Текст книги "Пробудившийся воин"

Глава IV

Вечером «Лебедь» вошёл в Солнечную бухту и пришвартовался к причалу в Вильгеальском порту. Я нечасто бывал в этом городе и в очередной раз поразился его красоте. На утопающих в зелени склонах холмов стояли белоснежные дома, каждый из которых был окружён цветущим садом. Неподалёку от порта располагалась большая площадь, на которой стояли огромные прекрасные статуи древних воинов и королей. В середине площади вздымались ввысь струи фонтанов.

Лиенц спустился с трапа, и около него тут же как из-под земли возник хорошо одетый человек.

– А Вы разве не в Ласаторасе, господин Лиенц? – удивился он.

– Как видишь, Анрексис, – невесело произнёс Лиенц. – Подай, пожалуйста, колесницу.

– Хорошо, господин.

Анрексис отошёл, и вскоре к «Лебедю» подъехала крытая колесница, запряжённая парой лошадей. Лиенц жестом пригласил меня спуститься и сесть в неё.

Спустя примерно полчаса мы подъехали к Императорскому дворцу. Как только стражники увидели моего спутника, они открыли ворота и поприветствовали его. Лиенц с улыбкой кивнул в ответ. Мы прошли по аллее платанов, потом обогнули пруд с прозрачной водой, в которой плавали пёстрые рыбки, затем проследовали по усыпанной белой галькой дорожке, по обе стороны от которой росли ухоженные кусты, поднялись по лестнице с фигурными перилами и, наконец, вошли в сам дворец.

Оставив позади изящно украшенные коридоры и залы, мы вошли в небольшое помещение, где вокруг стола сидели и разговаривали несколько вельмож. Лиенц знаком велел мне стоять у входа, а сам подошёл к одному из сидящих, поклонился и тихо что-то сказал ему. Тот удивлённо посмотрел на меня, поднялся и вышел в другую дверь. Вскоре он вернулся и кивнул Лиенцу, а потом ещё раз с недоумением взглянул на меня. Мой спутник знаком велел мне следовать за ним, и вскоре мы оказались в большом зале. Вместо одной из стен в зале был выход на длинный балкон, с которого, насколько я мог видеть от входа, открывался вид на Солнечную бухту и порт. Вдоль стен располагались ряды колонн с красивыми капителями; около колонн неподвижно, как статуи, стояли стражники. Посреди зала бил небольшой фонтанчик, рядом с ним стоял невысокий изящный столик. Около него на стуле с фигурными ножками сидела императрица Исенгиль. Одной рукой она брала виноград со стоящего на столике блюда, а другой – гладила кошку, которая уютно устроилась у неё на коленях.

Увидев нас, императрица аккуратно сняла с колен кошку, встала со стула и пошла по направлению к нам. Мы оба поклонились Её Величеству. Выпрямившись, я случайно встретился с императрицей взглядом. Её глаза на мгновение ослепительно сверкнули, как блик солнца на волне. Я тут же отвёл взгляд, тем не менее не выпуская Исенгиль из вида. Она была молода и очень красива: длинные прямые чёрные волосы, большие карие глаза, смуглая кожа, тонкие губы, стройный стан. С плеч императрицы ниспадало длинное белое платье из нежной лёгкой ткани, на её шее висела золотая цепочка со Священным Кругом, на голове красовалась лёгкая диадема в виде стебля с листочками, украшенная драгоценными камнями.

– Здравствуй, Лиенц! – произнесла Исенгиль. – Я знаю тебя очень хорошо. Раз ты здесь, хотя должен быть в Ласаторасе с грузом, значит, случилось что-то совершенно из ряда вон выходящее. Меня это очень беспокоит! К тому же, как мне и передали, ты пришёл не один. Представь своего спутника. Кто он?

Лиенц поклонился.

– Его зовут Олеан, Ваше Величество. С Вашего позволения, я расскажу всё по порядку.

Императрица кивнула. Лиенц в красках рассказал про нападение на «Лебедь» корабля под флагом Норингеада, про битву и, наконец, про оружие из Гирдена. Он сопровождал своё повествование совершенно излишними, на мой взгляд, выражениями, относящимися ко мне, такими, как «…сражался, как лев…, …молнией ринулся в схватку…» и тому подобное. Во время его рассказа лицо Исенгиль становилось всё более мрачным, при этом она пристально смотрела на меня.

