Текст книги "Самая настоящая"

Глава 2

Везде, где бы они ни появлялись, Мак-Элпайна приветствовали со смесью обожания, уважения и дружеского участия. Ему махали, улыбались. Да он, похоже, тут настоящий любимец публики!

Утром миллиардер заявился со сбритой щетиной и слегка подстриженными волосами. Нормально постричься он, судя по всему, не собирался. Однако дикарский вид никуда не делся – облик брутального парня, который заставляет женское сердце биться быстрее. Господи, ну почему он не мог оказаться серой посредственностью? Каким-нибудь старикашкой… лет пятидесяти. Мак-Элпайн в роли начальника – это худшее, что Оливия могла себе вообразить. У них не просто нет ничего общего. Они друг друга вообще на дух не переносят! В присутствии короля австралийских фермеров Оливия сразу занимала оборонительную позицию, готовая каждую секунду броситься в бой. Однако военные действия с боссом – не лучшее занятие, особенно если учесть, что Мак-Элпайн наверняка будет докладывать отцу, как идут дела.

Радовало одно: сегодня она спала без задних ног и выспалась! Австралиец разбудил ее лишь в девять утра, велев незамедлительно собраться и спуститься к завтраку, после чего они должны были отправиться в путь.

У него даже хватило вежливости поинтересоваться, как она спала.

– Благодарю вас, просто чудесно, – ответила Оливия, откидывая покрывало. И, не удержавшись, саркастически осведомилась: – Надеюсь, я не заставила вас чрезмерно волноваться?

– Ни чрезмерно и никак вообще. Однако теперь вам придется мобилизоваться. Мы позавтракаем, я взял на себя смелость сделать заказ и для вас, и потом мы уедем. Дела не ждут. Но вы справитесь, я уверен, ведь вы же из семьи Бэлфор. Жду вас в фойе.

Всего за двадцать минут, что было почти рекордом, Оливия приняла душ, собралась и оделась. К сожалению, уложить волосы в привычный узел времени не хватило, пришлось просто собрать копну на затылке золотой заколкой.

В фойе толпилось много народу. Однако высокой фигуры Мак-Элпайна видно не было. Она немного попятилась и натолкнулась на кого-то.

– А вот и мисс Бэлфор, полагаю!

– О, прошу прощения… – Она врезалась прямо в Мак-Элпайна. Или он сам это устроил? Оливия почувствовала жар от ладоней, на мгновение опустившихся ей на плечи.

– Не пройти ли нам в ресторан? – учтиво предложил мужчина.

Он смотрел оценивающе, будто она была вазочкой клубники со сливками. Это разозлило Оливию, и она пробурчала:

– Намного умнее было бы там и встретиться.

– Вы что-то сказали? – Мак-Элпайн резко обернулся.

Он был настолько высок, что рядом с ним Оливия впервые в жизни почувствовала себя малявкой. Выслушивать нотации с утра в ее планы не входило, поэтому она поспешила заверить:

– Нет-нет, ничего!

Как опытная путешественница, Оливия еще с вечера приготовила то, что наденет наутро, и только потом позволила себе упасть в объятия уютнейшей гостиничной постели. И сегодня на ней красовался белый топ с овальным вырезом. Белыми были и льняные брюки очень удачного покроя, выгодно подчеркивающего достоинства фигуры. Бежево-белые мокасины и бежевый кожаный ремень с заклепками дополняли костюм.

Миллиардер же был одет не намного изысканнее, чем накануне: черные узкие джинсы и черная обтягивающая футболка с надписью «Я люблю Нью-Йорк», где – бездна вкуса – слово «люблю» было заменено сердечком. Выглядел он невероятно подтянутым, бодрым и сексуальным. А как двигался! Сглатывая комок в горле, Оливия представила себе, будто идет за огромным диким львом.

Когда расположились за столиком, он почти добродушно обратился к ней:

– Да вы так не волнуйтесь. Уверен, думаете, мы тут все обжоры, и сейчас вам подадут гигантский стейк на кости, сосиски с яичницей, жареные помидоры и горку горячих картофельных оладий.

– О, вы с таким знанием дела говорите. По-видимому, часто балуете себя таким завтраком? – мило произнесла Оливия.

– А вам такой, конечно, и в дурном сне не приснится?

