Текст книги "Тяжело быть студентом"

Глава 4

Три девицы под окном пили чачу, сок и ром…

– И у него такие глаза… А вот тут вот, – ведьма ткнула себе куда-то в шею, – у него крохотный шрамик в виде полумесяца…

Наточка никак не могла остановиться, и почти тридцать минут все рассказывала, рассказывала…

Я терпеливо вздыхала, глядя на потерявшую здравый смысл подругу, и мельком посматривала на ровные ряды пузырьков, стоящих на полочке, в надежде, что опытная травница просто надышалась парами любовных зелий.

– И представляешь, он не обратил на меня никакого внимания… – с надрывом в голосе возвестила Натка и тут же зло сверкнула зелеными глазами: – Зато по Маленке таким плотоядным взглядом прошелся!

Киваю. Я на месте неизвестного парня тоже оценила бы пятый размер и пухлые губы Малены. Видящая последнего курса считалась эталоном женской красоты, и Натка со своей спортивной фигуркой явно недотягивала до соответствующих этому званию параметров.

– Но зато он весь такой кла-а-а-ассный, – протянула ведьмочка, прижимая к себе игрушечного медведя.

Вот она, народная женская забава – влюбиться в идиота и уверять окружающих, что он – единственный и неповторимый. Только мы, бабы, так можем! Это прямо наша суперсила.

Бешусь, но продолжаю дипломатично кивать, пить горячее вино, тайно приправленное валерьянкой.

Успокоительного накапала ведьмочка, после того, как я сорвалась где-то на пятой минуте рассказа о прекрасном Прунце и начала дико хохотать.

Кстати, совет – никогда не смешивайте друг с другом два невкусных напитка. Сразу начинаешь ненавидеть этот мир вдвое сильнее.

Стук в дверь прервал Наточкины душевные излияния на самом важном моменте – она начала представлять, какими будут гипотетические дети от Прунца.

Облегченно выдохнув и поблагодарив небеса за небольшую паузу в бесконечном рассказе ведьмочки, я бросилась к дверям.

Открыла скрипучую створку, в очередной раз напомнила себе смазать петли и попыталась сфокусировать взгляд. Процессу значительно мешал винно-валерьяновый коктейль, темнота, царящая в коридоре, и душераздирающие вздохи рыжей подруги, тискающей медвежонка.

Титаническим усилием собрала глаза в кучку и с интересом уставилась на куколку в нежно-розовом платье и белых носочках.

– Нат, – крикнула я, не отрывая взгляд от чуда. – Либо я уже перепила, либо кому-то из нас подарили ростовую куклу.

Соседка тут же подскочила ко мне и с интересом высунула голову в коридор. Кукла шелохнулась и неуверенно помахала рукой. Я икнула от удивления и тихонько ущипнула себя за ногу.

Ошиблась. Нога оказалась не моя.

Натка заорала скорее от неожиданности, чем от боли, и принялась ощупывать пострадавшую конечность.

– Больно? – поинтересовалась кукла.

– Она еще и разговаривать умеет, – удивленно прошептала Наточка. – Ты поглянь, какая прелесть! – умилилась куколке ведьма. – Интересно, кто же мог подарить нам такой подарок? Она же ведь кучу бабла стоит!

И тут до меня дошло…

Открыв дверь шире и впустив коридор побольше света, я с удивлением признала в кукле ту самую Темную, которую аки добрый рыцарь спасала от посягательств невоспитанного общества. Просто в сумраке коридора, да еще в ее кукольном платье, с белой кожей, голубыми глазами и золотыми локонами она выглядела… В общем, мы ошиблись!

Одернув Наткину руку, я постаралась улыбнуться как можно шире:

– Привет, Эми! – Я начала выводить ситуацию из абсурда.

– Мы не сумасшедшие, но это я так… на всякий случай уточнила.

