Текст книги "Полуночная ведьма. Ткач Кошмаров"

Марго Арнелл
Полуночная ведьма. Ткач Кошмаров

© Марго Арнелл, 2024

© catharisen_art, иллюстрация на обложку

© «Издательство АСТ», 2024

Глава 1. Замок под пятым солнцем

Тольдебраль… Замок, изумляющий великолепием и роскошным убранством… Странно было видеть его именно здесь, в Пропасти – царстве анархии и беззакония, колыбели темного, полуночного колдовства.

Морриган поморщилась. Не замок, а огромная золоченая клетка.

В натертых до блеска мраморных полах отражался свет гигантской свечной люстры, подвешенной цепями к потолку. В стеклянных плафонах парили сущности света, заполняя собой пространство разделенных арками залов и изгоняя полумрак. Всюду – яркий белый свет, мрамор и хрусталь. И посреди всей этой помпезности она – Морриган Блэр, бывшая охотница и потомственная полуночная ведьма.

Морриган слепила холодная красота замка Тольдебраль, заставляла чувствовать себя чужачкой, самозванкой. Чужеродным элементом, черной кляксой на идеально белоснежном листе.

Взгляд прищуренных черных глаз скользнул по королевской страже. Вышколенные бойцы, в ряды которых затесались и полуночники: не слишком амбициозные или просто склонные к насилию веретники, колдуны крови и хаоса и темные виталисты.

Прошла уже неделя, а неприятностей, которыми грозил таинственный «Доброжелатель», так и не последовало. И все же Морриган не оставляла мысль о записке, полученной в день коронации Доминика О'Флаэрти.

«Будьте осторожнее. Не все в Пропасти в восторге от того, что Колдуэлл был убит вашими руками».

Кому могло не понравиться то, что Морриган устранила Колдуэлла, который в неуемном стремлении восседать на троне Пропасти, убил шестерых лордов и леди? Его сообщникам? Но о таковых ни ей, ни Нику не было известно.

Беспочвенна ли угроза или нет, нужно быть начеку. Морриган не напрасно лезла из кожи вон, чтобы посадить Доминика О'Флаэрти на трон, заполучив тем самым Тольдебраль. Она поклялась защитить сестру. Ту, что однажды уже умерла, а после проведенного ритуала воскрешения отрезала себе путь наверх, в родной Кенгьюбери.

Клио хватило сполна подножек от судьбы, вознамерившейся сделать ее жертвой.

С энтузиазмом преданного своему делу изыскателя Морриган исследовала Тольдебраль. К ее удивлению, она потратила куда больше времени, чем предполагала изначально, хотя Доминик снабдил ее планом всех комнат замка. Включая те, что были тщательно сокрыты от посторонних глаз.

Тольдебраль оказался изъеден потайными ходами. Взять, к примеру, изваяния у стены в тренировочной комнате с иллюзорными манекенами. Морриган выяснила, что правильная комбинация нажатий на скульптуры открывала вход в оружейную. Среди стандартного оружия она отыскала револьверы, стреляющие особыми пулями, мечи, освященные силой Дану, и даже плеть-молнии – главное оружие охотников и охотниц, с которым Морриган не расставалась и по сей день.

«Пароль» (то есть верную последовательность действий) знали все боевые колдуны королевского дома О'Флаэрти). Знала его и Морриган – с недавних пор, как бы дико это ни звучало, советница действующего короля.

Каблуки ботфортов звонко процокали по мраморному полу. Один из боевых колдунов повернулся на звук или же учуял долетевший до него аромат восточных духов, неизменно сопровождающий Морриган. Взгляд стража скользнул по ее фигуре.

«Лучше бы за замком следил», – холодно подумала Морриган.

Ей не требовалось чужое внимание, чтобы почувствовать уверенность в себе. Еще раз колдун задержит на ней взгляд дольше нескольких секунд, она добьется его увольнения.

Грех не воспользоваться своим положением и близостью (слава Дану, не физической) к королю.

