Текст книги "Час перед рассветом"

Внутри меня боролись страх, любопытство и дикое желание прекратить кошмары. Я ждал. Из приоткрытой двери ванной медленно выкатилась густая объёмная тень, проскользнула по прихожей и остановилась. Я отчётливо поймал на себе пристальный взгляд, от чего дёрнулся и чуть не вскрикнул, но в следующее мгновение уже обнаружил себя проснувшимся в постели. По лбу катились холодные капли.

Я шумно выдохнул и, поворачиваясь на бок, протёр лицо ладонью, после чего открыл глаза и остолбенел: в дверном проёме стояла тень, постепенно обретающая женский силуэт. Фигура невысокой девушки с поникшей головой неподвижно застыла перед входом в комнату и пристально смотрела на меня. Желание нарисовать перед ней тройную спираль дракона так и осталось желанием – тело меня не слушалось, словно парализованное. Девушка сделала два шага вперёд, и в груди у меня жалобно заныло, я тщетно пытался поднять руку или хотя бы пошевелиться. Тень всё так же приближалась и уже потянулась ко мне худощавой рукой. Странно, но, несмотря на то, что это была тень, я отчётливо увидел синяки и множество мелких тёмных точек на предплечье. Её пальцы тряслись. Из-под паклей свисавших волос проглядывались провалившиеся глаза и впалые щёки. В голове только щёлкнуло – наркоманка. Тело всё так же не слушалось, но нараставший страх буквально вытолкнул меня из него, и одним рывком я оказался у двери, где ещё недавно стояла тень. Почему-то захотелось окрикнуть её, но это не понадобилось – она уже развернулась и вновь смотрела на меня, печально вздыхая. Она сделала шаг, и я в то же мгновение начертил в воздухе первую спираль, шепча имя небесного дракона, занёс руку на второй виток, но девушка обмякла и упала на пол. Обхватив колени, она беззвучно зарыдала и вдруг растворилась. Я был готов увидеть её где угодно и потому стал оглядываться по сторонам, но тень пропала. На кухне затикали часы, по стене проскользил свет фар проехавшей по дороге машины, где-то за окном гаркнула ворона, и я понял, что на сегодня всё закончилась. Стерев рукой повисший в воздухе символ, я закрыл глаза и постарался забыться. До утра мне не приснилось ни единого сна.

Днём же все мысли крутились вокруг этого странного образа. Непонятно откуда в голове утвердилась идея, что это призрак жившей раньше здесь девушки-наркоманки, преставившейся раньше времени. Ну, вроде того алкоголика, которого у нас экстрасенс выгонял. Появилось, конечно, желание поспрашивать у соседей о том, кто здесь жил раньше, но пока не решился. Зато к вечеру захотелось помедитировать в потоке тянь-ци, сосредоточившись на этой девушке. Наверное, это можно расценивать как аналог христианской молитве за чью-то душу. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.

28 ноября, воскресенье

Просидев вчера вечером около часа в попытках медитации, я успокоился и расслабился, так что быстро добрался до постели и, даже не раздевшись, уснул совершенно без снов. Очнулся только ближе к утру, когда стал замерзать.

Я поднялся, чтобы включить обогреватель и заварить чаю, но так этого и не сделал: на стуле за письменным столом сидела знакомая тень, опустив голову на грудь и заломив руки. Мне захотелось, чтобы это оказалось просто видением, но, сколько я ни моргал и ни тёр глаза, девушка не пропадала. Холод, словно туман, обволакивал всю комнату. В воздухе почувствовался знакомый тягучий плесневело-спёртый привкус, и вновь повисла тишина. Чтобы разрешить возникшие сомнения, на яву ли это, я осторожно поднял руки, попытавшись вглядеться в них, но в этот момент тень покачнулась и в следующее мгновение у меня перед глазами возникла её худощавая ладонь с тонкими скрюченными пальцами. Наверное, от сковавшего меня страха показалось, что время застыло, поскольку я, так и не шевелясь, долго наблюдал, как рука уплотнялась, становясь… нет, живой её было не назвать, но она становилась настоящей, из плоти: под синюшной кожей вздувались ломаные ветки вен, пальцы оканчивались обкусанными ногтями и дрожали. Я сглотнул. Во рту стало кисло. Появилось желание выругаться. В голове пронеслось: «Отче наш, иже еси на небеси…», затем: «Нет, не то! Не помню, да и не верю». Мысли судорожно скакали, мозг безуспешно пытался выловить что-то из памяти, хотелось кричать или бежать, а лучше – и то, и другое. А я стоял и безвольно наблюдал за этой кошмарной сценой.