Девушка заметно растерялась и тряхнула головой с двумя смешными хвостами, перевязанными лентами:

– П-привет…

– Ой, так она живая… – Расстроилась ведьма. – А я уж хотела кислотой на нее капать…

– Наточка, не пугай ребенка! – строгим голосом шикнула я на соседку и, дружелюбно улыбнувшись, повернулась к Эми: – А ты чего пришла?

– Да вот… – Девушка сжала кулачки и, гордо выпятив грудь вперед, выпалила: – Хорст пытался заставить меня подписать, но я не стала! Ведь ты хорошая, а они хотят от тебя избавиться и получить другого куратора.

Натка засветилась не хуже лампочки под потолком и радостно улыбнулась.

– Тогда не стой! Гостем дорогим будешь, – девушка широко распахнула входную дверь и посторонилась.

– Да я, наверное, лучше пойду, – затравленно оглядываясь, сказала Эми. – Меня мальчики искать будут…

– Не уходи! – заорала я, придя в ужас от перспективы еще несколько часов слушать, насколько хорош новый возлюбленный Натки.

Схватив Эмилию за руку, я буквально втащила почти невесомую девушку в комнату и закрыла дверь на шпингалет. Блондинка с недоверием осмотрела нашу комнату и с немым вопросом уставилась на меня.

– Наточка, – скомандовала я, доставая из завалов учебников «гостевой» стул, – у нас гости!

Подруга бодро кивнула и незаметно запихнула под кровать валяющийся посреди комнаты носок.

– Да, мой капитан! – звонко воскликнула она.

– А что мы делаем с гостями?

– Поим чаем, кормим булочками, развлекаем, – отрапортовала подруга.

Я смерила блондинку оценивающим взглядом. С такой положительной Темной одних только булочек и чая будет мало.

– А если это очень желанный гость, а у нас хорошее настроение? – уточнила я, усаживая несопротивляющуюся блондинку за стол.

– Мы поим его самой вкусной чачей! – задорно ответила Натка, доставая бутылку и блюдо с фруктами.

Перед растерянной Эмилией появился граненый стакан жидкости, приятно пахнущей фруктами, после чего прозвучал тост, мы чокнулись и… выпили.

Через 15 минут…

– Слушай, – возмущалась Наточка, с подозрением осматривая порозовевшую и уже немного захмелевшую Эмилию, – такой идеальной внешности в природе просто не существует! Признавайся, как ты это сделала?!

Ведьма потянула ленту, распуская один из хвостов, и принялась щупать золотистые крупные локоны Темной.

– Иди лесом, – вяло отмахнулась блондинка, мотнув головой.

– Да по-любому что-то не так, – орала Наточка, не выпуская из загребущих ручонок прядь. – Признавайся, волосы красишь? Кожу отбеливаешь? На бигудях спишь? Лучше скажи честно, я ведь все равно докопаюсь!

Я возвела глаза к небу в надежде, что гипотетическая Светлая Богиня, обитающая на воздушных облачках, хоть раз в жизни прислушается к моим мольбам.

Через 20 минут…

– А потом я увидела его… – плакала на плече золотоволосой Эмилии рыжая Наточка. – Его умопомрачительную улыбку, выразительные глаза, и утонула в этих темных омутах в тот же миг!

– Ну, ну… – сочувственно хлопаю подругу по спине. – Главное, что успела вынырнуть и не захлебнулась! И не переживай ты так. Завтра утонешь в другой проруби…

На миг оторвавшись от Эми, выполняющей роль жилетки, ведьмочка недовольно посмотрела в мои честные глаза.

– Ты, Линка, грубиянка! – сообщила она. – И не веришь в настоящие чувства…

– Да, да, – покорно закивала я головой. – А еще я реалистка и с математикой у меня большие проблемы благодаря тебе.

Наточка задохнулась от возмущения, утерла нос и развернулась.

– А я-то тут при чем? – удивленно уточнила она.

