Текст книги "Последний бой Василия Сталина"

– Вообще-то, Василий Сталин был непредсказуемым, грубоватым человеком, – продолжает Сергей Васильевич. – Знал, что ему, сыну великого Сталина, никто поперек слова не скажет. Зато летчиком был классным, от Бога» (Запорожец В., Рябков Л. Молдавский летчик был личным штурманом Василия Сталина. // Комсомольская правда в Молдове от 28.04.2005).

Я допускаю, что моя компетенция уступает компетенции новорусских писателей и журналистов в познаниях авиационного дела, но даже мне почему-то кажется, что посадка в сложнейших метеоусловиях по приборам с отличной от нашей градуировкой на новом для пилотирования типе самолета никак не стыкуется с характеристикой, которую дают Василию Сталину Олег Смыслов и Николай Александров. А может вам, господа, самим попробовать посадить в тихую летнюю погодку ну пусть не самолет – хотя бы параплан, а потом уж обсасывать косточки боевым летчикам.

Кстати, об учебном самолете Василия тоже было много слухов. Некоторые исследователи считали, что специально для него был разработан самолет ДИТ. Вот что сообщают по этому поводу РИА «Новости»: «Самолет Василия Сталина примет участие в авиашоу „Летающие легенды“, которое откроется в четверг, 28 июля, на подмосковном аэродроме Монино. Как сообщил журналистам участник авиашоу, авиареставратор Игорь Лампиго, самолет ДИТ (двухместный истребитель тренировочный) совершит показательные полеты в рамках авиашоу с участием раритетных самолетов, созданных до и во время Великой Отечественной войны. „Самолет ДИТ создан был конструктором Николаем Поликарповым на основе истребителя И-15бис и являлся одним из ведущих советских истребителей, стоявших на вооружении Военно-воздушных сил СССР. Именно на таком самолете летал Василий Сталин во время службы в советских ВВС“, – рассказал Лампиго. По его словам, такие самолеты были сконструированы по специальному заказу для Василия Сталина, и в Советском Союзе их насчитывалось несколько штук. Когда Василий Сталин пришел в полк для прохождения службы, было принято решение создать на базе одноместного истребителя И-15бис двухместную конструкцию для того, чтобы второй пилот мог подстраховывать сына Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина в полетах». (Москва, 28 июля 2006 /РИА Новости /). В погоне за сенсациями и здесь журналисты исказили истину. Не был самолет ДИТ «сконструирован по специальному заказу для Василия Сталина». Одним из лучших и наиболее энциклопедически верных источников в Интернете по воздушной тематике является сайт со скромным названием «Уголок неба». Вот что там написано по поводу этого уникального самолета: «В 1938 г. на базе И-15бис был создан двухместный тренировочный истребитель ДИТ. Обладавший теми же летными характеристиками, что и обычный И-15бис (что было подтверждено облетывавшими его летчиками, в частности Стефановым, Николаевым, Кубышкиным), самолет был идеальным летающим стендом для будущих летчиков-истребителей. Серийный выпуск ДИТ планировался на подмосковном заводе № 207 – бывшем «Дирижаблестрое», однако, пока велись подготовительные работы, было реализовано правительственное решение о выпуске на этом заводе бомбардировщика Су-2, первоначально известного как СЗ-3 (сталинское задание – 3). Таким образом, ДИТ в серию не пошел. Наиболее экзотическим эпизодом в истории И-15бис следует, наверное, назвать испытание на нем двух прямоточных воздушно-реактивных двигателей (ПВРД) конструкции И.А. Меркулова. Провел такие испытания зимой 1939 г. летчик-испытатель Логинов прямо над территорией Центрального Московского аэродрома. И хотя прирост скорости был невелик, можно считать, что И-15бис стал одним из зачинателей советских реактивных полетов». Самолет ДИТ, предназначенный для тренировочных полетов, в серию не пошел по совершенно объективным причинам, указанным в статье, но ту небольшую партию, которая была произведена, передали в учебные школы. Естественно, постарались сделать так, чтобы на этом самолете под контролем инструктора летал и Василий Сталин. Но эта машина, подчеркиваю, не была создана специально для него! Кроме того, прославился самолет ДИТ совсем иным – испытанием первого советского реактивного двигателя. Если посмотреть на компоновку ДИТ, то сразу станет ясно, что, кроме места второго пилота, машина практически не отличалась от своих серийных собратьев. Решение о создании самолета ДИТ было принято до прихода Василия Сталина в училище. К моменту появления в нем сына руководителя Советского государства в сентябре 1938 года самолет уже был принят и облетан. Кто-то может сказать, что предусмотрительный И.В. Сталин заранее дал задание конструктору Поликарпову разработать для сына самолет, но могло это произойти не позже 1937 года, а в то время взгляд Василия был устремлен совсем в иную область военных знаний: он учился в Московской специальной артиллерийской школе. Поэтому в истории с самолетом ДИТ все было иначе. Стране не хватало учебных самолетов на основе уже принятых на вооружение истребителей, вот тогда-то и родилась идея о создании ДИТ. То есть за год до того, как «Василий Сталин пришел в полк для прохождения службы», было принято решение создать на базе одноместного истребителя И-15бис двухместную конструкцию и совсем не для того, чтобы второй пилот мог подстраховывать именно «сына Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина в полетах». Кстати, и должность-то такую, как Верховный Главнокомандующий, И.В. Сталин в то время не носил. Должность эту он получит позже, уже во время Великой Отечественной войны.