Когда Лиенц закончил говорить, императрица довольно долго стояла молча. Наконец она попросила Лиенца выйти, и мы с ней остались наедине. Мне стало не по себе. Я понятия не имел, что у императрицы на уме. Одно моё неверное или неосторожное слово могло привести к очень серьёзным последствиям, вплоть до войны. Исенгиль обошла вокруг меня с задумчивым видом.

– Кто ты такой, Олеан?

Я поклонился.

– Я выполняю поручение короля Гордориена.

– В Исит-Дивиле?

– Оно привело меня сюда.

– Что же это за поручение?

– Простите, Ваше Величество, я не имею права Вам этого сказать. В этом случае я могу подвести своего короля.

Я опасался, что императрица разозлится, однако она спокойно сказала:

– Хорошо, понимаю. Мне бы тоже не понравилось, если бы мои подчинённые болтали о моих приказах направо и налево. Тогда скажи хотя бы, это поручение имеет отношение к сегодняшним событиям в проливе?

– Я не знаю, Ваше Величество. Вполне возможно. Это я и хочу выяснить.

Императрица помолчала.

– У тебя-то есть какие-нибудь соображения о том, кто и зачем напал на «Лебедь»?

– Я уже отвечал на этот вопрос господину Лиенцу, теперь то же самое скажу и Вам, Ваше Величество – никаких мыслей на этот счёт у меня, к сожалению, нет. Я сам теряюсь в догадках. Если честно, я не могу понять, зачем господин Лиенц привёл меня к Вам. Я думаю, толку Вашему Величеству от меня немного.

– Раз привёл, значит это было нужно! – уверенно и немного резко сказала Исенгиль. Она снова помолчала.

– Если я правильно помню, Гирден – это в Белиенгере.

– Да, так и есть, Ваше Величество.

– То есть, нападавшие оттуда?

– Я в этом не уверен. Очень может быть, но тогда я совершенно не могу взять в толк, зачем белиенгерцам нападать на корабль Исит-Дивиля, да ещё под флагом Норингеада.

– А раненых среди нападавших не осталось?

– Нет, они сами их всех добили.

– Добили своих же?! – изумилась Исенгиль. – Зачем?!

– Видимо, как раз для того, чтобы у нас не было никакой возможности узнать, кто их послал. Мне кажется, нападавшие хотели, чтобы всё выглядело так, будто корабль Норингеада атаковал «Белый Лебедь» и, самое главное, чтобы Вы это узнали. Хотя наверняка сказать такого не могу. Когда они увидели, что их замысел не удался, то попытались таким образом замести следы.

– Но зачем всё это?!

– Могу предположить только, что кто-то хочет поссорить Исит-Дивиль и Норингеад. В одном я уверен – Гордориен ссориться с Вашим Величеством не хочет!

– Я тоже так думаю, – задумчиво произнесла Исенгиль. – Насколько я помню, король Белиенгера – младший брат Гордориена? – сменила она тему.

– Да, Вы правы Ваше Величество. И если следы ведут в Белиенгер – король Гордориен попросит с этим разобраться короля Бильдориена. За него я, конечно, решать не могу, но думаю, что он поступит именно так.

– Я очень надеюсь. Мне всё это очень не нравится. Могут ведь быть ещё провокации…

– Я постараюсь этого не допустить. Хотя обещать, конечно, не могу.

– Хорошо. Ты немного успокоил меня.

Императрица снова немного помолчала. Затем перевела разговор на другую тему:

– Я не знаю, кто ты и что тебе нужно в Исит-Дивиле, но сегодня ты сражался за мой корабль и моих людей. Ты спас от смерти Лиенца, а он очень дорог мне. Я знаю его с детства. Так получилось, что Лиенц предупредил моего отца о готовящемся заговоре и тем самым спас всем нам жизнь. Поэтому то, что, что ты сделал, очень важно для меня. Как я могу отблагодарить тебя?

– Ну что Вы, Ваше Величество! Я очень рад, что помог Вам, и мне ничего не нужно.

Исенгиль усмехнулась.

– Другого ответа я и не ожидала. Тогда я хочу попросить тебя, пока ты в Исит-Дивиле, не убивать моих граждан, если в этом не будет крайней необходимости.

Я поклонился.

– Я никогда не убиваю, если в этом нет необходимости, Ваше Величество.

