Текст книги "Мелодия Бесконечности. Книга первая"

– Спасибо, Ди! Ты настоящий друг! – брюнетка чмокнула подругу в щеку и с улыбкой повернулась к парню, – Ты с нами! Это здорово! – Маргарита снова налетела на него.

– Ой, да что же ты творишь, безумная! Моя рука, – парень несколько раз глубоко вздохнул.

– Прости, пожалуйста! Я такая неуклюжая, – девушка опять залилась краской.

– Да что с тобой такое сегодня, дорогая? Это я так влияю на тебя? – Джон потрепал чёлку Маргариты.

Ему так легко было улыбаться ей, когда сердце ликовало от радости.

– Ну, мы тогда вас оставляем, – попрощались с подругами и Джоном Эллен и Джастина, – не судьба сегодня девичнику, в другой раз ещё соберёмся.

Когда девушки проводили подруг и собрались перекусить, перед домом затормозил автомобиль – это был черный «Линкольн» брата Маргариты.

Из машины вышел еще достаточно молодой мужчина среднего роста в темных очках и немного старомодном костюме, но его волосы, кое-где уже тронутые сединой, были пострижены по последней моде. Настоящее его имя было Куро Хадзама, но он был более известен как доктор Джек, а для близких – можно просто Джей. Гениальный хирург, получивший образование за океаном и практиковавший одно время без медицинской лицензии, пока не подтвердил диплом и не получил распределение в одну из государственных клиник. Несмотря на действительно, почти дар и удивительные способности в медицине, в своей профессиональной среде он поначалу считался выскочкой, но теперь его уважительно именуют сенсей, отдавая дань его профессионализму и его происхождению. Японец по национальности, сын наследницы влиятельного японского клана и её телохранителя. Семья матери не приняла этот союз и отреклась от неё. В двенадцатилетнем возрасте мальчик стал свидетелем гибели родителей в теракте в одном из больших торговых центров. В отличие от многих других пострадавших, врачам удалось спасти ребенку жизнь, но эта трагедия навсегда оставила глубокие шрамы не только по всему его телу, но и в душе.

Маленького сироту усыновили друзья его родителей, а позже на свет появилась их родная дочь – Маргарита. И теперь он уже не представлял своей жизни без них, заменивших ему родных. А в лучшую подругу своей младшей сестры он уже несколько лет был влюблен, как мальчишка.

Мужчина открыл заднюю дверь, и помог выйти Розалинде – младшей сестре Даниэллы – девочке семи лет с зелеными глазами, локонами светло-русых волос и озорным характером. Перекинув через плечо яркий детский рюкзак, он поставил машину на сигнализацию, взял девочку под руку, и они вместе вошли в дом. Джек повесил рюкзак в прихожей, помог ребёнку снять курточку и вышел отогнать машину в гараж.

Маргарита, Дэни и Джон оживлённо беседовали в столовой за накрытым столом.

– Рози, вы уже вернулись, – раздался голос Даниэллы, – Мойте руки и садитесь с нами ужинать.

Не обращая внимания на слова старшей сестры, девочка забежала сразу в столовую и бросилась обнимать девушек:

– Приветики, сестрёнка! Хаюшки, Марго! Ой, какая же сегодня была интересная экскурсия – мы с классом были в Музее естественной истории – сколько там всего было, сколько нам всего интересного рассказали, а потом Джекки на обратном пути из клиники заехал, чтобы отвезти меня домой, – тараторил возбуждённый ребёнок, – А это у нас кто? – девочка недоверчиво покосилась на парня в красном.

– Это Джон, друг Мэгги, приехал к нам погостить, – объяснила Даниэлла, а Марго мило покраснела, – Он из загадочной Индии.

– Рад знакомству, принцесса! – улыбнулся Джон.

– Тот самый?! Ты правда существуешь? – удивленно ахнула девочка, вспомнив рассказ старшей подруги о её загадочном спасителе, – А ты ничего так, симпатичный, – одобрительно заметила она, – Хороший выбор, Марго. Только не тормози и не упусти такого мужчину, – невинно улыбнулась она, внимательно рассматривая незнакомца, – Та-а-к, из Индии, значит, а где его тюрбан? – возмутился неуёмный ребёнок.