Вдруг за окном промелькнуло что-то яркое, и в этом свете рука словно рассеялась и в следующее мгновение возникла снова, но при этом с меня спало оцепенение. Машинально отмахнувшись от мерзкого образа, я отпрыгнул назад и только теперь вспомнил про символы тянь-ци, тут же принявшись их выводить жестами. Тройная спираль дракона фактически вырисовывалась в воздухе вслед за каждым движением моих пальцев и оставалась висеть между мной и призраком.

Одно дело слышать разные истории про магию и силу веры, и совершенно другое – видеть вживую, как она происходит, буквально творится твоими руками! Наверное, если бы мне довелось наблюдать нечто подобное в иных, более спокойных условиях, я бы, мягко говоря, обалдел и стал бы разглядывать эти самые руки, словно увидев их в первый раз, при этом бесконечно задавая вопрос о том, как такое возможно. Вероятно, начал бы выкрикивать невесть что – да пёс его знает, что бы ещё могло случиться тогда. Но здесь же было не до удивлений и восклицаний – более того, если бы этой магии не произошло, не представляю, как бы мне пришлось выкручиваться из всего этого.

И всё-таки тройная спираль дракона действительно повисла там, где я её нарисовал, словно голограмма. Полугнилая ладонь с шипением ударилась о вспыхнувший иероглиф и тут же втянулась обратно в тень, словно ошпаренная. Меня это немного приободрило. Сидевшая девушка поднялась и теперь подалась вперёд, но вскоре остановилась. Сердце моё бешено колотилось, я не знал, что делать дальше, призрак смотрел на меня в упор и, казалось, чего-то ждал. Через несколько секунд, когда символ потускнел, девушка вновь шагнула вперёд, продираясь рукой через его плоскость. Острые пальцы словно обгорали в затухающих линиях, и ко мне тянулись уже частично без кожи, со вздувшимися волдырями ожогов, а местами даже прожженные спиралью до кости. Я зажмурился от противного зрелища и обеими ладонями нарисовал два символа, а затем, стараясь отгораживаться ими, как щитами, сделал несколько шагов вперёд. Не знаю, зачем – наверное, хотел вытолкнуть её куда-то за окно. Но глаза закрыл я, как оказалось, зря – видимо, оставил всё же какой-то открытый участок, и призрак дотянулся до моего левого плеча рукой. Это было похоже на удар острым куском льда. «Твою ж медь!» – я вскрикнул и по-прежнему не открывая глаз, отмахнулся, пытаясь со всей мочи швырнуть символом в мерзкую дрянь. Раздалось шипение как от сала на сковородке. И больше уже ничего не помню.

Я проснулся от яркого солнца ближе к полудню. Первое, о чём подумалось, – ну и кошмар же приснился. Называется, хотел покончить с этой жутью. Ну-ну. Теперь и спать здесь не хочется, в этой квартирке. Но, когда под душем первые горячие струи ударили по телу, меня аж передёрнуло от боли в левом плече. Вниз потекли розовые ручейки. Вот, блин, и кошмарик. Я выматерился вслух – такого ещё не было.

Вплоть до сих пор, а сейчас уже почти семь вечера, я брызгал святой водой по всей квартире, жёг церковные свечи и рисовал руками защитные символы тянь-ци, один даже вывел краской на бумаге и прикрепил на дверь. Я совершенно не представляю, за что браться, и хватаюсь за всё. Нашёл тут какой-то славянский оберег у себя – «цветок папоротника», вроде называется – и повесил на шею. Так жутко мне давно не было. Не знаю, получится ли вообще уснуть.

