как я. Ну, или такая же. Мы и подружились-то поэтому – я была выше всех и она тоже.

Она взглянула на брата.

– Бабник.

– Кель выражанс, мадемуазель! – обиделся Джейк. – Почему сразу бабник!

– А кто?

Он рассмеялся и встал.

– Эмми, слушай. Мне нужно переговорить с компаньоном. Но я быстро закончу и приду. Вы же ведь, – он все держал ее за руку, – завтра уезжаете?

– Да, – Эмми тоже встала. – Завтра.

Глава 16, в которой компаньоны испытывают муки совести

Библиотека в доме Маллоу

Поездка в Вену обходилась компаньонам в последние тысячу семьсот долларов. Последние окончательно. Правда, доктор Бэнкс решительно и даже не без скандала настояла, что сама купит себе билет через Атлантику – но что могли изменить полторы сотни? Платья, туфли, пальто и необходимые мелочи для Эмми – вот что они такое.

Европа, черт возьми! Мальчишки даже не подозревают, как изменилось финансовое положение. Они по уши рады, что все вместе едут в Вену. Они ожидают, что старшие, как всегда, оплатят их расходы!

А миссис Маллоу…

На этом месте Дюк вцепился в свои кудри. Миссис Маллоу!

Каникулы в доме родителей были для двоих джентльменов тем еще испытанием.

Двенадцать лет назад, после долгого перерыва, М. Р. Маллоу написал родителям письмо. Ловко описал карьеру доброй газетной советчицы Джулии Дей, рассказал все нужное о знакомстве с фотографом Козебродски и умолчал обо всем ненужном, – короче говоря, вывернулся.

С этого момента начиналось нечто сложное, не поддающееся никакому разумному описанию.

«Владельцы бензоколонки» – вот единственное, что более или менее было понятно родителям из рассказов двоих джентльменов об их роде занятий.

«Эвент-мэнеджеры на Форда-Мотор» звучало непонятно, но респектабельно. Автомобильные гонки, в которых компаньоны время от времени участвовали, были в глазах мистера и миссис Маллоу только автомобильными гонками.

Ну, а «Рекламное бюро» и вовсе упоминалось редко. Проигранные тяжбы изобретателя имели одну-единственную причину: мистер Маллоу знал, как делается реклама. И потому никогда в жизни не одобрил бы, если бы узнал, что его сын встал на путь вранья. Не говоря уже о том, что он сказал бы, узнав, кто наставил его на этот путь.

Короче говоря, мистеру и миссис Маллоу не следовало знать правду.

А правда, сто крабов в задницу, так и лезла наружу – все эти двенадцать лет!

Самым ужасным были для М.Р. муки совести. Он уговаривал себя, что нет смысла говорить о том, что и так почило в бозе. Что какая разница. Что это никому не принесло бы пользы.

Но каждый раз, бывая у родителей, боялся не выдержать и проболтаться.

Кроме того, и миссис Маллоу всякий раз подливала маслица в огонь. Как расчувствуется после рождественского шампанского – между прочим, запрещенного законом шампанского! – и как начнет благодарить Джейка за то, что он «помог ее непутевому сыну выбиться в люди» – никаких сил нет смотреть. А Джейк ведь всегда относился к ней, как… какие, черт возьми, некоторые из нас трепетные, чувствительные люди.

Однажды, это было на Рождество, Д. Э. Саммерс чуть не испортил все дело. Дюк вошел в гостиную в тот самый момент, когда тот сидел, закрыв лицо руками, на ковре перед креслом миссис Маллоу, и бормотал, что она понятия не имеет, какой он мерзавец. Что его не нужно хвалить. Что она выгнала бы его из дома зонтиком и даже ночным горшком, если бы знала всю правду. А миссис Маллоу гладила его по голове, говоря, что «все мы не ангелы», что Д. Э. Саммерс просто слишком сурово к себе относится – всегда таким был, и, кажется, немножко перестарался с шампанским. С этими словами она подняла засранца с пола и повела, утешая на ходу, спать. И если бы сам М. Р. Маллоу не вмешался, кто его знает, чем бы все кончилось!

