Текст книги "Ночной всадник"

Глава 28
След

Повязки, антисептики и постоянная забота не вылечили бы Черного Барта так быстро, если бы не вмешалась природа. Рана заживала чудесно. Через три дня после того, как волк положил свою голову на ноги Кети, он уже ковылял вокруг на трех лапах, то и дело дергая цепь. На следующий день повязки сняли, и Дэн решил, что Барт может бегать на свободе. Церемония оказалась краткой, но ответственной. Бирн пошел вместе с Барри, чтобы присутствовать при освобождении собаки. Кети и Джо Камберленд наблюдали за столь важным событием из окна комнаты. Черный Барт не заставил себя ждать, он ненадолго остановился, обнюхивая ногу Рэндалла, зарычал и захромал к загонам.

Здесь в небольшом коррале, но с более высокими, чем в других, изгородями стоял Сатана; Барт направился прямо к жеребцу. Сатана увидел собаку издали и ждал, высоко вскинув голову, насторожив уши и помахивая хвостом. Пес проскользнул под нижним брусом и встал перед жеребцом, жутко рыча. Конь даже не обратил внимания на такое проявление радости, он наклонил голову и прикоснулся ноздрями к черному влажному носу Барта. Такое приветствие казалось странно смешным, словно пародия на человеческое «здравствуйте». Оно вышло очень коротким, поскольку Черный Барт сразу же повернулся и направился к сгоревшей конюшне.

Когда Бирн и Барри догнали пса, тот уже добрался до пожарища и рыскал среди куч мусора, торопливо что-то вынюхивая. Вдруг он сел, задрал морду и жутко завыл.

– Теперь, – прошептал доктор, – я готов принять такое поведение как проявление ума в животном, – пес нашел в конюшне именно то место, где его ранили, поверьте мне! Даже пожар не повлиял на его память!

Тут доктор заметил, что Барри нахмурился. Дэн бросился к волку и присел рядом, что-то тихо приговаривая. С трудом Бирн смог разобрать слова.

– Вот где ты лежал, – указал Дэн, – и ты чуешь запах своей крови на земле. Продолжай искать. Здесь нужно найти кое-что еще.

Волк, насторожив уши, посмотрел в лицо хозяина, заскулил и начал деловито обнюхивать кучи золы.

– Ранение собаки – это какая-то загадка, – произнес Бирн. – Вы полагаете, что кто-то из рабочих мог его ранить?

Но Дэн, казалось, даже не замечал доктора. Вслед за волком он передвигался по пожарищу, останавливаясь там, где останавливался Барт, постоянно разговаривая с собакой. Иногда указывал ей на что-то, чего доктор не замечал, и Барт кровожадно выл.

Волк отошел от куч золы и стал описывать странные кривые между конюшнями. Дэн задумчиво наблюдал за ним, изредка его подбадривая.

А пес продолжал свою работу. Теперь он бежал по широкой окружности, низко опустив нос к земле. Потом снова вернулся к пожарищу и вновь устремился в другом направлении. Барт бежал легко, лишь иногда прихрамывая. Если раненая лапа задевала что-то твердое, то он продолжал бег уже на трех. В мгновение ока пес скрылся из виду за пригорком. Больше он не появился. Но вскоре Бирн и Барри услышали долгий леденящий вой. Волосы у Бирна встали дыбом, а кровь в венах застыла. Дэн же помчался туда, где исчез Барт. Доктор поспешил за ним и вскоре увидел волка, рыскавшего на небольшом пятачке земли в разных направлениях, и его хозяина с потемневшим лицом, что-то сосредоточенно втолковывавшего собаке.

– Ты видишь? – спросил Дэн, на что-то указывая Барту. – Из-за этого холмика очень удобно наблюдать за конюшней, и тебя никто не увидит. Кто-то, наверное, ждал здесь. Ищи, Барт, ты должен найти множество следов. Значит, тот, кто стрелял и поджег конюшню, стоял вот здесь, за пригорком, и следил за пожаром. Кажется, их было двое. Они надеялись, что Сатана и ты не выберетесь из огня живыми. Вот и все. – Барри упал на колени и обнял подбежавшего пса. – Ищи их, Барт! – прошептал он. – Найди их!

И он резко ударил по шраму, оставленному пулей на теле Барта.

Пес ответил визгом, слишком резким и высоким, чтобы так могла визжать обыкновенная собака. И снова Барт метался то в одну, то в другую сторону, и доктор Бирн слышал, как он скулил на бегу. Затем волк прекратил бег по кругу и помчался вниз по склону.

