Текст книги "Золотая пчела. Мистраль"

26

– Вероника, мне кое-что нужно! – уже от входной двери объявила Хайди.

Оторвавшись от экрана, Вероника хмуро посмотрела на нее и с шумом глотнула пива из банки, которую держала в руке.

– То на телефон не отвечаем, пропадаем из жизни вообще, а как нам что-то нужно, так прибежим и даже здрасьте не скажем?

– Ну прости, дорогая моя. Ты же меня знаешь! – Хайди присела на пол возле компьютерного кресла Вероники и искательно заглянула ей в глаза.

– Знаешь ведь, что я добрая, – с сожалением вздохнула та. – Книгу хоть написала?

– Почти, – радостно кивнула Хайди.

– Хоть не зря пропадаешь, – сказала Вероника. – Можно надеяться, что скоро ты покончишь с этим делом, да?

– Вероятно, да. И я как раз хотела тебя спросить… Я, видимо, пойду на бал в Шлоссгартене, возможно, мне удастся переговорить там с кем-нибудь насчет Штадтранда… Помнишь, я пыталась подписи собирать?

Вероника резко повернулась в кресле и вытаращилась на подругу.

– Ты идешь на бал Леграна? – медленно переспросила она.

– И у меня нет вечернего платья, – улыбнулась Хайди. – Одолжишь?

– Откуда у тебя приглашение на бал? – подозрительно спросила Вероника. – Даже я еле сумела раздобыть приглашение!

– Я думаю, в неформальной обстановке можно хотя бы спросить… Или продвинуть мою книгу…

Вероника снова отвернулась к монитору.

– Книгу продвинуть – это можно, а добиться чего-то по поводу Штадтранда я бы не рассчитывала.

– Но я знаю людей, которые могли бы замедлить все дело…

– А шантажировать Леграна я бы совсем не советовала. Он сам это умеет куда лучше, – Вероника набрала что-то на клавиатуре, всем своим видом демонстрируя глубокую обиду. – Делаешь чего-то там потихоньку и – ни слова!

– Я просто несколько выпала из жизни, – пожала плечами Хайди. – Увлеклась. Прости.

– Ну да, понимаю – книга близится к концу. А приглашение на бал тебе, наверно, Крестная фея принесла. Или, скорее, дух Лауры Таннен. За преданность.

– Мне еще кое-что нужно, – Хайди пододвинула себе стул и села рядом с Вероникой. – Мне нужна запись последнего выступления Эдлигера. Того самого, во время которого произошел несчастный случай.

– Что тебе надо? – еще больше поразилась Вероника. – Ты же никогда не интересовалась… Тебе нужно именно это шоу?

– А теперь вот заинтересовалась. Да, именно это. Ты всегда говорила, что, имея хорошие контакты и не ленясь, можно достать любую запись.

– Я имела в виду любую существующую запись! Но нельзя же вот так просто: дайте запись от такого-то числа! Это же кто-то пошел в зал и тайком снял, прячась от специальных служащих, следящих, чтобы этого не делали…

– Значит, такой записи не существует? – огорчилась Хайди. – А я так хотела посмотреть…

– Ой, ну не знаю я! – скривилась Вероника. – Это ж такое старье…

– Всего семь лет назад.

– Я и говорю – старье! Мне кажется, что-то такое где-то было, только запись паршивая, меня не заинтересовало… – Она защелкала кнопками клавиатуры, набирая адрес. – Какой это был мюзикл?

– Не знаю, – опешила Хайди. – Я думала, ты знаешь.

– С какой стати? Я не фанатка Эдлигера, чтобы…

– Как будто это так трудно узнать!

– Это лишний раз кнопочку нажимать, – пожаловалась Вероника. – А потом еще читать чего-то…

– Ладно! – оборвала ее Хайди и достала мобильник.

Вероника покосилась на нее, вытаскивая на экран страницы с длинными коллекционерскими списками. В телефоне отозвался необыкновенно приятный звучный баритон.

– Аксо! – заговорила Хайди. – Слушай, твое последнее шоу… где все произошло… Что это был за спектакль?

