Текст книги "Вера"

Храбрый воин, шедший в бой с открытым забралом, в последний миг попытался закрыться щитом, но поток силы невозможно сдержать честным железом, которое так любили мастера стали. Молния, попав в щит, шоком прошлась по всей человеческой плоти бойца. Издав безумный крик отчаяния, вояка полетел вниз, на землю, со всего маху ударившись о земную твердь. Шансов выжить у него не осталось.

Лёгкая дрожь прошла по напряжённой до предела спине мага. Что ж, первый враг оказался никчёмным соперником. Но со вторым придётся повозиться.

Сверкнула сталь, и Чедвик успел лишь в последний миг слегка наклонится в сторону, чтобы острое лезвие меча не срубило насмерть. Но край острия прошёлся по его боку, оставив кровавую полоску.

Зашипев от жгучей боли, архимаг приложил максимум усилий, чтобы удержаться на ногах при приземлении. На этот раз ему дико повезло. Нельзя упускать шанс.

Резко развернувшись, Чедвик сконцентрировался на могучей фигуре противника, готовясь в любой миг взмыть в воздух и нанести сокрушительный удар, который, скорее всего, станет для этого смелого воина последним. Хотя… и самому магу хватит одного попадания зачарованного клинка мастера стали. Несмотря на всю любовь к честной драке, бойцам этой школы приходилось чаровать оружие, чтобы уметь противостоять врагам, особенно волшебникам.

Как же красив этот момент! Как он поистине прекрасен! Наверное, этим безумные схватки насмерть привлекают людей. Этот момент, когда ты ощущаешь каждую частичку своего существа, устремившись мыслями только в одно русло – жизнь. Ты чувствуешь эту жизнь… ты ценишь её. И каждый грамм воздуха, вылетающий из твоей груди, поистине равен золоту.

Противник, замерев метрах в пяти, с мечом наголо, внимательно следит за каждым твоим вздохом, за каждым движением твоих мышц… твоих глаз. Он – цель стремлений. Этот холм и вон тот грязный ручей, вытекающий из-под камня, есть твоя вселенная.

Он, Чедвик, прошёл сотни стычек и сражений. Он уничтожил многих сильных и могучих мужчин и женщин, но каждый раз это безумное чувство, этот дикий, примитивный азарт борьбы загорается в сердце.

В ушах грохотали взрывы. Напряжение было велико, и маг успел лишь мельком бросить взгляд в сторону, где рвались огненные шары.

Проклятье… Что делает Дироль? Какого чёрта он устроил этот фейерверк? И где…?

Мышца на открытом лице воина дрогнула, и Чедвику потребовался краткий миг, чтобы взмыть в воздух. Ещё немного времени – и всё решится.

Рука сжала посох. Сердце произвело два удара. Губы начали шептать заклинания, а в набалдашнике магического оружия набиралась сила.

Воин сделал неуловимое движение, уклоняясь от возможного радиуса магического удара и ушёл вбок.

Мощный удар. Но в спину… Где-то чуть повыше поясницы, а затем жгучая, нестерпимая боль поразила всё тело мага. Дыхание перехватило, и крик застыл в глотке…

Вспышка нестерпимого света перед глазами, чей-то предсмертный вопль в ушах… Несколько мгновений свободного полёта и сильный удар о землю.

Тьма…

* * *

У Дироля почти не осталось сил: битва на Плато де Артес сожгла всю энергию. Настойка целуфатоса не помогала, голова кружилась, а ноги подкашивались. Возможно, мантра по восстановлению праны смогла бы изменить ситуацию, но для её использования необходимо размеренное состояние духа и вместе с ним спокойное чтение. А для этого нужно время и безопасное место, коих никак не сыщешь под обстрелом арбалетчика.