– Да при том, что я уже сбилась твоих возлюбленных считать! – натуральным образом зарычала я, сжимая в руках стакан, где уже плескалась одна только валерьянка.

Еще через 10 минут…

– Шарги, – с придыханием вещала Эмилия, – он такой мужественный! Благородный! И вообще у него нет изъянов…

– Короче, Прунц? – подытожила Наточка.

Обе девушки понимающе глянули друг на друга и покачали головами.

– Девочки, – возмутилась я, – а вам не кажется, что этих принцев как-то чересчур много развелось!

– Ну что ты, – махнула на меня соседка по комнате. – Много – не мало! И потом, сейчас такая конкуренция…

– А еще Шарги так классно улыбается, – опять начала блондинка, восторженно прижимая к груди несчастного медвежонка. – И если смотреть на него под углом, то брови будто хмурятся, но если немного повернуться вот так, то понимаешь, что он просто задумался… А еще Шарги…

– Светлая Богиня! – замахала на блондинку руками Наточка. – Эмилия, ну хватит уже! Надоело об одном и том же. Шарги это… Шарги то…

– Вот-вот! – закивала я, злорадно улыбаясь. – И главное, есть в этом нечто знакомое. Не правда ли?

Многозначительно смотрю на подругу. Она делает вид недогадливой рыжей ведьмы и, как ни в чем не бывало, предлагает поговорить о чем-нибудь другом.

Втроем торжественно клянемся больше о мужиках не говорить, чокаемся и выпиваем.

Через три минуты…

– Девочки, – раздраженно говорю я, пытаясь остановить коллективную женскую истерику. – Ну, в конце концов! Возьмите себя в руки.

С изумлением наблюдаю, как мои рекомендации выполняются. Наточка начинает обнимать Эмилию, а та соответственно Наточку… И обе ревут с утроенной силой!!

– Я ему неинтересна… – всхлипнула Темная.

– У-у-у-у… – натурально завыла ведьмочка. – А он даже в мою сторону не посмотрел!

– Я некрасивая…

– А я так вообще… стра-а-а-ашная!

Долбаный Скол! Да когда же этот день уже закончится?!

– Прекратить истерику!!! – кричу я и бью подруг подушкой.

– Ай! – возмущается Наточка.

– Ой! – соглашается с ней Эмилия.

Через пять минут…

– Официально объявляю бой подушками законченным! – заявила ведьма.

– Может, окошко откроем? – тяжело дыша и сжимая в руке артиллерийский снаряд, предложила я. – А то душно стало.

– Ага, – согласилась Наточка, но осталась лежать на полу. Эмилия так вообще только рукой махнула, выражая свое согласие.

Пришлось вставать самой и топать к окошку.

Дернув шторы, невольно глянула на крыло первого этажа, где в книжном шкафу профессора Барадоса таилась нужная для вызова Цербера формула. Потом посмотрела на Темную. Ведь если Эми не подписалась под докладной вместе со всеми, значит, я все еще куратор, опекающий десять недовольных моей работой студентов. И если девять амбалов в состоянии за себя постоять, то с беззащитной блондинкой надо что-то думать.

– Девочки, – обернулась я к подругам, – мне тут идея одна пришла.

Знала б, чем все закончится, молчала бы как партизан, пойманный во вражеском лагере, но увы…

Короче, откусить бы себе язык, чтобы лишнего не болтал, но жа-а-а-алко!

Через три минуты…

– Тихо, – шикнула на хихикающую Эмилию ведьма. – Соблюдай, мать ее, конспирацию.

Я, все еще не до конца веря в происходящее, внимательно оглядела коридор.

– Все чисто, – шепчу Наточке, которая с упоением ковыряет отмычкой замок. – Ты долго еще копаться будешь?

– Не отвлекай мастера! – откидывая со лба прядь рыжих волос, заявила подруга. – Эми, держи фонарик ровнее!

– Я стараюсь, – искренне ответила голубоглазая блондинка, довольно заметно покачиваясь из стороны в сторону.

