Текст книги "Последний бой Василия Сталина"

«С 1 по 7 марта было сделано на сопровождение самолетов Ии-2 в район цели, а также прикрытие своих войск 227 боевых вылетов, проведено 10 групповых воздушных боев. Сбито 20 самолетов противника, из них ФВ-190 – 8 самолетов, Ме-109 – 12 самолетов. Образцы боевой работы показывали летчики-коммунисты:

гв. старший лейтенант Лепин, сбивший 2 самолета Ме-109г.;

гв. капитан Почечуев, сбивший 1 ФВ-109 и 1 Ме-109ф;

гв. младший лейтенант Разуванов, сбивший 2 самолета ФВ-109.

Один самолет ФВ-109 сбит лично гв. полковником Сталиным.

Исключительную отвагу проявил в воздушном бою 5 марта в районе Коломна и западнее коммуны имени Крупской Герой Советского Союза гв. капитан Холодов. Патрулировавшие наши 4 самолета, где старшим был тов. Холодов, встретили до 5 Ме-109 и 5 ФВ-190. В завязавшемся неравном бою, видя явное превосходство сил противника, после нескольких атак гв. капитан Холодов таранил Ме-109г, сам выбросился на парашюте.

В этом же бою, беря пример со своего командира, гв. капитан Коваль пошел на таран и таранил самолет противника ФВ-190, отрубив ему винтом хвост, сам произвел посадку на р. Ловать; был доставлен в тяжелом состоянии в госпиталь, поломав при посадке ввиду неуправляемости самолета обе руки и ногу. На тараненном немецком самолете ФВ-190 оказался летчик-майор. Таран подтверждают командиры зенитной батареи и летчики Лепин и Макаров...»

Остается добавить, что тот боевой вылет, когда истребителям 32-го гвардейского пришлось таранить противника – дважды в одном бою, – проходил на высоте 200 метров и ниже. Они сошлись с большой группой «мессершмиттов» и «фоккеров». Завязался тяжелый бой. Наши летчики, как видно из донесения, стояли насмерть. Два «фоккера» бойцы сбили тараном. Один, горящий от атаки Василия Сталина, упал в районе деревни Семкина Горушка. Там же свое место нашел и «фоккер», сбитый младшим лейтенантом Вишняковым.

Назову всех участников того боевого вылета: Холодов, Макаров, Баклан, Коваль, Сталин, Левин, Шульженко, Вишняков. Заметим, ведущему этой бесстрашной восьмерки командиру полка Василию Сталину было только 22 года. Ясновельможные правители страны «Эрэфия» со своими отпрысками, обученными в лондонских колледжах, в силах ли понять, что двигало тех молодых парней навстречу смерти, являло в них подвиг во имя свободы и независимости народов, Родины? Герой Советского Союза генерал Г.Ф. Байдуков, один из летчиков чкаловского экипажа, рассказывал мне, что и Василию Сталину, и ему было запрещено совершать боевые вылеты во избежание плена. «Одно время я командовал дивизией, работали с Васей на одном фронте и, признаюсь, нарушали приказ – умудрялись ходить на боевые задания», – вспоминал Георгий Филиппович.

Командир полка Сталин гордился своими гвардейцами. В полку было уже 10 Героев Советского Союза – Котов, Луцкий, Орехов, Гарам, Савельев, Хользунов, Федоров, Анискин, Шишкин, Макаров. Только за один 1943 год они сбили 184 самолета противника! Слава о 32-м гвардейском гремела по всем фронтам. И стоит ли говорить, с какой грустью расставался с боевым коллективом его командир» (Грибанов С. К 80-летию со дня рождения В.И. Сталина. // Газета «Дуэль», № 10 от 5.03.2001).

