Электронная библиотека » Максим Горький » » онлайн чтение - страница 26


  • Текст добавлен: 24 декабря 2014, 16:51


Автор книги: Максим Горький


Жанр: Русская классика, Классика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Василиса медленно идет к двери в сени, оглядываясь на Пепла.


П е п е л (Костылеву). Ты! Уйди… пошел!..

К о с т ы л е в (кричит). Я – хозяин! Сам пошел, да! Вор…

П е п е л (глухо). Уйди, Мишка…

К о с т ы л е в. Не смей! Я тут… я тебя…


Пепел хватает его за шиворот и встряхивает. На печи раздается громкая возня и воющее позевыванье. Пепел выпускает Костылева, старик с криком бежит в сени.


П е п е л (вспрыгнув на нары). Кто это… кто на печи?

Л у к а (высовывая голову). Ась?

П е п е л. Ты?!

Л у к а а (спокойно). Я… я самый… о, господи Исусе Христе!

П е п е л (затворяет дверь в сени, ищет запора и не находит). А, черти… Старик, слезай!

Л у к а. Сейча-ас… лезу…

П е п е л (грубо). Ты зачем на печь залез?

Л у к а. А куда надо было?

П е п е л. Ведь… ты в сени ушел?

Л у к а. В сенях, браточек, мне, старику, холодно…

П е п е л. Ты… слышал?

Л у к а. А – слышал! Как не слышать? Али я – глухой? Ах, парень, счастье тебе идет… Вот идет счастье!

П е п е л (подозрительно). Какое счастье? В чем?

Л у к а. А вот в том, что я на печь залез.

П е п е л. А… зачем ты там возиться начал?

Л у к а. Затем, значит, что – жарко мне стало… на твое сиротское счастье… И – опять же – смекнул я, как бы, мол, парень-то не ошибся… не придушил бы старичка-то…

П е п е л. Да-а… я это мог… ненавижу…

Л у к а. Что мудреного? Ничего нет трудного… Часто эдак-то ошибаются…

П е п е л (улыбаясь). Ты – что? Сам, что ли, ошибся однажды?

Л у к а. Парень! Слушай-ка, что я тебе скажу: бабу эту – прочь надо! Ты ее – ни-ни! – до себя не допускай… Мужа – она и сама со света сживет, да еще половчее тебя, да! Ты ее, дьяволицу, не слушай… Гляди – какой я? Лысый… А отчего? От этих вот самых разных баб… Я их, баб-то, может, больше знал, чем волос на голове было… А эта Василиса – она… хуже черемиса!

П е п е л. Не понимаю я… спасибо тебе сказать, или ты… тоже…

Л у к а. Ты – не говори! Лучше моего не скажешь! Ты слушай: которая тут тебе нравится, бери ее под руку, да отсюда – шагом марш! – уходи! Прочь уходи…

П е п е л (угрюмо). Не поймешь людей! Которые – добрые, которые – злые?… Ничего не понятно…

Л у к а. Чего там понимать? Всяко живет человек… как сердце налажено, так и живет… сегодня – добрый, завтра – злой… А коли девка эта за душу тебя задела всурьез… уйди с ней отсюда, и кончено… А то – один иди… Ты – молодой, успеешь бабой обзавестись…

П е п е л (берет его за плечо). Нет, ты скажи – зачем ты все это…

Л у к а. Погоди-ка, пусти… Погляжу я на Анну… чего-то она хрипела больно… (Идет к постели Анны, открывает полог, смотрит, трогает рукой.)


Пепел задумчиво и растерянно следит за ним.


Исусе Христе, многомилостивый! Дух новопреставленной рабы твоей Анны с миром прими…

П е п е л (тихо). Умерла?… (Не подходя, вытягивается и смотрит на кровать.)

Л у к а (тихо). Отмаялась!.. А где мужик-то ее?

П е п е л. В трактире, наверно…

Л у к а. Надо сказать…

П е п е л (вздрагивая). Не люблю покойников…

Л у к а (идет к двери). За что их любить?… Любить – живых надо… живых…

П е п е л. И я с тобой…

Л у к а. Боишься?

П е п е л. Не люблю…


Торопливо выходят. Пустота и тишина. За дверью в сени слышен глухой шум, неровный, непонятный. Потом – входит Актер.


А к т е р (останавливается, не затворяя двери, на пороге и, придерживаясь руками за косяки, кричит). Старик, эй! Ты где? Я – вспомнил… слушай. (Шатаясь, делает два шага вперед и, принимая позу, читает.)

 
Господа! Если к правде святой
Мир дорогу найти не умеет,?
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
 

Наташа является сзади Актера в двери.


А к т е р. Старик!..

