Текст книги "Иллюзия"

Все же Юго не собирался так легко сдаваться и двинулся дальше. Переплетенные ветви густого подлеска образовали живой навес, который мог защитить его от дождя, однако не пропускал света, так что на этом ковре из иголок и папоротников было совсем темно. Чтобы не споткнуться, Юго внимательно смотрел под ноги. Он выбился из сил и теперь карабкался вверх по крутому склону на четвереньках. Из земли то тут, то там торчали корявые узловатые корни.

Еще немного… совсем чуть-чуть… Он, наверное, уже добрался до середины подъема. Перед глазами качались нижние ветки, он напоролся на одну из них и громко выругался. Кровь не шла, но чуть выше виска саднило. Сам виноват! Он еще поднажал, и тогда появились первые лица. Спрятавшись среди деревьев, они молча наблюдали за его приближением.

Подняв голову и увидев их, Юго потерял дар речи и замер. Их было не меньше десятка. Они были чудовищно безобразны.

20

Все взгляды были устремлены на Юго. Из-под низко нависших бровей на него неотрывно смотрели глаза с дырами вместо зрачков.

Вытянутые лица, словно вырубленные топором морщины, – все они несли следы времени и кое-где были покрыты слоем мха.

Люди в плоти деревьев. По одному на ствол, идеально вырезанные во всю ширину, в основном в естественных пропорциях человеческого тела, правда несколько чересчур вытянутых – результат разногласий между корнями и кроной, они зияли в растрескавшейся коре, как огромная рана.

– Тот, кто вырезал эти лица, столь же талантлив, сколь и безумен, – вслух подумал Юго.

Звон капель заглушил его голос. Он чувствовал себя не очень уютно среди этих рельефных картин, обращенных прямо на него. Они были не страшными, но такими реалистичными, и их было так много, что ему стало не по себе.

Weirdos…[24]24
   Придурки (англ.).


[Закрыть] Это край чокнутых, так не бывает… Неужели это дело рук Страфа? А кого же еще? Нужна немалая сноровка, чтобы добиться такого результата. И много терпения.

Юго двинулся дальше, лавируя между этими деревянными лицами, опуская глаза по мере приближения к ним, не только чтобы следить, куда идет, но и потому, что не хотел, чтобы они отпечатались в его памяти. Они ему не нравились. Были и другие, выше по склону, – они выглядывали из-под завесы хвои или из-за скалы, и каждое дерево было неповторимо: на него внимательно смотрели лица сравнительно молодых женщин, мужчин и даже детей, хотя дети встречались реже. Сколько их всего в этом лесу? Юго не знал – несомненно, несколько десятков. Но больше всего его беспокоило то, как искусно был передан их взгляд, – казалось, куда бы он ни пошел, они не спускают с него глаз. До сих пор он видел такое только на картинах великих мастеров, и от этого у него пошел мороз по коже. Но он продолжал перешагивать через естественные преграды и взбираться по склонам – на приступ поместья Люциена Страфа.

Ветер шумел в верхушках деревьев, раскачивал деревья, и они поскрипывали. Юго подумал, не разговаривает ли с ним лес. Что он хочет сказать? Чтобы я немедленно убирался отсюда? Он покачал головой. На этот раз не может быть и речи, назад он не повернет. Ни жуткой темноты, ни голодного паука, готового наброситься. Нет, ты прав, только вырезанные в деревьях лица, готовые сожрать тебя, так звучит намного лучше. Непогода отполировала их – ясно, что это странное племя появилось здесь не вчера. Плющ обвивал носы или затыкал рты, грибы прилепились к щекам или заполонили глазницы. Вполне возможно, что Страфа сам вырезал их, когда обосновался в своем логове в восьмидесятых годах прошлого века.

Для чего служат эти маски? Сторожат его святилище? Оживают по ночам? Затягивают древние плачи в день зимнего солнцестояния? Да, это так: «It’s a small world after all… It’s a small world after all…»[25]25
   «Это все-таки маленький мир… Это все-таки маленький мир…» (англ.) – песня Ричарда М. и Роберта Б. Шерманов, написанная ими как основная тема для аттракциона «Это маленький мир» Диснейленда в 1963 году.


