Текст книги "#Война#Мир#Секс"

23

Рита

Вы любите Казанский вокзал? Я испытываю к нему крайне противоположные чувства. Когда возвращаюсь с юга, я радуюсь ему, как первой бухте, как табличке с надписью «Москва, 0 км» после долгой и утомительной трассы. Я дома! Ура! Да здравствует купол над путями и станция метро Комсомольская!

Но я испытываю ужас, когда являюсь сюда после уютного дома, современного торгового центра, симпатичного кафе, в общем, из любого мало-мальски приличного места. И ни с чем не сравнится моё попадание на Казанский вокзал в день прилёта из Франции прошлым летом.

Сначала думаешь: что там та Франция, у нас даже круче; восторгаешься родными ёлками и берёзами вдоль шоссе, просторами и масштабами, а потом бац, и Казанский вокзал! Или мне так повезло, или в тот день там было вопиющее скопление немытых тел, мятых лиц, клетчатых кошёлок, многодетных таборов, скучающих гопников, типов с печатью криминала в ауре и плевков на тротуаре. И я поняла: нет, это всё-таки не Франция… Хоть да, там тоже никто не улыбается. Дело совсем не в купеческой архитектуре, соснах и широте проспектов, а в повсеместном напряжении и в выражении лиц: готовых напасть и готовых защищаться. Многие одновременно.

С тех пор необходимость отправляться с Казанского вокзала даже в Богом любимое Сочи заставляет меня кривиться, делать вид, что я здесь на минуточку. Я приезжаю в последний момент и рывком к поезду. Потому что мне кажется, будто я тоже начинаю заражаться всеобщим напряжением и несвежим запахом. На этот раз проскользнуть по вокзалу быстро не удалось.

– Рита! – выкрикнул долговязый тип с рюкзаком под табло с расписанием. – Эй, Рита!

Я узнала в нём рыжего гения монтажных телештучек. Не в свитере под горло и без оранжевых лохм, торчащих в разные стороны, он выглядел вполне симпатично. Но я мысленно выругалась, сразу понимая, как Яндекс меня вычислил. Штирлиц провалил всё, что мог.

Тип махнул мне рукой, чтоб уж наверняка, и направился ко мне.

– Привет! – просиял Яша-Яндекс.

– Привет и пока, – бросила я, с самым деловым видом катя чемодан за собой.

– Да погоди, Рита! – он пошёл за мной.

– Я уезжаю, поезд уже на пути. – Я смерила его взглядом. – И вообще не вижу смысла останавливаться.

Не отстал.

– Слушай, ну я же говорил, что никакого отношения к монтажу той передачи не имею. У меня вообще другие технические задачи: я подчищаю зрительный зал и общую картинку.

– Ага, очень верю, особенно учитывая то, что ты мне показал перед выходом в эфир.

– Да я просто хотел выпендриться! Перед тобой.

– Удалось, – фыркнула я. – Свободен.

– Нет, ты не поняла…

Я резко остановилась, Яндекс по инерции пробежал вперёд на несколько шагов и резко обернулся. Я включила режим стервы и проговорила самым мерзким из возможных оттенков голоса:

– Я поняла всё. И мне достаточно. Телевидение – это клоака, помойка, прачечная наоборот, где не отмоешься, а только запачкаешься. И так как у меня нет привычки общаться с представителями помойки, с тобой я тоже общаться не намерена. Ни в каком виде. Считай меня теле-шовинисткой.

Лицо Яндекса вытянулось. Обиделся.

Чудесно! Главное, чтобы отстал. Мне ещё соглядатая от федерального канала не хватало!

Я зашагала, взяв немного влево, обогнула Яндекса и прямиком ко второму пути, над которым уже высился новенький двухэтажный поезд. Снег задувал в глаза, мешая изображать неприступную гордость. Ну и ладно, даже французские аристократы не могли сохранить лицо в наших морозах. От величия Наполеона остался только торт…

Я показала свой паспорт проводнице в аккуратной форме, придерживающей одной рукой шапочку, чтобы не улетела. Ввалилась в четвёртый вагон, довольная, что избавилась от назойливого телевизионщика.