– Ах, мистер Мак-Элпайн, что вы обо мне знаете? – Оливия отвела взгляд от слишком чувственных губ собеседника.

– Да ничего, – признался тот. – Давайте-ка проясним кое-что с самого начала: я так же не хотел принимать вас здесь, мисс Бэлфор, как вы не хотели приезжать. Но деваться нам некуда, мы делаем это для вашего отца. Мне он нужен в совете директоров. А вы, говорят, должны искупить некую вину.

– Искупить вину? А вы знаете, что собирать сплетни неприлично? – Голубые глаза сверкали. – Я здесь не для того, чтобы что-то там искупить!

– Это дела ваши и вашего отца, – резко прервал ее бизнесмен и повернулся к подошедшей молоденькой официантке.

– Доброе утро, мистер Мак-Элпайн!

– Доброе утро, Ким, чем порадуешь сегодня?

– Все как вы заказывали.

– Значит, сюрприза не будет, – светским тоном произнесла Оливия.

Только тут официантка повернулась к ней:

– Надеюсь, вам понравится, мэм.

«Мэм? Боже правый! – Оливия мысленно поморщилась. – Она решила, что я его бездетная тетушка?»

Официантка стала сервировать завтрак: два стакана свежевыжатого сока грейпфрута, четвертинки папайи, яйца и дымящиеся тосты, кофе и чай.

– Приятно снова видеть вас, мистер Мак-Элпайн, – улыбнулась официантка и удалилась.

– Очередная поклонница? – поинтересовалась Оливия.

– Вас это задевает, мисс Бэлфор? – Мужчина поднял стакан с соком. – Как завтрак, вас устраивает?

– Да, благодарю вас, – решила проявить великодушие Оливия.

– Ну так ешьте скорее, нам пора выезжать. – Лицо его мгновенно стало сосредоточенным.

Теперь перед ней сидел жесткий олигарх. Да, послав дочь сюда, Оскар Бэлфор все равно что бросил ее в открытом море, чтобы посмотреть, как она выплывет. Но ведь Оливия всегда была хорошей пловчихой. Она приехала в Австралию с твердым намерением выполнить задание отца и вернуть себе тем самым самоуважение и уверенность в своих силах. Несерьезно было бы отступить, даже не дойдя до линии фронта.

Когда Клинт постучался к ней в комнату, Оливия в задумчивости стояла над своим багажом.

– И всегда вы путешествуете столь налегке? – поинтересовался он, окидывая сверкающим взором внушительную гору дорожных сумок. – При таком количестве вещей, полагаю, шанса увидеть вас хотя бы полуобнаженной не представится?

Оливия, растерявшись, отреагировала примитивно, как оскорбленная недотрога:

– Прошу прощения?

– Это просто шутка, мисс Бэлфор, – досадливо протянул Клинт и добавил, снова измеряя взглядом багаж иностранки: – Хотя, знаете, в трансатлантический вояж и то меньше вещей берут. Вы здесь не дома. Возьмите с собой сейчас только самое нужное, а за остальным я пришлю.

– Как скажете… – Оливия слегка пожала плечиком. При этом человеке она постоянно чувствовала себя дурочкой. – Но уверяю вас, здесь нет ничего лишнего. – Отвернувшись, она выбрала две сумки и косметичку, битком набитую кремами от солнца.

– Отлично. – Австралиец легко подхватил увесистые сумки и направился на выход. – У меня в городе квартира, сейчас мы едем туда.

– Зачем? – нахмурилась Оливия.

Клинт искоса взглянул на спутницу:

– Здание принадлежит группе компаний «Мак-Элпайн», на крыше там вертолетная площадка. А вы о чем подумали?

– Ээ… – Оливия сделала неопределенный жест рукой, стараясь сдержать раздражение от ремарки австралийца. – Мне доводилось летать на вертолете, у отца остров в Карибском море.

– Замечательно. Значит, можно за вас особенно не беспокоиться. Да, ваш отец – человек состоятельный.

– Считается, что вы тоже не бедствуете.

– Мне уже начинать бояться?

– Не понимаю, о чем вы! – вспыхнула Оливия.

– Считается также, что деньги – сильнейший афродизиак.

– Можете быть спокойны, мистер Мак-Элпайн. – Оливию бросило в жар. – Вы не представляете для меня интереса ни в романтическом, ни в каком-либо ином плане.