[Закрыть] И они танцуют нагими в полнолуние. Пора перестать искать во всем смысл. Ни для чего они не служат, просто развлекают его, когда он одуревает от скуки в своих владениях.

Наконец в пятидесяти метрах выше показалась усадьба. Взбодрившись, Юго ускорил шаг, хотя все мышцы были напряжены до предела. Дом оказался таким же большим, каким выглядел издалека. Нечто среднее между викторианским зданием и скандинавской церковью. Ставкирка, вспомнил Юго. Фасад из почерневших бревен с башней в центре, напоминающей колокольню. Все оконные проемы закрыты механическими ставнями, кроме верхнего этажа башни, там поблескивают стрельчатые витражи. Может, это кабинет хозяина? Сюда он, вероятно, приходит, чтобы полюбоваться окрестностями и вспомнить свои былые выступления?

И все же странно, размышлял Юго, что ставни систематически закрываются днем и распахиваются ночью, о чем свидетельствовал проникавший оттуда свет, который он мог наблюдать ежедневно с заходом солнца. Судя по череде больших прямоугольников в глубине дома, там, вероятно, располагается гостиная. Именно здесь он стоит, когда по вечерам я вижу мелькающие тени.

Ему хотелось узнать еще больше. Юго двинулся в обход, стараясь не задеть ковер из веток, хотя, в общем-то, не опасался, что в шуме дождя кто-то услышит его шаги. Те, кто находится в доме, не увидят сквозь ставни, что происходит снаружи. Разве что он стоит у витражного окна в своем донжоне…

Поистине обалденный тип этот Страфа. Ненормально все, что с ним связано, включая его легенду, место для уединения и вырезанные в деревьях лица.

Юго рассмотрел главный вход, заднюю дверь и выход на террасу. Если я решусь, идти надо, не прячась. Следуя своим мыслям, он остановился под матерчатым навесом перед двустворчатой дубовой дверью. Звонком служил кованый железный молоток в форме головы дьявола с разинутой пастью и торчащими рогами – чтобы удобнее было держать. Похоже, он надо мной насмехается… Дьявол явно бросал ему вызов: «Подними меня, воспользуйся мной, и я открою тебе врата ада», – казалось, говорила его плотоядная улыбка. Ага! Еще чего! А я тогда архангел Гавриил…

Он осматривался со смешанным чувством восхищения и сомнения, когда услышал приближающийся гул мотора. По склону утопавшего в зелени холма вилась дорога, и по ней ехала машина. На мгновение Юго охватила паника. Что делать? Неужели он даст себя сгноить за то, что посмел явиться сюда без спроса? По звуку двигателя он определил – мотоцикл или что-то двухколесное. Почти рядом. У Юго не оставалось выбора. Он бросился к лесу, спрятался в переплетении ветвей, и теперь его не было видно.

В тот же момент появился скутер, медленно подкатил к главному входу, и с него неуклюже слезла коренастая фигура. Не снимая шлема, водитель достал из багажника несколько пакетов, после чего показал свое лицо. Юго узнал Симону из продуктового магазина. Она трижды стукнула в дверь молотком – звук был довольно громким, несмотря на непрекращающееся «кап-кап», – и стала ждать. Не шевелясь по крайней мере две долгие минуты.

– Ну же, покажись, – в нетерпении произнес Юго.

Не успел он подумать, как одна из створок двери наполовину открылась. С того места, где находился Юго, ему не было видно, что творится внутри. Проклятье. Стоит ему только шелохнуться, и его заметят.

– Вот то, о чем ты просил, – сказала Симона, стараясь перекричать ливень.

Она с ним на «ты». Тот ответил слишком тихо, Юго было не слышно, но он угадал, что голос хриплый и слабый.

– Да, – ответила продавщица, – я этим займусь…

Она уже собиралась уходить, когда он задал ей какой-то вопрос, о чем Юго догадался по интонации. Симона нерешительно кивнула.

– Проблема решена, – сказала она, прежде чем снова заговорил ее собеседник.

Юго был раздосадован тем, что не может слышать весь разговор, а главное – что не может разобрать его слов. Мужчина продолжал, и Юго показалось, что он уловил свое имя, хотя не был в этом уверен. Симона махнула рукой в его сторону. Прямо в его направлении. Сердце молодого человека бешено заколотилось. Откуда она может знать, что он прячется рядом?

