Текст книги "Страна пирамид. Новейшие открытия археологов в Египте"

Незаживающая рана

При слове «Нубия» у археологов непременно всплывают в голове тяжелые образы из прошлого, когда в результате последовательного строительства двух плотин в Асуане в самом начале XX века и 1960-х годах вся нильская долина Нижней Нубии и устья прилегающих вади были затоплены. Под водой исчезли древние крепости, храмы, нубийские поселения и некрополи, наскальные надписи и рисунки. Конечно, без строительства новой плотины развитие Египта было немыслимо, а героические усилия тысяч специалистов позволили спасти наиболее яркие памятники древности. Однако создание искусственного озера Насер стало трагедией нубийского народа, от которой он так и не оправился. Сегодня нубийская археология находится в странном состоянии. С одной стороны, памятники Нижней Нубии, где шло интенсивное взаимодействие египтян и местных жителей, теперь недоступны для исследования. Наиболее выдающиеся из них раскопали в первой половине XX века, в основном во времена Дж. Э. Райзнера, или в ходе международной кампании ЮНЕСКО по спасению памятников Нубии. Однако существующие отчеты, как и применявшиеся тогда методики, сегодня уже не кажутся исчерпывающими, а перепроверить информацию нельзя. Точно так же невозможно исследовать сотни более мелких, но не менее значимых для понимания прошлого памятников – небольших стоянок, поселений, каменоломен, некрополей, которые ушли под воду вообще без какой-либо документации. Поиск новых объектов тоже теперь невозможен, а то, что существующая археологическая карта Нижней Нубии далека от совершенства, показывают современные исследования на севере Судана, где ежегодно находят десятки, а в ходе спасательных кампаний – и сотни ранее не известных памятников.

С другой стороны, пустынные области Нижней Нубии не были затоплены водами озера, и сегодня там можно вести раскопки, используя современные методики. Речь идет в основном о стоянках каменного века и торговых путях. Исследовать их необходимо, но без изучения на должном уровне соответствующих памятников в долине, которые составляли с пустынными памятниками единый экономический, политический и культурный ландшафт, мы рискуем получить искаженную картину древней действительности.

Наконец, нубийская археология активно развивается на территории Судана. Здесь тоже строят плотины и затапливают древние памятники, но масштабы пока не сравнимы с событиями 1960-х годов. На севере Судана работают многочисленные экспедиции. На уровне отдельных памятников исследования продвигаются очень успешно, но без возвращения к территории Нижней Нубии реконструируемая картина вновь оказывается ущербной. Например, в восьмидесяти километрах к югу от современной египетско-суданской границы по счастливой случайности частично сохранилась крепость Уронарти, основные слои которой относятся к Среднему царству. С 2011 года там ведут раскопки специалисты из Австрии и США. Уронарти была одним из многочисленных египетских фортов, которые возвели или обновили цари XII династии для контроля за нубийскими территориями. Такие сооружения являлись зримым свидетельством египетского могущества в регионе, и ровно так к ним, как правило, и подходили ранние исследователи. Раскапывая нубийские укрепления, ученые прежде всего искали информацию о египетском «колониальном» присутствии, но не о сложной природе взаимодействия египетского и нубийского населения. Современные раскопки в Уронарти ставят задачу методично и кропотливо изучить не только сам форт, но и прилегающие к нему территории, чтобы узнать действительный характер жизни в крепости, ее административное, политическое, экономическое и культурное значение. Уже в первые сезоны были найдены многочисленные следы нубийского присутствия на памятнике и в его окрестностях.

Уронарти может стать интересным примером изучения на локальном уровне такого сложного исторического явления, как египетская колонизация эпохи Среднего царства. Сегодня понятно, что это был разнообразный и динамичный комплекс долгосрочных взаимодействий и краткосрочных контактов с местным населением, истинную природу которого еще только предстоит установить[65]65
  Bestock L., Knoblauch Ch. Revisiting Middle Kingdom Interactions in Nubia: the Uronarti Regional Archaeological Project // Journal of Ancient Egyptian Interconnections. 2014. Vol. 6.4. P. 32–35.