– Взаимно, мисс Бэлфор. На мой вкус, вы слишком… скованны.

Отвечать Оливия сочла ниже своего достоинства. Тут подоспел портье, который помог им спуститься и пожелал счастливого пути.

– Боже правый! – не удержалась от восклицания Оливия при виде вертолета.

– Назад пути уже нет, мисс Бэлфор, – откликнулся Мак-Элпайн, мельком взглянув на спутницу.

– Назад никто и не собирается. Моя реакция относится исключительно к вертолету, – пояснила Оливия. – Никогда не видела прежде этой модели.

– Уверен, вы еще много чего не видели и не пробовали.

– Как прикажете вас понимать? – Голос Оливии был холоднее льдов Антарктики.

– Ах, прошу вас, совершенно невинное замечание. А вертолет – это последнее приобретение авиакомпании Мак-Элпайнов. Мы совершаем перевозки между несколькими крупными районами Австралии. Мой дед всегда увлекался авиацией, он и основал эту компанию. В свое время его вдохновил пример авиаперевозчика «Кантас». В 1974 году, когда на нас обрушился самый сильный за всю историю циклон «Трейси» – Дарвин был тогда полностью разрушен, – они перевезли шестьсот семьдесят три человека на одном «боинге». По иронии судьбы дед сам погиб, будучи за штурвалом небольшого частного самолета, хотя налетал сотни часов и в более сложных условиях. – В словах австралийца угадывалась искренняя горечь утраты. Оливия почувствовала, что его рассказ захватил ее.

– Из пассажиров буду только я? – поинтересовалась она, глядя на группу мужчин, поджидающих их у вертолета.

– Вы же сами видите, что нет. Эти трое – мои сотрудники, они летят с нами.

«Еще бы ты сказал, куда именно».

Невозможно описать словами то, что чувствовала Оливия, разглядывая с борта вертолета местность, в которой ей предстояло провести ближайшие пять месяцев. Всюду, насколько хватало глаз, простирались безлюдные, красного цвета земли, куда, похоже, и не собиралась ступать нога человека. Складывалось ощущение, что Оливию везут на Марс!

«Господи, да я ведь загнусь тут через пару дней! – в ужасе думала она. – Нет, надо держать себя в руках. Не раскисать! Выше нос! Главное – сохранять спокойствие. Я Бэлфор, да к тому же еще и Козерог, я справлюсь!»

Ковбойского вида мужчины, которые, похоже, одним ударом способны сразить быка, тихонько переговаривались время от времени с Мак-Элпайном. Оливия сидела в хвосте вертолета и убеждала себя, что не должна показывать миллиардеру, в какую тоску вгоняет ее вид его родных земель. Да, вряд ли здесь пригодятся все те изысканные наряды, которые она везла с собой. Все равно что привезти одно из невероятных вечерних платьев Беллы.

«Ах, Белла, Белла, что мы натворили! Надеюсь, тебе сейчас не так страшно, как мне! Только вот чего именно я боюсь? Неужели Мак-Элпайна?»

Вскоре они приземлились на лужайке перед небольшим белым коттеджем, расположившимся на островке зелени – крохотном оазисе жизни среди бесконечных красных земель. Слышно было, как где-то журчит ручей. «А по берегам, наверное, разлеглись и греют свои охраняемые законом тушки крокодилы… Нет, не может быть, чтобы он поселил меня здесь! Похоже, он просто решил подшутить надо мной!» – размышляла Оливия, разглядывая дом, весь увитый цветущими лозами винограда. На веранде были расставлены и развешаны горшки с какими-то яркими тропическими цветами, источающими дурманяще-сладкие ароматы. При виде цветов Оливия вспомнила шикарные сады и оранжереи в их английском поместье и почувствовала жгучую тоску по дому.

Спустившись в густую ярко-зеленую траву, она слегка покачнулась. Отвлекшись от спутников, МакЭлпайн с непритворной заботой подхватил ее под руку и спросил:

– Все в порядке?

– Да-да, в полном, спасибо, – глухо отозвалась Оливия, ощущая всю силу его мужской привлекательности.

– Правда? Странно. А мне казалось, вы думаете что-нибудь вроде: «И куда, черт побери, он меня завез?»