Не успела я повесить пальто на вешалку в своём купе на втором этаже, как в дверной проём заглянула наглая рыжая морда.

– А Чебурашка? – невинно спросил он.

– Какой Чебурашка? – опешила я.

– Из советского мульта. И крокодил Гена. А ещё милые дети из «Голоса»? И те, кто снимает «В мире животных» и «Discovery»? А фигуристы, документальщики, балерины с канала «Культура» – это тоже представители помойки?

Я развернулась к нему и сложила на груди руки.

– Чего ты ко мне привязался?

– Понравилась.

Господи, я теперь точно знаю, с кого рисовали Чеширского кота!

Я постучала пальцем по круглым часам на запястье и указала им на перрон.

– Сказал? Молодец. Теперь тебе пора, поезд сейчас отправляется. Осталось две минуты.

Вместо того, чтобы бежать к выходу, этот наглец, рыжий не только цветом волос, но и душой, нырнул в купе и уселся напротив меня.

– Прекрасно.

– Тебя высадят на ближайшей остановке и выпишут штраф.

Он стянул дурацкую шапку и почесал за ухом – натуральный кот.

– Неа. Я тоже еду на Юг.

– Каким это образом? – я растерялась. – Как ты мог купить билет заранее? Или тебе кто-то доложил, что я… Кто тебя нанял?!

– Слушай, ну ты что, из прошлого века? – хмыкнул Яндекс. – Ты села в вагон, я сразу онлайн купил билет туда же. Показал паспорт и зашёл. У меня выходные – аж три дня. Я приглашал тебя на субботу, а я слово держу.

– А как ты купе угадал? – нахмурилась я.

– Да никак. Я на первом этаже, ты на втором. Но всё равно вагон полупустой.

– Ты забыл один важный факт.

– Какой? – лукаво сощурился Яндекс.

– Я твоего приглашения не принимала! – Я встала и указала на дверь. – Поэтому прошу на выход.

– Не, ну Рит, ты чего?

– Вон!

В моём голосе было столько стали, что он всё-таки поднялся и отшагнул в коридор.

– И что мне прикажешь делать в поезде одному?

– Столбы в окне считать! – рявкнула я и, взглядом заставив его попятиться, показательно закрыла перед его носом дверь. И закрыла на защёлку.

Не успела включить плейлист в телефоне, как в дверь постучали.

– Вон! Оut! Fuck off! Отвали! – выпалила я.

И услышала в ответ возмущённое грудным женским голосом:

– Что вы себе позволяете, девушка?! Откройте, это моё купе! У меня билет.

Упс…

* * *

– Ой, извините, – пробормотала я, краснея.

В открытую дверь вплыла важная дама предпенсионного возраста, её чемоданы самым чинным образом внёс Яндекс. С выражением оскорблённого в самых лучших чувствах профессора из благородной семьи, которого обвинили в украденной кастрюле борща, он поставил багаж дамы в мехах. Кивнул ей по-гусарски и демонстративно вышел.

Рожа протокольная!

Дама с поджатыми губами стянула кожаные перчатки, смерила меня взглядом, как мошку. Коснувшись пальцем верхней пуговицы, больше похожей на брошь с перламутром, она заявила тоном генеральши:

– К вашему сведению: я еду отдыхать! Так что все ваши дрязги, разбирательства и экспрессию оставьте при себе. Мне нужен покой.

– К вашему сведению, – с дерзкой улыбочкой ответила я. – Я еду работать. В ночном караоке-клубе. Стриптиз-бабочкой. Так что вам не повезло.

