Текст книги "Максимов³"

Укрытие

Оно впилось в плоть, методично откусывая по куску. Человек, лежа на земле, кричал и бил кулаком по зеленой хитиновой спине своего палача. Пытался отодвинуть руками его морду от себя. Все безуспешно. Стиснув зубы, человек запрокинул голову. Бурчал что-то невнятное, вцепившись руками в свои волосы. Потом попытался перевернуться со спины на бок, но правая нога была зажата лапами насекомого. Приподнял голову и увидел, что нога выше колена уже объедена до кости. Сквозь туман в сознании он понимал, что стеклянные глазки, не выражающие ничего: ни злобы, ни жалости, ни радости от успешной охоты, – последнее, что он увидит в своей жизни.

Эти существа не могут сострадать, не могут переживать, волноваться, грустить или испытывать счастье. Они не понимают боли и страха. Сначала убить, а потом есть убитое – бессмысленно с практической точки зрения бесчувственного создания. Пустая трата времени и энергии. Он хочет есть, и он ест. Сразу, как только схватит. Кусок за куском отделяя плоть от кости.

Валентин вскочил с постели. Стоял на полу и смотрел на свою ногу. Одышка. Сердце бешено колотилось.

«Целая, – подумал он, – целая… как же реалистично. Кажется, я даже боль чувствовал».

Он провел рукой по мокрому от пота лицу. Сгибал и разгибал онемевшие пальцы рук. Чувствовал покалывание в конечностях. Постоял еще несколько секунд, глядя на вращающийся вентилятор на потолке, вспоминая только что увиденный сон. Что-то промелькнуло сбоку. Он резко повернулся и уставился в угол комнаты. Всматривался в темный непонятный силуэт.

«Показалось, что ли? – напрягся Валентин. – Нервы расшатались, мерещатся уже движения всякие».

Подошел к выключателю на стене и сделал свет чуть ярче. В углу лежал рюкзак сына. Валентин перевел взгляд на часы. Те показывали шесть.

«Можно и будильник не ставить, – усмехнулся он, – внутренние часы сами знают, когда запустить кошмар в моем сознании. Во всем надо искать положительные стороны. Ладно, пора собираться».

* * *

Охотник Петр, подняв руку, дал понять отряду из тридцати человек, идущему за ним, что надо остановиться. Сдвинув брови, он уставился в карту. Валентин смотрел на капельку пота, свисающую с носа Петра.

«Наверное, неприятно с бородой ходить в такую духоту, – думал Валентин, разглядывая красное от жары лицо охотника, – градусов сорок сегодня».

Петр вытер рукой лицо и посмотрел в сторону.

– Эта нора у нас не зафиксирована, – он указал пальцем на небольшой холмик, метрах в пятидесяти от них, – надо пометить.

– Там труп, – сказал Валентин.

– Вижу, – кивнул Петр, – съел все мягкое, а кости с одеждой выкинул. Странно, что вчера мы его не заметили.

Сзади началось оживленное обсуждение ситуации.

Петр увидел, что один из отряда направился в сторону норы, и махнул рукой на отделившегося от отряда человека.

– Твой, что ли?

– Да.

– Это который Индус?

– Да, – сказал Валентин, – это Юсуф.

– Юсуф, – усмехнулся Петр, узнав имя Индуса, потом прокашлялся в кулак и заорал:

– Эй! Червяк! Сюда подошел! – его крик эхом разлетелся по джунглям. – Пыль компьютерная, – негромко добавил он и с улыбкой посмотрел на Валентина.

Худощавый темнокожий человек в серой футболке и синих штанах обернулся и быстрым шагом пошел обратно к отряду.

– Он, кстати, талантливый программист, хоть и молодой еще, – сказал Валентин, – зря ты так грубо.

– Да, Юсуф у нас мозг, – заметил кто-то из людей Валентина.

– Ладно, буду повежливее, – смягчился охотник.

– Подойди-ка ко мне! – крикнул он, обращаясь к Индусу, который был уже в хвосте отряда.

– Он тебя уже боится, – сказал Валентин. – Пугаешь людей своим ревом!

– Это я еще тихо.

Юсуф подошел к Петру и начал быстро говорить:

– Там тело. Я не хотел подходить к самой норе. Я хотел немного ближе подойти, и все. Мне показалось, что это…

– Червяк ты бестолковый! – сказал Петр, глядя ему в глаза сверху вниз. – Еще раз отойдешь, я тебе уши выкручу, ясно?!

