Текст книги "Бриллианты Эльжбеты. детская и юношеская литература"

Глава 5. История Эльжбеты Ленской

Лида с трудом поспевала за Олегом Михайловичем, удивляясь, как в его возрасте тот умудряется так быстро передвигаться.

– Слушай, – обернулась она к Костику, – а кто такие «чёрные копатели»?

– А ты что, разве ни разу не видела здесь, как по полю люди ходят в наушниках и с металлоискателями?

– Не-а.

– Короче, это они металлические предметы ищут, которые в земле находятся. Монеты или оружие. Потом продают на чёрном рынке. А для науки это бесследно исчезает. Найдут, скажем, на поле старую саблю или наконечники стрел. Значит, там в древности битва была. А мы этого не знаем, так как находки свои они в тайне держат.

– Понятно. А рынок этот чёрный где находится? И почему чёрный? Там что, все прилавки чёрные?

– Да нет. Это так говорят. Чёрный – значит тайный, незаконный.

Дети догнали Олега Михайловича, когда тот уже входил на территорию хутора. Лида откинула плёнку с оставшегося неразобранным мусора и сказала:

– Вот в этой куче и были папки. Все пустые, а в одной оказалась карточка. Вы смотрите, а я пойду чай поставлю.

Лида вынесла на террасу чайник и миску с печеньем. Поставила три пустые чашки. Вскоре к ней присоединились расстроенные Олег Михайлович и Костик.

– В этом мусоре ничего и быть не может. Одни стройматериалы. Скажи, а ещё были какие-нибудь бумаги или документы? – уточнил старик.

– В сарае точно нет. А вот когда дом ремонтировали, может и были. Только это без меня было. Но уже ничего не осталось.

– М-да. Странно всё-таки. Как эта фотокарточка здесь оказалась? В случайности я не верю. Кто-то же её много лет назад здесь оставил. И уж точно это была не Эльжбета, – задумчиво произнёс Олег Михайлович, наполняя свою чашку.

– А чем она так знаменита и почему вы ею интересуетесь?

– Как тебе сказать. Эльжбета Ленская, с одной стороны, вроде и ничем не примечательна. Обычная дочь родовитых шляхтичей. Род Ленских довольно древний, но не самый богатый и не самый влиятельный. Скорее, её родной брат Зенон Ленский более известен. Он художник, и его картины хранятся в Национальном музее в Минске и в ряде галерей Западной Европы. Кстати, это он нарисовал портрет Эльжбеты, репродукцию которого ты видела в «Суле». Оригинал хранится в Минске. Только дело не в известности и богатстве. Эльжбета Ленская была вроде как ангелом хранителем этих мест.

– Ой! Олег Михайлович. Расскажите о ней. Это так интересно.

– Она родилась в 1865 году. Кроме неё в семье было ещё пятеро братьев. Эльжбета была младшей. В конце века вышла замуж за Михаила Василевского. Говорят, очень они любили друг друга. Только муж её вскоре погиб на войне. Эльжбета вернулась в родительское имение, сюда в «Сулу», и прожила до самой смерти в 1951 году в возрасте восьмидесяти шести лет. Детей у неё не было, и замуж она больше так и не вышла. Она пережила две мировые войны и два переноса границ. С границами вообще мистическая история связана. Когда в 1921 году Польша захватила часть территории России, то новая граница должна была проходить аккурат по речке Сула – это значит как раз посредине Рубежевичей. Представляешь, что это значит? Вчера друзья и родственники жили по разные стороны одной улицы. А сегодня между ними граница. Один в Польше проснулся, а другой в России. Настоящая трагедия для людей. Но разве правителей когда-нибудь волновало людское горе? Им-то что? На карте ручкой провёл линию, а сколько судеб людских этим росчерком пера сломал, никто не смотрит. А где людям защиты искать? Вот они по привычке и пришли просить помощи у Эльжбеты. Когда-то она им очень помогла со строительством нашего костёла в Рубежевичах. И не только деньгами. С костёлом этим тоже целая история связана. Ты там была, кстати?

– Нет, ни разу. Мы с другой стороны всегда на хутор приезжаем. Через Рубежевичи дольше выходит и дорога хуже.