– Ты нашел их! – радостно вскрикнул Дэн. – Ты сделал это! – И он бросился вслед за собакой.

Барри не долго следовал за Бартом, вскоре остановился и свистнул. Ему пришлось повторить призыв, прежде чем пес повернулся, подбежал к хозяину и бешено завыл. В вое слышалось что-то ужасающее и сверхъестественное, словно бессловесное животное требовало жизнь, причем жизнь человека. Доктор отвернулся и не спеша побрел к дому.

Возле дверей его встретила Кети и забросала вопросами. Рэндалл рассказал ей обо всем, что видел.

– Мистер Барри, наверное, сделает более подробный отчет, – заключил он.

– Я знаю подробности, – ответила девушка. – Он нашел след и знает, куда этот след ведет. Теперь захочет по нему пройти, прежде чем станет слишком поздно. Доктор Бирн, вы мне нужны сейчас… ужасно. Вы должны убедить Дэна, что, если он от нас уйдет, жизнь отца окажется в опасности. Вы сумеете?

– По крайней мере, – произнес рассудительно доктор, – вряд ли это будет неправдой. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить его остаться.

– Тогда, – торопливо приказала Кети, – сидите здесь, и я сяду рядом. Мы вместе встретим Дэна, когда он придет.

Они едва успели занять свои места, как вошел Барри вместе с Бартом. Дэн на мгновение остановился в дверях, взглянул на Кети и Бирна и спокойно прошел через комнату. Не дойдя до двери, он снова остановился.

– Должен вас поставить в известность, – мягко произнес он, – что теперь Барт поправился и я могу снова отправиться в дорогу. Выезжаю утром.

Умоляющий взгляд Кети заставил Бирна встать.

– Мой дорогой мистер Барри! – позвал он.

Дэн повернулся и выжидательно посмотрел на доктора.

– Вы сообщили нам, что уедете от нас. И это в тот момент, когда мистер Камберленд в критическом состоянии?

По лицу Дэна скользнула тень.

– Я остался бы, если бы не возникло крайней необходимости, – ответил он.

– Причина вашего отъезда меня не касается, – возразил Рэндалл. – Я волнуюсь о мистере Камберленде. Он не миновал опасности. Малейший нервный шок – и фатальные… последствия не исключаются.

– Надеюсь, – вздохнул Барри, – что ему значительно лучше. Не смотрите на дела так мрачно, док.

– Его тело действительно чуть-чуть окрепло, – спокойно парировал Бирн, – но его нервы расшатаны. Я боюсь даже думать о последствиях, если вы его покинете.

Было заметно, что в душе Барри происходила яростная борьба. Наконец он спросил:

– Как долго мне придется оставаться? Дождь смоет все следы и превратит меня в слепца посреди пустыни. Док, как долго мне еще необходимо пробыть здесь?

– Несколько дней, – твердо заявил Бирн, – способны сотворить чудо с больным.

Барри помолчал, потом решительно произнес:

– Я пойду и поговорю с ним и сделаю, как он скажет.

Глава 29
Разговор

Барри больше не вымолвил ни слова. Часы для доктора и Кети тянулись ужасно долго. Все это время Рэндалла терзали противоречия. Если бы Джо задержал Дэна, то девушка стала бы счастлива. А если Барри не останется, то возникнет крошечный росток надежды, что будет расти с каждым днем в сердце Бирна. Ближе к вечеру не слишком неприятное событие нарушило всеобщее напряжение.

Прибыл ни много ни мало сам начальник полиции Джеф Калкин. Его плечи сгорбились, короткие ноги изогнулись от постоянной езды верхом, а голова далеко выступала вперед на костлявой шее, так что когда Калкин во время разговора ее поворачивал от одного собеседника к другому, то больше напоминал маятник. Начальник полиции имел хорошую репутацию в округе радиусом около трехсот миль, если не больше. Иногда это вызывало недоумение, поскольку Калкин имел маленькую слабость – обожал почесать языком, а болтуны не пользуются популярностью в горной пустыне. Но все знали и то, что при необходимости револьвер Джефа говорит столь же быстро и режет даже точнее, чем его язык. Вот почему начальник полиции пользовался таким уважением.

Прямо с порога он сразу успокоил обитателей ранчо, провозгласив, что они для него не представляют профессионального интереса. Все, что ему нужно, – это место для ночевки, немного еды и корма для лошади. Калкин направлялся отнюдь не на ранчо Камберлендов, цель его путешествия находилась за много миль отсюда. Начальник полиции слыл искусным дипломатом и давно понял, что лучший способ поладить с человеком – встретиться с ним на его собственной земле.

