Текст книги "Любовь по-немецки – 2. Особые отношения"

Любовь по-немецки – 2
Особые отношения
Мара Дорст

© Мара Дорст, 2023

ISBN 978-5-0059-6615-5 (т. 2)

ISBN 978-5-0059-6616-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
Все имена изменены, любые совпадения с реальными людьми случайны
 

Алиса, надо сказать, частенько давала себе очень разумные советы, но довольно редко следовала им.

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране чудес»

Пролог

– Ты что, не слышишь меня, сука?!

Рука взметнулась над моей головой, но он сдержался, не переступив запретную черту. Я вижу его искаженное злобой лицо, совершенно безумные чужие глаза. Я испытала укол страха, еще не сильный, но уже готовый превратиться в холодящий животный ужас. Гораздо сильнее этого страха становится ярость, затопившая меня: никто, никто не смеет совершать насилие надо мной! Я вскакиваю с места, чтобы быстро достигнуть выхода из комнаты, потому что нынешняя моя позиция между окном и кроватью делает меня уязвимой. Здесь я зажата как в ловушке, не имея возможности для маневра. Он ориентируется мгновенно, уловив мое намерение, резко хватает за руку и отшвыривает назад.

– Ты что, не поняла? Я же попросил скинуть мне эти фотографии!

– Хорошо, хорошо, – примирительно лепечу я, чтобы усыпить его бдительность и погасить этот внезапный приступ.

Но он уже не слышит меня. Ему не нужны больше ни мое согласие, ни мой отказ. Он идет к тому, к чему хотел прийти. Когда-то ему пришлось унижаться и молить меня вернуться к нему, и вот теперь настал момент, которого он так долго ждал: момент мести за все, открытой демонстрации его истинного отношения ко мне, безумной ненависти нарцисса к своей жертве, от которой он в то же время зависим. И теперь, когда я в полной его власти, он может, наконец, дать волю чувствам и эмоциям, так долго томившимся в котле его извращенного сознания. Момент его триумфа, его торжества, когда он может безнаказанно совершать насилие над своей жертвой настал, и он хочет насладиться им сполна.

С каждым словом он распаляется все больше и больше, словно подогревая себя сам. Лицо покраснело, вены на лбу и шее вспухли. Это уже становится действительно опасно. Я снова предпринимаю попытку проскользнуть мимо него, но он снова отражает ее. На этот раз я с размаху лечу на кровать. Он наваливается надо мной, прижав руки к поверхности мертвой хваткой и зажав ноги между своими коленями. Его лицо так близко нависает надо мной, что я вижу только расплывшиеся черты.

– Я всего лишь попросил тебя скинуть мне на телефон эти чертовы фотографии, – зловеще шипит он.

Отчаянно вырываясь, я только усиливаю его хватку.

Сука, – злобно повторяет он, – куда ты собралась? А? В свою Германию, тварь?

Эта мысль видимо глубоко засела ему в голову, и теперь его подсознание яростно выплюнуло наружу страх того, что я опять могу сбежать.

– Я никуда не собралась, Женя, пожалуйста.

– Никуда?

– Нет, конечно. Ты хочешь, чтобы я сбросила фотографии. Дай я встану и сделаю это.

Он недоверчиво ослабляет захват. Я снова подхожу к компьютеру, он неотступно следует за мной. Набирая пароль, я лихорадочно соображаю: я в одной домашней одежде, даже без тапочек, рюкзак с документами в прихожей, телефон там же– это то, что нужно в первую очередь. И как-то успеть обуться, на улице вечером прохладно… Адреналин стучит в висках.

К счастью, ему понадобилась новая порция пива, за которой надо идти на кухню. Воспользовавшись моментом, я выскакиваю в прихожую, хватаю рюкзак и телефон и пытаюсь открыть дверь. В одно мгновение он оказывается рядом со мной, схватив за волосы.

– Ах ты тварь!

Уже полуоткрытая дверь манит надеждой на спасение. Я пытаюсь протиснуться в щель, отчаянно сопротивляясь, он волоком тащит меня назад. Теперь уже животный ужас безраздельно владеет мной. До этого я не решалась кричать, стыдясь соседей. Но теперь крик вырывается из моего горла сам собой. Однако никто даже не приоткрывает дверей, хотя звуки отчаянной борьбы, яростные маты Жени и мой вопль уже наверняка услышали все.