Морриган прошла мимо зала с роялем. Шкаф у дальней стены вполне логично и ожидаемо выполнял обязанности обыкновенного книгохранилища. Но ровно до тех пор, пока не выдвинуть определенные книги на точно отмеренное расстояние. И тогда шкаф превращался в дверь, ведущую в комнату, заполненную весьма любопытными свитками и древними фолиантами. А еще чужими гримуарами[1]1
  Гримуар (гримория) – книги, в которые колдуны и ведьмы записывают известные им обряды и заклинания. Обычно передаются от отцов и матерей к детям, пополняются достаточно редко. В то время как рассветные колдуны узнают новые заклинания и обряды благодаря долгим и упорным воззваниям к Дану, полуночным колдунам их «нашептывают» фоморы мира теней в обмен на частицу их души, энергии, рассветной силы или даже крови. Также существует еще один, весьма рискованный способ получения новых чар и ритуалов: магические эксперименты. Чаще всего заканчиваются плачевно и для самого колдуна, и для окружающих.


[Закрыть], которые наверняка являлись боевыми трофеями того или иного королевского Дома. Ни один обладатель магической силы добровольно со своим гримуаром не расстанется. Он – гарантия того, что род сохранит могущество ведьмы или колдуна и, конечно, его приумножит.

Изучение тайной изнанки Тольдебраль немного примирило Морриган с пафосом той части замка, что так демонстративно выставлялась напоказ.

– Осматриваешь свои владения? – раздался за спиной насмешливый голос.

Морриган круто развернулась. Дэмьен стоял, привалившись к стене.

«Надо же, мы сменили гнев на милость и решили в кои-то веки со мной поговорить?»

В последнее время отношения между ними иначе как напряженными не назовешь. Но виноватой Морриган себя не считала. Она не собиралась возводить мосты. Не она отвергла берсерка после поцелуя – страстного и желанного для обоих. Не она порой смотрела так, будто Дэмьен ее предал. Словно был ее врагом, проклятым нарушителем спокойствия, привносящим в ее жизнь только хаос.

Морриган ловила эти взгляды во время их редких и неизменно случайных встреч. Что-то невысказанное таилось в сумрачно-серых глазах в такие мгновения.

– Владения Доминика, – поправила она.

– А разгуливаешь как по своим.

Морриган фыркнула. Ничего не поделаешь – она привыкла все контролировать. Тольдебраль отныне – ее с Клио дом.

– Многое поменялось, – сказала она скорее себе, чем Дэмьену.

Для их семьи – определенно. Если бы не Доминик, она бы так и осталась лишь бывшей охотницей, отступницей, преследуемой Трибуналом, на который совсем недавно работала. Он сделал ее адгерентом – официальным единомышленником – Высокого Дома О'Флаэрти.

А после воцарения Доминика она из никому не известной в Пропасти не то полуночной, не то рассветной ведьмы превратилась в девушку, отстаивающую интересы короля, – с теми же пылом и настойчивостью, с которыми Дэмьен защищал его от врагов.

Да и Бадб, в свою очередь, немало поспособствовала переменам. Пусть ей и не пришлось, как Морриган, потом и кровью зарабатывать для лорда О'Флаэрти симпатию Высоких Домов и существ древней крови. Хватило древнего как мир женского трюка… Эффектная внешность, страстная натура, кошачьи повадки – и вот уже король по уши влюблен.

Конечно, по старой памяти ее еще называли «легендарной Бадб Блэр» или «той самой Леди Ворон», но воспоминания о былом могуществе словно истаивали. Мать Морриган и Клио, которая считала своим домом и мир теней, и мир живых, после смерти и превращения в лича[2]2
  Лич – колдун, благодаря ритуалу некромагии сохранивший свое обличье после смерти и получивший способность находиться как в мире мертвых, так и в мире живых. Однако пребывание в последнем ограничено – некротическая энергия, заменяющая личу жизненную силу, быстро иссякает и личу, рано или поздно, приходится возвращаться в мир теней.


[Закрыть] растеряла львиную долю сил.

Бадб больше не посвящали кровавые победы. Они лишилась армии из живых солдат и призрачных теней-охотников. Ей давно не приходилось поднимать боевой дух воинов и вселять в королей, подле которых она стояла, уверенность в их непобедимости.

Даже извечная маска кокетства, гордости и претенциозности не помогала Леди Ворон скрыть, насколько ее это тяготило. Сквозь едва заметные, с волосок, трещины в маске Морриган видела охватывающее Бадб беспокойство. Однако не могла понять, что тревожило мать сильнее: что ее колдовская сила с течением прожитых на два мира лет и вовсе истает? Или что, о ужас, образ Леди Ворон сотрется из памяти людей?

