Текст книги "Первый человек на Марсе"

Максим Забелин
Первый человек на Марсе

Одна снежинка может стать причиной лавины.

© Максим Забелин. Текст, 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Талантливым людям часто для выражения их таланта не хватает основной профессии. К таким принадлежит и мой коллега радиожурналист Максим Забелин. Мы вместе ведём передачу «НеФормат с Михаилом Задорновым». Я согласился на участие в этой передаче, потому что оценил живое, неформатное мышление Забелина.

Может, поэтому Максим и начал писать книги. Я их всегда прочитываю быстро и остаюсь в хорошем настроении! Да, они увлекательны по-голливудски, но… не оглупляют читателя! Лихо закрученный сюжет, нет модных нынче «литературных нечистот», т. е. и в книгах Забелин тоже Неформат!

Михаил Задорнов

1. Дача

Боже, как хорошо за городом! Отвлечься от суеты и, откинувшись на спинку сиденья, катить по прямой, гладкой дороге вдаль. Разметка титрами летит под шипованные колеса, руки крепко придерживают бьющий руль, на губах – свободная полуулыбка.

Откуда столько чудесного здесь? Холмы покатыми волнами сменяют друг друга, их сочная зелень, словно ковер тонкой работы, бесценна. Травы встали в рост, впитали в себя июньские дожди и теплое солнце. Восхитительные краски синих люпинов, золотых одуванчиков, белых ромашек, еще каких-то неведомых горожанину цветов по яркости могут поспорить даже с пищевыми красителями…

Мимо пролетают маленькие деревушки. Невольно сбросишь ход – на обочинах выставлены тазики и баночки со спелыми помидорами, корзинки с грибами, пластиковые бутылки с молоком и прислоненными к ним табличками: «парное». То здесь, то там – старые, серенькие домики, в некоторых окна заколочены крест-накрест. Печальное и трогательное зрелище. На окраине успешного вида тетя в синих трико и желтой футболке, придерживая велосипед, провожает внимательным взглядом. Еще какое-то время стоит на обочине и только потом переходит дорогу, дрожит, исчезая в зеркале заднего вида.

Молодой, уже заметно начавший полнеть мужчина глубоко вздохнул. Одной рукой поправил очки и оттянул тугой воротничок рубашки. Несмотря на открытые форточки, в салоне «шестерки» все равно было душновато – солнце палило прямо через лобовое стекло. Обладателя редкого чуба, несимметрично торчащих ушей и южнорусского носа звали Дмитрий Петров.

В столице он устроился со всем блеском и мог, если что, похвастаться перед своими бывшими приятелями, по-прежнему прозябавшими в Пензе. Два с половиной года, как уехал, а уже работает в крупном агентстве недвижимости, причем не на последних ролях. Сам снимает однокомнатную квартиру на окраине, в которой пустынно лишь оттого, что метраж большой.

Пожалуйста, друзья, оцените. В коридоре – шкаф-купе, комната, кухня, санузел. Окна пластиковые, балкон, этаж 22-й. Вид на завод. Современно. Телевизор, между прочим, 54 см по диагонали. Незастеленный диван с горой старых газет рядом говорит об эрудированности и интеллигентности жильца – сколько еще в наше время осталось людей, читающих перед сном?! На кухне – давно не чищенная печка, чумазый чайник. В раковине – утренняя кофейная чашка, залитая водопроводной водой «отмокать», потому что не мужское это дело – возиться на кухне. Вот таким, по сути, устроившим свой быт гражданином и был наш герой.

В то время, как многие его коллеги-риелторы разменивались на маломерные квартирки в спальных районах, сам Петров стремился работать по-крупному. Он пытался продать школьный спортзал водочным торговцам с Кавказа, лифтовое помещение вместе с шахтой под видом пентхауса какому-то богатею, почти расселил семью из трехкомнатной в центре в разные казармы военного городка в Чкаловском, но каждый раз сделка срывалась в последний момент по необъяснимым причинам, и при этом ее участники закатывали грандиозный скандал в кабинете у начальника. Тот выходил красный, дружелюбно, как казалось Петрову, смотрел на него и обычно возвращался обратно. Только после казарм он подошел вплотную к рабочему столу, за которым прервал компьютерный пасьянс Дмитрий, и положил перед ним записку с адресом:

– Продай вот это, Димон, – развернулся и скрылся в кабинете.