Читая воспоминания однополчан Василия Сталина, невольно задерживаешься на дате 26 июля 1942 года. В этот день новая тактика Василия возымела свое действие: 434-й ИАП сбил за день 34 самолета. Это непревзойденный рекорд до сих пор! Никто и никогда ни до этого, ни впоследствии не смог за день нанести такой урон противнику в воздушных боях. Опытный комполка Клещев сумел реализовать идею В.И. Сталина на деле. Как и раньше, при очередном переформировании отбирали лучших, ведь по-прежнему шефом 434-го полка был полковник Василий Сталин. Летчики Клещева готовились напряженно, знали, что на фронте будет нелегко. Полк получил новые, скоростные с более мощным вооружением истребители Як-7Б. Но усложнившаяся обстановка под Сталинградом, немцы рвались к Волге и на Кавказ, вынудила прервать подготовку, и 13 июля 434-й ИАП, имея в составе 32 самолета, вторично был отправлен под Сталинград. Местом его базирования стал полевой аэродром вблизи станции Гумрак.

Вспоминает А.Ф. Семенов: «Буквально на следующий день после перебазирования нам пришлось включиться в борьбу с врагом. Немецкая авиация, обеспечивая наступление армии Ф. Паулюса, с утра до вечера висела над боевыми порядками наших наземных войск, наносила удары по железнодорожным узлам, переправам через Дон, по Сталинграду». В этот период одной из основных задач полка было прикрытие переправ через Дон в районе г. Калач. Борьба в воздухе была бескомпромиссна. По воспоминаниям ветеранов, особенно напряженный день был 26 июля. В этот день каждый летчик совершил по 6-7 боевых вылетов, полк провел 11 групповых воздушных боев и уничтожил только за один день 34 немецких самолета! (Румянцев Н. Взлетал, чтобы победить. // Трудовая новь, № 93 от 31 июля 2004 г.).

Об этом, конечно же, узнали журналисты и, не разобравшись в сути вопроса, сообщили, что полк с начала войны сбил более трех десятков вражеских самолетов. Но уже через сутки им пришлось уточнять информацию – это были дневные потери Люфтваффе. Шли годы, и уже современные «историки» «подсчитали», что полк, долетевший с боями до Берлина, за всю войну уничтожил 34 самолета противника. Федор Федорович Прокопенко поясняет, что, действительно, столько вражеских машин и было сбито. За один день – в сталинградском небе. А всего – 534 самолета. После сталинградских боев полк стал 32-м гвардейским. В авиагруппу же входило еще два полка (Севастьянова А. Четырнадцать тысяч часов без земных впечатлений. // Гвардия России, № 5 (10), июнь 2003 г.).

И радоваться бы Василию Сталину успехам своего полка, но старая проблема перечеркивала эту радость. Вот что рассказал Сергей Сергеевич Сдобников: «Из ограничений для Васи известно было лишь одно, но весьма существенное – ему не разрешалось самостоятельно принимать решение о своих боевых вылетах. И это его своеобразно ущемляло. Под Старой Руссой он нарушил это правило. Состоялся взлет десятки под командованием командира 2-й эскадрильи Горшкова. И как это случается по закону мирового свинства, что бутерброд падает всегда маслом вниз, десятка к установленному времени на аэродром не возвратилась. Что Вася вылетел, об этом в полку знали, а что случилось, почему не возвращаются, не было известно. Не возвращаются больше часа. А нормально истребитель не должен задерживаться дольше 50 минут, иначе не хватит горючего. Оказалось, при возвращении от линии фронта заблудились и по железнодорожному полотну вышли на аэродром к Торопцу. Там заправились и вернулись. Доложили наверх, сняли переполох» (Семенова Т. Он знал Василия Сталина. // Новые рубежи. – 22 июня 2005 г. – № 45. – http://www.mosoblpress.ru/odincovo/show.shtml?d_id=5582).