«Ну вот! Споили маленькую наивную несчастную девочку, – проснулась во мне совесть. – Какие же мы сволочи! А еще себя приличными Светлыми считаем».

– Готово!

Победный шепот Наточки и скрип приоткрывающейся двери отвлекли меня от самоистязания и индульгирования. В результате, честно пообещав совести подумать над всем сказанным, я взяла Эми за руку и первой проскользнула в кабинет. Наточка зашла следом и аккуратно прикрыла двери.

– Я поставила оповещалку, – осматриваясь в темном помещении, предупредила она. – Если вдруг кто-то приблизится к кабинету, мы услышим крик совы.

– А почему совы? – заинтересовалась Эми.

– А-а-а-а… бабуин его знает! – махнула рукой ведьма. – Захотелось птичек послушать.

Эми кивнула и оглянулась:

– Ой, какая картинка прикольная…

Светлая Богиня, и кого я с собой на дело притащила?

– Девочки, – пытаюсь призвать подвыпивших девиц к порядку, – давайте скорее найдем то, за чем пришли, и прекратим уже вырабатывать адреналин в кровь.

Подруги согласно закивали и разошлись по кабинету.

Я пошла изучать шкафчики, находящиеся в самом кабинете, а Наточка открыла небольшую дверцу и скрылась в лаборантской. Не прошло и мига, как оттуда донеслось звяканье разбившейся посуды.

– Ну, Ната! – зло зашипела я.

– Я нечаянно, – высунула рыжую голову подруга. – Сейчас все уберу.

Вздохнув, я поискала глазами Эмилию и обнаружила хрупкую блондинку в кресле профессора Барадоса. Новая подруга дрыхла без задних ног, громко посапывая и периодически причмокивая пухлыми губками.

В очередной раз смотрю на небо в надежде разжалобить суровую Богиню и послать нам немного удачи. Та, как всегда, игнорит…

Вздохнув, осторожно прячу во внутренний карман пиджака найденную книжку с заклинанием призыва Цербера и возвращаюсь к поиску нужной склянки.

Для любовного зелья, которое я подбила девчонок приготовить, дабы покорить сердца их Прунцев, требовались корни чабреца и ромашки, настоянные на моче белой коровы. Так сказала Наточка. А я из лекций профессора Барадоса усвоила, что этот состав весьма специфично реагирует на солнечный свет, поэтому должен храниться в пузырьке из синего стекла.

К несчастью, в темноте почти все пузырьки выглядели как родные братья. Короче говоря, с таким поисковым отрядом поможет нам только чудо.

Под сопровождение раскатов собственного сердца хаотично осматриваю баночки, колбы, пузырьки, коробочки и при этом не забываю отчаянно молиться, чтобы нас не застукали раньше времени.

К слову сказать, похожих пузырьков нашлось аж целых пять штук! Сграбастав их все, я заглянула к Наточке в лаборантскую, примыкающую к кабинету.

Ведьма нашлась на полу, в отчаянных попытках восстановить коробку с разбитыми колбами.

– Ната, – тихо позвала я, – глянь, это они?

– Давай скорее! – бросив коробку, подруга вырвала из рук найденные пузырьки и принялась рассматривать мутную жидкость в неярком свете луны…

– Позвольте полюбопытствовать, что вы тут делаете?

Голос профессора Барадоса, возникшего на пороге лаборантской, заставил нас обеих вздрогнуть от неожиданности.

– Э-э-э-э… Опыт… проводим… – промямлила Наточка, делая шаг за мою спину.

Со стороны это смотрелось забавно. Рост у подруги был значительно выше моего, потому ее попытка спрятаться за мелкую подругу выглядела несколько жалкой и слегка комичной.

– Вы решили провести опыт ночью? – почему-то даже не разозлился профессор.

– Так днем мы заняты, – делаю невозмутимое лицо, а у самой ладони вспотели, а сердце предательски сбилось с ритма.

