Текст книги "Частицы магии. Огонь"

Глава 6

Внизу оказалось сыро. Пол земляной, кое-где настолько рыхлый, что босые ноги утопают по щиколотку. В воздухе запах земли и каких-то червяков, которых на такой глубине много. Вокруг все еще непроглядная тьма, и мы бредем, цепляясь друг за друга, как муравьи, пытающиеся сшить разрезанный лист. Прошла вечность, а обещанного света все нет.

Постепенно тело потяжелело от усталости. С момента похищения у Ферала еще ни разу не удавалось перевести дух. Незащищенные обувью стопы стали ныть, а колени задрожали от постоянного напряжения. Приходится чаще цепляться за Лодина.

Он движется прямо передо мной. Движется уверенно, хотя, наверняка, видит не больше меня, но природная способность ветра помогает перемещаться и ориентироваться в любом месте.

– Долго еще? – простонала я, когда тоннель повернул направо, и почва под ногами стала мягче.

Справа кто-то прошлепал, по натужному дыханию человека, не привыкшего в физическим нагрузкам, поняла – это Фил.

– Скоро, – отозвался он.

Я проговорила:

– Вы обещали, будет светло. А мы уже вечность ползем в темноте.

– Это не я обещал, – отозвался Фил. – Клаус не в курсе, что у меня перегорели лампы в тоннеле. Поднималась вода, я как-то не рискнул лезть, пока напряжение не сняли. А потом не до того было. Так что извиняйте.

Я кивнула, хотя в темноте не видно.

– Извиню, если мы вылезем отсюда на сухое и теплое. Не терплю сырость. Ноги замерзли.

Неожиданно меня подхватили сильные руки, подкинули, как пушинку, а когда перевернуло, ощутила, что сижу на широких плечах. Инстинктивно подалась вперед и вцепилась пальцами в первое, что попалось под руку, колени поджались.

Лодин охнул.

– Ай! Леди-пламя, не выдирай мне волосы. Они еще понадобятся. Как же я без волос к девушкам пойду?

На колени легли прохладные ладони. Я чуть ослабила хватку, но выпрямляться не стала, боясь зацепиться за потолок, и победно оглянулась в сторону, где должен быть Клаус. Но там темно, как в колодце.

– О девушках он думает, – пробурчала я. – Лучше думай, как нам добраться до цветка. И почему пришли эти люди. Какое-то странное совпадение. Мы, цветок, «костюмы». Кстати, почему «костюмы»?

Позади послышался глухой кашель. Я, наконец, поняла, с какой стороны находится Клаус и выпрямилась, несмотря на темноту, в которой мою гордую осанку не разглядеть.

Он сообщил глубоким голосом, из-за которого девушки должны ходить за ним толпами, и Лодин может начинать завидовать:

– Костюмы потому, что все сотрудники «Инквизито» носят такую одежду.

– Ах одежду… – произнесла я задумчиво. – Веселый мужчина и два его спутника тоже были в костюмах.

Фил хихикнул.

– Веселый? – не понял он.

– Да, веселый, – стала пояснять я. – Тот, что привез нас в темницу.

– Это ты про полицейских? – хохотнул Фил. – Ну да, может они и веселые, но как-то по-черному. Чернее только врачи и патологоанатомы.

Пока я пыталась определить, что значит «веселый по-черному» и «патологоанатомы», Лодин спросил:

– Что такое «Инквизито»?

Клаус споткнулся, по тоннелю разнеслись ругательства.

Потом сказал:

– «Инквизито» правительственная организация. Занимается безопасностью, исследованиями, расследованиями, преследованиями и черт еще знает, чем. Но будь уверен, в их появлении хорошего мало. Мы их называет чаще просто инквизиторы или костюмы.

– Они вроде гвардейцев верховного мага? – уточнил ветер.

Клаус хмыкнул.

– Что-то вроде, – сказал он. – Но твоя девица права. Слишком странное совпадение. Явились именно когда прибыли вы. Фил, конечно, хорош. Но чтоб костюмы за ним… Сдается, они по вашу душу.