– Я… это… – парень от неожиданности растерялся и даже не знал, что ответить: его всегда поражала непосредственность и, своего рода, мудрость детей, особенно таких не по годам развитых – как эта девочка, к примеру, или его сын – немногим старше её.

– И, пожалуйста, не надо оправдываться. Ты, наверняка, его потерял. Ну, ничего – дело в свои руки берёт Розалинда Кешью, – оживилась Рози, – Я сейчас вернусь.

Через минуту девчушка вернулась с красным полотенцем и ловко превратила его в прекрасный тюрбан, достойный самого сказочного падишаха.

С довольной улыбочкой парень подошёл к зеркалу:

– Да, об этом я мечтал всю свою сознательную жизнь, – расплылся в улыбке он.

– Ни дать, ни взять – настоящий принц, – заключила Розалинда.

– Да, уж… – грустно усмехнулся Джон, – знаю я историю про одного принца…

– Правда, что ли?! – в изумлении воскликнула девочка, – А расскажешь? Ну, пожалуйста, пожалуйста! – ребёнок чуть не прыгал на месте, теребя Джона за рукав рубашки.

– Господи, Рози, как ты себя ведёшь? Тебе не стыдно? Что подумает наш гость? Что у нас в доме живёт невоспитанная девочка? И что мне с этим бесёнком делать – просто неуправляемая стала, – вздохнула светловолосая.

– Да всё нормально, – отмахнулся парень, – Только уговор, принцесса – расскажу не раньше, чем ты закончишь ужинать, согласна?

– Конечно! – захлопала в ладоши Розалинда.

– Дай пять, малышка, – Джон протянул ладонь, и Рози хлопнула по ней своей маленькой детской ладошкой.

– ОК! Я только сбегаю переоденусь, – утвердительно кивнула головой девочка и убежала на свою комнату на втором этаже.

А Маргарита улыбнулась про себя – кажется она всё-таки угадала, что у него есть опыт общения с детьми, и это было так трогательно и мило.

В это время в столовую вошёл мужчина. Он снял тёмные очки, и стало заметно, что кожа на правой стороне его лица была бледнее – это была искусственная кожа, разные оттенки кожи разделял шрам, проходивший от переносицы по правой щеке и почти до подбородка.

– Привет, сестрёнка! – он подошёл к столу, обнял Маргариту, поцеловав девушку в лоб.

– Как дела, родная? – они с Даниэллой слились в долгом страстном поцелуе

– Добро пожаловать домой! А у нас сегодня гость – именно этот человек спас нашу Марго три месяца назад, – девушка представила Джона, когда доктор, наконец, выпустил её из своих объятий:

– Весьма рад встрече, юноша, – молодые люди пожали друг другу руки, – Примите мою благодарность за спасение жизни сестры. По такому поводу предлагаю выпить кое-чего покрепче, чем ваш кофе, – внёс своё слово молодой хирург и направился в свой кабинет за бутылочкой горячительного, – Не составите мне компанию, молодой человек? – предложил он Джону, и они вдвоём поднялись по лестнице.

Маргарита дрожащими руками взяла стакан с водой, чуть не пролив не себя его содержимое. Даниэлла только сейчас заметила, что к ужину девушка не притронулась:

– Алло! Земля вызывает Маргариту. Приём, – она провела рукой перед её глазами.

– Ди, мне страшно, – пробормотала Маргарита, – Всё это, как нереальный сон. Я боюсь дотронуться до него – вдруг снова исчезнет. Не знаю, смогу ли я это пережить.

– Не дрейфь, подруга, – Дэни положила ей руку на плечо, – Пусть только попробует исчезнуть – я его найду, приволоку назад за его длинные патлы и пристегну наручниками к батарее, чтоб и не рыпался даже – согласна?

Девушки во всех красках представили себе эту картину и не смогли удержаться от смеха.

– А если серьёзно, то, неужели ты не видишь, что Джон здесь ради тебя? Господи, да он влюблён в тебя – этого нельзя не заметить. Теперь всё зависит только от тебя – тут не могу не согласиться с этим чертёнком Рози – не упусти его, потом сожалеть будешь. Следующий шаг – за тобой, а такими темпами вы далеко не провинитесь. И, Джека, если что, я возьму на себя. А ты не проворонь свой шанс на счастье, сестрица. А вдруг – это любовь всей твоей жизни? Только очень хорошим людям выпадает познать настоящую, искреннюю любовь, и ты, как ни кто другой, заслуживаешь этого, – мягко улыбнулась блондинка.

