Текст книги "Частные начала в уголовном праве"

Согласно § 235 Общегражданского уголовного кодекса Норвегии наказание, описанное в § 228 и § 229, не применяется, если действие предпринимается в отношении кого-либо с его согласия. При этом в § 228 предусматривается ответственность за совершение насилия, наносящего физический ущерб или способствующего этому, а в § 229 – за нанесение физических повреждений, ущерба здоровью или доведение лица до беспомощного, бессознательного или аналогичного состояния.

Поскольку в уголовном законодательстве Норвегии вред здоровью и организму подразделяется на физические повреждения и значительные физические повреждения, представляется, что максимальный предел допустимого вреда потерпевшему с его согласия не должен выходить за рамки собственно физических повреждений, в то время как причинение значительных физических повреждений и лишение человека жизни с его согласия должно влечь уголовную ответственность. Но и в этом случае законодатель оговаривает следующие условия смягчения наказания: «Если лицо было убито, ему нанесены значительные телесные повреждения или причинен значительный ущерб здоровью с его согласия, или если лицо из сострадания лишает жизни безнадежно больное лицо, или причастно к этому, наказание может быть уменьшено ниже определенного предела или носить более мягкий характер».

Несмотря на относительную ясность формулировок § 235 УК Норвегии, последующая норма § 236 ставит под сомнение существование института «согласия потерпевшего» ввиду отсутствия самого потерпевшего. Согласно § 236 «лицо, способствующее тому, чтобы кто-либо лишал себя жизни, причинял себе значительные телесные повреждения или ущерб здоровью, подлежит наказанию за пособничество убийству или причинение тяжких телесных повреждений». В этой связи закономерно напрашивается вывод: если помощь третьего лица в самоубийстве представляет собой соучастие в форме пособничества убийству, то просьба лица о лишении себя жизни представляет собой соучастие в форме подстрекательства к убийству.

Научного осмысления требуют уголовно-правовые дефиниции государств постсоветского пространства. Систематизация положений уголовного законодательства стран СНГ позволяет выявить следующую закономерность в законодательном закреплении согласия потерпевшего в числе обстоятельств, исключающих преступность деяния: практически во всех из проанализированных уголовных кодексов волеизъявление жертвы не считается достаточным основанием для признания совершенного деяния правомерным.

Исключение составляет УК Грузии, где в ст. 32 «Освобождение от уголовной ответственности при других правомерных деяниях» отмечается: «Не являются противоправными действия лица, совершившего предусмотренное настоящим Кодексом деяние при наличии иных обстоятельств, которые хотя в настоящем кодексе прямо не упоминаются, но вполне удовлетворяют условиям правомерности этого деяния»[80]80
  Уголовный кодекс Грузии. С. 105.


[Закрыть].

Думается, что в данной ситуации законодатель отдает на судебное усмотрение вопрос об уголовно-правовой оценке причинения вреда потерпевшему с его согласия. Однако уже сам закон ограничивает пределы правомерности причинения вреда телесными повреждениями, предусмотрев привилегированный состав – «Убийство по просьбе жертвы» (ст 110).

В статье отмечается, что «убийство по настоятельной просьбе жертвы и в соответствии с ее подлинной волей, совершенное с целью освобождения умирающего от сильных физических болей, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет»[81]81
  Там же. С. 167.


[Закрыть].

2. Во вторую группу уголовно-правовых норм, расширяющих диспозитивные начала в уголовном праве, мы условно выделили нормы, закрепляющие институт примирения с потерпевшим.

Следует отметить, что способы закрепления института примирения с потерпевшим в уголовном законодательстве зарубежных государств весьма разнообразны с точки зрения законодательной техники. Однако в наиболее общем виде в теории уголовного права выделяют две основные модели примирения с потерпевшим.

Первая из них получила условное название «нидерландско-бельгийская система», или «трансакция»[82]82
  См.: Якобашвили Г. М. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 13—16.