 
Если б завтра земли нашей путь
Осветить наше солнце забыло,
Завтра ж целый бы мир осветила
Мысль безумца какого-нибудь…
 

Н а т а ш а (смеется). Чучело! Нализался…

А к т е р (оборачиваясь к ней). А-а, это ты? А – где старичок… милый старикашка? Здесь, по-видимому, – никого нет… Наташа, прощай! Прощай… да!

Н а т а ш а (входя). Не здоровался, а прощаешься…

А к т е р (загораживает ей дорогу). Я – уезжаю, ухожу… Настанет весна – и меня больше нет…

Н а т а ш а. Пусти-ка… куда это ты?

А к т е р. Искать город… лечиться… Ты – тоже уходи… Офелия… иди в монастырь… Понимаешь – есть лечебница для организмов… для пьяниц… Превосходная лечебница… Мрамор… мраморный пол! Свет… чистота, пища… всё – даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и… снова буду… Я на пути к возрожденью… как сказал… король… Лир! Наташа… по сцене мое имя Сверчков-Заволжский… никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь имени… Понимаешь ли ты, как это обидно – потерять имя? Даже собаки имеют клички…


Наташа осторожно обходит Актера, останавливается у кровати Анны, смотрит.


Без имени – нет человека…

Н а т а ш а. Гляди… голубчик… померла ведь…

А к т е р (качая головой). Не может быть…

Н а т а ш а (отступая). Ей-богу… смотри…

Б у б н о в (в двери). Чего смотреть?

Н а т а ш а. Анна-то… померла!

Б у б н о в. Кашлять перестала, значит. (Идет к постели Анны, смотрит, идет на свое место.) Надо Клещу сказать… это – его дело…

А к т е р. Я иду… скажу… потеряла имя!.. (Уходит.)

Н а т а ш а (посреди комнаты). Вот и я… когда-нибудь так же… в подвале… забитая…

Б у б н о в (расстилая на своих нарах какое-то тряпье). Чего? Ты чего бормочешь?

Н а т а ш а. Так… про себя…

Б у б н о в. Ваську ждешь? Гляди – сломит тебе голову Васька…

Н а т а ш а. А не все равно – кто сломит? Уж пускай лучше он…

Б у б н о в (ложится). Ну, твое дело…

Н а т а ш а. Ведь вот… хорошо, что она умерла… а жалко… Господи!.. Зачем жил человек?

Б у б н о в. Все так: родятся, поживут, умирают. И я помру… и ты… Чего жалеть?


Входят: Лука, Татарин, Кривой Зоб и Клещ. Клещ идет сзади всех, медленно, съежившись.


Н а т а ш а. Ш-ш! Анна…

К р и в о й З о б. Слышали… царство небесное, коли померла…

Т а т а р и н (Клещу). Надо вон тащить! Сени надо тащить! Здесь – мертвый – нельзя, здесь – живой спать будет…

К л е щ (негромко). Вытащим…


Все подходят к постели. Клещ смотрит на жену через плечи других.


К р и в о й З о б (Татарину). Ты думаешь – дух пойдет? От нее духа не будет… она вся еще живая высохла…

Н а т а ш а. Господи! Хоть бы пожалели… хоть бы кто слово сказал какое-нибудь! Эх вы…

Л у к а. Ты, девушка, не обижайся… ничего! Где им… куда нам – мертвых жалеть? Э, милая! Живых – не жалеем… сами себя пожалеть-то не можем… где тут!

Б у б н о в (зевая). И опять же – смерть слова не боится!.. Болезнь – боится слова, а смерть – нет!

Т а т а р и н (отходя). Полицию надо…

К р и в о й З о б. Полицию – это обязательно! Клещ! Полиции заявил?

К л е щ. Нет… Хоронить надо… а у меня сорок копеек всего…

К р и в о й З о б. Ну, на такой случай – займи… а то мы соберем… кто пятак, кто – сколько может… А полиции заяви… скорее! А то она подумает – убил ты бабу… или что… (Идет к нарам и собирается лечь рядом с Татарином.)

Н а т а ш а (отходя к нарам Бубнова). Вот… будет она мне сниться теперь… мне всегда покойники снятся… Боюсь идти одна… в сенях – темно…

Л у к а (следуя за ней). Ты – живых опасайся… вот что я скажу…

Н а т а ш а. Проводи меня, дедушка…

Л у к а. Идем… идем, провожу!


Уходят. Пауза.


К р и в о й З о б. Охо-хо-о! Асан! Скоро весна, друг… тепло нам жить будет! Теперь уж в деревнях мужики сохи, бороны чинят… пахать налаживаются… н-да! А мы… Асан!.. Дрыхнет уж, Магомет окаянный…

Б у б н о в. Татары спать любят…

К л е щ (стоит посредине ночлежки и тупо смотрит пред собой). Чего же мне теперь делать?