– Ку-ка-ре-ку, – грудным голосом пропела оповещалка. Я обернулась к подруге, выразительно глянула на нее. Она что, всерьез считает, что это была сова?

– Долбаный Скол! – выругался профессор, заметив коробку с пострадавшими колбами.

– Это не мы! – сработал инстинкт самосохранения.

– Когда мы пришли, это так и было, – поддержала Наточка.

– Лина! – заорал профессор и закатил глаза к небесам. Видимо, тоже просит у них вмешательства.

– Профессор, – решаю я просветить мужчину, – можете не стараться. Я часа три на все лады к ним взывала. Никто не откликнулся! По всей видимости, у них, – показываю на потолок, – сегодня неприемный день… Вернее, ночь…

– Лина, – раздраженно процедил профессор.

А я недовольно скрестила руки на груди.

Вот так всегда… Хочешь помочь кому-то и сама оказываешься по уши в неприятностях! Совет хороший даешь, а на тебя еще и орут! И спрашивается, ну почему на меня? Вон рядом Наточка стоит, и почему-то ей никто предъявы не кидает!

– Значит, так, – тихо и сурово сказал Барадос. – Наталья и Ангелина, вам выносится строгий выговор с занесением в личное дело!

Наточка тяжело вздохнула, а я вспомнила четыре коробки с ее именем, где хранилось личное дело ведьмочки, а потом свое…

Придется теперь еще одну коробку к секретарю в архив тащить. А у меня, между прочим, аллергия на пыль!

– В семь утра явитесь на кухню для отработки наказания! – сурово сказал мужчина.

– Ы-ы-ы… – издали мы отчаянный вопль.

– А нефиг было колбы бить! – поддел ведьмочку профессор, наклоняясь и поднимая с пола разбитые препараты и колбы.

– Значит, вы не против, что мы к вам в кабинет залезли? – осмелела Наточка под действием бушующего в крови алкоголя.

– Ну, как сказать… – заулыбался мужчина, возвращая коробку на стол. – Директор в приказном порядке велел до зимней проверки навести порядок в лаборатории. А мне, признаться, некогда генеральной уборкой заниматься, – усмехнулся профессор и посмотрел на притихшую подругу: – Поэтому жду вас, Наталья, завтра после пар. Будете отрабатывать!

Я скрестила пальцы за спиной, надеясь, что меня пронесет и отделаюсь только наказанием на кухне.

– Рано радуетесь, Де ла Варга, – перевел на меня взгляд профессор и многообещающе улыбнулся: – Директор не принял докладную на тебя, так что жди! Темные устроят тебе такую сладкую жизнь, по сравнению с которой все остальные наказания покажутся курортом на берегу моря.

Я печально вздохнула и опустила голову. Может, самое время на кладбище местечко подбирать? Ну там, чтоб соседи были не буйные, от центра недалеко, желательно в новом фонде…

Профессор Барадос обвел внимательным взглядом наши поникшие мордашки и строгим тоном приказал:

– А теперь марш спать!

Мы, опустив головы и изучая носы своих ботинок, понуро поплелись на выход.

– А это еще что такое?

Мы оглянулись и застали профессора за весьма тщательным разглядыванием спящей Эмилии. Еще немного, и под микроскоп ее засунет, так ему интересно.

– Девушка, – с умным видом пояснила Наточка.

– Это я вижу! Что делает в моем кабинете Темная?

– Ее Эмилия зовут, – обиделась за новую подругу я. – И она с нами пришла!

Профессор схватился за голову, еще раз посмотрел на нас, потом на Эми.

Я мысленно принялась молиться Богине.

Профессор Барадос был человеком добрым и, в отличие от других преподавателей, достаточно спокойно реагировал на выходки студентов, считая, что веселиться и творить безумства надо в юном возрасте, ибо потом как-то несолидно. Этим очень любила пользоваться Натка, совершавшая набеги на кабинет профессора почти каждые полгода, но никак не я.