– Ну так сходите с Костиком. Он тебе про костёл и расскажет в другой раз. Так вот, дальше про Эльжбету слушай. Она с новой властью договорилась, чтобы на этом участке границу на несколько километров восточнее перенесли, так что и Рубежевичи, и её родовое имение на Польской территории оказались. Люди говорят, что целый сундук золота за это комиссарам отдала. Брешут, конечно. Род Ленских хоть и богат был, но не настолько, чтобы целый сундук золота отвалить. Но без денег, конечно, не обошлось. Просто так Советы бы на это не согласились. А полякам это и в радость было – дополнительно часть территории получить. За это люди ей до конца жизни благодарны были. А вот власти советские на ней отыгрались. После того как у Польши земли назад забрали, хозяйский дом взорвали, а остальные постройки разрушили. Может, просто мстили, а может, ещё золота хотели. Вот Эльжбета и переселилась в дом своей экономки рядом с имением. Там и прожила до конца дней. Старики рассказывают, что перед смертью она всё своё имущество, которое оставалось, на клочках бумаги расписала. И люди эти бумажки тянули. Кому столовый набор достался, кому кресло, а кому и книги. После того как мы музей открыли, люди нам многое назад принесли, чтобы память о ней осталась.

– Она столько добра сделала людям, а они её никак не отблагодарили?

– Эх, Лидия, Лидия! Разве ж добро из благодарности делают. Тогда это расчётом называется. Добро – это когда всего себя отдаёшь другим, не ожидая при этом, что тебе отплатят. Тогда у тебя в душе Бог поселяется. Чего же большего желать. Хотя всё-таки была ещё одна тёмная история. Помогли ей тогда люди. Не без того. Говорят, что в 1945 году в конце войны приехали её чекисты арестовывать как врага народа. Да только не выдали её люди. То ли откупились, то ли силой её вызволили. Толком никто не скажет сейчас. Уж все свидетели тех событий давно умерли. А тогда про такие вещи просто так болтать опасно было. Сопротивление властям в те времена смертью каралось. Вот и унесли эту тайну в могилу те немногие, кто её знал.

Лида представила себе, как много лет назад Эльжбета пила чай у себя на веранде. Так же, как и они сейчас. И тут к её дому подъехала машина с какими-то злыми людьми, одетыми во всё чёрное, которых Олег Михайлович называл странным словом «чекисты». Они достали пистолеты и захотели арестовать женщину, но соседи – кто с вилами, кто с дубинами – прогнали прочь непрошенных гостей. Перед Лидой на миг предстал образ хозяйки «Сулы». Только почему-то на Лиду смотрела не Эльжбета, а… мама. Девочку на миг сковал ужас.

– Страшно тогда жить было? – спросила она у старика.

– Когда в душе Бога нет, жить в любые времена страшно, – как-то очень пространно ответил тот.

– А что потом с усадьбой стало?

– Да ничего особенного. Разрушалась со временем. Да и люди к этому руку приложили. Всё сокровища искали. На территории усадьбы находилась небольшая часовня – ротонда с колоннами. Под ней склеп, где Ленские хоронили своих умерших. Так вот, охотники за сокровищами все гробы выкопали, даже скелеты покойников извлекли. Местные люди после перезахоронили останки на кладбище в Рубежевичах. Сейчас мы с учениками следим за их могилами. Было время, все с ума сходили по этим сокровищам. Всю усадьбу перерыли. Когда Андрей Валерьевич затеял работы по восстановлению, отбоя от желающих поработать не было. Всё верили, что как техника примется фундаменты рыть, может и найдётся тот самый мифический сундук с золотом. Надеюсь, уже успокоились. Если уж Эльжбета на тот свет ушла и даже серебряного крестика с собой не прихватила, а всё людям раздала, то уж золото она и подавно бы не оставляла. Потом ещё какое-то время о бриллиантах её местные судачили. Вот про то самое ожерелье, что на ней надето на твоей фотографии. Это был свадебный подарок её мужа – фамильная драгоценность Василевских. Говорят, что его предок триста лет назад это украшение из рук самого короля получил. Может, оно так и было, только, по всей вероятности, это ожерелье Эльжбета давно продала. В начале прошлого века финансовые дела Ленских не так хорошо шли, как им бы этого хотелось. Им пришлось продать свой стеклозавод и ещё несколько предприятий. Да и очень много денег они на строительство костёла пожертвовали. Где-то в этих расходах, думаю, и ожерелье в ход пошло. А поскольку след его здесь нигде не всплыл, то и продали они его где-нибудь в Европе. Брат Эльжбеты Зенон ведь долгое время в Германии в Мюнхене жил. Да и какое это имеет сейчас значение. Это всё в далёком прошлом.

