Текст книги "Ветер на пороге"
![](/books_files/covers/thumbs_150/veter-na-poroge-157217.jpg)
Автор книги: Мадлен Л`Энгл
Жанр: Зарубежные детские книги, Детские книги
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Мег отлично знала, что змеи не появляются, когда холодно и темно. И тем не менее…
Луиза!
Да, это была их змеюка. Она показалась над каменной стеной, медленно, осторожно, бдительно. Сердце у Мег отчаянно колотилось, хотя, казалось бы, чего бояться, это же Луиза. Она не собиралась нападать – по крайней мере, не собиралась нападать на Мег. Однако Луиза кого-то ждала, и на этот раз вид у нее был недружелюбный. Мег завороженно наблюдала, как змея покачала головой взад-вперед, потом дрогнула – явно кого-то узнала…
– Маргарет! – раздалось за спиной у Мег.
Девочка стремительно развернулась.
Это был мистер Дженкинс! Она растерянно уставилась на него.
– Маргарет, – повторил он, – твой младший братишка сказал, что ты, наверное, пошла сюда.
Ну да, Чарльз мог догадаться, мог знать, куда она пошла… Но с чего вдруг мистеру Дженкинсу вздумалось разговаривать с Чарльзом Уоллесом? Директор никогда не бывал дома у Мёрри – он ни у кого из родителей никогда не бывал. Все скандалы происходили у него в кабинете, чтобы не выносить сор из избы. И если он даже пришел, с чего это вдруг ему вздумалось бродить по сырой траве, по мокрому от дождя саду и разыскивать Мег самому, вместо того чтобы отправить за ней кого-то из близнецов, а?
Он сказал:
– Я сам пришел за тобой, Маргарет, потому что считаю нужным извиниться. Я был слишком резок с тобой на той неделе, когда ты хотела поговорить.
И он протянул ей руку. В лунном свете, пробивающемся из-за облаков, рука выглядела белой-белой.
Совершенно растерявшись, девочка протянула было руку в ответ, но тут Луиза вздыбилась на стене у нее за спиной, шипя и издавая странное угрожающее пощелкивание. Обернувшись, Мег увидела, что змея сделалась огромной, раздула капюшон, будто кобра, и яростно шипит на мистера Дженкинса, свивая могучие темные кольца, готовясь напасть.
Мистер Дженкинс завопил – Мег никогда в жизни не слышала, чтобы человек так вопил, тем более мужчина. Это был какой-то оглушительный визг.
А потом он взметнулся в ночи, будто огромная, хлопающая крыльями птица, и с визгом улетел прочь, в небо, превратившись в разрыв, в пустоту, в прорезь, откуда смотрело ничто…
Мег обнаружила, что и сама тоже визжит.
Этого просто не могло быть!
Тут никого и ничего не было.
Кажется, она мельком успела увидеть, как Луиза скользнула прочь, прячась в темной щели между камней…
Этого не может быть.
Ее разум помутился. Это, наверно, все из-за погоды, из-за тревоги, из-за того, что все так плохо…
И тут от того места, где только что стоял мистер Дженкинс, потянуло густой вонью – вроде тухлой капусты или букета, слишком долго простоявшего в вазе…
Но его же не могло там быть!
Мег завизжала снова в приступе неодолимого страха: из-за стены к ней метнулась высокая тень.
Кальвин! Кальвин О’Киф!
Девочка истерически разрыдалась от облегчения.
Он перемахнул через стену и бросился к ней. Его сильные худые руки обвили ее, поддерживая, оберегая.
– Мег, Мег, что такое?
Она никак не могла перестать плакать.
– В чем дело, Мег? Что случилось? – Кальвин настойчиво встряхнул ее.
Захлебываясь слезами, она попыталась объяснить ему, в чем дело.
– Я понимаю, это звучит невероятно, но… – закончила она. Ее по-прежнему неудержимо трясло, сердце колотилось как бешеное. Видя, что Кальвин ничего не отвечает, а только обнимает ее и успокаивающе поглаживает по спине, она добавила, пару раз всхлипнув напоследок: – Ох, Кальвин, лучше бы я все это выдумала! Как ты думаешь, может, я и правда все придумала?
– Не знаю, – честно ответил Кальвин. Он по-прежнему обнимал ее – крепко, надежно.
Теперь, когда Кальвин был с ней и ей было с кем поделиться, Мег сумела выдавить слегка истерический смешок.
