Текст книги "Витражи. Выпуск третий"

***

Снова я в городе, и снова новости обрушились на меня, отсутствовавшего не неделю, как я сначала рассчитывал, а целый месяц, настоящим шквалом. Новые кандидаты, новые правила и новые выборы. Но обо всем по порядку.

Во-первых, выборы перенесли. И неудивительно – два кандидата выбыли, а если в списках кто-то еще и был, о чем я, честно говоря, не помнил, то они явно были не в состоянии собрать нужное число голосов. Но это не самое интересное. Оказалось, сразу несколько активных граждан объединили вокруг себя целую кучу народа и потребовали, чтобы «Укол Закона» был обязательным для всех кандидатов на выборы. Да, и кстати, та часть людей, что в полемике вокруг нужности и ненужности этого изобретения была за обязательность его для чиновников, победила, и эта идея стала практически доминирующей. Ну, во всяком случае именно ее транслировали практически повсюду, и других мнений было не найти. Я даже удивился, читая новости, такому единству в мнении большого количества народа. Кажется, такому выражению мнений есть какое-то определение в законах, но нет у меня юридического образования. Но, что интересно, отлаженный за многие десятилетия механизм выборов и перевыборов сломался под давлением народного мнения, и как бы ни пытались различные странные личности в тех же СМИ и Интернете переломить это мнение, им не удавалось.

Ну а на основе всего этого бурления на передний план выдвинулись люди, вообще раньше не замеченные в политической гонке. Один из помощников первого проштрафившегося кандидата тоже сам сделал «Укол», прошел все проверки и пристальнейшее наблюдение от всех, кто только мог и… ничего. Уж как его ни пытались разными каверзными вопросами подловить – ничего не вышло. И тут было странно, то ли и в самом деле, препарат дал сбой или кандидат оказался тем редким человеком, что действительно почитал закон. А, как всегда и бывает после этого, мнение народа разделилось. Были те, кто кричал, что честных политиков не бывает и что либо разработчиков явно подкупили, либо препарат все же дал сбой. То есть – то, что продвигали пиарщики первого кандидата поначалу, но наоборот. Но эти голоса потонули в буре поддержки этого человека. Нашлось немало людей, что всю жизнь считали политику купленной и насквозь коррумпированной – и вот, здрасьте! – такое чудо. Человек что, не ворует и действительно думает о том, что говорит и делает? Просто невероятно! И, как следствие – рейтинг еще вчера никому не известного помощника поднялся до небес. Правда тут его подвели его сопартийцы. Большая часть из них отказалась делать «Укол», а кто-то и вовсе ушел из политики. И это была бы катастрофа, если бы не интересный шаг, который предпринял новоявленный кандидат.

Он во всеуслышание объявил о наборе новой команды, огласил требования по квалификации, знаниям, опыту, но самое главное, он подчеркивал, что все обязаны сделать «Укол Закона» и пройти ту же проверку, что и он. И неважно, за какую партию они до этого были, сейчас, по его словам, все было по-новому.

Я, когда читал все эти уже устаревшие статьи, тогда еще подумал, что, наверное, он слишком многого хочет, и да, популярность у народа он, конечно, таким образом добудет, как и поддержку, но, если он не сформирует команду, то и править не сможет, ведь один ты со всеми функциями власти попросту не справишься.

Но я ошибся и, разворачивая свежую газету, правда, со старыми новостями (по моему специальному заказу! – пришлось чуть доплатить), я увидел, что все складывается куда причудливее. Новую команду у нового же кандидата составили люди, по большей части бывшие в команде второго вылетевшего кандидата. Вот так. И все равно, что это другая партия и другие политические взгляды. Многие из них сделали «Укол» и заняли освободившиеся места, – таким образом, новая команда вся привита и прошла все проверки, нигде не проколовшись. Просто чудо какое-то! Ну и, конечно, новые выборы. Их назначили через месяц. Конечно, были и классические кандидаты, кто попытался взобраться наверх по старинке, но, судя по предварительным опросам в той же газете, да и в СМИ, шансов против «привитой» партии у них попросту не было. Настолько наглядная и зримая поддержка людей и их искренняя вера в новообразованную структуру, что сейчас шла к власти, была страшной силой.