[Закрыть]. Но, опять же, без соответствующего изучения других египетских крепостей, оказавшихся под водой, данные по Уронарти, увы, окажутся вне широкого исторического контекста. Где-то в глубине души у каждого египтолога есть незаживающая рана – это трагедия погибшей Нубии.

Глава 2
Сквозь ил и воду: новейшие открытия в Нильской дельте

Утонувшие города Дельты

Дельта Нила богата на археологические объекты, однако они исследованы в разы меньше, чем памятники долины Нила. Причина этого в трудоемкости работ в условиях высокого уровня грунтовых вод. Как только археологи углубляются, на раскопе появляется вода, серьезно препятствующая дальнейшим исследованиям. Влажный песчано-илистый грунт влияет и на сохранность предметов – в Дельте не найти вещей в том виде, что в Долине: ни папирусов, ни деревянных изделий, ни достаточно хорошо сохранившихся металлический орудий, ни мумий.

Первопроходцами-археологами в Дельте стали Огюст Мариетт и Уильям Мэтью Флиндерс Питри: последний умудрялся всего за один или два кратких сезона выявить границы памятника, определить особенности его стратиграфии и датировки, установить планировку главных построек[66]66
  У. М. Ф. Питри оперативно публиковал результаты своих работ. О его исследованиях в Дельте см.: Petrie W.M.F. Tanis I. 1883–4. London, 1885; Petrie W. M. F. Naukratis I. 1884–85. London, 1886; Petrie W. M. F. Tanis II. Nebesheh (Am) and Defenneh (Tahpanhes). 1886. London, 1888.


[Закрыть]. Однако и его преследовала вода, вероятно, это было одной из причин, почему он практически не возвращался к раскопкам в Танисе, Навкратисе, Телль Дефенне (Дафнах Геродота), Телль Набше (древнеегипетском городе Имет). Среди других причин, по которым позже Питри сконцентрировался на работах в долине Нила, было и финансирование исследований, поступающее не только от британского Фонда исследования Египта (Egypt Exploration Fund), но и от продажи части находок, сделанных в ходе раскопок, а археологические участки в дельте Нила в этом плане значительно менее «урожайные».

После раскопок Питри многие памятники стали представлять собой вместо небольших холмов (теллей и комов) постепенно заполнявшиеся водой низины. Именно так сейчас выглядит Навкратис (греческая колония выходцев из Милета, описанная еще Геродотом и Страбоном) – небольшое озеро посреди распаханных полей и египетских деревушек Ком Гиэйф, эль-Нибейра и эль-Никраш. В наименовании последней до сих пор угадывается греческое слово – Навкратис.

Сложность работ в Дельте сказывается на ее привлекательности для археологов – на многих памятниках различные иностранные (а еще реже – египетские) миссии проводят несколько сезонов и завершают раскопки, так и не получив значительных результатов. Связано это и с высокой стоимостью работ в болотистых местностях, и с удаленностью от городских центров, а значит, со сложной логистикой и с необходимостью использовать помпы для откачки грунтовых вод. Но иногда за краткими безрезультатными сезонами стоят обычное невезение и неправильно выбранная методика, как это случилось, например, с миссией Исследовательского центра Лигабуэ (Венеция, Италия) в Телль эль-Фархе в восточной Дельте, проработавшей на этом памятнике с 1988 по 1990 год. Руководитель экспедиции Рудольфо Фаттович решил копать, закладывая небольшие шурфы, в которых были выявлены остатки сырцовых построек и керамика позднедодинастического периода, Раннего и Древнего царств. По финансовым причинам экспедиция прекратила существование, а спустя восемь лет сюда пришли польские археологи, выбравшие Телль эль-Фарху для своих исследований. Они использовали методику раскопок по площадям, в результате определились с архитектурной планировкой памятника и установили, что в Телль эль-Фархе располагался важный административный и культовый центр, существовавший тысячу лет, примерно с 3600 по 2600 год до н. э. К разговору о неожиданных находках в Телль эль-Фархе мы еще вернемся.