– …все идет хорошо, – сказала она, не глядя на него. – К лету мы будем готовы.

Она указывает не на меня, а на комплекс! Юго облегченно выдохнул. В дверном проеме показалась рука Страфа, и, несмотря на расстояние, Юго различил тонкие пальцы и пергаментную кожу. Симона слушала. Затем кивнула и почтительно попрощалась, после чего надела шлем, и скутер медленно покатился вниз по склону.

Дверь осталась открытой. Почему ты не запираешь ее? Из своего укрытия Юго видел дьявольский молоток. Эта штука бросает мне вызов. Приблизиться. Войти в дом. Юго не мог понять, почему Страфа не закрывает дверь и не завершает представление? Чего он ждет? Он по-прежнему там, в темноте вестибюля? А может, смотрит на меня?

Почти мумифицированная рука, высунувшись из царства теней, потянулась к двери и, немного помедлив, резко захлопнула ее. У Юго сложилось впечатление, будто его пригласили в дом. Это глупо, никаких доказательств, просто ощущение. Он знал, что я здесь. Он ждал меня. Юго решительно покачал головой. Это невозможно, он снова бредит.

Затем, почувствовав, что и так слишком задержался, он развернулся, намереваясь вернуться в Валь-Карьос, пока А. С. его не хватился. И резко попятился, увидев лица в деревьях.

Раньше он заметил только те, что были обращены в сторону подъема, но другие, вырезанные на обратной стороне ствола, остались для него невидимыми. Те же самые лица.

Но теперь их черты были искажены страданием, губы растянуты в чудовищном оскале и, казалось, вот-вот разорвутся. В этой гримасе боли глаз видно не было.

Лес вопил. Исходил беззвучным и истошным криком.

И сам Юго был близок к тому же.

21

В конце дня Филипп Деприжан разослал сообщение, в котором просил всех вечером, после ужина, собраться в Аквариуме.

У Юго возникло нехорошее предчувствие.

Он подозревал, что его эскапада на склоне, ведущем к усадьбе Страфа, не сойдет ему с рук, хотя не понимал, как об этом могли узнать. Чем он рискует? Унизительным публичным предупреждением? Увольнением? За это?

Увиденное глубоко поразило его, и теперь он не знал, что и думать. Этот Люциен Страфа сумасшедший, никаких сомнений. Странное уединение, особняк причудливой архитектуры, колючая проволока с внутренней стороны ограды… А главное, человеческие лица, вырезанные в стволах деревьев. Решка: Я слежу за тобой. Орел: Я кричу от ужаса.

Нет, не совсем так. В их выдолбленных в дереве чертах действительно читался страх, но прежде всего – чудовищная боль. Кем должен быть художник, который потратил столько времени на изображение этих страдающих стражей усадьбы? И сделано это не для того, чтобы подкрепить легенду Страфа: ведь фокусник хотел жить скрытно, в полном забвении. Нет здесь и нелепого желания развлечь визитеров, поскольку доступ в усадьбу закрыт для посторонних. Все сделано только для него самого. Ради его собственного удовольствия.

В отличие от траурных гирлянд на плато.

Юго пробыл здесь девять дней и сейчас, усаживаясь на диван в Аквариуме, чуть в стороне от каминов – если его ждет разнос, то лучше держаться подальше от укоризненных взоров, – впервые вдруг усомнился в целесообразности своего пребывания в Валь-Карьосе. Ему стало не по себе. Он задумался о том, куда он попал. Он выбрал эту работу из-за ее удаленности от цивилизации, для того чтобы обрести себя. Но такой ли уж разумной была эта идея?