…Ну а меня снова ждала командировка. Даже проголосовать нормально не получится, хотя, по прочтении, мне очень хотелось бы посмотреть, как будут выглядеть избирательные участки при такой явной народной поддержке. Но… что поделать. Как уже не раз говорил и я, и еще многие и многие сотни других людей: работа есть работа…

***

Снова пара месяцев отсутствия. Снова – новые новости под кофе и хрустящую газету. Новые правила действительно впечатляли. Обязательная прививка «Уколом Закона» всех чиновников, парламентариев и прочих власть предержащих. Короче, их всех обязали или привиться в ближайшие полгода, или покинуть должность по собственному желанию. Такое вот требование новоизбранной партии власти.

Народ ликовал, а вот многие из тех, кто очень удобно устроился на теплых местах и уже считал, что жизнь удалась, столкнулись с неприятностями. Все рушилось прямо под ними. Уже были отмечены несколько случаев нападения на лаборатории и заводы, где производились и модифицировались химикаты для «Укола Закона», но и это было предусмотрено. В общем те, кто заказывал нападения, потопили себя еще быстрее и в глазах народа, и с точки зрения законности. И все эти изменения за какие-то полгода! А ведь долгосрочные эффекты таких изменений будут видны лишь много лет спустя!

Я отложил газету и вновь потянулся за кофе. Ах, новый день! Новое утро. И новая жизнь. В Китае есть такое проклятье: «Чтобы тебе жить в эпоху перемен!» И я согласен – да, это плохо, ну а если перемены к лучшему? И хочется верить, что это именно такой, редкий случай.

Оксана Зарандия

Мужчина на кушетке

Задумавшись, Кассандра сидела в своем кабинете и смотрела в окно, наблюдая за пернатым гостем, недавно прилетевшим на ее подоконник. Это был сизый голубь, вполне обычный, но что-то виделось ей в нем особенное и неуловимое. Он прилетал нечасто, но именно в те дни, когда на прием приходил один и тот же мужчина. Или ей это просто казалось и хотелось так думать, добавляя немного волшебства в свою жизнь.

До начала следующего сеанса оставалось пять минут, и она решила воспользоваться паузой, чтобы заварить чашечку ароматного кофе и насладиться еще немного короткими минутами тишины без психологических разборов и погружения в чужие истории.

Иногда она думала, что любит свою профессию больше, чем саму себя, тем самым оправдывая свою постоянную занятость и дефицит свободного времени. Она понимала, что стоит это обсудить со своим психотерапевтом, но регулярно откладывала такой разговор до лучших времен. Зато Кассандра научилась получать удовольствие от любого уединения, которое появлялось в ее жизни, весьма, кстати, преуспев в этом деле. В такие мгновения мир словно замедлялся и становился немного лучше, чем обычно, явственнее проявляя всю свою несовершенную красоту. Смысл фразы «радоваться простым вещам» был ей очень понятен.

Посмотрев еще раз на голубя, Кассандра не спеша встала из-за стола и направилась к кофемашине, стоявшей недалеко от кушетки. Это особое место, где обычно располагались клиенты. Движения ее были легки и грациозны, как у кошки, которая никуда не спешит и идет, опираясь лишь на интуицию. Без суеты и лишних движений.

Ассистентка Ольга, постучав в дверь, приоткрыла ее и тихо сообщила, что Радислав Иванов пришел немного раньше и уже ожидает в приемной.

– Пусть заходит, – с завидным спокойствием и невозмутимостью ответила Кассандра.

Через минуту в кабинете появилась фигура статного мужчины средних лет. Его лицо было утомленным и бледным, а в руках он держал потертую черную папку. Кассандра сразу уловила уже знакомый и очень резкий аромат парфюма с тяжелыми терпкими нотами, но теперь еще с примесью табачного дыма от недавно выкуренной сигареты. Она слегка поморщилась и тут же подумала, словно одергивая себя: «Клиенты пахнут по-разному, что поделать…». Кассандра продолжила заваривать кофе, не поворачиваясь на звуки шагов вошедшего.

Радислав, открыв дверь, сделал несколько шагов и, найдя взглядом Кассандру, набрал в грудь побольше воздуха и произнес приветственное: «Здравствуйте!», стараясь изобразить счастье, будто от неожиданной приятной встречи. Но девушка в строгом черном костюме с каштановыми волосами, аккуратно собранными в пучок, никак не отреагировала. Казалось, совсем не замечала и не слышала его, продолжая заниматься своими делами.