Теперь, когда разом накрылись и «Автомобильный сервис», и работа у Форда, и вместе с ними «Рекламное бюро», а на горизонте появились мальчишки с Эмми в кильватере – именно теперь проклятая правда могла вылезти наружу.

– И что еще хуже, она полностью подходит под описание пропавших девушек! На половине картин Фригг изображена рыжей!

– вне себя рявкнул Д. Э. Саммерс.

И ухватился за голову.

– Значит, мы должны сделать так, чтобы девчонка никуда не поехала, – резонно заметил М. Р. Маллоу. – Это единственный способ не сойти от беспокойства с ума.

– Ну, вот и сделай это! Она моя сестра! Легко сказать.

Дюк задумчиво вертел глобус.

– Я так понимаю, что что бы мы ни сделали, и эта тоже все равно смоется, куда хотела. Почему это вокруг тебя вечно вьются упрямые чертовки?

Саммерс молчал. Он думал, как бы отбиться от мальчишек и в то же время не спускать с Эмми глаз. Как вдруг понял.

– Надеюсь, Фокс не откажется опять изобразить тетушку. Тетушка и племянница – это отлично. Преступник попытается подобраться к Эмми и тогда…

Джейк полез в карман пиджака, перечел письмо мсье Паркура, в котором тот выражал радость от скорой встречи и давал адрес недорогого отеля в Вене, опять упал в кресло и уставился в потолок.

– Боюсь даже представить эти расходы. Что я скажу девчонке? Она ведь ждет от меня подарков. Кафе, платья, театр – что я теперь буду делать?

– Что мы будем делать с мальчишками? – вопросил Дюк. – Нам на каждом шагу придется объяснять им, почему мы не можем позволить себе того и этого. Мы изовремся. Лучше честно: у нас ничего не осталось. Но это дойдет до миссис Маллоу и тогда…

Он принялся грызть ногти, но тут же хлопнул себя по руке.

– Черт возьми. Ну, во всяком случае, поселить их у тех друзей Найтли вместо нас, да приставить к Эмми Фокса в качестве тетки – можно.

Химик уже успел предложить остановиться у его друзей – пожилой пары с Мария-Терезиен-платц.

– Пусть Фокс следит с той стороны, – продолжал Дюк. – Нам, сэр, с вами не надо, чтобы этот Сойка знал, что мы с Эмми – одна компания. Снимем какой-нибудь чердак. Что нам, в первый раз, что ли?

Но тут его догнала еще одна мысль.

– Доктора мы тоже засунем на чердак?!

Джейк вытянул ноги.

– Раньше у нас был рецепт для таких случаев.

– Какой рецепт?

– Исключить предмет расходов. Полностью. Абсолютно.

– Ты собираешься… – ахнул Маллоу.

– Да, – кивнул Д. Э. Саммерс. – Поселиться прямо у Сойки. Другой возможности у нас теперь нет.

Он встал, прошелся вдоль книжных полок и продолжил:

– Кроме того, это решает еще одну проблему: связь с доктором Бэнкс после ее внедрения в логово.

Маллоу вертел глобус. Глобус завертелся быстрее, еще быстрее, а затем океаны и материки слились в одно голубое пятно и завращались с бешеной скоростью.

– Как ты собираешься это сделать?

– Идиот. Единственный выход – полный идиот. Человек, у которого в доме творятся темные дела, не примет никаких гостей, кем бы они ни были. Мы не знаем, чем этот тип занимается, но знаем, или, вернее, предполагаем, что это что-то вроде вивисекции. Беспомощная жертва, понимаешь?

Про жертву Маллоу понравилось.

– Идиот вообще отличная вещь, – вдохновенно рассуждал он. – Совершенно беспомощный человек, который для чего-нибудь да пригоден. Его можно истыкать ножами. Провести через него ток. Его можно гипнотизировать! Да с ним что хочешь можно делать, хоть ты его…

На этом месте М. Р. Маллоу осекся, встретившись взглядом с компаньоном.