Стрелок был явно опытен и крайне умён. Он залёг в небольшой яме, подло вырытой когда-то природой, и вёл обстрел стоявшего на открытом со всех сторон холме мага, совершенно не опасаясь посылаемых огненных шаров. Увы, но для попадания необходим определённый угол, чтобы ударная волна рванула по телу врага, выворачивая внутренности, а в такой позиции стрелок недостигаем. Сейчас бы поджечь поганца Большим Огнём, но, увы, силёнок не осталось. А с каждым пущенным огненным шаром они убывали и убывали…

Дироль отбил один из летевших в него болтов заклятием огненной стрелы. От другого умудрился уклонится. Краем глаза старый маг заметил, как Чедвик свалил первого воина. Что ж… Хоть что-то… Хорошее… Хотя…

Что-то жутко больно ударилось в левую ногу, отчего она вмиг окаменела и отказалась слушаться. Посох вылетел из ослабших рук, и мессир архимаг нелепо растянулся на холме.

Глухой стон вырвался сквозь плотно сжатые губы. Старик схватился за пробитую насквозь ногу, из которой ручьём лилась алая кровь. Боль ослепила разум.

Никогда, никогда он, Дироль, не испытывал таких телесных страданий. Он был всегда исследователем, вольным созерцателем. Он любил магию и науку. Войны не его профиль. Да и в движении вольных он редко когда ходил один… и мало когда действовал в первых рядах. Маги не созданы для лобовых атак. Их знания служат, чтобы разрушать и созидать явления, события, и даже саму сущность, а не ковырять железками чужие тела. Хотя, что здесь? Сейчас арбалетчик добьёт его. Сталь против магии. Кусок железки против ума. Печально.

Маг окинул отчаянным взором место битвы. Ему хотелось всё видеть в последний раз.

И он узрел две мощные фигуры, застывшие в воздухе в порыве боевой ярости. Он слышал, как щёлкнул арбалет смелого стрелка.

Казалось, он почувствовал, как смерть тихонько ткнула его в плечо.

Но затем глаза ослепил неожиданный яркий свет, уши заложил грохот взрыва, а толчок в грудь уложил на землю. Чьи-то вопли застыли в ушах.

Из последних сил Дироль посмотрел в сторону и увидел нечто огромное. Мамонт… И? Что? Неужели?

Или?

* * *

Приглушенный стон вырвался из груди Дарлинга, когда он наконец-то облокотился на каменную стену своей пещеры. Всё же сопротивляться стихии не представляет особую радость, даже если ты достаточно сильный волшебник.

Однако к делу! Для начала нужно скрыться от посторонних.

– Валеторе’cар’р! – проворчал гоблин последние слова сложной формулы заклятия незримой стены.

С рук маленького существа сорвалась фиолетового оттенка материя и отлетела к выходу. Через какие-то секунды на том месте, где зиял большой проход в пещеру, из ничего появилась каменная стена. Правда, лишь иллюзия. Но ничего. Для глупца и неудачника, коему не посчастливится случайно попасть за пределы плотной иллюзии, найдётся кое-что пострашнее всяких фокусов.

– Ниро-Лама’ сейра-нэ! – взвизгнул вслух маленький гоблин и отшатнулся на несколько шагов.

Рядом с тем местом, где стоял Дарлинг, внезапно возникло небольшое серебристое облако, принявшееся всё быстрее и быстрее разрастаться в размерах, закручивая потоки тумана с огромной скоростью. Миг – и вместо облака появилось странное существо, а точнее, эфирный силуэт какого-то существа, похожего на очертания то ли человека, то ли эльфа, то ли ещё кого-то. По крайней мере, с четырьмя конечностями и гордой прямо осанкой.

– Что ж, мой Призрачный Цианос… Сторожи вход… – произнёс гоблин и отвернулся. Это существо всё равно не ответит. Ибо оно мертво.

Да, да, да… Один из его, Дарлинга, успехов в деле некромантии. Очень неплохой опыт. Для его уровня, конечно. Любой другой некромант, вроде тех безумцев, что живут где-то на востоке Гипериона, может о таком лишь мечтать. Удержать душу умирающей твари на грани между жизнь и смертью, между сном и реальностью, мало кому под силу. Но для ученика мессира Даратаса это не показатель. Но сегодня…

Перед глазами стоял полумрак пещеры, лениво разгоняемый редкими факелами, расставленными по всему туннелю, ведущему куда-то в глубь небольшой горы. Эти огоньки горят здесь месяцами благодаря удачной алхимической формуле, которую по чистой случайности вывел сам Дарлинг… просто пытаясь заставить табачок в трубке тлеть как можно медленнее. Ну… тогда он лишился своего любимого зелья, впрочем, как и незамысловатого тряпья, зато… Изобрёл хороший порошочек. За который, к тому же, при пособничестве Даратаса, получил хорошие барыши.