– Это ещё не всё. Имельда! – позвала Исенгиль. Тут же перед нами появилась служанка.

– Принеси мою шкатулку, – приказала императрица.

– Да, Ваше величество! – ответила Имельда и ушла. Вскоре она вернулась со шкатулкой и передала её императрице.

– Всё, ты можешь идти.

Служанка бесшумно удалилась.

Исенгиль достала из шкатулки искусно выкованный золотой медальон, на котором был выгравирован герб Исит-Дивиля – парусный корабль с парящей над ним чайкой.

– Вот, возьми, – императрица протянула мне медальон.

Я взял подарок и убрал его в карман.

– Большое спасибо, Ваше Величество.

– Это не просто медальон. Если ты покажешь его страже у ворот моего дворца, тебя приведут ко мне. В любое время. Приходи с любой просьбой.

– Спасибо, Ваше Величество! – мне с трудом удалось скрыть своё изумление. – Я обещаю не злоупотреблять Вашей добротой.

Исенгиль улыбнулась.

– Я в этом и не сомневаюсь, иначе не дала бы тебе медальон! Позови Лиенца, он стоит за дверью. И всего тебе доброго!

Я поклонился и направился к выходу. Вдруг Исенгиль окликнула меня:

– Олеан!

Я развернулся. Она помолчала, потом, пристально глядя на меня, негромко произнесла:

– Береги себя!

Я постоял, уняв волнение, потом снова поклонился и вышел из зала. Передав Лиенцу, что императрица хочет его видеть, я остался ждать снаружи.

Достав из кармана медальон, я рассмотрел его. У меня из головы не выходили последние слова Её Величества. «Береги себя!»… С чего ей так обо мне беспокоиться? И вообще, почему Исенгиль оказалась так благосклонна к чужеземцу? Зачем мне может потребоваться помощь императрицы Исит-Дивиля?.. Всё это несколько беспокоило меня. Я убрал медальон обратно в карман.

Тут из зала вышел Лиенц, и мы направились к выходу из дворца.

– Её величество императрица приказала мне, чтобы я по первой твоей просьбе брал тебя на борт «Белого Лебедя» и доставлял куда тебе будет нужно. И вот что я тебе скажу, Олеан, – я выполню этот приказ с удовольствием! Ты всегда желанный гость на «Лебеде»!

– Мне, право, неудобно, господин Лиенц! Это уж слишком! Такие почести, будто я знатная особа.

– Перестань, Олеан! Не скромничай! В конце концов, это приказ императрицы. Ты хоть и не её подданный, но перечить ей тоже не можешь.

– Императрица Исенгиль так благосклонна ко мне, что мне даже не по себе от этого.

– Её величество очень великодушеый человек. К тому же, ты оказал ей большую услугу, она этого не забудет. И потом, мне кажется, ты ей приглянулся, – Лиенц улыбнулся.

– Приглянулся?! Но она же императрица, а я…

– Ну и что? Мы же все люди.

Тут мы вышли за ворота дворца.

– Ты сейчас с нами в Ласаторас? – спросил Лиенц.

– Вы сможете подождать ещё час?

– Мы подождём столько, сколько нужно.

– Спасибо! Я постараюсь управиться побыстрее.

Глава V

Лиенц уехал, а я отправился на вильгеальский рынок, где купил себе исит-дивильскую одежду и клинок. Переодевшись в безлюдном месте и взяв свою одежду с собой, я пришёл в порт и подошёл к «Лебедю». Увидев меня, Лиенц спросил:

– Что вам угодно, госп… Олеан?! Я тебя не узнал! Ты выглядишь прямо как дворянин!

– Я этого и добивался, господин Лиенц, – улыбнулся я.

– Какой прекрасный клинок ты купил! Это работа вильгеальских кузнецов. Можно взглянуть?

Я протянул клинок. Лиенц взял его, вынул из ножен и неумело взмахнул, рассекая воздух.

– Ты знаешь, я вообще-то к оружию равнодушен. Но этот меч – произведение искусства! Я ценю твой выбор!

Он вставил клинок в ножны и протянул мне, я взял его и повесил себе на пояс.

Вскоре корабль отчалил и покинул Солнечную Бухту. Мы прибыли в порт Ласатораса, когда уже стемнело. Я спросил Лиенца, сколько времени корабль пробудет в Ласаторасе, тот ответил, что «Лебедь» выходит послезавтра утром. Я поблагодарил Лиенца и покинул корабль.