[Закрыть]. Суть ее заключается в том, что управомоченные государственные органы (прокуратура, полиция) отказываются от уголовного преследования лица, если последнее согласится уплатить в казну устанавливаемую в каждом конкретном случае денежную сумму. В целом данная система может быть охарактеризована как определенное соглашение, сторонами которого выступают, с одной стороны, государство в лице управомоченных органов, а с другой – лицо, совершившее преступное деяние. Государство вправе принять на себя обязательство отказаться от уголовной репрессии, если обвиняемый, в свою очередь, обяжется компенсировать государству в денежной форме вред, нанесенный публичным интересам. При этом нужно отметить, что частным случаем трансакции может быть и примирение с потерпевшим. В частности, бельгийский законодатель установил, что по ряду преступлений достаточно письменного признания вины правонарушителем, и потерпевший получает бесспорное возмещение вреда в гражданском порядке, а уголовное производство по делу прекращается[83]83
  Головко Л. В. Новые основания освобождения от уголовной ответственности и проблемы процессуального применения // Государство и право. 1997. № 8. С. 77—78.


[Закрыть].

Второй моделью досудебного разрешения конфликта между потерпевшим и виновным является так называемая «медиация». Исторически медиация зародилась в рамках англо-саксонской правовой семьи в 70-е годы XX в. Появление данного института, суть которого в самом общем виде сводится к разрешению конфликта между нарушителем уголовного закона и его жертвой нетрадиционными для уголовной юстиции способами, было предопределено развитием различных негосударственных ассоциаций помощи потерпевшим и преступникам[84]84
  Там же. С. 14.


[Закрыть].

В настоящее время данный правовой механизм характеризуется детализацией способов возмещения вреда. Как справедливо утверждают А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко, Е. В. Давыдова, «при медиации сам факт примирения с потерпевшим, освобождающий причинителя вреда от уголовной ответственности, расценивается как одно из основных проявлений развивающегося в западных странах “восстановительного правосудия” по уголовным делам. Смысл такого “восстановительного правосудия” в западной юридической доктрине сводится к следующему: уголовно-правовой конфликт должен быть возвращен его участникам. Только они могут судить о степени тяжести преступления, способах возмещения вреда»[85]85
  Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г., Давыдова Е. В. Примирение с потерпевшим в уголовном праве. Ставрополь, 2002. С. 52.


[Закрыть]. Данное положение полностью укладывается в концепцию приоритетов уголовного законодательства, лаконично изложенную Н. Кристи: «В первую очередь важно разрешить то, что может быть сделано для жертвы преступником, во вторую очередь – местным сообществом, и в третью – государством»[86]86
  Кристи Н. Конфликты как собственность // Правосудие по делам несовершеннолетних. Перспективы развития. Вып. 1. М., 1999. С. 39.


[Закрыть].

Е. В. Давыдова условно выделяет два вида медиации, получившие широкое распространение в странах общего и континентального права:

а) простая медиация: прокурор вправе до вынесения решения по публичному иску и с согласия сторон принять решение о медиации, если он считает, что такая мера способна обеспечить возмещение вреда, причиненного потерпевшему; прокурор может также прибегнуть к помощи какой-либо общественной организации в улаживании конфликта между потерпевшим и правонарушителем;

б) комбинированная медиация, в которой соединены черты простой медиации и трансакции. Так, например, в германском законодательстве установлено, что прокурор может прекратить публичное преследование, если правонарушитель не только загладит вред, причиненный потерпевшему, но и внесет определенную сумму в доход общеполезного учреждения или в казну[87]87
  Давыдова Е. В. Примирение с потерпевшим в уголовном праве России: Дис.... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2001. С. 112.


[Закрыть].

Тенденции расширения уголовно-правового значения примирения с потерпевшим и признания его основанием освобождения от уголовной ответственности характерны и для законодательства стран постсоветского пространства.

В частности, ст. 89 УК Белоруссии устанавливает, что лицо, совершившее преступление, не представляющее большой общественной опасности, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим. В отличие от российского уголовного закона, УК Белоруссии в качестве признака совершенного деяния называет не категорию преступления, а общественную опасность деяния, оставляя за рамками нормы установление того факта, что лицо совершило преступление «впервые», а также загладило причиненный преступлением вред.

Статья 73 УК Азербайджана можно охарактеризовать как своеобразный компромисс между нормативным закреплением института примирения с потерпевшим в УК России и Белоруссии. Азербайджанский законодатель в числе существенных признаков рассматриваемого института определил совершение преступления, не представляющего большой общественной опасности, впервые при условии примирения с потерпевшим и заглаживания причиненного вреда.