Начальника за глаза Петров называл «Серегой» и в силу близости в возрасте уже давно хотел перейти с ним на «ты», но все так и не решался. Тот по-прежнему оставался Сергеем Сергеевичем, а он, в свою очередь, – просто Димоном. Такая вот субординация.

Глянул на адрес – однокомнатная за Кольцевой! Недооценивает его Серега, прямо скажем. Ну да что делать, коль руководство просит… И в этот момент раздался звонок: секретарь Варя (которую Димон собирался как-нибудь покорить), убедившись, что все остальные риелторы заняты, перевела на Петрова очередной заказ. А спустя три минуты он понял, что это – его верный шанс.

Женщина решила продать загородную недвижимость, которая раньше принадлежала родителям, но все не могла понять, сколько все это стоит?

– Спокойно! – заверил ее агент по недвижимости. – Двухэтажная дача, плюс хозяйственные постройки, экологически чистый район, озеро, лес, круглогодичный подъезд, 50 километров от города? Уважаемая, нужно сначала все осмотреть, так ли красен закат, как его малюют, а уж потом назначать цену. Я, как человек опытный и кое-где тертый, сам съезжу и все ощупаю собственными глазами.

– Хорошо, – тихо ответила хозяйка, уверовав в профессиональные качества тенора из телефонной трубки – Ключ под второй половицей крыльца, справа.

Точно, подарок судьбы! Димон перезвонил Варе и, кратко сообщив, что он «для всех занят», напомнил, что, в принципе, по-прежнему не против пригласить ее в «Макдоналдс». На что Варя просто положила трубку, но тонкий знаток таких ситуаций Петров в очередной раз заметил, как она с ним кокетничает. Дачу он решил осмотреть послезавтра. Вот это будет прорыв! Начальник Серега уж точно оценит его старания.

Через день, как и планировал, Димон взял отгул по семейным обстоятельствам заправил бак девяносто вторым, и теперь его комфортабельный автомобиль несся по шоссе туда, где в тишине лиственного леса расположился объект риелторского счастья.

Раньше дача принадлежала какому-то генералу или партийцу, точно Петров так и не понял. После смерти старика на даче жила его жена, которая потом также отошла в мир иной, а родственники – дети – решили дачу продать.

Он пролетел знак и теперь сдавал задним ходом, включив «аварийку», – задняя передача нервно подвывала. Наконец свернул с трассы и двинулся вправо по проселочной дороге. Прямо, до развилки, потом направо… Стоп! Налево ушла наезженная, плотная гравийка, а направо – какая-то заросшая колея. Он поправил очки и на секунду засомневался, достал из кармана рубашки сложенный вдвое листок:

…Первый отворот направо…

И это они называют дорогой? Петров вяло усмехнулся, машину плавно качало на ухабах. Колеса пару раз чавкнули по грязи. Настроение начинало медленно портиться. Какой покупатель сюда поедет? Да еще и непонятно, почему в стороне от дачного поселка… А это еще что! Прямо перед ним возникла огромная лужа. Колеи уходили под воду и выползали только метра через два. Сесть и забуксовать здесь не хватало. Петров машинально глянул на телефон, стоящий в держателе на приборной доске – одна «антенка»! «Просто супер! Если забуксую, то и позвонить не смогу», – раздраженно подумал он. Заглушил двигатель и вышел из машины.

Сквозь листья деревьев пробивались острые солнечные лучи. Вокруг частоколом толпились деревья, лес был смешанным, поэтому иногда среди своих коричневых собратьев прятались белоствольные березы. Прямо к дороге склонились какие-то косматые растения… такое знакомое название… папоротник! Точно. Наверху, в кронах деревьев, чирикали лесные птахи, а вдалеке едва слышно ухала крупная пернатая дичь. С одной стороны, красиво, с другой, не дай бог здесь застрять: шоссе даже не слышно, отъехал-то он прилично – километра полтора-два.

Димон подошел к луже и испуганно вздрогнул, прямо на него прыгнуло нечто огромное, пучеглазое и скрылось за ближайшим папоротником. Лягушка… ух, отлегло от сердца. Он не без опаски наклонился к луже и посмотрел внутрь – вроде как дно рядом, хотя вода может все искажать.