Другим памятникам Дельты посчастливилось привлечь к себе более длительное внимание исследователей, как, например, Буто, Танису или Аварису.

Буто – столица, затерянная среди болот

Долгое время считалось, что в эпоху неолита и раннего энеолита египетская цивилизация развивалась главным образом в долине Нила: в местечках Бадари и Нагада обнаружены древнейшие поселения и некрополи. В могилы, устроенные прямо в пустыне, вместе с покойным в то время клали орудия труда, простые украшения, а также своеобразную керамику. Сперва она была красной и блестящей, с широкой закопченной полосой по венчику, затем появились светлоглиняные сосуды, расписанные красными или коричневыми зигзагами, спиралями, полосами, изображениями животных и людей и лодок.

У. М. Флиндерс Питри, много работавший на неолитических памятниках Верхнего Египта в конце XIX и в начале XX века, создал относительную хронологию такой керамики, причисляемой к археологическим культурам Бадари и Нагада (эти названия даны как раз в честь первых обнаруженных памятников). Дальнейшие работы позволили выделить в культуре Нагада несколько хронологических фаз, от самой ранней – Нагада I, до самой поздней – Нагада III, конец которой (фаза Нагада IIIbc) синхронен периоду объединения Египта и назван «Нулевой» династией[67]67
  Hassan F. A., Serrano A. J., Tassie G. J. The Sequence and Chronology of the Protodynastic and Dynasty I Rulers // Kroeper K., Chłodnicki M., Kobusiewicz M. (eds.). Archaeology of Early Northeastern Africa. In Memory of Lech Krzyzaniak. Poznan, 2006. P. 687–722.


[Закрыть].

Телль эль-Фарайн – древний город Буто

Проводившиеся в течение XX века археологические работы дали множество информации, свидетельствующей о постепенном распространении археологической культуры Нагада во второй половине IV тысячелетия до н. э. практически по всему Египту, включая дельту Нила. Однако изыскания второй половины XX века показали, что в дельте Нила носители культуры Нагада пришли не на пустое место; до них здесь уже существовали самобытные культуры, чей материальный облик (орудия труда, украшения, керамика, форма жилищ и погребений) разительно отличался от всего найденного в Верхнем Египте.

Особенный прогресс в изучении неолита Нижнего Египта наметился с 1980-х годов, когда Каирское отделение Немецкого археологического института начало полевые исследования под Каиром – в районе Маади, и в северо-западной Дельте – у деревушки Телль эль-Фарайн, затерявшейся на болотистых берегах Розеттского рукава Нила, между городами Дисук и Кафр эль-Шейх. По мере того как археологи углублялись в грунт, достигнув додинастических слоев, находки, характерные для поздних фаз культуры Нагада, сменялись совершенно иными, не похожими на изделия жителей Верхнего Египта. Меньше попадалось предметов нагадского облика и больше самобытных. В результате сначала были выделены две новые археологические культуры, названные по местам главных раскопок – Маади и Буто. Однако более тщательный анализ материала выявил множество общих черт, поэтому две культуры объединили в одну, буто-маадийскую. В свете дальнейших раскопок и выявления новых памятников ее все чаще называют нижнеегипетской культурой[68]68
  См., например: Mączyńska A. Lower Egyptian Communities and Their Interactions with Southern Levant in the 4^thMillennium BC. Poznan, 2013. P. 18.


[Закрыть].

К настоящему времени становится понятно, что в Маади располагалось поселение эпохи неолита, население которого вело хозяйство и пользовалось теми же предметами, что и в Буто. Однако оно прошло через периоды запустения, в то время как в Буто человеческая деятельность очевидно не прерывалась. По всем признакам, именно это поселение было столицей североегипетского царства, соперником верхнеегипетским царствам в Нагаде, Иераконполе и Тинисе, объединившимся к концу IV тысячелетия до н. э. под властью одного правителя. Находки из Буто показывают в целом меньший прогресс, чем памятники культуры Нагада, однако в этих слоях присутствуют предметы импорта, главным образом – из Ханаана. Это сейчас Буто находится в заболоченной местности в сорока километрах к югу от побережья Средиземного моря, а шесть тысяч лет назад он стоял на морском берегу: город являлся портом на пересечении торговых путей Египта и Леванта. По-видимому, в Буто проживали и иноземцы, по крайней мере, во второй половине IV тысячелетия до н. э. здесь появлялось все больше импортной керамики, а также предметов, сделанных местными мастерами по азиатским образцам; в декоре зданий используются керамические конусы, окрашенные с плоской стороны[69]69
  Rummel U. (ed.). Meeting the Past. P. 119, fig. 94.