Я ведь не собираюсь сваливать отсюда? По контракту он еще на испытательном сроке, так что уехать не проблема. И с чего это я должен отказываться от работы? Из-за какого-то китча, развешанного в лесах Страфа? Нет, из-за общей атмосферы. Новые впечатления, новая обстановка, новые лица, придется привыкать. Невозможно представить, что он сейчас вернется в Париж, – он даже не знает куда, ведь у него больше нет ни квартиры, ни друга, который мог бы его приютить, когда он приедет, поджав хвост, чувствуя себя в нокауте, с настроением на нуле и самооценкой, которая так и останется валяться где-то на дне долины. Кроме того, сегодня вечером мне, скорее всего, намылят шею, так что лучше подождать и посмотреть…

Явились все. Даже Адель вместе с Деприжаном, А. С., редко показывающийся в обществе, и Симона. Юго пристально смотрел на нее, пытаясь проследить, не вздрогнет ли она, встретившись с ним взглядом, и понять, не она ли его сдала. Симона молча села сзади, спрятав руки под шерстяной жилет и стараясь держаться незаметно. Стоя спиной к камину, в котором все еще тлели поленья, – казалось, что они никогда не догорят, что огонь здесь поддерживает призрак, – директор ждал, пока наступит тишина.

– Друзья мои, – начал он, – как вы знаете, обстоятельства, связанные с отъездом Алисы, в последнее время негативно сказались на общей атмосфере. Я хотел сообщить вам, что мне удалось связаться с ней по телефону. Она извиняется за свое поведение, ее так угнетала мысль о ритуале официального прощания со всеми нами, что она была буквально не в себе и предпочла незаметно улизнуть. Это ее собственные слова. Она обещала написать нам, и я могу вас заверить, что она плакала в трубку.

Они с Адель переглянулись, и та подтвердила, приподняв брови, что указывало на масштаб упомянутых слез.

– Остальное зависит от нее, – продолжил директор, – а также от тех, кто с ней на связи. Что касается нас, то на ближайшую неделю метеорологическая служба Франции прогнозирует грозы в нашем регионе. Вы знаете, что это значит, поэтому организуйте свою работу соответствующим образом.

– Уже? – удивился А. С. – Рановато.

– Глобальное потепление, – пояснил Эксхел. – Скоро времен года вообще не будет.

Деприжан недовольно нахмурился и добавил:

– Для новичков: приготовьтесь войти в царство богов. Тор, Зевс, Юпитер, Райдзин или Индра[26]26
   Тор – в скандинавской мифологии бог грома и дождя, бурь и плодородия. Райдзин – бог грома в японском буддизме и синтоизме. Индра – царь богов и повелитель небесного царства в ведизме и индуизме, божество света, молнии, дождя, речных потоков и войны.


[Закрыть] – на ваш выбор, но они будут сражаться между собой. Это может быть весьма впечатляюще, поэтому хочу вас предупредить. Избегайте прогулок по лугу, особенно под зонтиком, если не хотите стать громоотводом! Старайтесь работать в помещении, там всегда есть чем заняться. Расписание мы обсудим завтра. Все, на этом наше собрание закончено, спасибо за внимание.

Вопрос с Алисой был закрыт, но не без неприятного послевкусия. «Так дела не делаются», – расходясь, говорили некоторые члены команды. Юго испытывал противоречивые чувства. Он как будто расслабился, но одновременно был разочарован. Это ужасно, и он ругал себя за это, но мысль о том, что вся эта история свелась к одному сильному приступу уныния, оказалась настолько банальной и присущей роду человеческому, что ему стало грустно. А ты предпочел бы, чтобы ее изнасиловали? – сразу упрекнул он себя. Нет, конечно, только не это… Просто что-то более… оригинальное. Ему стало стыдно. Он ступал на скользкий путь. Надо срочно взять себя в руки, чтобы не допускать подобных дурацких мыслей. По крайней мере, его не уволили. И никто не застукал его, пока он рыскал вокруг дома Страфа. Лили болтала с Джиной, и он подошел к ним.

– Тебе, наверное, теперь легче, – сказал он лыжному инструктору.

– Я злюсь на нее. Мы многое пережили вместе, семь месяцев провели бок о бок, это не шутки.

Джина кивнула.

– Я недавно дала ей поносить свой свитер, а она его даже не вернула, – призналась она. – Это ерунда, но, вообще-то, так себя не ведут.

Продолжая переговариваться, собравшиеся медленно расходились, за исключением их троицы. Лили улеглась на диван, стоящий напротив, подперев голову руками.

– Ты спал с ней? – в лоб спросила она Юго.

– Что? Конечно нет.

– Это не преступление. Ты вполне мог бы…

– Да, конечно, но нет. Что за вопрос!

Юго чувствовал себя неловко, будто ему было в чем себя упрекнуть. Джина добавила:

– В первый вечер, когда ты только приехал, она сказала мне, что ты очень даже симпатичный.