Оригинальностью отличается законодательное закрепление института примирения с потерпевшим в УК Грузии. Так, в ст. 69 закреплено следующее положение: лицо, впервые совершившее преступление, за которое максимальное наказание, предусмотренное статьей или частью статьи Особенной части настоящего кодекса, не превышает трех лет лишения свободы, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим. Детализировав пределы наказуемости совершенного лицом деяния, законодатель предпочел более пространную формулировку при анализе постпреступного поведения виновного.

Элементы простой медиации находят свое отражение в ч. 2 ст. 58 УК Латвийской республики: «Лицо, совершившее уголовный проступок, может быть освобождено от уголовной ответственности в случае достижения мирового соглашения с потерпевшим или его представителем». Это правило имеет одно исключение: лицо, совершившее уголовный проступок в отношении несовершеннолетнего, не подлежит освобождению от уголовной ответственности на основе мирового соглашения. Данная оговорка свидетельствует о том, что, во-первых, законодатель существенно ограничивает сферу частного усмотрения в уголовно-правовой охране общественных отношений, а во-вторых, не совсем последовательно воспринимает общеевропейскую тенденцию к установлению возможности примирения с представителями потерпевшего в указанной ситуации.

Несмотря на то обстоятельство, что примирение с потерпевшим «является лишь паллиативным решением проблемы частного интереса в уголовном праве»[88]88
  Красиков А. Н. Примирение с потерпевшим и согласие потерпевшего – «частный сектор» в публичном уголовном праве // Правоведение. 1998. № 1. С. 12.


[Закрыть], и в англо-саксонской, и в романо-германской системах права прослеживается стремление к законодательной регламентации разрешения конфликта между преступником и потерпевшим путем различных форм их примирения, что нельзя не признать прогрессивным и обоснованным шагом в направлении расширения диспозитивных начал уголовного права.

3. Обращаясь к компаративному анализу норм третьей группы, следует отметить важность и своевременность уголовно-правового исследования дел частного и частно-публичного обвинения, которые находятся в неразрывной связи с институтом примирения с потерпевшим.

Рассмотрение данных законодательных конструкций изначально кажется абсурдным применительно к институту согласия потерпевшего на совершение преступления. Однако противоречие здесь кажущееся.

Включение в уголовные кодексы институтов примирения с потерпевшим, частного и частно-публичного обвинения по сути представляет собой разграничение всех преступных деяний на преступления против интересов частных лиц и преступления против общества и государства, где частная воля не берется во внимание.

Характерно, что рассматриваемые институты подробно регламентируются в тех кодексах зарубежных стран, в которых отсутствует юридическое закрепление согласия потерпевшего как обстоятельства, исключающего преступность деяния.

Установленный в ряде государств порядок возбуждения уголовного дела по заявлению потерпевшего (делачастного и частно-публичного обвинения) позволяет фактически оставлять безнаказанным лицо, совершившее преступление по просьбе или с согласия потерпевшего. Неподача пострадавшим заявления исключает возможность возбуждения уголовного дела, а следовательно, наказуемость деяния.

В отличие от отечественного законодательства, в ФРГ основания, порядок и сроки подачи жалобы потерпевшего закреплены в уголовном, а не уголовно-процессуальном праве. В германском уголовном праве преступные деяния преследуются либо в частном (по жалобе), либо в публичном порядке.

Согласно § 77 УК ФРГ, если деяние преследуемо только по жалобе, то подать жалобу, если закон не предусматривает иного, может именно потерпевший. Однако в исключительных случаях право на жалобу переходит супругу и детям (при их отсутствии – родителям, братьям, сестрам, внукам), т. е. по сути происходит замена уголовно-правового понятия «потерпевший» на уголовно-процессуальное. В законе содержится принципиальное положение, согласно которому право на жалобу не переходит, если преследование противоречит ясно выраженной воле потерпевшего.

УК ФРГ расширяет круг лиц, имеющих возможность подать жалобу, посредством признания таковыми не только родственников умершего, но и начальников по службе.

В § 77 для подачи жалобы устанавливается трехмесячный срок. При этом течение срока приостанавливается с момента поступления в соответствующий орган жалобы на попытку проведения примирительной процедуры между сторонами согласно § 380 УПК до выдачи удостоверения.

В законе закреплено право заявителя отозвать жалобу до окончания имеющего законную силу уголовного процесса. При этом отозванная жалоба не может быть подана еще раз. Если потерпевший или лицо, имеющее право на подачу жалобы, умрет после того, как жалоба подана, то отозвать жалобу могут супруг, дети, родители, братья, сестры и внуки потерпевшего.