[Закрыть] – примерно так, как это делалось в эту же эпоху в храмах Урука.

Экспансия верхнеегипетского царства (в материальном плане – археологической культуры Нагада) в области Нижнего Египта в конце IV тысячелетия до н. э. привела к подчинению североегипетского царства. Поселение Маади оставили, оно больше никогда не возродилось, чего нельзя сказать о Буто. Уже в следующую историческую эпоху, когда Египет стал единым государством со столицей в Абидосе, а затем в Мемфисе, Буто превратился в важнейший религиозный центр, где почиталась богиня-кобра Уаджет, ставшая покровительницей царя наряду с верхнеегипетской богиней-коршуном Нехбет. В этом качестве город существовал (с некоторыми перерывами) вплоть до присоединения Египта к Римской империи: археологические работы в центральной части Телль эль-Фарайна, на территории холма, возвышающегося среди периодически затопляемых полей, выявили остатки города с жилыми кварталами и ремесленными мастерскими. Здесь найдены руины храмов от времени Нового царства до эпохи Птолемеев, а также греко-римское кладбище и общественные бани[70]70
  Fadl M. Abd el-Rafa, Lecuyot G., Redon B. Les bains égyptiens de Bouto // Archéologia. 2012. Vol. 503. P. 22–27.


[Закрыть]. Именно эта возвышенность была основным объектом внимания археологов конца XIX и XX века – Флиндерса Питри, Чарльза Каррелли, Вероники Сетон-Уильямс, Дороти Чарльзуорт, Паскаля Балле. А вот на прилегающую равнину ученые обратили внимание лишь в 1980-х годах, с которых и начался отсчет изучения додинастических и раннединастических слоев Буто. Это случилось благодаря немецким египтологам – Томасу фон дер Вэю, Дине Фальтингс, Ульриху Хартунгу[71]71
  Hartung U. et al. Tell el-Fara’in – Buto. 8. Vorbericht // Mitet ilungen des Deutschen archäologischen Institut, Abteilung Kairo. 2003. Bd. 59. S. 199–266; Hartung U. et al. Tell el-Fara’in – Buto. 9. Vorbericht // Mitet ilungen des Deutschen archäologischen Institut, Abteilung Kairo. 2007. Bd. 63. S. 69–165.


[Закрыть]. Со всей присущей им тщательностью они приступили к исследованиям, предварительно проведя масштабную геомагнитную разведку. Она выявила основные контуры поселения IV – начала III тысячелетия до н. э., перекрываемого слоями Саисского периода (664–525 годы до н. э.). Начав археологические работы, ученые смогли благополучно добраться до слоев времени Раннего царства (правление I–II династий), однако ниже их поджидала беда всех исследователей, работающих в Дельте, – грунтовые воды. Достигнуть залегающих глубже слоев стало возможным лишь путем закладки шурфов 5 × 5 метров, по периметру которых ставились помпы, круглосуточно откачивающие воду. Такие трудоемкие и финансово затратные работы принесли плоды, и археологи пробились в глубь веков, к слоям, одновременным фазе Нагада II (3600–3200 годы до н. э.) в Верхнем Египте.

Фундаменты раннединастических сооружений, перекрытых постройками Саисского времени в Буто

Среди находок привлекали внимание небольшие круглодонные сосуды с двумя отверстиями в тулове, пробитыми уже после обжига[72]72
  Köhler C. Problems and Priorities in the Study of Pre– and Early Dynastic Pottery // Cahiers de la Céramique Égyptienne. 1992. Vol. 3. Fig. 1. Rummel U. (ed.) Meeting the Past. P. 117, fig. 92.