Впрочем, об одном из страхов она отныне могла забыть. Теперь, когда Бадб стала любовницей короля Пропасти, о ней будут говорить охотно и много. Да и недолог тот час, когда она станет королевой. Неважно, что они с Домиником знакомы меньше года.

Бадб Блэр умела добиваться своего.

Даже Клио, казалось, смогла прижиться в Пропасти. Взять хотя бы то, с какой молниеносной скоростью сестра обзаводилась друзьями. Саманья, Сирша, Аситу, Ада, Дэмьен… Даже Ганджу, немногословный и грубоватый бокор[3]3
  Бокор – черный жрец вуду, способный воскрешать мертвых и создавать кукол, с помощью которых можно воздействовать на людей.


[Закрыть] Дома О'Флаэрти, был покорен ее стойкостью, жизнерадостностью и силой духа.

Из ныне живущих Морриган когда-то называла другом лишь Ника, но и его дружбу она давно потеряла. А называть таковым Дэмьена, несмотря на все, через что они прошли, несмотря на то, что, по-своему, но защищали друг друга, у нее не поворачивался язык.

Легко предположить, что Морриган пошла характером в мать (Бадб особым дружелюбием тоже не отличалась), а Клио – в отца, которого обе сестры не знали. Если только забыть тот факт, что именно он и убил Леди Ворон. Нежной, доброй Клио – и откуда в ней только эта безграничная доброта? – сравнение с убийцей точно бы не польстило.

А вот для Дэмьена, наверное, мало что поменялось. Он продолжал выполнять свое главное обязательство – защищать Доминика. Разве что сложность, как и ставки, повысилась: был устранителем проблем для очередного лорда Высокого Дома, а стал телохранителем короля. Еще особняк О'Флаэрти сменился на Тольдебраль… Однако что-то подсказывало Морриган: Дэмьена роскошь окружающего убранства совершенно не прельщала.

– Я выторговала у Доминика право снять костюм охотницы, – поморщив нос, сказала она.

Доминик любил пускать пыль в глаза. Почти все время, в течении которого главы Высоких Домов рьяно отвоевывали друг у друга право называться королем Пропасти, Морриган пришлось проходить в уже чуждом для нее белом костюме охотницы. Носить его – будто пытаться натянуть на себя старую кожу, цепляться за прошлое, которого уже не вернуть. Так стареющая знаменитость упорно рядится в короткие обтягивающие платья двадцатилетней давности, не желая признавать, что молодость уже давно миновала.

Глупо – и бессмысленно – вспоминать о том, какой была ее жизнь раньше. Морриган изменилась, и прежней ей уже не стать. Так зачем терзать душу? Не лучше ли искать плюсы в настоящем? Таковым, например, был ее наряд, пришедший на смену поднадоевшей белой коже, – длинное декольтированное платье из багряного шелка, с черным поясом, напоминающим корсет.

Дэмьен окинул ее изучающим взглядом. В глубине серых глаз заплясали алые огоньки. Интересно, при всей любви к Мэйв, вспоминал ли он поцелуй с Морриган?

Берсерк поморгал, опомнившись – или воскресив в памяти их недавний разговор, – и отвернулся.

«О да, мы никто друг другу, а я даже в своем шикарном платье – не чета твоей Мэйв. Можешь не напоминать», – раздраженно подумала Морриган.

При всем желании она не могла соперничать с той, что обладала чистой душой, не тронутой «полуночной скверной», как говорили ярые последователи Дану. Она не могла изменить свою природу. Стать рассветной ведьмой и после всей полуночной силы, что была у нее в руках, довольствоваться чтением истины в зеркалах? Но Морриган теперь советница, а не наемница. Дипломат, а не воин.

В любом случае она не будет добиваться мужчины, который однажды ее отверг.

Воздух между ними разом словно похолодел.

«Ну скажи что-нибудь. Признайся, что был первостатейным идиотом. Я усмехнусь, мы обменяемся подколками и остротами. И лед между нами растает».

Дэмьен промолчал.

– Мне надо идти, – бросила Морриган.

Походкой от бедра она прошествовала мимо берсерка. Шелк платья приятно ласкал кожу ног. Она знала, что Дэмьен будет смотреть ей вслед.