К р и в о й З о б. Ложись да спи… только и всего…

К л е щ (тихо). А… она… как же?


Никто не отвечает ему. Сатин и Актер входят.


А к т е р (кричит). Старик! Сюда, мой верный Кент…

С а т и н. Миклуха-Маклай идет… х-хо!

А к т е р. Кончено и решено! Старик, где город… где ты?

С а т и н. Фата-моргана! Наврал тебе старик… Ничего нет! Нет городов, нет людей… ничего нет!

А к т е р. Врешь!

Т а т а р и н (вскакивая). Где хозяин? Хозяину иду! Нельзя спать – нельзя деньги брать… Мертвые… пьяные… (Быстро уходит.)


Сатин свистит вслед ему.


Б у б н о в (сонным голосом). Ложись, ребята, не шуми… ночью – спать надо!

А к т е р. Да… здесь – ага! Мертвец… «Наши сети притащили мертвеца»… стихотворение… Б-беранжера!

С а т и н (кричит). Мертвецы – не слышат! Мертвецы не чувствуют… Кричи… реви… мертвецы не слышат!..


В двери является Лука.


Занавес

Акт третий

«Пустырь» – засоренное разным хламом и заросшее бурьяном дворовое место. В глубине его – высокий кирпичный брандмауер. Он закрывает небо. Около него – кусты бузины. Направо – темная, бревенчатая стена какой-то надворной постройки: сарая или конюшни. А налево – серая, покрытая остатками штукатурки стена того дома, в котором помещается ночлежка Костылевых. Она стоит наискось, так что ее задний угол выходит почти на средину пустыря. Между ею и красной стеной – узкий проход. В серой стене два окна: одно – в уровень с землей, другое – аршина на два выше и ближе к брандмауеру. У этой стены лежат розвальни кверху полозьями и обрубок бревна, длиною аршина в четыре. Направо у стены – куча старых досок, брусьев. Вечер, заходит солнце, освещая брандмауер красноватым светом. Ранняя весна, недавно стаял снег. Черные сучья бузины еще без почек. На бревне сидят рядом Наташа и Настя. На дровнях – Лука и Барон. Клещ лежит на куче дерева у правой стены. В окне у земли – рожа Бубнова.


Н а с т я (закрыв глаза и качая головой в такт словам, певуче рассказывает). Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый как мел, а в руках у него леворверт…

Н а т а ш а (грызет семечки). Ишь! Видно, правду говорят, что студенты – отчаянные…

Н а с т я. И говорит он мне страшным голосом: «Драгоценная моя любовь…»

Б у б н о в. Хо-хо! Драгоценная?

Б а р о н. Погоди! Не любо – не слушай, а врать не мешай… Дальше!

Н а с т я. «Ненаглядная, говорит, моя любовь! Родители, говорит, согласия своего не дают, чтобы я венчался с тобой… и грозят меня навеки проклясть за любовь к тебе. Ну и должен, говорит, я от этого лишить себя жизни…» А леворверт у него – агромадный и заряжен десятью пулями… «Прощай, говорит, любезная подруга моего сердца! – решился я бесповоротно… жить без тебя – никак не могу». И отвечала я ему: «Незабвенный друг мой… Рауль…»

Б у б н о в (удивленный). Чего-о? Как? Краул?

Б а р о н (хохочет). Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был!

Н а с т я (вскакивая). Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая! (Барону.) Ты! Ничтожный!.. Образованный ты человек… говоришь – лежа кофей пил…

Л у к а. А вы – погоди-ите! Вы – не мешайте! Уважьте человеку… не в слове – дело, а – почему слово говорится? – вот в чем дело! Рассказывай, девушка, ничего!

Б у б н о в. Раскрашивай, ворона, перья… валяй!

Б а р о н. Ну – дальше!

Н а т а ш а. Не слушай их… что они? Они – из зависти это… про себя им сказать нечего…

Н а с т я (снова садится). Не хочу больше! Не буду говорить… Коли они не верят… коли смеются… (Вдруг, прерывая речь, молчит несколько секунд и, вновь закрыв глаза, продолжает горячо и громко, помахивая рукой в такт речи и точно вслушиваясь в отдаленную музыку.) И вот – отвечаю я ему: «Радость жизни моей! Месяц ты мой ясный! И мне без тебя тоже вовсе невозможно жить на свете… потому как люблю я тебя безумно и буду любить, пока сердце бьется во груди моей! Но, говорю, не лишай себя молодой твоей жизни… как нужна она дорогим твоим родителям, для которых ты – вся их радость… Брось меня! Пусть лучше я пропаду… от тоски по тебе, жизнь моя… я – одна… я – таковская! Пускай уж я… погибаю, – все равно! Я – никуда не гожусь… и нет мне ничего… нет ничего…» (Закрывает лицо руками и беззвучно плачет.)