Когда он в очередной раз небрежно упомянул обо мне, в груди ухнуло, а жгучий уголек разросся до размеров дыни. Стараясь не выдавать волнения перед подмирцем, который только и делает, что кривится, глядя на меня, я спросила:

– Им нужен цветок?

– Может быть, – предположил Клаус. – А может вы сами. В любом случае, нам стоит найти безопасное место, где сможем подумать и понять, в какой стороне искать ваш цветок.

Мы шли еще минут пятнадцать. Я ехала на плечах Лодина и чувствовала, как начинает медленно клонить в сон. Хотелось, чтобы Клаус перестал разговаривать со мной, как с человеком второго сорта, хотелось сказать, как он не прав, но нужные слова не находились, а усталость неумолимо берет верх. Перед глазами поплыли картины, Звенящая долина, взбешенное лицо Ферала, который остался без сладкого в самый последний момент. Потом какие-то люди. Казалось, они реальные, а я сижу в повозке с лошадью и еду в сторону башни верховного мага. А потом снова Ферал.

Лицо искажено жестокостью, и вся красота, какая в нем есть, теряется под хищной маской.

– Как ты смела, – проговорил он глухо, словно из-за стены. – Сбежать от меня, вожака огнекрылых! Ты мечена мной. Ты моя! Ты никогда от меня не скроешься.

В полудреме, забыла, что нахожусь в Подмире. Показалось, я снова где-то в избе, готовлюсь разделить ложе с огнекрылым.

– Как тебе это удается? – спросила я испуганно. – Тебя не может здесь быть.

– Меня здесь и нет, – прогудел он. – Но моя метка позволяет найти тебя в любом месте, пока мои крылья рассекают воздух Трехмирья. Я приказываю тебе, немедленно возвращайся.

Я не верила глазами ушам.

– Даже если бы хотела, – произнесла я, – не смогла бы вернуться.

– Агата, ты предсказана мне и я тебя возьму! Ты…

Кто-то закашлял, и меня выдернуло из дремоты. На секунду накатила жуть от темноты вокруг. Лишь через пару мгновений память выстроила мосты, и я выдохнула, радуясь, что Ферал лишь приснился.

– Где мы? – спросила я, чуть наклонившись.

Фил, который ушел вперед, и голос отдает эхом, ответил:

– Близко. На полу уже плиты. Вот-вот выйдем в канализацию.

– Что это?

Подмирец хмыкнул.

– Не знаешь, что такое канализация? – поинтересовался он. – Ничего, сейчас узнаешь. Во век не забудешь.

Мы прошли еще минут десять, и я стала понимать, что имел ввиду Фил, когда сказал, что не забуду.

В воздухе появился легкий, почти незаметный запах нечистот. Но с каждым шагом становился все тяжелее и насыщенней, а еще через несколько минут всем пришлось зажать носы.

Глаза заслезились, я плотно прижала одну ладонь к лицу, другой рукой все еще цепляюсь за волосы Лодину. Ему это не нравится. Ветер, время от времени, дергает плечами, заставляя меня подпрыгивать, ослабляя хватку.

Но тоннель стал каменным, на стенах появились светящиеся сферы, покрытые зеленоватыми каплями.

Впереди шагает Фил. Спина сгорблена, как у столетнего старца, рукав прикрывает лицо, но подмирец все равно фыркает и то-то бормочет. Чуть справа от него с гордо выпрямленной спиной шагает Клаус. Мышцы под футболкой красиво перекатываются, словно специально демонстрирует. Он тоже зажимает нос, но делает это двумя пальцами и с таким изяществом, что придворные дамы верховного мага обзавидовались бы.

Лодин самоотверженно несет меня на плечах, бесшумно ступая босыми ногами. Он единственный, кто не зажимает нос. Ладони покоятся на моих коленях, а спина прямая, словно я вообще ничего не вешу.

– Фу, – проговорила я с зажатым носом. – Что это за смрад? Если канализацией вы называете нужники, то потрудитесь объяснить, какого факела мы в них залезли.