– Что ж, вам следует доверять своей интуиции, мистер Мак-Элпайн. Действительно, куда?

– Это место называется Нару-Вотерс.

– Прелестное местечко, – светским тоном ответствовала Оливия и делано улыбнулась.

– Да, мне тоже очень нравится. – Глаза австралийца сияли расплавленным золотом. – Я регулярно здесь бываю, с самого детства. Как вы уже, должно быть, догадались, это одна из наших ферм. Мы приземлились здесь, чтобы высадить Веса и Берни и выгрузить продовольствие. Вес – управляющий фермой, Берни – его помощник.

– А раньше сказать это у вас возможности не было? – с наигранной учтивостью поинтересовалась Оливия.

– Я сообщаю информацию по мере необходимости, мисс Бэлфор.

– А я думаю, вы просто меня испытывали.

– И должен признать, вы прошли испытание, к моему большому удивлению, – рассмеялся мужчина. – Вот что, мне нужно поговорить с Весом, а вы пройдите в дом. Хизер, жена Веса, угостит вас чашечкой чая, а я скоро приду.

– И кем мне представиться?

– Давайте скажем, что вы друг семьи, – ответил австралиец и зашагал прочь.

Когда англичанка подошла к дому, на веранду торопливо вышла невысокая рыжая кудрявая женщина в зеленой майке и кремовых шортах до колен.

– Вы, наверное, Оливия? – приветливо помахала она. – Проходите, пожалуйста.

В ее устах это было не просто формальное приветствие, чем обычно грешила Оливия, выступая в качестве хозяйки на приемах отца. От слов женщины веяло искренним теплом и гостеприимством.

– Я только что испекла кекс с изюмом. Давайте-ка выпьем чаю.

Женщины расположились в маленькой уютной гостиной. Кекс, посыпанный лесными орехами, был великолепен. И чай как раз той крепости, как нравилось Оливии. Вкусное угощение и расположение со стороны хозяйки помогли ей несколько успокоиться.

– Вы к нам, наверное, в отпуск приехали? – Хизер смотрела на Оливию с восхищением, будто бы та была прекрасной принцессой из сказки.

– Я здесь по делам – буду помогать мистеру Мак-Элпайну. У моего отца пакет акций «Мак-Элпайн пэсторел», хочу узнать побольше о работе компании и помочь всем, чем только смогу.

Хизер просияла, лицо ее расплылось в торжествующей улыбке.

– Вы отлично подходите на роль хозяйки приема, который Клинт традиционно дает в честь завершения года. Думаю, он планирует вас задействовать именно в этом амплуа. А вы знакомы с Мэригол – его бывшей женой?

– Нет, мы не настолько близки с семьей Мак-Элпайн. Виделись всего пару раз на приемах в Лондоне и на свадьбе в Шотландии. Но его бывшей жены там не было.

– Они развелись где-то года два назад, – сказала Хизер, подливая в кружки чай. – Но должна вам сказать, она до сих пор время от времени наведывается в Кала-Кури, где вы остановитесь. И без всякого предупреждения! Раз вы с ней еще не сталкивались, думаю, вам полезно будет это знать. Мэригол – жуткая собственница, и после развода это еще больше бросается в глаза. Мы все думаем, она хочет вернуть Клинта.

– Да что вы? – Собирать сплетни было не в правилах Оливии, однако она решила на этот раз поддержать тему. Тем более что других источников информации, возможно, и не предвидится. Не Мак-Элпайна же расспрашивать. – А почему они вообще расстались?

– Мэригол все представила так, будто бы она устала от того, что никогда не видит Клинта. Хотя прекрасно знала, какая у него работа, сколько забот и вопросов нужно решать. Но я-то думаю, дело совсем в другом. Вы знаете, что у них есть дочь – Джорджина? – Оливия кивнула, и хозяйка дома продолжила: – До развода это была очень славная девочка, а тут эти события, да еще и переходный возраст. Когда у Мэригол появился новый ухажер-банкир, она совсем забросила дочку. Так вот, в прошлом году, когда Клинт давал традиционный прием, роль хозяйки выполняла его тетя. Сейчас она очень сдала, трудно пережила гибель брата, то есть отца Клинта… Черт побери, а вот и Клинт! – Хизер резко повернулась на стуле. – Дорогая, пожалуйста, ему ни слова, о чем мы тут с вами болтали.