– Мистер Дженкинс всегда говорил, что у меня слишком бурное воображение, но я никогда не думала, что настолько бурное! Как ты думаешь, это же не галлюцинации, а?
– Не думаю, – твердо ответил Кальвин. – Вряд ли это галлюцинация. А чем это тут так жутко воняет?
– Не знаю. Сейчас уже не так сильно воняет – вот до того, как ты пришел…
– По сравнению с этим из помойки пахнет розами. Фу-у!
– Знаешь, Кальвин, а ведь Луиза Большая – она уже не в первый раз делает нечто странное.
– Что-что?
И Мег рассказала ему про Луизу и сегодняшний вечер.
– Но тогда она не пыталась напасть или что-нибудь. Она держалась вполне дружелюбно. Она всегда была дружелюбной змеей. – Мег длинно, судорожно выдохнула. – Кэл, дай, пожалуйста, платок, а? У меня очки грязные, я совершенно ничего не вижу, а мне сейчас хотелось бы видеть, что происходит.
– Да у меня платок тоже грязный… – сказал Кальвин, но все же полез в карман.
– Все равно это лучше, чем юбкой протирать.
Мег поплевала на очки и протерла стекла. Без очков мальчик выглядел как размытое пятно, поэтому она набралась мужества и сказала:
– Знаешь, Кэл, я все равно надеялась, что ты сегодня зайдешь в гости.
– А я удивился, что ты вообще соглашаешься со мной разговаривать. Я-то пришел извиниться за то, что мой брат сотворил с Чарльзом Уоллесом.
Мег надела очки, как обычно, небрежно подпихнула их пальцем вверх по переносице в тот самый момент, когда луч лунного света прорвался сквозь облака и озарил озабоченное лицо Кальвина. Она вернула ему платок.
– Ну, ты же в этом не виноват. – А потом спросила: – Как ты думаешь – это, наверно, какое-то помешательство у меня: насчет Луизы, мистера Дженкинса и всего прочего?
– Не знаю, Мег. У тебя когда-нибудь раньше бывали галлюцинации?
– Насколько я помню – нет.
– И все равно этот мистер Дженкинс просто кусок феций.
– Что ты сказал?! – воскликнула Мег.
– Кусок феций он, говорю. «Феции» – это у меня новое ругательное слово такое. Старые все надоели. Знаешь, что такое феции? Это драконий помет…
– Я знаю, что феции – это драконий помет! Я другое хочу узнать: почему из всех слов ты выбрал именно это?
– Ну, мне показалось, что оно самое подходящее.
Мег снова затрясло.
– Кальвин… не надо, пожалуйста… это слишком серьезно!
Кальвин оставил свой шутливый тон:
– Хорошо, Мег. А что не так-то?
– Ох, Кэл… Я так перенервничала из-за этого мистера Дженкинса, что совсем забыла про драконов!
– Про кого?!
Мег рассказала ему про Чарльза Уоллеса, про драконов. «У него же никогда раньше не бывало галлюцинаций!» Она еще раз рассказала о том, как Луиза приветствовала тень, а что за тень – они так толком и не разглядели. «Но это точно не был мистер Дженкинс! Мистера Дженкинса Луиза не приветствовала».
– С ума сойти, – сказал Кальвин. – Просто с ума сойти!
– Но мы действительно видели феции, Кальвин! Ну, или что-то такое. Больше всего это было похоже на перья, но это были не настоящие перья. Чарльз Уоллес принес одно домой – там их была целая куча, – вот такие перья, и еще драконья чешуя – вон там, у самого большого камня на северном выгоне.
Кальвин вскочил на ноги:
– Так пойдем туда! Фонарик у тебя с собой?
Теперь, с Кальвином, было совсем не страшно пройти через сад и выйти на луг. Сейчас главным для Мег, сильнее страха, была потребность доказать, что они с Чарльзом Уоллесом ничего не выдумали, что вся эта безумная чушь, про которую она сейчас рассказывала Кальвину, случилась на самом деле. Нет, не то, что мистер Дженкинс вдруг обернулся летающей пустотой, – этого как раз лучше бы не было, – но вот драконы! Потому что если ничто из случившегося никак не соотносится с реальностью, значит она в самом деле сходит с ума.
Когда они дошли до луга, Кальвин взял у нее фонарик:
– Дай я вперед пойду.