– Ясно, но нам надо…

– И макушку натру! Возьму рукой, зажму шею и начну тереть так, что искры из глаз полетят, а потом сливу из носа сделаю, ясно?!

– Ясно, – тихо ответил Юсуф.

– Я знаешь какие сливы делать умею?! Будешь месяц с фиолетовым носом у меня ходить.

Они молча смотрели друг на друга несколько секунд. Широкоплечий Петр нависал над «червяком», сверля его взглядом.

– Можно сказать? – произнес Индус.

– Можно, – уже спокойно ответил Петр и перевел взгляд на карту.

– Тот человек похож на Сергеева, – начал быстро объяснять Юсуф, – Валентин, вы хоть подтвердите. Даже отсюда видно, у него же одного была красная куртка.

Валентин посмотрел на Петра. Тот уже что-то зарисовывал в карте.

– Сергеев это, точно, – сказал мужчина, стоявший позади Валентина.

– Да, – добавил кто-то еще, – наш Сергеев.

– Петь, – Валентин обратился к охотнику, который отрешенно продолжал что-то черкать карандашом.

– Да, – ответил Петр, не отводя взгляда от карты, – да, Сергеев, я был с ним знаком, ну что ж, вот и нашелся ваш Сергеев.

– Надеюсь, хоть капсулу успел раскусить и не мучился, – сказал кто-то сзади.

– Какую капсулу? – спросил Индус.

– Тебе что, не выдали? – Петр хмуро посмотрел на него.

– Черт, я забыл, – Валентин с досадой махнул рукой, – я забыл своим раздать.

Петр сокрушенно покачал головой, улыбаясь уголком рта:

– Ну, бестолковые, ей-богу, бестолковые!

– Да я ж не выхожу, как ты, каждый раз, как я все помнить буду, – оправдывался Валентин, – мы вообще тут не должны быть. Вы вчера и без нас нормально носили.

– Должны не должны – это решают сверху. Еды мало, так что всё вы должны… и вы, и мы, – пробурчал Петр.

– Так что за капсула-то? – еще раз спросил Индус.

– Да, нам тоже интересно, – сказал кто-то сзади, – не слышали мы про капсулы.

– Вот поймает тебя паук, – начал объяснять Петр, – или еще тварь какая, оса, например, и цапнет. Начнут у тебя руки-ноги неметь, а ты раз – и капсулу в рот. Зубами ее хрясь, и все.

– Зачем? – спросил Индус.

– Затем, чтобы, когда она тебя оттащит в улей и там ее личинки начнут тебя пожирать, ты этого не чувствовал, а помер быстро от яда в капсуле.

– Пауки тоже убивают медленно, – добавил один из людей Петра.

– Да, но вот хуже смерти, чем от ос или их личинок, я не могу себе представить, – поежился Петр, – может, только от богомолов смерть страшней, они тоже заживо начинают жрать, как только схватят, и начать могут с руки или ноги, но там можно еще побороться.

– Не совсем, Петь, – возразил охотник Андрей, стоящий неподалеку, – когда оса парализует, ты задыхаешься. У нас дыхание по-другому работает. Они только насекомых могут парализовать так, что те живые остаются, а человек без искусственной вентиляции легких помрет. У нас, чтоб дышать, мышцы должны работать. Моего товарища оса парализовала, так его на вентиляции легких потом две недели держали, пока паралич не спал.

– Да?.. – Петр задумался. – Ну ладно, Андрюх, спорить не буду. Надеюсь, проверять нам это не придется на себе. Кстати, помимо ос тут еще есть…

– Погодите, – перебил его Индус, – то есть, если меня поймает кто из живности, мне надо это капсулу проглотить и тем самым совершить самоубийство?

– Ага, – весело ответил Петр, – а ты, Валя, не забудь про капсулы завтра, вам еще несколько дней ходить с нами.

– Да я сегодня спал плохо, сон снился дурной, утром голова деревянная была. Выдам завтра, выдам, они в ванной у меня лежат. Я дико извиняюсь.

– Думаю, все будет нормально, рой прошел пару дней назад, сейчас тут мало живности, – сказал Петр, потом повернулся к отряду и крикнул: – Давайте за мной!