Петров подобрал лежащую неподалеку ветку и, пройдя по обочине, опустил ее в самый центр лужи: сантиметров пятнадцать. Должен проехать, главное, не сбавлять хода. Он пошерудил веткой по кустам, чтобы все оставшиеся лягушки покинули насиженные места – таковых больше не оказалось, – и вернулся в машину. Сдал немного назад и, несильно разогнавшись, въехал в воду. Брызги полетели в стороны, окатив папоротники, зад машины немного повело, но все тут же закончилось – он снова выехал на сухое место. Оставшиеся шестьсот метров прошли без приключений, только трава в некоторых местах была настолько высокой, что звонко цепляла жестяную защиту двигателя. Он миновал последний поворот и неожиданно выехал на открытое пространство. Впереди блестело маленькое лесное озеро, а слева стоял сам дом и пара сараюшек. Он припарковался у заросшей сорняками клумбы, захватил с собой цифровой фотоаппарат и, захлопнув дверь, по привычке нажал на брелок сигнализации. Автомобиль довольно громко для этих тихих мест пикнул, щелкнул замками и мигнул фарами.

Димон огляделся – предстояло все здесь осмотреть и, что нужно, сфотографировать. Он отошел к озеру метров на двадцать и поднес фотоаппарат к лицу.

Большой, двухэтажный дом стоял прямо перед ним, безмолвный и даже угрюмый. Щелкнул пару раз с фронта, повернулся к гаражу, примыкавшему прямо к дому с правой стороны и соединенному с ним чем-то наподобие веранды. Взял общий план.

Еще левее и куда ближе к озеру стояла небольшая постройка, которую он сначала принял за сарай. На самом деле это была баня, даже банька. Небольшая, кряжистая, с круглой, высоко торчащей трубой. Ее тоже – в кадр.

Как он давно уже не парился?! Лет пять… В последний раз, когда ездил к бабке в Сибирь. Тогда накочегарили так, что он сидел под лавкой, прикрыв уши руками и осторожно вдыхая обжигающий воздух, в то время как мужики хлестали себя вениками наверху, громко кряхтя и бранясь. Потом бежали на улицу и прыгали в речку. Небольшая речушка, метров десять в ширину. Да и того хватало с лихвой! Пока Димон, едва погрузившись, выскакивал с выпученными глазами, эти самоубийцы наперегонки плыли на тот берег и обратно… Словом, давно он не парился. Но баньку – потом, а сперва стоило осмотреть дом.

Аккуратно переступив лежащую на пути большую ветку, агент по недвижимости подошел к резному крыльцу – оно было, пожалуй, единственным украшением в аскетичном облике дома. Как будто архитектор, выполняя госзаказ, работал строго по схеме «ничего лишнего», а в завершении решил оставить этакий росчерк: пузатые балясины в опереточных юбочках поддерживали перила, выполненные из цельного бревна. На концах перила закручивались в тяжелую «улитку». Сверху над крыльцом высилась крыша, во фронт отделанная фигурно подрезанной вагонкой. На двух столбах, поддерживающих крышу, также шла тонкая резьба – мелкие листики и цветочки, потемневшие от времени и на правом столбе в одном месте разошедшиеся большой трещиной. Неизвестно почему Димону вдруг стало не по себе. Он стоял на коленях и, запустив руку под половицу шарил в поисках ключа, а мысли были заняты не очень приятными мыслями о людях, которые здесь жили, точнее о том, что они уже перестали жить. А что?! Классический сюжет – большой старый дом, пустынное место, одинокий торговец, призраки, ждущие за дверью… Он даже прерывисто вздохнул. Как мало нужно, чтобы у современного человека начался невроз! Вот он.

Ключ.

Он поднялся по ступеням, вставил в замок ключ и повернул его. Раздалась пара глухих щелчков, дверь легко подалась и пропустила Дмитрия Петрова внутрь. Он вошел не сразу, постояв какое-то время на крыльце и вглядываясь в дальний конец прихожей, где начиналась лестница на второй этаж, поправил очки и только потом шагнул внутрь.

Здесь все было так, словно люди просто вышли на минутку – в комнате, направо за входной дверью, напротив телевизора стояло кресло-качалка, рядом с ней на невысоком столике лежали несколько газет и журналов. Он сделал снимок из проема, не проходя внутрь.

Слева сквозь прикрытую дверь виднелись кухонная плита и кусочек старого холодильника. Петров открыл дверь нараспашку и, добиваясь перспективы, попятился от выхода, пока не уткнулся в вешалку. В кадр попали часть коридора и мойка с довольно большим дубовым столом безо всякой скатерти. Падавший из окна свет удачно высвечивал его благородное дерево.