Но Мег все равно шла за ним по пятам. Ей чудилось недоверие в том, как он водил лучом фонарика вдоль подножия валуна. Потом луч остановился, превратившись в кружок света на траве, и в центре кружка что-то сверкнуло золотом.
– Ух ты-ы!.. – сказал Кальвин.
Напряжение слегка отпустило, и Мег захихикала:
– Ничего себе феции, да? Интересно, а драконий помет на самом деле кто-нибудь когда-нибудь видел?
Кальвин опустился на четвереньки, пересыпая в ладонях кучку перьев и чешуек:
– Да-а, это и правда удивительно. Но кто же все это оставил? В конце концов, не может же целая стая драконов просто взять и исчезнуть?
– Полчище драконов, – машинально поправила Мег. – Так ты правда думаешь, что это были драконы?
Кальвин вместо ответа спросил:
– А вы своей маме про это говорили?
– Чарльз Уоллес показывал перо близнецам за ужином, и мама его тоже видела. Близнецы сказали, что перо не птичье, потому что стержень необычный, а потом разговор зашел о другом. Думаю, Чарльз нарочно сменил тему.
– Как он вообще? – спросил Кальвин. – Сильно Уиппи его отделал?
– Бывало и хуже. Мама ему положила примочки на глаз, глаз опух и теперь весь черно-синий. И все.
Она была пока не готова говорить о том, что Чарльз Уоллес все время бледный и задыхается.
– Такое впечатление, что мы живем в каком-нибудь бандитском районе, а не в тихой деревне. Буквально дня не проходит, чтобы кто-нибудь из больших мальчишек его не зацепил. Там же не один Уиппи. Кэл, скажи, вот почему наши родители так здорово разбираются в физике, в биологии, во всяких там науках и при этом совершенно ничего не могут сделать, чтобы их сына не обижали?
Кальвин забрался на валун поменьше:
– Знаешь, Мег, если тебя это утешит – мои родители, кажется, вообще физику от биологии не отличают. Наверно, Чарльзу было бы проще в городской школе, где куча разных детей: и белые, и черные, и желтые, и испаноговорящие, и богатые, и бедные. Может быть, он бы не так сильно выделялся там, где много всяких разных людей. А у нас тут все практически одинаковые. Люди вроде бы и гордятся соседством с твоими родителями – и что твой папа с президентом за руку здоровается, и все такое, – но все равно вы, Мёрри, не такие, как все.
– Но ты же как-то уживаешься.
– Так же как и близнецы. С волками жить – по-волчьи выть, сама понимаешь. Ну и, как бы то ни было, у меня и родители, и деды с бабками все здешние, деревенские, и даже прапрадеды. О’Кифы, может, и беспокойные, зато хотя бы местные. – В его голосе слышалось застарелое уныние.
– Кэл…
Он тряхнул головой и отмахнулся от мрачных мыслей:
– Наверно, нам стоит поговорить с твоей мамой.
– Не сейчас, – раздался из темноты голос Чарльза Уоллеса. – У нее и без того достаточно забот. Давайте подождем, пока драконы вернутся.
Мег вздрогнула:
– Чарльз! А ты почему не в постели? А мама знает, что ты на улице?
– Я лег спать. Мама не знает, разумеется.
Мег готова была разрыдаться от усталости.
– Я теперь вообще не понимаю, что разумеется, а что нет! И не стоило тебе выходить так поздно! – добавила она наставительно.
– Что случилось?
– Ты о чем?
– Мег, я пришел потому, что тебя что-то напугало. – Он вздохнул. Вздох был усталый, почти стариковский – странно было слышать такое от шестилетнего мальчика. – Я уже почти заснул и вдруг почувствовал, как ты завизжала.
– Я не хочу тебе об этом рассказывать. Мне вообще хочется, чтобы этого не случалось. А где Фортинбрас?
– Я оставил его дома и попросил, чтобы он сделал вид, будто я сплю в кровати. Мне не хочется, чтобы он сцепился с драконами. Мег, так что произошло? Мне надо знать.
– Ладно, Чарльз, – сказала Мег, – я больше не сомневаюсь в том, что твои драконы существуют. Я видела кое-что поневероятнее драконов. К нам приходил мистер Дженкинс, он явился в огород, чтобы меня разыскать, а потом вдруг превратился в… в огромную визжащую птицу из пустоты!
Она произнесла это скороговоркой, потому что это звучало как полная ерунда.