– Ты что, издеваешься? – тихо спросила Вероника.

– «Готическая фантасмагория», – сказала Хайди.

– А… ага. Ну ясно, – Вероника выбрала окно с нужным списком и ехидным тоном осведомилась: – Может, он еще и дату помнит?

– А дату ты случайно?.. А! Ну да, конечно, такое не забудешь! – Хайди отключила связь и сказала: – Помнит. Это был Сильвестр[24]24
  31 декабря, день Святого Сильвестра. В Германии и Центральной Европе, где главный праздник – Рождество, канун Нового года так и называют: «Приходите к нам в гости на Сильвестра».


[Закрыть]. Гамбург, «Нойе Флора». Последнее представление: шоу после этого сразу закрыли. Достаточно информации?

– Ты что, хочешь, чтобы я искала тебе любительское видео – для него?

– А что тут такого?

– Не знаю, – Вероника стремительно просматривала списки. – Просто как-то это… не совсем этично…

– Кто бы говорил об этике! Ты их вообще продаешь!

– Только те, которые делаю сама! – гордо ответствовала Вероника. – Сильвестр семь лет назад, это все-таки какой год-то? А, нашла! Ну, на твое счастье, это ни разу не редкость, а потому находится в свободном доступе – ибо кому такая дрянь нужна? Качество плохое, только отрывки, и самого интересного все равно нету: снимавшему стало не до того. Видимо, это был новичок какой-то, – Вероника щелкнула мышью и продолжала читать список. – Ой, какая штучка здесь лежит! Я и не знала, что такое на свете есть! – Она быстро застрочила сообщение владельцу списка, продолжая говорить: – А вообще-то, это нужно тебе или ему?

– Это нужно нам, – ответила Хайди.

– Нам? Ты с ним спишь?

– Во-первых, что за вопрос, а во-вторых, я же вроде пока еще женщина!

– Я с вами уже вообще ничего не понимаю!

– С записью-то что?

– Будет тебе диск через час, имей терпение.

– Вероника, ты сокровище!

– Я знаю, – кивнула девушка, сдувая с глаз черную прядь. – Теперь хоть ясно, чем это ты так увлеклась в последнее время. Так что на этот раз прощаю тебе отсутствие звонков. Но только на этот раз. Ладно, – Она встала из-за компьютера. – Давай думать насчет платья.

– Я непременно достану тебе его автограф! – пообещала Хайди.

Вероника неверяще уставилась на нее.

– И ты думаешь, что отделаешься автографом? Ну уж нет, подружка, ты мне как минимум устроишь танец с ним на балу!

27

– И люди, которые не могут попасть в театр и посмотреть нормальный спектакль, смотрят такое? – ужаснулся Аксель.

Он сидел на диване рядом с Хайди, державшей на коленях нетбук.

– В общем, да, – кивнула Хайди, скептически глядя на мечущееся по экрану размытое изображение: камера демонстрировала то темноту на колосниках, то чью-то кудрявую голову в переднем ряду и никак не могла сфокусироваться на действии на сцене. – А я вчера просмотрела ее всю! – добавила Хайди со скромной гордостью. – Только никак не могу теперь найти то место…

– Просмотрела всю? Да там видео на час!

– Около того. Вот, смотри!

Камера внезапно настроилась на фигуру в центре. Аксель грациозно двигался по сцене, необычайно стройный в сильно приталенном сюртуке и панталонах в обтяжку; на нем был темный парик с пышными бакенбардами, подкрашенные глаза выглядели огромными на бледном лице, алые губы сжимались в узкую полосу, как кровоточащая рана.

– Лорд Рутвен, да? – повернулась Хайди к Акселю. – Вампир?

– Мгм. Там было еще чудовище Франкенштейна, Мельмот и прочие хрестоматийные монстры XIX века.

– А почему не Дракула?

– Слишком банально.

– А почему ты играл именно вампира? Как-то не совсем твой типаж…

– Потому что Байрон.