Это был один из неудачных полетов Василия. Но не стоит думать, что блудил только Сталин. Потеря ориентировки хотя бы однажды происходила практически у всех летчиков, даже у таких асов, как Кожедуб, Якименко, Евстигнеев. Так что не надо представлять этот эпизод как доказательство слабости Сталина как летчика. В конце концов он нашел линейный ориентир и благополучно вернулся на свою территорию. К тому же давали о себе знать длительные перерывы в пилотировании. Одно дело командовать полком по картам, совсем иное самому оценить обстановку в воздухе. В.И.Сталин это понимал, но фраза отца «...мне и одного пленного хватит!» долгое время не давала покоя. Представьте состояние отличного летчика, находящегося постоянно на передовой, у которого даже собственный самолет с бортовым номером 12 есть, рвущегося в бой, но нарывающегося только на запреты. Зная вздорный характер Василия, можно было предположить, что с создавшимся положением он долго мириться не будет. Чувствуя, что с каждым днем прикованности к земле он теряет свои качества летчика-истребителя, еще на Волховском фронте в 1941 году он впервые нарушает приказ. Георгий Васильевич Зимин, ставший свидетелем этого полета, в подробностях изложил эту историю: «В эскадрилье Василия Сталина в те дни на задания летали лишь несколько человек: новые машины Як-1 поступали в полк в разобранном виде. Их собирали, облетывали, опробовали оружие. А тут еще неувязка: пилотов, которые раньше не летали на „яке“, следовало потренировать на таком же самолете, но со спаренным управлением, а спарки в полку не было.

– Василию, конечно, не терпелось освоить «як». И вот однажды утром, работая в штабе, я услышал гул самолета, – припоминал потом генерал Шинкаренко. – Погода была облачная, заявок на боевые вылеты не поступило, учебно-тренировочные полеты не планировались. «Кто же самовольничает?» – встревожился я. Подошел к окну и вижу «як», выруливающий на взлетную полосу. Звоню на стоянку. Докладывают: «Командир эскадрильи решил выполнить тренировочный полет».

Только этого не хватало! Без единого провозного – и сразу самостоятельный?..

Тот полет заставил крепко поволноваться командира и комиссара полка. И любого-то пилота не всякий отважится выпустить на новой машине без подготовки, без провозных, а тут – сын Сталина...

Василий взлетел уверенно. Набрал высоту до нижней кромки облаков, выполнил, как принято, круг – маршрут с четырьмя разворотами в районе аэродрома – и запросил по радио: «Я – Сокол. Разрешите посадку?»

Скорость на «яке», как в воздухе, так и посадочная, была значительно больше, чем на «ишачке». Летчик сообразил, что будет перелет, и принял грамотное решение – уйти на второй круг, чтобы не промазать и приземлить машину в безопасных пределах летного поля. Но только с третьего захода колеса «яка» коснулись земли. Василий справился с посадкой, хотя пробег самолета оказался больше рассчитанного. Многие на аэродроме тогда видели, как истребитель вырвался за посадочную полосу, а затем стремительно понесся на линию железной дороги...

Кто-то сказал, что у пьяных и влюбленных есть свой ангел-хранитель. Василий был трезв. Но то, что произошло дальше, другому хватило бы на полжизни – вспоминать да описывать в ярких красках. Самолет на большой скорости ударился о железнодорожное полотно, вздыбился, перескочил через рельсы, чудом не зацепив их колесами шасси, и остановился в нескольких метрах от глубокого оврага...

– Конечно, я отчитал тогда Василия, – заметил Шинкаренко, – пытался образумить его, но он беспечно отмахнулся, мол, что шуметь – машина-то цела. А потом откровенно заявил: «Надоело сидеть, когда другие летают. Я все-таки комэск. Сколько, в конце концов, ту спарку ждать!..» И тут Василий вдруг предложил: «Отпусти в Москву. Даю слово: будут у нас те машины!»

Речь шла о самолетах-спарках, которые помогали бы обучать молодых летчиков, но их в запасных полках не было. Василий решил и эту проблему. Впрочем, все, за что бы он ни брался, доводил до конца. Спарки прибыли, а Василия «отфутболили» в Инспекцию ВВС.