Н а т а ш а (отвертываясь в сторону, негромко). Не плачь… не надо!


Лука, улыбаясь, гладит голову Насти.

Б у б н о в (хохочет). Ах… чертова кукла! а?

Б а р о н (тоже смеется). Дедка! Ты думаешь – это правда? Это все из книжки «Роковая любовь»… Все это – ерунда! Брось ее!..

Н а т а ш а. А тебе что? Ты! Молчи уж… коли бог убил…

Н а с т я (яростно). Пропащая душа! Пустой человек! Где у тебя – душа?

Л у к а (берет Настю за руку). Уйдем, милая! ничего… не сердись! Я – знаю… Я – верю! Твоя правда, а не ихняя… Коли ты веришь, была у тебя настоящая любовь… значит – была она! Была! А на него – не сердись, на сожителя-то… Он… может, и впрямь из зависти смеется… у него, может, вовсе не было настоящего-то… ничего не было! Пойдем-ка!..

Н а с т я (крепко прижимая руки ко груди). Дедушка! Ей-богу… было это! Все было!.. Студент он… француз был… Гастошей звали… с черной бородкой… в лаковых сапогах ходил… разрази меня гром на этом месте! И так он меня любил… так любил!

Л у к а. Я – знаю! Ничего! Я верю! В лаковых сапогах, говоришь? А-яй-ай! Ну – и ты его тоже – любила?


Уходят за угол.


Б а р о н. Ну и глупа же эта девица… добрая, но… глупа – нестерпимо!

Б у б н о в. И чего это… человек врать так любит? Всегда – как перед следователем стоит… право!

Н а т а ш а. Видно, вранье-то… приятнее правды… Я – тоже…

Б а р о н. Что – тоже? Дальше?!

Н а т а ш а. Выдумываю… Выдумываю и – жду…

Б а р о н. Чего?

Н а т а ш а (смущенно улыбаясь). Так… Вот, думаю, завтра… приедет кто-то… кто-нибудь… особенный… Или – случится что-нибудь… тоже – небывалое… Подолгу жду… всегда – жду… А так… на самом деле – чего можно ждать?


Пауза.


Б а р о н (с усмешкой). Нечего ждать… Я – ничего не жду! Все уже… было! Прошло… кончено!.. Дальше!

Н а т а ш а. А то… воображу себе, что завтра я… скоропостижно помру… И станет от этого – жутко… Летом хорошо воображать про смерть… грозы бывают летом… всегда может грозой убить…

Б а р о н. Нехорошо тебе жить… эта сестра твоя… дьявольский характер!

Н а т а ш а. А кому – хорошо жить? Всем плохо… я вижу…

К л е щ (до этой поры неподвижный и безучастный – вдруг вскакивает). Всем? Врешь! Не всем! Кабы – всем… пускай! Тогда – не обидно… да!

Б у б н о в. Что тебя – черт боднул? Ишь ты… взвыл как!


Клещ снова ложится на свое место и ворчит.


Б а р о н. А… надо мне к Настёнке мириться идти… не помиришься – на выпивку не даст…

Б у б н о в. Мм… Любят врать люди… Ну, Настька… дело понятное! Она привыкла рожу себе подкрашивать… вот и душу хочет подкрасить… румянец на душу наводит… А… другие – зачем? Вот – Лука, примерно… много он врет… и без всякой пользы для себя… Старик уж… Зачем бы ему?

Б а р о н (усмехаясь, отходит). У всех людей – души серенькие… все подрумяниться желают…

Л у к а (выходит из-за угла). Ты, барин, зачем девку тревожишь? Ты бы не мешал ей… пускай плачет-забавляется… Она ведь для своего удовольствия слезы льет… чем тебе это вредно?

Б а р о н. Глупо, старик! Надоела она… Сегодня – Рауль, завтра – Гастон… а всегда одно и то же! Впрочем – я иду мириться с ней… (Уходит.)

Л у к а. Поди-ка, вот… приласкай! Человека приласкать – никогда не вредно…

Н а т а ш а. Добрый ты, дедушка… Отчего ты – такой добрый?

Л у к а. Добрый, говоришь? Ну… и ладно, коли так… да!


За красной стеной тихо звучит гармоника и песня.


Надо, девушка, кому-нибудь и добрым быть… жалеть людей надо! Христос-от всех жалел и нам так велел… Я те скажу – вовремя человека пожалеть… хорошо бывает! Вот, примерно, служил я сторожем на даче… у инженера одного под Томском-городом… Ну, ладно! В лесу дача стояла, место – глухое… а зима была, и – один я, на даче-то… Славно-хорошо! Только раз – слышу – лезут!