[Закрыть]. До сих пор их назначение достоверно не установлено, хотя ученые предполагают, что они служили культовым и погребальным целям. Возможно, пробивание отверстий символизировало смерть сосуда, который теперь без помех мог отправиться в иной мир – к богам и умершим.

Когда нам удалось побывать на немецких раскопках в Буто, до которого, кстати, не так легко добраться из-за болотистой местности и отсутствия прямой дороги, древний город встретил нас проливным дождем, а жители Дисука и Телль эль-Фарайна щеголяли в резиновых сапогах. Как только унялось ненастье, мы пошли на раскоп, где нас ошеломил настоящий русский пейзаж, хорошо знакомый отечественным археологам: мирно пасущиеся пегие коровы бродили по краям раскопа, иногда увязая в раскисшей от дождя и пахнущей черноземом земле. Российская глубинка в нильской дельте, кто бы мог подумать!

Додинастическая керамика культуры Буто-Маади из Буто

Телль эль-Фарха: сокровища ранних правителей и древнейшая пивоварня

Новые открытия в дельте Нила показали, что Буто был не единственным важным административным и культовым центром Нижнего Египта в IV – начале III тысячелетия до н. э. В те далекие времена в Дельте существовали и другие достаточно крупные поселения, и одно из них – Телль эль-Фарха, расположенное в восточной части дельты Нила, примерно в ста двадцати километрах от Каира, у деревушки Газала. Этот памятник добавили на археологическую карту Египта сравнительно недавно – в 1987 году, благодаря археологическим разведкам итальянской миссии Исследовательского центра Лигабуэ, а в 1998 году здесь начала работать совместная Польская миссия Ягеллонского университета в Кракове, Археологического музея в Познани и Центра средиземноморской археологии Варшавского университета, возглавляемая Кшиштофом Цяловичем и Мареком Хлодницким.

Археологический участок площадью 4,5 гектара включает три холма (кома) – восточный, западный и центральный. На восточном коме было обнаружено небольшое поселение и кладбище, содержащее более ста могил периода Нагада III, Раннего и Древнего царств, а также две мастабы из сырцового кирпича, относящиеся к «Нулевой» и I династиям[73]73
  Chłodnicki M., Ciałowicz K. M., Mączyńska A. (eds.). Tell el-Farkha I: Excavations 1998–2011. Poznan, Krakow, 2012. P. 53–75.


[Закрыть]. На некоторых сосудах можно прочитать имена правителей «Нулевой» династии Ири-хора и Ка, а также царя-объединителя Египта Нармера, что заставило археологов предположить, что здесь погребены чиновники этих «прото-царей»[74]74
  Ciałowicz K. M. New Discoveries at Tell el-Farkha and the Beginnings of the Egyptian State // Études et Travaux. 2017. Vol. 30. P. 243.


[Закрыть]. Среди сопроводительного инвентаря более простых по конструкции могил присутствовали сердоликовые и агатовые бусы, шиферные косметические палетки, редкие медные орудия, кремневые ножи, разнообразные и весьма многочисленные керамические сосуды, в ряде случаев заполнявшие практически все свободное пространство могильной ямы и плотно окружавшие скелет или плотно уложенные в дополнительное помещение, примыкающее к месту захоронения[75]75
  Rosińska-Balik K. Multi-Chamber Graves from the Tell el-Farkha Cemeteries // Studies in Ancient Art and Civilization. 2013. Vol. 17. P. 43–51.


[Закрыть]. Исходя из этого, археологи относят погребенных на восточном коме Телль эль-Фархи людей к среднему классу общества, экономическое благосостояние которого основывалось на торговле со странами Леванта. Этому способствовало географическое положение поселения в восточной части египетской Дельты, на торговом пути, ведшем на Синай и в Палестину. При этом ученые допускают, что некрополь беднейшего населения Телль эль-Фархи пока не обнаружен[76]76
  Dębowska-Ludwin J. Early Egyptian Tomb Security – Middle Class Burials from Tell el-Farkha // Studies in Ancient Art and Civilization. 2011. Vol. 15. P. 29–36; Chłodnicki M., Ciałowicz K. M., Mączyńska A. (eds.). Tell el-Farkha I. P. 55.