Хотелось бы прокомментировать этот случай. В 1941 году самолет Як-1 только поступил на вооружение. Летать на нем никто не умел, так как он прошел лишь заводские летные испытания. То есть любой севший за штурвал нового «яка» практически выполнял работу летчика-испытателя. И надо обладать большой долей мужества, чтобы взлететь и сесть на незнакомом самолете, даже без рекомендаций испытателей и инструкторов. Машину приходилось изучать методом проб и ошибок. Так что нет ничего удивительного в том, что Василий, не зная особенности новой машины, сумел ее поднять, пилотировать и посадить. Причем аварийная посадка, тем не менее, окончилась благополучно. Не мог знать Василий, что у нового самолета в отличие от машин предыдущего поколения пробег при посадке на 500 метров длиннее. Никто ему об этом не говорил, потому что сами не знали. И, тем не менее, машину не разбил! Кроме этого, оценив проблемы пилотирования Як-1, он добился появления в полку самолета-спарки, на котором можно было обучать летчиков пилотированию на этой сложной в управлении машине. Так что случаи, которые описываются как ошибки сына Вождя, могут убедить лишь тех, кто не знаком с особенностями авиации, и являются голословным кликушеством в адрес Василия Сталина. Отправляя Василия в Инспекцию ВВС, авиационные начальники думали, что там поспокойнее, но надо было знать нрав Василия. Он использовал свою должность в Инспекции для осуществления идеи ударных воздушных группировок. Когда Особая группа № 1 была создана, Василий, как ее шеф, убыл под Сталинград. Но и здесь под Сталинградом он, несмотря на запреты отца, начинает летать. И сразу проявил себя отличным воздушным бойцом. После многих формирований, первой опалы отца, опять фронт и опять вылеты сквозь запреты. Многие факты личной отваги подтверждают многочисленные свидетели. Одна из них Екатерина Феодоритова: «Интересная встреча была у деда Русина Леонида Васильевича на Волховском фронте, куда его отправили курьером с важными бумагами. Он попал в полк, где служил Василий Сталин. Все летчики вернулись с боевого задания, кроме сына вождя. Командир белее снега, по расчетам бензин на исходе, и вдруг точка на горизонте. Так воевал Василий, в пылу воздушного боя никто ему был не указ» (http://feodorit.msk.ru/f_rusin.htm).

Но вернемся к боевой работе 434-го полка...

Всего Особая группа № 1 действовала на Сталинградском фронте до 4 августа 1942 года, после чего, передав оставшиеся Яки 484-му полку, убыла в Подмосковье. Через пару недель она вновь появилась севернее Сталинграда на аэродроме «Совхоз Пролетарский». И вновь мастерство летчиков полка, действия которого направлял Василий Сталин, позволило нанести фашистской авиации несколько сокрушительных ударов, помогло остановить наступательный пыл фашистов, которые рвались к Волге.

Волгоградец, полковник в отставке Александр Владимирович Шаповалов, в период этих боев – начальник медицинской службы 467-го БАО, рассказывает, что две недели медики обслуживали группу асов полковника Василия Сталина. До сих пор Александр Владимирович восхищается мастерством летчиков этой группы, которые умели делать, казалось, невозможное: по тревоге взлетали все разом, даже под прямым углом друг к другу, и сразу вступали в схватки, отправляя на землю горящими один вражеский самолет за другим (http://www.kacha.ru/php/museum_text.php?id=27).

Началась напряженная работа: немцы рвались к Волге, самолетов не хватало, отстреливаться приходилось, как говорят летчики-фронтовики, «до железки». Часто, возвращаясь на свой аэродром, самолеты полка были беззащитны, и в этот момент их нагоняли и пытались уничтожить вражеские истребители. Но это редко удавалась прославленным асам Люфтваффе. Зато после войны они подняли настоящую бурю в стакане воды по поводу своих геройств, а современные исследователи, опираясь на «правду» руделей и бакхорнов, пытаются принизить значение действий нашей авиации. Естественно, досталось и Василию Сталину. Точнее, ему-то достается больше всего.