Хоть бы профессор догадался о моих планах. Хоть бы в нем не взыграло человеколюбие и он не решил бы помиловать Темную.

Но профессор Барадос не зря мне нравился – соображал мужик хорошо. Встретившись со мной взглядом и незаметно для Натки подмигнув, он суровым тоном отчеканил:

– Завтра дежурит вместе с вами, – отворачиваясь от нас, чтобы скрыть улыбку.

Мы кивнули, после чего Наточка просто подхватила спящую Эмилию на руки и понесла, а я побежала вперед открывать двери. Уже выйдя в коридор, мы переглянулись и довольно заржали.

– Кажись, пронесло, – тихо прошептала я, не особо расстроенная наказанием.

– Ага, – кивнула Наточка и торжествующе заулыбалась, вытаскивая из кармана склянку темно-синего стекла. – А еще я все-таки сперла тот пузырек!

* * *

– Гребаная справедливость! – возмущалась я тихим шепотом, бродя по преподавательскому крылу. Судя по сбивчивым рассказам Эми, где-то здесь на этаже должны были находиться комнаты, выделенные для Темных.

Оглянувшись по сторонам я переступила с ноги на ногу, моля небеса, чтобы никто из преподов не выглянул случайно в коридор и не увидел, как я разгуливаю по коридорам в розовой фланелевой пижаме с милыми котятами на груди и кроссовках на босу ногу.

Почему вместо того, чтобы тихо и мирно дремать у себя в кроватке под теплым одеялом, я в одной пижаме бегаю по коридорам и мерзну?

А во всем виноват чрезмерно длинный язык!

Нет чтобы промолчать, после того как Наточка принесла Эми к нам в комнату и начала создавать общую постель на полу. Но увы! Язык стал активно выдвигать идеи предупредить остальных Темных о том, что девушка ночует вместе с нами.

И вот результат! Наточка меня послала…

И теперь я в гордом одиночестве хожу и ищу секцию Темных, пока эти две красавицы мирно дрыхнут.

Устало зевнув, я свернула и на повороте неожиданно врезалась во что-то твердое, но определенно живое. Я даже и сообразить ничего не успела, как меня крутанули, заламывая руки за спину, и впечатали сонным лицом в стену.

Хорошая ночь, нечего сказать!

– Ты что здесь делаешь? – поинтересовался кто-то недоброжелательным шепотом.

Я дернулась, проверяя, насколько крепок мой противник, и призналась:

– Темных ищу…

Неизвестный ловец одиноких девушек ослабил захват и выпустил из залома руки.

– Зачем? – тут же поинтересовался голос.

Поворачиваюсь, чтобы честно сознаться во всем и свалить спать, но Богиня решила устроить достойное продолжение сумасшедшего дня.

– Шарги, с кем ты говоришь? – спросил кто-то, потом скрипнула дверь и по коридору разнеслось удивленное: – Ангелина?!

Я нахмурила брови и повернулась на звук.

В конце коридора, у поворота, на пороге дверей, ведущих в чертоги Ада… в смысле – секцию Темных, стояло трое удивленных мужчин: ВУД, профессор Дарон и… Крысеныш.

Ну куда же без него, родненького?!

– Линка, – грозно начал директор и тут же спохватился. – Студентка Де ла Варга, вы нарушаете комендантский час! – сказал чем-то крайне недовольный ВУД.

– Директор Рохан, – для начала решаюсь немного прозондировать почву, – а как вы относитесь к всепрощению?

– И не рассчитывай! – скрестил руки на груди мужчина и проницательно посмотрел в глаза. – Что ты здесь делаешь?

Молчу… Ибо страшно!

Я-то наивно полагала, что быстренько шепну одному из Темных о местоположении Эми и свалю спать, и как-то неожиданно было встретить ВУДа в столь поздний час.

Ой, мама! Я же в пижаме!