Находясь в Качинской авиашколе, Василий поддерживал переписку с отцом, и, по словам очевидцев, между ними были самые добрые отношения. Если бы даже младший сын «отца народов» и позволил себе вольности, И.В. Сталин, который своей жесткостью дисциплинировал сына, умел направить сына посредством писем или через начальство авиашколы на путь истинный. Вот воспоминание А.А. Щербакова: «Об этом времени (обучение в Качинской авиашколе. —Авт.) знаю следующий эпизод: начальник Качинской школы комбриг Иванов написал И. Сталину письмо, в котором сообщал о летных успехах сына, но жаловался, что Вася отказывается изучать теоретические дисциплины. И. Сталин ответил Иванову письмом, текст которого я слышал от самого Иванова. Он примерно такой: «Уважаемый товарищ Иванов! Благодарю Вас за заботу о моем сыне. Надеюсь, что он выйдет от Вас хорошим летчиком. Что же касается теории, то прочтите ему следующие строки: дорогой Вася! Если ты любишь меня, то полюби теорию». Далее следовали аргументы в пользу теории. Весь тон письма и сами факты неоднократного написания их противоречат созданному образу И. Сталина как человека черствого и равнодушного ко всем людям, не исключая самых близких» (Щербаков А.А. Летчики, самолеты, испытания, глава «Василий Сталин»). Хотя «в первый же день войны, – вспоминал потом генерал А.Ф. Сергеев, приемный сын И.В. Сталина, – Иосиф Виссарионович позвонил и распорядился, чтобы нас, его сыновей, взяли на фронт немедленно». И это была единственная от него привилегия как от отца (Грибанов С.К 80-летию со дня рождения В.И. Сталина. // Газета «Дуэль», № 10 от 5.03.2001).

Перед самым выпуском в Каче побывал представитель НИИ ВВС инженер Печенко, ныне генерал в отставке. «Помню, по всем правилам устава мне представился стройный, красивый паренек, почти юноша. Был он уже в летной форме, на отца, которого я не раз очень близко видел на совещаниях в Кремле, не походил. Я поздравил Василия с окончанием школы. Он вежливо поблагодарил. Тогда я спросил, доволен ли он своим назначением – младшим летчиком в истребительный полк. Ответ был утвердительным. „А на каких самолетах вы летали в последнее время?“ – решил я заинтересовать молодого пилота новой техникой. Василий ответил, что выбрал для себя работу летчика-истребителя, поэтому летал на И-16, И-153 последнего выпуска. А до этого – на самолетах Р-1 и Р-5. „Замечаний по технике пилотирования имел мало, – сказал Василий, потом добавил: – Может, потому, что фамилия такая – Сталин. Но все инструкции и наставления, рекомендованные вашим институтом, я старался выполнять в точности. В небе вольности недопустимы...“ (Грибанов С. Василий Сталин).