Чарльз Уоллес не стал смеяться. Он открыл было рот, чтобы ответить, и вдруг резко обернулся:
– Кто здесь?!
– Тут никого нет, – сказал Кальвин. – Мы с Мег. И ты.
Но он все же спрыгнул с валуна:
– Тут кто-то есть. Близко.
Мег подалась поближе к Кальвину. Сердце у нее как будто застыло и перестало биться.
– Тише! – сказал Чарльз Уоллес, хотя они и так молчали. Он вслушивался, вскинув голову, будто принюхивающийся Фортинбрас.
Справа от пастбища был лес – небольшой лесок, дубы, клены, буки, все голые, не считая нескольких ломких листьев, а за ними – темная зимняя зелень елей и сосен. Земля под деревьями, куда не проникал лунный свет, была устлана мокрой палой листвой и сосновыми иглами, которые глушили шаги. Но тут ребята услышали отчетливый треск сучка под ногой.
Мег и Кальвин изо всех сил вглядывались в темноту под деревьями, но ничего не видели.
И тут Чарльз Уоллес воскликнул:
– Мои драконы!
Они обернулись – и увидели у большого валуна…
…Крылья, крылья, сотни крыльев, раскинутых, и сложенных, и распахнутых во всю ширь…
…И глаза.
Сколько глаз у полчища драконов?
И небольшие фонтанчики пламени.
И внезапно из леса раздался голос. И голос сказал им:
– Не бойтесь!
Глава третья
Ночной гость
Огромная черная фигура стремительно вышла из леса на выгон; в несколько шагов приблизилась к ним и застыла совершенно неподвижно, так что складки ее длинного одеяния стали будто высеченными из гранита.
– Не бойтесь, – повторил человек. – Он вас не обидит!
Он?!
Да. Чарльз-Уоллесово «полчище драконов» оказалось одним-единственным существом. Хотя Мег ничуть не удивилась, что Чарльз Уоллес принял это свирепое, дикое создание за стаю драконов. У нее было такое чувство, как будто она не в состоянии охватить его взглядом целиком. Да и как можно встретиться взглядом с таким количеством глаз сразу? Веселые глаза, мудрые глаза, свирепые глаза, кошачьи глаза и драконьи, моргающие, мигающие, взирающие на нее, на Чарльза Уоллеса, на Кальвина и на высокого незнакомца одновременно. И крылья, непрестанно пребывающие в движении, скрывающие одни глаза и открывающие другие. Когда существо расправляло крылья, они оказывались минимум футов десяти в размахе, а когда все крылья были сложены, оно превращалось в какой-то туманный оперенный шар. Из-под крыльев выбивались язычки пламени и клубы дыма – этак оно, глядишь, и траву подпалить может! Мег не удивлялась, что Чарльз Уоллес не стал подходить к нему близко.
– Он вас не обидит! – снова заверил высокий незнакомец.
Незнакомец был черен – черный как ночь и высоченный, как дерево, и во всем его поведении, в его негромком голосе было нечто, что развеивало все страхи.
Чарльз Уоллес подошел поближе:
– Кто вы?
– Я Учитель.
Чарльз Уоллес мечтательно вздохнул:
– Вот бы вы были моим учителем!
– Я и есть твой учитель, – ответил голос, подобный пению виолончели. В голосе слышалась улыбка.
Чарльз Уоллес подступил еще ближе:
– А мои драконы?
Высокий незнакомец – Учитель – протянул руку в сторону свирепой твари. Та как будто подобралась, приподнялась и отвесила детям низкий учтивый поклон.
Учитель сказал:
– Его зовут Прогиноскес.
– Его? – переспросил Чарльз Уоллес.
– Да.
– Так это не драконы?
– Это херувим.
– Чего-о?!
– Херувим.
Пламя негодующе взметнулось к небесам – мол, как вы посмели усомниться! Огромные крылья развернулись все разом, и множество очей уставилось на детей. Свирепая тварь заговорила. Она говорила не вслух, ее слова звучали прямо в голове:
– А вы, я так понимаю, думали, будто я должен быть златокудрым младенчиком без тела и с парой куцых крылышек?
Чарльз Уоллес уставился на огромное создание:
– Если бы ты так выглядел, возможно, было бы проще.
Мег плотнее закуталась в свое пончо, на случай если херувим вдруг вздумает дыхнуть огнем в ее сторону.