Отойдя от города примерно на четверть лиги и убедившись, что вокруг никого нет, я спрятал свою одежду и трость под большим камнем, затем вернулся в город, нашёл постоялый двор и лёг спать.

Проснувшись рано утром, я отправился бродить по тенистым зелёным улицам. Ласаторас был небольшим тихим уютным городком, где жили в основном богатые исит-дивильцы. Вскоре я нашёл то, что искал – ювелирную лавку «Бриллиант для души». Как бы теперь увидеть её владельца… Тут мой взгляд наткнулся на вывеску на противоположной стороне улицы – таверна «Золотой Ласаторас». Прямо перед входом в таверну под навесом были выставлены столики, за сидели посетители. Скорее всего, хозяин «Бриллианта для души» обедает здесь в середине дня. Погуляв ещё некоторое время по городу, я вернулся к «Золотому Ласаторасу» и присел за один из столиков. В тени меня окружила приятная прохлада. Заказав себе обед, я стал наблюдать за входом в ювелирную лавку. Покупателями у Касиаса были состоятельные господа. Породистые кони то и дело подвозили к входу в лавку дорогие колесницы, в которых сидели изысканно одетые люди. Вальяжные мужчины помогали сойти своим ослепительно красивым спутницам, потом они вместе заходили в «Бриллиант» и через некоторое время выходили с покупкой.

Как я и предполагал, ближе к полудню из лавки вышел сам хозяин. Его легко можно было узнать по описанию исит-дивильского фокусника. Касиас не торопясь, как будто лениво подошёл к одному из столиков и сел за него. У столика тут же появился слуга.

– Вам как обычно, господин Касиас?

Я окончательно убедился в правильности своего предположения.

Касиас кивнул. Вскоре у него на столике уже стоял роскошный обед на двоих и бутыль дорогого вина. Владелец «Бриллианта» не спеша принялся за трапезу, как бы смакуя каждое блюдо, каждый кусочек, каждый глоток вина.

Касиас ещё не доел первое блюдо, как к нему подсела красивая девушка. Она обняла его за шею и прильнула губами к щеке. Касиас погладил её по руке, после чего девушка села напротив него и присоединилась к обеду.

Я подозвал слугу, расплатился и, стараясь не попадаться хозяину ювелирной лавки на глаза, покинул «Золотой Ласаторас».

Мой путь лежал к месту, где была спрятана одежда. Там я переоделся, аккуратно сложил исит-дивильскую одеяние и вместе с вильгеальским клинком завернул его в кусок плотной ткани, спрятав свёрток под камнем. После этого, поднявшись на высокий холм, с которого весь Ласаторас был виден как на ладони, и, забравшись на высокий тис, я стал с высоты наблюдать за «Бриллиантом для души». Сидеть неподвижно несколько часов для меня не составляло труда, достаточно было просто мысленно слиться с деревом и как бы стать с ним одним целым.

Вечером к входу в лавку подкатила колесница, и Касиас, наконец, отправился домой в компании девушки, которая обедала с ним днём. Я проследил, куда поехала колесница и запомнил расположение дома Касиаса, после чего слез с дерева и лёг вздремнуть. Проснувшись, я дождался темноты и спустился в город. Ласаторас был освещён луной, с моря дул прохладный ветер, воздух был наполнен запахами цветов. Повсюду слышалось стрекотание цикад. Я бесшумно передвигался по улицам, стараясь не выходить на свет, и вскоре подошёл к дому владельца «Бриллианта для души». В окнах на втором этаже горел неяркий свет – по всей видимости, хозяин был дома. Я перепрыгнул забор и тихо прокрался к дому. Балконная дверь была приоткрыта. Мне не составило труда закрепить свою трость ремнём на спине и бесшумно влезть на балкон. Из комнаты доносились два голоса – мужской и женский.

Лисия, куртизанка

Я лежала на постели полураздетой, Касиас сидел за столом с бокалом вина в руке и болтал какую-то чушь. Я недолюбливала Касиаса. С одной стороны он был таким обходительным, ухоженным, платил всегда хорошо, но с другой стороны – чванливым и напыщенным, как павлин. О да, мнение о себе у него было высокое.

Внезапно полупрозрачная занавеска, закрывающая выход на балкон, отодвинулась, и в комнату вошёл незнакомец. Он был высокого роста, одет в серый дорожный плащ, его лицо было скрыто капюшоном. В руке у незваного гостя была трость.