Мужчины прошли в кабинет доктора, обставленный в стиле строгой классики – с мебелью из красного дерева и огромными стеллажами с медицинской литературой и справочниками.

– Итак, заботливый брат устроит мне сейчас допрос с пристрастием? – дерзким тоном поинтересовался Джон, – Весьма и весьма похвально. У меня ведь тоже сестра есть – я бы точно так же поступил, появись у неё подозрительный кавалер.

– Буду откровенен, – начал Джек, – Если решил поиграть в героя и заморочить моей сестре голову, то этот номер не пройдёт, молодой человек. Она ещё не оправилась от потери – она своими глазами видела смерть – не пожелаю никому пережить подобное – такое не забывается

– Да-да, я же страшный и ужасный тип, – саркастически заметил Джон, – не плачу налоги, имею многочисленный гарем и несколько судимостей, я алкоголик и наркоман, а ещё у меня прабабка – ведьма, и отец – невидимка. И не мне рассказывайте о её потере – я видел Маргариту в тот день.

– А вот хамить не надо, мальчик, – сдержанно ответил мужчина.

– Тебя ещё и в проекте не было, когда я был мальчиком, мистер. И за все свои поступки я привык отвечать только перед своей совестью. И не надо лезть мне в душу. Если Маргарита захочет знать обо мне, я расскажу всё. Я же не задаю лишних вопросов, например, о твоём лице – это ты так печёшься о чести сестры или отваживаешь лишних воздыхателей от Даниэллы?

Джек схватил парня за воротник рубашки:

– Заруби себе на носу, кретин, никто, слышишь, никто не имеет права шутить о моём лице! Усёк? Иначе я за себя не отвечаю. Ясно?

– Псих! Пусти меня. Ты что, шуток не понимаешь? – прохрипел Джон.

– Ты у меня сейчас, блин, зубами плеваться будешь, шутник, – прошипел Джек.

– Смотри, док, сам нарываешься! – ухмыльнулся Красный.

Джек начал медленно оседать под смертельным взглядом Джона. Он сел на стул всё ещё тяжело дыша:

– Чёрт возьми, да кто ты такой? Или ЧТО ты такое? – еле выговорил он, с трудом переводя дыхание, – Мне было двенадцать лет, а я помню всё так отчётливо, словно это случилось вчера – взрыв и агония, повсюду пламя, словно разверзлись врата ада. И пустота. Меня собрали буквально по кусочкам, они называли меня счастливчиком, а я не знал, зачем мне продолжать жить. Моих родителей они спасти не смогли. Тогда я поклялся себе овладеть медицинскими знаниями в совершенстве и спасти столько жизней, сколько смогу. Друзья моей семьи усыновили меня, через четыре года родилась Маргарита – они стали для меня семьёй. И только попробуй причинить зло Маргарите, Даниэлле, Рози, или кому-либо из них – я не посмотрю на твои фокусы.

Джон слушал и одновременно ощупывал шею – всё ли цело:

– Прости, приятель, я не хотел… – виновато улыбнулся он, – Не знал, что это вызовет такие болезненные воспоминания.

– Что-то не верю я твоей хитрой физиономии. Ну, да ладно, проехали… Мог бы уже перестать строить из себя неизвестно кого – с нами можешь не выпендриваться. Что ж, хоть ты и наглец, но ты мне нравишься – чувствую, что мы подружимся, парень.

Джон покосился на молодого хирурга:

– Не сомневаюсь, – и они оба непринужденно рассмеялись.

– Пожмём руки, парень? – предложил Джек, – Надеюсь, что могу теперь тебя так называть, молодой человек?

– Сочту за честь, док, – Джон первым протянул руку, и он на самом деле проникся уважением симпатией к этому человеку.

– И смотри, пацан, не обижай мою сестру – по стенке размажу. Я предупредил, и мне всё равно – демон ты или смертный, – прошептал Джек, обнимая молодого человека.