– Меня вот постоянно изумляет, – подумал им херувим, – почему у ваших земных живописцев херувимы так часто смахивают на поросят.
Кальвин издал странный звук. Будь он менее ошарашен, можно было бы сказать, что он смеется.
– Но ведь «херувим» – это же множественное число! – сказал он.
– А я практически и есть множество, – отвечало огнедышащее создание. – Вон, малыш подумал, будто я – целое полчище драконов, верно? Уж конечно, я не какой-нибудь один херув. Я – херувим, меня много, но я един.
– А что вы тут делаете? – спросил Чарльз Уоллес, явно решив, что к херувиму все-таки стоит обращаться на «вы» – раз уж его много.
– Я послан.
– Посланы?
– Меня послали в твой класс. Не знаю, что я совершил такого, чтобы быть причисленным к классу столь незрелых землян. Мои труды и без того нелегки. Мне совершенно не улыбается возвращаться в школу, в мои-то лета!
– А сколько вам лет? – Мег развернула свое пончо, готовая, если что, укрыться им, как щитом.
– Для херувимов возраст несуществен. Годы имеют значение лишь для созданий, привязанных ко времени. Но я еще дитя по меркам херувимов – и это все, что вам надлежит знать. Спрашивать о возрасте весьма неучтиво!
Два из его крыльев скрестились и снова разошлись. Жест вышел скорее огорченный, чем раздраженный.
Чарльз Уоллес спросил у высокого незнакомца:
– Так вы, значит, мой учитель и его тоже?
– Да.
Чарльз Уоллес посмотрел снизу вверх в незнакомое черное лицо, суровое и ласковое одновременно.
– Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мне это все, наверно, снится. И мне хочется спать как можно дольше и не просыпаться.
– Что есть сон? Что есть явь? – Учитель протянул руку и бережно коснулся синяка на щеке Чарльза Уоллеса, набрякшего и потемневшего под глазом. – Нет, ты не спишь.
– Или если ты спишь, – добавила Мег, – значит нам всем снится один и тот же сон. Верно, Кальвин?
– Я, пожалуй, все-таки не сплю. Потому что, если бы мне приснился херувим, он бы не был такой, как этот… как его…
Несколько ярко-синих очей с длиннющими ресницами уставились на Кальвина.
– Прогиноскес, как вам уже говорил Учитель. Про-ги-нос-кес. И смотрите не вздумайте меня обзывать Черри, или Берри, или Шерри!
– А так было бы намного проще, – заметил Чарльз Уоллес.
– Прогиноскес! – твердо повторило существо.
Темная фигура Учителя негромко басовито зарокотала. Рокот становился все громче, громче, и наконец Учитель разразился хохотом.
– Ну все, дети мои, довольно! Готовы ли вы приступить к… что ж, за неимением в вашем языке лучшего слова, назовем это уроками – готовы ли вы приступить к урокам?
Чарльз Уоллес, маленький, довольно забавный в своем желтом дождевичке, который он натянул прямо поверх пижамы, задрал голову и посмотрел на Учителя, высокого и могучего, как дуб:
– Чем скорее, тем лучше. Время на исходе.
– Эй, минуточку! – вмешался Кальвин. – Что вы собираетесь делать с Чарльзом? Вы с этим… с этим херувимом не имеете права забирать его с собой без разрешения родителей!
– А что заставляет тебя думать, будто я намерен забрать его?
Учитель небрежно и легко подпрыгнул – и вот он уже сидит на верхушке самого громадного валуна, будто на табурете. Руки он свободно опустил на колени, полы одеяния сливались с озаренным луной камнем.
– И я пришел не за одним Чарльзом Уоллесом. Я пришел за вами, за всеми тремя.
– За нами всеми? – испугалась Мег. – Но…
– Можешь называть меня Мевурах, – разрешил Учитель.
– Мистер Мевурах? Доктор Мевурах? Господин Мевурах? – тут же уточнил Чарльз Уоллес.
– Просто Мевурах. На самом деле мое имя длиннее, но вам этого хватит. Ну что, готовы?
Мег по-прежнему смотрела на него в растерянности.
– И мы с Кальвином тоже?
– Да.
– Но… – И Мег, как всегда, когда чувствовала себя неуверенно, полезла спорить. – Но ведь Кальвину же не надо… он и так лучший ученик во всей школе и спортсмен самый лучший, его все уважают и так далее. Да и я, в общем, теперь справляюсь. Это у Чарльза все не ладится – сами видите. Школа, обычная школа – это просто не для него.