* * *

Отряд продвигался в глубь джунглей. Петр шел первый, за спиной у него висели два мачете. Валентин и Индус следовали за ним. Вокруг – голые стволы деревьев. Ни кустов, ни листьев, ни травы, ни каких-либо зарослей. Все, что было зеленое, – съедено, даже лианы пошли на корм. Но через несколько месяцев растительность снова заполнит свободное пространство и джунгли обретут привычный вид, тогда пройти по этим местам так просто уже не получится, но только до тех пор, пока рой снова не опустошит этот участок. И так по кругу из года в год.

– Петр, а почему мы того паука в норе не убили? – спросил Индус и прибавил шагу, чтоб оказаться справа от Петра.

– А зачем он тебе сдался? – ответил тот, не глядя на юношу.

– Чтоб никто не попал к нему больше.

– Без надобности их лучше не трогать, черт его знает, что там за вид, их тут такое разнообразие. Валь, помнишь Фролова?

– Одноногий?

– Да. Вот после того как он ноги лишился, мы и перестали к ним подходить и убивать.

– Ему ногу откусили? – спросил Индус.

– Нет, – ответил Петр, – мы отрядом так же шли и увидели паука, небольшого – может, метр в размахе. Сидел на стволе. Фролов решил его копьем ткнуть. Направился к нему. А тот оказался прыгающим. Я таких не видел ни разу. Метров с десяти он на Фролова скок! И в ногу ему впился. Я подбежал и мачете паука успокоил. Рана у Фролова была небольшая, он даже сам до укрытия дохромал, а потом инфекция какая-то пошла, нога гнить начала. Пришлось на операционный стол его.

– Но там врачи, по-моему, долго пытались ногу спасти, прежде чем ампутировали, – сказал Валентин, – припоминаю я эту историю.

– Долго, но все же не спасли. В моем отряде правило такое – к насекомым без надобности не подходить. Я уже это говорил всем, – сказал Петр и посмотрел на Индуса. – Ты, видимо, инструктаж плохо слушал?

– А свисток пауков не отгоняет, что ли? – спросил тот, глядя на пластиковую коробочку, закрепленную на поясе у Петра.

– Отгоняет, но не всех. А осы его вообще не боятся. Свисток муравьев отпугивает хорошо да рой.

– Понятно, – кивнул Индус.

Петр остановился, начал осматривать местность.

– Так, вчера мы дошли до этого места, – сказал он и показал рукой на красную ленту, растянутую между двумя соседними стволами деревьев.

– Мужики, встаем друг от друга метра на четыре и чешем, – громко говорил Петр, – старайтесь сильно не расходиться. Если увидите тварь живую, сразу мне кричите. Сами ничего не делайте. Свистки будут у меня, Андрюхи и Сани. Двое со свистками по краям и один в центре шеренги. Погнали, все как обычно.

«Как обычно, – усмехнулся про себя Валентин, – теперь это обычно. Системный отдел вышел за едой. Лучшие умы подвергают риску. Не удивлюсь, если на следующий сезон женщин и детей заставят этим заниматься. Эх, Алиса, видела бы ты, чем я тут занимаюсь!»

За несколько минут отряд построился в шеренгу, растянувшись метров на сто по джунглям. Валентин и Юсуф по-прежнему были возле Петра. Тот махнул рукой, и люди потихоньку двинулись вперед. Только прошли метров двести, раздался крик:

– Есть! Один!

Шеренга остановилась. Петр смотрел на возню людей вдалеке. Сквозь редкие стволы деревьев можно было увидеть другой конец их формации. Через минуту кто-то крикнул:

– Готово!

Двинулись дальше.

– Петь, ты мне его поможешь завязать и повесить? – спросил Валентин. – Я ж ни разу не занимался этим.

– Конечно, – ответил Петр.

– Они, наверное, тяжелые, – сказал Индус и вытер пот со лба платком.

– Да не очень. Килограммов сорок-пятьдесят. Я иногда по два беру.

– И как я его потащу до укрытия? – спросил Индус.

– На спину прицепишь и попрешь, – ответил Петр.

– Это кошмар какой-то, – пробубнил молодой системщик.

Шли быстрым шагом. Петр корректировал направление шеренги криком: «Куда вы прете, олухи, правее надо, слева уже не наш участок! Индус, чтоб тебя! Чего ты на меня-то все идешь?!»