В этот момент Кассандра подумала: «Да, голос звучит красиво, но фальшиво, будто дежурная фраза с заученной интонацией, доведенной до автоматизма…»

Она все еще занималась с кофе, не оборачиваясь, и Радислав, видя отсутствие реакции с ее стороны, почувствовал волну смущения, появилось першение в горле. А предательское желание покашлять стало причиной вспыхнувшего румянца на его щеках, который добавил жизни его бледному лицу.

Он негромко кашлянул и уже с некоторой долей раздражения добавил:

– Кассандра Львовна! Еще не успел зайти, а уже почувствовал себя отвергнутым! Вы хоть заметили, что я вошел в кабинет?

В его словах слышались нотки укора.

– Да, Радислав, я слышала, что ты вошел. Мы снова на «вы»? Можем поговорить об этом, если захочешь, – ровно и без драматизма ответила Кассандра. – Присаживайся, я и тебе заварю кофе, и мы начнем. Будешь?

Кассандра жестом указала на кофемашину.

– О нет! Сегодня я уже выпил три чашки двойного «американо» – ответил Радислав. – Думаю, еще один кофе меня убьет! Благодарю, Кассандра.

– Понятно. Как твои дела? – спросила Кассандра, направляясь к небольшому столику возле кресла напротив кушетки, поставив на него изящную фарфоровую чашку, цвета слоновой кости, наполненную любимым напитком, и села в кресло напротив.

Теперь она могла без помех разглядеть Радислава. Сегодня он выглядел еще более измученным, хотя старательно пытался это скрыть под маской напускной уверенности и невозмутимости.

Он сидел на кожаной кушетке, закинув ногу на ногу, немного откинувшись на мягкую спинку, смотря на папку в руках, покрутил ее и, не поднимая взгляда, произнес:

– Все хорошо, я пишу новый роман, но застрял на сборе информации. Я снова хочу написать что-то гениальное, но образы какие-то посредственные… Сюжет застрял… В общем, у меня какой-то творческий кризис… И так уже несколько месяцев! Нет интересных людей рядом, все какие-то обычные до омерзения! А вы же знаете, я пишу образы героев с людей в моем окружении.

– А о себе не хочешь написать? Взять материал из своего прошлого, например? – спросила Кассандра.

– О нет! Избавьте! Я давно закрыл в него дверь и не хочу туда возвращаться, – ответил Радислав. – Да и нет там ничего интересного. Отец-критик, который не умел любить своего сына, и идеально посредственная мать! Банальщина!!! Кассандра, да ты и сама знаешь!

– Значит, ты готов писать о чем угодно, лишь бы не касаться своего детства? – уточнила Кассандра.

– Нет, просто я решил, что его для меня больше нет. Не хочу, чтобы хоть кто-то знал, каким ущербным я казался сам себе. Тем более, этого мальчика давно нет. Я другой человек и не хочу вспоминать о прошлом. Будем считать, его и не было вовсе, – ответил Радислав.

– Но оно было и продолжает быть частью тебя. Ты тот, кем сделала тебя твоя история. Ты не можешь постоянно это игнорировать и отрицать, борясь с собой, – парировала Кассандра.

Радислав задумался, а она продолжила:

– Ну, если ты даже приближаться к нему не хочешь, значит, оно точно есть! Это значит, переживания все еще сильны, и психика не готова погрузиться в них снова. Значит, раны не зажили. Радислав, пока ты избегаешь части себя, своей темной стороны, пока твое внимание направлено на изучение других людей, пока это так – ты не сможешь приблизиться к себе настоящему и что-то изменить! Мы уже говорили об этом не раз! Что сейчас тебя мучает? Почему ты пришел ко мне после большого перерыва в терапии? Или ты продолжишь восхвалять себя и винить других в своих неудачах, как и раньше?

Кассандра посмотрела на Радислава вопросительно, ожидая искреннего ответа. И в этот раз он не хотел увиливать. Он знал, что эту женщину обманывать бессмысленно. Только рядом с ней удавалось хоть немного скинуть маски. Поэтому он и вернулся.

– Мне кажется, я никчемный писатель. Даже награды не дают мне внутреннего удовлетворения. Я чувствую себя посредственным. Мне стыдно, что я до сих пор не написал чего-то по-настоящему стоящего, что я до сих пор пишу под псевдонимом… – голос мужчины звучал немного тише, чем обычно, но ноты разочарования были отчетливо уловимы.

– А если напишешь? Этого будет достаточно, чтобы быть довольным собой? – задала еще один вопрос Кассандра.