Совершенно справедливо считать, что на войне есть не только герои, но и трусы. Среди летчиков трусов найти очень сложно, и поэтому пошли простым путем: когда началось оплевывание заслуг И.В. Сталина, за неимением другого «мальчика для битья» от авиации досталось его сыну Василию. И поползли слухи, которые нашли достойных своих собирателей. Один из них, А. Колесник в своем «исследовании» пытается унизить Василия Сталина чужими устами, совершенно не разбираясь в описываемой теме. Вот выдержка из его книги: «Об одном эпизоде рассказал автору генерал-полковник И.С. Глебов: „Под Сталинградом, у хутора Широкого, на командном пункте 4-й танковой армии в присутствии командующего, генерала Владимира Дмитриевича Крюченкина, я стал свидетелем атаки двумя немецкими „мессерами“ десяти наших самолетов, причем наши в бой не ввязывались, а всячески уклонялись, выстроившись в круг и уходя, перемещались по спирали. Все это было настолько возмутительно, что по указанию командарма была дана телеграмма командующему. Полученный ответ озадачил нас. В нем говорилось, что самолеты после выполнения боевого задания вел на аэродром Василий Сталин, и советовалось не поднимать больше этот вопрос“. Что стояло за этим эпизодом, сегодня установить трудно, но обвинять Василия в трусости никак нельзя» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. – Харьков, СП «Интербук», 1990). Если учесть, что Колесник выпустил свою книгу в 1990, году то нет ничего удивительного в том, что я встретил эту же цитату, только без упоминания ее автора, в книге О.С. Смыслова. Правда, описан этот эпизод был гораздо красочнее. И рождается новая легенда: «Могу предположить, что группа во главе со Сталиным как раз в июле 1942 года перелетала из Подмосковья на фронт. А уклонение от боя можно объяснить лишь соответствующими указаниями командования, данными на перелет...» Это какие же указания могло дать командование пилотам в прифронтовой полосе? Не вступать эскадрилье в бой с парой противника, при превосходстве 1:5 в пользу «сталинских соколов»? Дописались вы, господа! Даже если бы подобное распоряжение и было, неужели, по вашему мнению, у рискового Василия Сталина не хватило бы смелости атаковать противника вопреки приказу? Он и не такие распоряжения нарушал, ради достижения цели. Нет, писатель О. Смыслов, вы нарочно искажаете факты. В оригинале-то «говорилось, что самолеты после выполнения боевого задания вел на аэродром Василий Сталин». Это возвращение с боевого задания, а не перелет из Подмосковья! Кстати, в случае перелета пулеметы и пушки всех самолетов во время войны все равно были бы заряжены. Вам ли это не знать?