Дама пыхнула, повела плечами и продолжила бороться с перламутровой пуговицей. А я, понаблюдав за этим, не выдержала и добавила:

– В нашем стриптиз-шоу вам бы за это точно не дали чаевых. – И доверительно прошептала: – Меняйте пуговицы на кнопки.

Она прирезала меня взглядом и, к собственному счастью, больше ничего не сказала. Я воткнула в уши наушники и влезла с ногами на полку. Дама уставилась на мои разные шерстяные носки – один красный в белую клубничку, второй зелёный – в красную. Да-да, именно такие и носят в стриптиз-клубе, чтобы с эпатажем снимать последними. Снеговиков заводит…

Дама пыхтела даже сквозь песенку Алиды. Я выкрутила звук на максимум.

Мда, а так всё хорошо начиналось!

24

Рита

Интересно, у всех видео-операторов в программу обучения включён «курс оленей»? Или мне так везёт?

С оленями очень весело дружить, но упаси, Боже, иметь такого на собственной кухне и в чём-то более серьёзном, чем пижамная вечеринка. С Никитой я это усвоила ещё в восемнадцать, зато до сих пор друг другу рады. Мои девчонки удивляются, как можно дружить с бывшими? Может, с нормальными бывшими и нельзя, а вот с оленями очень даже.

Яндекс – очевидный олень. Приятно, конечно, что он счёл меня такой неотразимой, чтобы с маху купить билет и запрыгнуть следом в поезд, но я ведь не просила. Некоторые «нет» не понимают, категорическое так тем более. Надеюсь, Яндекс хоть теперь понял и успел выскочить из поезда.

Дама напротив нависала над столиком грудями дынного размера, обтянутыми ярко-малиновым трикотажем, так, словно хотела в меня ими выстрелить. Наверное, потому и не читалось. В наушниках об иронии пела Аланис Морисетт. Как чувствовала! Ясик говорит, что у меня музыкальные вкусы, как у старой бабушки, но мне нравится, а разве остальное имеет значение?

Мимо окна проносились сосны – почти оранжевые стволы на белом фоне с серо-зелёными шапками хвои, густо покрытой снегом. При виде дремучих чащ мне всегда представляются истории про заблудившихся девочек, волков, леших, дедов Морозов и заснувших в сугробах подснежниках. Мне представляется, как оно было бы там – одной, в мороз, в лесу. Или думается, как раньше люди ехали на санях, закутанные в три тулупа, под одинокий звон колокольчика, отвечающего порывам метели. И вдруг представились глаза Красницкого, колючие, как ледяной ветер, серые, как это небо. Я обхватила себя руками. Бррр…

Нет, хватит думать о всякой ерунде! Я еду в поезде, которому вьюга не страшна. Сама себе главред, оператор и спецкорр. И сейчас мне очень не помешает стакан горячего чаю и чего-нибудь не полезного типа шоколадного батончика. В дороге можно. Пойду попытаю счастья у проводника.

Я переоделась в спортивный костюм, достала из сумки тапочки и вышла из купе. У последнего окна прямо перед ступеньками завис, опираясь на поручень, Яндекс. Ну что ты будешь с ним делать?!

Он обернулся на шум закрываемой двери и сообщил:

– Двести сорок семь.

– Чего? – не поняла я.

– Столбов.

Я громко выдохнула и развела руками. Подошла и встала рядом.

– И ты правда считал?

– Не с самого начала. – Он снова уткнулся взглядом в окно. – Первым делом я забросил рюкзак в купе с сумасшедшей мамашей и такими же детьми.

Я тоже опёрлась о поручень и посмотрела на проплывающие под стук колёс снежные пейзажи.

– Послушай, а вдруг у меня есть парень? И я к нему еду?

Яндекс пожал плечами.

– Никогда не знаешь, что лучше. Или кто! – Он взглянул на меня многозначительно и опять перевёл взгляд на столбы. – Двести пятьдесят пять.

