Текст книги "Благодарная любовь"

Глава 11

Ответ Анвре не сулил ничего хорошего беременной девушке. Изабелла понятия не имела о детях и о том, как они рождаются. Этому ее не учили в монастыре Святой Марии.

Она отпустила руку Анвре и посмотрела ему вслед. Он должен был бы радоваться, что нашлось убежище, хотя и не пустое, однако это место почему-то смущало его и вызывало беспокойство.

Изабелла не выразила неудовольствия, хотя в доме было чрезвычайно грязно и пахло чем-то не поддающимся описанию. Она только сморщила нос и склонилась к девушке.

– Как тебя зовут?

– Матильда... или просто Тилли.

– А я Изабелла де Сен-Мари. Как ты оказалась здесь?

Меня похитили шотландцы из Хот-Уисайла во время прошлых святок. Они убили лорда и его ле... – Ее живот напрягся, и она застонала.

Изабелла почувствовала себя неловко, поскольку не могла ничего сделать, чтобы облегчить страдания девушки. Тилли была намного моложе Катрин, и Изабелла содрогнулась при мысли, что ее сестру тоже похитили, изнасиловали и сейчас она беременна от какого-нибудь шотландского варвара. Смогла ли Катрин избежать судьбы Тилли, как это сделала Изабелла?

Она была не в силах думать о своей сестре, видя, в каком ужасном положении находится Тилли.

Дверь дома отворилась, и вошел Анвре. Его плечи и волосы намокли под дождем. Он взял трехногий табурет и поставил его рядом с кроватью, чтобы Изабелла могла сесть, а сам встал рядом, возвышаясь над обеими девушками.

– Где сейчас шотландец, который привез тебя сюда? – В его грубом голосе чувствовалось раздражение.

Глаза Тилли на маленьком веснушчатом лице стали огромными.

Изабелла откинула с ее лба ярко-рыжие волосы.

– Не бойся сэра Анвре. Он не такой свирепый, каким кажется.

Горло Тилли конвульсивно сжалось, и она сделала глотательное движение, прежде чем ответить:

– Он умер.

– Он был один?

– Да. Здесь больше никого нет... – Ее снова пронзил приступ боли, и она сжала руку Изабеллы так крепко, что та едва не вскрикнула. Когда Тилли наконец отпустила ее, Изабелла заморгала, сдерживая выступившие слезы.

– Простите, – сказала Тилли, обращаясь к Изабелле. – Я ничего не соображаю во время приступа боли... Мне было так страшно до вашего прихода.

Изабелла кивнула:

– Теперь я с тобой. – Она повернулась к Анвре и коснулась его руки. – Мы поможем тебе, Тилли.

Когда миновал очередной приступ, Изабелла попросила Анвре принести воду.

Он явно с радостью воспринял эту возложенную на него задачу, а Изабеллу на мгновение охватила паника, когда он вышел из дома. Казалось, Анвре всегда знал, что надо делать, и она привыкла полагаться на него.

Изабелла взглянула на Роже, который уселся за обшарпанный стол в другом конце комнаты.

– Ты не посмотришь, есть ли здесь чистая материя?

– Изабелла, тебе следует отдохнуть. Она нахмурилась:

– Я не могу расслабиться, когда этот ребенок нуждается в моей помощи.

– Ребенок? Эта девчонка распутничала с шотландским варваром, разве не так?

Роже, конечно, не знал, что случилось с Тилли, иначе он не говорил бы о ней с таким пренебрежением.

– Мне нужна чистая материя, Роже. Поищи ее, пожалуйста.

Роже проворчал что-то, однако, когда родовые схватки у Тилли участились, он собрал все ткани, какие нашел в шкафах, и выложил их на низкий столик рядом с кроватью. Вскоре вернулся Анвре с полным котелком воды, которую зачерпнул из ручья. Часть воды он налил в миску и передал ее Изабелле, потом приступил к разведению огня в очаге, чтобы все могли согреться.