Немного повздыхав и мысленно похвалив свои достижения, маленький гоблин медленно поплёлся по туннелю, обдумывая предстоящее магическое действо. Он решился на одну из самых сомнительных авантюр в жизни, и было необходимо рассчитать каждый шаг, чтобы не попасть впросак. Хотя противоречивость и неоднозначность магической вселенной, как и всего мироздания, могла совершенно случайно нарушить его замыслы и даже привести к гибели. Но! Глупые случайности в экспериментах не для таких, как Дарлинг! Это недалёкие людишки взрываются у себя в башнях, а ему предстоит не шалости, а поистине великое дело! Поэтому за работу.

Проход резко свернул, и сразу вывел Дарлинга в большое, просторное помещение, хорошо освещаемое десятками факелов. Гоблин улыбнулся и стал снимать тёплую одежду.

Скинув шубу и кофты, Дарлинг сунул подмышку торбу и поспешил к огромному каменному столу, стоявшему посреди зала. Ритуальная плита, если точнее. Такие используются всеми некромантами для долгих и особенно сложных процедур с накоплением праны, к которым Дарлинг готов. Впрочем, как ему самому кажется. Два года напряжённой работы и результаты налицо!

Нет, ученик великого Даратаса совершенно не ставил себе задачи стать некромантом, он хотел познать как можно больше сторон магического искусства, и не собирался углубляться только в одном аспекте безграничных знаний. Он хотел знать всё и сразу, причём даже больше, чем его учитель. Благо гоблины живут долго, особенно когда сила Вечного Эфира течёт в их жилах. Уж очень хочется всё знать. Даже если придётся заглянуть за грани реальности и окунуться в столь загадочную сторону магии, как некромантия.

Бережно раскладывая инструменты на плите, маленький гоблин внимательно следил за магическими щитами, которые окружили гору со всех сторон. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о его работе, особенно мастер Даратас.

Не сказать, чтобы Дарлинг особенно боялся гнева учителя. Скорее всего, маг даже не отвесит подзатыльника. Просто не хотелось, чтоб уважаемый мессир узнал о столь нечистых вещах, как пытки, истязания и убийства, которые сегодня совершатся в этих каменных стенах его единственным и любимым учеником, ибо без таких жутких процедур немыслима некромантия. Увы, придётся скрепить сердце ледяной хваткой, чтобы выдержать эти неприятные вещи.

Гоблин уныло бросил взгляд в сторону небольшой деревянной ванны, стоявшей справа от плиты. Из его груди вырвался глухой стон. Что не сделаешь ради знаний!

– Проклятая тварь, – вдруг донеслось из дальнего угла, где стояла большая клетка.

Вот и пленники проснулись.

Гоблин отложил свои дела и неторопливо подошёл к клетке. Ровно девять пленников – пять цианосов, два тропоса и два карлика. Людей брать Дарлинг не стал. Это чересчур.

Один из невольников, сильный, крепкий воин – цианос, схватившись за металлические прутья, буравил взором маленькую фигурку гоблина, скалясь острыми, похожими на пики зубами.

– Дай мне шанс, и я разорву тебя в клочья! – проревел он и затряс клетку что было мочи. Цианосы веками воевали с гоблинами и хорошо знали язык врагов.

– Что ж, прости, но предоставить тебе столь щедрый подарок не могу, – Дарлинг произнёс эти слова без тени эмоций. Постно и сухо, будто объяснялся с экспонатом. – Боюсь, что если бы позволил хоть одному из вас сразиться со мной, то не удержался бы от возможности испепелить или приказать умереть. А тратить столь дорогой материал время не позволяет. Сегодня хороший день для ритуалов. Видимо, где-то пролилось много крови, – последние слова гоблин протянул отстранённо, блуждая взором по пленникам.