Забавный. И профиль у него тоже симпатичный. Наверняка он в детстве снимался в Ералаше. В целом, Яндекс был очень даже ничего: высокий, ладно скроенный, яркий, нестандартный, под стать моим носкам. Но внутри ничего не ёкнуло, а ведь должно, если человек твой. Сердце просто обязано как-то обозначиться! Моё же спокойно качало кровь по организму, словно рядом не стоял молодой привлекательный мужчина, которому я страшно понравилась.

Не то, что с Красницким – там даже на расстоянии имеет место буйство гормонов и полный хаос! Но это ещё хуже. Я читала, что отношения, завязанные на страсти, заканчиваются драмой.

И вообще что может быть хорошего в том, чтобы быть вместе с циничным подлецом?

Поцелуй, – вякнуло моё либидо.

Разум ответил строго: один поцелуй ничего не значит!

Я почувствовала, что представляю Красницкого и снова волнуюсь.

Хм, одной мысли хватило, чтобы участился пульс? Как сказать организму «стоп»? Просто сбой программы какой-то, и меня он совершенно не устраивает! Может, и тут надо клин клином? Или хотя бы Яндексом?

– Скажешь хоть одну причину, почему я могу тебе доверять? – спросила я с вызовом.

Наглая рожа расплылась в улыбке:

– Ты красивая.

– Это не значит, что без мозгов.

– Не значит. Но ты можешь как на детекторе лжи увидеть мою мимику, когда не вру. А я сейчас не вру.

– Допустим. А с причинами доверия туго?

– Я тебе сейчас скажу одну секретную инфу про ту передачу, – громким шёпотом сообщил Яндекс.

– То есть ты разгласишь конфиденциальные данные, которые не имеешь права разглашать?

– Точно!

– Не думаешь, что это как раз противоположно доверию? – прищурилась я.

– Неа. Это показывает, что я тебе доверяю. А как можно доверять тому, кому не доверяешь сам? И, соответственно, наоборот. По принципу отражения.

Мне стало любопытно, но я не показала виду.

– А по-моему, ты просто мухлюешь.

– Тогда слушай, – Яндекс развернулся ко мне всем корпусом, чуть склонился и прямо в глаза прошептал: – У тебя не было шансов круто выглядеть на том ток-шоу, потому что Красницкий за него заплатил.

– Тоже мне, секрет Полишинеля. Я в этом и не сомневалась. Такие только взятками и деньгами пробивают себе дорогу.

– Насчёт взяток я не знаю, а вот рекламный пакет в прайм-тайм за бешеные бабки он купил.

– Вполне логично. Но, увы, ты меня не поразил.

Яндекс сделал загадочное лицо и добавил:

– Но ты не знаешь, что на следующий день Красницкий выкатил претензию и потребовал бабки обратно!

Я присвистнула. Яндекс торжествующе ткнул в меня пальцем:

– Ага! Удивилась!

– А почему? – хлопая ресницами, спросила я.

– Я расскажу тебе об этом, только если согласишься со мной пообедать в вагоне-ресторане.

Вот шантажист! Но внутри у меня заёрзало от любопытства, и я сдалась:

– Ладно. Только я не сказала, что у меня нет парня!

– А я не спрашивал, – гоготнул Яндекс.

Что-то мне в нём определённо нравится.

– Погоди, я сейчас переоденусь, – сказала я.

– Не надо, ты и так красивая! Очень! – воскликнул Яндекс, словно боялся, что я передумаю. Потом перевёл глаза на мои ступни и подмигнул: – Так и знал, что в тебе есть что-то особенное.

– Носки? – рассмеялась я.

– Они многое о тебе говорят…

– Я не звала тебя в психоаналитики. Так что, идём?

– Только после вас. – С улыбкой кота перед сарделькой Яндекс вдавился спиной в поручень, пропуская меня вперёд.

* * *

Сине-белый вагон-ресторан со столиками и диванчиками, распределёнными по панельным ячейкам, был пуст. Пассажиры по старинке доедают взятых из дома кур в фольге, яйца и копчёную колбасу или ждут включённый в стоимость билета ужин.