– Не изволь переживать – я сам размажу по стенке любого, кто попробует обидеть Маргариту, – ответил тот.

В душе он не сомневался в чувствах Джона к Маргарите поскольку сам был влюблён, но всё же сестра недавно пережила большую утрату – погиб её первый любимый человек и не хотелось бы ускорять события и ранить её чувства.

Молодые люди спустились в столовую.

– Мэг, ты знаешь, что мы всегда будем переживать за тебя, – доктор отвел сестру в сторону, – Главное, чтобы ты сама была уверена в том, чего хочешь ты…

– Я знаю – и благодарна за это, – кивнула в ответ Маргарита, убежденно продолжив, – Сейчас я чувствую, что это – тот человек, в котором я нуждаюсь. Я верю ему, и вас прошу поверить. Не для того же он спас меня, чтобы потом причинить зло, верно? – обескуражив его своей непоколебимой уверенностью, на которую способна только влюбленная душа.

Джек был так возбуждён, что единственным способом его успокоить был поцелуй Даниэллы, чем та не помедлила воспользоваться, не дав ему закончить наставление.

– Дэни… – только и успел он прошептать.

– Ну, хватит уже, – девушка поднесла палец к его губам – Оставим в покое Маргариту и Джона и вспомним о нас с тобой. У них всё будет хорошо, а я так скучаю без тебя – ты много времени проводишь на работе, и каждый раз я просто схожу с ума, волнуясь за тебя и бесконечно тоскуя.

– Вы меня соблазняете, мисс Кешью? – игриво усмехнулся Джек.

– Всегда, мистер! – она вызывающе тряхнула златокудрой головой.

– А ты права. Прости, родная, – Джек обнял девушку за талию и привлёк к себе, запечатлев на её губах нежный поцелуй. В её объятиях молодой хирург забывал обо всём, – Запомни, я слежу за тобой, парень, – козырнул напоследок доктор, когда они со златокудрой удалялись в комнату.

Когда настало время укладываться спать, Джонни, взяв Маргариту и Розалинду под руки, поднялся вместе с ними в детскую, которая больше походила на музей кукол.

– Это сказ об истории одного мира. Мира, где, в начале начал, люди сражались с демонами за существование. Мира, где люди, победив демонов и обретя небывалое могущество, стали Богами. Мира, где Боги, бывшие когда-то людьми, забыли, кем они были и за что сражались.

Скрытый от любопытных глаз, жил народ, над которым стоял юный князь, правивший чудесным городом, окруженным высокими крепостными стенами, за которыми были величественные дворцы с мраморной резьбой и огромными залами, украшенными изящными орнаментами, инкрустациями из драгоценных камней и зеркал и яркими росписями – словно застывшие кружева, дворцы, павильоны и храмы утопали в зелени многочисленных садов с дивными сладкоголосыми птицами, прудами и фонтанами. Счастливой и безмятежной была жизнь князя – правил он справедливо и мудро, прислушиваясь к советам своих верных советников. Не чужд он был работе – занимался ювелирным и плотницким делом, слыл славным воином и справедливым судьёй.

Однажды решил князь сам убедиться в том, что его народ ни в чём не испытывает нужды. Переоделся он простолюдином и тайно вышел из дворца. Увиденное за стенами родного дворца наполнило его сердце радостью, ибо народ его действительно не испытывал нужды. А возле фонтана на центральной площади увидел он прекрасную деву с томными глазами, бархатной кожей и шёлком сияющих волос. И потерял князь голову от любви – часто теперь покидал он дворец ночной порой, пока не стало ясно, что девушка ждёт ребёнка. Князь в предвкушении грандиозного торжества, на котором он сможет разделить своё счастье со своим народом. Но, советники, с которыми у князя всегда были прекрасные отношения, быстро отрезвили его и вернули с небес на землю – они единогласно осудили князя и запретили ему и думать о женитьбе на простой смертной – во дворец уже спешит будущая невеста из соседнего княжества – этот союз был заключен родителями жениха и невесты ещё при их рождении.

Сердце князя охватила великая печаль – он всегда старался жить и править достойно, но не смог противостоять страсти, и теперь по горячности пострадает женщина, которую он полюбил, и которой он ничего не сможет дать. Как он теперь посмотрит ей в глаза – князь готов был проклинать себя.