Изабелла взяла один из лоскутов материи, найденных Роже, смочила его водой и приложила ко лбу Тилли, когда та отдыхала между приступами. Затем подошла к очагу, где Анвре подкладывал дрова в огонь.

– Что я могу сделать для Тилли? Она так страдает от боли.

– Это женское дело, – ответил он. – Вы должны справиться.

Анвре резко поднялся и вышел из дома. Изабелла с тревогой снова заняла место рядом с Тилли и старалась утешить девушку как могла, тогда как роды приближались к завершающей стадии. Она поила ее водой и потирала спину, когда начинались боли. И хотя всего этого было явно недостаточно, ничего иного Изабелла не могла сделать, чтобы облегчить страдания роженицы.

Время шло. Наступил вечер. Роже устроил себе ложе на полу рядом с огнем и погрузился в сон. Погода окончательно испортилась, и мелкий дождь превратился в ливень. Анвре вернулся и начал готовить еду из пойманных куропаток. Потом сел на один из двух находящихся в доме стульев, откинулся на спинку и задремал, не собираясь оказывать помощь Изабелле.

– Тилли, – тихо сказала она, – кажется, нам самим придется справляться с родами.

В этот момент на кровать хлынули воды, и боли Тилли усилились. Приступы стали повторяться чаще и с большей интенсивностью. Девушка криками разбудила Роже.

– Начинается!

Крики Тилли не давали возможности уснуть и оставаться безучастным к родам. Взглянув в наполненные ужасом глаза Изабеллы, Анвре понял, что у него нет иного выбора, кроме как предложить свою помощь.

– Это отходят воды, – сказал он.

Анвре никогда не забудет обе беременности матери, которые закончились мертворожденными младенцами.

Он был уверен, что его мать умрет, когда она страшно кричала от боли, но служанки успокаивали его и сестру Беатрис, рассказав им кое-что о процессе родов. Однако в обоих случаях младенцы – его крошечные братики – были рождены мертвыми. Анвре проглотил подступивший к горлу ком. Он многие годы не думал об этих потерях, память о которых поблекла после ужасного убийства матери и Беатрис. Анвре стиснул зубы и сосредоточил внимание на рожавшей девушке.

– Поскольку воды отошли, скоро должен появиться ребенок, – сказал он.

Изабелла посмотрела на него с благодарностью, что отчасти сгладило ужасные воспоминания о том, как мать держала крошечных младенцев на руках со слезами на глазах, а отец каждый раз уносил их, чтобы похоронить.

– Ты слышишь, Тилли? – обратилась к ней Изабелла. – Все скоро кончится!

Внимание девушки было полностью сосредоточено на нижней части своего тела. Она издала низкий стон и перевернулась с бока на спину. Анвре взял Тилли за лодыжки и согнул ее ноги в коленях, как это делала акушерка, когда рожала его мать. Он был тогда маленьким, и его никто не замечал в спальне роженицы, а он наблюдал за происходящим, испытывая тревогу при каждом крике матери, опасаясь, что роды погубят ее.

– Ты должна теперь потужиться, – сказал он Тилли. – И старайся вытолкнуть ребенка наружу.

Изабелла взглянула на него:

– Вы знаете, что надо делать теперь?

– В общих чертах. Леди Изабелла, займите мое место здесь.

Анвре взял Изабеллу за руку и подвел к ногам Тилли.

– Далее все должно происходить естественным путем. – Он вознамерился удалиться, но Изабелла остановила его.

– Не уходите, – взмолилась она, и Анвре почувствовал, что не может отказать ей. Он стиснул зубы и занял место у головы Тилли.

– Приподнимите ее рубашку и следите за появлением головки ребенка, – сказал он, смирившись с тем, что придется остаться.

Изабелла сделала то, что было сказано, а Анвре, держа девушку за плечи, тихо советовал ей тужиться во время очередного приступа боли. Младенец должен был вот-вот появиться на свет. Будет чудом, если при этом ребенок и мать останутся в живых.