– А что у вас там за дверь в земле? – спросил у Лиды Костик, указывая на заглубленный в холм погреб.

– Это старый погреб. Мы там яблоки осенью складываем. Только сейчас он пустой. Сенька там свои игрушки хранит. Это его любимое тайное место.

– Можно посмотреть?

– Конечно, смотрите. Дверь никогда не запирается. Там сокровищ никаких нет, – пошутила Лида.

Олег Михайлович с Костиком поблагодарили за чай и направились к погребу. Лида убрала со стола и присоединилась к ним.

– Да это старый ледник, – произнёс Олег Михайлович, пока Костик подсвечивал ему фонариком мобильника. – Только здесь ничего интересного. Да и сыро так, что никакие документы столько времени не пережили бы. Пора нам возвращаться.

– А что за ледник? – переспросила девочка.

– Холодильников раньше не было. Вот и вырывали глубокие погреба прямо в земле. Зимой туда глыбы льда из реки приносили. И лёд этот не таял почти целый год. В этих погребах продукты и хранили. В «Суле» тоже ледник есть, только намного больше вашего.

Лида провела новых знакомых до дороги. Взяла у Костика номер телефона и пообещала на днях позвонить, чтобы на раскопки сходить и ещё в костёл в Рубежевичи съездить. Расстались тепло, давно позабыв про конфуз первой встречи. Лида набрала папе. Тот ответил, что вернётся ближе к вечеру и вместе с ней приготовит шашлык на костре. В усадьбу возвращаться не хотелось, поэтому Лида уселась в кресло, чтобы почитать. Только не читалось. Мысли её постоянно возвращались к рассказу Олега Михайловича про последнюю хозяйку «Сулы». Лиде почему-то было очень жаль её. Девочка не заметила, как задремала. Ей снилась «Сула» много лет назад. Большая семья устраивалась за круглым столом на веранде, чтобы завтракать. Женщины были одеты в пышные летние платья и широченные шляпы. Мужчины все были в костюмах. Среди членов семьи заметно выделялась стройная красивая женщина – Эльжбета. Только это почему-то опять была Лидина мама. Она вдруг посмотрела на дочь и улыбнулась такой доброй улыбкой, что Лиде сразу на душе стало тепло. Потом мама погладила её по голове. Лида вдруг проснулась. Над ней склонился папа, от которого сильно пахло дымом костра. Он гладил её по волосам и негромко повторял:

– Лидусь, просыпайся. Пошли у костра посидим. Я уже и мясо пожарил.

Мясо папа готовить умел. Ни у кого Лида не пробовала таких вкусных шашлыков, как у него. Она почувствовала, что проголодалась, и с удовольствием уплетала горячие жирные куски, закусывая хрустящими сладкими огурцами.

– Лёдзя Петровна угостила, – сказал папа, указывая на огурцы. – Попросил у неё найти хотя бы двух рабочих. Она пообещала, что не раньше, чем через неделю. Сейчас все в поле заняты. А кто свободен, в «Суле» уже работает. Так что я с тобой всю неделю бездельничать буду. Как твой день прошёл? Что там наши археологи? Нашли что ценное?

– Не-а. Только пожалели, что время потратили. Ну да, я их чаем угостила. Ты знаешь, они мне рассказали историю той женщины с фотокарточки. Это так интересно и так грустно. Она была такой несчастной.

– Почему ты решила, что она была несчастной?

Лида, как могла подробно, пересказала ему судьбу Эльжбеты Ленской. Папа внимательно выслушал, не перебивая. Потом, как обычно, хитро прищурился и произнёс:

– Из того, что ты мне рассказала, я вижу жизнь очень счастливого человека.

– Как это? – удивилась девочка.