Скрепя сердце, он исполнил свой долг как правителя, и женился на благородной принцессе.

Свою возлюбленную князь смог устроить фрейлиной к новой королеве – так он хоть как-то смог позаботиться о ней и её детях – близнецах, мальчике и девочке, которых князь взял на воспитание, как приёмных детей.

Вскоре появился на свет законный наследник.

Старшего сына князь отправил постигать науки.

Но, ждало князя жестокое разочарование – после смерти слабой здоровьем королевы, законный его сын замкнулся в себе, отгородился от всего и всех. Он вырос человеком не просто нелюдимым, а заносчивым, упрямым и жестоким. И открыл тогда князь народу своему, что есть у него ещё один наследник – это был настоящий скандал.

Жизнь юноши, не знавшего своего отца, отдававшего предпочтение наукам и ремёслам, вдруг изменилась. Однако, его, полукровку и бастарда, презирали как выскочку за его трудный характер, нестандартное мировоззрение и боялись за его опасные способности, дававшие ему власть как над смертными, так и над Богами. Даже отец побаивался своего сына. А тот замкнулся в себе, с головой окунулся в науку – изобретал и конструировал орудия труда и оружие, и так было, пока не встретил женщину – одну из прекраснейших женщин, им льстило внимание друг друга, а страсть затуманила им разум. Когда стало ясно, что она ждёт ребёнка, они сыграли свадьбу, равной которой ещё не бывало в Небесном граде. Но, страсть ушла, а чувство так и не пришло… Даже родившийся сын больше не сближал их. Расставание было болезненным, хоть со стороны казалось вполне цивилизованным – без взаимных обид и упрёков. И была тьма… Словно омут поглотил разум и душу – и была череда таких заведений, о которых не упоминают при столь юных особах, и сотни женщин и много выпивки, но, ни что не могло заглушить эту боль – она не проходила… лишь сильнее затягивая в бездну. И был свет… Спасительный Свет чистой души, что не подвластна Тьме.

– Ну, это не похоже на сказку, – недовольно поморщилась Розалинда

– Да, принцесса, я же не говорил, что это будет сказка, я сказал – «история» – спокойно заметил Джон и выразительно посмотрел на Маргариту. Он уже собрался укрыть девочку одеялом, но, зевая и гоня от себя сон, Рози отчаянно сопротивлялась:

– Джонни, а ты споёшь мне колыбельную? – спросила она, – Тогда я обязательно засну!

– Истории тебе уже мало? Обещаешь, маленькая мисс жадина? – В ответ девочка утвердительно закивала головой.

– Хорошо. Эту песню пела моя мать, когда мы с сестрой были маленькими. Я помню её наизусть, – улыбнулся он, поправив подушки.

Эта колыбельная могла бы стать лидером любого хит-парада. Чистый и мягкий голос исполнителя предавал ей особый лирический оттенок, но от этого она становилась ещё лучше. Казалось, что в песню он вложил всю свою душу.

Маленькая слушательница уже мирно посапывала, положив руки под голову. На её лице застыла улыбка – значит, все старания были не напрасны.

Джон и Маргарита тихонько выключили ночники и вышли из комнаты.

Вот так стоять вместе на веранде, вдыхая ароматы вечерней прохлады – впервые за долгое время Маргарита была по-настоящему счастлива. В её голове звучал радостный перезвон тысячи колоколов, древний, как сама Земля…

Ей снова хотелось жить, любить и быть любимой.

Джон нежно обнял Маргариту за плечи. Они любовались закатом. Девушка посмотрела в его глаза, и в душе появилось такое ощущение, словно она может смотреть в них вечно:

– Господи, а ведь я все эти три месяца всё строила догадки – уж не приснился ли Ты мне. Как это, наверно, глупо – каждую ночь я, засыпая, просила Бога дать мне знак, что Ты был на самом деле, и что мы увидимся вновь. Жан, ты знаешь, как ты много значишь для меня? Тогда, после смерти Алессио, будто бы, и я сама умерла… Но, появился ты… Вернул мне веру и надежду, смысл жизни… Ты спас мне не только жизнь, но и душу. Мне не важно, кто ты – смертный или нет. С тобой мне хорошо и спокойно. С тобой я чувствую, как утихает моя боль. Я обожаю тебя… Нет, даже вернее… Если это не любовь, то я тогда не знаю, что это. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