[Закрыть].

В некоторых позднедодинастических погребениях «представителей среднего класса» Телль эль-Фархи можно увидеть достаточно сложный погребальный обряд, который, по мнению польских археологов, «легче объяснить ритуальными действиями, нежели практической целесообразностью»: под телом покойного находилось небольшое количество красной (иногда желтой) охры; тело умершего было засыпано тонким слоем «мелкозернистого, чистого и солнечно-желтого песка», присыпанного вновь красной охрой и накрытого циновкой вместе с несколькими керамическими сосудами, а затем залито жидким илом. Однако в раннединастических могилах эта составляющая исчезла, произошло упрощение погребального обряда, где главное место стало занимать увеличившееся количество погребальной утвари, в основном грубо вылепленных и плохо обожженных пивных кувшинов[77]77
  Dębowska-Ludwin J. Traces of Early Egyptian burial Rituals in Proto– and Early Dynastic Graves from Tell el-Farkha // Studies in Ancient Art and Civilization. 2012. Vol. 16. P. 40–41, 45.


[Закрыть].

Антрополог польской экспедиции Мария Качмарек отметила отсутствие следов мумификации человеческих тел, обнаруженных на кладбище Телль эль-Фархи, и разделила исследуемые скелетные останки на две серии, исходя из датировки погребений: серия 1 – период Нагада III – Раннее царство (I–II династии), серия 2 – эпоха Древнего царства (время правления III–IV династий, к которому относится фаза постепенного запустения поселения в Телль эль-Фархе). Это дало интересный сравнительный материал для изучения человеческой популяции Телль эль-Фархи в период расцвета и упадка. Если в серии 1 на десять мужчин приходилось двенадцать женщин, то в серии 2 женщин было в два раза больше; в серии 1 доля детских погребений составила 13,2 %, в серии 2 – 63,1 %. При подсчете роста мужчин оказалось, что индивиды, жившие в прото– и раннединастическом поселении, в среднем имели рост 167,4 сантиметра, но в эпоху Древнего царства несколько «измельчали» – средние показатели снизились до 166,1 сантиметра. Заодно это наглядно иллюстрирует, насколько современный человек крупнее своего предка, жившего в нильской дельте на рубеже IV и III тысячелетий до н. э. Следы анемии на детских черепах и недоразвитие зубной эмали свидетельствуют, что в раннем возрасте дети Телль эль-Фархи испытывали нехватку пищи и другие негативные влияния внешней среды, приводившие к уменьшению роста и ранней смертности. Взрослые мужчины и женщины не доживали до пятидесяти лет, в основном их смерть приходится на интервал от двадцати до тридцати девяти лет. При этом исследование зубов показало, что и взрослое население хотя и не было беднейшим, но ощущало недостаток в пище[78]78
  Chłodnicki M., Ciałowicz K. M., Mączyńska A. (eds.). Tell el-Farkha I. P. 393–408.


[Закрыть].

В одном из зданий на поселении восточного кома в 2006 году археологи нашли две позолоченные статуэтки высотой шестьдесят и тридцать сантиметров в виде обнаженных мужчин; рядом находилась пара ритуальных кремневых ножей длиной тридцать и пятьдесят сантиметров, типичных для периода Нагада III. Во влажном слое деревянная основа статуэток сгнила, однако золотая фольга, некогда покрывавшая дерево, позволила сделать реконструкцию предметов.

Глаза обеих статуэток были инкрустированы лазуритом афганского происхождения, кроме того, бо́льшую фигуру украшала нить из 382 бусин из сердолика и скорлупы страусового яйца. Кшиштоф Цялович предположил, что статуэтки являются изображениями протодинастического правителя и его сына и наследника. Они могут быть датированы 3100 годом до н. э. – то есть временем, предшествующим объединению Верхнего и Нижнего Египта[79]79
  Ibid. P. 201–206.