– Теперь дыши медленнее, – сказал Анвре. – Иначе потеряешь сознание.

Девушка застонала, но когда снова возникла боль, она охнула и напряглась что было сил.

– Он появился, Тилли! Продолжай тужиться! – Изабелла подставила руки под голову младенца, и когда Тилли напряглась в очередной раз, появились его плечики. Анвре внимательно наблюдал за происходящим, однако пока не мог сказать, жив ли ребенок. – Ну, еще немного! – подбодрила девушку Изабелла.

Тилли откинулась на спину, чтобы собраться с силами, потом сделала глубокий вдох и, приподнявшись на локтях, попыталась вытолкнуть ребенка. Анвре поддерживал ее спину. Мгновение спустя ребенок полностью вышел наружу.

– Это девочка, – тихо сказала Изабелла охрипшим от волнения голосом. Ее глаза наполнились слезами, и она заморгала, чтобы сдержать их. – Это просто чудо.

Анвре почувствовал странные спазмы в горле и постарался подавить их. Он посмотрел на Изабеллу, потом на ребенка. Тилли обессилено откинулась на спину. Анвре с замиранием сердца наблюдал, как крошечные пальчики ребенка то сжимаются, то раскрываются, а умилительно маленькие ножки брыкаются. Видимо, малютка сучила ручками и ножками, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух. Анвре протянул руки к девочке, но в этот момент она издала громкий крик, и он с облегчением вздохнул.

Ребенок с розовыми щечками выглядел здоровым, однако Анвре до конца не верил, что все обошлось благополучно, даже когда Изабелла обмыла девочку теплой водой, а он завязал и обрезал пуповину, связывающую младенца с матерью. Изабелла завернула малышку в мягкое шерстяное одеяло и передала ее обессилевшей матери.

– Это твой ребенок, Тилли.

Анвре понимал, что Изабелла не могла знать, насколько тонкой бывает грань между жизнью и смертью в подобных обстоятельствах. Эти роды могли закончиться бедствием, однако лицо Изабеллы было таким радостным и красивым, что он почти забыл о трагедиях, свидетелем которых был в прошлом.

– Посмотрите на ноготки на ее пальчиках, – сказала Изабелла, осторожно распрямляя по очереди пальчики малышки.

Анвре почувствовал, как болезненно сжалась его грудь.

Какой у нее крошечный ротик! Ее губки похожи на лепестки цветка.

Как и у Изабеллы. Анвре бросил взгляд на ее губы, и ему захотелось поцеловать их и проникнуть в сладостную глубину ее рта. Это, конечно, безумие, но он с трудом совладал с собой.

– Как ты назовешь ее? – спросила Изабелла у Тилли. Она чувствовала на себе взгляд Анвре и содрогнулась от сознания, что ее неукротимо влечет к этому мужчине. Ей безумно хотелось приблизиться и ощутить тепло его тела, прильнуть к нему и почувствовать твердость его мускулов.

Все ее мысли сейчас были связаны с сэром Анвре. Он проявил такую доброту и мягкость по отношению к Тилли и ее ребенку, что Изабелле трудно было сопоставить этого человека с суровым рыцарем, который вызволил ее и Роже из шотландской деревни, а потом благополучно привел в пещеру, где обеспечивал их существование. Она не могла себе представить, что он был тем самым человеком, который жестко обращался с Роже, когда тот болел.

– Я не знаю, как назвать ее, – ответила Тилли на вопрос Изабеллы, почти забывшей, о чем она спрашивала. Девушка внезапно поморщилась от боли. – Кажется, опять начинается!

– Нет, – сказал Анвре, откашлявшись. – Это только последствия родов, которые скоро кончатся.