Единственное, в чем прав А. Колесник, так это в том, что Василий Сталин не трус. Смыслов, правда, с этим не согласен, но у него свои взгляды на авиацию вообще и на В.И. Сталина в частности. Подспудно чувствуя, что что-то здесь не то, А. Колесник, тем не менее, не удержался от опубликования этого эпизода. Довожу до сведения автора, профана в вопросах действия советской фронтовой авиации, что десяток наших самолетов мог выстраивать оборонительный круг только в одном случае – в случае полного расхода боекомплекта и горючего во время произошедшего до этого воздушного боя при отходе на свою территорию. И ни при каких иных обстоятельствах! Немецкие асы, эти хваленые «белокурые рыцари» с дубовыми листьями, действовали как шакалы всю войну. Их излюбленной тактикой был подход со стороны солнца на выходящие из боя самолеты в тот самый момент, когда наши самолеты были наиболее беззащитны: обычно во время боя боеприпасы расходовали, как говорили, «до железки», то есть даже застрелиться при желании нечем было. А норма горючего рассчитывалась на 5 минут боя, боеприпасов при непрерывной стрельбе – на 8 секунд. Именно так описывали боевые задания Кожедуб и Евстигнеев, Покрышкин и Попков. Ну, прочтите хоть кого-то из наших Героев, а потом уж беритесь книги об авиации писать! Я не знаю, о каком из жарких дней 1942 года говорит танкист И.С. Глебов, но у меня сложилась такая картина: отработав на передовой, эскадрилья В.И. Сталина отходила на свою территорию. В это время их и подстерегли немецкие «охотники». И попала эскадрилья в очень нехорошую ситуацию, когда отбиваться от немецких стервятников нечем (боекомплект израсходован в бою), да и до своей территории как-то надо добираться, а топлива дай Бог до аэродрома дотянуть. И как же должен был действовать комэск? Единственно верное решение в такой ситуации спасать самолеты и жизни товарищей. Вот и построилась эскадрилья в оборонительный круг, после чего (судя по описанию боя) приходилось еще имитировать атаки с незаряженными пулеметами. То, что было именно так, подтверждает ответ из штаба: возвращались «самолеты после выполнения боевого задания». А то, что не совсем умные «полководцы» от пехоты и бронетехники на земле не поняли происходящего в воздухе, так это их проблема. Не в их компетенции судить о действиях авиации, в которых они разбираются как пилоты в устройстве танка. Своим бы делом занимались получше, может, немцы до Сталинграда и не дошли бы! В конце концов, Василий же отцу не жаловался на то, что эти танкисты и пехотинцы откатились до Сталинграда и Кавказа? Неуместную панику разводите, товарищи! Повторяю, что единственное, с чем я соглашусь, так это с тем, что «Василия в трусости обвинить нельзя». Попробуйте посидеть в безоружном самолете, когда тебя атакует пара самолетов противника, а потом уж рассуждайте о смелости. Отсутствием смелости страдали как раз немецкие асы. Вот что рассказал об этих «смельчаках» командир штрафников Иван Федоров: «Я и мой напарник Андрей Боровых с раннего утра вылетали на разведку. Провели мы ее успешно и возвращались обратно. И буквально напоролись на „картежников“: они группой патрулировали за нашей линией фронта. Соотношение никудышное – их четырнадцать против нас двоих. Но уклониться от охотников было уже невозможно: они приметили нас раньше. Нужно было принимать бой. Я говорю по радио Андрею: „Расходимся!“ Отработанный прием – расколоть группу немцев надвое, положиться на индивидуальную технику пилотирования и после короткого боя попытаться оторваться от них. Если одного собьют, другой может доложить о результатах разведки. А поначалу идем в лоб ведущей паре. Огонь открыли почти одновременно с ними. На сдвоенной скорости трудно ожидать попадания, и все же я услышал удары по фонарю своего самолета. Переносицу обожгла боль. Привычным маневром завертел самолет по всем осям, в том числе и вверх ногами, делая вид, что самолет мой поврежден. А Боровых резким боевым разворотом ушел вверх.

Я кувыркаюсь и стараюсь не терять из вида самолеты врага. Сквозь забрызганный кровью потрескавшийся фонарь вижу: два «мессера» подходят ко мне. На хвосте ведущего вижу красную фигуру дракона. Он подошел совсем близко, летит рядом с моим «яком» и разглядывает его. (Позднее пленные «картежники» объясняли, что им было дано указание записывать заводские номера сбиваемых самолетов.) Чуть выше его ведомый, на носу самолета намалеван червовый туз.

Останавливаю кувыркание своего «Яка» напротив «дракона» и даю ему очередь в упор. Она пришлась по кабине и мотору. «Мессер» вошел в крутое пике. Быстро подворачиваю нос «Яка» на ведомого и опять стреляю – из крыла «червового» дым, затем пламя, и он, медленно переворачиваясь, стал падать. Осматриваюсь: основная группа немецких самолетов наверху, но оттуда валится еще один сбитый «мессер» – это Андрей Боровых добился победы. У него вообще никогда не было осечек в бою.

Я даю форсаж и иду вверх. И вдруг замечаю, что «картежники» уходят. Уходят на большой скорости, с принижением. Одиннадцать от нас двоих!» (Поздняков Н. Командир штрафников. // Совершенно секретно, № 06, июнь 2001 г.).

Если кому-то покажется, что это только в конце 1942 немцы поджали хвосты, посмею уверить, что это не так. Уже осенью 1941 года, по словам немецких авианачальников Люфтваффе, «на полевых аэродромах России в изобилии имелись авиагруппы, в которых оставалось 3-4 боеготовые машины» (Каюс Беккер, «Люфтваффе: рабочая высота 4000 м»). Так богатое на победы лето 1941 года сменилось осенью. Пришло время и посчитать потери, которые оказались вполне соизмеримы с потерями в воздушной «битве за Англию» (Морозов А. Советские и немецкие асы. Как немецкие «короли неба» стали королями без королевства. // Русская цивилизация, 24 января 2005 г.). Если учитывать, что немцы уже осенью 1941 года имели проблемы с эффективностью действий собственной авиации и потерями в ней, то под Сталинградом год спустя происходило настоящее избиение «королей неба», хотя летчики Люфтваффе оказались сильным противником.