Мы с Яндексом приземлились друг напротив друга в самом центре вагона. Тётечка с печатью общепита на втором подбородке принесла меню. Оно интересовало меня меньше всего. Я сказала:

– Чаю, пожалуйста, сразу. – И подалась вперёд. – Ну так что там с претензией Красницкого?

– Чаем не отделаешься, – заметил Яндекс.

– Ладно, пусть будет салат из свежих овощей и рис.

– Рекомендую котлету по-киевски, – сказала официантка.

– Я вегетарианка, – мотнула я головой.

– А я нет, – обрадовался Яндекс. – Мне, пожалуйста, солянку, котлету вашу, лучше две. Чаю. Два. И девушке тортик, ты же будешь тортик?

– А чёрт с ним, буду. У вас есть чизкейк?

– Только «Рыжик».

– Хорошо, путь будет «Рыжик». Говоряще.

Как только тётенька в фартуке уплыла к кухне, как облако в туман, я повторила вопрос:

– Итак, я тут, еду несут. Рассказывай.

– Короче, на следующий день после шоу к нам заявились юристы от «Герос Групп» с документами о претензии к каналу и аннулировании договора о рекламе. Канал у нас дружный, слухи расползаются со скоростью света, поэтому у меня сразу же зашевелились на голове волосы.

– А ты ведь не при чём, – хитро сощурилась я. – Если соврал, я вместо детектора лжи ткну в тебя вилкой.

– Да ты коварная! – притворно испугался Яндекс. – Но вилку придержи на салат. Тебя я не «резал».

– Звучит, как исповедь Ганнибала Лектора…

– А на самом деле я солнечный и пушистый.

– Няшка просто, если не приглядываться. Дальше рассказывай! Почему ты испугался?

– Дело в том, что в речи Красницкого есть малю-юсенький такой дип-фейк. Никак у пацанов не склеивалась фраза с фразой, и пришлось вставить.

– Что такое дип-фейк? – удивилась я. – То что фейк – подделка, это понятно, но почему deep[18]18
  глубокий


[Закрыть]?

– Это технология на основе нейросетей для того, чтобы делать фейковое видео, неужели не слышала? Нет? Странно.

– А как его делают?

– Да запросто: если есть масса фото или видео, машина определяет лицо по точкам, ты накладываешь это «лицо» на того, кто говорит реально, подключаешь голос, и всё. Как в «Аватаре». Там же не синие чуваки снимались… Ну, ты понимаешь.

Я нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что таким образом можно подставить кого угодно?

– По сути, можно. Но с нынешним уровнем технологий если кусочек, то не видно, а качественный полный фейк, та ещё заморочь. У нас же не Коламбия Пикчерз. Но только это между нами – это страшный секрет. Прикинь, какой у меня к тебе кредит доверия!

У меня расширились глаза. Теперь стало понятно, почему Никита Колесников хвалил ток-шоу и назвал меня «полностью натуральной». Дожили.

– И вы сделали кусок фальшивого Красницкого?! – спросила я.

– Да крохотный, секунд десять.

– Он что, сам не мог сказать всё, что заказывал?

– Ой, это такой монстр, к нему на кривой козе не подъедешь! Он наших продюсеров задолбал: кофе ему с ромом, стейк и мороженое подавай посреди ночи… Настоящие звёзды и те так не выпендриваются. Девчонки ему сценарий, а он: «Я сам, я никогда не говорю под диктовку». Предлагали порепетировать; прикинь, сама Белинская его уговаривала, неа.

– И вы такого решили нарезать и украсить дип-фейком? – хохотнула я. – Вы что, идиоты?

– Именно так наш главред и сказал.

У меня под носом материализовался чай в белой чашке и дистрофичная половинка лимона на блюдце. А я даже забыла, что сижу в вагоне-ресторане: такой сюрреализм и во сне не услышишь!