Внезапно изображение приблизилось, представив роскошный четкий и яркий крупный план, и за те несколько секунд, в которые снимавшему удалось удержать камеру в устойчивом положении, бледное лицо на экране неузнаваемо преобразилось: взгляд глубоких обведенных гротескными черными кругами глаз стал неожиданно жестким, черты лица словно бы заострились, глубже проступили складки у рта и тени под скулами, узкий рот скривился, оттянув уголок книзу.

– Что за чертовщина! – вырвалось у Акселя. – Я так не умею!

– Ты как будто постарел на глазах. Думаю, такое преображение – за пределами возможностей даже самого гениального артиста.

Экран погас.

– Больше ничего нет. Насколько я понимаю, несчастный случай произошел через несколько минут после этого эпизода, – отчиталась Хайди. – А теперь посмотри сюда. – Она выбрала в меню плейера другой файл. – Это запись с недавней репетиции. Ты – Шаттенгланц.

– В этой сцене такое выражение вообще неуместно, – заметил Аксель. – Я тут должен быть нежный и влюбленный… Почему я не играл в «Джекилле и Хайде», с такими возможностями?

– Это к вопросу о том, у кого какой жизненный опыт. И кому приходилось убивать, – напомнила Хайди.

– Но тогда… Это я навел на Дитриха то копье, или получилось наоборот?

Хайди выключила и захлопнула нетбук.

– Вопрос в том, что нам теперь с этим делать?

Аксель откинулся на спинку дивана.

– Я описал это все задолго до того, как оно начало происходить. Или у них там время идет иначе?

Хайди задумчиво погладила крышку компьютера.

– Возможно, все это произошло еще в XIII веке. А ты как-то почувствовал.

– В XIII веке, – повторил Аксель. – Но тогда должен быть какой-нибудь способ узнать, что там было дальше!

Он вскочил с дивана и нервно прошелся по комнате, потирая подбородок.

– Как историк скажу – шансов мало, – признала Хайди и улыбнулась: – Рыться в прошлом, чтобы узнать будущее?

– Будущее! – фыркнул Аксель, остановившись перед ней. – Мое будущее простирается не дальше премьеры. Все, что я сейчас хочу – это остаться живым и по возможности здоровым, чтобы выполнить, черт возьми, свои обязательства перед театром и… самим собой. А там гори все огнем.

– Немного же тебе надо! – заметила Хайди.

– Немного? Где-то черт знает где и когда, семьсот лет назад или вовсе на другой планете кто-то преследует какого-то рыцаря, а я из-за этого не могу быть уверен ни в чем. Какая еще глупость случится на завтрашней репетиции?

– Мне не нравится, что ты делаешь что-то опасное, – заметила Хайди. – В данных обстоятельствах это, по крайней мере, неразумно.

– И ты туда же? – с упреком спросил Аксель.

– Подставляешь Дитриха под удар, – напомнила Хайди.

– Он тоже создает мне достаточно проблем, – проворчал Аксель и снова сел рядом с ней. – Однако я рад, – он посмотрел на нетбук у нее на коленях, – что именно ты наткнулась на эту книгу.

Хайди отложила компьютер в сторону и криво ухмыльнулась.

– Я ее украла.

– Ты ее украла, – медленно повторил Аксель, вздернув бровь.

– Да. Взяла посмотреть и не вернула. Подменила на другой экземпляр. В более хорошем состоянии. Стоил кучу денег в антикварном магазине. Пришлось слегка ободрать обложку, чтобы выглядел, как тот.

– Наверно, тому, кому ты его подсунула, было все равно? – осторожно спросил Аксель.

– Не знаю. Никогда больше с ними не общалась… – Хайди посмотрела ему в глаза. – Видишь, мне очень дорога твоя история.

Аксель медленно растянул узкие губы в мрачной улыбке.

– Тем лучше для меня.

28

Перед небольшой эстрадой, заполнившей старинный замковый сад громкой музыкой и мощным ритмом, от которого вибрировали средневековые башни, стояли на лужайке уютные столики. С противоположной стороны лужайки в сад выходила терраса замка, которая должна была служить танцполом. Весь сад заливал свет вычурных фонарей на столбах и в кронах деревьев, сама же громада замка была по возможности затемнена, чтобы гостям не видно было окружавших башни строительных лесов.