В уголовном законодательстве Аргентины все уголовные дела делятся на следующие виды:

–официально возбуждаемые;

– дела, возбуждаемые по заявлению частных лиц;

– частные дела.

Согласно ст. 72 УК Аргентины к преступлениям, дела которых возбуждаются по заявлению частных лиц, относятся:

1) сексуальное злоупотребление, проникновение в тело, а равно похищение или задержание другого лица с целью нанести ущерб его половой неприкосновенности (ст. 119, 120 и 130), если не наступила смерть потерпевшего и не были причинены тяжкие телесные повреждения;

2) преступления, в результате совершения которых причинены, по неосторожности или умышленно, легкие телесные повреждения. Тем не менее, в подобного рода случаях уголовные дела возбуждаются официально, если деяние затрагивает вопросы безопасности или общественный интерес (данное положение представляет собой не что иное, как защиту публичного интереса, что является лишним доказательством раздельного существования публичных и частных интересов в уголовном праве);

3) препятствование контакту несовершеннолетних детей с не проживающими вместе с ними родителями.

В случаях, предусмотренных в упомянутой статье, дело возбуждается только в связи с выдвижением обвинения или подачей иска самим потерпевшим, его опекуном, попечителем или законными представителями.

Тем не менее, публичные интересы вступают в свои права, и дело возбуждается официально, если преступление было совершено против несовершеннолетнего, не имеющего родителей, опекуна или попечителя, либо преступление совершено против несовершеннолетнего его родственником по восходящей линии, опекуном или попечителем.

В случае противоположности интересов несовершеннолетнего и кого-либо из указанных лиц прокурор вправе возбудить дело официально, когда это в наибольшей степени отвечает интересам несовершеннолетнего.

Если проводить параллели с российским национальным законодательством, то перечисленные выше дела относятся к категории дел частно-публичного обвинения.

Частными же делами являются те дела, которые порождаются следующими преступлениями:

1) супружеской изменой;

2) клеветой и оскорблениями;

3) разглашением секретов;

4) недобросовестной конкуренцией;

5) невыполнением долга по содержанию своей семьи, если потерпевшей стороной является один из супругов (ст. 73 УК Аргентины).

В случае клеветы или оскорбления иск может быть подан только самим потерпевшим, а после его смерти – пережившими его родителями, супругом, детьми, внуками. В остальных случаях дело возбуждается только по иску самого потерпевшего.

Обращая внимание на терминологию, хотелось бы отметить, что в УК ФРГ в отношении дел частного обвинения речь идет о жалобе потерпевшего, а в Уголовном кодексе Аргентины – об иске, который сближает сферы гражданского и уголовно-правового регулирования.

В Уголовном законодательстве Норвегии закреплено положение, согласно которому уголовно наказуемые деяния должны быть предметом официального обвинения, если иное не предусмотрено законом (§77).

Согласно Общегражданскому уголовному кодексу Норвегии, официальное обвинение не осуществляется без заявления пострадавшего в отношении лица, которое по неосторожности является причиной нетрудоспособности, болезни, повреждения или ущерба; совершило преступление против чести и достоинства; преступление сексуального характера или деяние, связанное с семейными отношениями.

Для возбуждения уголовного дела заявление от потерпевшего требуется также при умышленном нанесении физического ущерба потерпевшему, за исключением случаев, когда:

– преступление привело к смерти;

– совершалось в отношении бывшей и нынешней супруги/супруга или сожителя;

– преступление не совершено в отношении детей виновного или детей супруги/супруга или сожителя;

– преступление не совершено против родственника по прямой линии; общественные интересы не требуют этого (§ 228).

Срок подачи заявления органичен шестью месяцами. Прошение о выдвижении обвинения не может быть отозвано после вынесения обвинительного акта. При этом если оно отзывается, то не может быть выдвинуто снова (§ 82).

Приведенные выше законодательные дефиниции ФРГ, Аргентины и Норвегии являются наглядным свидетельством существования частного интереса и диспозитивности в публичном по своей сущности и содержанию уголовном праве. Заслуживает поддержки отнесение норм, посвященных проблемам уголовного преследования по делам частного и частно-публичного обвинения, именно к уголовному законодательству.

Как известно, материальное право призвано осуществлять охрану личности, общества и государства. Тем самым оно вольно или невольно разграничивает сферы частного и публичного интереса, используя разнообразные методы уголовно-правового воздействия.