После рева Петра Андрей, идущий в середине цепи, передал его команду правой половине шеренги смещаться чуть вбок – им было плохо слышно, что там орет Петр.

Через минут десять кто-то закричал:

– Тормозите!

Отряд остановился.

– Вон! Вижу! Около нас! – Индус показывал пальцем на огромного кузнечика, лежащего на спине.

– Сейчас тебе его и повесим, – сказал Петр и пошел к телу представителя роя саранчи.

– Почему мне сразу? Давайте мне ближе к уходу. Тут поздоровее есть ребята, – возмущался юноша, двигаясь за Петром.

– Да он шутит, – улыбаясь, сказал Валентин, следуя за ними.

Подойдя к мертвому насекомому, Петр снял с плеча веревку и, наклонившись, принялся обматывать ею кузнечика. Валентин и Индус с интересом наблюдали за его манипуляциями. Петр наматывал моток за мотком на его лапы и тело, переворачивая насекомое то на бок, то опять на спину. После того как веревка затянулась на брюхе твари, Петр встал на колени и взвалил его себе на спину, держа руками за лапы. Наклонился вперед так, чтоб насекомое могло лежать на нем и его не надо было держать. Перекинул концы веревок через оба плеча, обмотал их вокруг поясницы и завязал на узел. После чего встал. Кузнечик висел за его спиной подобно походному рюкзаку.

– А второго ты куда себе вешаешь? – спросил Валентин.

– Второго так же, только перед собой, – ответил Петр.

– А веревки не трут? – спросил Индус, гладя себя по ключицам.

– Мне – нет, но ты можешь подсунуть себе что-нибудь мягкое, так многие делают, – сказал Петр.

– Я не взял ничего, – сказал Индус.

– У Андрюхи есть подкладки, он тебе выдаст позже, – ответил Петр.

Они вернулись в шеренгу и двинулись дальше. Командир шел быстро и бодро. Со стороны казалось, что висящий за его спиной пятидесятикилограммовый кузнечик совершенно не стесняет его движений.

* * *

Десять человек стояли с трупами насекомых, висящими за их спинами. Люди перекидывались шутками и периодически дружно смеялись, потом замолкали на несколько секунд, до тех пор пока кто-то из них снова не выдавал какую-нибудь реплику. Юсуф дремал, лежа на покрывале, подсунув сумку под голову. Петр сидел на земле с бутылкой воды и поглаживал бороду.

– Дай глотнуть, – Валентин, стоя напротив Петра, протянул руку.

– Держи.

Валентин сделал глоток и закашлялся. Вытер рукой губы.

– Сколько нам еще ходить? – спросил он.

– Часа два пособираем и обратно двинем, – ответил Петр, – как раз успеем до заката. Ночью тут лучше не находиться.

– Да мне и днем как-то не по себе, – поежился Валентин.

– Это сейчас еще спокойно, рой поел все живое, а вот через неделю-другую они тут кишеть начнут. Без свистка из укрытия вообще не выйдешь.

– А у нас сейчас свистки включены?

– Да, но это так, больше для подстраховки, насекомых на поверхности мало, почти нету, а вот ночью некоторые виды вылезут из нор своих. Так что… – Петр встал, – хватит отдыхать. Андрюха! – крикнул он. – Давай своих в укрытие!

Андрей подошел к Петру, спросил:

– Вечером на складе будешь?

– Да, хочу взвесить все, что насобирали за два дня, – ответил тот.

– Ну, тогда не прощаемся, – сказал Андрей.

– Ага, удачного пути.

Часть отряда с кузнечиками на спинах, во главе с Андреем, отправилась в сторону укрытия по пути, которым и пришли сюда.

– Почему Андрей без груза? – спросил Валентин, глядя на уходящих людей.

– У него рюкзак с вещами. Кто-то должен его нести.

– А ты зачем с этим кузнечиком с самого утра ходишь, если не собирался в первой группе возвращаться?

– Выносливость тренирую, – усмехнулся Петр. – Так… ладно, – он протяжно зевнул и потянулся, вытянув руки вверх, – надо будить молодого да двигаться дальше.

Петр слегка пихнул спящего Юсуфа ногой. Тот испуганно подскочил.

– Что такое?! – возбужденно спросил он, прищурив глаза.

– Атакуют нас! Саранча идет, Индус, нам всем крышка! – закричал Петр, еле сдерживая смех.

Стоящие неподалеку люди захихикали.