– Правда?

– Заметь, она тоже была вполне себе, – сказала Лили.

– И сейчас! – поправил ее Юго.

– Что?

– Тоже вполне себе. Она же не умерла.

Лили состроила гримасу.

– После ее выходки… И ты должен знать, что, покидая Валь-Карьос, ты перестаешь для нас существовать, – добавила она мягко и слегка вызывающе. – Так что признавайся: ты ведь тоже считаешь ее смазливой?

– Хорошенькой? – уточнила Джина.

Оказавшись между двух огней, Юго делано возмутился:

– Вы что, инквизиция? Повторяю – я с ней не спал.

Лили с Джиной заговорщицки переглянулись.

– Я выиграла.

– Что выиграла? – спросил Юго. – Вы что, издеваетесь надо мной?

– Вовсе нет… Джина поспорила со мной, что ты трахался с Алисой. Я не поверила.

– А почему нет? – обиделся Юго. – Я бы мог…

– Самец, уязвленный в своей гордыне покорителя, – усмехнулась она.

Лили хитро улыбнулась и уточнила:

– Во-первых, всю зиму Алиса трахалась с парнями, которые совсем на тебя не похожи. Более старые, более…

– Тупые? Толстые? Богатые? – предположил Юго.

– Уверенные в себе.

– Ну что ж, спасибо. А во-вторых?

Лили поколебалась, потом призналась:

– Не знаю, женская интуиция. Не уверена, что ты об этом задумывался.

Юго хотел было рассказать им про эпизод в бассейне, но, в конце концов, это только сработало бы против него, ведь на самом деле он не проявил никакого рвения. Но я ей нравился… По крайней мере, мне так кажется.

– Девушки, что-то я не расположен становиться мишенью для вашего остроумия, – сказал он, делая вид, что собирается встать.

Лили жестом остановила его.

– У меня есть свои доводы, – сказала она и пошла к шкафу за одной из колонн, поддерживающих потолок. Достала оттуда бутылку рома и три стакана, ловко их наполнила. – Извини, – сказала она, чокаясь.

Аквариум опустел, и они остались втроем.

– На что вы поспорили? – решил выяснить Юго.

Джина и Лили переглянулись и захихикали.

– Это наше, девичье, – сказала Джина.

Юго все сильнее чувствовал себя лишним. Однако поднял свой стакан:

– Отличное пойло, но я пью этот и завязываю. В здешних коридорах я и трезвым плутаю, а спать на улице меня как-то не тянет.

– Я тоже каждый раз здесь путаюсь! – воскликнула Джина, обрадовавшись, что не она одна такая убогая.

– В корпусе В?

– Нет, в Г. Знаете, я, наверное, совсем тупая – то проскочу поворот, то пропущу дверь, они все абсолютно одинаковые!

– Аналогичный случай. Я здесь уже десять дней и только теперь начинаю ориентироваться. Самое ужасное, что иногда мне без проблем удается найти дорогу, зато в следующий раз… теряюсь на ровном месте, потом понимаю, что не заметил развилку. Полная хрень!

Джина склонилась к нему и с загадочным и насмешливым видом спросила:

– А тебе не приходило в голову, что стены меняются местами? Что эти здания живые?

Она искренне расхохоталась.

– Тут нечего размышлять, – сказала Лили. – Доверьтесь интуиции и увидите, что сами собой найдете дорогу.

– Все равно ненавижу этого архитектора, – возразил Юго. – Настоящий садист.

Джина снова чокнулась с Юго, сделала большой глоток и стиснула зубы – до чего же крепко!

– Это сам владелец, – призналась Лили.

– Страфа – архитектор? – Юго чуть не поперхнулся.

Лили кивнула. Почему это раньше не пришло ему в голову? Такая противоестественно запутанная планировка помещений, переходов и промежуточных уровней прекрасно сочетается с характером Страфа, тем более что Юго уже встречался с его деревянными «дружками».

– Кто такой Страфа? – спросила Джина.

Лили посмотрела на брюнета с всклокоченными волосами, дожидаясь, пока тот ответит:

– Маг и кудесник.

– Иллюзионист, – поправила Лили. – Бывший. Он давно перестал выступать.