А кто бы не смотрел?

– Хорошо поговорили, – донесся в спину насмешливый голос.

По обеим сторонам от двери в кабинет Доминика застыли боевые колдуны. Переступать порог комнаты им было строго-настрого запрещено. Интересно, какие тайны хранил Доминик, если не спешил впускать сюда даже собственного телохранителя?

Морриган зашла в святая святых и плотно закрыла за собой дверь.

Новоявленный король Пропасти восседал на обитом кожей стуле как на троне и вглядывался в мемокарды: носители информации в виде тончайших прямоугольных пластин были разложены на громоздком столе. Знакомая картина. Морриган откашлялась, Доминик вскинул глаза, в которых не было ни толики скуки или усталости. Вероятно, требующие внимания королевские дела (пусть во владениях бывшего лорда был лишь один город), его весьма забавляли.

– Я обязалась посадить вас на трон, и я свою часть сделки выполнила, – начала Морриган.

Именно разоблачение Леона Колдуэлла прибавило Дому О'Флаэрти несколько голосов в гонке за короной.

– Как и я, сделав тебя и Клио своими адгерентами, – заметил Доминик.

– Да, но сейчас я вынуждена просить о большем.

Доминик пристально посмотрел на нее. Опершись ладонью о край стола, легко от него оттолкнулся.

– Дело в твоей сестре, верно?

– Да. В ее слепоте. Может, Клио уже смирилась – она вообще не из тех, кто будет бесконечно сетовать на судьбу, но я – нет. Вы прожили в Пропасти куда дольше меня и, как-никак, когда-то были друидом[4]4
  Друид – жрец, чья магия неразрывно связана с природой. Умеют понимать животных, управлять погодой и ростом растений. Как и лесные ведьмы, друиды – исключительно рассветные колдуны, так как сила в них от самой Дану.


[Закрыть]. Странствуя по Ирландии, вы наверняка встречали могущественных ведьм и колдунов.

Доминик задумался.

– Пожалуй, есть та, кто способен помочь тебе и Клио.

Морриган впилась в Доминика жадным взглядом. И хотя в голове билось гневное: «И вы молчали?» – вслух она произнесла иное.

– То есть исцеление Клио действительно возможно?

– Скажу так… Если не сможет помочь она, значит, никто на это не способен. Ее зовут Калех. Полагаю, это имя тебе знакомо.

– Матерь Гор. «Скрытая под вуалью»… – протянула Морриган.

Калех была настоящей легендой. Персоной гораздо более значимой и монументальной, нежели Леди Ворон.

Доминик усмехнулся.

– Да, многим Калех известна как создательница холмов, гор и курганов Ирландии и Шотландии… Но существует предание, что и Пропасть сотворила она. Защищая группу женщин от охотников на ведьм, от которых и произошла хорошо известная тебе Гильдия охотников, Калех прорубила в земле вход и прикрыла его невидимыми чарами. Там и укрылись первые черные – полуночные – ведьмы, позже к ним присоединились и колдуны. Их стараниями подземелье постепенно разрослось до целого города, который стал для отверженных домом. Первые выходцы были, разумеется, из Кенгьюбери, но потом сюда стали стекаться люди из других городов. И не только ирландских, как ты могла заметить. Калех подарила изгоям не просто крышу над головой, а надежное убежище. И, что важнее – место, где они могли быть самими собой.

Морриган изумленно покачала головой. Она никогда не задумывалась, как именно и почему образовалась Пропасть. Пусть этот город тривиальным не назовешь, в Ирландии столько чудес и странностей, что однажды к ним просто привыкаешь.

– Про Калех говорят, что она – первая из ведьм, созданных самой Дану. Она невероятно сильна. Ей подвластны чары, неведомые остальным. Загвоздка в том, что Калех чтит древние традиции. Особенно те, которые сама же и создала… или те, у чьих истоков стояла. Несмотря на то, что Калех давно – говорят, счет пошел уже на века – покинула Пропасть, она приглядывает за городом как за своим дитя.

– Что это значит? – нахмурилась Морриган.

Упорно игнорируя кожаные – и наверняка удобные – диваны возле стены, она стояла у двери.

– Калех упряма и несколько… принципиальна. Она помогает лишь ведьмам и колдунам, добившимся уважения в Пропасти. Лордам и леди Высоких Домов…

В глазах Морриган вспыхнула надежда.