Хайди и Вероника, блистающие атласом платьев и россыпью каменьев в высоких прическах, не решились претендовать на столик и скромно стояли в сторонке, сбоку от эстрады, но зато выбрав позицию, откуда все было отлично видно. Парочка сидевших рядом пожилых отцов города посматривала на молодых женщин масляными взглядами, но никто этого не замечал, так как все вокруг не отрывали глаз от прямой, плотной фигуры Эдлигера на эстраде. Вместо тускло-искристого сценического костюма он был облачен во фрак, как и все присутствующие мужчины, и платиновая прядь вольно падала на высокий лоб.

Однако Хайди и Вероника, не раз бывавшие на репетициях, видели перед собой не элегантного мужчину с микрофоном в руке, а Шаттенгланца, создание света и тьмы. Они не узнавали хорошо знакомое широкоскулое лицо и ловили в больших темно-серых глазах отблески иных сфер и скольжение теней, вслушиваясь в тончайшие оттенки интонаций и отмечая их точность и соответствие понятному из всех зрителей только им двум сюжету.

– Вот это мастер! – выдохнула Вероника. – А красавец какой…

Перед последней строкой Аксель озорно блеснул глазами, покосился в их сторону и сделал глубокий вдох, как пловец перед прыжком в воду.

Шлюсстон превзошел все мыслимые пределы. Музыка смолкла, в саду стало абсолютно тихо, зрители задержали дыхание и застыли на местах недвижимыми изваяниями, очарованными волшебным голосом, сиявшим и лучившимся спокойной, уверенной силой и легкостью. Впрочем, любое заклятье не вечно, и в конце концов над столиками начали раздаваться недоверчивые смешки. Только тогда артист умолк и широко улыбнулся своей застенчивой улыбкой, словно бы извиняясь перед публикой, за чем последовал громкий, ясно слышимый в тишине сладострастный стон Вероники сбоку от сцены, и в саду вместе с аплодисментами грянул хохот.

– Я б не посмотрела, что ему пятый десяток, если бы только… – поделилась Вероника с подругой, и Хайди пихнула ее локтем в бок.

На эстраду поднялась Тереза в своем сценическом костюме, обменялась с Шаттенгланцем парой строк из их дуэта, затем последовали несколько танцевальных па, и героиня, грациозно изогнувшись, птицей взлетела высоко над эстрадой и зрителями в сильных руках Акселя.

Снова последовал шквал аплодисментов. Яновка за одним из ближайших столиков сиял, как свежеотчеканенный евро, и оглядывался с таким самодовольным видом, словно сила и голос Акселя были его личной заслугой. Рядом с ним улыбался и громко аплодировал Карл Йорген.

– Шаттенглаааанц! – протянула Вероника, заглушая аплодисменты.

Аксель раскланивался, держа за руку Терезу. Встретившись взглядом с Яновкой, он показал два пальца, сложенных буквой V.

Артисты сошли с эстрады, спрятанный в глубине сада оркестр заиграл вальс, и яркий свет залил террасу, приглашая участников праздника танцевать.

– Мммм? – спросила Вероника Хайди, та показала глазами ей за спину, девушка обернулась и вздрогнула, упершись взглядом в крутой подбородок Акселя и белую бабочку под ним.

– Позвольте, мадмуазель… – Он поклонился и протянул руку.

Вероника окинула его обалделым взглядом от светлой шевелюры до блестящих лакированных туфель, словно ей все еще не верилось, что он настоящий, и решительно вложила в его ладонь свою маленькую цепкую ручку, которую он грациозно поднес к губам.

– Н-ну… пошли! – распорядилась Вероника.

Проводив прямую спину Акселя и алое платье подруги взглядом, Хайди направилась к стойке с напитками, где приметила рыжеватую шевелюру Йоргена.