29 ноября, понедельник

Удивительно, но вчера уснул ещё до девяти и спокойно проспал до самого утра. Пёс его знает, может, и в самом деле это всё подействовало. Но на работе устал дико – видимо, эмоциональное напряжение сказывается. Надеюсь, сегодня тоже смогу поспать. Правда, на всякий случай, водой я снова окропил стены. И свечу зажёг. Хоть на час перед сном, пока пишу и ужинаю.

1 декабря, среда

Вчерашний день буквально выпал из жизни, пришлось даже позвонить начальству и сказать, что заболел. Поверили. Но не удивительно – голос у меня и впрямь был больной и измученный. Весь день приходил в себя и не вставал с постели. Как и сегодня. Наверное, придётся ещё и завтра брать отгул, если до вечера не наберусь сил. Но обо всё по порядку. Такое точно нужно кому-то рассказать, хотя бы дневнику.

В понедельник, лишь только опустив голову на подушку, я мгновенно провалился в сон. Мысли бурлили мутной кашей, на поверхность временами всплывали вопросы о том, что делать, при этом я видел, как вокруг проносятся странные образы, камни, деревья, горы, вспышки света – выходит, я продолжал думать, уже уснув. Какое-то время этот огромный водоворот картинок затягивал всё глубже и глубже, а затем внезапно я оказался в том самом доме, где умерла бабушка. Вокруг не было ни одного знакомого человека, но в комнатах кто-то всё-таки находился – я слышал шаги, приглушённые голоса, шуршание одежды. А ещё здесь была она, та самая ведьма. Она безостановочно ходила, рылась в каких-то вещах, что-то бормотала и толкалась среди присутствующих. Я осторожно прошёлся по квартире в попытках осмотреться и понять, кто вообще здесь, и что они делают, но меня прервал знакомый голос.

– Погоди, всему своё время. Не надо спешить, – рядом оказался давно уже не появлявшийся в сновидениях дед. Он был спокоен и, как мне показалось, даже печален. – Тебе следует научиться прогонять непрошеных гостей. Пойдём.

Мы подошли к двери в спальню. В квартире было довольно тихо, сумерки ползли по комнатам, но в приоткрытую дверь спальни я видел только темноту – похоже, ставни там уже закрыли. Сзади смолкли голоса и послышались мягкие шаги, а затем скрипнула дверь. Теперь нас осталось двое. Дед протянул мне зажженную свечу, толстую, прилично оплавленную, но горящую весьма ярко.

– Сейчас пройдёшь по всем комнатам вдоль стен слева направо, свечой двигай так, чтобы осветить и верхний угол под потолком, и нижний, у самого пола. Иди медленно и ничего не бойся, только смотри, чтобы свеча не погасла. И слова повторяй:

 
Тот, кого нет, дорогу забудь!
Тот, кого нет, со страхом растай!
Пламя разгонит грязную муть.
Мара, синец и виритник, прощай!
 

Сказав это, дед опустил руку мне на плечо, дружелюбно хлопнул по нему и удалился. Я остался один. Почти. Ведьма всё-таки давала знать о себе разными звуками то там, то сям. Мне стало совсем нехорошо, даже страшно, но делать было нечего, и я переступил порог спальни. Стоило сделать пару шагов, как дверь за мной с шумом захлопнулась, пламя свечи задрожало, пол зашатался, под ногами прошмыгнуло что-то мелкое и холодное. Я споткнулся и почти упал, но вовремя упёрся рукой в пол. Свеча вылетела из рук, покатилась и погасла.

Вокруг сделалось темно. Стараясь подняться со всё ещё покачивающегося пола, я шарил рукой повсюду в поисках свечи, но неожиданно обнаружил, что дощатые половицы превратились в мягкий ковролин, чёрная темнота сменилась полумраком, и я понял, что нахожусь у себя дома. Всё было совершенно привычно, на кровати валялось скомканное одеяло. Глаза привыкли понемногу к ночной серости, и уже можно было разглядеть ладони, линии на руках. Они не расплывались, значит, я не спал. Видимо, во сне начал лунатить и упал на пол. Во рту пересохло, хотелось пить. Я поднялся и щёлкнул клавишей выключателя, комнату сразу залил тёплый жёлтый свет, отбросив тень от чашки с недопитым чаем. Ноутбук на столе так и остался включённым, часы показывали 1:39. Я вышел на кухню набрать воды в чайник, открыл кран и уставился тупым взглядом в тоненькую струйку. Из комнаты послышалось лёгкое потрескивание.