В настоящее время чуть ли не единственным средством выражения согласия потерпевшего на причинение вреда является его свобода в принятии решения о возбуждении уголовного дела по делам частного и частно-публичного обвинения. Именно поэтому определение в уголовном законодательстве круга деяний, дела по которым могут возбуждаться только по заявлению потерпевшего, представляется приоритетным и своевременным шагом.

Базовыми для уголовного права являются вопросы преступности и наказуемости деяний. То обстоятельство, что жертва не обратилась в правоохранительные органы с заявлением, не исключает преступности деяния, но исключает его наказуемость, и этот факт должен найти отражение в уголовном законодательстве, а не регулироваться в рамках уголовно-процессуального права.

4. Переходя к компаративному анализу норм, в которых согласие потерпевшего является дифференцирующим обстоятельством, следует отметить, что под дифференциацией нами понимается разграничение законодателем объема предусмотренной в законе уголовной ответственности при изменении типовой степени общественной опасности преступного деяния и лица, его совершившего. Применительно к рассматриваемой нами проблематике дифференциация уголовной ответственности осуществляется посредством выделения привилегирующих признаков состава.

В частности, в Уголовном кодексе Польши в качестве привилегированного состава преступления рассматривается убийство человека по его просьбе и под влиянием сострадания к нему (ст. 150). Санкция нормы предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 3 месяцев до 5 лет (для сравнения: простое убийство – лишение свободы на срок не менее 8 лет либо пожизненное лишение свободы). Интерес представляет тот факт, что в исключительных случаях суд может применить чрезвычайное смягчение наказания и даже отказаться от его назначения (§ 2 ст. 150).

Анализируемая норма, на наш взгляд, имеет два существенных недостатка:

– во-первых, она не раскрывает условия признания согласия потерпевшего действительным, ограничиваясь лишь указанием на обязательность мотива сострадания;

– во-вторых, не дает ответа на вопрос, какие обстоятельства законодатель предлагает оценивать как исключительные.

Думается, в числе исключительных должны рассматриваться такие обстоятельства, как тяжесть болезни потерпевшего, особенности мотивации преступника, обстановка совершения преступления и характер выражения просьбы жертвы.

Польский законодатель регулирует также проблему уголовной ответственности за производство аборта с согласия беременной женщины с нарушением предписаний закона и устанавливает за него наказание в виде лишения свободы на срок до 3 лет (§ 1 ст. 151). Лицо, без согласия женщины прерывающее беременность, подлежит наказанию в виде лишения свободы на срок до 8 лет (§ 1 ст. 153 УК Польши).

Аналогичным образом разрешается проблема дифференциации уголовной ответственности за производство аборта в УК Республики Болгария. Согласно ч. 1 ст. 126 тот, кто с согласия беременной женщины умертвит ее плод вне лечебного заведения или в нарушение установленных правил, наказывается лишением свободы до 5 лет. За совершение тождественного деяния без согласия беременной предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 8 лет (ч. 5 ст. 126).

Отметим также, что согласие беременной женщины на производство аборта является привилегирующим обстоятельством в уголовном законодательстве Швейцарии (ст. 118—119), ФРГ (ст. 218), Австрии (ст. 96—98), Голландии (ст. 296), Норвегии (ст. 245), Аргентины (ст. 85—88), однако кодексы этих стран не регламентируют институт согласия потерпевшего в собственном смысле слова, поскольку беременные женщины, дающие согласие на аборт, являются не потерпевшими, а виновными.

С вопросом диспозитивных начал в уголовном законодательстве тесно связана проблема эвтаназии. И хотя в большинстве стран убийство лица по его просьбе из милосердия не исключает уголовную ответственность причинителя вреда, и мотивы виновного, и волеизъявление потерпевшего выступают привилегирующими обстоятельствами.

Подробно регламентирован этот вопрос в УК Испании. В соответствии с ч. 4 ст. 143 тот, кто причиняет или активно содействует причинению смерти другому человеку по его настоятельной, серьезной и ясной просьбе, если жертва страдала от тяжелой болезни, определенно приведшей бы к смерти или причинявшей ей постоянные тяжкие страдания, наказывается мягче, чем лицо, содействовавшее другому в самоубийстве. В данном случае согласие потерпевшего рассматривается как привилегирующее обстоятельство или как основание к отказу от назначения наказания.