– Сволочь какая! Дай мне возможность умереть воином, а не тварью земляной! – ревел цианос.

– Успокойся, не трать силы. Они мне будут нужны, – так же сухо процедил Дарлинг. – Ничего личного, вояка. Ничего. Только наука.

– Что ты будешь с нами делать, тварь? – прокричал другой цианос, с молодым чистым лицом и горящими голубыми глазами.

– Не знаю, как будет справедливее: просветить вас или же утаить? Впрочем, довольно разговоров. Мне нужно подготовить инструменты.

Не обращая более внимания на гневные и язвительные крики пленных, Дарлинг подошёл к плите и достал главную вещь сегодняшнего действа – шестиконечный цилиндр!

Некроманты называют его Ловцом Душ. Хотя это наименование достаточно условно. Сия штучка не забирает души, а всего лишь впитывает, как губка, жизненную силу умирающих, а также ту особенную энергию, которая рождается вместе с болью и ненавистью в сердцах живых существ. Накопитель праны… Ну, в той мере, в какой вообще можно говорить о накоплении столь таинственной материи.

Отложив его в сторону, Дарлинг вытащил из-под плиты три котелка, и принялся готовить специальные алхимические порошки, необходимые для поддержания жизни в жертвах. Без них подопытные слишком быстро скончаются, чего допустить никак нельзя!

Итак, работа закипела.

Пока варились специальные субстанции, гоблин заряжал тотемы из корня мандрагоры отрицательной энергией из специального флакончика, где скопилась вся ненависть и всё желание жить прошлой жертвы – той, что сейчас тенью охраняет проход в пещеру. После этого он специальными заклятиями заточил инструменты пыток, а когда варево было готово, Дарлинг с помощью банальных чародейский приёмов принялся сводить аватары порошков с потоками сил – самая неинтересная вещь всей магии, без которой, правда, невозможно использовать силу Вечного Эфира, коему необходима материальная оболочка. Проводники…

– Вот и готово… – выдохнул маленький чародей, подготовив последний котелок с порошком: магические приготовления убивали рутинностью и банальностью. – Пора браться за Ловца.

Взяв с плиты цилиндр, гоблин бережно установил его прямо в центр стола. Затем рядом с ним положил два тотема. Осталось начать активизировать сей магический предмет… Но для начала Дарлинг поставил поближе страшное оружие де Орко. Так, на всякий случай. Поговаривали некоторые старые маги, что при неудачном исходе активации можно и дверку сделать в мир Демонов. И тогда…

Вытащив из кармана небольшой свёрток, гоблин бережно, стараясь излишне не хрустеть старинной бумагой, развернул пергамент, и, закрыв глаза, стал медленно читать заклинание.

Странные и поистине жуткие слова срывались с маленьких кривых губ. Темные мрачные тайны хранили эти символы, кем-то старательно начертанные на пожелтевшей странице… Ужасные вещи таила история некромантии.

С каждым словом в зале становилось темнее и холоднее. Уют и тепло постепенно исчезали, словно пожираемые невидимым существом. Пленники умолкли, в ужасе вжавшись в прутья. Сама Госпожа Смерть поднималась сюда из глубин Мироздания.

Цилиндр, чья оболочка была обтянута простой свиной кожей, стал вдруг покрываться иссиня-чёрным оттенком. Затем вокруг него принялся клубиться чёрный-чёрный дым. Тотемы засветились ярко-красным огнём, и через секунду с треском вспыхнули, подняв вверх тысячи золотых искр, которые, взлетев на полметра от плиты, не погасли, а стали медленно опускаться вниз, образуя вокруг цилиндра правильную шестиконечную звезду.

Дарлинг продолжал читать заклятие, стараясь сохранить невозмутимость, хотя интересные явления, несомненно, просили изучения. До этого гоблин использовал Ловца немного по-другому – тогда и ритуалы были попроще.

По мере чтения заклятия, в зале становилось холодно, а свет от факелов был не в силах разогнать мрак. Кто-то из томившихся в клетке завыл от страха.