Н а т а ш а. Воры?

Л у к а. Они. Лезут, значит, да!.. Взял я ружьишко, вышел… Гляжу – двое… открывают окно – и так занялись делом, что меня и не видят. Я им кричу: ах вы!.. пошли прочь!.. А они, значит, на меня с топором… Я их упреждаю – отстаньте, мол! А то сейчас – стрелю!.. Да ружьишко-то то на одного, то на другого и навожу. Они – на коленки пали: дескать, – пусти! Ну, а я уж того… осердился… за топор-то, знаешь! Говорю – я вас, лешие, прогонял, не шли… а теперь, говорю, ломай ветки один который-нибудь! Наломали они. Теперь, приказываю, один – ложись, а другой – пори его! Так они, по моему приказу, и выпороли дружка дружку. А как выпоролись они… и говорят мне – дедушка, говорят, дай хлебца Христа ради! Идем, говорят, не жрамши. Вот те и воры, милая (смеется)… вот те и с топором! Да… Хорошие мужики оба… Я говорю им: вы бы, лешие, прямо бы хлеба просили. А они – надоело, говорят… просишь-просишь, а никто не дает… обидно!.. Так они у меня всю зиму и жили. Один, – Степаном звать, – возьмет, бывало, ружьишко и закатится в лес. А другой – Яков был, все хворал, кашлял все… Втроем, значит, мы дачу-то и стерегли. Пришла весна – прощай, говорят, дедушка! И ушли… В Россию побрели…

Н а т а ш а. Они – беглые? Каторжане?

Л у к а. Действительно – так, – беглые… с поселенья ушли… Хорошие мужики!.. Не пожалей я их – они бы, может, убили меня… али еще что… А потом – суд, да тюрьма, да Сибирь… что толку? Тюрьма – добру не научит, и Сибирь не научит… а человек – научит… да! Человек – может добру научить… очень просто!


Пауза.


Б у б н о в. Мм-да!.. А я вот… не умею врать! Зачем? По-моему – вали всю правду, как она есть! Чего стесняться?

К л е щ (вдруг снова вскакивает, как обожженный, и кричит). Какая – правда? Где – правда? (Треплет руками лохмотья на себе.) Вот – правда! Работы нет… силы нет! Вот – правда! Пристанища… пристанища нету! Издыхать надо… вот она, правда! Дьявол! На… на что мне она – правда? Дай вздохнуть… вздохнуть дай! Чем я виноват?.. За что мне – правду? Жить – дьявол – жить нельзя… вот она – правда!..

Б у б н о в. Вот так… забрало!..

Л у к а. Господи Исусе… слышь-ка, милый! Ты…

К л е щ (дрожит от возбуждения). Говорите тут – пра-авда! Ты, старик, утешаешь всех… Я тебе скажу… ненавижу я всех! И эту правду… будь она, окаянная, проклята! Понял? Пойми! Будь она – проклята! (Бежит за угол, оглядываясь.)

Л у к а. Ай-яй-ай! Как встревожился человек… И куда побежал?

Н а т а ш а. Все равно как рехнулся…

Б у б н о в. Здорово пущено! Как в театре разыграл… Бывает это, частенько… Не привык еще к жизни-то…

П е п е л (медленно выходит из-за угла). Мир честной компании! Что, Лука, старец лукавый, всё истории рассказываешь?

Л у к а. Видел бы ты… как тут человек кричал!

П е п е л. Это Клещ, что ли? Чего он? Бежит как ошпаренный…

Л у к а. Побежишь, если этак… к сердцу подступит…

П е п е л (садится). Не люблю его… больно он зол да горд. (Передразнивая Клеща.) «Я – рабочий человек». И – все его ниже будто… Работай, коли нравится… чем же гордиться тут? Ежели людей по работе ценить… тогда лошадь лучше всякого человека… возит и – молчит! Наташа! Твои – дома?

Н а т а ш а. На кладбище ушли… потом – ко всенощной хотели…

П е п е л. То-то, я гляжу, свободна ты… редкость!

Л у к а (задумчиво, Бубнову). Вот… ты говоришь – правда… Она, правда-то, – не всегда по недугу человеку… не всегда правдой душу вылечишь… Был, примерно, такой случай: знал я одного человека, который в праведную землю верил…

Б у б н о в. Во что-о?