Сегодня Радислав казался более искренним, это чувствовалось. Но чувствовалось и то, что это дается ему с трудом. Однако, эта внутренняя перемена была заметна.

На вопрос Кассандры он задумался и ответил:

– Думаю, нет. Я всегда найду, как себя унизить в своих глазах. Я всегда буду для себя недостаточно хорошим, и поэтому я ищу в людях худшее и показываю им это, чтобы они тоже почувствовали свою никчемность. Делаю это виртуозно, скрыто, и так, что и не «прикопаешься» к моим аргументам. Лишь бы не думать о себе. Мне нравится, когда другие страдают! Я даже героев своих книг мучаю, придумываю для них самый страшный ад. Наверное, поэтому у меня паршивые отношения со всем миром! И я от этого устал! Может, это правда продолжение истории, когда отец критиковал меня? Ведь я никогда не был в его глазах достойным сыном. Может, это его образ не дает мне покоя… Хотя я вычеркнул его из своей жизни!

Кассандра на мгновение задумалась и спросила:

– А может, это твой ад, который ты для себя придумал? Чувствовать себя вечно несостоятельным? Неудачником! Бесконечно мучаясь этим, без надежды найти выход из замкнутого круга стремления к недосягаемому совершенству?!

– Да чушь какая-то! Мой ад? Это я придумываю ад для других! И вообще, хотел поговорить о своем новом романе! Не хочу говорить об отце. Я решил о нем не вспоминать! Этот человек мертв для меня! И это моя месть ему! Он не достоин даже того, чтобы о нем думать! – Радислав защищался как мог, стараясь развеять в пух и прах гипотезу Кассандры.

– И что, это сработало? Или ты все же до сих пор выясняешь с ним отношения? И голос, который тебя постоянно критикует – это его голос?! Ответь себе, не мне, – спокойно продолжила Кассандра, не обращая внимания на его эмоциональную реакцию.

Радислав опять почувствовал предательское першение в горле, непроизвольно начали наворачиваться слезы, которые он хотел сдержать. Реакция тела говорила больше, чем он был готов показать даже себе…

– Не знаю, может быть. Мне кажется, я мучаю себя, как он когда-то мучил меня, – пробормотал он, перестав сопротивляться.

– И что ты чувствуешь?

– Паршиво себя чувствую! Я ненавижу его! Я хочу научиться жить полной жизнью, строить нормальные отношения и, наконец, чтобы голос в моей голове, обвиняющий меня в несостоятельности, замолчал или хотя бы стал немного тише! Я устал с ним бороться и доказывать, что я хороший сын! Я бы с радостью забыл обо всем, что связано с этим человеком! Но Богу видимо нравятся мои мучения, поэтому он не лишил меня памяти!

Кассандра усмехнулась.

– Мне кажется, твой отец все еще важен для тебя, поэтому ты его не отпускаешь, поэтому ты поддерживаешь эти отношения в своей душе. Словно, обретя гармонию, отец перестанет быть важной фигурой, и ты снова его потеряешь. Может, ты сам по-прежнему даешь ему право влиять на твою жизнь?

Глаза Радислава расширились, он явно был удивлен услышанному! Эти слова будто звенели в воздухе, попадая в самое сердце. Сначала изумленный мужчина хотел возразить и даже начал злиться на слова Кассандры, но потом понял, что в них есть зерно правды.

Подумав еще немного, он произнес:

– И все же я неудачник! Думал, что самый умный, а по факту обманул сам себя, ведь до сих пор боюсь признаться, что все еще незримо удерживаю отца в своей жизни! Это мерзко! У меня даже нет сил жить без оглядки на него, поверив, что я чего-то стою!

Кассандра немного помолчала, будто обдумывая что-то, и через секунду произнесла:

– Ты уже признался, возможно, это значит, что появилась внутренняя готовность идти дальше, которой раньше не было. Я хочу предложить тебе регрессивный гипноз. Я хочу задать тебе вопросы о твоем детстве и почему ты такой есть. Я хочу, чтобы ты встретился со своим страхом и, наконец, решил, каким ты хочешь быть дальше.

Радислав еще никогда не практиковал этот метод, но зная Кассандру уже долгое время, доверял ей и был готов на любые психологические авантюры. В этом кабинете он чувствовал себя в безопасности. Но легкое волнение, в виде мурашек, все же пробежало по его телу.