Она дала Юго добавить:

– Он ушел со сцены лет сорок лет назад; можно сказать, что здесь его убежище. Он живет в поместье над Валь-Карьосом.

– Я думала, там живут директор с женой, – сказала девушка.

– Нет, у них квартира на самом верху Материнского корабля, – уточнила Лили. – Поместье Страфа внизу.

Юго встал и подошел к одному из огромных окон. Особняк ярко светился в ночи, ставни теперь были распахнуты.

– Вы заметили, что этот тип мнит себя вампиром? Для него жизнь начинается с заходом солнца.

– А что, отличный план, если так оно и есть, – усмехнулась Джина. – Зимой охотишься на лыжников, одиноких любителей пеших прогулок, раз и готово! К тому же ночь тут наступает рано, удобно для кровососов. Незаметно выбираешь жертву из постоянно пополняющегося поголовья, и все шито-крыто. Рай для Дракулы! Предлагаю открыть здесь паб с рекламой: «Вампиры, приезжайте в Валь, пропитания тут – хоть залейся!»

Юго было не до смеха. Он не мог оторвать глаз от темной громады на склоне и от сияния ее огней. Витражи теперь тоже полыхали разными цветами. Ты там, у себя в кабинете?

– Значит, проект всего курорта – его рук дело? – спросил Юго.

Помолчав и внезапно помрачнев, Лили ответила:

– Думаю, да… Хотя нет, судя по тому, что мне рассказывали, Башня уже стояла. А может, и пара корпусов, я точно не знаю. Филипп наверняка в курсе.

– Деприжан? Он что, уже был здесь, когда открывали курорт?

– Вряд ли, но он как бы хранитель памяти этого места.

Лили выглядела уже не такой веселой, как прежде, Юго заметил, что она чем-то озабочена.

– Все в порядке?

– Да-да…

Но ее тон свидетельствовал об обратном. Юго придвинулся ближе:

– Эй, Лили, что-то не так?

– Ничего, глупость какая-то…

– Я король глупости, в этом меня не переплюнешь, уж ты мне поверь. Выкладывай. Я что-то не то сказал?

Она покачала головой:

– Вы решите, что я совсем дебилка.

Джина и Юго почувствовали, что атмосфера внезапно изменилась, шутить расхотелось. Юго поставил стакан.

– Страфа? – вполголоса спросил он.

– Просто… Джина, когда ты сказала про…

– Вампира?

– Что легко найти жертву. Ну и…

Лили наблюдала за их реакцией, чтобы понять, стоит ли ей продолжать, или ее поднимут на смех.

– Выкладывай, – нетерпеливо произнес Юго; выглядел он куда серьезнее, чем раньше.

– Вы обещаете, что не станете параноиками?

– Я уже и так параноик. Давай.

По ее лицу Юго видел, что она все-таки не до конца уверена, что стоит продолжать.

– За эти годы здесь, в Валь-Карьосе, исчезло довольно много людей.

– Довольно много? Типа больше, чем в среднем по статистике?

Лили переводила взгляд с одного на другого:

– До приезда сюда никто из вас не проводил никаких расследований насчет курорта, верно? Схожу-ка я за компьютером.

22

Усевшись на диван, Джина взяла подушку и теперь закрывалась ею, как щитом. Лили поставила перед собой принесенный из своей комнаты ноутбук и включила его.

– Для сотрудников это не секрет, – объяснила она, – но они не любят обсуждать эту тему. Особенно Филипп – его раздражает, когда кто-то считает его «маленький рай» не таким уж прекрасным. Когда я приехала, мне впервые рассказал об этом один сезонный рабочий, который уже много лет проводит на курорте каждую зиму.

– Не уверена, что мне это понравится, – предположила Джина.

– До сих пор я просто старалась об этом вообще не думать. Задвигала подальше в сознание с надписью вроде «подозрительные вещи, о которых лучше забыть». Но меня это по-прежнему тревожит, ничего не могу поделать.

– Это не похоже на уход мужа или побег ребенка? – спросил Юго.

Лили покачала головой, не зная, что ответить.

– Я запретила себе зацикливаться, не продолжала поиски, но вот что мне попалось в интернете за эти годы. Череда несчастных случаев. Похоже, в долине нас называют «курортом невезения».