– Ну, во-первых, с твоих слов она дожила почти до девяноста лет. Несчастные люди так долго не живут. Горе и злоба их намного раньше сводят в могилу. Слишком уж непосильна эта ноша. Во-вторых, – продолжал папа, – она вышла замуж по большой любви, что, вообще-то, огромная редкость. А любовь, похоже, была настоящей, раз она хранила верность погибшему на войне мужу всю жизнь.

– Такая же любовь, как и у вас с мамой?

– Наверное. Любовь у каждого своя, – папа грустно улыбнулся. – Мне продолжать?

– Конечно, продолжай. Извини, что перебила.

– В-третьих, у неё выдался шанс помочь людям, которые ей были вовсе не родными и не близкими. И она этим шансом воспользовалась сполна. Вообще-то, в жизни это и есть самое большое счастье – пожертвовать собой ради других людей. Ну и, наконец, в-четвёртых, люди ей ещё при жизни отплатили добром за добро, не позволив её арестовать. Это вообще из области фантастики. Могу ещё добавить и в-пятых, что память о ней не только осталась, но ещё и бережно хранится и восстанавливается. Просто сейчас у многих сместилось понятие добра и зла, счастья и горя. Им кажется, что счастье приносят деньги, яхты, вертолёты и всё подобное. А это только лишняя обуза в жизни, которая как раз счастье и отдаляет.

– Пап.

– М-м-м?

– Знаешь, за что я тебя люблю?

– Интересно.

– Ты так всё хорошо объясняешь всегда, что сразу всё понятно становится. Я такая расстроенная ходила. Почти расплакалась после рассказа Олега Михайловича. Но ты всё так разъяснил, что у меня сразу настроение поднялось.

Папа придвинулся к дочери и обнял её за плечи.

– Пап.

– М-м-м?

– А здорово было бы найти сокровища!

– Какие сокровища?

– Ну, семьи Ленских. А вдруг этот сундук с золотом у нас в саду закопан? Или бриллиантовое ожерелье?

– Боже упаси.

– В смысле?

– Лидка! Если Боженька хочет тебя наказать, то он тебе сокровища подкинет или в лотерею выиграешь.

– В смысле, па? Чем плохо в лотерею выиграть?

– Беда это. Незаслуженно заработанное развращает твою душу на всю оставшуюся жизнь. Ты после такого уже никогда не сможешь ничего путного в жизни сделать. Всё надеешься, что опять каким-то чудом с неба деньги свалятся. А жизнь так и проходит в злобе и зависти. Можешь почитать, в интернете есть подборки, чем закончилась жизнь большинства так называемых счастливчиков, на которых вдруг огромное богатство свалилось. Просто фильм ужасов. А с бриллиантами ещё хуже дела обстоят. Чем дороже украшение, тем длиннее за ним список кровавых жертв. Уж они, будь уверена, только одни несчастья приносят. Так что от всех этих поисков лучше держаться подальше. Пока сокровище в земле лежит, всё спокойно. Как только его извлекают на свет божий, сразу люди кругом погибать начинают. Да эта истина всем известна, только сложно от подобного соблазна удержаться.

– Странно. Я никогда об этом не думала.

Лида плотнее прижалась к папе, так как стало совсем зябко. Она и не заметила, как заснула и как папа отнёс её в дом.

Глава 6. Призрак из прошлого

Наконец-то Лиде удалось как следует выспаться за последние несколько дней. Не спеша вставать, она ещё долго нежилась в постели. Вскоре, услышав журчание в животе, спустилась на кухню. Папа уже колдовал возле плиты.

– Доброе утро, Лидусь. Как спалось?

– Ой, супер, – Лида опять потянулась. – А что на завтрак?

– Сырники из деревенского творога с деревенскими яйцами и сметаной. Как тебе такое?

– Папуля, спасибочки.

– Сходи только в душ, а то от тебя костром на всю кухню пахнет.

Лида быстро помылась и уселась за стол.

– Какие планы на сегодня? – спросил папа, накладывая ей горку сметаны на тарелку.

– Пока не решила.

– Я тебе забыл вчера сказать, что разговаривал с Юлей.

– С какой?

– Тренером по верховой езде.

– А-а-а. И что?

– В «Суле» через две недели будет большой праздник Купалье. Они готовят выступление всадников, что-то типа джигитовки. И у них одну девочку родители с собой в отпуск увозят. Так что не хватает участника. Юля просит, чтобы ты выступила.