Он осторожно взял ребенка у Тилли и передал его Изабелле. Их руки соприкоснулись, когда Изабелла принимала младенца, и она вновь была потрясена нежностью его огрубелых рук. Казалось, его строгое лицо с резкими чертами стало мягче и шрамы не выглядели так Пугающе, как прежде. Ее сердце, уже тронутое рождением ребенка Тилли, оборвалось, когда Анвре коснулся ее.

Изабелла судорожно втянула воздух и подошла к огню, прижимая ребенка к плечу.

В доме было очень душно. Хотя существовал дымоход для вытяжки дыма, часть его скопилась под закопченным потолком. На вертеле над огнем жарились куропатки, капающий с них жир шипел и потрескивал, когда попадал на горячие угли.

Роже крепко спал, несмотря на то что происходило рядом. Изабелла дотронулась носом до головки ребенка и постаралась принять внешне спокойный вид, хотя внутри бушевала буря чувств. Казалось, для волнений уже не было причин, однако события этого вечера не давали ей покоя.

Надо подышать свежим воздухом; вероятно, это поможет успокоиться. Укутав ребенка, Изабелла открыла дверь и выглянула наружу. Дождь не прекратился, однако. Изабелла понимала, что ей необходимо покинуть помещение, чтобы обрести покой. Она вернулась к Тилли и вручила ей ребенка. Малышка тотчас принялась сосать.

Когда маленькие ручонки обхватили мягкую грудь матери, Изабелла почувствовала, как напряглись соски ее собственных грудей и лоно начало пульсировать, хотя она не рожала младенца и не кормила его грудью.

Встревоженная этими неукротимыми позывами, Изабелла, едва сдерживая слезы, устремилась к двери. Она вышла наружу и, обогнув дом, встала в задней его части под карниз, укрывающий ее от дождя.

Изабелла обхватила себя руками, чтобы сохранить тепло, и старалась подавить нелепые слезы, которые то и дело наворачивались на глаза за время пребывания в доме Тилли.

Роды прошли нормально, и все же Изабелла плакала, а моросящий дождь намочил ее волосы и одежду, несмотря на навес. Она дрожала, проливая слезы при воспоминании об отце, матери и Катрин, а также о том, что ей чудом удалось избежать судьбы Тилли.

– Изабелла...

Ее горло сжалось, мешая ответить. Она взглянула на Анвре и попыталась унять дрожь подбородка.

Анвре обнял ее за плечи и притянул к себе. Изабелла, не в силах сдерживаться, дала волю слезам, которые намочили перед его туники, тогда как плечи были мокрыми от дождя. Казалось, он не замечал, что обнимает ее и гладит спину. Она слышала его глубокий низкий голос, отдававшийся в ее груди, но не разбирала слов.

Изабелла ощущала твердость его тела, и в ее памяти возник тот первый день в бухте, когда она увидела его обнаженные мускулистые руки и плечи, а также мощь его бедер и мужского естества между ног. В его объятиях она была словно прикована к его сильному телу. Казалось, отрицательные эмоции не смогут возобладать над ней, пока он держит ее.

Руки Изабеллы скользнули вверх, и она ощутила мускулатуру его груди. Затем ее пальцы проникли под его тунику и коснулись обнаженной кожи и жестких волос.

– Ты такой крепкий, – прошептала она.

Анвре издал какой-то нечленораздельный звук, когда Изабелла нащупала его соски.

Они были плоскими, но тотчас затвердели и заострились, как у нее.

Внутри Изабеллы поднялась горячая волна, ее ноги ослабели, и все тело охватил жар. Она взглянула на Анвре. Его голова склонилась к ней. Изабелла потянулась к его губам и приникла к ним легким поцелуем.

Анвре полностью завладел ее чувствами. От него исходил запах дождя, она ощущала вкус его губ, силу крепких рук, обнимавших ее талию, и биение его сердца, находящее отклик в ее груди.

Анвре слегка пошевелился, и его поцелуй стал более настойчивым. Изабелла приоткрыла губы, приветствуя его вторжение. Он втянул ее язык в рот, а его рука опустилась до ее бедер, прижимая их к своему паху.