Иван Федоров к концу войны командовал дивизией и никаких иллюзий насчет немецких асов не питал. Как не питал их и Василий Сталин. И если незадолго до начала нашего печально известного летнего отступления 1942 года немцы, узнав, что в Уразово находится родной сын Сталина, сбросили над аэродромом листовки, в которых он приглашался на воздушную дуэль и на которые рвавшийся в бой Василий ответить боевой работой полка не смог, так как наше высшее командование, прознав о предстоящем поединке, срочно отозвало отчаянного и высокородного полковника в Москву, от греха подальше, то год спустя Василий Сталин отыгрался сполна (сайт «Страницы истории 32-го гвардейского Виленского орденов Ленина и Кутузова III степени истребительного авиационного полка», статья Сергея Исаева). Он не простил наглую выходку фашистских асов. Не будучи трусом, Василий воевал под своим именем. Немцы это знали, и на Северо-Западном фронте в марте 1943 года я видел листовку немецкую: «Вашу авиацию мы не боимся. Группой полковника Сталина вы все небо не закроете» (Глушик Е. Артем Сергеев: Вспоминаю Сталина. // Сборник статей газеты «Завтра». – http://stalinism.ru/alive/artem.html). После этого его полк устроил настоящую охоту на асов немецкой авиадивизии «Удет». Об этом событии корреспонденту газеты «Забайкальский рабочий» Г.С.Акопян рассказал в интервью очевидец тех событий Калистрат Викторович Калашников:

«Галина Степановна Акопян: Немецкие летчики действительно – непревзойденные асы или все-таки это больше легенда?

Калистрат Викторович Калашников: С такими асами мы встретились впервые после Белорусской операции, в Польше. Прилетели они на «фокке-вульфах» – носы самолетов покрашены в желтый цвет, а фюзеляжи разрисованы всякой чертовщиной. От них мы понесли большие потери, потому что нас прикрывали «кобры», а это уже устаревшая модель, хотя Покрышкин летал только на нем. Неделю они нам досаждали, а потом прилетел полк Василия Сталина на «Ла-5» – носы покрашены в красный цвет, а на фюзеляжах звезды – количество сбитых самолетов. Буквально за считаные дни «желтоносиков» сняли. Но факт признанный – у немцев действительно много хороших летчиков было и авиация сильная. Но и у нас асы были не хуже, во второй половине войны мы научились воевать, и немецкие летчики были уже не столь высокомерны» (Акопян Г. «Тыл и фронт были едины, а сейчас нас разъединили...» // Забайкальский рабочий, № 28 (24233)).

Как говорил один из героев фильма «В бой идут одни „старики“: „Горят бубновые!“ А прототипами практически всех персонажей этой картины стали летчики того самого сталинского гвардейского... Вот как разделался сам „Маэстро“ – Виталий Иванович Попков с одним из немецких „экспертов“. В один из жарких дней, после трех воздушных схваток, эскадрилья встретилась с новой волной вражеских истребителей. „Жуткая была карусель!“ – вспоминают летчики. На выручку врагу подошла ярко раскрашенная машина. Ее сопровождала четверка самолетов. Кто-то из наших летчиков крикнул Попкову:

– Смотри, это он! Опять он!

Виталий Попков сразу узнал старого знакомого. Как-то они встречались, но тогда разошлись. Потом выяснилось, что это был знаменитый немецкий ас, первый из гитлеровцев получивший дубовые листья к рыцарскому кресту. Он сбил двух летчиков полка.

Попков смело пошел на фашистского аса. Пока товарищи Попкова сражались с четверкой сопровождавших истребителей, развернулся головокружительный поединок двух виртуозов-мастеров. Победил Попков. Разрисованный самолет загорелся и пошел вниз. Летчик выбросился с парашютом. Вскоре его привезли. Он не поверил, что его сбил этот худощавый молодой человек, потом добавил, что его сбили случайно на резком ракурсе. Тут не выдержал командир полка: «Выходит, ваши асы не доросли до такой тактики. А мы уже свыше десятка самолетов сбили на резких ракурсах. От него пошли эти „приемы“, – показал командир на Попкова (http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=348).