[Закрыть]. Эти неожиданные и крайне примечательные находки в настоящее время экспонируются в Египетском музее в Каире, по соседству с палеткой Нармера, наглядно иллюстрируя историю Египта накануне объединения земель.

В 2001 году на западном коме нашли так называемое Восточное святилище, а в нем – миниатюрные модели различных предметов, погремушки, сосуды и небольшие статуэтки из керамики, камня и глазурованного фаянса, в том числе в виде бабуинов, крокодилов и пленного мужчины. Видимо, это были вотивные подношения – то есть дары, принесенные божеству, которому поклонялись в данном святилище на рубеже IV и III тысячелетий до н. э., – археологи предложили датировать находки интервалом от периода Нагада III до начала правления I династии. Аналогичные предметы уже находили и в Верхнем Египте (например, в Иераконполе), и в Дельте (в частности, в Телль Ибрагим Аваде)[80]80
  Chłodnicki M., Ciałowicz K. M., Mączyńska A. (eds.). Tell el-Farkha I. P. 206–207. Quibell J. E. Hierakonpolis I. London, 1900. Pl. XVII–XXII.


[Закрыть].

Но главной сенсацией западного кома Телль эль-Фархи стало обнаружение в 2006 году клада вотивных предметов, часть которых находилась в керамическом сосуде, а другая была рассыпана по полу помещения второго святилища, названного польскими археологами Западным. Клад включал большое количество фигурок из клыков гиппопотама, материала не менее ценного, чем слоновая кость, а также медные модели орудий, миниатюрные каменные сосуды и цилиндрические печати. Небольшие резные статуэтки были выполнены в виде фигур мужчин, женщин и детей (в том числе карликов и карлиц, пленников со связанными руками), миксоморфных существ (например, с телом женщины, головой птицы и лапами льва, или с телом змеи и головой женщины), лодок, зеркала, различных представителей египетской фауны, в частности собак, гусей, рыб, скорпионов, кобр-уреев[81]81
  Chłodnicki M., Ciałowicz K. M., Mączyńska A. (eds.). Tell el-Farkha I. P. 208–221.


[Закрыть]. Последние в династическое время являлись исключительно царской символикой.

Больше всего удивляют изображения карликов, схематичных и детализированных, представляющих собой мужчин и женщин с грубыми чертами лица, короткими искривленными конечностями, характерными для индивидов с ахондроплазией – генетическим заболеванием, передающимся по наследству и вызывающим неравномерный рост костей и их деформацию. Небольшие фигурки высотой три-пять сантиметров имели в основании отверстия для крепления на поверхность. Значение этих предметов пока остается неопределенным. Исследователи предполагают, что фигурки карликов и карлиц в пышных париках могли быть вотивными дарами, призванными обеспечить плодородие, облегчить роды, и возможно, были связаны с культами богини любви Хатхор и бога-карлика Бэса[82]82
  Buszek A. Dwarf Figurines from Tell el-Farkha // Studies in Ancient Art and Civilization. 2008. Vol. 12. P. 41–42.


[Закрыть], хотя последнее весьма сомнительно, так как между предметами позднедодинастического периода и первыми упоминаниями Бэса больше тысячи лет.

Похожие предметы происходят из города Иераконполя (Нехена) – древнего административно-храмового центра в Верхнем Египте. В позднедодинастический и раннединастический периоды египетской истории здесь располагался храм бога Хора, в ходе раскопок которого в начале XX века Джеймс Квибелл обнаружил скопление вотивных предметов из слоновой кости, камня и глазурованного фаянса[83]83
  Quibell J. E. Hierakonpolis I. London, 1900. Pl. V–XXII.


[Закрыть]. Здесь также были карлики, пленники, разные животные, а также правители, закутанные в плащи и напоминающие изображения древнеегипетских царей во время празднования хеб-седа – царского юбилея. Однако если для Иераконполя нахождение тайника с вотивными предметами вполне закономерно, так как поселение являлось не только центром почитания сокола-Хора (бога-покровителя царя в династическое время), но и столицей одного из верхнеегипетских царств до периода объединения, то обнаружение аналогичного скопления в восточной Дельте удивительно и заставляет рассматривать его как важный административно-культовый центр в Нижнем Египте, возможно, соперничавший с Буто. Вот только какому божеству поклонялись в святилищах Телль эль-Фархи, пока установить не удалось.