– Па. Это, конечно, круто. Только ты видел, как они ездят? Мне до них ещё далеко.

– Я знаю. Они решили сделать всего один несложный номер. Юля пообещала, что за две недели тебя сильно подтянет. Надо каждый день на тренировки ходить. При этом бесплатно. Ещё и за выступление тебе что-то заплатят.

– Прикольно. Конечно, я пойду.

– Тогда заканчивай завтракать и поищи свою одежду для верховой езды. Надеюсь, из ботинок ты ещё не выросла. А это тебе от меня маленький подарок.

Он выложил на стол прозрачную упаковку с блестящими новенькими шпорами.

– Вау, папочка! Это что, шпоры?

– Ага.

– Так Юля говорила, что мне ещё рано шпоры надевать. Опыта маловато.

– Вчера сказала, что уже пора. Без шпор выступать не получится. Не тот контроль за лошадью. Это я у неё купил. Так что не переживай.

– Ура-а-а! Тогда я побежала переодеваться.

Вскоре Лида появилась на кухне, полностью экипированная. Длинные ноги обтягивали плотные чёрные бриджи с замшевыми вставками на внутренней стороне бедра. На ногах кожаные остроносые ботинки, а голень затянута в высокие мягкие краги на молнии. Наряд довершала стёганая жилетка коричневого цвета с вышитой на левой стороне фигурой всадника. Тёмные густые волосы Лида собрала в тугую косу. Она придирчиво осмотрела себя в зеркало и довольно улыбнулась. Настроение было прекрасное. Даже веснушки, которые раньше казались ей смешными и неуместными, сейчас даже добавляли некоторый шарм в её облик амазонки.

– А где перчатки и каска?

– Положила на комод у выхода.

– Давай помогу шпоры надеть. Видишь, у тебя они самые маленькие. С шариком на конце, для начинающих.

Девочка ещё раз с удовлетворением осмотрела себя в зеркало.

– Ну красавица. Настоящая шляхетка. Ты бери велик. Мне надо дома побыть, поработать немного. Если проголодаешься, пообедаешь в кафешке. Жду тебя к ужину, и будь на связи. И сменку с собой возьми. А то в этой одежде за день зажаришься.

Лида выбежала из дома счастливая, быстренько уселась на велосипед и на всей скорости направилась в «Сулу». Она сразу нашла Юлю, которая возилась в конюшне.

– Здравствуйте, тётя Юля.

– А, Лидка. Молодец, что приехала. Я вчера твоего папу просила с тобой поговорить. Помоги мне коней поседлать. Ты на ком будешь? На Гоне или Лисьемахе?

– На Гоне, конечно, – Лида даже не сомневалась. Это был её любимец. Невысокий пегой скакун арабских кровей. Правда, уже старый. Но зато он никогда не козлил и был очень покладистым. Не таким резвым, как Лисьемах, но это и хорошо.

– Я так и думала. Мы сейчас часик с тобой вдвоём позанимаемся. А когда подъедут девочки, ещё совместную тренировку проведём. После уже померяем платье. Но я думаю оно тебе в самый раз будет.

– Платье? – спросила удивлённая Лида.

– Ну да, платье. У нас же представление будет, а не просто катание. Оденем вас в красивые платья начала прошлого века. Выступать будете под музыку. Всё увидишь немного позднее. Пошли в леваду.

Тренировка не заладилась с самого начала. Лида быстро устала и очень расстроилась, что ничего не получалось.

– Не огорчайся, – успокоила её Юля. – Так всегда после долгого перерыва. Ослабь подпруги. Пускай Гоня отдохнёт. Пошли познакомлю тебя с девочками. И расскажем тебе план выступления.

Лида быстро со всеми познакомилась. Посетовала, что сегодня не её день, но девочки поддержали её и сказали, что всё получится. На земле прутиком начертили план левады, и Юля несколько раз провела им по схеме, показывая, как должен двигаться каждый из всадников.

– Ты пока отдохни, – обратилась она к Лиде. – Посмотри за девчонками. Они сейчас отработают номер без тебя. А после присоединишься.