– Господин Касиас?

Касиас, побледнев, резко вскочил со стула, весь лоск сошёл с него в два счёта.

– Да, это я… А вы, собственно, кто?! Что вам угодно? Я сейчас позову стражу! – дрожащим и каким-то визгливым голосом прокричал он. Незнакомец потянул за рукоятку трости, и пламя свечи тускло блеснуло на узком длинном лезвии.

– Не стоит, – абсолютно спокойно произнёс он и убрал клинок обратно в трость.

Касиас рухнул обратно на стул и дрожащей рукой поставил бокал на стол.

Незнакомец сел в кресло в углу так, что его лицо осталось в тени, и некоторое время сидел молча. От ночного гостя исходила какая-то спокойная уверенность. Я поймала себя на странной мысли, что с удовольствием бы отдалась ему, однако он не обратил на меня никакого внимания, как будто меня вовсе не было в комнате. Незнакомец словно подчинял всех своей воле. Чувствовалось, что Касиас тоже попал под влияние ночного гостя – он уже меньше трясся от страха и почти пришёл в себя. Он даже нашёл в себе силы поднять бокал и сделать глоток вина.

– Так что же, всё-таки, вам угодно? – снова спросил Касиас. Он пытался выглядеть спокойно, но его голос всё же дрожал. – Все мои деньги у аргентария, в доме немного.

– Я хотел бы знать, господин Касиас, зачем вы послали в Норингеад фокусника под видом священника?

Касиас вздрогнул, как от удара.

– Н… Не понимаю, о чём вы… – пробормотал он, снова побледнев.

– Господин Касиас! – произнёс незнакомец укоризненным голосом. – Чем быстрее вы ответите на мой вопрос, тем быстрее я уйду.

Касиас судорожно сглотнул.

– Примерно месяц назад ко мне в лавку зашёл господин и попросил поговорить с глазу на глаз. Мы прошли ко мне на второй этаж. Он попросил, чтобы я нашёл человека из Исит-Дивиля, который бы изобразил священника в Норингеаде, да так, чтобы привлечь побольше внимания. Взамен этот господин предложил мне то, от чего я не смог отказаться.

– Что же?

– Понимаете, исит-дивильцы делают хорошие украшения и ювелирные изделия, но им далеко до мастеров из Берендира. Так вот, гость предложил мне белиенгерскую чашу. Такой здесь не сыщешь…

Я заметила, что когда Касиас заговорил о Белиенгере, незнакомец едва заметно напрягся.

– Вы уверены, что чаша были именно из Берендира, господин Касиас?

– Да, это совершенно точно! Я занимаюсь драгоценностями уже много лет. Такой потрясающей работы я не припомню. Даже золото в Белиенгере чище, чем наше, это видно. Вы можете сами взглянуть.

Касиас достал чашу из шкафа и поставил на стол.

– К тому же, этот господин был одет в белиенгерскую одежду, – продолжал Касиас.

– Но он ведь не был похож на купца, так ведь?

Касиас задумался.

– Да, пожалуй вы правы. Скорее…

– На дворянина? – закончил его мысль гость.

– Да… Откуда вы знаете? – удивился Касиас.

Незнакомец некоторое время сидел молча. Касиас ждал, что будет дальше.

– А этот господин, который предложил вам сделку, ничего не говорил, зачем ему это всё нужно?

– Нет, ничего.

– И вы не интересовались?

– Да мне было всё равно, лишь бы он чашу мне дал. Она меня заворожила просто!

– Как его звали?

– Не знаю, он не представился.

Незнакомец снова помолчал. Я почувствовала, что он испытывает сильную неприязнь к своему собеседнику.

Между тем, поняв, что угрозы для его жизни нет, Касиас совсем расслабился, словно забыв, что перед ним не его приятель. Как оказалось, напрасно.

– Вот что, господин Касиас, вам придётся отдать чашу мне!

Касиас в ужасе взглянул на гостя. Его лицо стало серым, руки задрожали. Он посмотрел на свою чашу глазами, полными тоски, и взял её, затем бросил на незнакомца полный ненависти взгляд и что было сил швырнул в него своё сокровище. Тот легко одной рукой поймал чашу и встал с кресла.

– Спасибо, господин Касиас, – произнёс незнакомец, убрал чашу в свою сумку и вышел на балкон.