– Конечно нет, что вы! Буду молчать как рыба.

– Вообще-то я не такая уж сплетница, особенно когда речь идет о семье босса. Но я вижу, что вы совершенно не осведомлены. А ведь недаром говорят: предупрежден – значит вооружен. Уверена на все сто, как только Мэригол прослышит, что вы поселились в Кала-Кури, тут же налетит, как стервятник.

К счастью или нет, Оливия всегда отличалась богатым воображением. И оно тут же услужливо подбросило хозяйке яркую картинку: жуткий стервятник, примериваясь, кружит над ее безжизненным телом.

Глава 3

Оливия разглядывала бирюзовые зеркала озер и серебряную струнку реки, извивающейся среди горных хребтов и гребней песчаных дюн, проплывавших под ними. «Должно быть, крокодильи лагуны, – поеживаясь, подумала она, – такие уродливые доисторические монстры, а живут в такой красоте!»

Усадьба Кала-Кури раскинулась на фоне отвесной скалы, склоны которой переливались всеми оттенками охры – от кремового и желтого до розового, красного и черно-коричневого. Оливия ожидала увидеть что-нибудь в колониальном стиле с непременными верандами, но то, что предстало ее взору, удивляло и поражало воображение. В полной гармонии с раскинувшимися повсюду песками поместье было выстроено в марокканском стиле и даже с воздуха казалось огромным.

Мак-Элпайн посадил вертолет рядом с просторным ангаром, способным, судя по виду, вместить целый парк аэробусов. Прибывших уже поджидал высокий бородатый мужчина. Он стоял, облокотившись на бампер полноприводного вездехода с сине-золотой эмблемой фермы на дверце. Такую же эмблему Оливия уже видела с вертолета на крышах построек поместья.

Мужчины поздоровались, и Мак-Элпайн познакомил Оливию с бородачом. Это оказался Норм Кэртрайт – управляющий поместьем. Со своими помощниками он занимался всем, что касалось пастбищ и фермы, а его жена Кэт руководила работами по дому. Норм сразу понравился Оливии, и она предположила, что с Кэт у них тоже сложатся хорошие отношения. До сих пор все встретившиеся ей австралийцы оказывались людьми очень приятными и дружелюбными. Правда, предстояло еще познакомиться с жуткой Мэригол, бывшей женой Мак-Элпайна. Оливии уже доводилось сталкиваться с подобными высокомерными дамочками. Досадно было вспоминать, что Мак-Элпайн в свое время и ее саму назвал Снежной королевой, хотя Оливия вовсе таковой не была, а просто очень хорошо играла роль.

Вскоре Норм домчал своих пассажиров к усадьбе, окруженной четырехметровой светло-желтой стеной, сплошь увитой виноградом и гроздьями розово-рыжей бугенвиллеи. Массивные кованые ворота открылись, и путники очутились в настоящем раю, напоминающем прекрасные восточные сказки.

Оливия выросла в окружении роскоши, но умела понимать и ценить красоту. То, что предстало ее взору, поражало и восхищало. Усадьба ничуть не напоминала привычную европейскую постройку, она была оформлена в восточном духе. Перед домом красовался прекрасный фонтан – вода стекала по нескольким каменным чашам в длинный вытянутый бассейн, в котором красовались кувшинки. По всей площади внутреннего дворика протянулись каналы, в которых также журчала вода. Дом в типичном марокканском стиле был выкрашен в более темный, чем стены усадьбы, цвет. На внешней стороне были арки, а к центральной входной двери нужно было пройти через классический двухуровневый портик. Тут и там высились стройные финиковые пальмы. Форма их раскинувшихся листьев перекликалась со струями фонтана.

– Смею надеяться, вас все устраивает, мисс Бэлфор? – вкрадчиво произнес Мак-Элпайн.

– Место просто волшебное! – искренне откликнулась Оливия.

– Невероятно приятно слышать подобное из ваших уст. От вас ведь нелегко дождаться похвалы, – сухо отозвался мужчина. – Когда мы приземлились в Нару, вы бросали на меня такие взгляды, что я уже подумывал, а не отдать ли вас крокодилам.

– Какая ерунда… – Неужели он все-таки заметил, в каком смятении она была?

– На вашем месте я бы не зарекался. У нас тут крокодильчики-то водятся. Как пообвыкнетесь, я вам обязательно покажу. А теперь не пройти ли нам в дом? Вам должно быть жарко тут на солнцепеке.

– Удивительно, но я, кажется, привыкаю к местному солнцу. Кроме того, фонтан и эти ручьи вокруг создают иллюзию свежести и прохлады. Какая находка! И как все удивительно точно и тонко решено! Этот марокканский стиль! Все просто восхитительно, не терпится взглянуть, что же внутри!

– Я просто счастлив, мисс Бэлфор! Позвольте же проводить вас в дом.

От его смеющегося взгляда Оливию бросило в дрожь.

– Пожалуйста, оставьте этот покровительственный тон.

– Ну что вы, и в мыслях не было. С вами мне все равно не тягаться. Я лишь хочу помочь вам освоиться, почувствовать себя австралийкой.

– Боюсь, на это бы потребовалось больше чем пять месяцев, – холодно заметила Оливия.

– Боже правый, я все время забываю, что счастье лицезреть вас у нас продлится столь недолго. – Соблазнительный и сексуальный рот скривился в усмешке. – Такая досада, право слово. Знаете, возможно, вы и оскандалились на родине, но, похоже, приходите в себя. Настроение у вас вполне боевое.

– Послушайте, вы постоянно меня подкалываете – каждый раз, как мы встречаемся.

– О, так вам запомнились наши встречи!

От его улыбки сердце Оливии забилось быстрее. Призвав на помощь все свое самообладание, она холодно ответила:

– Я только не поняла тогда, вы ненавидите женщин в принципе или я одна удостоена такой чести.

– Главным образом мою бывшую жену, – резко ответил Мак-Элпайн. – Когда мы с вами виделись в прошлый раз, она весьма омрачала мое существование. Но если мои слова расстроили вас хотя бы на мгновение, прошу извинить.

– Некоторые мгновения тянутся вечность. Но вы не беспокойтесь. – Оливия махнула рукой, ощущая, как неведомый ей доселе жар разливается по телу.

– Так вы не из тех, кто спокойно воспринимает критику?

– Критику? Просто критикой ваши замечания не назовешь. – Девушке хотелось поскорее выпить чего-нибудь ледяного, чтобы погасить жар, сжигающий ее изнутри.

– Как это ни странно, несмотря ни на что, вы мне симпатичны, – заявил австралиец и взял гостью за руку, двигаясь с непередаваемой грацией хищника. – И о чем только думал Оскар, отправляя вас ко мне!

– Могу лишь сказать, что отец питает необъяснимую симпатию к самым странным личностям, – язвительно сообщила Оливия.

Мак-Элпайн расхохотался, смех его звучал совершенно искренне.

– Вот значит, каким вы меня видите! Странной личностью!

– Прошу прощения, – спохватилась англичанка. – Но вы все время будто бы провоцируете меня, уж и не знаю, чем я заслужила такое отношение.

– Возможно, вам стоит получше изучить саму себя.

– Это ко всем относится. – Оливия отвернулась, делая вид, что рассматривает окрестности. – Удивительное место. Его прелесть умножается, когда вспоминаешь, какая пустошь за стеной. Да, должна вам сказать, что даже не представляю, какую работу вы для меня здесь уготовили.

– Нечто, что потребует от вас выйти из вашего ледяного дворца, – вызывающе ответил Мак-Элпайн.

– Не понимаю, откуда у вас такое обо мне представление. Это все слухи. На самом деле я совершенно обычный земной человек.

– Ну уж нет, в вас нет ничего земного. Да и откуда? Вы, мисс Бэлфор, с детства живете в роскоши и богатстве. Вы же не имеете ни малейшего представления о том, как живут простые смертные.

– А вы, можно подумать, имеете, – огрызнулась Оливия, чувствуя, как кровь стучит в ушах.

– Мисс Бэлфор, если мы хотим, чтобы ближайшие пять месяцев прошли тихо-мирно и без потерь, нам нужно быть терпеливыми друг к другу.

– Странные у вас представления о терпеливости. – Она вновь отвела взгляд. Мак-Элпайн просто ослеплял ее, завораживал своей привлекательностью, уверенностью в себе. Очень опасный тип.

– Я трудился не покладая рук, чтобы соответствовать ожиданиям отца. А когда пришлось перенимать управление после него, пахал и вовсе как раб на галерах. В то время как вы, насколько мне известно, за всю свою жизнь открыли пару вечеринок да выпили несчетное количество чашечек чая – вот и все ваши дела.

Глаза Оливии метали голубые молнии, тон был ледяным.

– Представьте, не все. Еще я занимаюсь благотворительностью и организацией приемов для отца. Это, знаете ли, не фунт изюма.

– Конечно нет, а целых два фунта! Значит, еще не все потеряно. В течение ближайших месяцев я планирую несколько мероприятий, мне нужна женщина, которая выступила бы в роли хозяйки и также взяла на себя подготовительную работу. А еще вам придется также некоторое время заниматься домом. Для вас это должно быть раз плюнуть, после ваших-то владений. Я планирую отправить Норма и Кэт в отпуск, им давно пора отдохнуть. Спокойно, без паники! – Мак-Элпайн поднял руку, не давая Оливии перебить себя. – Это лишь в том случае, если они согласятся.

Неимоверным усилием воли Оливия взяла себя в руки и попыталась успокоить сбившееся дыхание.

– Вы хотите сказать, что уготовили мне роль домработницы?

– Что это вы злитесь? Во-первых, у нас с вашим отцом договоренность, что я подбираю для вас занятия на свое усмотрение. И заметьте, я ведь не прошу вас изображать мою английскую любовницу, хотя это бы помогло решить пару проблем. Правда, породило бы немало новых. Во-вторых, к пылесосу вас никто не гонит, для этого есть целый штат специально обученных людей. А вот организовать их работу вы, без сомнения, способны. И в-третьих, вам не помешало бы научиться находить общий язык с разными социальными слоями.

– Опять этот снисходительный тон! – процедила англичанка сквозь зубы.

– Вам не требуется снисхождение, мисс Бэлфор. Да, и еще. Вы ведь в курсе, что у меня есть дочь?

– Джорджина, да, я слышала. Жаль, что не от вас.

– Сейчас слышите и от меня. Так вот. Она просто прелесть. Внешностью вся пошла в мать. Джорджина – самый дорогой мне человек на всем белом свете, я ее обожаю. Она приезжает в субботу. Предупреждаю: у нее сейчас очень непростой период в жизни, переходный возраст. Думаю, вы по сестрам своим знаете, что это такое. У вас ведь, кажется, уйма младших сестер?

– Да, огласить вам весь список? – едко поинтересовалась Оливия. Надо же, так выразиться, «уйма сестер»!

– В другой раз. Для меня просто важно понимать, что у вас есть опыт и вы знаете, что такое быть спокойной, рассудительной, понимающей старшей сестрой.

– Не хотите ли вы сказать, что я должна быть еще и нянькой вашей дочери-подростка? А что, если она меня не воспримет? Что, если я ей не понравлюсь?

– Что именно ей может не понравиться? – Безупречный рот скривился в ухмылке. – Просто будьте ей другом. Она очень трудно переживает наш развод. Раньше была лучшей ученицей в классе, а в последнее время по учебе очень съехала. Она пробудет здесь где-то месяц.

Оливия нахмурилась:

– Если успеваемость хромает, как ей разрешили пропустить целый месяц занятий?

– У нее начались проблемы со здоровьем. – Лицо австралийца посерьезнело. – И школьный психолог рекомендовал ей побыть со мной подольше. Она очень скучала по мне.

– Еще бы. Вы ведь человек занятой до крайности, – фыркнула Оливия.

– Сразу видно, что у вас были проблемы в общении с отцом. Позволю себе сказать пару слов в его оправдание: Оскар проделал титаническую работу по реорганизации и расширению империи Бэлфор. Разумеется, на это требовалось время. Возможно, вы с сестрами чувствовали недостаток внимания с его стороны, но в конце концов вы ведь тоже пользуетесь всеми благами, которые приносит труд Оскара.

– Да, разумеется. – Оливия сглотнула подступивший к горлу комок. Кажется, ей только что снова прочитали нотацию.

– Быть главой корпорации непросто. Так о чем это я? Да, моя бывшая жена Мэригол и ее нынешний друг привезут Джорджину. Чтобы несколько разрядить обстановку, я решил пригласить еще пару человек – в качестве буфера. Все прибудут в субботу утром и уедут в воскресенье после обеда. Устроим небольшую вечеринку, всего десять человек. Джорджины на ней не будет, она еще мала для таких мероприятий.

– Ваша экономка уже в курсе? – уточнила Оливия. – Почему-то мне думается, она в своем деле профи.

– Так и есть, – кивнул Мак-Элпайн. – Но уверен, она открыта для обмена опытом и с удовольствием поучится у вас. К примеру, новые тенденции в сервировке, аранжировка букетов и все в этом роде. Кэт, конечно, далеко до вашего уровня. Но от нее этого и не требуется. Моя мать всегда блестяще принимает гостей, и тетя Баффи, она же леди Венеция Мэсингем, тоже. Только сейчас ей нездоровится, а мать не выносит мою бывшую.

– Могу я спросить, по какой причине? Вы ведь, наверное, были влюблены, когда женились? – Оливия не смогла сдержать сарказм.

– Наверное. Господи, сейчас трудно себе даже представить.

– Как грубо!

– Не забывайтесь, мисс Бэлфор. Вы переходите границы, – с холодной учтивостью предостерег мужчина. – Когда мы поженились, мне было двадцать четыре. Мэригол всегда окружали толпы поклонников, но по какой-то неведомой причине тогда она предпочла меня.

– Может, по той причине, что вы были более красивы и харизматичны, чем те поклонники? – насколько возможно небрежно предположила Оливия.

– Вы находите меня красивым и харизматичным? – Мак-Элпайн пристально посмотрел ей в глаза.

Оливию бросило в жар, но она призвала на помощь все фамильное самообладание Бэлфоров, чтобы и виду не подать, как взволновал ее вопрос австралийца.

– Я привыкла к обществу красивых и харизматичных, мистер Мак-Элпайн. Взять хотя бы моего отца. Но красота и харизма еще не означают, что из мужчины выйдет хороший муж и отец.

– Какая вы жесткая, мисс Бэлфор! Это неудивительно: в вас куча проблем и комплексов.

Проблем? Она ему создаст проблемы!

– Возможно, от вас ускользнуло, но у вас тоже не все идеально. Взять хотя бы неумение контролировать свои манеры в обществе.

– Все может быть. Просто неприятно видеть, что такая красавица столь холодна. Вокруг вас все живое должно замерзать. Наверное, это ранняя утрата матери так сказалась. Вы с сестрой тяжело пережили ее кончину?

– За нами осуществлялся самый лучший уход. – Оливия бросила на него испепеляющий взгляд.

– Не сомневаюсь. Однако оставим на время эту тему. А то у вас сейчас на лбу появится надпись «Не подходи, убьет».

«Не позволяй ему вывести себя из равновесия!» – внушала себе Оливия, а вслух высокомерно произнесла:

– Я очень закрытый человек.

– Иными словами, вы боитесь дать выход своим чувствам, так? Но все же во мне зиждется крошечная надежда, что в Кала-Кури вы сможете оттаять и раскрепоститься. В конце концов, не сможем же мы все пять месяцев общаться столь официозно.

– Вы сами начали! – не удержалась Оливия, слова сами сорвались с языка, и лишь потом она поняла, как по-детски звучит ее восклицание. – Ведь вы избрали этот тон!

– Ну что ж, значит, мне его и менять. Можете звать меня Клинт.

– Клинт – как Клинт Иствуд?

– Нет, полное имя Клинтон – это девичья фамилия матери. Вообще-то я Рейнольд Клинтон Мак-Элпайн, но Рейнольд как-то не прижилось. А Клинтом начал называть меня отец. Ну а мама не возражала.

Внезапно Оливия ощутила прилив дружеского расположения. Голос ее потеплел.

– Вероятно, вы скучаете по ней.

Мак-Элпайн бросил на нее быстрый взгляд:

– Скучаю. Смерть отца омрачила нашу с ней жизнь. Но я очень надеюсь, что со временем мама придет в себя и сможет снова приезжать сюда. Но достаточно откровений. Пора вам проявить свое мастерство и немедленно приступить к организации нашей домашней вечеринки. Знаю, времени не так уж много, но уверен, с вашим опытом и талантами вы быстро у нас освоитесь и сделаете все в лучшем виде.