В апреле-сентябре 1940 г. Василий Сталин проходил службу в должности младшего летчика 16-го ИАП 57-й авиабригады, дислоцированного в подмосковных Люберцах. Однако служба в строевом полку продлилась недолго. В сентябре 1940 года В. Сталин был зачислен слушателем командного факультета Военно-воздушной академии им. Жуковского. Учеба в академии для Василия была в тягость, и через три месяца после начала учебы лейтенант Сталин ушел из академии «по собственному желанию». Может, кто-то усмотрит в этом проявление малодушия, неусидчивости, слабости, но лично я, столкнувшись с воспоминаниями Виктора Гастелло (сына того самого знаменитого летчика, который таранил вражескую колонну), пришел к совершенно противоположному выводу. Восстановим этот рассказ, опубликованный на сайте «ВОД „Боевое братство“:

«Боже, каким другим я мог быть? Попасть на прием к самому Василию Сталину!

Я чистил пуговицы и сапоги, гладил брюки, даже перед зеркалом ходил строевым шагом и делал повороты на месте. В общем, в назначенное время меня пустили в штаб, и я пошел по широкой аллее вдоль голубых елей. В помещении штаба я поднялся на второй этаж, и адъютант почти без промедления протолкнул меня в кабинет. Я увидел в огромном шикарном кабинете генерала, который сидел за большим письменным столом и что-то быстро писал. Я обмер и, махая руками вперед до пряжки и назад до отказа, четким строевым шагом пошел к столу.

– Товарищ генерал, суворовец Гастелло по вашему приказанию прибыл.

Генерал неожиданно поморщился:

– Ты чего орешь как резаный, говори тише. Что тебе?

– Вот прибыл, товарищ генерал, – я повторил фамилию.

– А-а, как живет Анастасия Семеновна (мать Героя Советского Союза Николая Гастелло. – Авт.)?

– Так точно, хорошо, товарищ генерал, вам привет передает.

– Спасибо, только ты так не ори. И можешь называть меня просто Василием или Василием Иосифовичем. Так, говори, что тебе надо, да покороче.

Я в краткой форме изложил Василию Иосифовичу все свои мечты и желания.

– Постой-ка, – неожиданно оживился Василий Сталин, он встал, обошел стол и присел с краю.

Он оказался невысокого роста, но подтянутым, худощавым и щеголеватым. Форма генерал-лейтенанта ему явно шла.

– Зачем тебе нужна академия Жуковского, иди в летчики и только в летчики! Вот у Микояна – три сына и все летчики, – он потемнел лицом, – правда, один погиб под Сталинградом, другого сбили под Москвой, горел, но все, слава богу, обошлось.

– Еще погиб сын Никиты Хрущева Леонид, погиб Тимур Фрунзе, которому посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, потеряла сына Ибаррури Долорес, – перечислил я еще несколько знаменитых имен, которые знал.

– Все верно, – согласился Василий Сталин, – есть еще Лева Булганин, который иногда со мной летает в паре.

– Наверно, есть еще летчики – дети знаменитых родителей.

– Есть такие, – согласился Василий Сталин. – Надо вспомнить, но это ребята помоложе. Вот, например, сын покойного Щербакова, хороший летчик. Имел всего один боевой вылет 9 мая над Берлином. В тот же вечер уехал хоронить отца – начальника Главпура, секретаря МГКа, члена Политбюро.

– Василий Иосифович, однако, зеленая молодежь имеет другие ориентиры: вот мне известно, что сыновья Кагановича и Серова пошли на самолетный факультет академии.

– Пошли, говоришь, – Василий Сталин почти со злостью ударил рукой по столу, – получат изнеженное воспитание, возиться с ними будут, как с Игорем Чкаловым: Борисоглебское училище он завалил, вот теперь осел в академии им. Жуковского, тоже учится. Нам такие хилые летчики не нужны, нам нужны крепкие ребята».