Лида увлечённо наблюдала за тренировкой. Она с восхищением и завистью смотрела, как её новые подруги ловко управляются с лошадьми.

– Привет!

Лида обернулась. Сзади стоял Костик.

– Ой, привет.

– Ты что, будешь на празднике выступать?

– Ага!

– Круто. А ты хорошо верхом ездишь?

– Ну, не очень, но к сроку буду готова.

– Завидую. Я пробовал один раз, только страшно было. Лошадь меня совсем не слушалась. Везла, куда ей вздумается.

– Я тоже сперва боялась. Меня папа вначале тренировал. С ним нестрашно было. Потом привыкла. А ты чем сейчас занимаешься?

– Да мы с дедушкой документы перебираем архивные. Думаем, что лучше всего в экспозицию включить. Он сейчас на обед отошёл.

– Ну и как, интересно?

– Ещё бы. Дедушка вчера твою фотку своему другу в исторический музей переслал. Попросил выяснить про то ожерелье, что на Эльжбете надето. Я слышал, как они говорили, что это единственная уцелевшая фотография, где оно изображено. Его друг поднимет архивы семьи Василевских, чтобы проследить историю ожерелья. Может, на какой-нибудь картине с предками Василевских оно всплывёт.

– Слушай, Костик. А если Эльжбета его не продала? А может, оно где-нибудь здесь спрятано? Представляешь, как круто было бы найти?

– Конечно круто. Только дедушка вчера сказал, что лучше бы оно в какой-нибудь музейной коллекции оказалось. Стоит только местным что-то пронюхать, опять золотая лихорадка начнётся. А не дай бог кто найдёт. Тогда точно беды не оберёшься. Не буди лихо, пока оно тихо.

– Мой папа то же самое сказал. Странно. Чего они все так этого боятся?

– Старые уже. Вот всего и боятся.

– Это твой дед старый, а мой папа не старый. И он ничего не боится.

– Да, папа у тебя, похоже, крутой.

– Крутой, крутой. И я вся в него.

– Ладно, – примирительно произнёс Костик. – Ты вообще собираешься на раскопки? Сама же хотела.

– Конечно собираюсь. Только сейчас занята. Я теперь здесь каждый день буду. Лучше зайду к вам в музей после тренировки. Договорились?

– Договорились.

Костик ушёл, а Лида присоединилась к девочкам. На этот раз выходило гораздо лучше, и все были довольны. Особенно радовалась Юля:

– На сегодня достаточно. А то завтра всё болеть будет. Ходить не сможешь, не то что тренироваться. Отводите коней в денники. А ты, Лида, приходи, платье померяешь.

Девочка с облегчением стянула узкие бриджи и расстегнула краги.

– Фух. Запарилась немного.

– Ещё бы, так старалась. Вот твоё платье. У всех разные цвета. Тебе серое.

Лида натянула через голову тонкое платье с пышной юбкой. Юля застегнула на спине молнию.

– Ну как, удобно себя чувствуешь? Подвигай руками. Ничего не мешает?

– Как будто по мне сшито, – довольно ответила Лида.

– Дай-ка я тебе волосы заколю.

Через минуту Юля с удовлетворением оглядывала результат своей работы.

– Красавица! Настоящая паненка.

Вдруг она замерла. Внимательно посмотрела на Лиду и тихо произнесла:

– Охренеть. Не может быть. Подожди-ка минутку. Не снимай пока платье и причёску не трогай.

Она метнулась из комнаты и вскоре принесла тёмно-серое махровое полотенце. Аккуратно скрутила его в колбасу и обернула, как воротник, вокруг шеи Лиды. Долго-долго смотрела на неё и качала от удивления головой. Ещё раз наказала Лиде оставаться здесь и ни в коем случае не трогать наряд и куда-то опять улизнула. Лида уже устала ждать, как Юля возвратилась. Она зашла в комнату, притворив дверь, за которой кто-то негромко разговаривал. Судя по голосам, это были дядя Андрей и Олег Михайлович. Юля ещё раз пристально оглядела Лиду со всех сторон и, отворив дверь, позвала:

– Заходите!

В комнату на самом деле зашли Андрей и археолог. Следом за ними втиснулся и Костик. Все трое застыли, как соляные столбы, уставившись на Лиду. Юля явно была довольна произведённым эффектом.