29

– Неужели вы настолько мало цените собственное наследие? – горячо говорила Хайди, нервно сжимая ножку бокала с шампанским, к которому не притронулась. – Я просто не понимаю индифферентности как властей, так и местных жителей по отношению к Штадтранду… Я пыталась говорить с владельцами домов, но почти никто не проявил интереса, а местная газета наотрез отказалась печатать мою статью… Если не жалко остальных, то уж дом Лауры Таннен никак не заслуживает такой участи…

– Милая фрау Шефер, – вздохнул Йорген, – я очень ценю ваше внимание к делам Йоханнесталя и проделанную вами работу, но, в конце концов, вы нездешняя, и вам следовало бы предоставить нас самим себе. Согласитесь, что жителям Штадтранда виднее…

– Это все старики, которых кому-то удалось купить или просто запугать, – проворчала Хайди.

– Что, простите? – улыбнулся Йорген. – Вы же не хотите сказать…

– Я хочу сказать, – повысила голос Хайди, – что если даже жители Штадтранда не против, нельзя обеднять потомков, которые уже не увидят этих прекрасных старинных домов. Я понимаю, если бы это были трущобы какие-нибудь, рассадник преступности или болезней, но ведь это не так!

– Вот именно, – заметил еще один член городского правления, с насмешливой улыбкой слушавший их беседу. – Штадтранд уже развалился настолько, что даже нищие брезгуют там селиться!

Йорген громко рассмеялся.

– Но ведь это допустили вы… – тихо сказала Хайди, со злостью глядя на Йоргена. – Я изучала этот вопрос. Это вы препятствовали всяческим проектам реставрации из года в год… – Хайди замолчала и наконец отпила глоток из бокала, поняв по тому, каким жестким стал взгляд Йоргена, что сказала лишнее.

За спиной раздался полный восторга вопль, и Хайди посмотрела на террасу. Чего и следовало ожидать: расфранченные кавалеры и дамы, вместо того чтобы танцевать, стояли по краям площадки, любуясь черно-красной парой в центре. Светловолосый мужчина подхватил девушку за талию и кружил в воздухе, пурпурное платье и черные кудри, выбившиеся на волю из прически, развеваясь, летели за Вероникой.

Хайди снова сделала глоток и посмотрела на Карла.

– Вы чужая здесь и просто плохо понимаете, что происходит в Янстале, – произнес тот, задержав взгляд в глубоком вырезе ее платья цвета морской волны, и взгляд этот ощущался почти как прикосновение грубой руки. Хайди невольно поежилась. – Хотя ваше упорство и преданность избранной стезе заслуживают всяческих похвал, – добавил Йорген не без насмешки.

– Карл, ты, кажется, обижаешь моих гостей?

К стойке подошел ослепительно красивый мужчина и знаком потребовал бокал шампанского.

– Герр Эмерих Легран. Фрау Хайди Шефер, – представил их Йорген.

Самый влиятельный человек в городе, которому, как говорили, принадлежал с потрохами весь ратхаус[25]25
  Rathaus (нем.) – ратуша.


[Закрыть], был довольно высок, и черты его лица отличались почти неестественной правильностью. Ему могло быть за пятьдесят, и даже сильно за пятьдесят, хотя на первый взгляд ему трудно было дать больше сорока пяти. В черных волосах импозантно серебрилась седина, придавая его облику некий благородный оттенок, ярко-голубые глаза смотрели из-под выписанных углами бровей с веселой уверенностью. Разве что губы, на вкус Хайди, были полноваты, впрочем, многие, вероятно, сочли бы это достоинством. Молодая женщина подумала, что линия этого «чертовски чувственного», как выразилась бы Вероника, рта может говорить о жестокости.

– Поскольку я сам такой же чужак здесь, как и вы, мы наверняка найдем общий язык, – заметил Легран, по-хозяйски облокачиваясь о стойку и обозревая праздник довольным, даже можно сказать, сытым взглядом.

Котяра, у которого в миске всегда полно сметаны, – пришло в голову Хайди нечто в типично Вероникином стиле.

– Я читал вашу статью о Лауре Таннен в «Штедтише Цайтунг». Впечатлен.