Касиас некоторое время сидел молча, затем, стиснув зубы, пробормотал:

– Будь ты проклят!

Я отвернулась к стене, чтобы он не увидел моей улыбки.

Глава VI

Олеан, сикхай

Я покинул Ласаторас и, взяв из-под камня свой свёрток с вещами, направился в порт к «Белому Лебедю». Увидев меня, вахтенный матрос побежал было будить Лиенца, но я отговорил его, прилёг на кусок парусины, лежащий на палубе, и уснул.

От криков Лиенца, распекавшего матроса, стоявшего ночью на вахте, сон как рукой сняло.

– Почему не разбудил меня?!

– Простите, господин Лиенц, но он сам противился, чтоб я будил Вас!

– О, Создатель! За что мне это?! Человек, спасший мой корабль, спит на куске ткани, как бродячий пёс!

Я подошёл к Лиенцу.

– Доброе утро! Прошу Вас, не ругайте матроса, я действительно попросил его не беспокоить Вас понапрасну.

– Олеан! О, Создатель! Ну как ты мог так?! Неужели же тебе не нашли бы постели на «Лебеде»?!

– Я прошу Вас не беспокоиться на этот счёт, господин Лиенц. Мне приходилось спать в таких местах, по сравнению с которым этот кусок парусины – мягкое удобное ложе. Я очень хорошо выспался на свежем воздухе!

– Ну хорошо, – немного успокоился Лиенц. – Прошу тебя позавтракать с нами.

– Спасибо, с удовольствием!

Мы прошли в каюту, где был накрыт стол. За завтраком я сказал владельцу «Лебедя»:

– Господин Лиенц, помните, Вам понравился клинок, который я купил в Вильгеале?

– Помню, конечно! Неужели тебе не удалось его сохранить? – расстроился Лиенц.

Я улыбнулся.

– Нет, клинок со мной. Я хотел бы его подарить Вам.

– Мне?! Как я могу принять такой дорогой подарок?! Ты шутишь?!

– Нисколько. Мне всё равно некуда деть его, он мне не нужен. Оружие в Исит-Дивиле делают хорошее, но я привык к своему мечу. Носить этот клинок – только привлекать внимание, а мне это совсем ни к чему.

– Ну если так… Большое тебе спасибо, Олеан!

После завтрака я достал клинок из сумки и вручил его Лиенцу. Видно было, что он очень рад подарку. Вдоволь налюбовавшись мечом и убрав его к себе в каюту, Лиенц сказал:

– Мы идём в Казрос. Тебе тоже туда, Олеан? Если надо, мы доставим тебя в любой порт.

– Нет, нет, я тоже направляюсь в Казрос.

Во второй половине дня мы прибыли в порт. Распрощавшись с Лиенцем и командой «Белого Лебедя», я подошёл к постоялому двору, где всё это время был мой конь. Увидев меня, Хильденгел радостно заржал, и я обнял его за шею.

Переночевав и позавтракав в постоялом дворе, я оседлал Хильденгела и отправился в путь. Меня одолевали невесёлые мысли. Кажется, мне стало ясно, кому и для чего нужно было и нападение якобы норингеадского корабля на «Белый Лебедь», и «священник» Исит-Дивиля в Норингеаде. Чтобы проверить свою догадку, мне необходимо было побывать в Фарсете.

Портовый город Фарсет располагался восточнее Кастадорского хребта. Дороги туда не было, попасть в Фарсет можно было только морем или по горным тропам, о которых знали не все.

В нескольких лигах к северо-востоку от города на границе с Гузрусханом располагались несколько застав. Туда за свободной жизнью без податей и помещиков стекался самый лихой и бесшабашный народ со всего Норингеада. Эти земли так и прозвали – Вольные Края.

Когда-то очень давно большая орда кочевников гузрусов захватила Вольные Края и взяла Фарсет в осаду. Гонцы из осаждённого города помчались в Казрос. Уже через день флот Норингеада подошёл к городу. Армия короля Листериаса, отца Гордориена, сняла осаду с Фарсета и гнала гузрусов до самого побережья Могучего океана. Три года после этого кочевники не показывались в Вольных Краях, но потом снова стали нападать на заставы. До сих пор гузрусы то и дело совершали набеги, но и жители застав в долгу не оставались, так что на границе Гузрусхана и Норингеада постоянно происходили стычки и лилась кровь. До серьёзных битв дело, однако, больше не доходило.