– Директор Рохан, может, вам ремень дать? – неожиданно поинтересовался блондинчик, «восторженно» оглядывая мою любимую пижамку с нарисованными на груди котятками.

У-у-у-у! Подлый Крысеныш! Так и тянет лицо гаду расцарапать! Кстати, с чего бы это? Может, «эти дни» наступают… Матка, ты ничего сказать не забыла?

«Все вопросы к яичникам», – перевалила ответственность на другие плечи матка и замолкла.

– Зачем ремень? – решила уточнить я.

Кто этих Темных знает? Может, розги и пытки у них в университете законное и весьма эффективное средство перевоспитания.

– Для получения чистосердечного признания, – мило улыбаясь, пояснил блондинчик. И, главное, смотрит так ласково, аж провалиться в подвал хочется!

Намекнуть ему, что месть по отношению к слабой девушке не красит парня, или не стоит злить Темного еще больше?

– Не надо ремня! – жалобно попросила я и попыталась сделать сразу два дела: прикрыть пижамку руками и перевести тему. – Не сплю, потому что… совесть мучает. А вы?

– Эмилия пропала, – обеспокоенно ответил парень, схвативший меня.

Внимательно оглядываю крепыша. Ого! Да это же тот самый, который на общем собрании бил себя в грудь и обещал всегда быть рядом с блондиночкой.

Ну-кась… Темные волосы, красивые глаза. Так вот же он: Прунц Эмилии, о котором она весь вечер рассказывала, не затыкаясь. Как там его… Шарги?!

– Она не пропала, Шарги, – заверила я, незаметно на пару шагов отступая назад по коридору. – Она в моей комнате дрыхнет…

Темная тень метнулась так быстро, что я и понять ничего не успела. Сильные руки схватили за горло и впечатали спиной в стену. По ногам тут же прошла болезненная волна, напоминая о том, что позвонки еще как следует не срослись и подобные телодвижения врач нам запретил.

Из горла вырвался болезненный стон, а в следующую секунду чужие пальцы сдавили трахею.

– Что ты сделала с Эми?

Затравленно смотрю на неожиданно разошедшегося блондинчика. Это ж с какой скоростью он перемещаться может! Одно слово – Крысеныш.

– Ну, – требовательно рявкнул парень и еще немного сжал пальцы.

– П-п-помогите, – просипела я, отчаянно пытаясь сглотнуть.

– Дитмар Хорст! – повысил голос директор. – Отпусти мою студентку.

Парень секунду испепелял меня тяжелым взглядом разгневанных серых глаз, а потом все же повиновался, с неохотой разжав пальцы и позволив мне съехать по стеночке вниз.

Долбаный Скол, да кого же к нам прислали!

Ко мне тут же приблизился обеспокоенный ВУД и протянул руку.

– Встать сможешь? – тихонько спросил он.

Я осторожно кивнула, так как после «чувственных» прикосновений Крысеныша говорить как-то не тянуло.

– Что делала у тебя Эми? – спросил профессор Дарон, тоже подходя поближе.

Я улыбнулась, оглядывая небольшой полукруг из Темных и ВУДа. Интересно, что со мной будет, когда эти ребятки узнают, что мы с Наткой споили прекрасную блондинку?

«Молись, чтобы просто ногами попинали», – проснулся пессимизм.

– Она пришла вечером ко мне в комнату, – осторожно сглатываю, поднимаясь на ноги и облокачиваясь спиной на стенку. – Сказала, что не подписала докладную и вообще не собирается этого делать. Ну и так как я по-прежнему куратор Темных, мы принялись налаживать отношения…

– Сплетничали? – догадался директор.

– О, да, – многозначительная улыбка и мимолетный взгляд в сторону смутившегося Шарги.

Хм… а он и вправду такой, каким его Эми описывала. Мягкий, но храбрый. Сосредоточенный и умный по жизни, но тугодум в любви.