Летчик-истребитель Виталий Попков, у которого Василий Сталин был непосредственным начальством, отзывался о своем командире только положительно. И не в 40-х, когда он мог бояться мести за криво сказанное слово, а в 1999 году. Достаточно высоко он оценивает В. Сталина не только как человека, но и как пилота. Это именно он лично подтверждает, что Василий Сталин совершил 27 боевых вылетов и сбил 2 немецких самолета. Сам Попков совершил 168 боевых вылетов, сбил 41 немецкий самолет. В конце войны командовал 5-й гв. ИАП, а Вася Сталин командовал дивизией, куда входил этот полк. Про этот полк и Попкова снят фильм «В бой идут одни „старики“. В фильме образ „Бати“ – командира полка – собирательный. Прототипами его стали Василий Зайцев и... не кто иной, как Василий Сталин. Правда, в фильме комполка человек в возрасте, но характер отражен точно. Сам Попков является прототипом сразу двух персонажей: „Маэстро“ Титаренко и „Кузнечика“ Александрова. Немногим известно, что счет сбитым самолетам он открыл именно так, как показано в фильме, когда „Кузнечик“ завалил „мессер“ против всех правил боя, на взлете. Самолет Виталия Попкова (и не он один) действительно носил на борту опознавательные знаки в виде надписей „Веселые ребята“ и нотного стана. Два таких самолета были подарены джаз-оркестром Утесова, отсюда и „музыкальный“ камуфляж. Прозвище „Маэстро“ Виталий Попков заработал за исполнение „Амурских волн“ на пианино. „Сначала так прозвали меня в полку за мои занятия на земле, а потом за то, что я делал в небе. На земле я руководил джаз-оркестром. А однажды моя эскадрилья в небе над Днепропетровском устроила немцам такой „небесный джаз“ (мы сбили тогда 10 самолетов, и три из них – я), что мой заместитель Герой Советского Союза Серега Глинкин прямо в воздухе обратился ко мне: „Командир, можно мы запоем?“ Ну, настроение у меня было, сами понимаете, какое, и я сказал: „Давай!“ И вот в боевом эфире наш небесный хор запел: „Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч...“ Пропели мы эту прекрасную песню от начала до конца. И вдруг земля таким милым женским голосом говорит: „Большое спасибо, маэстро!“ Я, конечно, заулыбался и спрашиваю: „Это за что? За концерт или за бой?“ И тот же милый голос прошептал: „И за то, и за другое...“ Вот такая была у нас „поющая эскадрилья“! Не случайно сам Утесов подаренные нам истребители назвал „Веселые ребята“... (Добрюха Н. Мой позывной – „Маэстро“ // Аргументы и факты, № 08 (1269), 23 февраля 2005 г.). „Потом разучили „Смуглянку“ – „клен зеленый, раскудрявый, лист резной...“ Признаюсь, не могу спокойно смотреть кадры фильма, где рука летчика сжимает штурвал и гашетку... Жизнь – мгновение. В «поющей эскадрилье“ почти все стали Героями Советского Союза“ – вспоминает Виталий Попков. (Чуев Ф. Памятник при жизни. // Аргументы и факты, № 18(179), 5 мая 1997 г.).

Авиамеханик Александр Михайлович Найденов вспоминал о «поющей эскадрилье»: «Наш полк был участником парада в Тушино, в Москве. Здесь видел Василия Сталина, который командовал третьей эскадрильей. Смелый был летчик. Про него так и говорили: хулиган Васька прилетел. Любили его, старались, чтобы самолет для него был всегда готов. Перед парадным вылетом играл оркестр боевых летчиков. Инструменты погибших товарищей лежали тут же, в память о них, не вернувшихся из боя, не доигравших эту замечательную музыку» (Гуреу Л. «Шел мальчишке в ту пору восемнадцатый год...» // Газета «Тюменская область сегодня», от 11 сентября 2003 г.).