Обрушенный Калкином на Бирна вступительный монолог являлся образцом ораторского искусства.

– Так вы доктор, верно? Ну, сэр, очень давно, в детстве, мой отец подарил мне жеребенка, тот попал в яму и сломал переднюю ногу, его нужно было пристрелить, но у меня просто не поднялась рука. Да, сэр, я пошел против мнения всей своей семьи и с тех пор страстно желал стать доктором. Но меня всегда раздражала мысль о том, что человека нужно резать. Пришлось смириться – не люблю втыкать нож в живую плоть, особенно если человек не имеет возможности защищаться. Вот таков я!

Доктор Бирн изумленно поклонился, но совершенно потерял дар речи.

– А как вам пациент? – расспрашивал неистовый Калкин. – Сколько лет старику Камберленду? Я помню, как когда-то мы с Джо гоняли по горам. Я тогда был еще мальчишкой, но как подумаю о том, что старик лежит в постели… Больной! Да, а я вот ни дня не проболел в своей жизни. Больной? Я бы лопнул от смеха, если бы кто-то предложил мне улечься в постель. Что с ним случилось, кстати?

– Его нервы несколько расстроены, – уклончиво ответил Бирн. – Вдобавок артериальное давление и…

– Покороче, док! – добродушно воскликнул начальник полиции. – У меня нет под рукой словаря. Плохо с нервами, да? Ну, я таким не интересуюсь. У старика в последнее время хватало проблем, чтобы испортить нервы кому угодно. Не хотел бы я оказаться на его месте. Нет, сэр! Один Дэн Барри чего стоит… Я никому не наступил на мозоль, Кети?

Девушка рассеянно улыбнулась, но Калкин принял ее улыбку за категорическое возражение.

– Не так давно люди болтали, что ты неровно дышишь к Дэну. Рад убедиться, что все это выдумки. В самом деле…

Но тут Кети перебила Калкина:

– Пора поужинать, господа. Да, верно. Приглашаю всех в столовую, если не возражаете.

– Есть только один звук в мире, более сладостный для меня, чем гонг к обеду, – воскликнул словоохотливый начальник полиции, пока все рассаживались вокруг обеденного стола, – и это голосок моей жены, когда она сказала: «Да!» Боже праведный… Прошу прощения, Кети… Ее голос изменился, словно в горле зазвенел колокольчик… Колокольчик звенел едва слышно. Но вернемся к тебе и Дэну, Кети…

Девушка тщетно пыталась привлечь внимание Калкина к еде. Его язык работал, словно колеса локомотива, не зная отдыха. Кроме того, начальник полиции провел часть своей жизни в меблированных комнатах и научился там искусству разговора во время еды.

– Вернемся к тебе и Дэну, – продолжил он. – Все уверяли тогда, что вы вроде как положили глаз друг на друга. Выходит, ошибались. Я имею в виду то время, когда Дэн еще не вырвался на волю. Ведь до этого он казался самым спокойным парнем, с которым я когда-либо сидел за одним столом, исключая одного или двух… А затем у него мозги сдвинулись набекрень, и он рванул на запад! Ха-ха-ха! – Смех Калкина заполнил всю комнату. – А уж после того, что случилось с Джимом Сайлентом, мнение о нем вовсе переменилось. Вы, док, кажется, были в Элкхеде в ту ночь, когда Дэн заполучил нашего Ли Хайнса?

– Никогда об этом не слышал, – пробормотал доктор.

– Не слышали? Ну, черт меня побери!.. Прошу прощения, Кети… Да, да, вы, конечно, недолго живете в этих краях! Что бы вы подумали о человеке, который прискакал в город, зашел в тюрьму, оглушил двух охранников, карауливших заключенных, взял ключи, отпер кандалы у нужного человека, оседлал лошадь и вновь проскакал через весь город… Город, где в него стреляла куча народу. Как вы полагаете, такое возможно?

– Конечно нет.

– Конечно невозможно. Я сам готов так заявить. Но что касается Дэна Барри, то тут другое дело. Ты никогда не замечала, Кети?

Девушка не ответила.