Фил проговорил не оборачиваясь:

– Когда копал тоннель, наткнулся на выход в канализацию. Подумал, это очень удобно на вот такой случай. Костюмы, даже если полезут, потеряют следы.

Я спросила озадаченно:

– Почему?

– Сейчас увидишь, – ответил Фил.

Через некоторое время земля пошла вниз, потом до ушей донесся шум воды, а еще через несколько минут пол ушел в воду.

Я с ужасом наблюдала, как Фил и Клаус бесстрашно ступили в нее по щиколотку. Первый подмирец передернул плечами, а Клаус оглянулся и помахал Лодину, не удостоив меня даже взгляда.

– Давайте, – сказал он резко. – Это единственный выход. Иначе «костюмы» догонят и никаких цветков.

– Мужлан, – пробормотала я, хотя на мужлана с такой внешностью Клаус похож меньше всего. – Почему он ведет себя, как последний грубиян? И почему мы обязаны его слушать?

– Ну со мной он ведет себя нормально, – сообщил ветер. – А слушаем их потому, что они знают Подмир, а мы нет.

Я сжала в пальцах его волосы и проговорила, впиваясь взглядом в спину Клауса:

– Мужлан.

Лодин тряхнул головой.

– Перестань выдирать мне волосы, – взмолился он.

– Прости, – сказала я, ослабляя хватку. – Просто не представляю, что хуже. Бродить бестолково по Подмиру или выносить этого человека.

– Ну-ну, – многозначительно протянул он.

– Что?

– Видал я такое. В тавернах сотни раз. Хе-хе, леди-пламя…

– Что-о? Не говори глупостей, – возмутилась я.

Лодин подо мной тяжело вздохнул. Ему, видимо, тоже не очень хочется лезть в подземную реку, в которой плавает не приведи боги что. Но меня снимать с плеч не стал, только покинул, усаживая удобней, и шагнул вперед.

Послышались тихие всплески, ветер двинулся по воде, как настоящий корабль. Лишь изредка слышно, как произносит что-то неразборчивое и раздраженное.

Воздух стал на столько не выносимым, что мне немедленно захотелось оказаться на поверхности. Сердце застучало, я стала дергать ногами, чувствуя, как поднимается паника.

– Когда это кончится? – прошептала я.

Лодин похлопал меня по коленке и сказал:

– Держись, леди-пламя. Сколько бы ни осталось, держись. Хотя я чувствую потоки ветра, где-то есть воздухоотводы наверх.

– Скорее бы. Не понимаю, как ты дышишь этим. Разве тебе не воняет?

Лодин пожал плечами, приподняв и опустив меня.

– Как бы тебе объяснить, – проговорил он. – Для меня не существует хороших и плохих ароматов.

Я спросила удивленно:

– Ты не чувствуешь запахов?

– Чувствую, – ответил он. – Просто они для меня… Ну не делятся на плохие и хорошие что ли. Это воздух. Я – воздух. Я не могу быть для себя плохим или хорошим.

Пару секунд я размышляла, потом произнесла:

– Наверное, это как у меня с огнем. Для меня не бывает слишком слабого или слишком горячего пламени.

Лодин молча кивнул.

Мы прошли несколько поворотов. Тоннель превратился в разветвленную сеть ходов и каналов, откуда текут реки и ручьи. Потолок из ровных камней, но старых, кое-где раскрошенных и покрытых мхом. Но воздух почему-то посвежел, а может, нос привык.

Пол снова стал уходить вниз, Лодин теперь идет по колено в воде, хлюпая и бормоча. Через несколько минут шум воды стал сильнее, и черноволосый крепче сжал мои ноги.

Я снова вцепилась ему в волосы. На этот раз он промолчал, согнув колени, стал двигаться осторожнее.

Фил и Клаус впереди тоже замедлились. Блондин остановился и стал вертеть головой с таким видом, будто решает магические задачи. Зато первый подмирец застыл в напряжении.

Даже в тусклом свете подземелья видела, как исказилось тревогой его лицо.

– Что-то не так, – проговорил он. – Тут не было столько воды. Я регулярно проверяю этот путь, на случай бегства. И тут всегда текло едва по щиколотку.