Когда же Анвре положил руку ей на грудь, Изабелла затаила дыхание. В ее голове возник его образ, когда он стоял обнаженным на скалистом берегу реки во всем своем мужском великолепии. Она содрогнулась от острого ощущения, возникшего между ее ног, и прильнула к Анвре, ища его тепла, когда он стянул тунику с ее плеч и рук.

Одежда опустилась до талии, частично обнажив груди, проступающие сквозь разорванный ворот сорочки.

Анвре оторвался от губ Изабеллы и прильнул поцелуем к ее шее, а руками обхватил ее груди. Она замерла, в то время как он целовал ее и ласкал чувствительные кончики грудей.

– Ты очень красивая, – сказал он и захватил губами сосок, отчего она, ослабев, испытала несказанное удовольствие.

Анвре слегка отодвинулся, дав возможность своей руке скользнуть вниз, к ее животу, и коснуться того местечка, которое пульсировало от возбуждения. Изабелла тихо вскрикнула и, откинув голову, закрыла глаза, когда он принялся ласкать маленький бутон между ее ног.

Это было ни с чем не сравнимое ощущение. Она чувствовала одновременно и жар, и холод, и странное напряжение во всем теле.

Изабелла обхватила ладонями лицо Анвре и притянула к себе для поцелуя, желая при этом, чтобы они уединились в каком-нибудь месте, где могли бы лечь и удовлетворить ее нарастающую потребность слиться с ним в единое целое.

Внезапно Анвре схватил ее за запястья и оторвал от себя.

– Изабелла, – хрипло произнес он. – Мы... Это нехорошо. – Его горло судорожно сжималось. – Ты не должна целовать меня.

Она озадаченно посмотрела на него:

– Почему?

– Я не хочу обесчестить тебя таким образом.

Он отпустил ее руки и, резко повернувшись, зашагал прочь, а Изабелла ошеломленно наблюдала за ним, пока он не скрылся за пеленой дождя.

Анвре чувствовал себя виноватым. Изабелла избрала Роже, и он не должен был пользоваться случаем, когда она находилась в угнетенном состоянии и проявила слабость. При нормальных обстоятельствах того, что было под навесом, никогда бы не произошло.

Это Роже должен был утешать ее... целовать, ласкать языком ее грудь и касаться рукой самого интимного места.

Анвре был чрезвычайно возбужден и, вероятно, будет долго оставаться в таком состоянии, пока Изабелла рядом. Ему следовало бы устроиться на ночь в другом месте, но это невозможно. Небольшой сарай с хламом и протекающей крышей был совершенно непригоден для обитания, особенно во время дождя, который усилился и промочил все насквозь. Было бы безумием ночевать в этом холодном и ненадежном помещении.

Он окончательно промок к тому времени, когда вернулся в дом. Изабелла занималась приготовлением пищи, и казалось, все ее тело было напряжено, а движения выглядели скованными и неловкими. Она ничего не сказала ему, когда он вошел, и продолжала помешивать содержимое большой глиняной миски, пользуясь подсказками лежащей на кровати Тилли.

– Это будут всего лишь лепешки, – сказала Тилли робко, обращаясь к Анвре, – но вместе с дичью, которую вы принесли, еда должна быть сытной.

– Скажи, что делать дальше, – попросила Изабелла.

Роже проснулся и теперь сидел на трехногом табурете, привалившись спиной к стене. В центре комнаты стояло ведро, в которое падали капли дождя, просачивающиеся через дыру в потолке. Заплакал ребенок, и Тилли приложила его к груди. В общем, обстановка была гнетущей.

Анвре снял с огня поджарившихся куропаток и положил на стол. Потом начал разрезать их на части. При этом Изабелла старательно избегала его взгляда, продолжая делать лепешки.

– Я возьму ножку, если не возражаете, – сказал Роже.