– Все прекрасно, – гораздо более хладнокровно заключил он. – Нам нужен повод. Может, авария? Идиот, которого принесли, чтобы от него избавиться – чистое бревно, оно и раньше ничего не соображало. Вы врач – превосходно! Нам очень нужна ваша помощь. Несчастный случай, поймите правильно.

Что-то вроде этого, согласился Д. Э. Саммерс. Он тоже считал аварию отличным поводом проникнуть в дом профессора Сойки.

– Что, если куда-нибудь пристроить радиостанцию? – М. Р. достал из шкафчика два стакана, попросил Хетти принести лед и сделал две порции виски. – Нам просто необходим передатчик. Радиосвязь очень пригодится для сообщения. И уж если кто может устроить нам такую прелесть, так это…

– Радио еще нужно научиться пользоваться, – напомнил компаньон.

– Нужно – научимся, – Дюк с хрустом разгрыз кусочек льда. – Плохо, что это задержка. День? Два? Неделя? Нужно придумать что-то, чтобы поторопить отца. Эмми рискует.

План, тем не менее, был.

– Вдвоем, – прибавил Джейк, – мы таким способом туда не пролезем. Но других я не вижу. А ты прекрасно поселишься у тех друзей Найтли вместе с…

– Сэр, – Маллоу сунул руки в карманы. – Головоломка сложилась.

– Используем обстоятельства себе на пользу.

– Ни слова вранья без крайней необходимости.

– Никаких сложных схем.

– Каждый делает то, что умеет.

– Все естественно. Совершенно естественно. Не считая того, что безумно.

– Все, я спокоен, – заявил Джейк.

Он стал и направился к дверям. Уже взявшись за ручку, остановился:

– Кураж, сэр. Чего расселся? Идем. Нужно все устроить, пока есть время.

* * *

– Инвалидное кресло? – переспросил изобретатель. – Да, у меня есть такое. Вам повезло, господа.

Они вышли из кабинета мистера Маллоу, прошли мимо столика у двери, на котором не было теперь вазы с сушеными цветами, а был телефон. Мимо полысевшего бархатного дивана в маленьком холле. Мимо кухни. Здесь мистер Маллоу отпер чулан и, не без некоторого труда – чулан был забит хламом, – выкатил из его недр аппарат.

– Новейшая конструкция. Меня назвали сумасшедшим фанатиком. Вот, поглядите.

Он повернул эбонитовую ручку. Ручка располагалась сбоку сиденья – как раз там, где находилась бы опущенная человеческая рука.

– Полностью механическое управление, – изобретатель принялся щелкать рычагами. – Раскрывающийся и закрывающийся зонт. Выдвигающийся столик для чтения или еды. Подкладное судно. Портативное устройство для мытья. Выдвигающийся сифон с сельтерской. Электрический звонок для вызова персонала. Грелка и механический массаж по всей поверхности. Отсек для аптечки в левой ручке кресла. Отсек для бутербродов в правой ручке кресла. Кроме того, система безопасности. Пациент пристегивает брезентовые ремни и – гоп-ля! – он надежно застрахован от несчастного случая. Очень хороши для неровной местности и горных курортов.

– А отстегнуть их он может? – поинтересовался Д. Э. Саммерс.

– Это зависит от состояния пациента, – мистер Маллоу продемонстрировал устройство – четыре широких брезентовых ремня, закрепленных поперек на уровне плеч, груди, колен и лодыжек сидящего. – Бывают случаи, когда – разумеется, в целях собственной безопасности пациента…

– Да, такие случаи бывают, – подтвердила доктор Бэнкс. – Прекрасная конструкция, мистер Маллоу.

Изобретатель застеснялся.

– Может быть, вашему знакомому потребуется что-нибудь еще?

Все посмотрели на доктора.

– Право, не знаю, – сказала та. – Мне кажется, вы предусмотрели все возможное.

– А что с ним произошло? – поинтересовался мистер Маллоу. – Есть у него надежда?

– Авария, – сказала доктор своим хладнокровным тоном. – Участвовал в ралли.