– Или королям и королевам.

Доминик со сдержанной улыбкой кивнул.

– Если ты хочешь вернуть Клио прежнюю жизнь, лишив ее тэны, Калех – твой единственный шанс. И еще одна причина удержать меня на троне. – Помедлив, он веско добавил: – Пока у тебя неплохо получалось отстаивать мои интересы. Я хочу, чтобы ты продолжала.

Морриган закусила губу. Советница короля… и королевская защитница? Что ж, она не имела ничего против. Если ее усилия помогут Клио прозреть и вернуться к нормальной жизни, Морриган готова ежечасно патрулировать Тольдебраль в поисках угрозы и проверять его на прочность наложенных на стены щитов.

Доминик прочитал ответ по ее лицу.

– Отлично. Я немедленно отправлю своих людей на поиски Калех. Когда отыщу ее, дам тебе знать.

Морриган благодарно кивнула. Вылетев из кабинета, поспешила найти сестру. Сейчас, когда встреча с могущественной Калех стала реальностью, она могла рассказать Клио обо всем без утайки, не ранив ее чувства и не разочаровав.

– Сильнее ведьмы нам не найти, – с жаром сказала Морриган. – Надеюсь, она поможет тебе избавиться от тэны. И возможно, даже вернуть тебе зрение…

Клио прерывисто вздохнула. Долгое время она, не желая причинять сестре боль, усиленно делала вид, что жизнь в Пропасти ничем не отличается от жизни в Кенгьюбери. Что она похоронила заветную мечту стать врачом. И что ее не волнует то, что с недавних пор ее причисляют к полуночным ведьмам.

– Спасибо, – выдавила Клио.

Морриган молча обняла сестру и поцеловала ее в макушку. Отчаянно хотелось верить, что у них все получится.

Глава 2. Спящая красавица

Блуждая по длинным и узким коридорам, по гулким залам и просторным комнатам со стрельчатыми окнами, Клио чувствовала себя выросшей в замке принцессой. Или же девушкой из обычного мира, что по какой-то прихоти судьбы очутилась в сказке.

Однако Клио видела и изнанку ситуации, в которой оказалась. Ее теневую, мрачную сторону. Знала, что у Доминика, нынешнего короля Пропасти, появилось множество новых врагов – лордов, не заполучивших корону. Знала, что стены покрывает искусная вязь охранных чар, а боевых колдунов в Тольдебраль – в разы больше тех, что практикуют любое другое магическое искусство.

И все же в стенах замка Клио чувствовала себя… спокойно. Рядом всегда кто-то был – Саманья, Аситу или Дэмьен. А за колдовские щиты отвечали лучшие охранные стражи Пропасти во главе с рассветной ведьмочкой Адой. Хотя в последние дни Клио общалась с ней нечасто – Ада всерьез восприняла резко возросшую ответственность, когда Дом О'Флаэрти обрел статус королевского.

Зато Клио стала почти неразлучна с Саманьей. Обе – затворницы, которые блужданиям по Пропасти предпочитали пусть и не родные, но защищенные стены.

Саманья провела в подземном городе колдунов-отступников немало лет, но привыкнуть к нему – и полюбить – так и не смогла. Как и Клио, она скучала по верхнему миру, столь непохожему на хаотичную, немного безумную и порой кровожадную Пропасть.

Кроме того, они обе с легкостью находили, чем себя занять, будучи добровольно запертыми в четырех стенах: день за днем, час за часом они постигали колдовскую силу. Клио для магических практик нужно было видеть сны, Саманья же взывала к духам Лоа[5]5
  Геде Лоа – в религии вуду – духи смерти и загробной жизни.


[Закрыть].

Вот и сейчас Клио оставила подругу, чтобы та вместе с отцом и Аситу провела очередной ритуал. Обряды вуду не терпели, увы, посторонних. Дэмьен же большую часть дня был прочно привязан к Доминику, а королю Клио отчего-то не любила лишний раз попадаться на глаза. Однако есть у нее на примете парень, с которым она не прочь провести свободные часы до путешествия в Юдоль Сновидений… Щеки вспыхнули, когда мягкий внутренний голос в голове соблазнительно шепнул: «Ник».