Он силен, гораздо сильнее меня. Здоровый, крепкий, а в ярости его мышцы становятся, словно камень. У меня нет ни единого шанса. Он втаскивает меня обратно и со всего размаху швыряет о зеркальный шкаф-купе в прихожей, так что дверь вылетает из пазов.

Неидеальная жена

Глава 1

Шел третий месяц моего пребывания в России, моего возвращения к Жене. Третий месяц безоблачного счастья, покоя и наивной веры, что жизнь с перверзным нарциссом все же возможна, чтобы там не рассказывали на своих сайтах гуру по психологии нарциссизма и психопатии. Он и правда был очень нежным, добрым, предупредительным ко все моим желаниям все это время. Как будто наконец осознал, что я ему необходима, что он мог меня потерять навсегда. В конце концов ему пришлось приложить немало усилий, в том числе и финансовых, чтобы вернуть меня обратно, и я наивно полагала, что ему будет жаль потраченного времени и сил и он не станет рисковать достигнутым. Я загоняла вглубь мысль о том, что все это справедливо для обычных людей, что для лиц с нарциссическим расстройством личности существуют иные правила и живут они в другом мире с иными законами и иной логикой.

Все лето он был таким, каким я его полюбила когда-то, и я молила Бога, чтобы таким он оставался и дальше. В этом году по всем крупным городам России триумфально прошествовал Чемпионат мира по футболу. Вообще-то я не интересуюсь футболом. Но тогда лихорадка, охватившая всех, зацепила и меня. Мы с Женей наслаждались друг другом и зрелищем по телевизору, попивая пиво с соленой рыбкой. Когда Дзюба, в те времена прославившийся соей виртуозной игрой ногами, а не руками, забивал свои знаменитые голы, я вскакивала и носилась по комнате, прыгая от счастья. Дзюба улыбался с экрана, козыряя поклонникам фирменным салютом от виска. Я любовалась фигурками футболистов, крепких мальчиков, от которых веяло энергией и силой, сублимируя свои воспоминания о Карстене в эмоции, которые вызвал у меня вид хорошо сложенных игроков. Конечно с Германией и с Карстеном было покончено, но что мне оставалось делать с чувством незавершенности и недосказанности? Он оставил во мне яд обиды и непонимания, отказав мне в возможности объясниться с ним хотя бы напоследок. И я, помимо своей воли, и вопреки благополучию жизни с Женей, все время возвращалась мыслями к нему.

Йенс уже не пытался меня вернуть, видимо удовлетворившись своей новой находкой из Украины. Я больше не получала от него писем. А учитывая то, что я информировала и Jobcenter, и ведомство по делам иностранцев Ильцене об истинных причинах моего отъезда, рассчитывать на возвращение к мужу уже не приходилось. Да и зачем, если здесь я снова обрела свое женское счастье? Конечно, я скучала по Германии, по утраченным возможностям. Но все плюсы жизни там перечеркивались одним жирным минусом: там я должна была жить с нелюбимым абсолютно чужим для меня человеком, который, к тому же, постоянно врал мне и использовал меня в своих интересах. А тот, в кого я влюбилась, больше не имел никакого интереса ко мне и находился в других отношениях.

Здесь под крылышком у Жени мне было уютно и тепло. Спокойный размеренный совместный быт, поездки по магазинам за продуктами, приготовление обедов и ужинов своему мужчине, вечера под одеялом у телевизора, когда он прижимал меня к себе, и я чувствовала себя безмятежно и уютно. Все такое обыденное, но столь необходимое для моей души, нуждающейся в том, чтобы заботиться о ком-то и чтобы заботились о ней.

Но вот случился этот день, который перечеркнул все надежды на будущее с этим человеком, в очередной раз подтвердив истину, от которой я пыталась спрятаться: жизнь с нарциссом– это путь в никуда, потому что в нем заложена программа на уничтожение своего партнера.

Причина ссоры была так бессмысленна и банальна. Недавно мы были в горах. Камера Жени барахлила, поэтому в основном снимки делала я на свой андроид. И в этот злополучный вечер, накачавшись парой бутылок пива, он возымел внезапное желание, чтобы эти фотографии я перекачала на его телефон. Обычная просьба, совершенно не предвещавшая того ужасного скандала, который последовал за этим. Именно потому, что эта просьба не таила в себе никакого предчувствия беды, я ответила, что выполню его просьбу позже, когда у меня будет время. Уж не помню, чем конкретно я была так занята, что отказала ему, но в конце концов я вполне имела на это право. Но он не считал так. Наверное, в его сознании наши отношения и моя зависимость от него уже достигли той роковой точки, когда я перестала иметь право на собственные желания и мнение. Подогретый алкоголем, он вознамерился показать мне, кто является на самом деле хозяином положения.

На самом деле, мы уже давно поменялись ролями. Это произошло незаметно. Вернувшись «королевой» из Германии, как бы уступив его мольбам, я какое то время оставалась в доминирующей позиции. Но это не могло продолжаться долго. Удостоверившись, что все необходимые формальности с властями Германии завершены, контакты с мужем и с Карстеном прекращены по их инициативе, Женя снова начал закручивать гайки. Это происходило так исподволь, постепенно, в каких-то мелочах, где мне приходилось ему уступать, в моментах, где он иногда позволял повысить на меня голос или унизить меня. Так, пустяки, на которые я даже не обращала внимания на фоне общего благополучия. И все же эти мелочи постепенно изменили баланс сил в наших отношениях.

Разглядывая в зеркале свои кровоподтеки на плечах и запястьях, я очень быстро «протрезвела» и пришла к осознанию, что такой финал был просто неизбежен. Я даже не винила Женю: мой нарцисс шел по своему классическому циклу возвеличивания, а затем обесценивания и утилизации. Скорее, я должна была обвинять себя за то, что вооруженная знаниями о перверзных нарциссах, я позволила себе закрыть глаза на самое главное предупреждение, о котором все психологи на Youtube говорили в один голос: никогда не возвращайтесь к своему мучителю, потому что с каждым возвращением будет все хуже и хуже. Я обманула саму себя, вытеснив это предупреждение из своего сознания, а может быть, просто согласилась купить краткий миг его обожания ценой того, что впоследствии за это мне придется заплатить. И вот час расплаты настал. Намного раньше, чем я ожидала.

Я вернулась в родительский дом. Унизительный момент, когда с сумками, бледная, в лихорадочном состоянии от случившегося накануне, я снова стояла под дверью моих родителей и нажимала кнопку звонка. Ведь после своего возвращения к Жене, я с жаром убеждала всех, что теперь все будет иначе, что я поступаю абсолютно правильно и знаю, что я делаю. Убеждала не только я, но и он. И я даже не знала теперь, за кого мне больше стыдно? За себя или за него.

Конечно мама все сразу поняла и, едва увидев меня, развернулась ко мне спиной, фыркнув и, всем своим видом показывая, какая я все таки дура. А отец, как всегда, сделал вид будто ничего не произошло. Словно, я каждый вечер приходила в этот дом спать, а не жила несколько лет совсем в другом месте. Спрятавшись ото всех в своей бывшей детской, а ныне детской моих мальчишек, которые уже разъехались в другие города на учебу, я даже не находила в себе сил лишний раз выйти в туалет или на кухню, чтобы не пересечься с родителями и чтобы мама, не дай бог, не завела разговора со мной.

Как проходили эти дни, я почти не помню, да там и нечего вспоминать. Меня охватила лихорадка поиска выхода из положения, немедленного поиска. Первое время она была не так сильна, сдерживаемая неопределенностью ситуации. Ведь надо признаться, несмотря на пережитый кошмар, я ждала, что Женя придет за мной, попросит прощения, убедит меня в том, что такого больше не повторится. Я была уверена, что он начнет ломиться в двери и окна, чтобы вернуть меня. Но этого не произошло. Наступила леденящая пустота, которую ничем нельзя было заполнить, потому что приходилось признать роковой и глупой ошибкой мое возвращение в Россию. Я отказалась от возможностей новой жизни в другой стране, упустила шанс, который выпадает раз в жизни, позволив Жене затянуть меня ласковыми покаянными речами обратно в эту дыру токсичных отношений. И вот теперь, благодаря ему и своей слабости, я потеряла все. У меня не было ни работы, ни денег. У меня больше не было партнера. И я не понимала, что мне делать дальше.

Когда наступил мой день рождения, и он не позвонил в дверь с букетом цветом, не написал даже смс с простыми тремя словами, я поняла, что Женя снова с ней, с той, из-за которой когда-то уже рухнула моя жизнь. Есть железное правило: если нарцисс не пытается вас вернуть, после того, как вы ушли сами, значит, он сейчас занят кем то другим. Мне не нужны были доказательства. Мне достаточно было знаний об этих токсичных людях, которые я так жадно впитывала себя после нашего первого разрыва. Все они действуют одинаково, предсказуемо до тошноты. Впоследствии, жизнь показала мне, что я была права, предполагая, что в тот момент он уже не один. И хотя, я знала и то, что рано или поздно, когда новая «старая» жертва ему надоест, он снова попытается вернуться ко мне, я не хотела больше никогда играть в эти игры.

Меня раскачивало как маятник в моих мыслях с совершенно невероятными планами. Мне надо было действовать, что-то делать, это был просто вопрос жизни и смерти. Не физической, хотя и она в конце концов следует за угасшим духом. Сначала я хотела уехать куда-нибудь в большой город, устроиться на любую работу, даже подыскивала себе вакансии с вахтой и проживанием, типа упаковщицы или сортировщика товаров. Но все это казалось мне невероятно сложным. Меня охватывал ужас при мысли о том, что я буду стоять у какого-нибудь конвейера, запечатывая до изнеможения коробки, а потом возвращаться в комнату в грязное, пропахшее табаком и кухонными запахами общежитие, где мне придется разделять личное пространство с чужими женщинами, в глазах у которых навсегда застыли усталость от жизни и безнадега. Именно таким беспросветным рисовалось мне мое будущее в большом городе. У меня не было никаких сбережений, чтобы просто снять квартиру и попытаться найти работу по специальности. Куда делся мой кураж, который я приобрела в Германии? Я сдулась, сникла, потрясенная тем, что меня снова вышвырнуло на обочину жизни. И я все чаще стала задумываться о возвращении к Йенсу. Это ведь на самом деле был путь наименьшего сопротивления, самый простой, самый удобный.

Забавная вещь сознание: как ловко оно может обманывать, когда ищет выход из ситуации. И вот уже мне стало казаться, что психопат и лжец, от которого я искала спасения под боком у Жени, вовсе и не настолько ужасен. А его манипуляции так очевидны, просто белой краской по поверхности писаны, что мне не составит никакого труда обходить его ловушки. Если раньше я была уязвима и зависима от него из-за моих чувств к Карстену, то отныне он не будет иметь никакого влияния на меня. Можно даже попробовать договориться с ним о том, что он дает мне спокойно жить и учиться в Германии, а затем и работать, взамен на то, что благодаря нашему совместному проживанию он по-прежнему будет занимать свою большую квартиру и получать пособие от Jobcenter. Эдакий договор взаимовыгодного сотрудничества. А года через три, когда я получу постоянный вид на жительство, я просто съеду от него и начну новую независимую жизнь. И чем дальше, тем более перспективным и правильным мне казался мой новый план.

Слава Богу, я все еще была женой немецкого бюргера, и в моем портмоне все еще лежал заветный пластик Ауфентхальтститтель (временный вид на жительство), дающий мне право на проживание в Германии.

Собравшись с духом и наступив на горло собственной гордости, я написала Йенсу в WhatsApp:

«Привет, я осознала, что я скучаю по тебе и Германии, и я хочу вернуться. Между нами всегда стоял Карстен, возможно, поэтому наши отношения закончились так неудачно. Теперь мы попробуем жить без него, только ты и я. Что ты думаешь по этому поводу?»

Учитывая, при каких обстоятельствах произошел наш разрыв, и очень откровенную информацию, которую я отправила в немецкие ведомства о наших взаимоотношениях, я не особо надеялась на положительный ответ. Но он пришел и довольно быстро:

«Дорогая Марина, я так рад, что ты, наконец, написала мне. Я по-прежнему люблю тебя и жду твоего возвращения. Подыскивай билеты, твой перелет, как всегда, будет оплачен. Liebe grüße (c наилучшими пожеланиями), твой муж».

Так начался мой второй период немецкой жизни.

Глава 2

Бад Бодентайх (Германия). Сентябрь 2018 г.

Возвращение в Германию не подразумевает на этот раз торжественной встречи. Я добираюсь до Бад Бодентайха из аэропорта Гамбурга самостоятельно. Зачем напрягаться и встречать, Йенс уже привык к моим бесконечным перелетам туда и обратно и прекрасно знает, что я не заблужусь и не потеряюсь в дороге. Достаточно того, что он оплатил мой рейс и поездку в поезде. Однако он стоит на балконе с сигарой и поджидает меня: согласно расписанию, я должна появиться около 16 часов, и он уже слышал, как на станцию прибыл мой поезд.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я уже слышу, как открывается входная дверь. Йенс улыбается во весь рот и по мимолетной заминке я понимаю, что он хотел бы обнять меня, но не решается этого сделать без ответного движения с моей стороны. Из вежливости я быстро чмокаю его в щеку и прохожу в спальню. Я уже усвоила правило не разуваться на входе. В Германии это не принято. По крайней мере, в его квартире. Скидываю с плеч рюкзак, ставлю на пол дорожную сумку. В спальне произошли небольшие изменения: Йенс поставил у стены со стороны моей половины кровати большое во весь рост зеркало, а рядом с ним и прикроватной тумбочкой появилась еще одна низенькая старенькая этажерка, явно принесенная с улицы после Шпермюль– так называются мероприятия, когда немцы выставляют за дверь ненужные в хозяйстве вещи, и каждый желающий может забрать себе вещь по вкусу.

Йенс маячит за спиной, ожидая моей реакции:

– Это чтобы тебе удобно было сушить волосы и накручивать кудри. – говорит он. – Тебе нравится?

– Да, здорово, – соглашаюсь я.

Я понимаю, что он ожидал более эмоционального ответа, но почему-то в его присутствии я всегда чувствую досаду и желание дистанцироваться. Я уже забыла, каково это, находиться с ним в одном пространстве. А сейчас все эти забытые ощущения охватывают меня вновь. Эта комната, которая столько времени была моей тюрьмой, несмотря на ее покой и чистоту, вызывает у меня смутное чувство тревоги и безнадежности. Я сама приняла решение вернуться сюда, но мне не по себе. Не совершила ли я ошибку? Что меня ждет дальше?

Стряхивая с себя эти ощущения, я пытаюсь заполнить мои мысли банальными хлопотами по распаковке багажа. Бегло просматриваю ящики.

– Все твои вещи на месте, как было в тот день, как ты покинула меня. – Йенс внимательно наблюдает за мной.

Аккуратно сложенные колготки, футболки, несколько комплектов нижнего белья. Я уже и не помню, что я оставила здесь во время моего поспешного бегства. Тогда это было не важно. В тумбочке валяется несколько моих косметических карандашей, набор теней, резинки для волос.

– Выйди, пожалуйста, мне надо переодеться и принять душ, – мне хочется поскорее избавиться от его присутствия. Пока он рядом, я даже не могу толком сообразить, за что мне взяться и с чего начинать. Я совершенно потеряна.

– Ах, ок, – всплескивает руками он и исчезает за дверью.

Только оставшись одна, я могу привести в порядок свои мысли и попробовать разложить по полочкам мои чувства. Я сижу на кровати, уставившись в свое отражение в зеркале, и кроме тоски и растерянности не чувствую ничего. На глаза наворачиваются слезы. Женя, почему я снова здесь, а не там, рядом с тобой? Как все это случилось? Никогда не прощу тебя за то, что мне снова приходится пройти этот путь, за то, что я снова вынуждена оказаться на чужбине, без любви, без поддержки, рядом с мужчиной, который мне неприятен и которому я нужна лишь как средство для решения его бытовых и финансовых вопросов.

После душа, горячего кофе с молоком и сигареты я немного прихожу в себя. Сажусь на софу в гостиной, готовая завести разговор. Нам с Йенсом надо обсудить, как мы будем жить дальше.

Я выкладываю ему свои мысли по поводу продолжения учебы, подтверждения диплома и получения работы, опуская мои планы на уход от него в будущем. Четко обозначаю свои позицию наших личных взаимоотношений:

– Между нами больше не будет Карстена и никаких других мужчин, но и никаких сексуальных ласк с моей стороны тоже не будет.

Йенс делает протестующий жест, но я твердо продолжаю:

– Я прекрасно понимаю, что я нужна тебе для получения пособия, для того, чтобы сохранить за собой эту жилплощадь. А мне нужен свой заработок, свой счет в банке, чтобы помогать моей семье. Давай говорить откровенно, наш брак фиктивен, и мы будем жить на условиях взаимовыгодного договора.

– Да какое пособие, какая выгода, когда я больше потратился уже на свадьбу с тобой и твои перелеты! – возмущается он.

– Это потратился не ты, а твоя мама.

– Но я люблю тебя!

– Йенс, пожалуйста, не надо, мы оба прекрасно знаем, что это не так.

Он снова хочет возразить, но прочитав в моих глазах, что обманывать меня на этот счет бесполезно, сдается:

– Ладно, ок. Но неужели тебе не нужен будет мужчина, секс?

– Нет, после предательства Карстена мне больше не интересна эта сторона жизни

– Но я уже нашел тебе нескольких чудесных партнеров! – восклицает он, разворачиваясь к компьютеру. Вышедший из спящего режима после щелчка мыши экран оживает, и я вижу знакомую заставку сайта легких знакомств. Вот чем он занимался все это время, пока меня поджидал! Я чуть не скрежещу зубами от злости, но беру себя в руки, я знаю, что его опасно злить:

– Йенс, пока нет.

– Пока? – с надеждой спрашивает он.

– Потом посмотрим. Моя душевная травма еще слишком велика, – пытаюсь найти более -менее приемлемую причину, которую он мог бы понять.

– Я ничего не знал о том, что этого его девушка, а не сестра! – начинает оправдываться он. Я прекрасно знаю, что он лжет, но подыгрываю ему и соглашаюсь, что вся вина за наш разрыв и мое бегство в Россию лежит исключительно на Карстене.

Мы обсуждаем будущую поездку в Ильцен в Jobcenter, потому что мне снова надо встать на учет для получения пособия, и согласовываем официальную версию моего внезапного отъезда: якобы болезнь моего отца. Йенс обещает давать мне карманные деньги и по-прежнему помогать моей семье, правда сумма выплаты снижается до 20 тыс. рублей. Я вынуждена принять это. Взамен я обещаю ему поехать в Люнеберг на встречу в комитете по защите детей и изображать любящую семейную пару, чтобы он смог возобновить свое право видеться с детьми.

– Обещай мне, что ты больше никогда не уедешь тайком, – говорит Йенс, -это слишком тяжело для меня. Если ты захочешь уехать, я клянусь тебе, что я сам куплю тебе билеты и организую твой отъезд. Только не делай этого тайно и внезапно.

Я обещаю.

Если все эти договоренности будут соблюдаться, то можно как-то протянуть оставшиеся 2,5 года, когда я смогу уйти от него, успокаиваюсь я. Конечно, я знаю, что этому человеку нельзя доверять, но у меня тоже есть рычаги воздействия на него, он так же зависим от меня, как и я от него, и я надеюсь, что я смогу с ним справиться. В конце концов он уже утратил главную возможность манипулировать мной: Карстена больше нет в наших отношениях, а только через мою любовь к последнему Йенс мог влиять на меня и добиваться от меня желаемого.

В спальне я уже спокойно провожу ревизию вещей: все на месте, кроме футболки с Путиным и красного тренчкота, в котором я соблазняла Карстена.

– Йенс, где мой кожаный тренчкот? – кричу я из спальни.

– Его забрал Карстен на память.

Не скрою, мне приятно это услышать.