Вернувшись, я увидел мигающую с треском лампочку, готовую вот-вот перегореть. Свет погас и уже не включался ни в комнате, ни прихожей – вообще нигде. Я отставил чайник и постарался быстрее найти свечи и спички, предчувствуя, что сейчас снова начнётся кошмар. По полу потянуло холодом, а из-за стены донёсся приглушённый стон. «Ну, здравствуй, девочка», – пронеслось у меня в голове. Не раздумывая и не дожидаясь её шагов, я быстро вывел руками в воздухе защитные символы справа и слева от себя, повернулся и нарисовал ещё, тем самым очертив вокруг квадратную границу, гранями которой служили повисшие над полом иероглифы. В это время на пороге комнаты уже появилась знакомая угрюмая тень.

«Только бы сработало…» – я достал свечку и со второй попытки зажёг её, на стене тотчас задрожало яркое пятно. Держа левой рукой этот маленький источник света, я сделал шаг вперёд, вспоминая только что рассказанные дедом слова. «Тот, кого нет, дорогу забудь…» – позади раздалось шипение, оглядываться не хотелось, ведь и без того было ясно, что призрак потянулся за мной. «Тот, кого нет…» – шипение приглушилось стоном, и я, вздрогнув, всё же обернулся. Жуткая тень, вспениваясь быстро лопающимися волдырями, раздирала покрытыми язвами и ожогами пальцами второй символ. Моя правая рука непроизвольно вывела позади ещё одну тройную спираль дракона, я сделал ещё один шаг, продолжая заговор. Огонёк дрожал, временами чуть ли не ложась горизонтально, к потолку взвивались чёрные ленты копоти, призрак с неясными звуками неотступно следовал за мной, а я всё так же медленно двигался вперёд, освещая стены свечой в левой руке, в то время как правой рисовал позади себя один за другим символы тянь-ци. Наконец вся комната была пройдена, вокруг невыносимо воняло гарью и подгоревшим мясом.

Я вышел в прихожую, огонёк сильнее затрепыхался, а дверь резко захлопнулась, но призрак мгновенно возник рядом. Сумасшедшее шествие продолжалось. Казалось, что прошло больше часа, когда я первый раз обошёл всю квартиру. На втором круге всё вновь повторилось, но двигался я уже быстрее, правда, и призрак не отступал, а двери каждый раз захлопывались с жуткой силой. Затем третий, четвёртый…

В седьмой раз переступив порог своей комнаты, я не выдержал и, резко обернувшись, припечатал символом тянь-ци измотанный призрак к стене и поднёс к обезображенному лицу свечку. Я с остервенением повторил уже надоевший заговор, и с каждой строчкой провалившиеся глаза трупа наливались злобой, вспыхивая жёлтым светом. На последнем слове она расхохоталась, но затем мерзкая рожа скривилась маской панического страха, я крикнул: «Сгинь! Прочь!», но она уже осыпалась пеплом, словно сгоревшая бумага.

Мне захотелось выдохнуть с облегчением, но в этот момент по спине пробежали мурашки, словно от чьего-то пристального взгляда. Обернувшись, я увидел Любу. Рванув в комнату, повторяя заученные слова, вспоминая деда, желая всё это прекратить, я споткнулся об оставленный на полу чайник, упал и перевернулся на спину. Свеча потухла. Круглое и довольное лицо располневшей женщины повисло надо мной. Бесконечный кошмар, преследовавший меня столько лет, смотрел мне в глаза и смеялся. Чтобы хоть что-нибудь сделать, я швырнул в неё огарком свечи и выкрикнул осипшим голосом все четыре строчки:

 
Тот, кого нет, дорогу забудь!
Тот, кого нет, со страхом растай!
Пламя разгонит грязную муть.
Мара, синец и виритник, прощай!
 