Всем своим существом Дарлинг чувствовал, как сила бушевала вокруг него. Страшная, неудержимая сила Смерти… Но ему было не страшно. Посох рядом, а многочисленные заклинания защиты и атаки в его голове готовы ко всем неожиданностям. Настоящего мага не запугать холодком да темнотой, хотя здесь и правда умерли и радость, и счастье, уступив место мёртвому покою.

Между тем цилиндр засветился алой аурой, и на последних словах заклинания его края разошлись в стороны, и Дарлинг в какие-то доли секунды вонзил золотую трубку в образовавшееся отверстие.

Своды пещеры угрожающе задрожали.

Труба, однако требуется не всегда. Это новомодное изобретение, облегчающая каналы подачи.

Гоблин в очередной раз вздохнул. Всё готово. Пора идти за первым пленником.

При первых глухих шагах чародея в сторону клетки все невольники завопили…

Но ничего личного. Только наука…

Шестая жертва – широкоплечий молодой тропос – наконец испустил дух. А точнее, Дарлинг позволил ему отойти в мир иной, ибо удерживать в жизни этот изуродованный кусок мяса более не имело смысла. Всё равно из его тела высосана вся энергия.

Когда тропос умирал, Дарлинг чувствовал, скорее ощущал всей кожей, как молодая душа в страданиях покидает тело… её терзания эхом проносились в сознании. Бешеный поток силы, высвобождавшийся в тот момент, был готов разорвать, свернуть, измолотить маленького гоблина. Казалось, сейчас сила поглотит его. Но затем следует яркая вспышка Ловца – и вся вырвавшаяся наружу прана попадает в заключение.

Ванна была полна крови, в которой плавало умело изрезанное тело тропоса. Главное, что умело! Дарлингу пришлось долго практиковаться, но теперь он владеет искусством пыток не хуже Инквизиторов её Матери Церкви!

А где же жалость? Где хоть какие-то намёки на сострадание?

Всё есть, всё есть… Ему, ученику одного из мудрейших философов и науковедов, далеко не по сердцу мучить железками других существ… и, мало того, лишать их жизней! Он не испытывает удовольствия при процессе, более того, он затыкает уши заклятием глухоты и накрывает своё зрение магической завесой видения, при которой все вещи представляются в своих наибольших составляющих, а не в естественных формах, то есть тело кажется сбором сосудов, органов, и прочего. Так легче воспринимаются живые существа. Надрез по одному сосуду, другому… Удаление сухожилия, кости, органа…

Да, он, Дарлинг, спорил с мессиром Даратасом о справедливости, о равенстве, о правде. Да, он говорил об унижении его народа. Да и, собственно, своей персоны, которая из-за дискриминации подобных ему существ лишена возможности получить статус в обществе. Но! Не будем путать философию, политику, человеческое несовершенство и её госпожу Магию! Это слово заставляет трепетать сердце. Она – путь к свершениям! Она – путь к прогрессу, к развитию. Возможно, она – путь к примирению человека и других племён! Всё возможно в этом мире при помощи волшебства. Только стоит познавать все его многогранные проявления. Пускай и такие, как некромантия, которая неизбежно оставит чёрный отпечаток на душе.

Но! Отдыхать нельзя! Ловец сейчас на самом пике активности, и нельзя долго находиться под его влиянием – есть опасность, что чудо-игрушка высосет силу и у своего хозяина.

Гоблин отложил небольшой нож, который он задумчиво вертел в руках, и, сняв заклятие временной глухоты, направился к клетке.

– Будь ты проклят, сволочь! – рявкнул самый крупный цианос, самый говорливый и самый бойкий из невольников. Маленький маг сразу пожалел, что открыл слух. – Продажный служитель тьмы!

– Ну, ну! – обиженно проговорил гоблин. – Я далеко не некромант. Я всего лишь практикую. Так, так. Значит, трое осталось. Ну что ж, кто же будет следующим… – Дарлинг прищурился на один глаз, изображая сильную думу при выборе жертвы. Один из цианосов не выдержал и завопил, прося о помиловании. – О! Вот и отлично. Сам вызвался. А ну-ка – Х’шастра! – и пленники упали на землю, не в силах сделать хотя бы какое-то движение, кроме глухих стонов и неразборчивых проклятий. – Сувистар’ Нат-ре’лит! – скомандовал Дарлинг, и одного из пленников невидимые магические потоки подняли вверх. – В ванну…

Обездвиженного узника понесло по воздуху прямо в ванну для пыток.