– Что? – Юсуф начал вертеть головой по сторонам. – Что вы говорите-то?

– Да шучу я, – сказал Петр и хлопнул его рукой по плечу, растягивая на лице улыбку, – идти пора.

– Да я и не поверил, – парень протер глаза ладонью.

– Так, – начал говорить Петр, глядя на оставшихся людей, – две группы отправили. Нас тут… – Петр сделал паузу, пересчитывая людей взглядом, – восемь человек. Если еще хотя бы шесть штук найдем, будет замечательно. Времени у нас осталось примерно два часа, так что, ребят, давайте в шеренгу, и помчались.

Люди привычным образом выстроились в линию. Петр дал отмашку, и шеренга двинулась вперед.

* * *

Солнце садилось. Душный день сменился прохладным вечером. В этом сезоне, после миграции роя саранчи, трупов представителей этого самого роя осталось еще меньше, чем в прошлом. Последняя группа из отряда Петра возвращалась в укрытие. Пять человек из восьми несли за спиной груз в виде мертвых насекомых. Индусу, который плелся в хвосте отряда, достался рюкзак, в котором были пустые контейнеры для еды, бутылки с водой, ложки, вилки, ножи, аптечка и несколько веревок. Валентин нес кузнечика.

– С каждым годом они все тяжелее и тяжелее, – сказал Петр, – пятнадцать лет назад, когда носили их, они были килограммов по сорок максимум, сейчас часто встречаются виды, превышающие пятьдесят. Продолжают расти потихоньку, гады.

– Это называется – эволюционируют, – сказал Валентин, еле поспевая за Петром.

– Эволюции не существует, Валька, опять ты со своей эволюцией!

– Да как ее может не существовать, если она вот, за твоей спиной висит. Чем тебе этот термин-то не нравится?

– Тем, что увеличение размеров – это не эволюция, это… – Петр задумался на несколько секунд, – это просто увеличение размеров.

– Петя, это и есть эволюция. Эволюция – это изменение организмов в результате естественного изменения окружающей среды. Среда меняется, и жизнь подстраивается под окружение. Кислорода в воздухе становится больше, и насекомые начинают расти, вот тебе и эволюция, а за тысячи лет вообще все поменяется.

– С увеличением все проще, там ничего принципиально нового в организме не появляется, просто все то, что уже есть, становится больше. Но ваша эволюция утверждает, что одни виды могут превращаться в другие.

– Так и есть.

– И это, друг мой, чушь несусветная.

– Сам ты, Петя, чушь.

– Ты и правда считаешь, что если окружающие условия сложатся таким образом, что для выживания человеку потребуется третья рука, растущая из… допустим… груди, то она там появится через сколько-то времени?

– А чем принципиально с точки зрения эволюции появление третьей руки отличается от появления первой руки или еще сложнее – глаза? – спросил Валентин.

– Ты меня спрашиваешь? Я вот как раз хотел тебе про глаз сам сказать. Не было глаза, а тут он вдруг появился. У родителей какой-нибудь рыбы его не было, миллионы лет назад, а у ребеночка их – бац, и есть. Не бывает так.

– Ты, Петя, не разобрался в вопросе, а рассуждения строишь. Тебе проще отбросить то, чего ты не понимаешь, и принять более простую точку зрения, в которой не надо думать и искать истину. Проще поверить, что тебя кто-то создал.

– Ты прям разобрался во всем. И с глазом тебе тоже все понятно?

– Конечно, глаз появлялся постепенно, сначала появилась одна светочувствительная клетка на теле организма, и этот организм уже мог отличать день от ночи, различать, когда светло, а когда темно. В итоге это позволило ему добиться преимущества в жизни, и виды с такой мутацией выживали чаще, чем те, у кого была абсолютная слепота. Потом глаз постепенно развивался и дошел до того, что мы сейчас имеем. Он, кстати, и сейчас развивается, мы не конечный продукт эволюции. Даже ты, Петя, развиваешься, – Валентин усмехнулся.

– Это теория?

– Да, но она имела кучу подтверждений, и никто так и не смог ее опровергнуть, так что это больше, чем просто теория.

– Но все же теория?

– Да, теория.

– Ну вот и не умничай мне тут. Эволюция не доказана.

– Ее на бактериях проверяли, микроорганизмы эволюционируют, и это можно проследить.

– Ты видел?