– Ну, это все не мои проблемы, – холодно отвечал Мевурах.
– А тогда зачем же вы здесь?
Мысль, что Мевурах был послан только затем, чтобы помочь ее брату, вовсе не казалась Мег такой уж невероятной.
Мевурах снова отозвался рокотом, который мало-помалу перерос в смех.
– Дорогие мои, не стоит относиться к себе так серьезно! Почему, собственно, Чарльзу Уоллесу должно быть легко в школе?
– Ну не должно же быть настолько плохо! Мы в свободной стране живем, в конце концов. Они же его покалечат, если ничего не предпринять.
– Он должен научиться себя защищать.
Чарльз Уоллес, который сейчас выглядел особенно маленьким и беззащитным, тихо сказал:
– Учитель прав. Вопрос в том, чтобы научиться адаптироваться. Этого за меня никто не сделает. Если меня все оставят в покое и перестанут пытаться помочь, я со временем научусь не выделяться. Могу вас заверить, в последнее время я ни слова не говорил о митохондриях и фарандолах.
Учитель кивнул, серьезно и одобрительно.
Чарльз Уоллес подступил ближе к нему:
– Это очень хорошо, что вы пришли не из-за того, что у меня все так плохо в школе. Но, Мевурах, если вы пришли не поэтому, то почему же тогда?
– Я пришел не столько затем, чтобы помочь вам, сколько для того, чтобы попросить о помощи вас.
– Нас? – переспросила Мег.
Чарльз Уоллес посмотрел на Учителя снизу вверх:
– От меня-то сейчас толку мало. У меня проблемы не только в школе…
– Да, – сказал Мевурах. – О другой проблеме мне тоже известно. И тем не менее ты призван, а если уж кого-то пригласили стать учеником одного из Учителей, значит он действительно нужен. Ты обладаешь талантами, которых мы не можем лишиться.
– Так, значит…
– Значит, придется выяснить, отчего ты хвораешь, и, если получится, вылечить тебя.
– Если получится? – в тревоге переспросила Мег.
– Чарльз хворает? – перебил Кальвин. – А что случилось? Что с ним не так?
– Посмотри на него, – вполголоса сказала ему Мег. – Видишь, какой он бледный? И дышать ему тяжело. Он запыхался просто оттого, что прошел через сад.
Она обернулась к Учителю:
– Мевурах, помогите, пожалуйста! Вы ведь сумеете?
Мевурах посмотрел на нее сверху вниз, мрачно и спокойно:
– Думаю, дитя мое, помогать ему придется тебе.
– Мне?
– Да.
– Ну вы же знаете, я готова на все на свете, лишь бы помочь Чарльзу!
Кальвин вопросительно посмотрел на Учителя.
– Да, Кальвин, и тебе тоже.
– Но как? Чем мы можем ему помочь?
– Это ты узнаешь на наших уроках.
– И где же мы будем заниматься? – спросил Кальвин. – Где ваша школа?
Мевурах непринужденно спрыгнул с валуна. Мег подумала, что, несмотря на свой рост и вес, двигается он так, будто привык к куда более сильной гравитации, чем на Земле. Он легкими шагами прошел на середину выгона. Там лежал огромный плоский валун, на котором дети часто валялись вместе с родителями, глядя на звезды. Мевурах лег на спину, растянулся на камне и махнул рукой, подзывая к себе ребят. Мег улеглась на камень рядом с ним. По другую сторону от нее лег Кальвин, защищая ее не только от холодного ночного ветра, но заодно и от херувима, который перелетел на валун и устроился там, шевеля крыльями, хлопая глазами и выпуская клубы дыма, на почтительном расстоянии от Чарльза Уоллеса, который лег по другую сторону от Мевураха.
– Ничего, дракончики, – сказал ему Чарльз Уоллес. – Я вас не боюсь.
Херувим шевельнул крыльями:
– Меня зовут Прогиноскес, будь любезен запомнить!
Мевурах устремил взгляд на небо, вскинул руку и повел ею над собой, как будто указывая на все небеса сразу. Тучи почти совсем разошлись; только несколько стремительно летящих облаков заслоняли звезды, которые ослепительно сверкали, будто капли ртути. Учитель указал на сияющий небосвод, а потом сел, сложил руки на груди, и его странные, светящиеся глаза словно бы обратились вовнутрь – так, будто он смотрел не на звезды, не на ребят, но в некие мрачные глубины внутри себя и еще дальше. Он посидел так, уходя все глубже и глубже. Время утратило счет.