– Ах, проклятье! Стоп! – рявкнул Дарлинг. – Там же ещё прошлый. Сувистар’ Нат-ре’лит! – убрать труп!

Пока новая жертва висела в воздухе, те же невидимые потоки вытащили из ванны окровавленный кусок мяса, с которого потоками текла кровь, и подняли в воздух. Дарлинг мысленно поблагодарил Госпожу Магию, что для него всё выглядит по-другому. Для него кровь – миллиарды крошечных телец, сложившихся в большую материю. Выглядит не столь отвратительно.

– Зарта-наре-Матурас! – произнёс гоблин, выкидывая вперёд щепотку магического порошка, и тело в воздухе загорелось ярким пламенем. Ещё секунда – и на пол упал прах. Магия испепеления – любимая игрушка инквизиторов. – Вот теперь клади.

И вновь скучная и противная работа…

Прошло часа три, и в ванне лежал последний пленник. Тот самый бойкий и храбрый.

Дарлинг методично вычищал инструменты от крови предпоследнего цианоса, который, кстати говоря, жутко хотел жить, и своим сопротивлением смерти дал неплохой заряд.

– Зачем это тебе, урод? – вдруг молвил невольник. Надо же! Сохранил возможность говорить!

– Что именно? – сухо бросил гоблин.

– Наши муки и наши смерти? – прохрипел цианос.

Гоблин в сотый раз за сегодняшний день сделал тяжкий вздох, выпустив большой клуб пара изо рта (в помещении было жутко холодно из-за пожирающего живительную силу Ловца), отложил в сторону скошенные ножницы, и, посмотрев в глаза пленнику, медленно проговорил:

– Как ты не поймёшь, глупое существо, мне совершенно не по душе эти мерзости. Проблема в том, что я провожу эксперимент, связанный с использованием тёмной силы, а она, как ты знаешь, невозможна без убийств, пыток, и прочих неприятных вещей. Я учёный, и смотрю на мир сквозь призму… К сожалению, пришлось загубить девять жизней. Я жутко сожалею, поверь… Моё сердце будет разрываться всю жизнь при воспоминании содеянного, но я заглядываю чуть дальше за занавес времени и пространства. Если сегодня всё удастся, мы сделаем огромный шаг в эволюции, мой несмышлёный друг. У нас появится бесценная возможность начать реальное, прикладное изучение глобальной проблемы всего живого – смерти! Мы совершим первое приближение к тому, чтобы подчинить себе это непонятное явление, и, кто знает, сделаем первый шаг на пути к богам, которые потешаются над нашей беспомощностью перед костяной старушкой… – Гоблин отвёл взгляд от полоумного лица цианоса и повернулся к Ловцу, источавшему чёрный туман, стелившийся строго вокруг цилиндра по очертаниям шестиконечной звезды. – Эта вещь сейчас переполнена громадной мощью, которую дали смерти всех восьми пленников. Такой мощью можно искромсать горы Палантагира или изменить русла реки Диомы, Нирей. Но мы не станем тратить сию бесценную силу на пустяки. В тот миг, когда твоя душа станет покидать тело, я уловлю канал её исхода, и попытаюсь прорваться сквозь астральную материю. Туда, в междумирье, и, быть может, даже далее. Представь что будет, если я обнаружу сосредоточение всей тёмной силы! Представь себе это, о глупое создание! Мы найдём многие ответы на свои вопросы. Люди, эти надменные создания Творца, признают нас равными, а быть может, и выше самих себя. Ну ладно, я заговорился, пора приступать.

Гоблин взялся за небольшой ножик с тонким лезвием и повернулся к пленнику.

Осталось немного.