– Нет, думаю, что никогда не замечала. Ты все время жила слишком близко к нему, чтобы увидеть, как он отличается от других парней. Как бы то ни было, но он это сделал. Говорят, что его изрешетили пулями, пока он проезжал через заслоны, он истек кровью и приехал домой без сознания. Верно, Кети? – Калкин подождал несколько секунд, после чего решил, что молчание – знак согласия. – Вот еще что забавно. Место, куда он приехал… Он явился в дом Бака Дэниелса! Ну, Бак тогда считался одним из людей Сайлента, многие видели, что он пытался подстрелить Дэна. Но Барри дал ему возможность спастись, и когда Дэниелс увидел, что Дэн прискакал весь в крови, то все вспомнил и спасал Барри от Сайлента и закона до тех пор, пока Дэн не поправился. Я видел Бака сегодня утром на ранчо Рафферти и… – Тут начальник полиции заметил взгляд Кети, взгляд настолько выразительный, что Калкин даже привстал со стула и повернулся, чтобы проследить его направление. Он увидел, как Барри закрыл дверь, и начальник полиции густо покраснел, потом его лицо покрылось желтыми пятнами, а те в свою очередь сменились на мертвенную бледность, насколько позволял загар Джефа. – Дэн Барри! – задыхаясь, проговорил он и вскочил.

Калкин автоматически потянулся к бедру, но тут же вспомнил, что отложил пояс с револьверами, входя в столовую, согласно этикету горной пустыни. Считалось, что стрельба за столом портит аппетит.

– Добрый вечер, – спокойно приветствовал всех Дэн. – Значит, вы видели Бака на ранчо Рафферти, мистер Калкин?

– Да, – прохрипел начальник полиции.

Он снова плюхнулся на стул и впервые потерял дар речи, словно Барри его загипнотизировал.

– Рад узнать, где могу его найти. – С этими словами Барри занял свое место за столом.

Молчание некоторое время продолжалось, все взгляды устремились на Дэна. Первым нарушил тишину Бирн.

– Вы поговорили с мистером Камберлендом? – спросил он.

– Да, мы долго беседовали, – кивнул Дэн. – Вы ошибаетесь относительно него, док. Он считает, что вполне без меня обойдется.

– Что? – воскликнула Кети.

– Он уверен, что сумеет без меня обойтись, – повторил твердо Барри. – Мы все обсудили.

Снова наступила тишина. Кети безучастно смотрела в свою тарелку, но ничего не видела, а доктор Бирн, глядя перед собой, чувствовал, как в висках стучит кровь. Наконец Калкин обрел дар речи и обратился к Барри:

– Ты, кажется, уезжал на некоторое время, Дэн? Где ты побывал?

– Ездил вокруг, – неопределенно махнул рукой Барри.

– Ну да, – хмыкнул Джеф. – Я рад, что в здешних краях больше нет Джима Сайлента. Но пока ты здесь, и я здесь. Ты кое-что сделал не так, Дэн. – Калкин повернулся к Кети, отодвинувшей свой стул. – Что случилось, Кети? – прогудел он. – Ты выглядишь не слишком хорошо. Заболела?

– Я вернусь через минуту, – сказала девушка, – но не ждите меня, начинайте ужин.

Кети спокойно вышла из столовой, но стоило ей только закрыть за собой дверь, как она бессильно рухнула на ближайший стул. Ее голова поникла, глаза затуманились, казалось, что в душе ее не осталось воли и надежды – только отчаяние. Так прошло несколько минут, после чего Кети все же нашла в себе силы, чтобы подняться в комнату отца. Девушка вошла к старику без стука, закрыла дверь и прислонилась спиной к стене.

Глава 30
Голос Черного Барта

Камберленд лежал, высоко приподнявшись на подушках и откинув голову назад. Единственная лампа в комнате стояла возле постели и освещала лицо старика, белое постельное белье, седые волосы и бороду. Остальная часть помещения тонула в темноте. Стулья виднелись расплывчатыми, неясными пятнами, нельзя было разглядеть даже ножек кровати. Все это напоминало картину, написанную в стиле одного из новомодных течений в живописи, когда художник сосредоточивался на центре композиции, предавая забвению прочую часть холста. Складки постельного белья, заполненные черными тенями, напоминали вырезанную из черного мрамора траурную тогу надгробья. Тяжелое покрывало излишне подчеркивало хрупкость тела старика. Измученный такой ношей, Джо лежал, вяло протянув руки. Кети подошла к кровати и остановилась, глядя на отца, в лице ее светилось не много доброты.