Я добрался до Кастадорского хребта, нашёл горную тропу и спешился. Полдня мне пришлось пробираться по склонам, перевалам и ущельям, взяв коня под уздцы. К вечеру мы с Хельдингелом миновали хребет и, сделав привал, подошли к Фарсету.

Этот город отличался от остальных в Норингеаде – удалённость от столицы и труднодоступность позволяли его жителям чувствовать себя свободнее, королевские солдаты заглядывали туда редко. Фарсет в основном населяли охотники, моряки, небогатые купцы, ремесленники, отставные военные.

Я зашёл в одну из прибрежных таверн. За столами сидели шумные компании; люди спорили, смеялись, просто болтали за бутылкой вина, отдыхая после рабочего дня. Я сел за стол и, заказав себе ужин, стал внимательно слушать, о чём говорят посетители. Вскоре двое горожан заговорили на интересующую меня тему:

– Ну что, Лориз, твой брат не говорил, гузрусы не появлялись в Вольных Краях?

– Нет, их давно уже не было. Уж месяца два наверно.

– Их что, ветром что ли всех сдуло?! Ну, твои хоть живут теперь спокойно…

– Да говорят, даже скучно стало.

Это всё, что мне нужно было знать. Похоже, я всё-таки прав… Плохо дело тогда.

Переночевав в таверне, я рано утром оседлал коня и вечером того же дня подъехал к королевскому дворцу Хасгаарда.

Дворцовые стражники, услышав пароль, открыли ворота. Я зашёл во двор с поднятыми руками и обратился к командиру:

– Господин, в моём мешке лежит клинок и золотая чаша. Я хотел бы показать их Его Величеству.

Командир стражников недоверчиво взглянул на меня и знаком приказал обыскать мешок. Солдаты развязали его и достали меч и чашу из Белингиера.

Командир снова посмотрел на меня.

– Хорошо. Но тогда меч понесут мои солдаты, и если ты только попытаешься прикоснуться к нему – сразу будешь убит.

Я опустил руки и поклонился в ответ. Стражники обыскали меня, завязали глаза и отвели к Гордориену.

Когда мне развязали глаза, я увидел тот же зал, что и в прошлый раз. По обе стороны от трона снова стояли лучники, их луки были направлены на меня.

Увидев меня, король произнёс недовольным голосом:

– Для того, чтобы добраться до Казроса и обратно, тебе потребовалось пять дней?!

Я поклонился, после чего рассказал про «священника», про нападение на «Лебедь», про рассказ владельца ювелирной лавки из Ласатораса, умолчав только о визите к императрице Исенгиль. И без того хмурый Гордориен помрачнел ещё больше. Он задумчиво взял со стола и повертел в руках гирденский клинок, а затем – берендирскую чашу.

– Пропасть мне на этом же месте, если я что-то понимаю… – пробормотал он себе под нос. Потом, повернувшись ко мне спросил:

– Ты-то что думаешь об этом всём? Вы ведь шныряете по всему Норингеаду и во всё суёте свой нос.

Я снова поклонился.

– У меня есть предположение, но думаю, что Вашему Величеству оно совсем не понравится…

– Говори уже! Понравится, не понравится – это уж не твоего ума дело!

– Похоже, Ваш брат хочет поссорить Норингеад с Исит-Дивилем, чтобы ослабить Вашу армию и напасть на Норингеад.

– Что?! Да ты видно совсем рехнулся!

Я снова поклонился.

– Посудите сами, Ваше Величество, кто в Белингиере может быть таким могущественным, что в состоянии втайне от короля послать корабль, полный солдат? При этом ещё подкупить чужеземца чашей, которая стоит, как хороший дом? Ведь вряд ли это сделали разные люди. Я не знаю там никого настолько влиятельного.

Гордориен задумался.

– Всё равно это чушь! Даже если моя армия будет ослаблена войной, Бильдориену всё равно не захватить Норингеад.

– Вы совершенно правы, Ваше Величество. Но только если он будет действовать в одиночку. Ваш брат ведь может привлечь союзников.

– Каких ещё союзников?!

– Гузрусов.

– Этих кочевников?! Да они только и могут, что пасти скот! Мой отец полностью разбил их, и с тех пор про них ничего не слышно.