Л у к а. В праведную землю. Должна, говорил, быть на свете праведная земля… в той, дескать, земле – особые люди населяют… хорошие люди! друг дружку они уважают, друг дружке – завсяко-просто – помогают… и все у них славно-хорошо! И вот человек все собирался идти… праведную эту землю искать. Был он – бедный, жил – плохо… и, когда приходилось ему так уж трудно, что хоть ложись да помирай, – духа он не терял, а все, бывало, усмехался только да высказывал: «Ничего! потерплю! Еще несколько – пожду… а потом – брошу всю эту жизнь и – уйду в праведную землю…» Одна у него радость была – земля эта…

П е п е л. Ну? Пошел?

Б у б н о в. Куда? Хо-хо!

Л у к а. И вот в это место – в Сибири дело-то было – прислали ссыльного, ученого… с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками… Человек и говорит ученому: «Покажи ты мне, сделай милость, где лежит праведная земля и как туда дорога?» Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел – нет нигде праведной земли! Всё верно, все земли показаны, а праведной – нет!..

П е п е л (негромко). Ну? Нету?


Бубнов хохочет.


Н а т а ш а. Погоди ты… ну, дедушка?

Л у к а. Человек – не верит… Должна, говорит, быть… ищи лучше! А то, говорит, книги и планы твои – ни к чему, если праведной земли нет… Ученый – в обиду. Мои, говорит, планы самые верные, а праведной земли вовсе нигде нет. Ну, тут и человек рассердился – как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил – есть! а по планам выходит – нету! Грабеж!.. И говорит он ученому: «Ах ты… сволочь эдакой! Подлец ты, а не ученый…» Да в ухо ему – раз! Да еще!.. (Помолчав.) А после того пошел домой – и удавился!..


Все молчат. Лука, улыбаясь, смотрит на Пепла и Наташу.


П е п е л (негромко). Ч-черт те возьми… история – невеселая…

Н а т а ш а. Не стерпел обмана…

Б у б н о в (угрюмо). Всё – сказки…

П е п е л. Н-да… вот те и праведная земля… не оказалось, значит…

Н а т а ш а. Жалко… человека-то…

Б у б н о в. Всё – выдумки… тоже! Хо-хо! Праведная земля! Туда же! Хо-хо-хо! (Исчезает из окна.)

Л у к а (кивая головой на окно Бубнова). Смеется! Эхе-хе…


Пауза.


Ну, ребята!.. живите богато! Уйду скоро от вас…

П е п е л. Куда теперь?

Л у к а. В хохлы… Слыхал я – открыли там новую веру… поглядеть надо… да!.. Всё ищут люди, всё хотят – как лучше… Дай им, господи, терпенья!

П е п е л. Как думаешь… найдут?

Л у к а. Люди-то? Они – найдут! Кто ищет – найдет… Кто крепко хочет – найдет!

Н а т а ш а. Кабы нашли что-нибудь… придумали бы получше что…

Л у к а. Они – придумают! Помогать только надо им, девонька… уважать надо…

Н а т а ш а. Как я помогу? Я сама… без помощи…

П е п е л (решительно). Опять я… снова я буду говорить с тобой… Наташа… Вот – при нем… он – все знает… Иди… со мной!

Н а т а ш а. Куда? По тюрьмам?

П е п е л. Я сказал – брошу воровство! Ей-богу – брошу! Коли сказал – сделаю! Я – грамотный… буду работать… Вот он говорит – в Сибирь-то по своей воле надо идти… Едем туда, ну?… Ты думаешь – моя жизнь не претит мне? Эх, Наташа! Я знаю… вижу!.. Я утешаю себя тем, что другие побольше моего воруют, да в чести живут… только это мне не помогает! Это… не то! Я – не каюсь… в совесть я не верю… Но – я одно чувствую: надо жить… иначе! Лучше надо жить! Надо так жить… чтобы самому себя можно мне было уважать…

Л у к а. Верно, милый! Дай тебе господи… помоги тебе Христос! Верно: человек должен уважать себя…

П е п е л. Я – сызмалетства – вор… все, всегда говорили мне: вор Васька, воров сын Васька! Ага? Так? Ну – нате! Вот – я вор!.. Ты пойми: я, может быть, со зла вор-то… оттого я вор, что другим именем никто никогда не догадался назвать меня… Назови ты… Наташа, ну?

Н а т а ш а (грустно). Не верю я как-то… никаким словам… И беспокойно мне сегодня… сердце щемит… будто жду я чего-то. Напрасно ты, Василий, разговор этот сегодня завел…

П е п е л. Когда же? Я не первый раз говорю…

Н а т а ш а. И что же я с тобой пойду? Ведь… любить тебя… не очень я люблю… Иной раз – нравишься ты мне… а когда – глядеть на тебя тошно… Видно – не люблю я тебя… когда любят – плохого в любимом не видят… а я – вижу…

П е п е л. Полюбишь – не бойся! Я тебя приучу к себе… ты только согласись! Больше года я смотрел на тебя… вижу, ты девица строгая… хорошая… надежный человек… очень полюбил тебя!..