– М-мм… Я хотел бы отказаться, но соглашусь! – уже смеясь, ответил он. – С тобой хоть на край света! Только обещай вернуть меня в целости и сохранности! А я обещаю сделать тебя героиней нового романа!

– Хорошо… Тогда начнем. Садись поудобнее. Закрой глаза, расслабься! Когда я досчитаю до трех – ты вернешься в любой момент своего детства, который влияет на тебя до сих пор!

 
10!
9!
8!
7!
6!
5!
4!
3!
Щелчок!
 

– Радислав? Расскажи мне, что ты видишь? – как из тумана, послышался голос Кассандры.

Радислав попытался сконцентрироваться. Сначала картинка была темной и мутной, но чем больше он всматривался, тем отчетливее вырисовывался интерьер его родительского дома. Он был маленьким мальчиком… лет десяти.

– Что ты видишь? – повторила Кассандра.

– Я вижу свою комнату. Мне страшно и обидно! Я сижу на кровати, поджав ноги и обхватив их руками. Я плачу. Я один.

– Почему ты плачешь…?

– Мой отец избил меня за то, что я получил тройку по истории! Он замечает только мои промахи и никогда не видит моих побед! Того, как я стараюсь и хочу, чтобы он мною гордился! Он называет меня никчемным!.. Я думаю о том, что не хочу быть как он! Я его ненавижу! Я никогда ему не прощу… Он снова идет! О нет! Мне страшно.

И Радислав услышал голос отца, образ которого появился в комнате:

– Иди сюда, поганый мальчишка! Я научу тебя быть достойным человеком! Хотя из тебя никогда не вырастить ничего достойного! Маленький поганец! Выбью всю дурь из твоей головы!

– Папа, папочка, не надо! Прошу тебя, не бей меня! Папа! Прости! Прости!

И вдруг раздался голос Кассандры:

– Радислав! Это твое прошлое, это не происходит по-настоящему. Ты можешь глазами взрослого мужчины посмотреть на себя маленького со стороны! Это всего лишь картинки из твоего детства. Твои воспоминания. Вне тела твои эмоции будут менее интенсивными. Отстранись и взгляни из безопасного места на то, что происходит.

И уже через мгновение Радислав смотрел на эпизод из жизни, как на сценку из кинофильма.

Взрослый мужчина срывал свой неудержимый гнев на ребенке, на том, кто не мог дать сдачи. В это время мать мальчика стояла безучастно в дверном проеме, сжимая в руках кухонное полотенце и наблюдая за тем, как подвыпивший папаша «учил жизни» их сына.

– Радислав, место, в котором ты чувствуешь себя в безопасности… Что это за место? Расскажи, – попросила Кассандра.

– Это мой шкаф, я в нем прятался, – спокойно ответил тот.

И в этот момент сцена насилия рассеялась, и стало спокойно.

– Хорошо. Расскажи, почему ты пишешь свои книги под псевдонимом?

– Я не хочу быть тем, кто я есть, тем беспомощным мальчиком, которого унижал родной отец! Я хочу быть другим человеком, человеком, которым гордятся, которого уважают, знают с лучшей стороны, ценят. Я чувствую, что во мне есть ненавистная мне часть, и она иногда берет надо мной верх, и тогда я становлюсь кровожадным, жаждущим мести! Мне нравится причинять боль другим! Я люблю возвышаться над слабыми! Я хочу их мучить! И я боюсь, что это выйдет из-под контроля! Поэтому я хочу отделиться от этой части! Это он со мной сделал! Он меня сделал таким! Козлина!

– Но теперь у тебя есть выбор! – невозмутимо произнесла Кассандра. – Теперь ты не тот беззащитный мальчик! Тебе не обязательно подчиняться требованиям пьяного отца. Теперь ты сам решаешь, кем быть! А тот мальчик, из твоего детства, хочет быть услышанным! Хочет проявиться, и чем больше ты сопротивляешься ему, тем разрушительнее его сила! Стань для него тем отцом, которого у него не было! Стань для себя любящим отцом!

Радислав заплакал, и слезы безудержно потекли по его щекам, а тело начало содрогаться.

Кассандра продолжила:

– Посмотри в свою боль, какая она?

Радислав, немного успокоившись, всхлипывая, ответил:

– Она… она липкая, противная, обволакивает меня, словно трясина. В ней одиночество, страх, злость…

– А если этой боли не будет?