– Вы чего? – раздражённо спросила Лида, которую уже начал напрягать этот маскарад. – Как будто призрак увидали.

Костик молча поднял телефон и сфотографировал Лиду. Затем повернул ей экран и показал фотографию. Лида замерла. С экрана на неё смотрела Эльжбета Ленская, точь-в-точь как на картине, только чуть моложе. Первым опомнился Олег Михайлович.

– Не знаю, что и думать. То ли переселение душ, то ли в девочке на самом деле течёт кровь Ленских. Попробую с этим разобраться. Для меня, как для историка, это представляет профессиональный интерес. Наведаю-ка я твоего папу на днях, поспрашиваю у него про родню. Вдруг какая ниточка и появится. Думаю только, что про это пока распространяться не стоит. Народ у нас легковерный, мало ли что себе насочиняют. Им только дай повод. И всё-таки я очень много времени посвятил изучению архивов и родословной Ленских и не рассчитываю на какие-то сюрпризы. Вероятнее всего, это просто случайное сходство, хотя я и не верю в случайности.

– С одной стороны так, – возразил Андрей. – Но только представьте себе, какой фурор Лида может произвести на празднике, если будет играть роль маленькой хозяйки.

– Не нагружайте девочку вашими проблемами, Андрей Валерьевич. Это большая ответственность для ребёнка, и вряд ли она к ней готова. Давайте-ка про это на время забудем. Я обещаю потратить время, чтобы с этим разобраться, а сейчас пусть всё идёт своим чередом. Костик. Пошли в музей. У нас много работы.

– Через минуту приду, дедушка. Только Лидку провожу. Нам надо по поводу завтра договориться.

Все разошлись в некоторой задумчивости. Костик ждал Лиду у выхода из конюшни на улице.

– Ого. У меня уже и кавалер появился, – съязвила Лида.

– Ничего не кавалер. Просто время своё хочу спланировать. Ты у меня не единственная забота. Что завтра будем делать?

– Завтра ты мне экскурсию по «Суле» проведёшь. А на древние раскопки давай послезавтра сходим. Я друга с собой возьму.

– Какого ещё друга? – запротестовал Костик. – Там тебе не проходной двор. Доступ строго ограничен.

– Ты уже что, может, ревнуешь? – хитро спросила девочка. – Ну так не ревнуй. Ему всего девять лет, и у него, кроме меня, друзей нет. Знаешь, как ему одиноко?

– Ладно! – уступил Костик. – Ещё одного как-нибудь проведу. Но больше – чтобы никого.

– Договор, – сказала Лида. – Ну, пока. До завтра.

– Стой. Тебе не кажется, что за твоим сходством с Эльжбетой кроется какая-то тайна?

– Кажется. Кажется. Я просто сначала решила, что ты не догадался. Вот завтра и подумаем, как её разгадать. Ладно, поеду я. Папа заждался. Я ему за весь день ни разу не позвонила.

Лида направилась к дому, спеша поделиться с папой последними новостями. Сама мысль о том, что она может оказаться потомком Ленских, её очень будоражила. Только папа, вопреки её ожиданиям, весьма прохладно отнёсся к такой возможности. Мало того, он был не один, а с каким-то толстым лысым дядечкой с колючим взглядом, которого звали Евгением Ивановичем. Папа сказал, что это его друг и партнёр по работе и что Лида может при нём выкладывать свою тайну, так как он Евгению Ивановичу доверяет. И кроме того, работа Евгения Ивановича как раз с тайнами и связана.

– Лидка! Я тебе редко это говорю. Но ты ещё маленькая, чтобы копаться в тайнах своего происхождения. Да ещё и с вероятными неожиданными последствиями, – задумчиво проговорил он, внимательно выслушав дочь. – Поверь, от этого лучше сейчас воздержаться. Знаешь, сколько прошлое призраков скрывает и какие секреты они охраняют?

– Ну почему, па? Что в этом плохого?

– Доча! Как ты думаешь, почему все, кто имеет хоть какой-либо маломальский шанс найти свою кровную связь с сильными мира сего, кидаются с головой в подобные поиски?

– Не знаю, па. Не совсем тебя понимаю.