– Благодарю вас, – кивнула Хайди. – Я как раз думала, что вам, вероятно, было бы интересно принять участие в проекте, чтобы книга получила более широкое…

– Насколько я знаю, публикацию обеспечит ваш Университет, – напомнил Легран.

Хайди моргнула и едва не спросила: Откуда вы знаете? Ей стало еще более неуютно.

– Университет обеспечит маленький тираж, научное издание, которое не выйдет в широкую продажу. Я же предпочла бы, чтобы биография Лауры Таннен была доступна массовому читателю, это позволило бы рекламировать ее творчество…

– И защитить ее дом, – улыбнулся Легран, и его улыбка тотчас нашла свое отражение на лице Йоргена. – Милая фрау Шефер, как раз по этой причине в данный момент я совершенно не заинтересован ни в рекламе, ни в переизданиях книг этой несомненно достойной дамы. Музей – это, конечно, прекрасно, но ради одного здания сохранять целый район, когда уже готовы планы по перестройке, было бы как минимум нерентабельно. Вы ведь и сами это понимаете? Кстати, если вы действительно так заинтересованы в сохранении наследия Йоханнесталя, вы могли бы принять участие в подготовке крупной серии книг по истории города. Вы прекрасно пишете, а непредвзятые суждения человека со стороны, в то же время достаточно хорошо владеющего материалом, придали бы изданию оттенок… некой свежести…

– Благодарю, – ответила Хайди. – Я обдумаю ваше предложение. Но в данный момент я, к сожалению, занимаюсь другим.

– Этот городишко может стать настоящей золотой жилой, если взяться за него как следует, – Легран повернулся к стойке и потребовал еще бокал. – Рудниками, кстати, тоже надо заняться, а то столько легенд и никакого толку.

Со стороны террасы возвращались под всеобщие аплодисменты Аксель и Вероника, пунцовые и запыхавшиеся.

– Горячие, однако, девушки подрастают в Янстале! – пропыхтел артист, пытаясь отдышаться и оттягивая рукой бабочку.

– Ты – супер! – сообщила ему Вероника, подмигнула Хайди и пошла к стойке, громко требуя: – Сейчас же чего-нибудь выпить, а то прямо здесь и умру!

– Будешь танцевать? – спросил Аксель.

– После нее со мной тебе будет скучно.

– Наоборот, разнообразие не помешает. Еще одного танца с таким ходячим фейерверком мне не пережить! – заверил Аксель молодую женщину и добавил, проницательно глядя на нее: – Ты расстроена. Разговор не сложился? Я ведь предупреждал..

– Да я особо и не рассчитывала, – вздохнула Хайди. – Но, кажется, перестаралась.

Пышущее жаром лицо Акселя мгновенно застыло, мускулы на щеках напряглись.

– Этот мерзавец тебе угрожал?

– Да нет, просто…

– Мне тоже нужно выпить, – Аксель решительно двинулся к стойке. Хайди печально потянулась за ним.

– Серебро там есть, – уверенно говорил в этот момент Йорген. – Когда работы пришлось свернуть, руду вычерпали еще не всю.

– Откуда ты это знаешь? – с интересом спросил Легран.

– Сам находил, – пожал плечами Йорген. – В юности баловался. Кое-что читал об этом…

– Там же все перекрыто. И опасность обвалов.

– Для мальчишки или подростка, желающего покрасоваться перед девушкой, это не преграда, – усмехнулся Йорген не без самодовольства. – Сдуру-то да по молодости кажется, что уж с кем-с кем, а с тобой ничего не случится. Хотя опасность мы понимали… – Он посмотрел на подошедшего Акселя.

– Ты нашел там серебро и мне не сказал? – поразился тот.

– Это уже после того, как ты уехал, Аксо, – объяснил Йорген.

– Аксо! – широко улыбнулся Легран, предлагая актеру бокал. – Я все хотел сказать: я слушал тебя, пребывая в детском щенячьем восторге! Я давно интересуюсь твоей карьерой, но то, как ты выступил сегодня, это уже просто опровержение всех законов физики!