Лодин поправил меня на плечах и спросил глухо:

– И что это значит?

– Пока не понял, – ответил Фил. – Но, думаю, ничего хорошего.

Мы стояли, как истуканы и крутили головами, а шум воды становился все сильнее. Вдруг глаза Клауса расширились, он поднял руку и указал куда-то вглубь тоннеля.

– Вода! – выкрикнул он.

В туже секунду в лицо ударил воздушный поток. Когда вгляделась вперед, внутренности сжались. Стой стороны тоннеля несется огромная волна воды, поток ревет, занимая проход.

Уровень воды стал стремительно подниматься, я вскрикнула, а Лодин быстро спросил Фила:

– Тут есть выходы наверх?

Тот бледный, как ведьма Гнилой пасти.

– Ест-ть, – пробормотал он.

– Отлично. За мной.

Лодин метнулся в боковой тоннель. Он оказался узким, а потолок пошел ниже, меня несколько раз стукнуло макушкой, колено ободралось о стену. Я ойкала и всхлипывала, но черноволосый не обращал внимания и бежал, как молодой олень, поднимая мириады брызг.

Стараясь удержаться на гладких плечах Лодина, я оглянулась. Позади с выпученными глазами бежит Фил, мокрый с головы до ног. Видимо падал. За ним с хмурым лицом Клаус, красивый и возвышенный даже в такой ситуации. Вода в боковом тоннеле тоже поднимается, но поворот избавил нас от лобового удара с потоком.

Лодин прокричал:

– Впереди лестница!

Со мной на плечах он ринулся вперед. Вода дошла ему до бедер, движения стали заторможенными, хотя вижу – выкладывается на полную. Даже на спине мышцы подо мной перекатываются.

Когда Лодин оказался в воде по пояс, мои ноги тоже погрузились. Он быстро подкинул меня и спустил в воду. Я погрузилась по грудь, тело моментально охватил холод, внутри все задрожало, а сердце забилась, как птичка в силках.

– Извини, леди-пламя, – быстро проговорил черноволосый, утягивая меня за руку. – Тут придется ногами. Потолок низкий, а выход там.

Он указал вверх, где чернеет дырявый диск. Сквозь отверстия просвечивается бледное небо и тянет свежим воздухом.

Я бросилась в перед, но Лодин придержал.

– Лучше я, – сказал он. – Крышка может быть тяжелой.

Пока я мешкала, он как белка взбежал по лестнице и уперся плечами в диск. К этому моменту подоспели Клаус и Фил, мокрые, как ошпаренные мыши. Волосы блондина висят сосульками, взгляд злой и холодный, будто я виновата, что попали в эти тоннели.

Вода дошла до шеи, но в эту секунду вверху раздался скрежет, потом голос Лодина.

– Все сюда!

Я не ожидала от себя такой прыти, но спустя пару мгновений взлетела по лестнице. Выскочив на поверхность, упала на колени и стала вдыхать воздух Подмира, который сейчас показался сладким.

Когда вылезли остальные, с меня натекла приличная лужа, мокрое платье прилипло, а плечи затряслись. Вечерний воздух и мокрая одежда обожгли страшнее любого пламени.

Я представила, как выгляжу со стороны. Стало так обидно и стыдно перед Клаусом, который только и ждет момента, чтобы выразить свое презрение, что огонь, запертый в бренном теле, устремился к коже. По спине забегали мурашки, а Фил, который оказался ближе всех, вскрикнул:

– Ой! Это нормально?

Опустив взгляд, увидела в отражении лужи, как кожа засветилась теплым, слегка розоватым светом, будто сделана из раскаленного железа. Глаза тоже полыхают углями, а за спиной раскинулось быстро темнеющее небо, в котором появились первые звезды.

Лодин сделал шаг ко мне и осторожно наклонился.

– Тебе помочь? – спросил он.

От этого обида и жалось стали еще сильнее, горячий комок вспыхнул в груди, я огрызнулась так, что черноволосый отшатнулся:

– Отойди!