Петров повернулся и увидел себя в круглом зеркале, висевшем рядом с вешалкой. На подставке лежала красная редкозубая расческа. Буквально через пару метров направо и вверх уходила лестница на второй этаж, рядом с ней располагались две двери. Одна была санузлом, а другая – проходом в гараж. Димон приоткрыл ее и глянул вперед. Его внимание тут же привлекло большое колесо с тонкими спицами. Петров питал слабость к мототехнике, а к старой особенно, поэтому, не раздумывая, двинулся прямо в гараж.

Здесь было не очень-то и светло, точнее, даже – полумрак, а от мотоцикла он пока мог разглядеть только фару да колесо с округлым крылом, похоже, это был «Днепр», хотя, скорее, еще более старая, довоенная модель, наверное, «ТИЗ». Димон подошел к гаражным воротам, сквозь узкие щели которых пробивался неровный свет, и попытался открыть засов, однако тот не поддался ни на сантиметр. Он предпринял несколько неудачных попыток и, дав себе еще один зарок начать с понедельника ходить в спортзал, решил лучше найти, где здесь включается свет. Еще на улице он заметил, что электрические провода к дому проведены.

Он отошел от ворот, осторожно обогнул колесо, вернулся к выходу на веранду и пошарил рукой по косяку. Потом рядом с дверью, внутри гаража: с одной стороны – пусто, с другой он наткнулся на какую-то полку. Достал из кармана телефон и стал подсвечивать себе экраном. Первое, что он увидел и даже в страхе отпрянул, было раздвоенное жало гвоздодера, закрепленного вертикально рядом с косяком. Далее на самой полке, в нижнем отделе, лежали инструменты – гаечные ключи, отвертки, молоток, пассатижи. Верхний ярус был заставлен какими-то банками: жестяными, в которых с горкой лежали гвоздики и шурупы, либо просто плотно закрытые, и стеклянные, пыльные и слабо просвечивающиеся. Словом, по близости выключателя не было, может, свет включался из дома. Димон решил вернуться и проверить свою гипотезу, но не успел.

Поворачиваясь в узком пространстве между мотоциклом и полкой, он вдруг неожиданно потерял равновесие и хотел опереться на сиденье или руль байка, однако в темноте промахнулся и только выпустил из рук телефон, который, скользнув по кожуху, упал куда-то вниз. В полной темноте Петров, уже падая, инстинктивно вытянул левую руку и схватился за банку на полке. Та, естественно, наклонилась, но не упала, а совершенно чудесным образом удержалась в положении 45 градусов и спасла, таким образом, молодого риелтора от падения. Он только больно ударился мягким местом обо что-то железное и спустя секунду снова прочно стоял на ногах.

Первым делом следовало отыскать телефон, а потом уже удивляться чудесной банке. Димон наклонился и заглянул под мотоцикл, в этот момент он обратил внимание, что в глубине гаража сквозь узкую щель в полу бьет яркий свет. Раньше его определенно не было. Удивленный Петров, следуя за возникшей догадкой, вновь пошарил рукой по полке и обнаружил, что банка по-прежнему висит, нарушая все законы физики. Он поставил ее обратно, раздался едва слышный щелчок, и свет под полом погас. Потянул на себя банку – зажегся!

«Вот это да! – подумал про себя Дима. – Зачем хозяину нужно было трудиться, чтобы сделать такой странный выключатель для погреба? Может, другая включает, наконец, свет в гараже?»

Он попробовал двинуть остальные, но все они оказались просто банками, которые свободно двигались и при желании могли спокойно упасть. Только эта жестянка, плотно закрытая крышкой, была крепко соединена со стеной короткой металлической цепочкой, а прямо под ней, очевидно, был вмонтирован потайной выключатель. Потайной – вот ключевое слово! Это обстоятельство настолько заинтересовало Петрова, что он, обойдя мотоцикл, присел и попытался найти кольцо от двери в погреб. Однако доска, из-под которой бил свет, оказалась ровной и без всякого намека на ручку.

«Интересно, кому нужен погреб, который нельзя открыть?» – еще более озадаченно подумал Димон, ощупывая пол вокруг себя. Он пытался поддеть доску пальцами, но из этого ничего не вышло. Тогда он вернулся к полке, на ощупь нашел гвоздодер и спустя несколько секунд опять оказался у луча света. Вставив инструмент в проем, он надавил на него, и доска наконец подалась. Петров перехватил ее рукой, просунул гвоздодер поглубже и окончательно приоткрыл крышку – ему в лицо ударил яркий свет, из-за которого он несколько мгновений ничего не мог разглядеть.