– Веришь, я могу сказать, практически, то же самое! – сердечно улыбнулся парень, – А мир изменился. И девушки в нём не пасуют. Мне это даже нравится. Знаешь, ты ведь тоже согрела моё разбитое сердце, мой маленький ангел. После развода моё сердце разрывалось на части – это грустная история, но как-нибудь я обязательно расскажу тебе её. Не знаю, как бы я выжил, если бы, не встретил тебя. Уже и не думал, что смогу снова полюбить, а увидел тебя, и всё случилось само собой – вот так легко и просто. Я искал всю жизнь – Тебя. Я любил только Тебя – всегда. Ты – мой свет. Свет во тьме. Яркий, настоящий, единственный. Свет. Закрываю глаза – и вижу Тебя. Ты даёшь мне силу. Бессмертный демон, любящий девушку с чистой душой – столь прекрасную и светлую, безумно красивую и нежную, как роза, и такую же хрупкую и уязвимую. Я искал – Тебя. Только Тебя. Всю вечность. И тот эскиз, помнишь? Ты, словно дала мне силы, точно, нарисовала мою жизнь заново, воскресила меня из небытия. Лишь с тобой я могу снять маски и быть самим собой. Чувствую, что могу обо всём тебе рассказать, и ты примешь меня всегда, примешь таким, какой я есть.

– Это ведь не сон, правда? – тихо спросила Маргарита и провела рукой по щеке парня.

– Это не сон. И я докажу тебе, – он склонился к ней и поцеловал, – Любимая! Счастье моё! Как же я долго искал тебя.

Его жаркие поцелуи сводили с ума:

– Не отпускай меня, – прошептала она и понимала, что именно для этого человека была рождена, всё, что было до него – было как в тумане, и только он сейчас – её реальность, её макрокосм и её галактика.

– Никогда, – понизив голос, ответил Джон и сильнее обнял, – Я лишь прошу дать мне шанс. Этот мальчик… Ал… думаю, он был славным парнем и хотел бы, чтобы ты была счастлива. И я… я тоже хочу, чтобы ты была счастлива. Клянусь, я сделаю для этого всё возможное. Я знал многих женщин, но теперь для меня существуешь только ты, я хочу только тебя, хочу всю, без остатка. Я так же готов принадлежать тебе. Принадлежать и телом, и душой, готов измениться для тебя…

– Алессио… Господи, Жан, прошу, не надо… – губы девушки задрожали, и от этого сладкого помешательства сердце колотилось как безумное, и она сама сейчас, наверное, была такой же безумной.

Джон прижал её к себе и осыпал лицо поцелуями:

– Зови его. Зови громче, пока горе не отпустит тебя. А я буду рядом.

У Маргариты закружилась голова, тело горело, руки и ноги дрожали – никто прежде не говорил её таких речей, таких будоражащих и откровенных, таких нежных и страстных в то же время – и только его крепкие объятия удерживали сейчас её от падения из-за слабости в ногах. Волна новых, непередаваемых ощущений накрыла её сверх всего её существа – не зависимо от её желания. Она полностью вверяла себя этому человеку и не боялась раствориться в нём. Сейчас он рядом, и пусть не навсегда – Маргарита не сможет забыть его поцелуев, его объятий, его голос, его глаза, его улыбку. Она нашла своего «Мастера».

Он поднёс к лицу прядь её волос, вдохнул запах её духов и крепче обнял, потом взял её руку и поцеловал:

– Ты вся дрожишь. Замёрзла? – а она, и правда, дрожала, как свеча на ветру, не боясь сгореть и не боясь погаснуть.

Маргарита подняла глаза, на щеках заблестели слезинки. Джон вытер их, обнял девушку и зарылся лицом в её волосы.

– Ну, чего ты, глупышка? Я обещаю любить тебя до последнего удара своего сердца, до последнего вздоха, обещаю быть всегда откровенным с тобой. И поверь мне, счастье моё, я всегда отвечаю за свои слова и свои действия.

– Я безгранично верю тебе, – улыбнулась девушка, – Любить, душой и телом, и судьбой… Превыше истины любой – прошептала она словами любимой композиции из мюзикла «Дон Жуан».