Устремленный на старика взгляд источал такой холод, что Джо пошевелился, задрожал, не открывая глаз, потащил на себя покрывало и получше закутал плечи. Но это не принесло ему покоя; вскоре морщинистые веки открылись, и он взглянул на дочь. Вначале его глаза затуманила слабость, но вскоре они прояснились, Джо нахмурился и медленно покачал головой.

– Кети, – слабо проговорил он, – я сделал все, что мог. Но у меня не получилось.

Голос Кети звучал тише, но тверже:

– Что случилось, папа? Что заставило тебя разрешить ему уйти? Что? Ты же последняя сила, удерживавшая его здесь. И знаешь это. Почему ты разрешил ему уйти?

Иногда ровный голос действует сильнее, чем крик.

– Если бы ты находилась здесь, – умоляюще прошептал Джо Камберленд, – ты поступила бы точно так же. Я ничего не мог сделать. Он сел в ногах кровати – видишь, вон там, где на одеяле осталась вмятина, – и сообщил мне, что ему нужно уехать по делу и что хотел бы уехать сейчас, поскольку Черный Барт уже достаточно здоров, чтобы путешествовать на короткие расстояния. Он спросил, нуждаюсь ли я в нем по-прежнему.

– И ты ответил ему, что нет? – закричала Кети. – Ох, отец, ты же понимаешь, как много это значит для меня! Но ты сказал ему, что не нуждаешься в нем?

Джо поднял руку, загораживаясь от ее крика и пытаясь успокоить дочь.

– Не сразу, дорогая. Позволь мне объяснить, Кети. Сначала я заверил его, что он мне необходим. И Господь знает, почему именно Дэн мне помогает. Я произнес перед Дэном целую речь. А он только молча сидел у меня в ногах и смотрел на меня.

Его взгляд трудно вынести, Кети. Я лежал здесь и сперва пытался улыбнуться ему и перевести разговор на другую тему, но его взгляд очень трудно вынести. Возьми собаку, Кети. Предполагают, будто пес не может долго смотреть тебе в глаза, но представь, что ты встретила собаку, способную на это. Ты почувствуешь себя не слишком хорошо. Вот и я испытывал что-то подобное, когда Дэн смотрел на меня. Не то чтобы он пугал меня, нет, совсем нет. Он размышлял, но я все больше нервничал и беспокоился. Я давал себе отчет, что долго так не выдержу. Мне пришлось выбраться из постели и начать ходить по комнате, пытаясь успокоиться. Но у меня ничего не получилось.

Тогда я начал думать. Трудно даже представить, сколько я передумал за несколько минут! Я прикидывал, что бы произошло, если бы Дэн остался. Может, вы бы с ним снова понравились друг другу. Может, вы бы поженились. Что случилось бы тогда?

Дикие гуси летят на север каждую весну и на юг каждую осень. А сердце Дэна стремится за дикими гусями… Бог знает почему! И я представил себе, как он стоит и смотрит на них, а ты рядом с ним, но он не в состоянии отвести взгляда от птиц. Я увидел это, и моя кровь заледенела, словно воздух в морозную ночь.

Кети, я считаю, что умирающий человек приобретает силу предвидения. И я не раз наблюдал нечто подобное!

– Папа! – воскликнула она. – Что ты говоришь?

Кети упала возле кровати на колени и потянула к себе его холодные руки, но Джо Камберленд покачал головой и осторожно высвободил одну руку. Старик поднял ее, выпрямив указательный палец, – знак неясного ожидания. В свете лампы его глаза превратились в темные впадины с отблесками огня в глубине.

– Нет, я еще не мертв, но я недалек от смерти. Может, дни, может, недели, а то и целые месяцы. Но я преодолел вершину холма и теперь спускаюсь по склону. Очень скоро я доберусь до конца. Но немногое оставшееся мне время гораздо дороже всего, что прожито. Я оглядываюсь на свою жизнь и вижу ее ясно, словно она освещена холодным утренним светом… Помнишь, когда солнце, перед тем как начать изливать на землю волны жара, окутывается дымкой? Когда ты смотришь в долину шириной в тридцать миль и способен пересчитать деревья на другой стороне? Вот так я вижу сейчас. Я ничего не чувствую. Мое тело полностью парализовано – только вижу и знаю, вот и все.