Следует подчеркнуть, что в зарубежном законодательстве институт согласия потерпевшего на причинение ему вреда не исчерпывается убийством только тяжело больного из сострадания или милосердия. В частности, согласно ст. 293 Уголовного кодекса Голландии лицо, которое лишает другое лицо жизни по явно выраженной и искренней просьбе этого лица, подлежит тюремному заключению на срок не более 12 лет или штрафу 5 категории (для сравнения: за простое убийство лицо подлежит тюремному заключению на срок не более 15 лет)[89]89
  Уголовный кодекс Голландии. С. 387.


[Закрыть].

В рассматриваемой норме обращают на себя внимание незначительная разница в санкциях за простое и привилегированное убийство, а равно отсутствие указаний на состояние потерпевшего и на мотивацию поведения преступника.

Иная дефиниция содержится в Уголовном кодексе Швейцарии, где законодатель особое внимание уделяет мотивам совершения убийства по просьбе потерпевшего. Согласно ст. 114 УК Швейцарии тот, кто по достойным внимания мотивам, а именно из сострадания, убивает человека по его серьезному и настойчивому требованию, наказывается тюремным заключением. Срок заключения, видимо, устанавливается судом после рассмотрения всех обстоятельств дела.

Ввиду чрезвычайного сходства рассмотренной выше ст. 114 УК Швейцарии и § 77 УК Австрии, считаем излишним приводить законодательную дефиницию последнего. Отметим лишь некоторые особенности этих норм.

Помимо указания на такие непременные признаки волеизъявления потерпевшего, как серьезность и настойчивость, законодатель говорит не о согласии, а о требовании жертвы, что косвенным образом указывает на категоричность и безапелляционность высказываемого потерпевшим волеизъявления. Важно отметить, что между ст. 114 УК Швейцарии и § 77 УК Австрии имеется одно немаловажное различие: в уголовном законе Австрии законодатель конкретизирует санкцию за убийство по требованию потерпевшего и предусматривает за него лишение свободы на срок от 6 месяцев до 5 лет.

В УК ФРГ предусмотрена уголовная ответственность за убийство по просьбе (а не по требованию) потерпевшего.

Между тем, указание на такие признаки просьбы, как ее категоричный и настойчивый характер, сводит на нет различия между понятиями «просьба» и «требование» потерпевшего. Наказание при этом устанавливается в виде лишения свободы на срок от 6 месяцев до 5 лет.

О «настоянии потерпевшего» как привилегирующем признаке убийства говорится в УК Японии. В частности, в ст. 202 «Участие в самоубийстве и убийстве с согласия» отмечается: «Тот, кто подготовил человека к убийству, или оказал ему помощь в самоубийстве, или убил человека по его настоянию или с его согласия, наказывается лишением свободы или тюремным заключением на срок от 6 месяцев до 7 лет».

Обращаясь к компаративному анализу уголовного законодательства стран СНГ, следует вновь возвратиться к положениям грузинского уголовного законодательства. Ранее был приведен текст ст. 110 УК Грузии «Убийство по просьбе жертвы». В настоящей части исследования ограничимся лишь указанием на наиболее принципиальные положения этого привилегированного состава.

В частности, заслуживает внимания и поддержки то обстоятельство, что законодатель указал условия действительности согласия потерпевшего: настоятельный и подлинный характер просьбы, а также ограничил применение данной нормы целью освобождения умирающего от сильных физических болей. Все вышеперечисленные обстоятельства должны быть надлежащим образом установлены на предварительном следствии и оценены судом.

5. В пятую группу норм, регламентирующих частный интерес в уголовном праве, условно выделяются предписания, позволяющие оценивать волеизъявление потерпевшего в рамках обстоятельств, смягчающих наказание.

Оценка согласия потерпевшего как обстоятельства, смягчающего наказание, выходит за рамки законотворчества и относится к сфере правоприменительной деятельности. С учетом приведенного в уголовном законе перечня смягчающих и отягчающих обстоятельств суд обязан полно и всестороннее подойти к оценке всех материалов дела и назначить справедливое наказание виновному.