* * *

Проклятое солнце было беспощадно. Раскалённый шар, повисший в небе, жёг тело и душу, и совершенно не стеснялся! А говорят, Тьма – это плохо! Ещё чего! Солнце, такое хорошее, милое, ласковое, каким оно представляется половине бренного населения мира, просто отвратительно лживо, мстительно и своевольно! Проклятье… Неверные никак не могут осознать всю глупость и узость своего мировоззрения! Тьфу, мерзость!

Маг, облачённый в длинную красную мантию, доходившую до пят, остановился, скинул на землю заплечный мешок, швырнул туда же чёрный посох и принялся остервенело расстёгивать одеяние. Жара была невыносимой, и если не снять кожаную куртку, надетую под мантией для защиты, то можно зажариться до смерти.

Когда же проклятая кожанка была сорвана с тела и со злостью откинута в сторону, маг испытал некоторое облегчение, позволившее ему немного сосредоточить мысли. Но на жаре так хотелось прилечь… Но! Главное – дело. Удовольствие и отдых потом. Но всё же…

Чародей огляделся: вокруг сплошными рядами распластались колючие кустарники, обрамлявшие скаты невысоких холмов. Мелкая долинка. Странно, он и не заметил как сюда спустился. Хотя не мудрено: в предгорьях горных хребтов Палантагира, лежащих далеко к северу от реки Темерны, местность в основном неровная, вся в оврагах, низменных лощинах и маленьких искусственных долинах. В своё время здесь гремела Война Сил. Ну, ладно, не будем о грустном. Хотя… Хотя в его Ордене говорить о великих делах бессмертного Культа считалось признаком хорошего тона.

Маг не удержался и присел, облокотившись рукой о землю. Проклятое солнце…

Тона говорите? Да, в Тёмном Ордене есть культура. И её малефики далеко не грязные и безмозглые фанатики, какими их представляют по всей земле. Люди вообще слишком много верят тому, что сами же и придумали.

Орден построен на строгой и жёсткой дисциплине, которую диктуют далеко не меч и магия, а Истинная Вера, ритуалы, традиции, обычаи и множество других мелочей, которые сложились в отношениях братьев за сто с лишним лет существования тёмного клана. К сожалению, простой люд верит россказням святых отцов, чьим деяниям иной раз ужасаются сами малефики, а сильные мира сего не шибко озабочены Верой, и больше грызутся с соседями по своим корыстным делишкам, а Орден режут чаще как политического противника.

Впрочем, это неважно. Потери братьев на кострах инквизиторов и в стычках с местными кланами не слишком велики, да и значение этих смертей столь же мало. Тьма взяла братьев к себе, а это главное. Пускай жадные святоши да мелкие князьки строят из себя благородных рыцарей света, зато их глупость и близорукость играют на руку общему делу Тьмы и Хаоса!

Сам Орден образовался после поражения Культа в Великой Войне Сил. В те тяжёлые времена, когда зверствовала Инквизиция, и жгла на кострах всех, на кого хотя бы косвенно падали подозрения, образовался небольшой круг верных, кто преданно служил Культу и шёл под его тёмной дланью на смерть, а затем остался брошен судьбой в лапах беспощадных прихлебателей её Матери Церкви. Они, единицы смелых и отчаянных, поставили цель проложить дорогу великому Культу и покончить с больным обществом! Да, это были воистину служители Веры! Они отдали всю жизнь укреплению и росту Ордена, за что, правда, почти все поплатились жизнью. Но жертвы не главное! Главное – цель! Главное – победа! Великая Тьма и Владыка Хаос умеют ценить верную службу.

Да… Рождение было так давно… Тёмному клану пришлось пройти десятки жизненных испытаний, продраться через все перипетии судьбы, пролить кровь своих братьев и предать смерти полчища неверных, чтобы добиться того положения, которое Орден имеет сейчас. Тысячи сторонников, крепкая и сильная дружина, целая армия шпионов, агентов и хорошие связи среди сильных кланов, городских советов и даже Сената Республики – маг хмыкнул – ну, будет к слову сказано, есть свои и в её Матери Церкви. Конечно, многие из этих людей далеко не последователи тёмных учений и даже не сторонники Истиной Веры. Работают за деньги (хорошие, кстати, деньги), которые щедро платит Орден, и не особо задумываются о последствиях. А зачем, собственно? Платят? Платят. А кто, что, и для чего – думать не стоит, а то можно ненароком лишиться приспособленного для этого аппарата. Впрочем, в этой, казалось бы, трусости, есть мудрое зерно. Орден стал могущественным, и ему нравится, когда кто-то не держит язык за зубами. А мелкие сошки, вроде наёмников и воров, не чета интересам Великой Тьмы и Хаоса!