– Зайди на сервер и сам почитай, там все накопленные человечеством знания лежат; изучай, Петр, изучай.

– Вот и изучу.

– А в селекцию ты веришь?

– Верю.

– Так селекция – это та же самая эволюция, только в эволюции окружающая среда меняется сама естественным образом и существа подстраиваются под нее мутациями, а в селекции условия меняют люди намеренно, но принципиально это то же самое.

– В результате селекции ты не получишь из саранчи паука.

– Сейчас уже не получу, но у них когда-то был общий предок.

Сзади раздался крик Индуса:

– Стойте!

Люди обернулись. Юсуф, отставший от отряда, стоял, наклонившись вперед, упираясь руками в колени.

– Чего еще?! – крикнул ему Петр.

– Все, я кончился! – ответил юноша. – Не могу больше идти! Мы уже часов двенадцать бродим!

– Бестолочь ты пучеглазая! – крикнул ему Петр. – Дотемна не успеем – нас тут пожрут! Я тебя лично богомолу в рот затолкаю! – он подмигнул Валентину, и тот кивнул:

– Сейчас испугается и первый побежит.

– Сколько нам еще идти?! – спросил переутомившийся от непривычной деятельности системщик.

– Почти пришли, остался час! – ответил Петр и обратился к своим людям: – Возьмите у него рюкзак кто-нибудь.

– Да он не тяжелый, – объявил парень, – мне без него легче не станет!

– Надо идти, деваться некуда, – убеждал его Валентин, – я сам уже из последних сил стою!

– Хотите, Валентин, увольняйте меня из вашего отдела! Но в джунгли я больше ни ногой! Я лучше полы драить буду всю жизнь, чем еще хоть раз выйду на улицу, – возмущался Юсуф, – или кузнечиков на кухне разделывать…

– Завтра тебя дома оставим, отдохнешь! – пообещал Петр.

* * *

– Валентин, а сколько всего людей жило в укрытии?

– Примерно две тысячи человек.

– И вы должны были обеспечить едой всех в укрытии до следующего нашествия… как вы сказали, саранчи?

– Да.

– А других способов производства еды у вас не было?

– Под землей у нас имелись теплицы, там мы выращивали некоторые фрукты и овощи, но урожаи были очень маленькие, нам выдавали по половинке яблока в сутки. А без белковой пищи прожить сложно. Кузнечики были идеальным вариантом.

– Как вы их готовили?

– Я не знаю всех тонкостей, это, так сказать, была не моя задача, но если в общих чертах, то им вырезали кишечник, опаливали лапы от волос, выдирали мандибулы и шипы на конечностях. Возможно, что-то еще удаляли, точно не могу сказать. Потом все это перемалывали в кашу и готовили на огне.

– И как на вкус? Не противно было это есть?

– Мы питались ими с детства. Для нас это был естественный вид пищи.

– Ясно. А эти устройства… свистки, они, очевидно, издавали какой-то ультразвук и отпугивали насекомых?

– Да, но свистки действовали в основном на стайных насекомых.

– Значит, если нарваться на поверхности на какого-нибудь жука хищного, отпугнуть его свистком не получится?

– Нет.

– Укрытие, кузнечики, свистки… эх… н-да… Вы же понимаете, как все это звучит?

– Понимаю.

– Полнейший бред, Валентин.

– Я знаю, что в это невозможно поверить, но это правда.

* * *

Валентин вставил ключ и открыл дверь своего жилого модуля. Зашел внутрь, включил свет в прихожей и сел на пол, опершись спиной на стену. Потер грязными руками лицо и протяжно выдохнул. Поясницу ломило, ноги гудели, виски пульсировали.

«Что это было сегодня? – думал он. – Ад наяву. Как Петр этим занимается столько лет? Как я завтра пойду? Плечи стер в кровь от этих веревок. Прокладки подложили. Да толку от этих прокладок! Индус вообще, наверное, умер. Завтра пусть отдыхает. Бедолага. А мне как быть? Надо придумать, как не пойти. Надо заболеть. Нет, Петра нельзя подводить, он друг. Черт! Может, попрошу, чтоб завтра рюкзак дали нести, кузнечика я не осилю. Ну надо же было выдумать – все отделы идут за едой. Даже руководители. Ужас какой-то! Капсулы! Капсулы завтра не забыть!»

– Пап, ты чего на полу-то? – Миша незаметно вышел в коридор и угрюмо смотрел на отца.