Потом он снова устремил взгляд на детей, улыбнулся своей ослепительной улыбкой и ответил на вопрос Кальвина так, будто не прошло и секунды:
– Где моя школа? Тут, там, повсюду. На школьном дворе, во время перемены у первоклассников. Среди херувимов и серафимов. Меж фарандол.
Чарльз Уоллес воскликнул:
– Моя мама сумела выделить фарандолы!
– Ну да.
– Мевурах, вы не знаете, с моими фарандолами и митохондриями в самом деле что-то не так?
– Твоя мама и доктор Колубра пытаются это выяснить, – тихо ответил Мевурах.
– Ну ладно, а что мы будем делать теперь?
– Пойдете домой и ляжете спать.
– А как же школа?
– Завтра утром вы пойдете в школу, как обычно.
Это было такое разочарование!
– Но… а ваша школа?! – воскликнула Мег.
Она-то надеялась, что Чарльзу Уоллесу больше никогда в жизни не придется ходить в эту старую красную школу, что Мевурах возьмет все на себя и все исправит.
– Дети мои, – серьезно сказал Мевурах, – мое школьное здание – весь космос. Прежде чем наши уроки подойдут к концу, мне, возможно, придется унести вас далеко-далеко отсюда, в весьма странные места.
– А мы и есть все ваши ученики? – спросил Кальвин. – Мы с Мег и Чарльз – и все?
Прогиноскес возмущенно выпустил клуб дыма.
– Ой, извините – и херувим, конечно же.
Мевурах ответил:
– Погодите. Вы все узнаете, когда придет время.
– Но в самом деле – для чего нам учиться вместе с херувимом? – спросила Мег. – Извините, Прогиноскес, но для вас же, наверное, унизительно очутиться наравне с простыми смертными вроде нас.
Прогиноскес виновато захлопал глазами:
– Я это не всерьез сказал, про незрелых землян-то! Если нас всех отправили к одному Учителю, значит нам есть чему поучиться друг у друга. Знаете, херувимы ведь не существа высшего порядка по сравнению с землянами – мы просто иные.
Мевурах кивнул:
– Да. Вам предстоит многому научиться друг у друга. Ну а тем временем я дам каждому из вас задание. Чарльз Уоллес, угадай, какое задание я даю тебе?
– Научиться приспосабливаться.
– Но я не хочу, чтобы ты изменился! – воскликнула Мег.
– Я тоже этого не хочу, – ответил Мевурах. – В том-то и трудность: Чарльзу Уоллесу предстоит научиться приспосабливаться, оставаясь при этом самим собой.
– Мевурах, а какое задание вы дадите мне? – спросила Мег.
Учитель ненадолго нахмурился, погрузившись в раздумья. Потом сказал:
– Непросто выразить это земными словами, так, чтобы ты поняла. Тебе предстоит пройти три испытания, можно сказать, экзамена. Первое испытание начинается прямо сейчас.
– А в чем оно состоит?
– Ты сама должна это выяснить. Это часть испытания.
– Но как?
– Этого я тебе сказать не могу. Но ты будешь не одна. Прогиноскесу предстоит работать вместе с тобой. Вы будете… наверное, ты назвала бы это словом «напарники». Эти три испытания вам предстоит пройти вместе.
– А вдруг мы их не выдержим?
Прогиноскес даже глаза крыльями закрыл от ужаса.
Мевурах тихо ответил:
– Такое может случиться, но лучше не держи такую возможностях и в мыслях. Помни, что сейчас ты не в силах даже вообразить, в чем состоят эти три испытания. Ничего похожего на то, что ты ожидаешь.
– Но, Мевурах, – не могу же я взять херувима с собой в школу!
Мевурах с любовью посмотрел на огромное создание, которое все еще испуганно куталось в крылья:
– Ну, это уж вам двоим решать. Ему ведь не обязательно все время оставаться видимым, знаешь ли. Мне лично проще иметь с ним дело, когда он просто ветер или пламя, однако же он стоял на том, что землянам с ним будет спокойнее, если он воплотится.
Чарльз Уоллес взял Учителя за руку:
– Если бы я мог привести его с собой в школу таким, как он есть, похожим на полчище драконов, – могу поручиться, что никаких проблем у меня бы больше не было!