Как в человеке с богатым воображением, в нем созрело острое чувство, которое бывает у всех искателей древностей, когда перед ними открывается дверь в неизведанное. Конечно, вряд ли стоило многого ожидать от обычного гаражного погреба, но, может быть, именно в нем генерал хранил золото Партии?!

Привыкнув к освещению, Димон откинул крышку и глянул внутрь. Первое, что еще больше подогрело его интерес, – погреб был глубоким. Метра полтора вниз шла только лестница, освещенная двумя лампами дневного света, а уж потом начинался собственно бункер – так его было назвать точнее. Петров с плохо сдерживаемым волнением осторожно спустился по крутым ступеням и тут ахнул.

Бункер занимал площадь в десять с лишним квадратов. Прекрасно освещенный, он был высоким и хорошо проветриваемым – по крайней мере, в воздухе не было даже намека на сырость или затхлость.

В центре комнаты расположился стол, на котором громоздилась старинная внушительных размеров печатная машинка, большая часть которой была заделана металлическим каркасом. Рядом с машинкой лежала стопка пухлых тетрадей в синей оплетке. Одна из тетрадей была распахнута, и страницы исписаны мелким почерком. На сгибе лежала ручка. Черная, в двух под золото кольцах и с таким же эффектным, очевидно, латунным пером. Чернильница стояла на углу стола. Выполненная в виде пятиконечной звезды, она также создавала ощущение неподдельной дороговизны – красная, имитирующая рубин пластмасса, обрамленная тонкими латунными линиями.

Вдоль правой стены высились металлические полки, плотно заставленные черными папками. В противоположном от Димона углу на широкой тумбе стоял странного вида радиоприемник. Перед ним – большая железная клавиша, чем-то напоминающая современный степлер, и на изящной подставке – черные наушники.

Вот это да! Такого он явно не ожидал и теперь никак не мог понять – то ли перед ним центр секретной связи, то ли командный пункт особого назначения. Почему на частной даче? Может, генерал, или кто он там, руководил фронтами без отрыва, так сказать, от тихой семейной жизни?!

Как завороженный, агент по недвижимости подошел к столу и глянул в тетрадь: она была испещрена столбиками цифр. Димон машинально ткнул в клавишу на пишущей машинке. Вместо одного удара раздалась целая серия каких-то пощелкиваний, потрескиваний. Что-то внутри закрутилось, стукнуло металлическим молоточком о валик и только потом замолчало. Петров восхищенно покачал головой. Как мальчишка, он ткнул в соседнюю клавишу и с интересом послушал, как реагирует машина. Выросший в век компьютерной техники и привыкший к мягкой клавиатуре, он был приятно удивлен тяжестью нажатий клавиш. Он отринул сомнения и, склонившись, напечатал первое, что пришло в голову: «Дмитрий Петров к бою готов». Раздались все те же щелчки, жужжание. Довольный первопечатник прокрутил ручку машинки – на свет появилась пожелтевшая бумага с выбитыми цифрами 720 408.643 674.105 240.456 017.

«Не работает», – разочарованно подумал Димон и, минуя полки, пошел прямо к радиоприемнику в углу. Он вдруг понял назначение металлической «клипсы» – перед ним был аппарат, работающий на прием и передачу азбуки Морзе! Что-то подобное он видел на военных сборах в институте, когда отцы-командиры водили их на экскурсию в роту связи. Так вот подобные «клавиши» лежали на столе на командном пункте.

Забывая о старом как мир сюжете – любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – он повернул ручку на передней панели радиоприемника. Тревожно загудели лампы, мигнула подсветка, показав шкалу настройки частот, – аппарат заработал! Петров едва не взвизгнул от удовольствия и самозабвенно принялся подражать акустику. Он надел наушники, положил руку на «клипсу» и начал постукивать, как он видел это на военных сборах. Ти-ти-ти… ти… ти-ти-ти-ти…

Спустя двадцать две минуты в кабинет шефа Восточноевропейского отдела внешней разведки МИ-6 в районе Чаринг-Кросс, Лондон, Мэтью Лэндиса после короткого стука вошел подтянутый адъютант, и буквально следом за ним, не дожидаясь приглашения, взволнованный, преклонного возраста человек, одетый в гражданское.

– Разрешите обратиться, сэр?! – только и успел произнести адъютант, испуганно глядя, как вошедший направляется прямо к столу начальника. Тот удивленно привстал, но, заметив выражение лица старика, жестом приказал адъютанту выйти.