Этот разговор состоялся уже после войны, когда В.И. Сталин командовал авиацией Московского округа, но вдумайтесь в причину, по которой Василий отговаривает Виктора Гастелло от поступления в академию. Он, боевой летчик, начавший войну лейтенантом, знает, что никакая академия не заменит личный пилотажный опыт. Тактика воздушного боя рождается там, в небе, а не в аудиториях академий и курсов. Поэтому и посоветовал молодому курсанту, желающему стать пилотом, дорогу в боевой полк, а не в академию. Именно поэтому и сам летом 1940 года не стал оканчивать академий, а погрузился в инспекционную, а после и в летную работу. Кстати, заметьте, что Василий Иосифович хорошо помнит и заботится о матери покойного героя, бабушке курсанта Гастелло. Чуткость к тем, кто требует помощи, он пронесет через всю свою жизнь.

Состоялся на тему дальнейшего обучения и разговор с отцом, о чем в своей книге поведал сын Л.П. Берии.

«Сталин упрекал в чем-то Василия, а я рядом стоял.

– Посмотри, – говорит, – на Серго (Берию. – Авт.). Академию окончил с отличием, адъюнктуру, аспирантуру. А ты-то почему не учишься?

Василий огрызнулся:

– Ты-то сам академий не кончал, вот и я обойдусь» (Берия С.Л. Мой отец – Лаврентий Берия. – М.: Современник, 1994. – стр.67).

Отец для Василия был непререкаемым авторитетом, но и Иосиф Виссарионович ценил в сыне самостоятельность и решимость. Великая Отечественная война показала правоту Василия: настоящие асы рождались в кровопролитье воздушных сражений.

Теперь насчет «осознания, что его (В. Сталина. – Авт.) всегда прикроют, защитят». Господа демократические писатели и журналисты, в советской авиации было принято прикрывать командира и товарищей. Вы, наверное, этого не знаете. Вы воспитаны в иных, дурных, манерах. А вот как поступили товарищи Василия Сталина, когда он оказался в беде: 8 и 9 марта Василий Сталин вылетает на «свободную охоту» один (опять же к слову о больших группах, в которых он якобы летал) и попадает в «переплет».

Вспоминает Ф. Прокопенко: «Шел воздушный бой. Комполка со своим самолетом „пропал“. Кричу по рации своему ведомому Шульженко: „Коля! Где командир?“. Тот отвечает: „Хер его знает“. Материться в воздухе Василий разрешал. Смотрю, справа от меня такая картина. Летит „мессер“, за ним Василий на своем „яке“, а за ним еще один „мессер“. И море огня. Василий метров с 150 бьет по первому „мессеру“, а второй с такого же расстояния – по Василию. Первый „мессер“ пошатывается, видимо, Василий его задел. А второй бьет пока вхолостую. Ну, думаю, дело кранты. Скорость у „мессера“ больше, чем у „яка“. Зайдет сверху и расстреляет в воздухе. Точно так убили Володю Микояна. Кричу Шульженко: „Командира зажали. Идем вверх на 70“. Коля понимает меня с полуслова, берет на себя первого фашиста. Я захожу над вторым и даю по нему короткую очередь, по кабине. Фашист, а все же человек, чтобы не мучался. Самолет этот упал, не горя. А Коля Шульженко шуганул по бензобаку. Его „подопечный“ сгорел в воздухе». После войны Василий Сталин подарил Прокопенко фотографию с надписью: «Спасибо за жизнь. Жизнь – это Родина» (Севастьянова А. Четырнадцать тысяч часов без земных впечатлений. // Гвардия России, № 5 (10), июнь 2003 г.).

Хочется объяснить некоторым господам (хотя над кем они господствуют?), что поведение Сталина в подобных ситуациях вызывает, по крайней мере, уважение, если не восхищение. Вступил в бой один, с вдвое превосходящим противником и, уже находясь на краю гибели, все же пытался утащить с собой в могилу фашистского стервятника. В трусости такого человека не упрекнешь! Кстати, о смелости Василия Сталина говорят многие другие факты. Он, конечно же, понимал, что попасть в плен не имеет права. И поэтому боевые вылеты делал без парашюта! В случае если его подобьют, он не оставлял себе никаких шансов остаться в живых. И этот факт из его фронтовой биографии никогда и нигде, кроме книги Ю. Мухина «Асы и пропаганда», не публиковался... Когда еще был жив дважды Герой Советского Союза А. Боровых, он рассказывал, что после гибели летчиков – сына Микояна Владимира, сына Фрунзе Тимура и сына Хрущева Леонида – Василию Сталину запретили делать боевые вылеты. Он звонил по этому поводу отцу. Возмущался. Тот ему ответил: «Мне одного пленного уже достаточно!» – намекал на пленение своего старшего сына Якова. Но Василий продолжал летать и никого не слушал. Заметим, что в сентябре 42-го Василий еще не командует полком, он инспектор авиации, курирующий полк. И ему нет никакой необходимости совершать боевые вылеты. В полку он в командировке. Но летает ежедневно, с полной боевой отдачей. Выполняет задания, получает ранения. Живет рядовой жизнью военного летчика, а не прячется от войны по кремлевским кабинетам под теплым крылышком отца.

Но вернемся к ситуацииописанной Прокопенко. Изучая воспоминания других летчиков, я наткнулся на рассказ о воздушном бое, который точь-в-точь повторяет ситуацию, в которой оказался Василий Сталин. Правда, у Александра Ефимовича Шварева, летчика-истребителя, который описывает этот бой, ситуация была куда серьезнее – ему пришлось иметь дело аж с четырьмя стервятниками Геринга. «Отбомбились по путям и постройкам. Идем обратно. И вдруг я как глянул назад, а за нами четыре четверки „мессеров“ жмет – видать, мы расшевелили их своим налетом на аэродром. Немцы вообще-то к тому времени стали трусливые, но, когда их большинство, они вояки будь здоров. Разворачиваемся, нас уже атакуют. И пошла здесь карусель. Короче говоря, четверка „мессеров“ атаковала штурмовиков, еще одна – пару наших истребителей, а одна – меня. И вот, с этой я колбасил. Но „як“ – это такой самолет, я влюблен в него! Я мог стрелять по одному самолету врага, когда меня атаковал другой, я разворачивался на 180 градусов и легко оказывался в хвосте у самолета, который только что атаковал меня. Двоих я сбил». (Драбкин А. Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942. – М.: Яуза, Эксмо, 2006. – Стр. 86, из интервью с Шваревым Александром Ефимовичем)

И тут у меня возник вопрос: почему Шварев, находясь под атакой «мессера», сумел «завалить» как самолет противника, который он сам атаковал, так и тот, что атаковал его, Шварева, а Василий Сталин в точно такой же ситуации не смог бы этого сделать? Ведь расстановка сил точно такая же, как в бою, описанном Прокопенко. Думаю, смог бы, потому что и Шварев, и Сталин верили в свой верный «Як». А за жизнь Василия Сталина действительно спасибо Федору Федоровичу Прокопенко.