Ведьму отбросило почти на метр назад, но она тут же поспешила вернуться. Нащупав ногой дверь, я толкнул её, стараясь захлопнуть перед носом повисшей в воздухе колдуньи, но тут случилось неожиданное. Это была психоделическая картина, одновременно ужасная и смешная в своей мультяшной нелепости: моя мучительница наполовину влетела в комнату и осталась висеть, когда дверь прижала её к раме. Ещё лёжа, придерживая ногой дверь, я направил вперёд тот единственный символ тянь-ци, которым пользовался всё это время, надеясь вытолкнуть раздувшуюся пузырём ведьму, но она лишь рассмеялась мне в лицо. Дверь с силой распахнулась и отшвырнула меня назад, заставив удариться головой об угол кровати. Настала темнота.

Я очнулся засветло на том же самом месте на полу. Голова болела, в раскрытую дверь было видно валявшуюся в прихожей свечку. Я поднялся на кровать, вспомнил про работу и позвонил начальнику, а затем сразу же уснул и проспал вплоть до сегодняшнего утра. До сих пор нет ни сил, ни аппетита, ни какого-либо желания хоть что-нибудь делать.

10 декабря, пятница

Прошло больше недели с той ужасной ночи. К счастью, всё это время в квартире не происходило ничего необычного, но я с трудом выдавливаю из себя эти строки – кажется, из меня выжали все соки. За прошедшие ночи не то, что осознанных снов – обычных даже не видел. Вечерами стараюсь продолжать медитировать и практиковать тянь-ци.

Мне не даёт покоя история с ободом и храмом солнца, а после тех ночных приключений желание во всём разобраться стало только расти. Изначально я был уверен, что храм солнца является как раз именно тем местом, где проводили обряд, сейчас же появились сомнения. А вдруг, это так называемое место силы, где человек может получить понимание, что есть чёрное, а что – белое? Тогда найти его нужно как можно скорее. С другой стороны, если это так, то кто даст такие знания, ведь все три храма, на которых я остановился, являются просто набором каменных глыб на открытых солнцу пространствах, и это никакие не храмы в привычном смысле слова. Выходит, находясь там, человек либо должен увидеть что-то происходящее вокруг, необычное или впечатляющее, чтобы осознать разницу между добром и злом, либо увидеть это в себе, погрузившись в медитацию. В последнем случае само место уже не столь важно. Как-то это всё непонятно.

Я очень надеюсь получить ответ у деда, но, как писал выше, осознанных сновидений уже больше недели нет. Поиски в интернете тоже ни к чему не привели. Правда, может, мне нужно действительно хорошенько отдохнуть от всего, что навалилось за последнее время. Поездка в Волжский летом помогла встряхнуться, дала какой-то заряд даже, так что не зря говорят о пользе смены обстановки. В солнечном феврале предстоит отпуск, а значит, пора бы уже задуматься над тем, как его провести. Однозначно нужно куда-то ехать. Новые знакомые, посвящённые в тянь-ци, постоянно рассказывают о путешествиях по Азии, обо всяких турах в Индию, Таиланд, где можно пройти обучение у разных мастеров духовных практик. Значит, буду понемногу просматривать разные сайты на эту тему, прицениваться к билетам. Есть парочка интересных вариантов, но все они не подходят по датам. Так что продолжу медитировать по вечерам, искать идеи для отпуска и пытаться снова выйти в осознанный сон.

Тетрадь четвёртая. Инсайт

24 февраля, четверг

Давненько не брался я за свой дневник. Получается, что делаю записи, лишь только когда происходит что-то необычное, подталкивающее рассказать, поделиться, а потом, как только волна проходит, пишу меньше, реже, реже, а затем и вовсе бросаю. Сейчас же мне есть, что рассказать, я полон позитивных впечатлений и весь буквально заряжен.

Итак, я загорелся желанием отправиться в Азию и наконец нашёл дешёвые билеты в Непал. В качестве самого отдыха выбрал несложный поход по Гималаям на границе с Тибетом, а билеты взял таким образом, чтобы до и после провести несколько дней по своему усмотрению, надеясь найти какой-нибудь храм и, естественно, учителя. Но всё произошло несколько иначе, и я ни капли не жалею.