В эту же секунду от одежды повалил пар, вода в луже закипела и стала быстро испаряться. Подмирцы завороженно смотрели, как сила огня, которой прежде не могла распоряжаться, рвется наружу. И лишь я вижу в место отражения лицо Ферала. Губы растянуты в ухмылке, глаза горят, как пламя преисподней, даже сквозь завесу миров чувствую, как его жар откликается в моем теле.

– Уйди… – едва слышно прошептала я.

Он покачал головой и ответил одними губами:

– Никогда.

Я отвернулась, чтобы не видеть, как огнекрылый испепеляет меня взглядом. Спустя пару минут одежда стала сухой, а от луж осталось черное пятно, будто землю обуглили.

Клаус посмотрел недовольно и произнес:

– Это плохо. Следы оставлять не стоит.

Его тон взбесил. Чувствуя привычное и такое родное пламя внутри, я поднялась и резко шагнула к нему. Подмирец отклонился, прикрываясь ладонями, как от пышущей жаром печки.

Я произнесла резко:

– Не командуй мной! Вы все! Хватит мной командовать!

Все замолчали и оторопело таращатся на меня, а я сама не могу понять причины такой резкой перемены настроения. Раньше, когда жила в Трехмиреье вспышки происходили регулярно, но никогда не отражались на настроении. Меня всегда считали тихоней, хоть и опасной из-за огненной силы. Но теперь ощущение, что меня ужали, сконцентрировали, и все мои привычки на какой-то грани.

Я гневно смотрела в лицо Клауса, что не мешало думать о том, какой он привлекательный. Вблизи его глаза кажутся похожими на озера в Верхнем пути. Их я не видела, но наслышана об удивительной красоте.

Он, наконец, опустил ладони и прямо взглянул на меня. Гнев почему-то быстро утих, и я ощутила себя вздорной девицей при дворе верховного мага.

– Я не пытался тобой командовать, – произнес Клаус спокойным голосом. – Просто мы в бегах. А это след.

– Этот след еще надо найти, – буркнула я и отошла к Лодину, который наблюдает за всем с не меньшим изумлением, чем подмирцы.

Клаус проговорил, не сводя с меня взгляда:

– Найдут. «Костюмы» найдут.

– Сделай так, чтобы не нашли, – снова бросила я.

Клаус даже рот раскрыл. Мокрый, в какой-то грязи и тине, будто в этих канализациях растут целые сады водорослей, он смотрит на меня так, будто впервые видит.

– Мне казалось, ты хвостик своего черноволосого друга, – произнес Клаус. – С каких пор начала голос подавать?

Лодин хмыкнул, а я снова ощутила гнев. Но в этот раз постаралась сдержать и не привлекать внимание светящейся кожей.

– Думай, как хочешь, – произнесла я отворачиваясь. – Но не доводи меня. Я и в Трехмирье не умела контролировать силу. А здесь вообще не знаю, как она себя ведет.

– Так давай проверим? – предложил блондин.

Я покривилась.

– Не советую. У нас в деревне осталось много таких проверятелей. Кто с обугленными волосами, кто с ожогом на пол спины.

– Я ловчее ваших трехмирских буду.

В это время Фил, который отошел к дереву и выжимает на себе одежду, выпрямился и помахал нам.

– Может оставите любовные игрища на потом? – спросил он, прогибая спину до хруста. – Нам бы убраться побыстрей. А там можете что угодно делать.

Мои щеки потеплели, по взгляду Лодина поняла, они пунцовые, а может даже светятся, как смоляные факелы. Клаус вообще отвернулся и пошел к Филу, всем видом показывая, что не заинтересован, и вообще, плевал на меня, а остальное – ложь и провокация.

– Никакие это не игрища… любовные, – пробурчала я, помня, как Ферал только что ухмылялся из лужи.

Потом расправила дважды испорченное платье, аккуратно откинула затянутые в хвост волосы и вскинула подбородок. Прежде решения мне принимать не давали, да и сейчас не особо доверяют, но показалось, я заслуживаю уважения. Хотя все можно списать на тлетворное влияние Подмира, но ощущение понравилось. Даже спина стала прямее.