– В общем, – продолжал Яндекс лихо, – мы сначала смонтировали ток-шоу по стандарту, не так много и вырезали, а потом пришёл Миронов, наш главный, ужаснулся и сказал: «Клиент же (в смысле Красницкий) тут выглядит гад гадом, а нам заказали положительный образ! Срочно всё переделать!» И мы корпели до кружочков в глазах. Переделали. Прибежал Рабинович и завизжал: «Это же скука смертная! Где конфликт? Где драма?! Рейтинги упадут под плинтус! Переделать!» И мы снова арбайтен. Таким образом ты вернулась в шоу с наездом и наложенными охранниками. Картинка получилась сочная, начальство дало добро: не журнал «Работница», а нормальный глянец. Пустили в эфир, а потом нате вам – претензия! Я первым делом подумал, что обнаружили мой дип-фейк и сейчас меня начнут увольнять, а потом разделывать. Точнее, наоборот. Но обошлось, оказывается, фейка никто не заметил! – с гордостью выпрямился Яндекс. – Фирма!

– Потому что там в принципе ничего настоящего не было, – сказала я, а в голове проскользнуло нечто похожее на удовлетворение – у нас с Красницким помимо губ было ещё одна точка соприкосновения – мы оба не любим, когда нас «нарезают». – Но ты прав, вилку надо отложить, а взять сковородку на кухне и «поблагодарить» тебя за подобные «картинки».

– Да ладно, чего там? Ярко ведь получилось! – И добавил с лукавой искоркой тётеньке в фартучке, принесшей нам на подносе заказ: – Вы ножичек и вилку уберите, пожалуйста. Мы будем есть ложками. – И мне подмигнул.

– Ложкой тоже можно очень хорошо в лоб зарядить, – заметила я.

– Это не экологично.

– Зато дёшево, надёжно и практично.

– Ты просто не умеешь правильно ток-шоу смотреть! – заявил Яндекс.

– О, а надо правильно? – саркастически поджала я губы, понимая, что наврал он всё про то, что не имеет отношения к моему «выступлению». Очевидно же, что имеет!

– Конечно! Нас, телевизионщиков, этому отдельно учили, – гордо излагал Яндекс. – Это ведь не Шекспир, а Warcraft или World of Tanks для бабушек. В любом ток-шоу должны сталкиваться не просто люди с мнением, а глобальные тренды. Вот у вас с Красницким: экология против бизнеса, и сразу же в довесок – спокойствие нации против интернета. Хорошая тема! Хотя Красницкий сам же всё и запорол. Наша передача, другие житейские, политические дебаты и все остальные под эгидой ток-шоу дают упрощённую картину мира и бой на уровне комиксов. Народ-то тупой!

Я скептически поджала губы. Яндекс не заметил.

– Да, мы делаем комиксы! Просто подростки смотрят Марвел и Ютуберов, а бабушки – ток-шоу. Мы создаём комиксы для тёток, задолбанных ценами, внуками, борщами каждый день, мужем-алкоголиком, хорошо, если он есть, и соседкой Валюхой, которая подлюка. А в итоге получаем чувство мировой справедливости, которое с удовлетворением испытает любая бабка из Верхнегадюкино. Она решит «вот, хоть где-то все сволочи наказаны» и пойдёт дальше капусту солить. Мы делаем достойный продукт!

– А ты знаешь, Яков, вот слушаю тебя, и создаётся впечатление, что ты ещё больший беспринципный циник, чем тот же миллиардер Красницкий! – сказала я, отодвигая от себя салат, к которому так и не притронулась. В горло не полез.

– Да ладно! А ты, что ли, идеалистка? – возмутился Яндекс.

– По крайне мере, я не мешаю обувной крем с шоколадом и не считаю, что это хорошо.

– Но ты же рекламируешь всё что ни попадя в своём Инстаграме, я смотрел!