Анвре не обратил на него внимания и в первую очередь предоставил Тилли сделать выбор, так как ей необходимо хорошо питаться, чтобы ребенок смог выжить. Она застенчиво посмотрела на него, но в ее взгляде не чувствовалось отвращения, словно она вовсе не замечала, что его лицо обезображено.

– Б-благодарю вас, сэр Анвре, – сказала она. – За это и за... Я, наверное, умерла бы без вашей помощи.

– Это леди Изаб...

– Нет-нет. Она рассказала мне обо всем, что вы сделали, и я очень благодарна вам. Белла и я благодарны.

– Белла?

– Да. – Тилли взглянула на девочку, которую держала на руках. – Я назвала ее в честь леди Изабеллы.

– Очень подходящее имя, – сказал Анвре и повернулся, чтобы удалиться. Однако в этом доме не было места, где можно было бы уединиться, чтобы не слышать благодарности Тилли и не замечать смущения Изабеллы. А также не видеть Роже. Даже король Вильгельм не мог бы рассчитывать на услуги, которые Анвре оказывал этому избалованному парню.

– Откуда вы узнали, что надо делать при родах? – спросила Тилли. – В моей деревне мужчины всегда избегали присутствия во время родов.

– Да. Обычно так и бывает, – ответил Анвре.

– Так откуда же вы узнали...

– Будучи мальчиком, я дважды наблюдал, как рожала моя мать.

– И вы запомнили, что там происходило?

Анвре кивнул и еще раз отметил, какой юной была эта девушка. Если ее похитили год назад, в то время она только-только достигла возраста деторождения.

– Что случилось с шотландцем, который привез тебя сюда? – спросил он, полный отвращения к человеку, насиловавшему почти ребенка.

– Это произошло две недели назад, – ответила она слабым детским голосом. У нее были светло-голубые глаза, а нос и щеки покрыты мелкими веснушками. – Во время сбора урожая начался сильный дождь, и крыша дала течь. – Она кивнула на ведро в центре комнаты. – Полилась вода, и Кормак полез на крышу, чтобы починить ее. Он упал и сломал шею.

– Их тех пор ты одна здесь?

– Да, – тихо сказала Тилли. – Я хотела вернуться домой, в Хот-Уисайл, но не знаю дороги. К тому же мой живот становился день ото дня все больше... – Она пожала плечами и откинула назад прядь ярко-рыжих волос грязными пальцами. Девушка была такой хрупкой, что казалось удивительным, как она выжила.

Анвре поднял голову и встретился взглядом с Изабеллой. Между ними на мгновение возникло взаимопонимание, прежде чем она отвела глаза. Ее щеки густо покраснели, и она поджала губы, однако при этом выглядела еще более красивой.

– Я думала, что умру здесь, – сказала Тилли дрожащим голосом. Анвре попытался не думать об Изабелле и снова посмотрел на девушку, лежащую на кровати. Ей повезло, что у нее оставался запас еды, хотя это были только мука, бобы и овощи из кладовой шотландца.

Анвре вернулся к насущным вопросам, ответы на которые имели важное значение для них. Лучше забыть о том, что у него было с Изабеллой под навесом... Вычеркнуть из памяти ощущение ее нежной кожи под его огрубевшими руками.

– Есть ли поблизости какая-нибудь деревня или другие фермы?

Подбородок Тилли дрогнул.

– Они забрали многих из нас... Когда мы... – Ее глаза наполнились слезами. К большому облегчению Анвре, девушка отвернулась и уткнулась лицом в подушку. Он с трудом выносил детские слезы, но ему необходимо узнать, возможно ли, что их посетит кто-нибудь в ближайшее время.

– В округе должны быть другие фермы... – сказала Тилли, шмыгая носом. – У Кормака было много друзей из числа тех, кто напал на нас. Некоторые из них появлялись здесь время от времени.

– Но ты никого не видела после смерти шотландца? Тилли отрицательно покачала головой:

– Никто еще не знает, что здесь произошло.