– А ты же вроде говорил, что вам велели завтра принести с собой в школу кого-нибудь из домашних питомцев! – напомнила Мег.
Чарльз Уоллес рассмеялся:
– Ну да, нам и в самом деле разрешили принести кого-нибудь маленького, чтобы показать его классу!
Прогиноскес выглянул из-под крыла:
– Эй, я вам не игрушка!
– Ну что ты, Прого! – утешила его Мег. – Это мы так, шутим для храбрости.
Чарльз Уоллес спросил, по-прежнему держа Учителя за руку:
– А вы не зайдете к нам домой познакомиться с мамой?
– Нет, Чарльз, не сегодня. Уже поздно, тебе пора спать, и кто знает, что принесет завтрашний день?
– А что, вы тоже не знаете?!
– Я ведь всего лишь Учитель. И я не стал бы устраивать будущее наперед, даже если бы мог. Идемте, я немного провожу вас в сторону дома.
– А как же Прого… то есть Прогиноскес? – спросила Мег.
– Если Мевураху не время знакомиться с вашей семьей, значит и мне тоже рано, – ответил херувим. – Мне и тут неплохо. Если получится, приходи ко мне завтра с утра пораньше, сравним наши ночные мысли.
– Э-э… ну ладно. Да, наверно, так лучше. Тогда спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Мегги!
Херувим помахал ей крылом и свернулся в огромный пушистый шар. Ни глаз, ни огня, ни дыма.
Мег передернула плечами.
– Тебе холодно? – спросил Мевурах.
Девочка снова вздрогнула:
– Эта гроза, которая была перед ужином, – наверное, это просто холодный атмосферный фронт встретился с теплым, но она выглядела какой-то вселенской. И я никак не ожидала познакомиться с херувимом…
– Мевурах, – сказал Кальвин, – а мне вы задание дадите?
– Нет, сын мой. Для тебя тоже есть работа, трудная и опасная, но я пока не могу сказать, в чем она состоит. С твоим заданием придется подождать, это точно. Пожалуйста, зайди к Мёрри завтра после школы. Ты ведь сможешь?
– Конечно! – сказал Кальвин. – У меня, правда, есть всякие дела после школы, но для разнообразия могу их и пропустить.
– Хорошо. Значит, до завтра. А теперь идемте!
Чарльз Уоллес пошел вперед, Мег и Кальвин – следом. Ветер был северо-западный и, казалось, с каждым порывом становился все холоднее. Когда они дошли до каменной стены яблоневого сада, луна светила вовсю, с той особенной яркостью, когда свет и тени вырисовываются резко и отчетливо. Несколько яблок все еще цеплялись за ветки. Некоторые были черны, как Мевурах, другие сияли серебристым светом, будто подсвеченные изнутри.
По бледным камням стены ползла черная тень, двигаясь медленно и упруго. Она поднялась, аккуратно расправляя кольца, и словно бы раздула капюшон, нависая над ними. Ее раздвоенный язык мелькнул, сверкнул в лучах луны, послышалось шипение.
Луиза!
Но не та грозная Луиза, которая шипела и трещала на немыслимого мистера Дженкинса: это была Луиза, которую Мег с Чарльзом Уоллесом видели днем, Луиза, которая ждала, чтобы приветствовать неведомую тень, – Мег только теперь сообразила, что эта тень, наверно, была не кем иным, как Мевурахом.
И все же девочка плотнее придвинулась к Кальвину: рядом с Луизой ей всегда было немного не по себе, а после странного поведения змеи днем и вечером она казалась еще более чуждой, чем когда она была просто ручной змеей близнецов.
Теперь Луиза медленно струилась, колыхаясь назад и вперед в плавном ритме, так, будто исполняла какую-то змеиную разновидность глубокого реверанса, и змеиное шипение звучало почти как свист флейты.
Мевурах поклонился змее.
И Луиза отчетливо ответила на поклон.
– Мы с нею коллеги, – серьезно пояснил Мевурах.
– Но… но… – поперхнулся Кальвин, – эй, как же… погодите!
– Она Учитель. Вот почему ей так по душе эти мальчики – Сэнди и Деннис. Со временем они тоже станут Учителями.
– Они станут преуспевающими бизнесменами и будут поддерживать нас, как нам и не снилось, – сказала Мег.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?