Добираться пришлось с двумя пересадками – в Москве и в Арабских Эмиратах, дальше меня ждал крайне маленький по площади, но загруженный не меньше, чем Домодедово, аэропорт в Катманду. Перед посадкой наш самолёт ещё долго крутился над ним из-за погодных осложнений, но в итоге мы нормально сели и шумной толпой влились в маленький зал, битком набитый интернациональной туристской братией. И тут я осознал – мы в Непале. Заполнение непонятных анкет, получение багажа, огромная очередь в пункт обмена валют, ещё большая – за визой, а потом европеизированный аэропорт Трибхуван буквально выплюнул нас на улицы Катманду. Сотни разбитых стареньких громыхающих машин и бесконечное множество таксистов. Находясь в очереди за визой, я познакомился с несколькими туристами из России, и мы договорились на четверых взять одно такси. Остановиться решили в райончике Тамель. А по дороге в открытые окна дребезжащей и чуть не разваливающейся машины мы наблюдали невероятную жизнь: толпы людей, шамкающий тараторящий акцент местных, много мусора и, конечно же, дороги: бешеные, плотные, разношерстные с безумным числом мотоциклов и мотороллеров. Но самое главное – шум. Здесь каждый считает своим долгом посигналить, если перестраивается, пропускает, обгоняет, если видит красивую девушку или новую иномарку. Пожалуй, ещё стоит отметить рекламные вывески. Но это надо видеть: пёстрые, яркие, теснящиеся друг на друге. Сам Катманду – город, где правят торговцы или, как называют эту касту, вайшьи, это город поддельных мудрецов, это город нищих. Сумасшедшая толчея всевозможных народов старается перекричать друг друга и продать вновь прибывшему гостю что угодно, лишь бы побольше. Тамель – район массового производства и продажи поддельной одежды и инвентаря, здесь прямо на улицах шьют «The north face» и «Adidas», «Mammut» и «Columbia». Здесь миллиарды богов и их статуэток (надеюсь, Ганеши простит меня за бесцеремонные фото, которых я наделал в великом множестве). Здесь всё настолько пёстро и разнообразно, что заблудиться в безымянных кривых тесных улочках легче, чем перейти дорогу.

Я остановился в Holy lodge guest house. Стоит отметить, это отличное место. Не самый дешевый вариант для Катманду, целых 30$ за прекрасный двухместный номер с кондиционером, душем и работающим wi-fi, а если поторговаться, можно снять и за 20$. Хотя есть и базовые номера всего за каких-то 12$. В этом месте мне удалось выспаться и приятно позавтракать. Добродушие и улыбчивость непальцев просто зашкаливают! Особенно, если ты турист. Особенно, если с деньгами. Кстати, цены в Катманду схожи с нашими, только в рупиях, а 1 руб – это около 2 руп. Но если вырваться и найти удачное кафе, где-нибудь во дворике или на крыше среди благоухающих ярких цветов, то за 500 рупий можно отведать божественный стейк с картофелем и макаронами со специями.

Первые два дня я потратил на сон, отдых с дороги, еду и, конечно же, прогулки с фотоаппаратом. Впечатлений было предостаточно. Это действительно другой и совершенно необычный мир. Чего стоит хотя бы Сваямбунатх, храм обезьян. Невероятных размеров строение на горе, сплошь оккупированное макаками, которых тут больше, чем людей. А среди последних представители, наверное, всех народов и религий. Но буддисты бросаются в глаза сильнее прочих. В общей толчее бегали и бездомные поджарые собаки. Казалось, даже они улыбались.