Василиса, нарядная, является в окне и, стоя у косяка, слушает.


Н а т а ш а. Так. Меня – полюбил, а сестру мою…

П е п е л (смущенно). Ну, что она? Мало ли… эдаких-то…

Л у к а. Ты… ничего, девушка! Хлеба нету, – лебеду едят… если хлебушка-то нету…

П е п е л (угрюмо). Ты… пожалей меня! Несладко живу… волчья жизнь – мало радует… Как в трясине тону… за что ни схватишься… все – гнилое… все – не держит… Сестра твоя… я думал, она… не то… Ежели бы она… не жадная до денег была – я бы ее ради… на все пошел!.. Лишь бы она – вся моя была… Ну, ей другого надо… ей – денег надо… и воли надо… а воля ей – чтобы развратничать. Она – помочь мне не может… А ты – как молодая елочка – и колешься, а сдержишь…

Л у к а. И я скажу – иди за него, девонька, иди! Он – парень ничего, хороший! Ты только почаще напоминай ему, что он хороший парень, чтобы он, значит, не забывал про это! Он тебе – поверит… Ты только поговаривай ему: «Вася, мол, ты – хороший человек… не забывай!» Ты подумай, милая, куда тебе идти окроме-то? Сестра у тебя – зверь злой… про мужа про ее – и сказать нечего: хуже всяких слов старик… и вся эта здешняя жизнь… Куда тебе идти? А парень – крепкий…

Н а т а ш а. Идти некуда… я знаю… думала… Только вот… не верю я никому… А идти мне – некуда…

П е п е л. Одна дорога… ну, на эту дорогу я не допущу… Лучше убью…

Н а т а ш а (улыбаясь). Вот… еще не жена я тебе, а уж хочешь убить.

П е п е л (обнимает ее). Брось, Наташа! Все равно!..

Н а т а ш а (прижимаясь к нему). Ну… одно я тебе скажу, Василий… вот как перед богом говорю! – как только ты меня первый раз ударишь… или иначе обидишь… я – себя не пожалею… или сама удавлюсь, или…

П е п е л. Пускай у меня рука отсохнет, коли я тебя трону!..

Л у к а. Ничего, не сумневайся, милая! Ты ему нужнее, чем он – тебе…

В а с и л и с а (из окна). Вот и сосватались! Совет да любовь!

Н а т а ш а. Пришли!.. ох, господи! Видели… эх, Василий!

П е п е л. Чего ты испугалась? Теперь никто не смеет тронуть тебя!

В а с и л и с а. Не бойся, Наталья! Он тебя бить не станет… Он ни бить, ни любить не может… я знаю!

Л у к а (негромко). Ах, баба… гадюка ядовитая…

В а с и л и с а. Он больше на словах удал…

К о с т ы л е в (выходит). Наташка! Ты что тут делаешь, дармоедка? Сплетни плетешь? На родных жалуешься? А самовар не готов? На стол не собрано?

Н а т а ш а (уходя). Да ведь вы в церковь идти хотели…

К о с т ы л е в. Не твое дело, чего мы хотели! Ты должна свое дело делать… что тебе приказано!

П е п е л. Цыц, ты! Она тебе больше не слуга… Наталья, не ходи… не делай ничего!..

Н а т а ш а. Ты – не командуй… рано еще! (Уходит.)

П е п е л (Костылеву). Будет вам! Поиздевались над человеком… достаточно! Теперь она – моя!

К о с т ы л е в. Тво-оя? Когда купил? Сколько дал?


Василиса хохочет.


Л у к а. Вася! Ты – уйди…

П е п е л. Глядите вы… веселые! Не заплакать бы вам!

В а с и л и с а. Ой, страшно! Ой, боюсь!

Л у к а. Василий – уйди! Видишь – подстрекает она тебя… подзадоривает – понимаешь?

П е п е л. Да… ага! Врет… врешь! Не быть тому, чего тебе хочется!

В а с и л и с а. И того не будет, чего я не захочу, Вася!

П е п е л (грозит ей кулаком). Поглядим!.. (Уходит.)

В а с и л и с а (исчезая из окна). Устрою я тебе свадебку!

К о с т ы л е в (подходит к Луке). Что, старичок?

Л у к а. Ничего, старичок!..

К о с т ы л е в. Так… Уходишь, говорят?

Л у к а. Пора…

К о с т ы л е в. Куда?

Л у к а. Куда глаза поведут…

К о с т ы л е в. Бродяжить, значит… Неудобство, видно, имеешь на одном-то месте жить?