– Я рекламирую только то, что попробовала на себе. Да, я зарабатываю гораздо меньше многих блогеров, но это моя позиция: мне не должно быть стыдно!

– Можно подумать, ты никогда не ошибаешься!

– Ошибаюсь. И стыдно мне бывает. Но не за то, что я делаю осознанно.

– Слушай, о чём ты? Какая осознанность? Кто вообще об этом сейчас говорит? В мире существует спрос и предложение! Если клиент платит, значит, это нужно! Тут даже рассуждать не надо! У любой самой нищей семьи сейчас в доме стоит телевизор. Молодёжь ладно, они потерянное поколение, а пенсионеры без телека удавятся. Пенсионеры и домохозяйки хотят шоу, мы показываем им шоу. На их вкус и кошелёк. И никаких кви про кво, все знают, что получат!

Яндекс улыбался и был доволен собой.

Я молчала, разглядывая великолепный образчик современного молодого человека – всё на месте: внешность, чувство юмора, мозги, хотя насчёт последних не уверена, талант в монтаже в любом случае имеется; а совесть отключена. Просто нет такой функции, возможно, она не прописана изначально. Или атрофировалась за ненужностью.

– А ты сам ток-шоу смотришь?

– По работе, да.

– А так?

– Я что, дебил, что ли?

– А остальные, выходит, дебилы, – констатировала я.

– Не утрируй! Дебилов много, мозги им не нарастить! Верят во что попало и хотят ещё!

Я кашлянула в кулак.

– А я, получается, тоже дебилка? Только знаешь, я ни капли не верю теперь, что ты в монтаже передачи участвовал выборочно. Даже представить трудно тебя, говорящим: ах, извините, эту девушку я трогать не буду, она мне понравилась, поэтому давай ты, Рабинович, вставишь в диалог вот эту всю нелепицу и пусть она выглядит дурой. Дура для дебилов – это же то, чего все хотят!

– Ты передёргиваешь, – вдруг жёстко ответил Яндекс. – Ну, допустим, частично резал, и что? Это просто работа! Она жизни не касается!

Тётенька подошла поинтересоваться, ничего ли нам ещё не нужно.

– Сколько я должна за чай? – спросила я.

Та назвала сумму. Я достала карточку из кармана.

– Да не надо, я плачу! Я же пригласил! – встрял Яндекс.

– Нет, я за себя плачу сама, – ответила я сухо.

– Эй, Рит, ты чего? – не понял он.

– Есть не хочу.

– Это не честно!

– Удобно о честности вспоминать в исключительных случаях? – ехидно отозвалась я и вручила карточку официантке.

– У нас прикладывается, – пробормотала она.

Я встала и сказала, глядя рыжему в глаза, такие же рыжие, как и волосы:

– Ты можешь не тратить свои драгоценные выходные, ещё успеешь сойти в Рязани и вернуться в Москву. Пока!

– Да в чём дело-то, Рит?!

– Со мной у тебя точно ничего не срастётся. На двести процентов, – ответила я.

– Такая сложная, да?!

– Да.

Получив карточку, я развернулась и пошла к выходу.

– Идеалистка! – послышалось укоризненное, похожее на оскорбление, восклицание в спину.

Да, и папа так говорит. Я идеалистка. Для многих это синоним идиотизма.

Но если я уж нашла возможность не кривить душой там, где зарабатываю, я тем более не буду этого делать в своей личной жизни.

Поезд стучал по рельсам, метель скользила по стёклам, елки росли пиками к небу, и подступал вечер. Я не сложная, я люблю, когда не надо объяснять, что честность – это честность, что совесть – это совесть, что небо вверху, а земля внизу. Я люблю, когда всё и без того понятно. Картинка за окном подтверждала, что это возможно. Вот ёлка точно бы меня поняла.

Я купила шоколадный батончик у проводника. И почему-то вновь в сумерках за окном мне представился Красницкий.