А вот что рассказывает в своей статье «Сталин – сын Сталина. Неизвестные эпизоды из жизни питомца Качи Василия Сталина» о командирских способностях Василия кандидат исторических наук Ю. Манцуров: «Понятно, что Василий Сталин был баловнем судьбы. И все же... Надо сказать, он умел быстро принимать решения и столь же оперативно их осуществлять. Остановив свое внимание на 434-м истребительном авиационном полку, оставшемся после боев за Ленинград без самолетов и летчиков, В. Сталин сделал из него образцовую часть, очень мобильную и боеспособную. Она прекрасно показала себя во время боев за Харьков летом 1942 года. Но особую страницу этот полк вписал в историю Сталинградской битвы. В начале войны летные части обычно действовали в составе двух эскадрилий. В. Сталин решил расширить свой полк до трех. За дополнительной эскадрильей он слетал в Красный Кут Саратовской области, куда эвакуировалась из Крыма его родная Кача. Там без долгой волокиты он отобрал девять своих друзей и просто знакомых летчиков, обладавших прекрасной техникой пилотирования и давно рвавшихся на фронт. Один из них, проживающий ныне в Москве, Герой России Федор Федорович Прокопенко в своем стихотворении даже зарифмовал фамилии пополнивших полк: „Нас девять качинцев из кадров: Луцкий, Шишкин, Александров, Горшков, Трутнев, Прокопенко, Марков, Паушев, Шульженко“. Больше половины из этих летчиков, доведя счет сбитых фашистских самолетов до 15-20, к концу войны были удостоены геройского звания. Автор же стихотворных строк получил его в 1995 году. Летчики В. Сталина прибыли в Гумрак в июле 1942 года. Тогда в Гумраке полковник, по-видимому, отрабатывал какую-то свою задумку по четкому взаимодействию бомбардировочной и истребительной авиации. Потому что в Гумрак одновременно прилетел и 150-й бомбардировочный полк Пе-2, которым командовал подполковник И.С. Полбин, за подвиги в боях за Сталинград потом удостоенный звания Героя Советского Союза. Из 8-й воздушной армии В. Сталину выделили на усиление еще и 484-й истребительный авиаполк. Эти 3 полнокровных полка составляли дивизию, хотя в истории Сталинградской битвы она названа Особой группой № 1» (Манцуров Ю. Сталин – сын Сталина. Неизвестные эпизоды из жизни питомца Качи Василия Сталина. // www.km.ru, от 12 апреля 2005 г.; Сайт Качинского высшего военного авиационного училища летчиков, Василий Сталин в Сталинградской битве – http://kacha.ru/php/museum_text.php?id=27).

Задержимся на этом этапе жизни полковника В. Сталина. В данном случае речь идет не о простой авиадивизии – это была идея. Идея настоящего командира, изучившего тактику противника и готовившего адекватное военное решение. По заданию Ставки Василий собирал самых опытных летчиков, которые переучивались на новейших, только что пригнанных с завода самолетах, и формировал отборную дивизию для захвата стратегической инициативы в воздухе, которая влилась в легендарную 8-ю воздушную армию Тимофея Тимофеевича Хрюкина. Именно под Сталинградом отобранные им летчики смогут не просто противостоять знаменитому немецкому 4-му воздушному флоту, лучшим истребительным эскадрам «Удет», «Ас-Пик», 52-й, укомплектованным летчиками-асами, но и сумеют захватить господство в воздухе и практически безнаказанно уничтожить весь воздушный транспортный флот нацистской Германии. Немецкий «воздушный мост» под Сталинградом обрушится под ударами авиаполков, собранных Василием Сталиным, причем в этих боях Василий примет личное участие в качестве летчика. Неужто это говорит о его посредственности с точки зрения оперативного искусства?

Собранные В. Сталиным со всех фронтов летчики, прошедшие горнило тяжелейших воздушных боев, представляли собой единый авиационный кулак. В подтверждение этому приведу цитату из биографии Сергея Федоровича Долгушина: «В августе в Иваново прилетел А.Ф. Семенов, бывший комэск Долгушина, работавший в Инспекции ВВС РККА. Он подбирал летчиков в 434-й ИАП, которым командовал И.И. Клещев, а „шефом“ был начальник Инспекции полковник В.И. Сталин. Этот полк был первым в советских ВВС превращен в элитный по своему составу. В него подбирались летчики не просто уже повоевавшие, но и опытные инструкторы из училищ (в основном из Качинского). Использовался он на самых тяжелых направлениях и очень активно, а потому нес значительные потери. Перевод в 434-й ИАП был в тот момент своего рода признанием боевого мастерства, возможно не меньшим, чем Золотая Звезда» (http://www.airwar.ru/history/aces /ace2ww/pilots/dolgushin.html).

Так была создана «пожарная команда» Сталинградского фронта. Все – от идеи до ее конечного воплощения в людях, технике, тактике – принадлежит Василию Иосифовичу Сталину, 21-летнему парню, который не просто переживал за свою страну, а сделал все от него зависящее, чтобы победить фашизм.