– Хорошо. Попробую пояснить попроще. Если человек вдруг узнаёт, что он может быть потомком знатного рода, то он всеми силами пытается это доказать. Даже если это не так. И делает он это только по одной причине. Он хочет стать выше остальных. И выше он хочет стать не потому, что он лучше поёт, рисует, бегает или прыгает. А как раз потому, что он чаще всего ничего хорошо делать не умеет. А все беды как раз и исходят от того, что над хорошими честными людьми стоят дураки и лодыри. Так вот, всегда остерегайся людей, которые кичатся своим происхождением. Не хватало ещё, чтобы эта гонка за титулами испортила мне такого прекрасно маленького человечка, как ты.

Папа подошёл к Лиде и обнял её. Затем поцеловал в голову и сказал, что пора ужинать. Тут в разговор вступил Евгений Иванович.

– Твой папа мудр, как царь Соломон, Лида. Я тоже с ним согласен. Хорошо бы ты прислушалась к его совету, но решай сама. А что это за история такая с этой усадьбой и Ленскими? Может, ты за ужином расскажешь? Я страшно люблю тайны и чувствую себя обделённым, так как ты сейчас поведала лишь самую концовку.

Сначала Евгений Иванович Лиде не очень понравился. Своим присутствием он внушал какое-то чувство тревоги или опасения. В его компании Лида чувствовала себя не в своей тарелке. И голос у него был такой вкрадчивый, таинственный. У её учителя по физике в школе такой же голос. Мягко стелет, да жёстко спать. Такой всегда вежливый, а потом ни с того ни с сего вызовет к доске и заставит решать задачку со звёздочкой. И ещё он был лысым. А Лидка терпеть не могла лысых дядечек. Но когда Евгений Иванович назвал папу мудрым, да ещё сравнил с каким-то царём, он сразу вызвал у девочки симпатию. И та взахлёб поведала ему всё, что узнала за последние несколько дней. Евгений Иванович слушал внимательно, не перебивал и не задавал вопросов. Лиде это очень льстило. Она чувствовала себя важной и взрослой. Только раз, когда Лида рассказывала, как Эльжбету хотели повторно арестовать какие-то чекисты, тот громко расхохотался. Папа тоже не удержался.

– Что смешного я сказала? – удивилась Лида.

– Ничего, – ответил Евгений Иванович. – Просто ты говорила про чекистов, как будто они какие-то сказочные злодеи с рогами и копытами. Я ведь тоже чекист. Правда, уже бывший.

– Как? Так что, чекисты хорошие, получается? И кто они такие вообще?

– Это работа такая. Похоже на милицию. Только если милиция защищает людей, то чекисты защищают целые страны. А хорошие они или нет – вопрос непростой. Вот возьмём, к примеру, пекаря. Один пекарь может быть хорошим и вкусный хлеб делать, а у другого ерунда получается. Или зубы поломаешь, или с изжогой будешь мучиться, отведав его хлеба. Так и с чекистами. Есть хорошие, есть и плохие. Только в отличие от плохого пекаря, который может всего-то невкусную булку приготовить, плохой чекист способен много горя людям принести. А хороший, наоборот, может много жизней спасти. Думаю, что те, кто твою Эльжбету арестовывать приезжал, были редкими негодяями. Ну, прости, что перебил. Давай дальше свою историю.

Лида вопросительно посмотрела на папу. Тот кивнул в ответ:

– Евгений Иванович всё правильно сказал, – кивнул он и затем добавил: «И он хороший чекист».

Лида закончила свой рассказ, когда уже пили чай. Евгений Иванович долго молчал, как бы прокручивая историю Эльжбеты в голове снова и снова. Затем он посмотрел в окно и сказал:

– Ну что. Уже достаточно темно. Пошли с нами на улицу. Я твоему папе кое-что привёз. Он сказал, что для тебя. Поэтому тебе интересно будет. А мне уже и домой пора. А история твоя очень занимательная. Я в ней на досуге покопаюсь. Если что интересное узнаю, тебе первой скажу.

Лида, заинтригованная, вышла на улицу следом за Евгением Ивановичем. У него в руках появилась чёрная трубка, похожая на подзорную трубу, только короче. Он что-то повернул, посмотрел в глазок, затем попросил папу отойти вглубь участка поближе к лесу.