Вот на территории этого храма жизнь и решила внести коррективы в мои планы. Разглядывая узор, называемый «глаза Будды», на самой высокой ступе, я внезапно услышал истошные крики макак, а затем обеспокоенные голоса туристов, кто-то растерянно стал звать: «Help! Help!». Я оглянулся по сторонам и увидел уплотняющееся кольцо зевак вокруг упавшего на землю человека. В следующую минуту я уже стоял, опустившись на одно колено перед потерявшим сознание пожилым мужчиной. В памяти судорожно всплывали уроки первой помощи, какие-то лекции, я чертыхнулся, что оставил в номере аптечку, не взяв с собой абсолютно ничего. Пострадавший турист из Европы не подавал никаких признаков жизни: пульс на шейной артерии не прощупывался, зрачки его не реагировали на свет, я опустил ухо к его носу – дыхания тоже не было. Вот тебе и сет на тузах: асистолия, кома и апноэ. Вокруг уже столпились испуганные и взволнованные люди, кто-то выкрикивал слово «доктор», кто-то по-русски звал на помощь, а я сидел на коленях, и до меня медленно доходила простая истина – это клиническая смерть. Нужно было срочно проводить курс СЛР. В голове сбивчиво крутилось: «Так, ну что там… пятнадцать и… нет, тридцать на два, тридцать раз качнуть, дважды вдохнуть, как же там руки ставить-то? Ага, да, вспомнил! Ах, чёрт, да, внизу ж надо, чтоб ничего не мешало… Руки… А, блин, куда я – надо же полость рта осмотреть, не дай бог, что-то мешается». Я запрокинул его голову – нет, нормально. Начал качать. Тридцать компрессий, два вдоха. «Хорошо, воздух, вроде, в желудок не попал, грудь поднимается…» – а вслух прокричал: «Call the doctor! Now! Urgently!». Я повторил цикл. Он всё ещё не дышал. Ещё раз, и ещё. И ещё… Время шло, уже минут пятнадцать я качал без остановки, а врача всё не было. Да и откуда бы ему так быстро там появиться? Черты лица у лежащего заострились, кожа давно побелела, а у меня устали руки, от нервного напряжения сил не осталось вовсе. Вспомнился прекардиальный удар, но это надо было делать раньше, в самом начале. Хотя, был случай, когда после долгого безуспешного курса СЛР психанувший врач по дороге в скорой всё-таки запустил остановившееся сердце резким ударом с криком: «Живи, скотина!», но это было… Мои мысли перебил склонившийся рядом какой-то местный. Он обратился ко мне на ломаном английском:

– Почему вы не помогаете этому человеку?

– Я стараюсь, видите? Но у меня ничего не получается…

– Но вы же не помогаете! Вы только бьёте и дуете в него.

– Это сердечно-лёгочная реанимация, – продолжая качать, нервно ответил я.

– Вы ничего не делаете. Вы же можете помочь. Почему вы этого не делаете?

– Но что? Что я должен сделать?!

– Помогите, вылечите его.

– Да как?! – я наклонился, чтобы сделать очередную вентиляцию лёгких, но непрошеный собеседник остановил меня, с силой взяв за запястья и опустив мои ладони на грудь и живот бездыханному телу.

– Помоги его духу, – он сказал это медленно и отчётливо, глядя мне прямо в глаза.

И тут я понял, что он имел в виду. Я глубоко вдохнул, выдохнул, успокаиваясь, снова вдохнул, а на очередном выдохе левой рукой стал чертить символы тянь-ци, передвигая правую по точкам, как учил мастер. Глаза у меня были закрыты, но через пару минут я почувствовал, как кто-то сел рядом. Чьё-то ровное дыхание слышалось справа и прямо передо мной. Мысли успокоились, и теперь я думал только о том, как хорошо будет, когда этот мужчина поднимется и сможет пойти к себе домой, к своим родным. Я вёл рукой в очередной раз уже сверху вниз, от его макушки по направлению к груди, но тут ощутил тёплый поток воздуха под ладонью и сразу же открыл глаза. Мужчина задышал, его испуганные и удивлённые глаза оглядывали толпу, меня и… теперь удивился я – двух азиатов, которые сидели рядом и тоже проводили вместе со мной сеанс тянь-ци. Они увидели мой недоуменный взгляд и мягко улыбнулись. Недавний собеседник тоже был тут и молча наблюдал, удовлетворённо кивая головой. Сидевший напротив целитель помог подняться пришедшему в себя мужчине, а тот, с кем я ещё недавно пререкался, подтолкнул меня в плечо и жестом направил в сторону. Мы спустились по крутым ступеням, не проронив ни слова. Я оставался поражённым произошедшим. Мой спутник повернулся и сказал лишь одно: «Durbar square. Morning», а затем развернулся и скрылся в опустившимся на город сумраке.