Расцвет этого поселения пришелся на период Нагада III и «Нулевую» династию, однако с середины правления I династии наметился постепенный упадок, приведший к его запустению при IV династии, уже во времена царей-строителей великих пирамид. Одной из причин заброшенности Телль эль-Фархи, вероятно, стало развитие речных и морских торговых путей на Ближний Восток в эпоху Раннего и Древнего царств. Поселение стояло на сухопутном торговом пути, который, видимо, забыли, и роль административного и торгового центра этой области мог перенять город Мендес (современный Телль эль-Руб’а), удачно расположенный у одного из восточных рукавов Нила и процветавший в эпоху Древнего царства[84]84
  Ciałowicz K. M. New Discoveries at Tell el-Farkha and the Beginnings of the Egyptian State. P. 246.


[Закрыть].

Функционирование крупного поселения не могло обойтись без производства пищи, а основу рациона египтян IV и III тысячелетий до н. э. составляли хлеб и пиво. Действительно, и на центральном, и на восточном коме Телль эль-Фархи польские археологи нашли остатки пивоварен и датировали их периодами Нагада II и Нагада III (около 3600–3000 гг. до н. э.). На данный момент это одни из древнейших подобных производств на территории Египта. В нескольких обширных помещениях были расчищены ряды крупных керамических чанов для ферментации пива, поддерживаемых подпорками из обожженной глины. В соседних комнатах обнаружены сосуды для розлива и хранения напитка. Кшиштоф Цялович предположил, что масштабное производство пива контролировалось нижнеегипетской элитой и не только обеспечивало нужды местного населения, но и участвовало в товарообмене в качестве одного из платежных средств. Судя по стратиграфии, пивоварню на западном коме как минимум один раз разрушило наводнение, вызванное нильскими разливами; она трижды перестраивалась, но в итоге погибла вместе с соседними строениями в пожаре на рубеже IV и III тысячелетий до н. э. Видимо, после этого пивоварни перенесли в другое место Телль эль-Фархи, а здесь возвели новые административные здания[85]85
  Chłodnicki M., Ciałowicz K. M., Mączyńska A. (eds.). Tell el-Farkha I. P. 99–103, 151–163; Ciałowicz K. M. New Discoveries at Tell el-Farkha and the Beginnings of the Egyptian State. P. 233–239.


[Закрыть].

Пивоварня в Телль эль-Фархе – не единственная на территории Египта. Подобные места массового производства этого напитка найдены в Иераконполе и Абидосе. Сведения об абидосской пивоварне появились в феврале 2021 года, когда совместная команда американских и египетских археологов проводила раскопки в северной части археологического памятника, расчищая участок, исследованный британскими археологами во главе с Томасом Эриком Питом в начале XX века. Пит нашел чаны на подпорках и решил, что это печи для сушки зерна[86]86
  Peet T. E. The cemeteries of Abydos II. 1911–1912. London, 1914. P. 7–9, fig. 4–5.


[Закрыть], однако современные археологи, обладая накопленными за сто лет знаниями, установили истинное назначение выявленных объектов. В отличие от пивоварен Телль эль-Фархи, абидосская датирована примерно 3000 годом до н. э., то есть временем объединения Египта. Она имеет значительно большие размеры, чем ее северный предшественник, и могла производить до двадцати двух тысяч литров пива в одной партии и обеспечивать им до 8800 человек[87]87
  Archaeological team co-led by Princeton’s Vischak identifies world’s oldest industrial-scale brewery at Abydos, Egypt, ca. 3000 BCE. Princeton University. 16.02.2021. URL: https://www.princeton.edu/news/2021/02/16/ archaeological-team-co-led-princetons-vischak-identifies-worlds-oldest-industrial (дата обращения 10.03.2021).


[Закрыть].