Проведенный нами сравнительный анализ уголовного законодательства зарубежных стран показал, что в нем отсутствуют нормы, непосредственно закрепляющие согласие потерпевшего как обстоятельство, смягчающее наказание. Между тем, в большинстве случаев согласие потерпевшего оценивается судом в рамках анализа общественной опасности совершенного преступления и личности виновного: рассмотрению подлежат отношения преступника с потерпевшим, обстановка совершения преступления, мотивация преступного поведения и пр.

В частности, в УК Аргентины согласие потерпевшего оценивается судом путем исследования следующих обстоятельств: «…характер мотивов субъекта, которые толкнули его на преступление… обстоятельства времени, места, способа и повода для совершения деяния, которые указывают на степень опасности субъекта. Судья должен в той мере, которая необходима в каждом конкретном случае, непосредственно ознакомиться с обстоятельствами совершения деяния, субъектом преступления, а также потерпевшим» (ст. 41)[90]90
  Уголовный кодекс Аргентины. С. 54.


[Закрыть].

Так как согласно уголовному закону Аргентины дела о половых преступлениях и преступлениях, в результате совершения которых причиняются легкие телесные повреждения, возбуждаются по заявлению потерпевших (что логически исключает согласие жертвы на совершение преступного деяния), а дела о супружеской измене, клевете и оскорблении, разглашении секретов, невыполнении долга по содержанию своей семьи вообще являются частными (ст. 72, 73)[91]91
  Там же. С. 75-77.


[Закрыть], представляется, что учет согласия жертвы возможен только при рассмотрении дел об убийстве, причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоровью.

Статья 53 УК Польши гласит: «§ 2. Суд, назначая наказание, учитывает в особенности мотивацию и способ поведения виновного… характер и тяжесть отрицательных последствий преступления, личные особенности и условия жизни виновного, образ его жизни до совершения преступления и поведение после его совершения. а также поведение потерпевшего. § 3. Назначая наказание, суд принимает также во внимание положительные результаты проведенного посредничества между потерпевшим и виновным либо соглашения между ними, достигнутого в судебном производстве или прокурором».

Приведенная выше формулировка позволяет предположить, что в § 2 речь идет о возможности учета согласия потерпевшего при совершении преступления, а в § 3 говорится о принципиально ином уголовно-правовом институте примирения с потерпевшим, который в отечественном уголовном законодательстве рассматривается как основание освобождения от уголовной ответственности[92]92
  УК Польши. С. 70-71.


[Закрыть].

Уголовный закон Швейцарии, предусмотрев привилегированный состав убийства по просьбе потерпевшего, в числе обстоятельств, смягчающих наказания, волеизъявление жертвы не указал.

Между тем согласно ст. 64 УК Швейцарии «Обстоятельства, смягчающие наказание», судья может смягчить наказание, если лицо действовало из достойных уважения побудительных мотивов и если лицо было «введено в серьезное искушение» поведением жертвы[93]93
  УК Швейцарии. С. 30.


[Закрыть].

Расплывчатость законодательных формулировок не позволяет в полной мере уяснить сущность последнего из обстоятельств. Искушение в русском языке понимается как «соблазн, желание чего-нибудь запретного»[94]94
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995. С. 247.


[Закрыть]. Искушать значит «соблазнять, прельщать, смущать, завлекать лукавством; стараться совратить кого с пути блага и истины»[95]95
  Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1979. Т. 2. С. 53.


[Закрыть]. Думается, указанное выше обстоятельство следует рассматривать широко и под искушающим поведением жертвы понимать как провоцирующее поведение, так и высказанную просьбу о причинении вреда.

В Уголовном кодексе Австрии согласие потерпевшего также не указано в числе обстоятельств, смягчающих наказание. Поэтому можно предположить, что волеизъявление жертвы на причинение ей вреда оценивается судом в рамках иных признаков, характеризующих общественную опасность преступления или лица, его совершившего. В числе обстоятельств, предусмотренных § 34 УК Австрии «Особые смягчающие обстоятельства», следует выделить следующие: «… 3. лицо совершает деяние по заслуживающим уважения основаниям. 8. дает увлечь себя, основываясь на сильном эмоциональном состоянии, которое, в общем, можно понять в данной ситуации[96]96
  Уголовный кодекс Австрии. С. 22—23.


[Закрыть]». Так как в УК Австрии осуществляется дифференциация уголовной ответственности за убийство по просьбе потерпевшего по достойным внимания мотивам (ст. 114), думается, что индивидуализация наказания на основе указанных выше обстоятельств должна осуществляться в отношении всех иных преступлений.