– Благодарю, – Аксель слегка наклонил голову.

– Ты нас заинтриговал, – Легран подошел ближе и провел рукой по плечу артиста, задержав ладонь на ткани его фрака чуть дольше, чем следовало. – С нетерпением жду премьеры и не сомневаюсь, что это будет грандиозное шоу. Насколько я понимаю, для тебя особенно важно, чтобы этот спектакль имел успех?

– Для меня особенно важен успех любого шоу, в котором я работаю, – отчеканил Аксель.

– Профессиональная честь, Аксо?

– Профессиональная честь. Если я что-то делаю, то делаю хорошо.

– Я имел в виду, что успех в театре Янсталя означал бы для тебя возможность вернуться на большую сцену. Наверно, нелегко начинать сначала после стольких лет? Тебя еще узнают на улицах? – Легран медленно отпил глоток и подвинулся, опираясь на стойку, еще ближе к Акселю, почти коснувшись плечом его плеча. Аксель молча слушал, изогнув узкие губы в странной улыбке, которая его отнюдь не украшала.

– Я занимаюсь предпринимательством самого широкого профиля, – сообщил Легран. – У меня надежные связи в самых разных областях. И мне не помешало бы иметь при себе человека, который мог бы служить лицом и голосом моей компании в сфере искусства. Всего лишь отдельные акции, это не заняло бы у тебя много времени. А реклама никогда лишней не будет. Твое блестящее выступление здесь могло бы послужить хорошим началом успешного сотрудничества… И наверняка – хорошей дружбы.

– Вы собираетесь снести мой дом, – напомнил Аксель, вертя в пальцах полупустой бокал.

– Аксо, ты же сам говорил… – возмутился Йорген, но Легран поднял руку, и тот сразу замолчал.

– Стоимость дома мы тебе возместим, можешь не сомневаться.

– Что мне деньги? Мне воспоминания дороги, – ответил Аксель. – У меня там бабушка жила…

– Я уверен, этот вопрос можно решить к всеобщему удовлетворению, – очень тихо сказал Легран, наклоняясь к Акселю – он был выше ростом. Их лица оказались совсем близко.

Хайди вдруг пришло в голову, что перед ней стоят двое самых красивых мужчин на этом балу, причем они являются полными противоположностями друг другу. Мощное, непропорциональное тело Акселя, платиново-светлые волосы и темные глаза с подведенными до аспидной черноты ресницами и бровями словно оттеняли правильную фигуру Леграна, яркую голубизну глаз и черную с проседью шевелюру. И Хайди предпочла отвести взгляд, но тут же наткнулась на ядовитую ухмылку Йоргена. Больше никто как будто не смотрел в их сторону.

– Обсудим наши планы после бала, Аксо, – еще тише распорядился Легран.

– Сожалею, – свободной рукой Аксель внезапно привлек Хайди к себе. – Но я пришел сюда не один, и у меня есть обязательства.

Хайди глубоко вздохнула, ощущая на животе сквозь платье его горячую ладонь.

– И я хотел бы заметить, – продолжал Аксель все с той же неприятной улыбкой, – что мое имя достаточно коротко и легко запоминается, чтобы была необходимость его сокращать.

Легран какие-то мгновенья смотрел на него ничего не выражающим взглядом, потом медленно улыбнулся.

– Благодарю вас за выступление, герр Эдлигер.

Держа бокал в руке, он отошел от стойки и удалился в глубину сада.

Аксель отпустил Хайди, допил шампанское и обвел молодую женщину и Йоргена горящим, шальным взглядом.

– У меня стальной штифт в хребте, – весело пояснил он. – Мне спину гнуть неловко.

– Ну и дурак, – сухо бросил Йорген и ушел следом за Леграном.

Хайди улыбнулась Акселю, и он спросил:

– Разве мы не собирались танцевать?

Они подошли к террасе, и первое, что бросилось им в глаза, было алое платье Вероники, медленно кружившейся в вальсе, обнявшись с тонким и бесконечно элегантным Яновкой.