И я уверяю тебя, если вы когда-нибудь поженитесь, это будет ад! Между мужчиной и женщиной существует не только любовь, но кое-что еще. Не умею точно определить что. Но что-то вроде общей цели; когда обе пары ног ступают по одной тропинке. Но твой путь проляжет в одну сторону, а путь Дэна в другую, и очень скоро ваша любовь превратится в сильный ветер, дующий между двумя горами, а кровь в ваших сердцах застынет. Я видел все это, пока Дэн сидел в ногах кровати. Он мне не мешал. Обычно в моих грезах мир возвращается ко мне таким, каким он был в годы моего тридцатилетия, когда не существовало ничего, что я не сумел бы одолеть. Когда я хотел иметь лишь револьвер, коня и песню, и больше всего на свете дорожил своей свободой. Нет, мне будет очень нелегко, если Дэн уедет. Но что значит мой остаток жизни в сравнении с твоим? Тебе дали шанс, тебе нужно подальше держаться от Дэна. Вот почему я наконец решил, что смогу жить без него.

– Спас ты меня или нет, – ответила девушка, – но ты подписал смертный приговор по крайней мере двоим, когда пришел к такому решению.

– Двоим? Но он охотится только за одним, а Бак Дэниелс уехал давно. Его нельзя догнать!

– Сегодня вечером приехал начальник полиции Калкин. Он видел Бака на ранчо Рафферти и ляпнул об этом за столом, а Дэн услышал. Я видела лицо Дэна. Ты вспоминаешь прошлое и предвидишь будущее, отец, а я читаю по лицу Дэна. Я разбираюсь в нем, как моряк в бушующем море. До завтрашней ночи Бак Дэниелс будет мертв, а руки Дэна покроются кровью. – Кети уронила голову на одеяло и погрузила пальцы в свои пышные светлые волосы. Когда она снова обрела дар речи и поднялась, продолжила так же быстро: – И кроме того, Черный Барт нашел след человека, который поджег конюшню и стрелял в него. Не успеет еще остыть тело Бака, как Дэн отправится по следу другого обреченного. О, отец, две жизни полностью на твоей совести. Ты спас бы их, попросив Дэна остаться с тобой, но ты отшвырнул их прочь.

– Бак Дэниелс! – повторил старик, медленно осознавая ужас происшедшего. – Почему он не уехал дальше? Почему он не скакал день и ночь после того, как оставил нас? Его нужно предупредить о приезде Дэна!

– Я подумала об этом. Я пойду сейчас в свою комнату, напишу записку и пошлю ее Баку с одним из наших людей. Но у него будет запас времени не больше чем в один день. А что такое день для Сатаны и Дэна Барри?

– Я считал, что поступаю как лучше, – пробормотал старый Джо, – и не мог даже представить, что все сделал неправильно. Но я сейчас пошлю за Дэном и скажу ему, что передумал. – Джо застонал. – Нет, это плохая мысль. Он уже решил уехать, и ничто его не заставит остаться. Но… Кети, может, все же я смогу задержать его? Он уже поднялся к себе?

– Он сейчас в своей комнате, расхаживает взад и вперед. Говори тише, или Дэн нас услышит.

– Да, да, да! – закивал старый Джо. Его глаза расширились от ужаса. – А его походка похожа на движения большого кота. Я отличу ее из тысячи. Для меня не секрет, о чем он сейчас думает.

– Да, он думает о пощечине, что нанес ему Бак Дэниелс; он думает о человеке, ранившем Барта. Боже, спаси их обоих!

– Подожди! – прошептал старик. – Он открывает окно. Я слышу, как дребезжит рама. Он стоит сейчас перед окном и позволяет ночному ветру обдувать свое лицо!

Ветер из открытого окна в самом деле донесся и до комнаты Джо Камберленда, дверь завибрировала, будто кто-то взялся с другой стороны за ручку.

Девушка заговорила по-прежнему очень быстро, но теперь едва различимым шепотом:

– Закон будет преследовать Дэна, и я не помешаю ему. Папа, я хочу еще раз попытаться задержать его здесь. Но если мне не удастся, я пойду за ним по всему миру. – Последние слова Кети произнесла громко, звенящим голосом. Произнесенные так быстро, они произвели ужасный эффект. Словно горячечный бред или монотонное бормотание душевнобольного. Ее лицо сейчас было не столько прелестным, сколько вызывающим благоговейное восхищение. – Когда-то он любил меня, и этот огонь должен еще гореть в нем. Такой огонь не может погаснуть, и я верну его к жизни. А если он затем сожжет меня… если он сожжет нас обоих… то такая пытка причинит меньше боли, чем моя нынешняя жизнь.

– Тише, девочка, – прошептал отец. – Послушай, что происходит.

Очень низкий вой медленно повышался, становился все громче, все сильнее, а затем зазвенел по всему дому – вой волка, идущего по свежему следу.