– Поэтому ты больше всех волновалась из-за Алисы?

– Совру, если скажу, что мне это не приходило в голову.

– Ой, вы меня пугаете, – призналась Джина. – Это не шутки, вы серьезно?

Подключившись наконец к вайфаю, Лили ввела в поисковую систему название курорта и задала «поиск пропавших людей». Появилось несколько страниц результатов. Похожие названия. Вот только даты не совпадали. 2017. 2015. 2010. 2006… Юго даже заметил в середине 1998 год.

– Давай, открой любую.

Лили послушно нажала на ссылку, и они наткнулись на статью в газете «Дофине либерэ» под заголовком «Тревожное исчезновение в Валь-Карьосе». Семнадцатилетняя девушка не вернулась домой после вечера на дискотеке с друзьями. Она устала и, бросив компанию вскоре после полуночи, отправилась домой одна, а родители, проснувшись и не найдя дочь, забеспокоились и заявили о ее исчезновении. Дальше Юго прочитал вслух:

– «Жандармы обнаружили машину отца, припаркованную у станции Мондофен-Гийестр, а родители сообщили, что из дома пропал чемодан и некоторые вещи дочери, что дало основания предположить, что она сбежала, хотя родители решительно отрицали эту версию и утверждали, что ничего не предвещало побег…» О’кей. Вернись назад и открой другую страницу, давай посмотрим.

В следующем сообщении говорилось о трех лыжниках, пропавших в горах над Валь-Карьосом. Местный проводник-альпинист заявил, что если они решили покататься за пределами горнолыжной трассы, то их тела будут найдены, только когда растает снег и кто-то возьмет на себя труд искать их в отдаленных долинах. В статье не говорилось, была ли предпринята такая попытка.

– Тебе как лыжному инструктору это кажется правдоподобным? – спросил Юго.

– Здесь отличная горнолыжная зона, но многие предпочитают так называемое внетрассовое катание. Пока эти смельчаки остаются на теневом склоне, все более или менее в порядке, они спускаются сюда, и в худшем случае мы можем поискать и найти их. Но иногда попадаются отчаянные, которые отправляются на южный склон… А если окажешься на вершине горы, будешь спускаться по неправильному склону и заблудишься, то там вообще ничего нет – ни деревушки, ни живой души, и уж тем более места, где можно спрятаться от схода снега или переночевать без специального снаряжения. В сезон мы проводим большую предупредительную и профилактическую работу, и в большинстве случаев люди соблюдают правила…

Джина указала на другую статью, озаглавленную «Лавина в Валь-Карьосе, трое пропавших без вести». В тексте их ждали сюрпризы: ни одно тело не найдено из-за многочисленных глубоких расщелин, затрудняющих доступ даже специализированной бригаде жандармов. В последующие годы было совершено несколько самоубийств. Чаще всего постояльцы вешались в квартирах, несколько человек бросились со скал или балконов, а одна женщина среди ночи забралась на вершину горы, после чего сняла с себя всю одежду и замерзла, – по крайней мере, к такому выводу пришло следствие, обнаружив ее обнаженное обледеневшее тело.

– И ты говоришь, что не стала параноиком? – прокомментировала Джина. – А вот я уже начинаю сходить с ума. Серьезно, куда мы попали?

– Надо проверить, что говорит статистика: больше ли здесь смертей, чем в других местах… – попыталась успокоить ее Лили. – Я это все время себе говорю.

– Мне не нужно знать статистику, чтобы понять, что это выше нормы, – возразил Юго в нарастающей тревоге. – Исчезновения и побеги, лавины, потерянные и не найденные туристы, самоубийства… А сколько того, о чем мы еще не успели прочесть! Все это взаимосвязано. То есть ненормально.

Джина помрачнела:

– Мы не спорим, а ищем объяснение большому числу… «несчастных случаев». Это не похоже на нечто сверхъестественное.

Джина сделала акцент на последнем слове, чтобы подчеркнуть его неуместность.

– Разве не ты говорила о «вампирах»? – возразила Лили с легким сарказмом.

Джина указала на Юго:

– Это все он. Я просто прикалывалась…

Виновник почесал затылок, снова переместился к ближайшему окну и махнул рукой в сторону освещенного особняка.