Бывало, они болтали полночи – чаще всего о всякой ерунде. Слушая Ника, так легко забыть, что перед тобой – младший инспектор Департамента полиции. Хотя бы потому, что вести из Кенгьюбери, от которого Клио отныне была отрезана, Ник рассказывал в манере энергичного журналиста, вещающего по экфовизору. А иной раз и вовсе разыгрывал на два голоса, будто Клио была зрительницей спектакля.

Ей было до жути любопытно: каким Ника видели коллеги? Неужели таким же легкомысленным и беззаботным, каким видела его она? Порой казалось, что Ник не воспринимает жизнь всерьез. Однако Клио училась замечать в людях больше одной грани, а потому знала – это совсем не так.

Каждый раз после подобных затяжных бесед она чувствовала себя виноватой. Клио могла себе позволить вместе с голубкой сладко посапывать до самого обеда, а потом отмокать в ванне с книжкой в руках, после чего лихорадочно придумывать себе занятие. Ника же ранним утром ждала непростая, выматывающая работа.

Отчасти даже неплохо, что ты – ходячий источник тэны, вынужденно запертый в городе полуночных колдунов. Школу, например, посещать больше не надо. Бывшие одноклассники Клио сейчас остервенело готовятся к экзаменам на получение аттестата зрелости[6]6
  Экзамен на получение аттестата зрелости (Scrúdú na hArdteistiméireachta (ирл.) или Leaving Certificate Examination (англ.) – буквально: «Экзамен на выпускной сертификат») – выпускной экзамен для обучающихся средней школы, дающий право на зачисление в университеты Ирландии.


[Закрыть]. А она читает, наблюдает за чужими ритуалами… и видит сны. Когда ты сноходица, можно оправдать поздний подъем тем, что целую ночь «постигала дар», а значит, путешествовала по чужим снам.

Клио вздохнула. И когда она успела стать такой соней? Впрочем, ответ она знала.

Крепко сжав амулет зова в руке, Клио клятвенно заверила себя, что «она ненадолго». Трепет сменился холодком при одном взгляде на Ника. Где та мальчишеская улыбка, что всегда сияла на его лице во время их разговора? Ее сменила хмурая гримаса, будто взятая у Дэмьена взаймы, и Нику совершенно не подходящая.

– А-а-а, привет.

Ник смотрел куда-то вдаль, поверх ее плеча. Казалось, его мысли утекали в незримый источник – настолько он был обращен внутрь самого себя.

Клио потопталась на месте, чувствуя себя ужасно неловко. Она определенно невовремя. Да и вообще, Ник занятой человек, делает важную для общества работу, а она отвлекает его по мелочам, вызывает по каким-то глупостям. Просто потому, что сейчас – день, а настоящая жизнь сноходицы начинается лишь с приходом ночи.

Однако слова друга детства заставили сердце Клио биться чуть быстрее.

– Я как раз хотел тебя вызвать.

– Правда?

– Да, но… – Улыбка наконец проявилась, но отчего-то с оттенком вины. – По делу.

– По делу? Ко мне?

Ник улыбнулся шире: в уголках глаз прорезались смешливые лучики-морщинки. Наконец он стал похож на самого себя.

– Ты же у нас сноходица.

Рассмеявшись, Клио смущенно потерла кончик носа. Все еще непривычно слышать это от других… и даже в собственных мыслях.

Улыбка исчезла, заставив ее встревожиться.

– Что случилось?

– Еще одно странное дело, – напряженно отозвался Ник.

– Разве не все дела, связанные с магией, странные?

Ник издал тихий смешок.

– В первые годы работы в Департаменте я тоже так считал. А потом понял, что они, так или иначе, схожи, а список запрещенных ритуалов, которые приводят к смерти невинных жертв, мы уже выучили назубок. Но это дело… Странное, как я и говорил. – Ник помедлил, собираясь с мыслями. – Кажется, устранением Колдуэлла мне наконец удалось впечатлить начальство.

Еще бы! Колдуэлл был повинен в смерти минимум шести человек. А еще – в краже колдовских даров у людей и существ древней крови. Безусловно, о том, что Морриган, недавно объявленная в розыск, участвовала в поимке Колдуэлла, Департамент и не подозревал.