Л у к а. Под лежач камень – сказано – и вода не течет…

К о с т ы л е в. То – камень. А человек должен на одном месте жить… Нельзя, чтобы люди вроде тараканов жили… Куда кто хочет – туда и ползет… Человек должен определять себя к месту… а не путаться зря на земле…

Л у к а. А если которому – везде место?

К о с т ы л е в. Стало быть, он – бродяга… бесполезный человек… Нужно, чтоб от человека польза была… чтобы он работал…

Л у к а. Ишь ты!

К о с т ы л е в. Да. А как же?… Что такое… странник? Странный человек… непохожий на других… Ежели он – настояще странен… что-нибудь знает… что-нибудь узнал эдакое… не нужное никому… может, он и правду узнал там… ну, не всякая правда нужна… да! Он – про себя ее храни… и – молчи! Ежели он настояще-то… странен… он – молчит! А то – так говорит, что никому не понятно… И он – ничего не желает, ни во что не мешается, людей зря не мутит… Как люди живут – не его дело… Он должен преследовать праведную жизнь… должен жить в лесах… в трущобах… невидимо! И никому не мешать, никого не осуждать… а за всех – молиться… за все мирские грехи… за мои, за твои… за все! Он для того и суеты мирской бежит… чтобы молиться. Вот как…


Пауза.


А ты… какой ты странник?… Пачпорта не имеешь… Хороший человек должен иметь пачпорт… Все хорошие люди пачпорта имеют… да!..

Л у к а. Есть – люди, а есть – иные – и человеки…

К о с т ы л е в. Ты… не мудри! Загадок не загадывай… Я тебя не глупее… Что такое – люди и человеки?

Л у к а. Где тут загадка? Я говорю – есть земля, неудобная для посева… и есть урожайная земля… что ни посеешь на ней – родит… Так-то вот…

К о с т ы л е в. Ну? Это к чему же?

Л у к а. Вот ты, примерно… Ежели тебе сам господь бог скажет: «Михаиле! Будь человеком!..» Все равно – никакого толку не будет… как ты есть – так и останешься…

К о с т ы л е в. А… а – ты знаешь? – у жены моей дядя – полицейский? И если я…

В а с и л и с а (входит). Михаила Иваныч, иди чай пить.

К о с т ы л е в (Луке). Ты… вот что: пошел-ка вон! долой с квартиры!..

В а с и л и с а. Да, убирайся-ка, старик!.. Больно у тебя язычок длинен… Да и кто знает?… может, ты беглый какой…

К о с т ы л е в. Сегодня же чтобы духа твоего не было! А то я… смотри!

Л у к а. Дядю позовешь? Позови дядю… Беглого, мол, изловил… Награду дядя получить может… копейки три…

Б у б н о в (в окне). Чем тут торгуют? За что – три копейки?

Л у к а. Меня вот грозятся продать…

В а с и л и с а (мужу). Идем…

Б у б н о в. За три копейки? Ну, гляди, старик… Они и за копейку продадут…

К о с т ы л е в (Бубнову). Ты… вытаращился, ровно домовой из-под печки! (Идет с женой.)

В а с и л и с а. Сколько на свете темных людей… и жуликов разных!..

Л у к а. Приятного вам аппетиту!..

В а с и л и с а (оборачиваясь). Попридержи язык… гриб поганый! (Уходит с мужем за угол.)

Л у к а. Сегодня в ночь – уйду…

Б у б н о в. Это – лучше. Вовремя уйти всегда лучше…

Л у к а. Верно говоришь…

Б у б н о в. Я – знаю! Я, может, от каторги спасся тем, что вовремя ушел.

Л у к а. Ну?

Б у б н о в. Правда. Было так: жена у меня с мастером связалась… Мастер, положим, хороший… очень он ловко собак в енотов перекрашивал… кошек тоже – в кенгурий мех… выхухоль… и всяко. Ловкач. Так вот – связалась с ним жена… И так они крепко друг за друга взялись, что – того и гляди – либо отравят меня, либо еще как со света сживут. Я было – жену бить… а мастер – меня… Очень злобно дрался! Раз – половину бороды выдрал у меня и ребро сломал. Ну и я тоже обозлился… однажды жену по башке железным аршином тяпнул… и вообще – большая война началась! Однако вижу – ничего эдак не выйдет… одолевают они меня! И задумал я тут – укокошить жену… крепко задумал! Но вовремя спохватился – ушел…

Л у к а. Эдак-то лучше! Пускай их там из собак енотов делают!..

Б у б н о в. Только… мастерская-то на жену была… и остался я – как видишь! Хоть, по правде говоря, пропил бы я мастерскую… Запой у меня, видишь ли…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации