Текст книги "Египетские хроники. Корона пепла"

Азраэль

Комната, в которой жила Нефертари, пуста. Цепи болтаются по обеим сторонам кровати.

– Где она? – рычу, опираясь на дверной косяк.

Намик перехватил меня, чтобы отвести к Саиде, но сначала я хотел увидеть Нефертари. Последние дни превратились для меня в сущий ад. В будущем пусть кто-нибудь другой ведет все эти тайные беседы и переговоры. Я воин, а не дипломат. Три дня, которые я собирался отсутствовать, в итоге превратились в шесть.

– Мы думаем, что в Иерусалиме. – Сопровождавший меня Намик отходит подальше.

Ее нет. Ушла. В мир людей. Если она там кого-нибудь убьет, то никогда себе этого не простит. Резко развернувшись, я хватаю джинна за ворот рубашки. Тот мгновенно меняет облик, становясь дымом в моих руках.

– Ты ее освободил?

Если да, убью его. Я снова пытаюсь поймать управляющего, однако он уворачивается.

– Оставь его в покое! – кричит Данте, внезапно появляясь рядом с Намиком, и меняет форму на человеческую. – Цепи с нее снял Исрафил, а Исида ему помогала. Намик тут ни при чем.

В желудке все переворачивается, руки сжимаются в кулаки. Я должен был это предвидеть. Нужно срочно найти ее и вернуть в безопасное место.

– Мы не смогли бы вечно удерживать ее в цепях, – примирительно произносит Данте. – И ты это понимаешь. Исрафил не принуждал ее уйти. Она сама приняла такое решение.

– Почему вы сразу не поставили меня в известность? Я бы немедленно вернулся.

– Именно поэтому.

Заходит Гор, держа за руку Кимми, глаза которой покраснели от слез. На лицах обоих читается тревога. Я прислоняюсь к стене.

– Почему? – глухо спрашиваю я. – Что ей понадобилось именно в Иерусалиме? – Лучше бы она выбрала любое другое место в мире.

– Догадайся сам. – Из тона Гора исчез любой намек на веселье. – Тарис хочет отомстить. Собирается прикончить Сета и отыскать корону.

Я скриплю зубами. Она же несерьезно? Как Нефертари могла настолько переоценить собственные возможности? Она и попросила о помощи Исрафила и Исиду, поскольку никто другой ее бы не освободил. Этим двоим плевать на жизнь Нефертари, если она раздобудет корону. Мы до сих пор не нашли ничего, что подтверждало бы обвинения Сета, однако у Исрафила и Исиды были тысячи лет, чтобы уничтожить улики.

Во взгляде Данте светится беспокойство.

– Она бы в любом случае нашла способ. Мы не могли вечно держать ее взаперти. В Иерусалим отправлен еще один отряд воинов-призраков.

– У них не получится спуститься за ней под Храмовую гору. – Я запускаю руки в волосы, боясь, что на этот раз по-настоящему ее потеряю. – Как долго ее уже нет? – Мне надо к ней.

В комнату входит Саида. Все внимание тут же переключается на королеву. Она уложила заплетенные в косу волосы вокруг головы, как тиару, и выглядит очень довольной.

– Четыре дня, и пока все идет по плану. Юна нашла ее и провела под Храмовую гору. Мы охраняем выход из туннеля.

– Ты все знала? – прищуриваюсь я.

– Это мой дворец, здесь ничего не происходит без моего ведома. Тем более, если Исрафил и Исида плетут интриги у меня за спиной. А уверенность Исиды, будто мои придворные дамы не сообщат мне, когда она просит кожаную боевую форму для девушки, – это почти оскорбление. – Она морщит нос от отвращения. Как правило, Саида очень хорошо скрывает эмоции, но в какой-то момент все мы доходим до предела возможностей. – Разумеется, меня тут же проинформировали.

Я бросаю взгляд на королеву:

– Ты позволила ей отправиться в ужасное место. Если Сет как-то ей навредит…

Мне приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не взреветь. Это ее дворец, и если я наброшусь на Саиду, меня мгновенно атакует легион воинов-призраков. Вдоль стен клубится синий дым. Ее личная гвардия занимает позиции. От них не укрылась моя ярость. Саида поднимает руку, и дым втягивается обратно.

– Он ничего ей не сделает. Есть еще кое-что, о чем вам следует знать. – Саида смотрит по очереди на каждого из нас. – До вашего ухода в пещеру ко мне приходил Сет и поделился своим планом, но попросил довериться ему. Сказал, что все исправит.

Не будь мои волосы и так белыми, сейчас я бы полностью поседел.

– И ты ему поверила? – Твердо глядя мне в глаза, она кивает. – И до сих пор веришь? Даже после того, как он убил Нефертари? – спрашиваю едва слышно, настолько сильно мне приходится себя сдерживать.

– Да, я до сих пор ему верю. Он защитит Тарис.

– Я возьму у Микаила скипетр и пойду за ней, – глухо отвечаю я, а затем вопросительно смотрю на Данте и Гора.

Лицо Гора выражает сочувствие, а Данте – понимание, однако ни один не предлагает мне свою помощь. Что-то во мне ломается. Значит, вот насколько далеко все зашло. Гор еще сильнее стискивает ладонь Кимми, словно боится, что она вызовется идти со мной. Наверное, у нее бы хватило храбрости. Я вижу у нее на щеках дорожки от слез.

– Дай Тарис пару дней, – просит Гор.

А он ведь меньше всех верит в теорию о том, что у Сета есть тайный план, который послужит на пользу всем нам. Но вдруг нет? Я опять перевожу взгляд на постель. Ее изменившийся запах все еще витает в воздухе.

– Я отправлюсь в Иерусалим. С твоими воинами. И хочу, чтобы мне докладывали о каждом, даже малейшем, движении у стены и у камня.

– Конечно. – Королева кивает Намику, который, достав свой блокнот, делает пометки. – Размести еще один отряд возле входа.

Для меня загадка, почему Сет с демонической армией просто не вторгся в мир людей. Будь он на самом деле ублюдком, которым я считал его столько лет, не упустил бы такого шанса продемонстрировать силу. Я цепляюсь за эту мысль, поскольку она вписывается в теорию о том, что бывший друг, возможно, хочет отомстить только Осирису, а не всем нам. И не Нефертари.

– Тот факт, что Тарис пошла туда добровольно, нам лишь на руку, – осторожно говорит Саида. – Магини поверят, будто мы ее изгнали. С ней все будет в порядке.

Будет ли? В последние дни Нефертари буквально утопала в злости и отчаянии. Мне не следовало уходить.

– Мне нужно немного побыть одному. – Пока не сделал чего-то, что потом не удастся исправить.

– Разумеется. – Саида гладит меня по руке, когда я прохожу мимо нее. – А когда вернешься, сообщишь нам о том, что вы обсуждали с Тотом. – Именно сейчас она решила начать отдавать мне приказы? – Мы все принесли жертвы, Азраэль, – резко добавляет королева.

Игнорируя ее, стремительно поднимаюсь по ступеням на дворцовую крышу. Несколько дочерей Саиды нежатся на солнце у бассейна. Они машут мне и зовут присоединиться к ним. Покачав головой, отталкиваюсь и скрываюсь в облаках. Нефертари невероятно сильна и быстра. Сильнее, чем сама думает. Она пока еще не осознает масштабы собственных способностей. Впрочем, все это ей не поможет, если Сет решит ее убрать, как только достигнет поставленных целей. Если наша надежда на его секретный план – всего лишь иллюзия. Жаль, что он мне не доверился. А вдруг он просто хотел обмануть Саиду? Хотя я бы заставил его рассказать все задуманное. Сет это знал. Я чувствую, что уже нечем дышать, но все равно поднимаюсь все выше и выше. Нефертари больше не хрупкая смертная и по доброй воле приняла такое решение.

Я несколько часов подряд кружу над пустыней и морем. Какое-то время спустя, смирившись, возвращаюсь во дворец. Придется положиться на то, что Нефертари понимает, куда ввязалась. Ей не нужен рыцарь, но я могу сделать для нее кое-что другое. Она надеется на трансмутацию. Тот подтвердил, что регалии недостаточно сильны для того и другого. Однако какой бы выбор ни сделали, нам необходима корона, и есть кое-кто, кого я должен об этом спросить. Кроме того, он дал мне совет еще раз слетать в Сиву. Я бы сделал это сразу, но собирался сначала проведать Нефертари.

Данте и Гор сидят на одном из низших этажей библиотеки, и у меня уходит некоторое время на то, чтобы их найти.

– Я лечу в Сиву. Тот считает, что Гекате известно о местонахождении короны больше, чем она до сих пор признавала.

От моего приземления вокруг взвивается пыль. Со столов падают книги, и несколько ламп с огнями джиннов гаснут от ударов моих крыльев. Гор складывает книги обратно на стол, а Данте приказывает лампам снова загореться. Он хмурится, глядя на меня, но в остальном скрывает раздражение из-за моего появления.

– Моя мать там уже была, но Геката ее не впустила. Лучше отдохни. Последние дни у тебя выдались довольно сложными.

Преуменьшение века. Визиты в Дуат с каждым разом становятся все ужасней. После первого дня мне казалось, будто я задыхаюсь, а на четвертый у меня почти не осталось сил, чтобы оттуда улететь. Это место высасывает всю мою жизненную энергию.

– Что еще сказал Тот? Ты видел Осириса? – аккуратно интересуется Гор, словно опасаясь, что я на него наброшусь, чего нельзя полностью исключать.

Им стоило лучше присматривать за Нефертари. При мысли о том, как она себя почувствует, если правда убьет человека, мой желудок завязывается в узел. Она себе этого не простит.

– Твой отец не упустил возможности ткнуть меня носом в порочность Сета и раз за разом повторял, как он был прав. Тот заставил меня ждать три дня, поскольку его якобы вызвал к себе Ра.

Туда я за ним последовать не мог. На солнечную ладью можно ступить лишь имея особое разрешение, а мне его никто не давал.

– Ты не смог уговорить Маат замолвить за тебя словечко перед ее отцом? – удивляется Данте, убирая какую-то книгу обратно на полку.

– Нет. – Встав у лестницы, ненадолго разрешаю себе вспомнить, как мы с Нефертари сидели здесь среди пыльных книг и пергаментов. Дерево хрустит под пальцами, но трещины моментально восстанавливаются сами. Как ни странно, Гор воздерживается от одного из своих похабных комментариев. А ведь Маат, скорее всего, обратилась бы к отцу ради меня, если бы я пустил ее в свою постель. Но я не притронусь больше ни к одной женщине, кроме Нефертари. Если она, конечно, позволит и если это перестанет причинять ей боль. – Ра и Тот строят собственные планы. Они в точности продумали, что мне рассказать. Для них все мы просто шахматные фигуры. – Я провожу обеими руками по волосам. – Зато я навестил Малакая в полях. – У брата Нефертари там все хорошо, и я бы с удовольствием ей это передал. – Ра запретил Осирису выгонять Малакая из полей, после того как тот узнал, что он возвращался в мир смертных.

– Малакай хоть вещи распаковал? Давай же, говори. Не заставляй нас клещами вытягивать из тебя каждое слово.

Гор бросает взгляд на джиннов, которые летают этажом выше рядом с лестницей и все слышат. Данте хлопает в ладоши, и они исчезают среди стеллажей.

– Итак?

– Малакай исполнял приказ Тота. Он должен был убедить сестру остаться, – сообщаю я. – Тот не дал ему больше никаких пояснений, но парень неглуп и кое-что смекнул. Он утверждает, будто Ра лично присматривает за Нефертари.

– И как его посетила такая идея? – Гор неверяще качает головой. – Раньше Ра никогда особенно не интересовался людьми.

– Тот передал ему обещание Ра, что Нефертари, когда та умрет, не придется одной идти через Дуат, а ей будет разрешено сразу войти в солнечную ладью Ра.

– И Малакай поверил? – И без того темные глаза Данте мрачнеют еще сильнее. – Ра не сдержит обещание. До сих пор такой чести удостоился только Рамзес.

– И нам следовало бы задаться вопросом почему. – Я смотрю на друзей. – Тот объявился лишь в последний день и вел себя крайне скрытно. Он не отрицал и не подтверждал, что они с Сетом и Ра вынашивали общий тайный план. – Это меня, мягко говоря, разочаровало. – Этот бог как скользкая рыба. Он не может раскрыть карты и выложить на стол, пока Осирис властвует над демонами Дуата. Осирис хоть и не способен вернуться сам, но сумеет выпустить в этот мир демонов. Нам нельзя так рисковать. К тому же Тот подтвердил, что силы регалий не хватит на все: и вернуть Атлантиду, и провести трансмутацию обращенных.

– Черт. – Гор захлопывает лежащую перед ним книгу. – Мне надо просто спуститься в Дуат и придушить отца. Он это заслужил.

– Это нам не сильно поможет, – отвечает Данте. – Тот знает, что делает.

– У меня тоже сложилось такое впечатление. Привести Малакая в пещеру было крайне рискованным маневром. По его словам, он сделал это, чтобы Нефертари нашла корону. Осирис на это купился, поскольку сам жаждет ее заполучить. Он даже выразил Тоту за это особую благодарность.

– Вот идиот, – качает головой Гор.

– Не недооценивай и его, и свою мать. Они желают опередить нас, поэтому Исида и Исрафил освободили Нефертари. Если план провалится, они потеряют все, а потому будут всеми силами пытаться этого не допустить.

– Как только найдем корону, официально выдвинем на совете аристоев обвинение против этой троицы, – чеканит Данте. – Матушка все для этого подготовит.

– Что насчет тебя и Исрафила? – отваживаюсь спросить я.

– Мы расстались, – сухо отвечает принц. – Два дня назад. Я никогда не был так дорог ему, как Рамзес. – По Данте невозможно понять, больно ли ему это осознавать. Как давно он это понял? Наверняка еще в самом начале. – Итак, что Тот говорил о Гекате? – переводит он тему, стараясь избежать дальнейших расспросов.

– Только то, что ей что-то известно о короне, – отзываюсь, задумчиво уставившись на Данте.

– Ладно. Тогда я иду с тобой, – предлагает он.

– Не надо, я полечу один. – На его лице читается разочарование. – Раз она не захотела впускать твою мать, то тебя, скорее всего, тоже не пропустит. Ей придется сказать правду.

– Не сверни ей шею, пока не выложит всю информацию, – замечает Гор.

– Постараюсь.

Пообещав это, я отталкиваюсь и через проход снова взмываю вверх. Саида сидит за своим столом в окружении множества ученых. Тем не менее она бросает на меня встревоженный взгляд. Не обращая внимания, я направляюсь наружу. В саду на низкой каменной стене обнаруживаются Энола и Вида, и глаза пери расширяются от удивления. Она не знала, что я уже вернулся из Дуата.

Энола встает, но тут рядом со мной возникает Гор.

– Тарис справится. Вот увидишь, у нее получится. Хоть я не знаю, как относиться к таинственному сообщению Сета, но, возможно, Саида права, доверяя ему.

От его легкомысленного тона мой и без того с трудом удерживаемый самоконтроль рушится. Развернувшись, прижимаю друга к ближайшей стене. Улавливаю на нем запах Кимми. За время моего отсутствия между этими двумя что-то изменилось.

– Будь это Кимми, как бы ты себя чувствовал? Если бы Юна укусила ее, а твоя мать отпустила в тот ад. Ты видел долину, когда она еще находилась на поверхности. Это подходящее место для девушки, которую ты любишь? – Гор морщится на последнем слове, но не спорит. – Ты в курсе, на что способен Сет. Если убежден в чем-то, он и с самим собой не считается. Какими бы ни были его мотивы, думаешь, он станет защищать Нефертари? – Мой голос дрожит от злости, и я еще сильнее вдавливаю друга в камень, отчего на нас сыплется штукатурка. – Может, отвести к нему Кимми и предложить обмен?

Глаза Гора вспыхивают от гнева золотым светом, а из груди рвется рык.

– Сделаешь это, и я тебя убью.

Я не сдерживаю жесткую усмешку:

– Может, я и эгоистичный ублюдок, но не настолько. – Энола кладет руку мне на плечо, и я его отпускаю. – Кимми – именно та, кто тебе нужен.

– Я знаю, – соглашается Гор, потирая шею.

– Тогда обращайся с ней так, как она того заслуживает.

Игнорирую Энолу, которая пытается развернуть меня к себе. Моя потребность в извинениях удовлетворена.

– Постараюсь, – рявкает друг.

Я ухожу прочь и через пару шагов отталкиваюсь от земли. Можно было попросить Данте, чтобы кто-нибудь из воинов-призраков перенес меня в Сиву, но несколько лишних часов полета помогут мне успокоиться. В противном случае вполне вероятно, что я действительно сверну шею богине.

Когда я приземляюсь перед храмом оракула в Сиве, там уже, облокотившись на руины каменной стены и подставив лицо солнцу, стоит Энола. На полуразрушенном участке той же стены со скрещенными за головой руками лежит Гор и делает вид, будто спит.

– Раньше ты летал быстрее, – не открывая глаз, сообщает он. – Видимо, возраст сказывается.

Он садится и с вызовом смотрит на меня.

– Разве я не говорил, что хочу прийти сюда один?

– Говорил, – подтверждает Энола. – Но мы посчитали, что это плохая идея.

Ее густые синие волосы заплетены в аккуратные косички, как всегда, когда пери готовится к сражению, а вместо излюбленных шаровар и рубашек – добротно сшитая кожаная боевая форма джиннов. Возле Гора к валунам прислонены два меча. В отличие от меня эти двое не забыли об атаке демонов во время нашего прошлого визита сюда. За исключением нескольких ножей на поясе и в сапогах, я безоружен. Никто из друзей не указывает мне на глупую ошибку.

– Я понимаю, что ты переживаешь за Нефертари, – вместо этого тихо произносит Энола, – но она умна и достаточно разгневана, чтобы дать отпор Сету.

– Если она узнает, что Саиде было известно о ее побеге и что Сет предупредил королеву перед тем, как мы отправились в пещеру, обязательно подумает, будто мы ее использовали.

– И даже не будет неправа.

– Ты не понимаешь, – огрызаюсь, шагая мимо нее к храмовой лестнице.

– Сет не причинит вреда Тарис, – кричит Энола мне вслед, похоже, ни капли в этом не сомневаясь. – Он ее и пальцем не тронет.

– Как ты можешь быть так уверена? Один раз он уже ее убил.

Пери подходит ко мне:

– И позаботился о том, чтобы ее обратили. Мне кажется, это он отдал приказ Платону.

Я растерянно оглядываюсь на Гора, который убирает один меч в ножны за спиной, а второй держит в руке.

– Не смотри на меня так. Я не знаю, что произошло. Она внезапно встала на защиту Сета, как будто он промыл ей мозги. В случае с любой другой женщиной я бы сказал, что она влюбилась, но эта его ненавидит. – Вдруг на его лице мелькает неуверенность. – Или нет?

Энола расправляет плечи и злобно сверкает глазами в его сторону:

– Конечно, я его ненавижу. Я его чуть не убила. Прямо здесь, на этих ступенях. По-твоему, это похоже на доказательство любви?

– Ну, – тихо начинает Гор, однако я одним взглядом велю ему замолчать.

Ей определенно не нравится направление, куда ушел этот разговор. Когда-то давно я предполагал, что Энола неравнодушна к Сету. Но это было целую вечность назад и просто вылетело у меня из головы. До этого момента. Кроме того, я никогда не воспринимал всерьез то увлечение, поскольку практически не замечал ее.

– Ладно, вперед, – переключаюсь я, указывая на руины. – Все равно ведь не получится избавиться от вас.

– За то, что ты вообще пытался. – Внезапно оказавшись рядом со мной, Гор несильно бьет меня кулаком в бок. – Прости, брат. Мы вернем Тарис невредимой. Обещаю.

Понятия не имею, откуда в нем такая уверенность, но она немного помогает мне расслабиться. Если я собираюсь выведать у Гекаты ее секреты, надо действовать аккуратно. А на это я сейчас, кажется, не очень-то способен. Поэтому хорошо, что эти двое последовали за мной. Мне нет необходимости озвучивать последнее предложение вслух, по самодовольной ухмылке Гора и так ясно, чем он занимается в моей голове. Мы поднимаемся по лестнице, как вдруг скрывающая храм пелена падает. Очевидно, Геката нас ждет. Богиня, облаченная в блестящее черное платье, стоит на верхней ступени, по-королевски взирая на нас сверху вниз. Ее жриц поблизости не видно.

– Вы привели мне нового оракула? – Женщина смотрит на Энолу. – Она бы подошла.

– Забудь. Ты не замуруешь ее в камень. – Гор кладет руку на плечи Эноле, но та ее стряхивает. Вместо этого пери кланяется колдунье.

– Если потребуется, я готова пойти на такую жертву.

Энола пошла с нами из-за этого? Неужели все мои друзья посходили с ума?

На губах Гекаты расцветает торжествующая улыбка.

– Я напомню тебе об этом, дитя мое, и, возможно, когда-нибудь призову тебя.

Только через мой труп.

– Мы хотим поговорить с тобой о Платоне, – меняю я тему. – Он обратил Нефертари, и теперь она в геенне у Сета.

– Естественно, она там. Так было предначертано звездами задолго до ее рождения. Я бы подготовила ее здесь к этому, однако она не пожелала остаться.

– Почему ты не играла в открытую, когда мы приходили сюда?

– О, именно так я играла.

– Thanatos ouden diapherei tou zēn, – негромко произношу я. Смерть не отличается от жизни. Она сказала это Нефертари, когда привела ее к оракулу.

Богиня кивает.

– Вы не посмеете утверждать, будто я ее не предупредила.

– Предупреждением было бы сказать: «Эй, Нефертари, ты, кстати, умрешь, а потом станешь вампиром. Но все будет не так уж плохо, если перед этим ты останешься со мной и послушаешь пару жутких историй», – сердито выпаливает Гор. – Может, перестанем наконец говорить загадками?

Геката лишь слабо улыбается. Она явно ожидала именно нас. Что бы ни собиралась сообщить, Саиде она об этом не хотела говорить.

– Тогда заходите и задавайте свои вопросы.

Мы поднимаемся по лестнице. Геката с неодобрением косится на наше оружие, но молчит. Каждый из нас прекрасно помнит последнюю встречу. Мы следуем за ней по открытым коридорам к саду в сердце святилища. На лужайке стоит накрытый стол, и к нам приближаются две жрицы с теплыми полотенцами. Освежившись, мы садимся.

Еще одна жрица разливает вино. Впрочем, я не намерен ни есть, ни пить. Ни капли не доверяю Гекате. Она всегда была скорее колдуньей, чем богиней, и ей ничего не стоит превратить нас во что-нибудь этакое, лишь бы мы не спутали планы. Просто улыбнувшись, Геката делает маленький глоточек вина. Затем аккуратно ставит бокал и складывает руки на коленях.

– Вы правы, время тайн закончилось. Хотя вам стоит знать, что я никогда не собиралась причинять кому-либо вред. Мы с Тотом хотели только лучшего для всех нас.

– И вы оба знаете, как это?

Высокомерные боги. Они всегда были такими. Из-за этого мы и оказались в подобном положении.

– Мы очень долго искали Нефертари, – не реагируя на упрек, продолжает она. – В общем и целом несколько тысячелетий. Осирис неслучайно отправил тебя к ней, пускай ему и неизвестно о ее роли. Дело никогда не было только в поиске регалий.

– Что, прости? Тогда в чем же?

Какую еще особую роль Нефертари должна сыграть? Неужели она недостаточно страдала? Если Геката считает, будто я позволю еще что-то сотворить с Нефертари или требовать от нее большего, она меня узнает.

Богиня слегка подается вперед.

– Никто из вас никогда не заглядывал внутрь ковчега. Только аристои и Тот находились рядом, когда после коронации Сети туда снова убирали артефакты.

– Тогда я был в немилости, как ты помнишь, – киваю я.

– Знаю. Когда регалии опускали в ковчег, на внутренней стороне крышки появилась надпись. Тот пришел ко мне, чтобы сообщить об этом.

– Никогда об этом не слышал.

– Я тоже, – подает голос Гор. – Как ему пришло в голову рассказать все тебе?

Геката прочищает горло, однако на вопрос не отвечает.

– Аристои не афишировали этот факт, поскольку не желали вызывать новые волнения среди наших народов. – Богиня пожимает плечами. – К тому же никто не понимал, как истолковать те слова. Пока я не попросила о помощи Платона.

– Ты не имела права рассказывать смертному о регалиях власти, – замечает Энола. – Это было запрещено.

– Вряд ли я единственная, кто так поступил.

– Как звучит надпись из ковчега? – уже резче спрашиваю я.

– Ты спишь, чтобы проснуться, – нараспев произносит Геката. – Ты умираешь, чтобы жить.

Тихо выругавшись, я изо всех сил стараюсь не наброситься на нее.

– И что это означает? – У меня имеется смутное подозрение, но хочу услышать это из ее уст.

– Регалии решили, что вернуть Атлантиду сможет не бессмертный, а только возродившаяся.

– Ты умираешь, чтобы жить, – тихо повторяет Гор.

Энола сдавливает в руке бокал, и тот лопается. Раздается звон, но я не свожу глаз с Гекаты. Мысли мелькают, как в калейдоскопе.

– То есть Нефертари якобы суждено вернуть Атлантиду? Вы думаете, что это предложение подразумевает именно ее?

– В Нефертари пересекается множество линий крови, – поясняет богиня. – Столько мужчин и женщин, живших до нее, вершили историю смертных. Мы абсолютно уверены, что она та самая, а если ты по-прежнему сомневаешься… она нашла скипетр и кольцо.

– О местонахождении которого ты все это время знала.

Геката пожимает плечами, как будто это несущественная мелочь. Неудивительно, что в какой-то момент она перестала общаться с Саидой. Как бы невероятно это ни звучало, ее замучила совесть. Богиня невозмутимо делает глоток вина и берет дольку нарезанной груши.

– Угощайтесь, – предлагает она Эноле и Гору, а затем щелкает пальцами, и разбитый стакан восстанавливается. – Здесь ничего не отравлено. Мы на одной стороне.

– С каких пор?

– Всегда, мой дорогой. По-твоему, мне легко было обратить Платона? Я заранее знала, что мне никогда больше нельзя будет к нему прикоснуться. Что ты почувствовал, когда Нефертари не смогла держать тебя за руку? А если бы ты узнал, что больше никогда не займешься с ней любовью?

В ее голосе звучат гипнотические нотки, и у меня в голове вспыхивают образы. Я лежу с Нефертари на широкой кровати во дворце джиннов. Целую, ласкаю и погружаюсь в нее. Обвив меня ногами, она стонет.

– Все ясно. До нас дошло, – разрушает иллюзию Гор. Судя по всему, картинки возникли не только у меня в подсознании. Моя ладонь ложится на кинжал на поясе. Я ее убью.

– Хочешь сказать, ты уже тогда поняла, что тебе понадобится вампир, который однажды пробудит Нефертари к жизни? Больше чем за две тысячи лет до этого? Вот почему ты превратила Платона? – Геката пристально смотрит на меня, и ей необязательно даже отвечать. – Кому известно все, что вы разгадали о той надписи? Только тебе, Платону и Тоту или еще кому-то?

Аристоям, очевидно, нет.

– Сету. Нам пришлось рассказать Сету. Если бы мы посвятили более широкий круг лиц, все закончилось бы ссорами и раздором, а их нам уж точно хватило с лихвой.

– Почему ты ничего не сказала нам, когда мы приходили сюда в прошлый раз? – недоумевает Энола.

– По той же причине, по которой и Сет не мог вам довериться. Есть обстоятельства, на которые мы не рассчитывали. – Геката обращает взгляд на меня. – Невозможно было предвидеть, что ты влюбишься в Нефертари. Сет поделился бы с тобой, если бы ты, как раньше, изо всех сил стремился вернуться к Нейт. – Сделав паузу, колдунья ждет, стану ли я возражать, однако я этого не делаю. – Когда мы нашли Нефертари, она была еще маленькой, только потеряла родителей, – продолжает богиня. – Лишь после этого мы начали претворять свой план в жизнь. Мы так долго искали.

– Как ты можешь быть уверена, что она – та самая?

– Я это знала, – говорит Геката, словно этого объяснения достаточно. – Ты ведь тоже сразу почувствовал, что эта девочка – нечто особенное.

Верно. Пусть и прошло некоторое время, прежде чем я это признал.

– Тот навестил Сета в изгнании, – помедлив пару секунд, рассказывает Геката, – и убедил Ра больше не мучить его так сильно.

– Значит, то, что утверждал Сет, тоже правда? В пропаже регалий виноват не он, а Осирис, Исида и Исрафил? – перебивает Энола, осторожно ставя бокал с вином на стол. Судя по лицу, больше всего ей хочется снова его разбить.

– Да, это так. – Сет отбывал ужасное наказание, хоть и был невиновен. По крайней мере, в том преступлении. Он вел войны и жертвовал невинными, но за все это его покарали не так жестоко, как за исчезновение артефактов. – Нам пришлось посвятить Сета и убедить его в нужный момент убить Нефертари. – Эта новость окончательно выбивает почву у меня из-под ног. – Если тебя это утешит, он отказывался. Почти до самого конца. Но мы все равно положились на то, что Сет поступит правильно, как бы тяжело ему это ни далось. Он ненавидит совершать ошибки, на что мы и рассчитывали.

– Вы ходили по очень тонкому льду, – произносит Гор.

«Всего каких-то пятьсот лет назад ты бы накинулся на нее и оторвал голову».

«И сделаю это, когда она все нам расскажет».

Геката лишь слабо улыбается на наш молчаливый обмен мнениями. Несомненно, она подслушивает.

– Он склонился перед необходимостью. Сет никогда не позволил бы чувствам возобладать над разумом. Если он убежден, что какое-то дело нужно сделать, то его не остановят даже три тысячи лет в ссылке.

– Потому что он идиот, – бурчит Гор, но в его тоне звучит восхищение. Но я все равно убью Сета.

– Он всегда знал, что Нефертари должна умереть?

Сидел за одним столом, смеялся вместе с ней, смотрел фильмы и защищал ее и все это время помнил, что станет ее убийцей.

– Ты ничего ему не сделаешь, – требует Энола, читая все по моему лицу. – Единственный, на ком на самом деле лежит вина, – это Осирис. Только из-за его жажды власти все оказались в этом хаосе. Он убедил всех, что обратное превращение не сработает. Он научил Аль-Джанна проклятию. – У пери едва не срывается голос от ярости, а я сдерживаю тихое ругательство.

– Тебе правда стоит принять мое предложение, – говорит Геката в последовавшей тишине, которую нарушает лишь пение птиц. – Ты стала бы мудрым оракулом. Мы бы вновь смогли открыть храм для смертных. Им нужно указывать путь.

– Но я хочу вернуться в Атлантиду. – Энола пытается взять себя в руки. – Нефертари не сумеет вернуть остров и повернуть превращение вспять?

Взгляд Гекаты смягчается. Она понимает тоску пери, поскольку желает того же для Платона. Бьюсь об заклад, богиня не представляла, что у них уйдет столько времени на поиски смертной, на которую возлагались все надежды. Подвергла бы она возлюбленного превращению, если бы знала об этом?

– Тот не верит, но мы понятия не имеем, что означает первая часть фразы. Ты спишь, чтобы проснуться, – негромко повторяет она. – Регалии сами решат, что считают правильным. – Я тру лицо двумя руками. – Если тебя это утешит, Сет будет защищать Нефертари в геенне. – Голос Гекаты звучит тверже. – С ней ничего не случится.

– Не утешит. – Вскакиваю, опрокидывая стул, и начинаю расхаживать туда-обратно. – Сет убил Нефертари, а Юна обратила, чтобы она вернула Атлантиду. Однако для этого ей потребуются все три регалии. Почему он ушел с теми магинями? Почему просто не отобрал кольцо и не рассказал нам правду?

– А ты бы поверил в его историю, после того как Сет убил девушку, которую ты любишь? Куда еще ему было деться? – ковыряется пальцем в открытой ране Геката.

– Нет, я бы его прикончил.

– Невероятно конструктивно, – выгибает богиня бровь.

– Он мог бы попробовать, – вмешивается Энола.

Я бы никогда не позволил ему навредить Нефертари. Вынужден признать, что Геката права.

– Обращенные в геенне должны признать его своим королем, – объясняет дальше богиня. – Он должен править ими. Должен лишить власти магинь. А если бы признался вам, если бы открыто занял вашу сторону, у Риты не осталось бы причин сдерживать демонов. Эта женщина безумна. Она тысячелетиями прячется внизу. Единственное, что мешало ей натравить демонов на мир, – это желание вместе с Сетом править Атлантидой. Ожидая его, она собирала для него армию. Сет пошел с ней, поскольку иначе она бы отправила свое войско на поверхность.