Мы двинулись по пустой улице. В вечерних сумерках дома кажутся игрушечными. Если бы жила здесь, непременно ходила бы в гости к соседям, приносила пироги, а потом заходила за корзинкой.

В воздухе запах сирени и еще каких-то цветов, которых, скорее всего в Трехмирье нет.

– Где мы? – спросила я. – Куда направляемся?

К моему удивлению, ответил Клаус, который вышагивает так гордо, будто только что в одиночку победил стаю огнекрылых.

– Мы в южной части города, – сказал он не оборачиваясь. – Это новый район. Видишь, дома новые, дорога свежая. Тут престижно иметь жилье.

– И?

Клаус покосился на меня через плечо.

– Что «и»? – спросил он. – Разве не понятно? У меня здесь дом. Охраняемый.

– Хвастаться не прилично, – проговорила я.

Подмирец тряхнул мокрыми волосами и сказал:

– Я не хвастаюсь, а просвещаю вас, дремучих.

В очередной раз ощутила, как под кожей прокатились волны пламени, трижды пожалела, что мои способности в этом уплотненном мире скованны телесной оболочкой.

Фил и Клаус снова оказались впереди. Если первый передвигается, как лазутчик, вертит головой, ожидая опасности, то второй по-королевски вышагивает, будто все дома и дороги здесь принадлежат ему. Снова вижу тугие мышцы спины под футболкой, не такие большие, как у Лодина, но рельефные и четкие, словно каждый день тщательно тренирует. Когда невольно засмотрелась, Лодин двусмысленно хмыкнул.

Я нахмурилась и постаралась отвлечься, глазея по сторонам. В Трехмирье дома обычно строят внутри забора или частокола. Тут же одна из стен жилища выходит окнами наружу, а ограда прилеплена к ней, как продолжение. Я не поняла, для чего так строить. Для ограждения земли логичнее возводить стены за домом, или не возводить вовсе, как в моем доме на холме. Туда и так почти никто не ходит.

Зато тут, наверное, все только и делают, что ходят в гости. Очень удобно стучать в окошко, когда оно не отгорожено калиткой.

Лодин идет рядом. Лишь, когда покосилась на него, заметила, как лукаво поглядывает и чему-то улыбается. В вечерних сумерках его волосы выглядят черным полотном, а глаза слишком голубые и сверкают, когда проходим мимо столбов с белесыми огнями.

– Чего смотришь? – спросила я, на всякий случай надув губы.

Он усмехнулся и кивнул на идущих впереди.

– Да думаю, он будет обхаживать или сразу в атаку пойдет?

– Что ты несешь? – выдохнула я, но щеки предательски потеплели.

Лодин довольный, что попал в точку, хмыкнул и сказал:

– А то сама не знаешь, леди-пламя. Я такое сотни раз видел. И даже больше скажу. Сам так делаю. И весьма, весьма…

Я засопела и сложила руки на груди.

– Глупости. Он не в моем вкусе. Посмотри на эту высокомерную рожу. И этот подбородок… Как он его задирает. И взгляд, как ледяное море. Идет, красуется, будто весь мир принадлежит ему, а он король с идеальной внешностью.

– Ну-ну, – усмехнулся ветер.

– Хуже Ферала, – продолжала я негодовать. – Тот хотя бы уважал. Я должна была стать его женой, а, значит, правительницей нижнего мира. А этого спалила бы в пепел, будь моя воля. И я ему не верю.

– Да не смущайся, – проговорил черноволосый. – Главное, не подпускай слишком близко. Ты ж у нас горячая леди. Еще сожжешь. Не известно, что в Подмире полагается за сожжение людей.

Сдвинув брови, я отозвалась:

– На верное то же, что и в Трехмирье.

И тут же спохватилась, залившись густым румянцем. Метка на шее загудела, а Лодин расплылся в широкой улыбке и положил мне ладонь на плечо. По коже моментально растеклась прохлада, я немного остыла.

Мы прошли мимо какой-то конструкции, откуда доносится мерное гудение и слабо пахнет грозой. Огня нет, но все мое нутро буквально закричало, что там скопилось огромное количество пламени, хоть и очень странного, неуемного.