К середине июня 1942 года подготовка 434-го полка к боевым действиям была закончена. Он состоял из двух эскадрилий и имел на вооружении двадцать истребителей Як-1. Его направили на Юго-Западный фронт, в 8-ю воздушную армию, которой командовал генерал-лейтенант авиации Т.Т. Хрюкин. За время Сталинградской битвы полк трижды выводился на переформирование. В ходе первого «тура» с 13 июня по 4 июля 1942 г. летчики полка совершили 880 боевых вылетов, сбили 35 немецких самолетов.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Александр Федорович Семенов, в то время представитель инспекции ВВС в 434-ом ИАП: «15 июня, когда группа в составе семнадцати „яков“ вылетела на прикрытие наших наземных войск и уже достигла заданного района, на нее внезапно напали сверху девятнадцать „мессершмиттов“. Затем на помощь этим девятнадцати подоспели еще девять истребителей противника. Завязался ожесточенный бой. Фашисты, имея преимущество в количестве самолетов, в высоте и скорости, вели себя очень агрессивно. Наши летчики оказались в трудном положении, но уйти из-под удара не могли – им строжайше запрещалось покидать район барражирования. Пришлось в основном обороняться и лишь в редких случаях – контратаковать. В итоге боя мы не досчитались трех самолетов. Правда, майор Клещев, лейтенанты Котов, Баклан и Карначенок тоже сбили по „мессершмитту“. Однако это было слабым утешением. На сей раз и трофеи не радовали. Не радовали потому, что каждый сознавал: фашистам удалось все же навязать нам свою волю и заставить нас драться в невыгодных условиях. Лишь мужество, самоотверженность да взаимная выручка наших летчиков позволили избежать более значительных потерь.

В этом бою 434-й истребительный авиаполк впервые встретился с фашистскими асами из берлинской школы воздушных снайперов. Их только что перебросили тогда на наш участок фронта прямо из Германии.

В конце того тяжелого дня я долго разговаривал с майором Клещевым. Командир полка доказывал:

– У нас неправильно используются истребители. Нам ставят задачу прикрывать наземные войска, определяют район барражирования, и из него мы шагу в сторону сделать не можем. Даже когда видим за границей нашего района вражеские бомбардировщики, не имеем права атаковать их. Сами же при этом зачастую превращаемся в хороший объект для вражеской атаки.

Клещев настойчиво просил меня поставить этот вопрос перед командованием воздушной армии:

– Надо истребителям дать больше инициативы. Тогда и прикрывать наземные войска будем лучше, и потерь станет меньше.

Я внял его просьбе. Когда напряжение воздушной обстановки несколько ослабло, направился на армейский КП... Имелся у меня и еще один вопрос, который хотелось разрешить в штабе армии. Он касался порядка постановки задач истребителям. В течение каждого дня в полк поступало обычно несколько боевых распоряжений от разных лиц. Нередко эти распоряжения были противоречивы и очень далеки от возможностей полка...

Моя поездка в штаб армии оказалась достаточно плодотворной. Круг лиц, которым разрешалось ставить задачи полку, был резко сужен. Истребители получили некоторую свободу действий при барражировании над заданным районом: командиру группы предоставили право выделять часть сил для действий в соседнем районе, если того потребует обстановка...» (Сайт «Авиаторы—Герои Советского Союза» – http://www.geroi.apifarm.ru).

Результатом обращения Клещева и Семенова тогда, в самые жаркие дни Сталинградской битвы, стала директива полковника В. Сталина от 12 июля 1942 года генералу Хрюкину: «434-й ИАП подчиняется непосредственно мне... Довожу до вашего сведения, что 434-й ИАП крайне нам дорог, так как в его состав вошли специально подобранные летчики с большим боевым опытом, поэтому использовать его зам. НКО генерал-лейтенант авиации Новиков А.А. приказал только для воздушного боя и преимущественно для уничтожения бомбардировочной авиации противника...» С директивой командующий ВВС Юго-Западного фронта Т.Т. Хрюкин согласился: «Начштаба. В этом духе использовать». И это дало свои результаты: за 2 недели июльских боев летчики 434-го полка сбили 55 самолетов противника, но и сами потеряли половину машин и убыли в тыл на очередное переформирование» (Сайт «Авиаторы—Герои Советского Союза» – http://www.geroi.apifarm.ru).