– Любить, желая власти над собой… За ложно прожитые дни… оправдан Богом и людьми… дыханьем истинной любви… – вторил он ей.

– Неужели Ты знаешь эту песню? – удивилась девушка.

– Я, действительно, пока ещё мало знаю о вашем мире, но, ваша музыка меня приятно поразила.

Парень снял с шеи кулон и надел его Маргарите:

– У меня пока больше ничего нет кроме этой вещи, которая принадлежала моей матери. Думаю, она не будет возражать, если я подарю его любимой женщине. Я всего лишь бастард, но клянусь – постараюсь, чтобы ты ни в чём не нуждалась, найду работу и ещё стану знаменитым – ты мной будешь гордиться, – подмигнул он, – И я буду ждать Тебя сколько потребуется.

Он проводил девушку до её спальни, но в эту ночь Маргарита не могла уснуть…

Мысли, словно гонщики на трассе «Формулы-1», проносились на бешеной скорости в её голове.

И благонравие во плоти, и послушания тихий свет – той Маргариты не найти, той Маргариты больше нет, но, есть, узнавшая любовь – сильная и прекрасная, возрождаясь вновь и вновь – живая сердцем и умом, и это было – великое преображение любви.

И эхо имени «любовь» звучит ей в имени его – навек объявшего её.

Ноги сами привели её к двери комнаты, выделенной Джону, у которой она и остановилась, и замерла в ожидании. Чего? Что она собирается сделать? Что она может знать об этом? Аллесио поначалу серьезно не воспринимал попытки юного создания обратить на себя его внимание, и лишь вежливо-снисходительно продолжал держать дистанцию, но потом вынужден был признаться, и прежде всего – самому себе, что эта девочка его очаровала – милая, добрая и наивная. И надо же было – именно в тот трагический день, за несколько минут до катастрофы он первый раз позволил себе поцеловать её, не говоря уже о том, что до интима у них так и не дошло. Потому-то Маргариту так и накрыло от поцелуев другого мужчины – Джона, потому она и дрожала сейчас как тоненькое деревце на сильном ветру, разрываемая страхом перед этим этапом отношений между мужчиной и женщиной, стыдом за свою смелость, стеснением совершенной неопытности в данном вопросе и влечением к этому мужчине и бесконечным доверием его признаниям. Она всегда старалась быть хорошей и послушной дочерью, но сегодня её не удержали бы ни какие запреты. Девушке, не знавшей ещё мужчину, не должно приходить в мужскую спальню, но она не представляла уже себя без этого мужчины и желала познать его любовь до конца. Он не сможет сделать с ней чего-то, чего бы ей не хотелось, и о чем бы ей пришлось потом сожалеть. Набрав побольше воздуха в грудь и перестав дрожать, она решительно тряхнула головой.

В дверь постучали. Джон вышел из душа, наскоро обмотавшись полотенцем, растирая ушибленную руку.

На пороге стояла Маргарита:

– Прости за вторжение… – она подняла на Джона глаза.

– Какой приятный сюрприз, мадемуазель! Проходи, дорогая, ты же знаешь – двери моей комнаты для Тебя открыты в любое время.

– Обещай, что будешь нежен со мной, – лицо девушки было серьёзным, – Я ещё не… в смысле, я не была ещё с мужчиной… ты понимаешь, о чём я?

Какой-то миг он стоял застывший, ошеломленный, от неожиданности закашлявшись, потом подошёл к Маргарите:

– Стоп-стоп, задержи эту мысль, – шутливо произнёс Джон, – Ущипните меня – я сплю, и мне снится прекрасный сон? – Маргарита его легонько ущипнула, и уже оба заразительно смеялись.

Потом он сказал уже всерьез:

– Понимаю… В таком случае, сочту за честь сегодня быть Вашим рабом, Моя Госпожа, – парень поцеловал её руку, – Ты точно этого хочешь? Я ведь не святой, Марго, могу и не сдержаться, – вполголоса произнёс он – Что же ты со мной делаешь? Что же ты… Что же…

– Ты, говорил, что знал женщин, научи меня – я быстро учусь, – эти слова прозвучали словно вызов, – Ты помнишь их? Тех женщин?