– В чем дело?! – указал Лэндис на стул, однако гость только озабоченно покачал головой и положил на стол бумагу, которую принес с собой.

– Зимний овал ожидает строгий полярник?! – прочитал неуверенно шеф.

– Это все, что удалось разобрать, – подтвердил вошедший.

– Что это, Джеймс?

– Генерал, эта шифровка двадцать четыре минуты назад пришла от Тополя.

– Как?! – Лэндис покачнулся и сел в кресло. Его лицо выражало крайнее смятение.

Димон устал жать на «клипсу» радиопередатчика и, пресытившись игрой в радиста, листал папку, которую взял с полки у стены. Папка содержала какие-то отчеты о прохождении «третьей линии»; топографические карты неизвестной местности, на которых красным карандашом были отмечены крестики и синим – ничего не значащие ломаные линии; в ней также были служебные записки типа:

«Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, считаю нецелесообразным продолжать закладку группы КР40 В».

Ни к кому не обращенные и никем не подписанные, но с печатью «Принято. Отдел 7» и датой 04.02.79.

Короче, вся эта секретная миссия была очень увлекательной, но Димону уже хотелось есть. Неизвестно, сколько времени он уже тут провел под землей – полчаса, минут сорок? – глянул на часы – пятнадцать минут пятого! Он вдруг вспомнил, что находится в чужом доме, вдали от трассы, в 50 км от города, телефон валяется где-то под мотоциклом.

Он отложил папку, поднял болтающийся на пузе фотоаппарат и сделал несколько снимков: перспектива всего бункера, стеллажи, приборы вблизи и цифры в тетради. Как человек с аналитическим складом ума, он понял, что многого, сидя тут, под землей, не узнает. Следовало навести справки о хозяине дачи в городе. Понять, чем он занимался, а потом уже решить, что со всем этим делать. Сообщать о своей находке или повременить. Лучше разобраться обстоятельно и уже дома. Петров, как доказательство, захватил с собой пару папок, несколько тетрадей. Красивую ручку со стола сунул в карман. Пальцем ковырнул засохшие чернила и высыпал их в мусорное ведро, стоящее под столом, а чернильницу зажал в руке и поднялся по лестнице наверх.

Высунувшись наполовину из погреба, он сложил все на полу, папки, тетради, сверху чернильницу с фотоаппаратом и огляделся. Гараж был теперь довольно прилично освещен, и открыватель секретных штабов без труда нашел телефон, валяющийся у заднего колеса. Вылез наружу и осмотрел мотоцикл. Поднял фотоаппарат, щелкнул экспонат. Он был клевый – защитного цвета, такие выпускали только для военных!

Однако времени любоваться не было. Подавляя в себе соблазн завести его прямо сейчас, Петров поднял секретные раритеты и вынес их из гаража на веранду, затем вернулся, захлопнул крышку бункера, немного подумал, нащупал пару ящиков, стоявших у противоположной стены, и поставил сверху на крышку. Затем вернул жестяную банку на прежнее место и покинул гараж.

Он принял твердое решение пока повременить с показом этой дачки потенциальным покупателям. Как человек с мощной интуицией Димон буквально кожей чувствовал, что этот дом не будет проходящим моментом в его жизни.

Оставался еще Серега с квартирой за Кольцевой. Ну, этот вопрос он уладит. Сереге скажет, что не доехал, сломалась машина. Серега спросит: «Когда же съездишь?» Он ответит: «В понедельник». Серега спросит: «А почему не завтра?» Он ответит: «Лучше выбрать время и все внимательно осмотреть». Серега скажет: «Ну, хорошо, ты прав». Так удастся выиграть несколько дней. Квартира может подождать. За это время он наведет справки о бывшем хозяине дачи, посоветуется о потенциальной ценности секретных приборов со знающими людьми.

Кто его знает, может, и удастся из этого что-то выручить. По крайней мере, вот мотоцикл! Он ведь точно что-то стоит! Радио вряд ли… оно, наверное, даже FM не принимает. Машинка, жаль, неисправная, только на лом. Кстати, нужно осторожно у родственников выяснить, они-то о подвале что-нибудь знают? А то потом поднимут скандал, так и с работы можно вылететь…

Димон закрыл входную дверь, подхватил с крыльца папки с тетрадями и отнес это в машину, сложил в багажник, сел за руль и двинулся в обратный путь.