– Тогда… тогда пустота. Нет меня, нет ничего. Хотя нет! Постой! За ней свобода и необходимость выбирать. Там нет виноватых. Там я сам решаю… Там мой рай.

– Скажи, а почему ты уделяешь большое внимание деталям?

– Потому, что в этом я лучший! – воскликнул Радислав.

– Но зачем тебе это умение?

– В детстве мне приходилось быть очень внимательным, чтобы понять, что происходит дома, от этого зависела моя безопасность… Понять настроение отца… Детали… они важны… Малейшая ошибка, и меня изобьют! Поэтому я научился хорошо анализировать и считывать настроения других людей. Это позволяло хоть как-то контролировать хаос, в котором я жил, и справляться с тем ужасом, с которым я столкнулся.

Кассандра мягко продолжила:

– Значит, теперь это твоя сильная сторона?

– Да, я вижу то, что другим сложно заметить. Это помогает писать хорошие истории!

– А что ты увидел сегодня, чего не замечал раньше, когда посмотрел на ситуацию со стороны? Есть что-то такое?

– Я увидел, что в моем детстве был человек хуже моего отца. Это мать! С ее молчаливого согласия он издевался надо мной, – простонал Радислав.

– Ты мог бы ей сказать это, поделиться тем ужасом, который много лет мучает тебя?

Радислав замолчал, его тело напряглось.

– Нет! Я не хочу! Я не готов! Она еще больший монстр, чем он! Ее взгляд святой женщины я не вынесу! Я слишком зол! Раньше даже думать не мог об этом! Потому что боялся ее еще больше! Боялся быть для нее плохим, ведь она такая идеальная! – закричал он, и его тело напряглось еще больше. – Я винил всегда отца, но самое большое разочарование – она! О ней плохо думать я запрещал себе, переложив всю вину на него!

Кассандра спокойно продолжила:

– Хорошо, кажется, на сегодня хватит… На счет три ты вернешься…

 
1!
2!
3!
Щелчок!
 

Радислав открыл глаза. В них было много боли. Но лицо будто изменилось. Появилось больше жизни. Напряжение начало уходить.

Он молча посмотрел на Кассандру, тяжело вздохнув, потянулся к салфеткам, аккуратно лежавшим на столе, и наконец сказал:

– Я сдаюсь…

– Что это значит? – спросила Кассандра.

– Я принимаю то, что я не прожил свою боль. Она все еще жива во мне, и я открыл для себя новую глубину. То, во что боялся смотреть раньше.

– Это хорошее осознание, Радислав. Это новый ключ к себе, к своей гармоничной жизни. Что ты сейчас чувствуешь к родителям?

– Отец стал как-то безразличен. Теперь он мне кажется слабым человеком, который имел власть только над маленьким мальчиком. Но появилась и благодарность к нему, ведь писать я начал из-за него. А мать… открылось много боли по отношению к ней… С этим, видимо, еще придется разбираться… Может поэтому и отношений у меня нет… Но я хотя бы могу об этом говорить. Это удивительно!

– Видимо, пришло время.

Кассандра улыбнулась и добавила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, стало легче! Будто груз, который таскал с собой много лет, снял с души. Словно с меня сняли оковы и появился выбор… И… и я доволен собой! Я думал, будет больнее… А еще, появилось какое-то чувство нормальности что ли… и гордости за себя: за смелость и честность перед собой! Я удивлен. Честно. Я уже забыл, каково это.

– Здорово. Может, ты хочешь рассказать что-то о новом романе? У нас есть еще пять минут, – с легкой иронией добавила Кассандра.

Радислав искренне засмеялся.

– Да ну его… потом… видимо, сюжет сильно изменится! Лучше подарю тебе книгу, когда допишу! С автографом!

– Даже не сомневаюсь!

И они засмеялись.

***

Задумавшись, Кассандра сидела в палате психиатрической больницы и смотрела в окно, наблюдая за пернатым гостем, недавно прилетевшим на ее подоконник. Это был сизый голубь, вполне обычный, но что-то виделось ей в нем особенное и неуловимое. Он прилетал нечасто, но именно в те дни, когда приходил один и тот же мужчина. Или ей это просто казалось и хотелось так думать, добавляя немного волшебства в свою жизнь.

Медсестра Ольга постучала в дверь, приоткрыв ее, и тихо сообщила, что Радислав Иванов уже делает обход, и пора принимать таблетки.