Джонни подвёл Маргариту к зеркалу:

– Я их уже давно забыл, да и они меня, скорее всего, тоже. Это было только удовлетворение наших физических потребностей. Посмотри внимательно – что ты видишь? Сперва, нужно возлюбить себя и своё тело. Скоро ты станешь прекрасной молодой женщиной – это самый восхитительный период перехода от детства к юности. Твоя кожа нежнее шёлка и гладкая, как бархат. Твои глаза сияют ярче бриллиантов. Ты прекрасна, любовь моя, и будешь ещё прекраснее. Истинная любовь – это не только страсть и желания плоти, но и духовная близость. Чтобы научиться получать наслаждение, нужно не стесняться говорить о своих желаниях и своих страхах. Любовь – это игра на двоих, магия двоих, и нужно уметь вести не только диалог тел, но и диалог словесный, ибо в этом великом таинстве, недосказанность – хуже всего, – прошептал он, но, положа руку на сердце, сомневался, что уже сможет остановить себя, – Ты абсолютно уверена?

– Да, – только и смогла выдохнуть она.

Она ещё не понимала, что сейчас имеет над ним власть не меньшую, если не большую, чем он над ней, с радостью принимая эту счастливую реальность, в которой рядом с ней был мужчина её грез – реальный, из плоти и крови, и его признания и поцелуи были реальными.

А он всё не мог поверить, что сейчас она стоит перед ним – настоящая, такая живая, такая теплая и такая желанная, оказывая ему честь быть её первым мужчиной. Даже несмотря на печальный опыт первого брака, он не перестал преклоняться перед самим образом женщины, как таковой. И всё внутри разрывалось от двойственного чувства – такого до одури болезненного и сладостного затмения от одного вида и запаха любимой женщины, и он готов в полной мере принять ответственность за то, что сейчас произойдет – он снова чувствует и ощущает, живет и дышит полной грудью, и за это благо он не пожалеет отдать всего себя. Давно он не испытывал такого – с тех пор, как был пылким влюбленным юношей, которому жизнь успела преподнести свой суровый урок. И рядом с ней его защитная маска, которую он так тщательно создавал и исправно носил последние годы, раскололась, обнажив его настоящего – такого, которого она сумела разглядеть за всей показной веселостью и удалой бравадой, без богатств и громких титулов. И показалось, что его ресницы совсем не по-мужски увлажнились. «Господи, ну что же он собирается сделать? Что будет с этой девочкой?» – с настойчивостью сверлили мозг мысли, но он тут же сам себе отвечал, что ни за что не допустит, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое и непременно защитит её от всего дурного и негативного, что может встретиться в её жизни.

– Как пожелает моя госпожа, слушаюсь и повинуюсь, – Джон подхватил девушку на руки и отнёс на кровать – на фоне белоснежных простыней его хорошо сложенное, загорелое тело казалось ещё смуглее и ещё роскошнее, маня и подчиняя себе её волю, но, в его взгляде было столько обожания, а в его ласках – столько нежности и чувственности – и не было ни сил, ни желания сопротивляться, а он словил себя на мысли, что даже попроси она его сейчас остановиться, он уже не в силах будет этого сделать. Медленно он освобождал девушку от лишней одежды, покрывая её тело поцелуями, доводя до безумия, распаляя и успокаивая одновременно. Маргарите тяжело было дышать – словно волны захлёстывали и не давали вздохнуть, она судорожно ловила ртом воздух, все мысли выветрились из головы, всё тело словно онемело, периодически сменяясь приятным покалыванием. Она ощущала себя крошечной песчинкой в бесконечной вселенной, и только маяком сияли в темноте его глаза, он чувствовал то же самое и видел только её глаза и её губы, и для него они были слаще щербета и хмельнее вина. Весь мир был создан только для них двоих – как первозданные Адам и Ева, они уже не помнили, кто они, как их зовут, всё, что было до – потеряло значение, всё, что будет после – обретало смысл только, когда они были вместе. Когда он вошёл, Маргарита тихонько вскрикнула, а её глаза раскрылись ещё шире от удивления – боль была не настолько сильной, как она себе представляла, а потом и вовсе исчезла, сменившись новыми, странными и непознанными ощущениями.