Вообще, темнеет в Непале очень быстро, а света фонарей совершенно не хватает. Возле меня остановилась машина, и водитель быстро залопотал на англоподобном языке, предлагая подвезти. Цену он заломил космическую, вероятно, надеясь солидно заработать на глупом туристе. Что ж, бедолага не знал, как любят и умеют торговаться в России, особенно на юге, особенно с кавказцами. Сбив цену впятеро, я сел к поникшему шофёру в старенький «Toyot» и спокойно доехал до своего гест-хауса. Горячей воды не было, но меня это не особо расстроило, и я без сил рухнул на мягкую кровать.

Наутро же проснулся неожиданно рано и без будильника, умылся, ополоснулся в душе и спустился позавтракать. Хлеб с маслом, омлет и жареные момо меня вполне устроили. Расплатившись с администратором, я уточнил, как проще будет пройти к площади Дурбар, но через несколько слов понял, что это объяснение, даже если и разберу, всё равно не запомню, а потому улыбнулся, поблагодарил и, взяв небольшой рюкзак, отправился на поиски площади. Как оказалось, Durbar square – популярное место, и людей там не меньше, чем в Тамеле. Но это ещё ничего. Главное, что площадь – это не привычная мне открытая площадка, а местный дворцово-храмовый комплекс, территория со множеством строений, десятками различных религиозных храмов и монументов, ограждений и, что удивительно, с платным входом. Я обошёл с разных сторон, нырнул в узкий коридор между домов и выбрался через небольшую лазейку, незамеченный постовыми. Но уже минут через пять ко мне подошли стражи порядка и вежливо попросили выйти и оплатить вход. Пришлось вернуться.

Ещё немного побродив, я нашёл удобное место, откуда можно было насладиться впечатляющей красотой деревянной резьбы, статуями львов, собак и драконов. Удивительно, но изображения драконов встречаются в Непале так же часто, как и других зверей, словно это совершенно обычное животное, как кошка, собака, или голубь. Кстати, голубей на площади больше, чем обезьян на территории Сваямбунатх, тысячи этих птиц усиливают средневековый колорит.

– Созерцание – это прекрасный способ учиться. Очень важно уметь наблюдать и видеть, – тихим ровным голосом проговорил непонятно откуда взявшийся мой вчерашний собеседник.

– Доброе утро.

– Намасте, – незнакомец вежливо склонил голову в приветствии, сложи ладони перед грудью. Добродушные глаза ярко выделялись на фоне смуглого лица и короткого чёрного ёжика волос.

– Зачем вы меня позвали?

– Но это вы пришли сюда.

– Вы что-то хотели мне рассказать? Это связано со вчерашним случаем?

– И снова это вы что-то искали и хотели услышать.

– Да, я искал, но…

– Но не знали, что. Как можно найти в бескрайней мутной реке то, что вы даже не представляете, как выглядит?

Я промолчал.

– Вы решили учиться, но не применяете полученных знаний. В этом нет смысла. Знания без практики, слова ради слов бесполезны. Став на этот путь однажды, человек должен неукоснительно следовать ему, иначе боги покарают его, как отступника.

– Но я делал то, чему меня учили. В моей стране всё же больше полагаются на медицину, а не на целительство.

– Хорошо. Но когда ваши таблетки не помогают, вы начинаете молиться, вспоминая своего бога, своих святых. У вас вера идёт вторым номером после науки, и в этом ваша беда. Верить нужно в то, что делаешь, целиком. Вера должна быть не до, не после, а вместе со знанием и делом.

– Да, наверное, вы правы. Я размышлял над этим. Но нам, западным людям, необходимо доказательство, подтверждение для веры. Иначе же мы просто соглашаемся с тем, что говорят, но всё-таки не верим в полном смысле слова.