– Мы заболтались, и она уснула, – решительно сворачиваю рассказ, минуя самые интересные места. – Я пошла на поиски ребят, чтобы предупредить, а тут сначала руки выворачивают… Потом вообще за горло… – обиженно выпалила и тут же смолкла, старательно хлопая ресничками и хлюпая носом.

Пусть этих неблагодарных Темных совесть немного помучает за то, что такого хорошего куратора незаслуженно обидели.

– Ясно, – сделал выводы профессор Дарон. – Хорст, – повернулся он к блондинчику, – проводи куратора Де ла Варга до комнаты и заодно убедись, что Эмилия спит.

«Да вы че? Он же супербыстрый маньяк!» – пугливо заорало чувство страха.

«Законченный псих», – поддержало здравомыслие.

– Я пойду с ними, – вызвался Шарги, делая шаг вперед. – Эмилию надо перенести к нам в секцию.

А вот это уже совсем плохо. Если они начнут переносить Эми, то сразу догадаются о том, что вечер куратора и ее подопечной прошел совсем не за кружечкой земляничного чая.

Директор поймал мой протестующий взгляд и едва заметно улыбнулся.

– Пусть девочка выспится, – мягко предложил он. – Сомневаюсь, что парни смогут обеспечить малышке приятную компанию. Пусть Эми побудет хоть одну ночь среди девушек. Ангелина, ты же не против?

– Да я обеими руками за!

Профессор Дарон кивнул, соглашаясь на предложение, Шарги скрипнул зубами, а Крысеныш многообещающе ухмыльнулся.

– Идем! – парень грубо схватил меня чуть выше локтя и быстрым шагом двинулся по коридору.

– Эй, – с трудом переставляя ноги, возмутилась я. – А полегче нельзя? Я все-таки дама!

Блондинчик обернулся, еще раз смерил пижаму оценивающим взглядом, задержался на котятах и громко хмыкнул.

– Сомневаюсь, что тебе знаком даже смысл этого слова.

Я задохнулась от возмущения, вырвала руку из захвата и, по-королевски выпрямив ноющую спину, молча двинулась вперед.

Крысеныш последовал за мной, предусмотрительно держась на некотором расстоянии. В такой веселой компании я прошла по преподавательскому крылу, вышла на улицу, пересекла небольшой дворик и, важно кивнув удивленному такой наглостью вахтеру женского общежития, начала неспешно подниматься по лестнице на шестой этаж.

И пофиг, что подумал заспанный старичок-вахтер, видя шагающего за мной парня. И уж совсем плевать, какое мнение о моей распущенности сложилось у Крысеныша. Я на королевском троне, мне все по барабану!

У дверей секции нас встретила Наточка, замотанная в полотенце.

– Детка, – возмущенно тряхнула она мокрыми волосами, – мы же договаривались предупреждать друг друга, когда ведем в комнату парней.

– Он не парень, он – зло на ножках, – фыркнула я, демонстративно потирая пострадавшее от чужих рук горло.

– А-а-а-а, – догадливо улыбнулась ведьмочка, – так это и есть тот самый Крысеныш? – громким шепотом спросила она.

Слишком громким!

Блондинчик ухмыльнулся и недобро сверкнул глазами:

– Крысеныш, значит…

Я мило улыбнулась и развела руками:

– Просто не знала твоего имени.

Парень одарил меня многообещающим взглядом и осторожно приоткрыл противно скрипнувшую дверь. Скол, надо срочно смазать петли!

С порога убедившись, что Эми в целости и мирно спит, прижимая к груди позаимствованного у Наточки медвежонка, Темный осторожно прикрыл скрипнувшую дверь, стремительно развернулся и ушел, ничего не сказав на прощание.

– М-да… Прям огонь-парень! – прокомментировала Натка, предусмотрительно дождавшись, пока блондинчик отойдет подальше, и повернулась ко мне. – Пошли спать, что ли?

Я согласно зевнула и первой нырнула в комнату.