При этих мыслях сердце мага сжалось, и он, в порыве священного трепета, коснулся двумя пальцами лба и затем резко ударил себя сжатым кулаком в грудь – символ Истиной Веры!

«Отдых отдыхом, а дело – делом!» – подумал маг, и его треугольное впалое лицо сконфузилось. Предприятие представлялось не простым.

Совет Тёмного Круга обеспокоился непонятными скачками силы на далёком севере Гипериона. Кто-то творил очень сильную волшбу в тех краях, крайне сложную и беспощадно злую волшбу. Видимо, в тех безлюдных местах завёлся какой-то некромант, которого было бы неплохо заиметь в качестве союзника, особенно принимая во внимание его мощь. Хотя, возможно, там шалит какой-нибудь дерзкий учёный мужичонка, которого необходимо как можно быстрее придать священному огню, чем он, Тёмный Инквизитор, и займётся.

Да! В Ордене были свои чистильщики веры, только они пользовались не той жалкой формой огненной стихии, которую создали никчёмные алхимики неверных, а истинной формой Первородного Огня! Материи, из которой был соткан Хаос. Такие, как он, зовут своё оружие Чистым Пламенем, и от него нет спасения. От него невозможно убежать, спрятаться или защититься! Это совершенное оружие. И этим оружием караются те, кто не хочет подчиниться силе Ордена!

Маг вновь не смог удержаться, и сотворил символ Веры. Он был настоящим Тёмным Инквизитором Тёмного Круга, и Истинная Вера текла по его жилам.

Но несмотря на всё, он ещё и человек. Маг окинул взглядом своё тщедушное тело и недовольно цокнул языком. Годы, проведённые в архивах за поиском тайных знаний, не пошли на пользу его телесной оболочке. Увы, приходится чем-то жертвовать. Либо ты отрываешься от мира бренного и рвёшься за грань правды, либо вкушаешь блага земные и принимаешь реальность такой, какая она есть.

Маг снова надел кожаную куртку, застегнул слегка сияющую мантию, подобрал торбу, и, опершись на посох, стал думать, в какую сторону продолжить путь, как вдруг земля под ногами задрожала и зашаталась. Неожиданно по ушам, словно молотом, рванул сильный хлопок, и Тёмный Инквизитор зажмурил глаза, пытаясь справиться с наплывшей слабостью.

Взрыв Большого Огня… Совсем близко…

Немного отойдя от последствий ударной волны, чародей стал озираться по сторонам, стараясь определить, откуда исходила опасность, но успел лишь услышать приглушенный голос мага, бросившего заклятие, прежде чем упасть на землю и замереть на ней. Новый грохот взрыва оглушил Инквизитора.

Тёмный подумал, что его заблаговременно отправили в Бездну, но, открыв глаза и поскрипев песком на зубах, понял, что мощное заклинание было направлено не по его чести.

До слуха донёсся свист и тяжёлые хлопки взрывов. Так, так… Видно, кто-то из здешних кланов устроил разборку понятий – обычное дело для дикого севера, давно вышедшего из-под контроля Святой Инквизиции.

Порывшись в походной торбе, маг извлёк шестиконечный цилиндр, обтянутый в свиную кожу. Ловец Душ… Что ж, судя по звуку сражения, ожидается множество смертей храбрых бойцов.

Гром битвы нёсся прямо к востоку от вершин.

Осторожно поднявшись, маг выглянул из-за холма и поспешил залечь на землю, чтобы шальной болт не окончил его жизнь слишком быстро. Конечно, он всей душой жаждет стать частицей Тьмы, но есть некоторые неоконченные дела на этой земле.