Через пару минут увидела двухэтажный дом из красного ровного камня. Он стоит особняком посреди пустыря. В отличии от остальных домов, обнесен высоким забором. Что за ним – не видно, лишь второй ярус жилища выглядывает, как высунувшийся из-под земли крот.

Подмирцы повернули к нему. Клаус быстро прошел вперед, потом несколько секунд повозился в кармане, который все еще мокрый после купания в канализации. Вытащив связку ключей, быстро отпер калитку, и мы оказались во дворе с такой идеальной травой, словно не трава, а ковер, сотканный искусницами Верхнего мира.

Клаус развернулся и приглашающе развел руками.

– Добро пожаловать в мое скромное жилище, – произнес он совсем не скромно и направился к порогу.

По краям ступенек горшки с высокими растениями, сверху навес из чего-то рифленого и прозрачного, а вход в жилище венчает массивная дверь.

Решила, она из дерева, но когда заметила стальной блеск, поняла – в Подмире умеют даже металлу придать облик древесины. И вообще переиначить одно в другое какой-то неведомой магией.

Клаус сказал, вставляя ключ в замочную скважину:

– Входите, чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, что в гостях.

– Очень мило, – отозвалась я. – Это и есть подмирское гостеприимство?

Блондин бросил на меня пренебрежительный взгляд.

– Подмир? – произнес он. – Может хватит так называть наш город? Или что вы так называете?

– Все, – победно заявила я. – Весь ваш мир – это Подмир.

Клаус все еще ковыряется с замком, что его очень раздражает. Брови сдвинулись, ноздри раздуваются, словно хотел произвести впечатление, но механика подвела.

Он произнес, дергая ключом в замке:

– О чем и речь. Если кому-нибудь скажете, что вы из Трехмирья а это Подмир, вас быстренько заберут в дурдом и там оставят до конца дней. Или напичкают таким, от чего потеряете остатки разума. Лодин, кажется? Скажи своей дамочке, чтобы быстрей соображала.

Я метнула на Клауса взбешенный взгляд и подалась вперед, чувствуя, как начинает закипать в груди лава. Но Лодин придержал за плечо и произнес непринужденно:

– Тебе бы я тоже рекомендовал соображать. С огнем играешь. В прямом смысле. Ты не видел, что она умеет, а я знаю. Так что полегче.

Подмирец презрительно фыркнул:

– Разберусь как-нибудь.

Лодин добавил все так же невозмутимо:

– К тому же, это ваше упущение. Мы называем вещи так, как знаем. А лично ты не потрудился вообще ничего сделать. Фил нас уже несколько раз спас. Ты мог хотя бы просветить, что да как. Он же не просто так тебя вызвал.

– Защищаешь девицу? – отозвался Клаус, приподняв бровь и все еще ковыряясь в замке. – Похвально. Своих девиц надо защищать.

Я не выдержала и сказала:

– Он мой брат, дурень.

Клаус даже оглянулся, взгляд быстро забегал с меня на Лодина и обратно. Не успела разобрать что в нем мелькнуло, то ли облегчение, то ли хищный блеска, какой бывает у тигров в момент броска.

– Брат? – переспросил подмирец и с усилием провернул ключ. – Брат, это хорошо. Братья они полезны. У них ума побольше чем у всяких рыженьких. Но если кто спросит, город называется Айскленд. О Подмире упоминать не стоит.

Лодин пожал плечами.

– Айскленд, так Айскленд. Да хоть Гнилая пасть.

– Вот Гнилой пастью не надо, – предупредил Клаус и толкнул дверь.

Та бесшумно отворилась. Лицо подмирца потемнело, челюсти сжались, будто готовится двинуть кому-то под дых. Он зажал в кулаке ключи, и принял боевую стойку.

Лодин отодвинул меня за спину, а Фил, который все это время молчал и шевелил бровями, как столетний старик, проговорил, заглядывая через плечо Клаусу:

– Кажется, твой охраняемый дом, совсем не охраняемый.