– Если вам нужен настоящий псих, то вот он.

– Ты знаешь, сколько ему лет? – парировала Лили.

– Не важно, но там что-то нечисто. Ты поднималась к нему?

– Нет, но однажды столкнулась с ним здесь…

– А надо бы. И обязательно пройди через лес!

– Из-за тотемов? Из-за рож на стволах?

– Так ты о них знаешь?

– Слышала от А. С.

– Это он их вырезал?

В таком случае он приступил к делу очень давно, потому что некоторые лица вырезаны не меньше двадцати лет назад, подумал Юго.

– Нет, но он мне рассказывал. Он говорил, что фермеры ставят пугала на полях, чтобы отпугивать птиц, а Страфа – чтобы прогнать любопытных.

– Готов поверить, что это помогает, но способ какой-то уж больно извращенный!

– О чем речь? – спросила Джина.

Юго объяснил, и девушка еще крепче прижала колени к груди, сминая подушку. Они задумались и умолкли, слышалось только потрескивание пламени в камине.

– За три года ты не заметила здесь ничего странного? – обратился Юго к старожилу в их трио.

– Никаких исчезновений, если ты об этом. Скажу еще раз: давайте без паранойи, я просто хотела поделиться с вами своими ощущениями и не собиралась пугать так, чтобы вы в ужасе лезли на стены.

Джина совсем погрустнела:

– Ты серьезно? Мы сидим здесь, в тепле, и… размышляем о том, что, возможно…

– Ну-ну, говори, произнеси это слово, – подначил ее Юго.

В ответ Джина отрицательно помахала указательным пальцем.

– Это несчастные случаи, – тихо повторила Лили, как бы убеждая саму себя.

Юго оставался при своем мнении. Он произнес то самое слово:

– Убийца. Вот о чем мы сейчас думаем.

Девушки переглянулись, готовые вот-вот расхохотаться нервным смехом, догадался Юго, и не потому, что им смешно, а просто чтобы снять сильное напряжение. Юго нанес решающий удар:

– А что, если в Валь-Карьосе скрывается психопат? Уже много лет? Он действует тайком и остается незамеченным.

После его слов в Аквариуме повисла свинцовая тишина.

– Нельзя делать такие выводы, почти ни на чем не основываясь, это явное преувеличение, – после минутного размышления сказала наконец Лили.

– И любой полицейский от души посмеется, если ты ему это скажешь, – согласился Юго. – Но я задаю вопрос вам.

Джина резко тряхнула головой:

– Я люблю страшилки, но это же просто жуть.

Юго взглянул на Лили, которая явно думала так же.

– Но мы же просмотрели всего несколько статей, – напомнил он, – а их немерено.

– Инциденты – согласна, но ничего криминального, – ответила Лили.

– Настораживает их количество.

– Интригует, – тут же поправила его Лили.

– И их регулярность, – вмешалась Джина. – Я хочу сказать, что они случаются постоянно.

– Но уже три года ничего не происходило, – заметила Лили.

Юго уточнил:

– Ничего, что привлекло бы внимание СМИ, – это не совсем одно и то же.

– Алиса… – начала было Джина.

– Алиса уехала домой, – оборвала ее Лили.

Юго пристально взглянул на нее:

– Ты уверена? Ты с ней говорила?

– Нет, а Деприжан – да, и таксист…

Все трое снова замолчали; тишина нарушалась лишь потрескиванием огня в камине.

– Но ведь думаем мы об одном и том же? – спросила Джина.

– Нет, я не верю, – ответила Лили. – Филипп и мухи не обидит, даю голову на отсечение. Кроме того, вы их видели? Неужели они с Аделью – пара психопатов? Чушь собачья.

– Хорошо, допустим, не Алиса, – согласился Юго. – Но как насчет остальных? Когда «несчастные случаи» происходят с такой регулярностью, поневоле задумаешься… А что, если за всем этим стоит чья-то злая воля?

Уклончивые доводы Лили он выслушал, скрестив руки на груди. Лили заявила:

– За те три года, что я здесь работаю, и, кстати, с удовольствием, у меня никогда не было жалоб на кого-либо из персонала. Честно говоря, я не могу подозревать никого из них. Да и не так уж их здесь много в течение года. Деприжан, А. С. и старина Макс.