Мне бы хотелось немного пояснить читателям смысл этой директивы, которую дает полковник(!) В.И. Сталин генералу Т.Т. Хрюкину. Дело в том, что основная задача истребительной авиации – уменьшить воздействие (бомбардировка, штурмовка, разведка, корректировка) вражеской авиации на наземные войска. Для этого в первую очередь необходимо уничтожать именно бомбардировщики и штурмовики, то есть бомбардировочную авиацию. Многие наши летчики, попадая на фронт, не совсем ориентировались в приоритетах воздушного боя и легко увлекались преследованием истребителей прикрытия противника, что приводило, во-первых, к большим потерям среди советских истребителей, а во-вторых, не выполнялась основная задача истребителя – уничтожение бомбардировщиков. Поэтому и увидела свет эта директива, а генерал Хрюкин так легко с ней согласился. Тимофей Тимофеевич Хрюкин был одним из той плеяды стратегов, которые также выискивали наиболее эффективные средства противодействия немецкой авиации. О характере Хрюкина, его подходах к боевому применению авиации, оперативно-стратегическом мышлении, взглядах на политико-воспитательную работу можно судить по его приказам по армии. Он писал их сам, тщательно обдумывая каждую фразу. Приведем практически полностью один из них, от 13 сентября 1942 года: «Противник стремится выиграть время и до зимы занять Сталинград, Астрахань и Кавказ, невзирая на большие потери, которые он несет. Он действует старыми приемами: нахальством, хитростью и обманом, создает впечатление превосходства, часто меняет свою тактику действий, летает мелкими группками, охватывая парами истребителей целые районы, а у трусов и паникеров падают силы, теряется уверенность, и они становятся первыми жертвами боя...

Мы сами переоцениваем немецко-фашистскую мощь, немецкого летчика, немецкий самолет. Отдельные летчики-трусы, предатели, дрожащие за свою шкуру, сознательно или несознательно работают на пользу врага. Они своей трепотней создают вокруг немцев несуществующий ореол их непобедимости, преимущества, а, попадая в воздух, лязгая от страха зубами, при первой же отдаленной встрече с врагом бегут с поля боя... Я наблюдал воздушные бои и видел, как из-за трусов и паникеров погибали лучшие люди... Не должно быть в наших рядах таких людей. Я видел, как группа «яков» 288-й истребительной авиационной дивизии, по численности меньшая, сбила 3 Ме-109 и 2 Ю-88, не потеряв ни одного своего самолета. Видел, как один сержант на советском самолете сбил 3 «юнкерсов». Это дрались подлинные патриоты Родины, выполняющие свой долг, уверенные в силе своего оружия, правильно оценивающие силу и мощь врага. Таких немец не побеждает, от таких он сам бежит в животном страхе и гибнет. Наша задача – сбить уверенность и наглость у противника, стать хозяином воздуха. Этого можно добиться смелостью, правильностью использования огня и техники, расчетливостью, хитростью, личной храбростью до самопожертвования и хорошей организацией взаимодействия и взаимовыручки в бою. Наша задача заключается в том, чтобы как можно больше истребить немцев, не отдать города Сталинграда. Драться за каждый дом, но город не отдавать, а в дальнейшем и разгромить немцев у его стен. Русский летчик-истребитель во всех случаях должен побеждать, от истребителя зависит наша победа в воздухе над немцем и обеспечение действий войск на земле... Категорически запрещаю истребителям вести оборонительные бои. Драться только наступательно. Искать врага, нападать на него первым, внезапно, и уничтожать. Запрещаю в воздушном бою терять высоту и делать перевороты. Помнить правило: тот, кто выше в бою, тот побеждает. Расстреливать врага в упор, с дистанции 50-100 метров. При прикрытии своих войск действовать мелкими группами, парами, четверками, охватывать весь район, эшелонироваться по высоте. Всегда при таком порядке две трети наших истребителей будут иметь возможность истреблять бомбардировщиков противника... Категорически запрещаю драться одиночно, драться всегда только парой, второму прикрывать хвост товарища, а первому – сбивать...» (Сайт «Авиаторы—Герои Советского Союза» – http://www.geroi.apifarm.ru).