Валентин резко повернулся в его сторону и начал подниматься.

– А-а… я так… что-то подустал сегодня, – сказал он, стягивая с себя ботинки. – Напугал ты меня. Чего подкрадываешься?

– Да я просто подошел, – растерянно объяснил мальчик. – Как кузнечики? Много принес?

– Не спрашивай, Мишаня, не спрашивай. Это каторга.

– А ты паука видел?

– Нет.

– А ос?

– Нет. Ты мне лучше скажи, вы ужинать ходили с Аленкой?

– Ходили. Ты тоже иди. Только, наверное, – мальчик окинул отца взглядом, – помыться бы не помешало сначала, я тебя таким ни разу не видел.

– Сам знаю, грязный, как… – Валентин не мог подобрать нужного сравнения, – в общем, я в душ.

Отец прошмыгнул мимо сына, зашел в ванную. Десять минут под прохладным душем привели его в чувство. Ноги перестали ныть, а вот натертые веревками плечи горели все сильнее. Мысли о том, что завтра ему придется повторить сегодняшний подвиг, не давали покоя. Валентин вышел из ванной в одних трусах и прошлепал босыми ногами по деревянному лакированному полу в свою комнату, оставляя мокрые следы. Включил свет, открыл шкаф и принялся копаться в вещах. Одежда у обитателей укрытия практически одинаковая, большого выбора не имелось. Через пару минут он был одет в типовой синий костюм для повседневного использования, сшитый на местной фабрике.

Валентин посмотрел на фотографию жены, стоящую в рамке на полке возле шкафа.

– Как же мне тебя не хватает, – произнес он еле слышно.

– Приветик, – раздался голос Аленки. Шестилетняя девочка появилась в дверях комнаты.

– Здорово, дочка! – весело произнес Валентин, подскочил к ней и взял ее на руки. – Как мой боец поживает?

– Ты мне что-нибудь принес с поверхности? – серьезным тоном спросила Аленка.

– Ах ты меркантильная козявка, – засмеялся Валентин, – я, может, вообще мог не вернуться!

– Почему? Там были монстры?

– О да! Я сражался с гигантским богомолом! Он почти одолел меня! Но… я его победил.

– Вот с таким? – девочка развела руки в стороны.

– Нет, немного поменьше, но он тоже был опасен.

– Ты шутишь, – сказал ребенок, прищурив глаза.

– Да, конечно, шучу, – улыбаясь, ответил Валентин, – на самом деле все было куда проще. Мы с дядей Петей весь день ходили по джунглям, точнее, по тому, что от них осталось. Потом я нашел кузнечика и тащил его до дома. Вот и вся история.

– Ну-у, – разочарованно протянула девочка, а потом затараторила: – Дядя Петя говорил, что там, наверху, живут монстры, что он сражается с гигантскими пауками! У них яд и клыки! И что он тебя научит сражаться и вы вместе будете всем головы отвинчивать!

– Нет уж, Аленка, головы отвинчивать – это дядя Петя мастер, я на такое не способен.

– Струсил? – девочка снова прищурилась, глядя отцу прямо в глаза.

– Нет, солнце мое, просто у меня есть дела поважнее. Эх… знала бы ты, чем твой папа занимается…

– А ты не говоришь, что ты там делаешь.

– Так ты не поймешь, но, вот как станешь немного старше, ты будешь гордиться мной.

– Когда я вырасту, ты мне расскажешь свои секреты?

– Расскажу, научу и даже работать вместе будем! Будем мир спасать!

– От саранчи?

– Ага.

– Класс!

– А Мишке ты рассказываешь, что ты на работе делаешь?

– Мишка знает не больше, чем ты.

– Значит, чтоб ты мне рассказал свои секреты, я должна стать старше Мишки?

– Немного старше, да.

– Но ему десять! Это сколько же ждать еще?

– Время пролетит быстро, не волнуйся.

Валентин поставил девочку на пол. И прошел в соседнюю комнату. Дочка поскакала следом за отцом.

Миша лежал на кровати с книгой. В комнате был порядок, как обычно. Сын наводил чистоту каждый день. Протирал пыль и собирал Аленкины игрушки. Сам он не любил играть, все свободное время проводил за чтением. Местные мальчишки его тоже не интересовали.

Валентин повернул регулятор и сделал свет люстры ярче.