– Видимо, в награду мне и поручили особое дело. – Ник невесело хохотнул. – А особое оно, поскольку все агенты и инспекторы в недоумении, и понятия не имеют, что делать. Включая меня.

Клио озадаченно хмурилась, но друга не перебивала.

– Так вот, я хотел у тебя спросить… Сноходчество… или другие чары, связанные со снами… Это ведь исключительно рассветная магия?

Крепко задумавшись, Клио прошла до глубокого кресла. Опустилась в него, почти утонув в мягких бархатных объятиях. Первый порыв девушки, что обнаружила в душе искру рассветной силы и не желала иметь ничего общего с магией полуночной, – ответить категоричное «да». Однако что-то ее остановило.

Может быть, дело в той ее части, что принадлежала не ученому, но исследователю. Человеку пытливому и знающему, как многое от нас скрыто. И если людям не известно о чем-то, не значит, что этого нет.

Именно последняя мысль заставила Клио сказать:

– Я не знаю других чар, связанных со снами, но если говорить о сноходчестве… Насколько я знаю, да. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что не каждый день в Кенгьюбери человек умирает от того, что не может проснуться.

Клио, сглотнув, подалась вперед. В горле пересохло.

– Повтори?

– Я столкнулся с этими чарами несколько дней назад. На теле жертвы, Эллис Макграт, – ни ран, ни следов насилия. Если бы я не знал, что она мертва, подумал бы, что она спит. Кроме того, я обнаружил шлейф совершенно незнакомой мне магической энергии. В комнате концентрация тэны невероятно высока, а у самой жертвы – ни капли магии. Подозреваю, кто-то погрузил ее в сон, из которого она так и не сумела выбраться.

Клио глубоко вздохнула, вцепившись в край кресла обеими руками. Ник не заметил ее реакции: погрузившись в раздумья, снова смотрел куда-то вдаль.

– Я побеседовал с матерью погибшей. Выяснилось, что Эллис спала целых три дня. Три дня родная мать не могла ее добудиться. Звала и ворожей, и целительниц. И ничего. Целители из Церкви Дану, виталисты и рассветные ведьмы истины видели здоровое молодое тело в самом естественном для организма состоянии сна. И выдернуть ее оттуда не сумели. Будто ее душа уже отделилась от тела… Ох, прости, Клио.

Она не сразу поняла, за что Ник извиняется.

– Перестань, я ведь жива, – мягко пожурила Клио. – Все, что было со мной, осталось в прошлом.

Он кивнул – сосредоточенный и непривычно серьезный. Наверное, именно таким его знали коллеги и подозреваемые. Клио же помнила его совсем другим.

За спиной Ника она видела клочок Кенгьюбери – здание Департамента полиции и часть улицы. Сердце на мгновение сжалось, но Клио запретила себе тосковать. То, что она сказала Нику, относится и к городу.

Для нее Кенгьюбери тоже остался в прошлом.

– По словам матери Эллис, в тот день, когда она в последний раз видела дочь в бодрствующем состоянии, ничего необычного не случилось. Эллис пришла домой после встречи с друзьями, в хорошем настроении, поужинала и легла спать. А наутро не проснулась. Теперь меня мучают сомнения, что «дело о спящей красавице» отправится на полку к нераскрытым. Соседи Эллис тоже ничего подозрительного не заметили. Мать жертвы уверяет, что не отлучалась из дома, спала плохо, и если бы кто-то проник в квартиру, наверняка бы услышала. Да и цель убийства не ясна. Ничего не пропало – ни деньги из кошелька, ни драгоценности из шкатулки на комоде, ни золотые сережки из ушей погибшей. Результаты вскрытия картину не прояснили, наоборот, еще больше запутали. Экспертиза не выявила следов наркотиков, лекарственных средств и магических зелий. Сказать, какое заключение выдал эксперт? Эллис Макграт, пышущая здоровьем девятнадцатилетняя девушка, любительница йоги и прогулок на свежем воздухе, скончалась от разрыва сердца.

– Ник…

Он покачал головой.

– Я выгляжу полным идиотом, но меня по-настоящему зацепило это дело. В Кенгьюбери люди постоянно погибают от чар. Куда чаще, чем от ножа или пули. А то, что несчастная Эллис умерла во сне, который оказался таким долгим… Вдруг это результат какого-нибудь проклятия?

– Ник…

– Может, я зря ищу источник зла в безобидной магии сновидений. Но мы очень мало о ней знаем, а ты…

– Ник! Думаю, я знаю, что могло ее убить.

Он замолчал, сфокусировав взгляд на Клио. Тон подруги заставил Ника насторожиться.

– Ты должен кое-что знать. Одной из жертв Колдуэлла была Руана из племени шаманов. Как и все убитые им, она претендовала на трон. Однажды я обратилась к ее подруге, Кьяре Бьянки за помощью, а она в ответ попросила помочь Руане.

– Что с ней произошло? – хрипло спросил Ник, явно подозревая неладное.

– Руана никак не могла проснуться.

– Святая Дану, – прошептал он, прикрыв глаза.

– Я не рассказывала тебе, потому что…

Закусив губу, Клио отвернулась к окну. Глупый жест, ведь голубка, не получив мысленного повеления, продолжала смотреть на Ника. А значит, избежать понимающего и сочувственного взгляда ей не удалось.

– У тебя не получилось, – тихо произнес он. – Клио…

– Да, да, я не виновата и все такое… Я просто…

«Не могу смириться».

Выталкивая из горла колючие слова, Клио рассказала Нику о том, что обнаружила в Юдоли Сновидений, когда пыталась спасти подругу Кьяры.

– Твоя спящая… Слишком похоже на то, что случилось с Руаной. Но мы с Морриган думали, что это дело рук Колдуэлла! Что он… ну… усыпил Руану. Хотя…

– Что? – пытливо спросил Ник.

А вот теперь Клио отчетливо видела в нем инспектора Департамента полиции. И неважно, что их разделяла толща земли. Взгляд Ника был цепким, словно Клио находилась от него на расстоянии ладони.

Естественно, она уже успела расспросить Морриган о схватке во всех подробностях. Как они вместе с Дэмьеном и Ником (в особенности Ником) смогли одолеть колдуна, у которого из-за неудачной попытки вживить в себя дар ламии[7]7
  Ламия – существо из античной мифологии; демоница, имеющая облик полудевы-полузмеи; высасывает кровь из пойманных жертв.


[Закрыть] и самому стать ею из живота вырастали самые настоящие змеи? Отчего ритуал закончился провалом, никто не знал. Быть может, превратиться в ламию могла только женщина, а может, Колдуэлла подвело собственное мастерство. Если, конечно, такое вообще возможно – человеку стать существом древней крови.

Клио жадно впитывала каждое слово Морриган. И не забыла, что никаких чар, связанных со снами, в арсенале Колдуэлла сестра не нашла. Об этом Клио Нику и рассказала.

Он кивнул.

– Я лично прикладывал к отчету перечень всех филактериев с чарами, которые Колдуэлл вытянул из людей и существ древней крови. Дара, подобного твоему, среди них нет. Во всяком случае, среди тех, что мы нашли в его квартире.

– Морриган решила, что на Руану он истратил последнюю – или даже единственную в своем роде – коробочку. Но есть и еще кое-что. – Клио наморщила лоб. – Я ужасно злилась на Колдуэлла за то, что он творил с людьми. Я так хотела, чтобы он понес наказание, и была так уверена в его виновности, что даже не поняла, что кое-что не совпадает…

– Что? – насторожился Ник.

И снова этот взгляд – цепкий, как у коршуна. Или охотничьего пса.

– Как я и говорила, сны и сноходчество – это часть силы Дану. – Поразмыслив, Клио осторожно добавила: – По крайней мере, так принято считать.

– А рассветные чары использовать для убийства нельзя, – кивнул Ник.

– Я бы даже сказала невозможно. И то, что происходило с Руаной… Кошмары, которые истязали ее… странная паутина, опутавшая Юдоль Сновидений в той части, где находились сны Руаны… кокон, заточивший ее, не позволяющий вырваться из сна… Это совсем не похоже на чары сноходчества. Это что-то иное. Что-то… опасное.

– И что же?

Клио глазами голубки взглянула на друга.

– Не знаю. Но, кажется, Руану убил не Колдуэлл. А значит, от неведомых чар пострадали уже двое.

– Но зачем кому-то убивать людей во сне? – недоумевал Ник. – Когда есть, прости меня за цинизм, куда более… эффективные способы?

Вопрос повис в воздухе. Ответить на него Клио не смогла.