– Они хорошие наездники и лучники. Гузрусы очень воинственны, как Вашему Величеству хорошо известно, их отряды постоянно нападают на заставы северо-восточнее Фарсета. Если кочевников объединить в одну хорошо организованную армию, они могут представлять серьёзную угрозу.

– Что же, по-твоему, Бильдориену может предложить гузрусам, чтобы они пошли воевать за него целой армией?! Золотыми чашами их не подкупишь!

– Он может предложить им то, что не позволил захватить Его Величество Листериас.

– Фарсет?

– И все земли к востоку от Кастадорских гор. У меня есть косвенное подтверждение моего предположения…

– Какое?

– Я вчера был в Фарсете и слышал, что гузрусы вообще не появляются в тех землях уже два месяца. До этого набеги были постоянно.

Гордориен встал с трона и подошёл к окну. Он довольно долго стоял, задумчиво глядя в окно и обдумывая услышанное. Наконец король вернулся к трону и сказал мне:

– Ты хорошо поработал, наёмник! Я доволен. Жалую тебе золота и ещё в придачу мою особую королевскую награду.

Я поклонился. Гордориен продолжил:

– Я беру тебя к себе на службу!

Я изумлённо взглянул на него.

– Ваше Величество, Сикха никогда никому не служили и не будут!

– Уже служат!

Я не поверил своим ушам.

– Этого не может быть!

– Да что я спорить что ли с тобой буду?! Я – король Норингеада! Все, кто находится на моей земле, подчиняются мне! И по-другому быть не может! Так что ты либо выходишь из зала моим солдатом, либо вообще не выходишь!

– Я подчиняюсь только Сикху и никому больше, – спокойно ответил я.

Гордориен брезгливо поморщился и небрежно взмахнул рукой.

Дворец короля Норингеада Его Величества Гордориена

Король подал знак, и лучники тут же спустили тетиву. Однако раньше, чем стрелы пролетели половину пути, сикхай подскочил и, перекувырнувшись в воздухе назад, легко приземлился на ноги. Потом он молниеносно метнулся к столу и схватил гирденский клинок, после чего развернулся и стремительно побежал к выходу. Из коридора донёсся топот, и в дверях показались стражники. Сикхай, не останавливаясь, подпрыгнул и, развернувшись в воздухе, нанёс удар ногой в грудь первому из вбежавших. Солдат с грохотом отлетел назад, да с такой силой, что повалил своих товарищей. Между тем наёмник выбежал из зала и помчался по коридору. Двигаясь с пугающей быстротой, он легко отбивался от нападавших стражников. Сикхай свернул в боковой коридор и, распахнув окно, оттолкнулся ногой и прыгнул на крышу пристройки дворца. В полёте он с силой метнул клинок в сторону, так что лезвие, разбив соседнее окно, вонзилось одному из солдат в ногу. До крыши было не меньше десяти локтей, но наёмник легко преодолел это расстояние, паря в воздухе как огромная птица. Приземлившись на крышу, сикхай стремительно побежал по коньку. Стражники стреляли из окон, но цель была уже слишком далеко, и стрелы только чиркали по кровле. Добежав до башни, наёмник съехал по скату и спрыгнул на балкон. Выбив балконную дверь, он ворвался в помещение башни. Два солдата, которые были внутри, в изумлении уставились на него. Один тут же рухнул от удара ногой в голову, ко второму сикхай повернулся и, протянув руку, спокойно произнёс:

– Твой меч!

Стражник, раскрыв рот, послушно протянул оружие. Сикхай свалил его с ног ударом рукоятки по виску. Спускаясь по лестнице, наёмник разбросал солдат, которые поднимались ему навстречу, и выскочил в коридор, ведущий к выходу из дворца. У дверей его ждал отряд лучников. Стрелы со свистом полетели в беглеца, однако ни одна не достигла цели – сикхай увернулся от них или отбил мечом. Пока лучники перезаряжали оружие, наёмник был уже совсем близко, и стрелять стало бессмысленно. Солдаты не успели вытащить клинки из ножен – сикхай, отшвырнув меч, налетел на них, как вихрь, и всех раскидал. Он не торопясь снял с одного из стражников колчан и надел на себя. Потом наёмник отодвинул массивный засов и мощным ударом ноги распахнул дверь, после чего мгновенно отскочил в сторону. В коридор сразу же влетело несколько стрел, а затем ворвались солдаты, которые тут же упали на пол под градом мощных ударов.