– Глаза испортишь, – сказал отец.

– Я уже плохо вижу, – сказал Мишка, не отрываясь от книги.

– Еще больше испортишь. Как закончим с кузнечиками, займемся очками, – сказал Валентин, – я уже подал заявку мастеру, дужки нам выплавят, а потом линзы подберем.

– Сколько тебе еще дней ходить? – спросил сын, продолжая читать.

– Не знаю… Может, три, может, четыре, – ответил Валентин и посмотрел вниз на Аленку, которая повисла на его ноге, обхватив ее руками и ногами.

– Пап, пошли так куда-нибудь, – сказала девочка.

Валентин начал ходить по комнате туда-обратно с Аленкой, висящей на его ноге.

– Мне сейчас в отдел надо будет зайти, а потом в столовую, – сказал он.

– Не пущу! – крикнула Аленка.

– А я тебя стряхну, – сказал отец и скорчил злое лицо.

– Не-е-ет! – протяжно закричала девочка сквозь смех.

Валентин начал трясти ногой, и дочка сползла на пол, все еще держась руками за его ногу.

– Ну все, Аленка, мне правда надо отойти, – уже серьезно сказал отец, – отцепляйся давай. Мишаня, забери этого монстра.

Мишка молча взглянул на них и снова уставился в книгу.

– Ладно, иди, – девочка поднялась с пола, – а я порисую. Но как вернешься, обещай, что пораскрашиваешь со мной!

– Ты пока нарисуй, как мы с дядей Петей сражаемся с пауком, а я, как приду, раскрашу. Если вы еще спать не будете.

– Отлично! – сказала Аленка и подскочила к полкам с бумагой, карандашами и прочими канцелярскими предметами.

– Так, не раскидывай ничего, – сказал Мишка, – спать скоро ложиться пора!

– Да ладно тебе, Миша, не ворчи, рано еще спать, – ответил Валентин.

– Ложится поздно, а утром по полчаса буди ее в сад, – пробубнил Мишка.

«Брат и сестра, а такие разные. Две противоположности», – подумал Валентин.

– Все, дети, я испаряюсь, не ссорьтесь тут, – сказал он.

– Пока! – Аленка помахала рукой.

* * *

Валентин шел по общему коридору жилого сектора укрытия. Слева и справа располагались двери в модули его соседей. Из-за дверей раздавались неразборчивые голоса. Тусклые лампы на потолке слегка освещали помещение, выкрашенное в темно-зеленый цвет. Он еле волочился, перебирая ногами по металлическому полу. Бодрость после прохладного душа уже улетучилась. Подошел к лифту. Лампочка на панели вызова горела красным. Занят. Прислонился плечом к холодной стене и закрыл глаза. Через несколько секунд раздался звуковой сигнал.

– Привет, Валь, – произнес мужчина, выходящий из лифта.

– Привет, – вяло произнес Валентин.

– Ну как кузнечики? – спросил мужчина.

– Тащил одного сегодня. А ты, я смотрю, бодренький, не нашли, что ли?

– Как не нашли? Нашли. Я тоже нес. Плечи в кровь стер, представляешь! – сказал мужчина.

– Ты удивишься, но… представляю, – усмехнулся Валентин.

– Адская у них работа. А наш руководитель… то есть их руководитель – монстр какой-то! Взял двоих и шел с ними, будто они не весят ничего, я под одним чуть не помер, мой килограммов сорок наверняка весил.

– У нас все то же самое было.

– Понятно. Ладно, пойду я упаду, завтра опять километры наматывать.

– Давай.

Валентин зашел в лифт и нажал на минус одиннадцатый этаж. Со скрипом и щелчками лифт двинулся вниз. Валентин проехал три этажа. Лифт остановился, и раздался звуковой сигнал. Металлические двери со скрежетом разъехались в стороны. Валентин вышел в точно такой же железный коридор с тусклым светом, как и на его этаже. Только здесь было тихо. Никаких голосов, какие обычно бывают за стенами в жилом секторе. Ни звука, ни шороха. И только двери лифта с грохотом захлопнулись за его спиной. Эхо от звука удара разлетелось по помещению, но вскоре снова наступила тишина. Пройдя метров двадцать по коридору, он оказался у двери с надписью: «Технический отдел». Валентин несколько раз нажал на кнопку звонка. За дверью он услышал приближающиеся шаги.